Прежде, чем ты попросишь

«Надо было поостеречься, Надо было предвидеть сбой. Просто Отче решил развлечься И проверить меня тобой». Вера Полозкова

      Джастин шел по ночной Либерти, понимая, что надо бы «собраться», унять бешеное сердцебиение, прийти в себя… но он совершенно не хотел этого. И пусть у него глупая подростковая улыбка во все лицо, сияющая, как внезапно вспыхнувшая лампа. Джастин так давно не испытывал ничего подобного, и сейчас хотелось купаться в этих ощущениях, нырять в них, подобно только что выпущенной на водяную свободу молодой выдре. Одна только мысль — «Я танцевал с Брайаном!» — действовала, как качели в детстве. Когда взлетал вверх, потом срывался вниз, изо всех сил цепляясь руками и заставляя себя не зажмуривать глаза. А сердце странно и сладко сжималось от ужаса, восторга и удовольствия одновременно. Вот примерно так Джастин и чувствовал себя, когда рванул в центр танцпола к внезапно появившемуся там Брайану: не размышляя, не загадывая, не зная, что будет делать. Он не знал — тело знало. Натянулось, как струна, ощутив что-то знакомое, инстинктивное, первобытное и свое. Оно действовало само, Джастин едва ли осознавал собственное присутствие, опьянев от запаха Брайана, близости и отдачи. Потому что он тоже не забыл! Джастину понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять это: когда Брайан притянул его к себе, вольно или невольно дернув бедрами, и они начали двигаться в унисон. Джастин практически не мог дышать, уткнувшись в шею Брайана и чувствуя, как возвращается все, что никуда не уходило. Не могло уйти! «Это всего лишь время…» И оно против них бессильно! Бессильно все, когда он в объятиях Брайана Кинни, и знакомые до каждого дюйма кожи руки смыкаются на спине, защищая и забирая у всего мира. Для себя. Брайан даже отталкивал в танце только для того, чтобы тут же схватить обратно, не позволяя отдалиться дальше, чем на расстояние вытянутой руки. А Джастин использовал каждый такт, чтобы не прерывать череду бесконечных касаний. Лишь бы это не заканчивалось, лишь бы продолжать чувствовать Брайана. Как раньше. Как в лофте. Как в Нью-Йорке. Как в задней комнате. Разве что тогда Джастин не страшился ловить взгляды Брайана: знал, что увидит и прочитает. А сейчас, когда тело было пронизано музыкой и Брайаном, пытался рассмотреть выражение его лица, но смотреть в глаза… Нет! Потому что не был уверен в том, что справится с тем, что увидит. Тело Брайана хотело его: каждым движением, жестом, поворотом… Но Брайан Кинни — это несравнимо больше, чем тело. Больше, чем секс, желание, красота, время, место и расстояние. Это даже не константа, а высшая точка истины. И пусть мелодия оборвалась внезапно, и Брайан напоследок слишком резко отбросил его от себя, чтобы тут же уйти, вынудив Джастина удалиться в противоположную сторону — все стало ясно. Он сможет все вернуть! Снова будет принадлежать Брайану, сделав его своим. Пусть и не сразу: сложную натуру Брайана со счетов не спишешь, и они причинили друг другу слишком много боли. И почему дорога от «Вавилона», которая недавно казалась такой длинной, вдруг укоротилась как минимум втрое? Домой не хотелось. Лучше еще немного побыть на улице, закрыв глаза и снова и снова переживая сокровенные секунды с Брайаном. Но уже становилось холодно, и Джастин старался как можно тише поворачивать ключ в замке: третий час ночи, Дебби и Карл давно спят. Дом Дебби. И тусклый ночник на комоде, оставленный специально для него, чтобы не пробирался наверх по темноте, стараясь перешагивать через некоторые скрипящие ступеньки — удивительно, что он еще помнил, какие именно. Тот же дом. Та же, почти не изменившаяся Дебби. Только он — другой. Совсем. Здесь уже не маленький мальчик Джастин. Даже если иногда и чувствовал себя таким — порой вечерами, когда помогал Дебби готовить, казалось, что нескольких лет просто не было, что он снова будет каждую минуту ждать, что откроется дверь и войдет Брайан. Но нет, сейчас Джастин занят делами. Так приятно было пообщаться с Дафной — на какое-то время «отпустило», проблемы отошли на второй план. А потом его агент позвонила в Питтсбургский институт изящных искусств, упомянув, что Джастин сейчас в родном городе, и приглашение провести мастер-классы для студентов не замедлило последовать. Джастин сомневался, но не ожидал, что это окажется интересно — даже готовиться к занятиям в гостиной. Как когда-то делал уроки… Но все равно мысли о Брайане преследовали постоянно. Не выходили из головы, чем бы Джастин ни занимался. И уже не отрицался и не отторгался всем существом тот факт, что вернулся он исключительно из-за Брайана Кинни. Что бы он там сам себе ни придумал, это так. И до сегодняшней ночи Джастин пытался якобы случайно столкнуться с ним — пока не узнал, что Брайан в Канаде. С другим… И это тоже нельзя сбрасывать со счетов — особенно при том, что сказала Дебби. Если Брайан с кем-то… таким образом, то это явно не просто. Есть причины… Джастин, войдя