Подаренный звездой

      Анна отошла от стены, встав посередине широкого холла, и прикрыла лицо ладонью, чтобы яркий свет, льющийся из высоких полукруглых окон, не слепил глаза. На вытянутой руке она держала кисть, оценивая симметрию рисунка — персикового дерева, что не успела дорисовать к восьмому дню рождения сына. Зато сейчас она была удовлетворена результатом.       Воспоминания окатили приятной и теплой волной. Пару лет назад она впервые с сыном и мутантами вошла в это здание. И только на следующее утро, проснувшись в объятиях Рафаэля, смогла оценить поистине волшебное место, которое нашел для них ее защитник. Заброшенная станция депо, сохранившая в себе налет старины и, если уж так можно было выразиться, то и определенное скромное величие в высоких потолках, узорчатых арочных сводах и окнах, чудом оставшихся целыми.       Им предстояло много работы, чтобы обжить их новый и просторный дом.       Донни в скором времени удалось подключиться к городской энергосети, наладить водоснабжение и обогрев, Рафаэль заделывал дыры и трещины в стенах их импровизированного замка, а сама девушка изо всех сил старалась навести уют, дабы вернуть этому месту его первоначальный лоск и шарм.       И постепенно мечты и планы стали сбываться. Ее верным помощником в садовом деле стал Микеланджело, всем и каждому неустанно доказывая, что его система многоуровневых каскадов, подозрительно напоминающая «Висячие сады Семирамиды» — личная и исключительная разработка его гения мысли.       Внутренность их теплого дома цвела и пахла наперекор сезонности природы.       В дальнейшем у них появились комнаты, обустроенные разномастной мебелью. Анне бы и в голову не пришло, какие порой вещи братья могли раздобыть на свалке. Одно только красное стул-кресло, слегка потертое на подлокотниках, обшитое каретной стяжкой по высокой спинке, стоило многого. Но каким-то образом цветовая гамма вещей имела власть над выбором будущего хозяина. Рафаэлю нравилось оно, вопреки всем шуточкам Майки о том, что ему бы еще в довесок бархатный халат, монокль да курительную трубку — и образ сурового ниндзя грозился измениться под стать лондонского денди.       Но в нем здоровяк себя чувствовал уютно, готовым делить его с Перси на пару. К слову сказать, для черепашонка всегда находилось место подле Рафаэля.       — И как тебе удалось уговорить Майки уступить часть стены, предназначенную под граффити? — Рафаэль вывел Анну из задумчивого созерцания и воспользовался возможностью передать девушке кружку с чаем, а заодно и приобнять со спины, делая этот жест невинно случайным, чтобы вдохнуть легкий лавандовый аромат, исходивший из собранной кверху прически, приятно щекотавшей склонившееся к ней лицо.       — Я была крайне убедительна, — ответила она на тех же полутонах, игриво прикусывая нижнюю губу и таинственно поглядывая на него снизу вверх.       Рафаэль за два последних года успел изучить множество ее реакций, с удивлением открывая для себя манящих шутливых бесенят, резвящихся в невинных глазах.       — Продался за выпечку? — верно угадал мутант, притягивая девушку к себе, чтобы той было удобнее опереться о его широкую грудь. Хотя чего было юлить? За один ее яблочный штрудель он мог многое ей позволить, сдаваясь практически без боя.       Ему все еще было неловко так открыто демонстрировать свои чувства на публике, впрочем, братья давно перестали обращать на это внимание, прекрасно наблюдая, что подобное проявление трепетных чувств темпераментный влюбленный здоровяк был скрыть не в силах. И то, лишь только вчера, под мерцание волшебных электрических звезд, развешенных по перекладинам их просторного дома, поднимая бокалы с шампанским за празднование дня рождения их сына, он смог выразить то, что так долго хотел ей сказать: «Ты все, что мне нужно».       Рафаэлю до сих пор слышался задорный смех ребенка, задувающего свечи, улюлюканье Майки, подначивающего Перси отбросить прелюдии, без затей вгрызться в сердцевину торта и слопать большую кремовую розочку. Даже Лео был готов позволить подобное в честь особого снисхождения к племяннику.       — Господа, будьте любезны, час тишины, — чопорно затянув на себе галстук и поправив очки в тонкой серебристой оправе, лидер разложил на столе в гостиной свои записи, таблицы с графиками и схемами, готовясь к предстоящему совещанию.       Леонардо Хамато — исполнительный и амбициозный сотрудник оценки кризисных рисков банковского филиала в Токио, а по совместительству и переводчик с японского, — недавно получил повышение, возглавив группу по финансированию частных проектов в стране восходящего Солнца.       Стараниями Донни теперь у каждого имелись документы, удостоверяющие личность, банковские счета и вполне приличные аттестаты об образовании.       К примеру, Майки стал прекрасным организатором детских праздников. И для всего этого ему лишь иногда требовалось личное присутствие. Костюм, состоящий из мультяшной головы черепахи и пары мягких поролоновых нунчак, гармонично сливался с его праздничным экзотическим антуражем.       Рафаэль не уставал его предупреждать, что такая провокационная открытость может принести им много проблем. «Если хочешь что-то спрятать, то прячь на видном месте» — мудро и лукаво отнекивался брат. К слову сказать, на одном празднике он был вынужден снять душную маску, чтобы перевести дух от шальной детской толпы и выпить за здравие сопливого паренька. «Грим» — убедительно соврал ниндзя, расплываясь в улыбке и думая, что еще никогда не был так близок к провалу. Но по итогу заслужил похвалу обескураженного бруклинского семейства за столь искусное использование силикона и краски на все тело.       Сам же гений, запатентовав некоторые свои изобретения, вполне себе довольствовался приятными процентами и ежемесячными отчислениями, предпочитая и дальше заниматься разработкой девайсов и устройств в лаборатории, обустроенной на цокольном этаже заброшенной станции.       Вход туда был строго ограничен. Но с недавнего времени Перси был выдан пропуск в святую святых. За какие уж заслуги — непонятно. И маленький озорник строго хранил эту тайну, загадочно переглядываясь с умником.       — Пап, я пойду с Донни на свалку, ладно?       — Ага, — кивнул Рафаэль, все еще пребывая под властью гипнотического взгляда.       Вчера он был удостоен неожиданного поцелуя: легкого и головокружительного прикосновения к своим губам. И все гадал, было ли это последствием выпитого девушкой одного бокала шампанского? Или он мог и правда надеяться на взаимность.       Анна тем временем шутливо изогнула бровь, удивляясь реакции Рафаэля на просьбу сына, помня, что он планировал серьезную беседу с ребенком на тему испытаний «родительских нервов», и он, как показывала практика, всегда держал свое слово.       — Стоп. Что? — очухался здоровяк и обернулся к сыну. От его взгляда не ускользнуло, как Донни многозначительно кивнул Перси, а тот с напускной серьезностью продолжил:       — Нам для проекта не хватает литий-ионных аккумуляторов.       — Да неужели? — скептически скривился Рафаэль. Уж слишком «заготовленной» звучала фраза. — Вы, кажется, оба вчера приволокли целый мешок этого барахла, и, между прочим, опоздали на праздник, мама твоя уже была готова бросать все силы на поиски, — скромно утаил ниндзя, что сам был готов сравнять с землей это опасное для детей место, вмещающее в себя груды мусора и металлолома.       — Но у нас возникли непредвиденные обстоятельства, — искренне встрепенулся Перси.       — Чистейшая правда, — подтвердил гений, авторитетно поддерживая племянника.       — И, помнится мне, я просил не тащить домой крыс, — под непреклонным взглядом Рафаэля ребенок был рассекречен. Эмоции на его лице так же легко, как и у Анны, отражали все мысли, не давая возможности утаить истинных намерений. «Уроки Леонардо с его коронным «покер-фейс» по стратегическому мышлению пока еще не приносили плодов», — с толикой радости подумал Рафаэль, при этом переживая, что когда-нибудь наступит тот день, и ему не удастся просчитать сына. Но и в этом будет заключаться его гордость. Персивальд для своих лет уже успешно обучался навыкам ниндзюцу.       — В любом случае, на сегодня у нас много дел, — «отец» семейства напомнил о необходимости починить дребезжащую стиральную машину, тонко намекая гению на его прямую сопричастность к этому процессу, игнорируя его всплески праведного возмущения: — «Да мне проще создать робота, который будет сам все чинить, чем тратить время на это непотребство». — И нам нужно закончить ремонт в кабинете Лео. О, кстати, о нем… — веселые искорки загорелись в глазах здоровяка.       Леонардо отвлекся от бумаг, наблюдая, как Рафаэль заботливо опускает в его стакан с водой пластиковую трубочку из-под сока. Шутка, исполненная в сотый раз, уже успела приестся лидеру, но только не темпераментному брату.       — Признайся, ты будешь мне напоминать об этом до конца моих дней, ведь так? — обреченно проговорил Лео, помогая свободной рукой взобраться Перси к себе на колени.       — Скорее, до скончания веков, ведь тебя от бесславной кончины спасла именно Она, — Рафаэль безуспешно пытался скрыть по-мальчишечьи победоносную ухмылку.       — Ну… я бы с этим поспорил, — вальяжно облокотившись на стол, вклинился Майки, весело подмигнув Рафаэлю, — если бы я не подоспел, то и тебя бы в итоге пришлось откачивать приемом «изо рта в рот».       — Ну уж нет, — рьяно заспорил Рафаэль, — я-то, в отличие от некоторых, умею неплохо задерживать дыхание.       — А вот если бы не я, — скромно напомнил о себе Донателло, манерно кашлянув в кулак, — то вам бы не удалось поднять плиту.       — Что-о? — скривился Майки, категорично не желая признавать, как деревянный посох «бо» частично нивелировал его великомощные героические потуги сдвинуть бетонную махину с Леонардо.       — Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю! — гений процитировал Архимеда, демонстрируя напряженные бицепсы, контурами проступающие через ткань белого халата. — Перси, подтверди.       — Ага, простейший механизм, который с древнейших времён использовали для поднятия тяжестей, — кивнул ребенок, увлеченно рассматривая свое измененное изображение на экране рабочего компьютера Леонардо.       Донни создал для подобных целей программу, способную изменять черты лица, в данном случае — превращать транслирующее изображение мутанта в человека.       Из монитора на него смотрел любопытный белокурый мальчик с васильковым цветом глаз и аккуратным прямым носом. Позади него отражался статный мужчина — его точная копия, старше на двадцать с хвостиком лет. Тонкая оправа очков подчеркивала безупречные скулы и цепкий умный взгляд, переполненный нежностью к маленькому созданию.       — Дон-Дон, нарисуй-ка мне усы, — в кадре возник рыжеволосый паренек с россыпью веснушек на лице. Гений приблизился к столу, потеснив остальных, и его пальцы шустро забегали по клавиатуре, начав колдовать программированную магию. Карий взгляд с хитринкой оценил и свое изображение. Гладко зачесанные назад каштановые волосы обрамляли аристократически-бледное, чисто выбритое утонченное лицо.       — Ты бы замазал себе синяки под глазами, — мельком посоветовал младший, любуясь самыми густыми и шикарными усами на всём восточном побережье, то и дело причмокивая и играясь губами.       — Я просто не выспался, — Донни заговорщически переглянулся с Перси, вызвав на его лице некое особое и загадочное понимание. Рафаэль и это успел отметить, но пока предпочитал не вмешиваться в тайные замыслы двух напарников по научным изысканиям.       — Пап, а ты не хочешь узнать, как бы выглядел человеком?       — Нет, — здоровяк был категоричен в своем ответе, упрямо отклоняя все предложения членов семьи по этому вопросу.       — Да ты просто боишься, что у тебя будет нос картошкой, во-о-т такой вот шнобель, как у Депардье, — Майки не удержался изобразить на своем лице достойные объемы этой части тела.       — Глупости, — фыркнул здоровяк, но младший брат не желал останавливаться:       — А еще такая слащавая ямочка на подбородке, как у этого… как же его… — он защелкал пальцами, но имя актера так и не вспомнил, закончив фразу: — в общем, из «Без лица».       — Так, все, кыш-кыш-кыш, — лидер махнул братьям рукой, помогая слезть Перси, — у меня через пару минут начнется совещание, и я рассчитываю на тишину с вашей стороны, — ниндзя выразительно посмотрел на черепашонка, обращаясь при этом ко всем присутствующим.       