Имя

      Красные лучи пробираются под штору, обрызгивают бледно-синие полосатые стены. За окном раздается мерный бой колокола.       Тед лежал в кровати и в полудреме подсчитывал количество ударов.       Он проснулся совсем недавно, в смятении осмотрелся по сторонам. Еще буквально несколько мгновений назад его окружала светлая желтая аура, а сейчас снова алый. Много алого. По сравнению со спокойным свечением защитного поля, этот цвет действовал угнетающе и раздражал. А ведь раньше казался таким волшебным.        - Доброе утро, - приятный баритон заставил мужчину вздрогнуть. Тед от неожиданности резко сел, вцепился в одеяло и повернулся вправо. Он и не заметил Пинстрайпа. Казалось бы, как такое возможно, эта бестия всегда бросается в глаза.       Демон сидел к нему вполоборота, закинув ногу на ногу, и вертел в руках Библию. Ту самую, карманную. Длинные пальцы медленно перелистывали страницы. Тед даже удивился мимолетом – что он нашел в этой священной книжке? Зачем листает? Нечистым ведь положено ненавидеть все от Бога?       Пастор пытливо всматривался в черную фигуру. Он пытался угадать, кто разговаривает с ним сейчас – палач или утешитель. Голос указывал на последнего, но после всего, что человек высказал демону…охотнее верилось именно в карателя.       - Время шесть утра, - Пинстрайп отложил книгу на прикроватную тумбочку и залез с ногами на постель. - Ты спал двое суток, как… убитый, - демон не сдержался от веселого смешка. Видимо, счел свою шутку очень остроумной. – Сильно тебя выкрутило. Признаться честно, я удивлен.       Тед опустил голову и непонимающе уставился на белые полосы на штанах. Получается, двое суток? Но почему?..       - Я ничего не помню. Я говорил с тобой только вчера, а п-потом...       - И не удивительно, - поспешил добавить Пинстрайп. – Ты отключился прямо у меня на руках. Угрелся, что ли. Я принес тебя домой, переодел и уложил спать. Только с утра ты не проснулся, а у меня не поднялась рука тебя будить. Слишком мил, когда спишь, Тедди. Вот и оставил досыпать.       Мозг раскачивался нехотя, все еще пребывая в сонной неге. Что-то здесь было не так, и это беспокоило пастора. Двое суток, значит… Он упускал из виду нечто важное. Понять бы только, что.       Запоздалое осознание – и Теда прошибло.       Он переодевал, а, значит, видел его обнаженным. И, скорее всего, касался. Везде.       Демон с наслаждением наблюдал за тем, как пастор погружался в пучину стыда. Вот краска залила щеки, вот уже пылали кончики ушей. Кожа покрылась мурашками, на висках проступил пот. Тед словно ожил и перетал выглядеть мертвенно-бледным. Алый ему к лицу.       А вот под одеялом прятаться – это уже лишнее. О вечность, что за человек.       Пинстрайп подполз ближе к белому горбу и сел рядом с ним на пятки.       - Тед, вылезай, - демон потянул на себя одеяло, но тщетно. Когда мужчина испуган, он вдвойне упорен.       Горб пошевелился и судорожно вздохнул.       - Ты мог меня разбудить. Я не малое дитя, чтобы со мной возились. Я способен сам переодеться.       - Ты выглядел измотанным, а я не настолько жесток, Тедди-бой. И смею тебя заверить, что не совершал ничего, выходящего за рамки переодевания, - возразил Пинстрайп. – Так что будь спокоен.       Из-под одеяла послышался возмущенный «бульк», и демон добавил:       - У тебя на лице все было написано, я, если что, мыслей не читаю.       - Все равно, тебе не стоило себя утруждать, - нервный выдох после секундной заминки. – Не стоило.       Беседа плавно сошла на нет и вновь сменилась тягостным молчанием. Демон чувствовал, что пора брать инициативу в свои руки. Он понимал, что Тед вряд ли сам продолжит разговор. Слишком подавлен и растерян. Наверняка думал, что поспал не более пяти часов. Скорее всего, половины уже и не помнит… На него с утра обрушилось все и сразу. Нет, не стоило ждать от него многого.       Люди – очень хрупкие. Жаль, что это забывается в самый неподходящий момент.       Перед глазами всплыли события недавней ночи. В легких заскреблось чувство вины. Неприятно. Хотелось поскорее от него избавиться. Пинстрайп тихо вздохнул. Он никогда и ни за что не чувствовал ни капли раскаяния. Сам себе мерило правильности. Однако все бывает в первый раз, не так ли? Теперь это необходимо. Если они с пастором поговорят, быть может, придут к общему знаменателю. Поймут друг друга. И Тед не станет думать об очередном побеге.       Дай понять ему, что он для тебя важен.       - Тед, послушай, - на белый горб легла пятерня. – Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили… тогда?       Пастор едва шевельнулся, почувствовав прикосновение. Даже через толстое одеяло ощущалось, насколько теплой была ладонь. По телу пробежали мурашки.       - Помню, - ответил он с опаской.       - Хорошо. Тогда завтрак мы сегодня готовим вместе.       Тед не поверил своим ушам. Через мгновение калачик развернулся, а еще через две секунды наружу полезла растрепанная голова. Пастор обернулся через плечо и уставился на демона, решительно не понимая его намерений.       Желтые глаза изучали порозовевшее лицо.       - И не только сегодня, и не только завтрак, - продолжил Пинстрайп, выдерживая небольшую паузу, чтобы насладиться изумлением в глазах Теда.       - И в чем подвох? – пастор слегка нахмурился. Все не могло быть настолько просто, нет.       Пинстрайп придвинулся максимально близко к человеку.       - Здесь нет никакого подвоха, уверяю тебя. Я решил прислушаться к твоей просьбе и допустить тебя к готовке. К тому же, в чем-то ты был прав. Скучно без компании. Вдвоем и правда было веселее…разговаривать.       Тед все еще не знал, как реагировать на этот великодушный жест. Ему хочется верить, что Пинстрайп говорил это искренне и без шуток. Пастор сел и подтянул к себе колени.       Еще одна излюбленная его поза.       - И… ты совсем не будешь против? – Эдвард все еще недоверчив. Он искоса поглядывал на Пинстрайпа, ожидая ответа в духе язвительной бестии. Однако, похоже, демон не собирался этого делать. Вместо этого он набросил Теду на плечи съехавшее одеяло и приобнял.       - Если я сам это предлагаю, как думаешь, я против?       Действительно. Звучит разумно. Постыдившись своих мыслей, Тед привычно ткнулся носом в колени и прикрыл глаза. Он еще не был готов вылезать из постели, даже несмотря на такой, казалось бы, длительный отдых.       - Тед, послушай, - Пинстрайп наконец собрался с духом и чуть нахмурился. – Ты и правда не можешь позвать меня по имени?       Пастор отрицательно покачал головой, все еще глядя в колени.       - Но почему, право же?       - Откуда мне знать, - тяжелый вздох. – Я не знаю. Просто не могу, и все.       - И ты…?       - И я пробовал, - горько отозвался пастор. – Не один раз пробовал. Но… просто… не могу. Я не знал, как сказать тебе об этом.       Демон выпрямился.       - Тедди, просто подойти и сказать!       - Ага. Просто подойти и сказать, - горькая усмешка. – Тогда бы я точно сейчас здесь не сидел.       Заметив, что пастор снова разнервничался, Пинстрайп чуть сильнее сжал руки.       - Ты уже неделю приходишь домой уставшим, сердитым, не обращаешь внимания ни на меня, ни на Бо. Ни о чем не рассказываешь. Мы тебя практически не наблюдаем в стенах Прихода, - продолжил негромко Тед. – Я чувствую твое напряжение, твое раздражение. Очевидно, что я не решился тебе это выложить, потому что...       - …ты боишься меня, - в тон собеседнику медленно закончил демон и закрыл глаза. Он словно только что осознал корень проблемы, поэтому его голос прозвучал с ноткой удивления и вместе с тем – горечи. – Боишься. Поэтому и молчишь.       Тед поднял голову. Он увидел, как изменилось выражение черного лица. Пинстрайпа этот факт не радовал? Пастор думал, что для демона страх грешников сродни похвале. Но, видимо, не сейчас.       Не хочет, чтобы Тед его боялся?       - Бо рассказала мне о случившемся на самом деле, и я решил, что ты… - демону трудно было подбирать слова, - …хотел таким образом отбить ее у меня. Ты знаешь, что я становлюсь достаточно агрессивным, когда дело касается ребенка. Понимаю, это звучит как оправдание…       - Я уже говорил тебе, что знаю, что не заслуживаю дочь, - отозвался на это пастор. – Знаю, что ты мне ее не отдашь. Но мне больно, когда ты разлучаешь нас. Несмотря на мой поступок, я все еще люблю ее. И я все еще надеюсь показать ей свою любовь. Хотя бы в посмертии. Пусть не отец, пусть буду другом. Прошу тебя. Пожалуйста. Не отнимай ее совсем, - Тед перевел взгляд с демона в сторону.       - Я тебя услышал, - спокойно ответил на это Пинстрайп. – У меня было время подумать о том, что ты мне наговорил. И я подумал. Бо тебя стабилизирует, а я, по всей видимости, поддался тому, что люди называют ревностью. Сложное чувство, тяжелое, должен сказать. Я нечасто его испытывал до вас с Бо. Возможно, потому, что некого было ревновать, и не к кому, - усмешка. – Все бравые молодцы терялись в пабе, и… В общем, что я пытаюсь сказать. Я погорячился с выводами. Ошибкой было то, что я поддался ярости и не стал слушать тебя. Мне стоило быть последовательнее и логичнее в своих выводах.       Тед сильнее натянул одеяло на плечи. Ну, демон хотя бы осознает проблему с самоконтролем. Это уже колоссальный прогресс.       Пинстрайп звучал немного напряженно. Демон тщательно обдумывал каждую свою фразу, говорил размеренно, не торопясь. Он продолжал сидеть на коленях, одной рукой приобнимая Теда, вторую опустив вниз. Желтые глаза внимательно следили за пастором, вглядывались в его лицо.       - Твой припадок напугал меня. Ты раньше никогда не вел себя так. Скажи мне, почему это случилось? Это из-за кошмарного сна, или..?       В ответ мужчина слегка выпрямился, повернулся и посмотрел демону в глаза.       - С чего тебя внезапно стали интересовать подобные вещи? – прозвучало немного грубовато.       - Потому что… меня волнует твое состояние, - пробормотал Пинстрайп задумчиво. Сказать он хотел не это, но пастор все равно пока не готов. Еще, чего доброго, примет искренность за издевку.       Тед шумно вздохнул и снова сгорбился.       - Я совсем не могу понять тебя, - он сбросил с плеч одеяло. – Сначала ты пропадаешь невесть где и воспринимаешь меня, как предмет интерьера, а теперь внезапно нападаешь с расспросами, - Эдвард потер переносицу, концентрируясь на своих мыслях. – Ты словно раздваиваешься, и эта двойственность пугает меня. Унижаешь, и тут же утешаешь. Учишь не бояться, и в ту же секунду трясешь меня, как грушу. Скажи мне, как тебе после этого открываться?       В ответ – молчание.       - Ты меня мучишь? – потухший взгляд черных глаз устремился в никуда. – Скажи, ты просто забавляешься так со мной? Забавляет моя привязанность?       - Нет же, Тедди, - взволнованно ответил демон. – Я не забавляюсь, я… я серьезен. Ты нужен мне в здравом теле и при своем разуме. И мне льстит вот это вот… твои слова.       Пастор зажмурился и шумно втянул носом воздух.       - Тогда зачем пьешь мою боль?       Пинстрайп замолчал. Он не знал ответа на этот вопрос. Все оказалось несколько хуже, чем предполагалось вначале. За нервным напряжением стояло слишком много неразрешенных вопросов, терзавших Теда столь долгое время. И демон совершенно не обращал на это внимания; мало того, лишь усугублял положение.       Тед ссутулился и уставился в никуда. Все его естество кричало о том, как он выстужен одиночеством и утомлен борьбой. Хрупкие плечи ссутулились, тонкие руки обхватили острые колени. Он слегка подрагивал от напряжения. Как бы пастор ни противился своим желаниям, ему хотелось поддерживать дикую связь. Ради этого он переступал через себя и душил на своем плече старуху Гранди. Прикладывал огромные усилия, приспосабливался к новому миру и его порядкам. Но чем дольше он трудился, тем больше все это походило на сизифов труд.       Что, если все попытки стать ближе оказались напрасны?       Красные лучи плясали на стенах, заливали собой пространство. В утреннем зареве купалось все вокруг. Какой тяжелый цвет. Как же он угнетал. Цвет крови. Цвет страстей. От него хотелось взвыть. Едва-едва привык к алому – а теперь снова чужой, неприятный, тошнотворный. Но лучи настойчиво лезли, ласкали, оседали на покрывале, не понимая, почему человек вновь морщился и отводил взгляд.       Демон продолжал глядеть на Теда. Он видел, как его пальцы сминают ткань штанов, он чувствовал звенящую натянутость. Молчание вновь повисло между ними. Но, может разговоры сейчас в принципе были лишними. Пустое сотрясание воздуха. Надо дать понять Теду, что он особенный, прямо сейчас.       - Иди сюда, - черные руки уверенно потянулись к худой бледной фигуре. Пинстрайп обхватил мужчину и мягко, но настойчиво притянул к себе. Длинные пальцы вцепились во фланель. Эдвард прислонился к нему торопливо, не сопротивляясь. Неужели сам этого хотел? Как тогда – бочком, подтянув колени к груди и расслабив руки-плети.       Такой беззащитный. Такой уязвимый.       Внутри вновь зародилось до одури теплое желание защитить человека от всего плохого. Демоническая природа не предполагает подобного, но к вечности сейчас ее. К вечности все на свете. Черный человек упивался щекочущим чувством, все сильнее и сильнее стискивая мужчину, но при этом не перегибая палки, не до удушения.       - Я соскучился, - шепнул взбудораженный Пинстрайп, утыкаясь носом в черные жесткие волосы. – Ох, вечность, я так по тебе соскучился, – он выдохнул в копну, запуская следом в нее пятерню. Пастор не шевелился, не противился прикосновениям, лишь слегка втянул голову в плечи. Немножко легче. Тед слушал этот шепот, прикрыв глаза.       Ты снова становишься слишком заботливым.       Пинстрайп ослабил хватку, слегка отстранился и поймал Теда за подбородок.       - Посмотри на меня, - он приподнял чернявую голову. Два уголька глаз уставились на демона. Пастор слегка покраснел, смущаясь, но не стал вырываться. – Я сожалею о том, что причинял тебе так много боли. Я не осознавал, что делаю. Во мне не заложено того сострадания, которое присуще людям, я не до конца понимаю, что такое ласка. Мне чуждо ваше понятие взаимоотношений. Но несмотря на все, хочется узнать, Тед, хочется все изучить и понять основы.       