в комнату, упал спиной на кровать, раскинув руки и не включая свет. Спать не хотелось: наступит новый день, который оставит в прошлом невероятный момент этой ночи. Будет завтра. А пока — еще сегодня. И Брайан — с ним. Тело помнит каждое прикосновение, готовясь разгореться обжигающим огнем, который никому, кроме него, не погасить. И наверняка Брайан сейчас тоже… И пока так, нужно не позволить ему успокоиться, забыть и оторваться, повернуться в другую сторону и вернуться в обычную жизнь. Только не теперь! Потянувшись к телефону, Джастин нашел в списке номер, который не набирал очень давно, но все равно не решался удалить. И помнил наизусть. Даже в те моменты, когда Брайан казался безвозвратным прошлым, и боль притупилась, периодически давая о себе знать и предупреждая, что снова начнет жрать внутренности — дай только малейший повод… После двух гудков в телефоне и нескольких отрывистых слов, будто вырвавшихся из трубки специально для того, чтобы оторвать от него пару кусков плоти, Джастин снова повалился на постель. Зачем, ну зачем он позвонил?! Только испортил впечатления от всего, что только что произошло… Зная Брайана, разве можно было предполагать что-то другое? Но зато Джастин убедился в том, что все еще его знает… Если Брайан и изменился, то не настолько. Все это знакомо. У него уже был такой Брайан. И снова будет. Должен быть! Звук открывающейся двери мог бы напугать, если бы Джастин сразу же не заметил Дебби, которая заходила на цыпочках, держа в руках небольшое ведерко.  — Я тебя разбудил? — Джастин старался выглядеть виноватым, нажимая кнопку включения на небольшом светильнике у кровати.  — Не ты, а Карл! У него насморк, и поэтому храпит третью ночь. Такое ощущение, что я легла спать на дороге, по которой едут три асфальтоукладчика! Мороженое будешь? Я взяла две ложки. Непосредственность, с которой Дебби перескакивала с одной темы на другую, могла бы удивить любого, но только не того, кто хорошо ее знал. И, конечно, не Джастина, отправившего в рот щедрую порцию со вкусом фисташек. И кстати или некстати отчетливо вспомнилось, как когда-то он кормил мороженым Брайана, развалившегося на массажном кресле. Слизывал сладкие растаявшие капли с его груди, сцеловывал с губ в убеждении, что его персональная бесконечность будет состоять из миллиона таких моментов. Только «что-то случилось с любовью, которая должна была длиться вечно?» — опять Брайан! Его когда-то давно и вскользь брошенная фраза… Могли ли они оба тогда предполагать, что не так долго, как прежде, продлится их собственная вечность?  — Как там? — И почему Дебби умеет попадать в цель всего лишь парой пуль? Сразу понятно, что имеет в виду не мастер-классы и не помощь Дафне в перестановке мебели в гостиной.  — Никак. — А есть способ остановить таран прежде, чем он пробьет в нем очередную брешь, которую уже будет не залатать?  — Ты с ним сейчас разговаривал? — Нет, блин, уточнял свое расписание на послезавтра в институте!  — Да. — Джастин вздохнул, мирясь с неизбежным. — И нет. Потому что он не стал общаться — послал подальше. Правда, вежливо.  — Ну, для Брайана Кинни это почти подвиг. И разве ты рассчитывал на что-то другое?  — Я вообще не уверен, что мне стоит на что-то рассчитывать. Кроме того, что самолет благополучно приземлится в Нью-Йорке. — Джастин передал Дебби ведерко и замолчал, ожидая длительной тирады с непонятным смыслом и бурными эмоциями. Но Дебби снова удивила:  — Солнышко, жизнь — твоя, разберешься, что с ней делать. Но я говорила это Брайану, скажу и тебе — ничего не закончено. И только вам решать, что будет дальше. И будет ли. Но завершают отношения, и даже не-отношения, четкой точкой. А не разбросанными запятыми.  — Деб, я даже поговорить с ним не могу. Он не хочет.  — Он и влюбляться в тебя не хотел. И отпускать в Нью-Йорк — тоже. Дебби ушла так же тихо, как и появилась, а Джастин продолжал всматриваться в темноту. Там, в Нью-Йорке, он иногда также чуть ли не до утра смотрел на улицы и огни, ожидая нечастых приездов Брайана. Или рисовал, боясь упасть от усталости раньше, чем выплеснет на бумагу все, что сидело внутри, не отпускало и не позволяло шагать дальше. Когда он рассказал Дафне о встрече в «Вуди», подруга спросила, почему они с Брайаном расстались. Джастин ответил почти правду: «Не знаю». И получил в ответ: «А как думаешь, Брайан знает?» Видимо, настала пора спросить. Уж от этого Брайан не отвертится! Им придется все выяснить, даже если это будет последнее, что они скажут друг другу. Если здесь нужна точка… Что ж, они ее поставят. Или решат, что будет после очередной запятой! Проснувшись на следующее утро, Джастин первым делом схватил телефон и написал Брайану, что будет ждать его в семь вечера, написал адрес, где именно. Дафна уехала в гости и наверняка не будет против, если ее квартира послужит благому делу. Да, вернуть Брайана одним разговором не получится, но надо же с чего-то начинать. Точнее, они уже начали — с танца…