В целом его коллеги и без того были осведомлены, что у мистера Хамато достаточно большая семья. А в загородном лондонском доме, располагавшемся на территории католического аббатства, часто гостил племянник с поразительным сходством во внешности, и вовсе не отвлекал дядю-колясочника — инвалида по легенде, — от проведения переговоров.       9 месяцев спустя.       Весна, уже давно вступившая в свои права, выдалась теплой. Ночной майский ветерок разносил по всему дому аромат распустившихся цветов, приятно лаская обоняние задумчивого ниндзя.       Рафаэль все прокручивал в памяти недавний разговор с Донателло. Гений, хоть и разбирался во многих вещах, но был совершенно не осведомлен в делах человеческих душ. И как ему могло прийти в голову предложить подправить личные данные Анны: документально переоформить ее из категории «дальней родственницы — седьмой кузины Рафаэля» в его «законную супругу», тем самым поставив девушку перед фактом.       Разве так делают предложение и доносят свои желания? Нет. Категорично нет! И как бы он ей это предложил? Не желаешь ли ты перестать быть моей кузиной? Нет. Не стоило даже развивать эту мысль.       Удерживая пальцами маленькое кольцо, он приподнял его на свет. На нем переливался мягкий отсвет гирлянд, повсеместно сверкающих вокруг.       Пожалуй, ближе всего в своей помощи был Леонардо. Поскольку старший брат настаивал на проведении официальной церемонии, так, чтобы по всем правилам и канонам, а для этого уже спустя несколько дней он через интернет заимел сертификат священника, имевшего полное право обручать любящих друг друга существ.       А Майки лишь желал поскорее устроить знатную вечеринку, пообещав возложить на свои плечи все организационные моменты. Благо специфическим опытом и связями тот обзавелся.       Конечно, оперативность Леонардо он оценил, как и полную уверенность братьев, что получит положительный ответ на свой главный в жизни вопрос.       Но как его задать? Всегда ведь оставался крохотный шанс, что его мечтам не суждено сбыться. Хотя вот даже сын, используя непонятно кем привитые навыки лукавства, то и дело подкладывал ему журнальные статьи с известным содержанием советов на важную тему не покидающих его мыслей. И даже раздобыл праздничный галстук-бабочку, демонстрируя на себе со словами: — «На всякий случай, а вдруг будет необходимость в торжественном мероприятии». Ну это уж точно он подчерпнул от Майки. Тот был знатный любитель наряжаться по каждому поводу.       Порой Рафаэлю казалось, что и сама Анна терпеливо ждала от него предложения. Когда они по вечерам оставались наедине, с каждым разом все чаще и дольше, ему мерещилось, а, может, это было и правдой, что она действительно готова принять его отцом своего ребенка и быть ему парой.       Он бережно сжал кольцо в кулаке, чувствуя в себе пугающий прилив сил. Не было смысла терзать себя раздумьями, гадать о том, что случится или не случится. Нужно было просто пойти и сделать, сдаться и завоевать. Постучать в ее комнату, возле которой он околачивался последние бессонные ночи, и вручить ей символ любви и свое верное сердце. А собственные клятвы он, как и прежде, будет молчаливо преподносить ей каждый прожитый день, доказывая их поступками и делами.       Глубоко вздохнув, Рафаэль занес руку над дверью, дабы постучать и попросить дозволения войти в ее спальню. Но звонкий щелчок, похожий на сработавший звук микроволновой печи, сигнализирующей о готовности, эхом прокатился по холлу.       Он замер, пытаясь уловить, откуда исходил этот звук, а тем временем топот маленьких ножек навел его на разгадку. Персивальд со всех ног мчался в лабораторию гения, не замечая ничего вокруг, даже застывшего Рафаэля, удивленно смотрящего ему вслед.       — Рафаэль? — возникла перед ним Анна, открыв дверь. — Что это было?       — Пойдем, — шепнул здоровяк и взял девушку за руку, ведя за собой.       — Куда это вы все? — вышел из своей комнаты сонный Майки. Брат подал ему сигнал сохранять молчание и кивком головы позвал за собой.       Они тихо спускались вниз по винтовой лестнице к лаборатории Донни. Перси не позаботился закрыть за собой дверь, а это им позволило бесшумно войти в доселе закрытое помещение.       