Тед молчал, не шевелясь и не отводя взгляда.       - По правде говоря, все это оправдания, - демон шумно вздохнул, чуть сильнее сжимая пальцы на подбородке. Он заметно нервничал. - Даже если я причинял тебе боль по незнанию. Меня это не обелит. Тебе тоже вряд ли станет от этого легче.       Подобные речи звучали странно из уст Пинстрайпа. Он и чувствует себя виноватым? В голове скользнула мысль о том, что все это – издевательство чистой воды, но нет. Пинстрайп абсолютно серьёзен, и почему-то от этого становится еще легче. Он усердно подбирал слова, он хмурился.       - Я.. своими руками... - мягкий баритон внезапно задрожал, - ты… ты… - демон не смог сдержаться, крепко стиснул пастора и с силой уткнулся в подернутую сединой макушку. Горло сжало неприятным спазмом.       Напряженное молчание повисло в воздухе. Слышно лишь было, как тикают часы на прикроватной тумбочке.       - Прости меня, - несмелое тихое бормотание. – Прости.       Внутри что-то дрогнуло, и Тед застыл, задержав дыхание. Он не решался шевельнуть и пальцем, чтобы не нарушить священность этого мгновения. Впервые пастор видел демона таким. Он услышал то, что тот, несомненно, никому никогда более не скажет; он почувствовал себя посвященным в нечто тайное, важное, слишком интимное и оттого прекрасное.       Пинстрайп не шевелился, прятал лицо в волосах, и так хочется взглянуть на него, чтобы увидеть его глаза, ощутить все его эмоции, пропустить их через себя. Сейчас – не жестокий и не карающий, а другой.       Чуть более человечный.       Сердце исполнилось неуемной радости. Тед ощутил необъяснимую легкость. Все сперло, и волна тепла поднялась, забурлила горной рекой, накрывая пастора с головой и согревая душу. Вместо разбитого – снова целое, вместо измученного – полное бодрости и сил. Руки больше не плети, и разум очищен.       Наконец-то чертов штиль.       Поддавшись бесконтрольному порыву эйфории, Эдвард привстал, оседлал демонские колени, с силой обнял Пинстрайпа за шею, ткнулся носом во фланелевую рубашку и трепетно выдохнул в неё. В ответ черный человек стиснул его так крепко, как только смог, снова зарываясь носом в спутанную копну. Оба замерли, словно изваяние, прижимаясь друг к другу.       Пламенный рассвет заглядывал в круглое окно и тянул к недвижимым фигурам алые руки.       Вместо двух – одно.       Пинстрайп чуть разжал пальцы и выпустил Теда лишь тогда, когда услышал странные всхлипы.       - Тед? – вопросительная интонация всколыхнула воздух.       - Не обращай внимания, - отозвался пастор, одновременно отстраняясь и промакивая краем рубашки блестящие глаза. – Это не то, о чем ты подумал, это другое, - он постарался усмехнуться, но это вышло надрывно.       Демон осмотрел его скептически, но все же поверил ему на слово.       Снова воцарилось молчание.       - Что ж, эм-м-м… - растерянно пробормотал Эдвард, все еще не слезая с демонских колен, - надо идти готовить, да?       - Да, - ровным голосом ответил ему черный человек. – Надо.       - А который час?       - Предположительно, без двадцати семь.       - А-а-а, - протянул в растерянности пастор. Он отвел взгляд в сторону, и демону не понравился этот жест.       - Тебя что-то беспокоит? – задал уточняющий вопрос Пинстрайп, заведя руки Теду за спину и сцепив пальцы в замок на пояснице. – Говори сразу.       Человек помялся немножко, но решил все же не таить.       - Если честно, после всего… вот этого… Может, пойдем на кухню немножко… ну… позже? – услышав хмыканье, Тед поспешил объясниться: - Т-только не подумай, предложение все еще в силе, я готов помогать!       Демон хихикнул.       - Значит, не я один.       - Что?       - Я хотел предложить тебе то же самое, Тед. И я искренне рад, что ты разделяешь мою идею. Хорошо. Еще двадцать минут.       Пастор облегченно выдохнул. Он выпрямился, разминая затекшие плечи. Уголки губ поползли вверх, и некогда мрачное бледное лицо озарила лучезарная улыбка. Пинстрайп в восторге наблюдал за этими переменами, не в силах отвести от Эдварда взгляд. Это выглядело так искренне и открыто, что захватывало дух. Он вспомнил, что так же завороженно глядел на него, когда перестегивал на нем рубашку. Правда, тогда бледное лицо излучало скорее удивление, а черные глаза были омыты слезами, но сейчас все было совершенно не так.       Улыбка. Согревающая и живая. Бесспорно, она прекраснее любого страха и слез.       - Быть может, ты все же расскажешь мне, где пропадал все это время? – неуверенно начал Тед и чуть опустил голову. – Конечно, если сочтешь нужным.       Пинстрайп нехотя оторвался от созерцания пасторской улыбки и ответил:       - Сочту. Я был в Эджвуде.       - Что же ты там делал? – удивление в голосе не ускользнуло от вездесущего демона, и он со вздохом ответил:       - Разгребал тот бардак, который учинил ранее, когда искал тебя.       Тед виновато вздохнул. Еще с прошлого раза, ох, Боже. Он непроизвольно подался вперед и снова обнял демона, утыкаясь носом ему в надплечье. Пинстрайп не воспротивился.       - Работы было немало. Даже с прислужниками я еле управился, и то не до конца. Кое-где еще остались выжженные пятна и поваленные деревья. Я планировал закончить все еще вчера, однако ты внес некоторые поправки в мои планы, так что… Придется заняться этим сегодня. Ну, одно я могу точно сказать – древесины старикам хватит не на один год.       Тед встрепенулся.       - Ты видел Берди и Дикки?       - Видел. И псину твою тоже видел, - Пинстрайп поморщился, вспоминая прокушенную икру.       - Как они? С ними все в порядке?       - А то. Живы-здоровы. Правда, как обычно, очень неразговорчивые. Стояли себе в сторонке и молча наблюдали.       Значит, со стариками все было хорошо. Это не могло не радовать.       - Хотя нет, Берди все же спрашивала о тебе. Даже рискнула ко мне подойти, - ухмыльнулся Пинстрайп. – Я ответил ей, что с тобой все хорошо.       - Они переживали за меня. Я ведь так и не навестил их после того, как… - мужчина замялся. – Даже весточки не отправил никакой, - едва различимое сожаление в голосе.       - Считай, я к ним сам весточкой прилетел, - хохотнул демон. – Вот они обрадовались, честное слово.       Тед слегка хохотнул в ответ. Шутка пришлась ему по вкусу. Он слез с Пинстрайпа и сел перед ним по-турецки. Из-под полуопущенных век на демона смотрели две черные воронки.       Давно Пинстрайп не видел пастора таким расслабленным и безмятежным. Неужели одно извинение способно сотворить с ним такое чудо? Воистину преображение налицо.       Черный человек задумчиво отвел голову в сторону. Он умолчал о самом важном. Бардак в Эджвуде – не единственное, что вынудило его отправиться туда. Сразу как-то не пошло, а сейчас откровение могло сбить лучезарный настрой Теда. Но как можно было что-либо утаить от этих глаз?        На свой страх и риск демон решил открыться. Он поглубже вдохнул и сказал:       - Тед, знаешь… У меня было еще одно дело в Эджвуде, помимо беспорядка.       Пастор наклонил голову вбок. Пока никакой определенной реакции. Ну что ж. Положив ладони на колени, мужчина продолжал смотреть на Пинстрайпа.       - И что же это за дело? – нотки заинтересованности в голосе.       Демон закусил губу. Как там… сказал «а», говори и «б». Он поднялся с кровати и под пристальным взглядом Теда направился к платяному шкафу. А когда добрался, то нащупал вешалку со своим костюмом. Подхватил ее одной рукой и вернулся вместе с ней на кровать к пастору.       Мужчина все еще не понимал, как относиться к этому жесту, потому молчал. Он остановил свой взгляд на костюме. Затем перевел его обратно на демона. В черных глазах читался немой вопрос.       Пинстрайп сел, напряженно выпрямился и сунул руку в левый карман пиджака. Тед внимательно наблюдал за каждым движением демона, словно тот был фокусником. Черный человек вытащил из кармана кулак и медленно разжал его.       На ладони лежала синяя сверкающая капля.       - Поезд окончательно разрушен. Порталы Эджвуда теперь абсолютно бесполезны. Я решил отыскать их и вынуть камни, так как они представляют наибольшую ценность в этом случае. Их можно будет переставить в другие зеркала. К примеру, в наше, - демон указал свободной рукой на треснутый артефакт позади Теда.       Пастор сидел и неотрывно глядел на драгоценность.       - Ты сказал – камни, - его лицо стало еще бледнее, а голос – тише. – Но я вижу здесь только один. Скажи, - Тед поднял голову и встретился взглядом с демоном, - где желтый камень, похожий на солнце?       Пинстрайпа пробрала непонятная дрожь. По какой-то причине он не хотел говорить Теду об этом… но выбора у него уже не оставалось. Демон нехотя отложил камень Ада на кровать. Очень медленно запустил руку в правый карман. Нащупал то, что искал. Еще медленнее вынул сжатый кулак.       - Поверь мне, Тедди-бой, ты не хочешь этого видеть, - отговорка никак не повлияла на Эдварда, он все так же глядел на стиснутые пальцы. На бледном лице читалась неподдельная тревога.       Демон перевернул кулак и разжал его. В следующую секунду на покрывало рухнули три желтых осколка, а за ними ссыпалось немного блестящего крошева. Обломки безжизненно переливались в свете алых лучей. Внутреннего свечения больше не было.       Несомненно, это был он. Пастор закрыл глаза и шумно вздохнул. Значит, чутье его не подвело.       Пинстрайп, чувствуя, что на Эдварда картина произвела слишком сильное впечатление, подполз к нему и обнял с трепетом.       - Предупреждая твои вопросы – нет, это сделал не я.       - Тогда что же с ним произошло? – судорожно вздохнул Тед.       - По всей видимости на вагон, в котором он стоял, пришлась основная ударная сила взрыва, - произнес черный человек. – Плюс ко всему, сверху зеркало было придавлено обугленным стволом. Камень просто раздавило.       - Технически, это был ты, - отозвался мужчина.       Демон начал медленно поглаживать Теда по спине, стараясь снять напряжение. Что уж сказать на это, Тед был прав в который раз. Да здравствуют последствия бесконтрольной ярости.       - Я не хотел тебя огорчать, Тедди. Твои воспоминания еще слишком свежи. Слишком много неприятного связано с этим камнем, и я не знал, как ты можешь отреагировать на то, что он раскололся. В Раю не умеют делать нормальные артефакты, - черный человек прикрыл глаза.       - Зачем тогда решился мне рассказать об этом? – надломлено спросил мужчина. Он нервно оттягивал фланелевые рукава.       - Ты спросил, а я не хотел замалчивать. Прости, если сейчас был не самый подходящий момент.       Тед сидел неподвижно, переваривая полученную информацию.       - Это ведь был единственный портал, связывающий нас с Раем. Камень точно не подлежит восстановлению? – Эдвард отстранился и с надеждой уставился в желтые горящие глаза.       - Зачем ты спрашиваешь об этом? – демон стал чуть серьёзнее. – Не думаешь ли снова удрать от меня?       - Нет! – ожидаемое возмущение. – Совсем нет, - Тед сник. – Я же знаю, как он работает, и что не пропустит меня просто так.       - И? – все та же серьёзность в баритоне.       - Просто подумал, как райские смогут связаться с Адом в случае необходимости?       - О, это уже их забота, - отмахнулся Пинстрайп. – Пусть решают вопрос, как хотят. Я, знаешь ли, вообще был против внедрения желтых порталов. Мне хватает своего добра, на кой поддерживать связь со святошами? – он недовольно сморщил нос. – Им тут не рады, пусть сидят, где сидели, и не суют нос не в свои дела.       Наблюдая за ворчанием Пинстрайпа, Тед невольно захихикал. Демон прервался на полуслове.       - Что? Я сказал что-то смешное?       - Ворчишь похлеще Дикки, - не унимался пастор. – Этот брюзжит на все на свете, но чтобы ты… совсем не ожидал. Видел бы ты себя со стороны… - мужчина с трудом подавил в себе очередной рвущийся наружу смешок. - Ох, прости, я не знаю, что на меня нашло, просто счел это забавным и…       - Нет-нет, - внезапно перебил его Пинстрайп и сильнее обхватил руками. – Не прекращай. Смейся.       Теперь уже была очередь Теда удивляться.       - Сме… яться?       - Тебе идет, - продолжала говорить черная фигура. – Смех. Улыбка. Они идут тебе больше, чем слезы.       Пастор удивленно моргнул.       - Х-хорошо, я постараюсь, - интонация к концу фразы поползла вверх, и Тед постарался выкрутиться из тесных объятий. Но крепкие руки демона не позволили ему этого сделать.       - Я не шучу сейчас, - Пинстрайп поймал Теда за подбородок и наклонился над ним. – Смейся. Улыбайся. Это делает тебя только прекраснее.       Бледные щеки окрасились пунцовым.       - За-амечательно, - протянул Тед, - но ты странноватый, - человек вновь сделал попытку слезть с рук демона.       - Эй, что в моих словах было странного? – Пинстрайп, естественно, снова никого никуда не отпустил. – Я ведь правду говорю, улыбка тебя украшает и преображает. Я в полнейшем восторге!       - Демонам должны нравиться слезы, а не улыбки, - пастор почему-то начал нервничать. – Отпусти.       - Как ты здорово решил за меня, что мне должно нравиться, - весело оскалился собеседник. – Перестань спорить со мной, иначе укушу.       Замерший на мгновение Тед побледнел еще сильнее, и демон понял, что тот принял все за чистую монету.       - Ох, нет, Те-ед-ди-и-и… - Пинстрайп едва успел поймать прыткого человека за запястья. – Это была шутка!       - В каждой шутке есть доля шутки, – брыкался Тед, - а зубов у тебя полная обойма, и все острые. И ты больно кусаешься!       - Я ничего не буду делать! – хохотал демон, стискивая пастора. – Клянусь!       - Не верю! Отпусти!       - Тед, во имя Геенны, перестань так крутиться!       - Пинстрайп, да отпусти же меня наконец!       Черное тело резко прошило молнией и накрыло приятной мелкой дрожью. Ошеломленный демон застыл на месте, не ослабляя хватку. В золотистых глазах читалось искреннее изумление.       Тед назвал его по имени, и это было чертовски приятно. Это хотелось пережить снова. Снова заставить его сказать.       Пинстрайп непроизвольно улыбнулся еще шире, обнажая верхний ряд острых зубов и перевел немигающий взгляд на человека.       - Вот после этого я точно никуда тебя не отпущу.       