Как и оказалось, Донателло последние годы прикладывал уйму усилий, чтобы превратить подвал в гениальное творение, напичканное всевозможными приборами. Да уж, город по его вине терял непростительно много электроэнергии.       Осторожно огибая непонятного назначения конструкции и стеллажи, они выглянули из-за угла, не понимая, над чем таким зависли увлеченные члены семьи. Но долго терзаться над разгадкой не пришлось. Тихие всхлипы вот-вот грозились перерасти в плач, пока гений пытался запеленать недовольно ворочающийся кулек.       — Минуточку, — возмущенный Майки вышел вперед, указывая то на младенца, то на странную капсулу, занимающую практически половину центральной части лаборатории, — это как понимать? Это… Эйп? — он вытянулся в лице, ошарашенно разглядывая, судя по всему, искусственно взращенную девочку.       — Эйприл, — подтвердил измотанный, но довольный Донателло. — Точнее… и да и нет.       — Хару, — Персивальд протянул руку к младенцу, и девочка с рыжим пушком на голове ухватилась крохотной ладошкой за его палец. — Её зовут Хару Хамато.       — Весна… — хмыкнул Леонардо, невесть откуда взявшийся за их спинами, — символично и вполне по-японски.       — Но как? — Рафаэль взволновано обратился к гению, а затем к спокойному, не выдающему эмоций Леонардо: — Тебя что, даже это сейчас не смутило?       — Отчего же, я пребываю в том же недоумении и замешательстве, что и остальные, — Леонардо специально постарался выдавить из себя спектр выше озвученных эмоций, но выглядело это в его исполнении до ужаса комичным.       — Так, — здоровяк постарался привести сбившееся дыхание в норму, в то время как Анна подошла к ребенку, с осторожностью беря на руки и покачивая улюлюкавшее дитя, — а теперь с самого начала и по порядку.       Рассказ Донателло не занял много времени. Безусловно, смерть друзей принесла неизмеримое горе, повиснув на совести каждого из них. Гений далеко не из сентиментальных побуждений оставил себе на память рыжий и черный локон Эйприл и Кейси, не забыв при этом сохранить ту же частичку от своего отца. Он знал, для чего его удерживали люди из правительства. Он подавал надежды и был перспективным ученым.       Видела бы его сейчас Винсент, утверждающая, что из помойного хлама ему ничего не удастся собрать, перевернулась бы в своем бетонном гробу. Но если уж быть до конца честным, то ряд материалов ему пришлось отправить на специализированный заказ, благо счет в банке позволял подобные прихоти своего владельца. И, тем не менее, только он один знал ключ к воссозданию живой материи из сохранившейся ДНК.       Моральный аспект сего мероприятия он предпочитал не обсуждать. Но он должен был дать им шанс, вопреки велению небес и перипетий фатума. Они заслуживали второй жизни. Конечно же, частичка Эйприл, послужившая рождению Хару, вовсе не определяла дальнейшую судьбу ребенка. Персивальд был тому наглядным примером. Он сохранил в себе черты и ряд повадок лидера, но воспитание и любовь семьи делали из него уникальную личность, со своими мыслями, желаниями и стремлениями. Эйприл и Хару не есть одно и то же. Хотя врать самому себе было бесполезно. Донателло был рад предстоящей возможности увидеть знакомые глаза, задорную улыбку и звонкий переливчатый смех его Эйприл, как отголосок прошлого — приятный, давно потерянный, но переданный новому существу, который будет жить за них обоих.       — Ребята, — спустя всеобщее молчание спросил Майки: — а что мы ей скажем, когда она подрастет? Без обид, но ни на одного из нас она не похожа.       Персивальд точно знал ответ. Он наблюдал за Хару практически с самого ее появления в капсуле. Крохотная точка день за днем увеличивалась и развивалась. Ребенок перенес в лабораторию все свои книжки, читая по вечерам для будущей сестры сказки. Рассказывая ей о своей семье. Как сильно уже ее любит и как сильно ждет ее появления на свет. Он станет ее защитником, самым лучшим другом. Она не будет знать печалей.       Он улыбнулся младенцу, заснувшему на руках мамы и, легко касаясь, погладил девочку по волосам, задумчиво-ласково произнося:       — Я загадал желание на упавшую звезду и получил ее.