Секунда – и фигура опрокинула Теда вниз, сжала бедрами, и нетерпеливо впилась в бледные губы. Мужчина, охнув, не успев сообразить, что к чему, и непроизвольно вцепился в демона. Черные зрачки стремительно расширились. По телу прокатился всплеск наслаждения. Рот наполнился знакомой горечью.       - Тедди-Тедди-Тедди, - слащавый шепот прямо над ухом, – видит смерть – я сдерживался, как мог. Ты сам виноват.       Пастор ничего не ответил, ошеломленный, и не стал сопротивляться, когда паучьи пальцы принялись расстегивать пуговки его рубашки. В библиотеке он вырывался и кричал. Сейчас – не хотелось.       Каждой пуговице – своя петля. Каждому демону – его пастор.       Пинстрайп нетерпеливо дернул ткань вниз и укусил Теда в надплечье. Пастор выгнулся и протестующе замычал. Обманул! Обещал не кусаться, но… обманул. Впрочем, в этом весь демон. Что с него взять. Он странный.       Тело обдало нестерпимым жаром.       Демон одним надплечьем не ограничился - прикусил кожу на тонкой шее, оставляя темные отметины и наслаждаясь едва уловимым запахом кожи. Затем спустился ниже и впился в выпирающую ключицу. Запах Тедовой кожи дразнил. Сладковатый. Мало, мало, слишком мало. Этого недостаточно.       До ушей Пинстрайпа долетело тихое поскуливание. Демон оторвался от Теда, удерживая того на месте и удовлетворенно облизнулся, тяжело дыша.       - Назови, - низкое рычание, скорее приказ, чем просьба. – Назови меня по имени.       - Пинстрайп, - на выдохе произнес Эдвард. Он подрагивал и глядел демону прямо в глаза. Уверенно и смело.       - Еще раз, - желтые фонари разгорались с каждой секундой все сильнее. Демон утрачивал последние капли самообладания.       - П-пинстрайп… - еще один низкий выдох.       Демон довольно хмыкнул, а затем навис над пастором, поймал его за запястья и завел их над головой, пресекая дерганье последнего. На черном лице заиграл хищный оскал.       - Ты – мой, Тедди, - хриплый возбужденный шепот. – Мой. Навсегда. На веки вечные.       Попробуй с этим поспорить.       Пинстрайп снова впился в мужчину горячим поцелуем, с наслаждением улавливая его глухой стон. Длинный черный язык очертил ровный ряд зубов и толкнулся глубже в рот. Хотелось заполнить собой его всего. Демон чувствовал ответное шевеление, ощущал подергивание рук, но хватку ослаблять не спешил. Нежности… не сейчас.       Тед громко вскрикнул, когда острые зубы с силой прикусили его нижнюю губу. Он протестующе задергался, но Пинстрайп удержал брыкающееся тело. Тед такой вкусный. Как жаль, что он не осознавал этого. В голове пронеслась мысль о том, что будь его воля – он бы съел пастора целиком.       Снизу донесся натужный болезненный всхлип, и демон нехотя отпустил многострадальную губу. Эх, слегка переборщил. Но как тут сдержаться, когда под тобой такая прелесть.       - Съел бы целиком, - желтые глаза сощурились, и Тед нервно сглотнул. Очевидно, он не разделял гастрономических пристрастий Пинстрайпа.       Стекла в окнах тихонько задребезжали с первым ударом часов Красного Русла. Демон оторвался от пастора, задрал голову и прислушался.       - Тц, - недовольный голос, - как не вовремя.       Тед все еще лежал под демоном, абсолютно шокированный. Он смог. Он назвал. И, честно сказать, совсем не ожидал такой бурной реакции. А, возможно, стоило бы. Демон – собственник, выбивал из него эти несчастные девять букв с особенным энтузиазмом. Чего еще можно было ждать? Радуги и нежностей? Глупость какая.       Места укусов горели, отчего пастор болезненно морщился. Неужели нельзя было поосторожнее? Ох уж эта натура, которую не пропьешь.       Второй удар – и Пинстрайп тяжело вздохнул. Очень не хотелось сейчас прерываться, но что поделать. Бо ждет своего зайчика.       - Пора, - демон выпустил Теда, перелез через него и схватил свой костюм. – Тед, вставай. Завтрак сам себя не приготовит.       Ага, после такого попробуй подняться. Пастор перевернулся на живот с болезненным стоном. У этого черта слишком острые зубы.       - Ты зачем меня за губу укусил? – недовольное бурчание.       Демон оторвался от брючного ремня и уставился на мужчину.       - У тебя есть время болтать? Подъем! – бархатный голос приобрел стальные нотки. Увиливает от ответа, ну что ж. Пастор просто сполз с кровати на пол и снял с себя фланелевую рубашку. С пуговицами демон любезно помог, пламенное ему спасибо.       Еще один удар колокола. Рубашка полетела на пол, и Тед поднялся и оперся изножье. Он пытался вспомнить, где мог оставить свою одежду.       - По-то-ро-пись! – демон уже расправился с пиджаком, поправил галстук и теперь глядел на полуголого Теда, уставившегося в никуда. – Где твой костюм?       - Это ты мне скажи, - невозмутимо ответил ему пастор.       Повисла короткая пауза.       - Ах да, точно, - Пинстрайп хлопнул себя по лбу, моментально развернулся и направился к шкафу. Через несколько мгновений он уже вручал Теду вешалку. – Совершенно об этом забыл. Может, тебе снова помочь?       - Я сам! – отскочил от демона Тед. Он влез на кровать и стал снимать с плечиков пиджак.       Пинстрайп отошел к двери и оперся на косяк. Он скрестил руки на груди и невольно залюбовался мужчиной.       Эдварду чертовски идет этот костюм. Не то, что прошлое тряпье. Хорошо, что демон сжег его. Для разнообразия приобретет еще парочку. Только вот пальто… Как бы выудить у него пальто…       - Навевает воспоминания, правда? – произнес Пинстрайп задумчиво.       В ответ лишь глубокий многозначительный вздох.       Стекла снова задребезжали.       Каждый думает о своем, у каждого на уме – свои образы. Перед черными глазами – тонкие пальцы, ловко перестегивающие пуговицы рубашки. Перед желтыми – бездна черных глаз. Тед невольно покрывается мурашками, вспоминая, как смотрел на него Пинстрайп, замерев, застыв, словно мраморная статуя. Этот взгляд не был похож ни на один из известных ему.       И в нем точно не было осуждения.       - Я почти готов, - Тед спрыгнул вниз и торопливо застегнул брючный ремень. Он полез, кряхтя, под кровать в поисках своих туфель. Пуговицы на рубашке на этот раз были застегнуты правильно. Равно, как и на пиджаке.       - Прекрасно, - отозвался на это демон. – Это прекрасно, - он тихо отлип от косяка, и, пока человек нашаривал под кроватью обувь, облетел его и зашел сзади, замерев в полушаге. Едва Тед выпрямился с парой туфель в руке, Пинстрайп немедленно обнял его со спины.       Рука дрогнула и выронила обувь.       - Эй, - слегка взволнованно отозвался пастор, опуская руки по швам, - ты же сам говорил, что мы опаздываем…       - М-м-м, подожди… - демон уткнулся в чернявую макушку и с силой втянул носом воздух. – Погоди пару секунд.       Тед послушался и остался стоять. Но вот уже прошло больше двух секунд, а тот все не собирался разжимать рук. Колокол натужно пел свою песню, но черному человеку было будто бы все равно. Пастор щелкнул языком. Они же теряют драгоценные минуты.       - Пинстрайп, Бо ждать не будет.       Демон развернул Теда лицом к себе. Два желтых глаза пытливо уставились на мужчину.       - Мистер.       Тед не совсем понял, что тот имеет в виду. Он замер, ожидая разъяснений.       - Тедди. Меня зовут мистер Пинстрайп. Запомни, пожалуйста.       Ах, вот оно что. Мистер, ну да, ну да. Так его именовал здесь каждый грешник. Логично, если и Тед будет использовать слово «мистер». Эдвард молча моргнул.       - Хорошо. Я приму это во внимание, мистер Пинстрайп, но повторюсь еще раз: Бо ждать не будет.       Демон довольно улыбнулся.       - Выпрашиваешь, - он облизнулся и притянул Теда поближе, намереваясь снова поцеловать.       - Просто пойдем уже! – Тед с силой выкрутился из объятий и поспешно направился к выходу. – Ненасытный черт, - донеслось уже из коридора.       Вдогонку послышался сиплый смех. Пинстрайп хохотал, направляясь следом за мужчиной и прикрывая деревянную дверь. Рассерженный пастор – это так мило и забавно одновременно.       - Вернемся, - пообещал он, - я покажу тебе всю свою ненасытность, Тедди-бой!       И Тед знал, что покажет. И отвертеться не получится. И спрятаться тоже. Он молился про себя, чтобы последние слова оказались просто шуткой, но интуиция подсказывала ему – не шутит. С такими вещами – вряд ли.       Сам себе удружил. Молодец, Эдвард Скотт. Кто тебя за язык тянул.       Пастор вошел на кухню стремительным шагом и направился к корзине с яблоками. Запах душистых спелых плодов ударил в нос, вызвав бурчание желудка.       Сзади послышался шелест костюма.       - И да, - зазвучало прямо над ухом, - извини, что укусил за губу. Я просто ничего не смог с собой поделать, - Пинстрайп навис над Тедом, наблюдая за ним.       - Заживет, - делано отмахнулся Эдвард, роясь в корзине с яблоками. – Привыкну.       Тихий бархатный смешок. Вот как ты заговорил, мальчик Тедди. А, впрочем, твои слова не лишены правды. Ты обязательно привыкнешь. Ко всему привыкнешь. И к звериному напору, и к чутким ласкам. Когда-нибудь ты избавишься от рамок смертной морали, и тогда начнется новый виток, еще более захватывающий, чем теперь.       Тем не менее, сейчас ты ничуть не хуже. Все так же прекрасен в проявлении своих эмоций, в каждом движении, в каждом взгляде угольных глаз. От тебя сложно оторваться, тобой сложно пресытиться. Ни к чему торопиться и подгонять время. Пусть события сменяют друг друга, не спеша. Так будет правильней.       В конце концов, впереди у нас целая вечность.