Биокиборг

      Шум мегаполиса почти не долетал до крыш небоскрёбов. Отблески городской засветки расползались по сумеречному небу, набираясь яркости вместе с наступлением темноты. Далеко внизу, где потоками мчались машины, по существующим лишь для них воздушным трассам летали маленькие роботы самого разного назначения, сменяли друг друга голограммы и сновали люди, где никогда, даже ночью, не утихала жизнь, уже поселилась темнота, но с высоты ещё виднелись последние отблески заката, красным неоном отражающиеся в проливе.       В мегаполисах время суток не играло никакой роли. Днём не таким ярким казался искусственный свет, ночью его отблески раскрашивали туман и промышленный дым, скрывая жжённые пятна от плазмы на стенах. А сумерки… Сумерки скрадывали пейзаж, что раскинулся за чертой города. Там виднелись кучи мусора и производственных отходов. Любимое место мусорщиков, ищущих, что ещё можно использовать или продать.       Мелисса старалась не смотреть в ту сторону. Её взгляд был прикован к догорающему закату. Когда-то она любила смотреть, как садится солнце, с балкона пентхауса. Как же давно она не была дома… Ушла, когда семья отвернулась от неё. Отвернулась потому, что она отказалась продолжать семейное дело, которое так не любила.       И тогда жизнь пошла под откос. Мелисса уже не могла представить себе, как всё сложилось бы, не откажись она от наследства, которое целиком и полностью должно было достаться ей. Наверное, она не оказалась бы на улицах в сотнях километров от дома, никогда не узнала бы, каково попасть под огонь плазмомёта… И в её жизни не было бы ни «Теневого фактора», ни того, кто обрёк её на страдания. Не душевные — физические. Искусственная белая кожа, на ощупь и блеском напоминающая плёнку, была не просто косметической биомодификацией, а единственным способом навсегда убрать все шрамы.       Если бы только она не поддалась юношескому максимализму много лет назад, ничего этого не было бы. Да только поздно: время не повернуть вспять. И ей тоже не стать такой, как прежде.       Мелисса смотрела на горизонт, пока не угас последний отсвет заходящего солнца. Тогда она отодвинулась от края крыши и встала. Пора спускаться. Больше не глядя на город, она побрела к шахте, чья приоткрытая дверь тоскливо поскрипывала на ветру.       Коммуникатор на руке завибрировал. Мелисса коснулась прозрачного стекла, на которое выводился рабочий стол, принимая звонок. Из подключенной к устройству гарнитуры раздался механический, будто бы принадлежащий роботу, а не живому человеку, голос:       — Есть новости. Хорошая и плохая.       Дестерт. В последний раз он выходил на связь, когда прислал досье Киркнехта. С тех пор — ни слуху ни духу, и Мелисса уже волновалась: не случилось ли что-то непредвиденное? Дестерт собирал доказательства и улики, указывающие на опыты, эксперименты и опасные разработки Хеллкайрана, и если тот прознал об этом…       Но теперь Мелисса вздохнула с облегчением. Сейчас Дестерт — единственный, кто может подобраться к Хеллкайрану. Если с ним что-то случится, вряд ли кто-то ещё сумеет вовремя выяснить, что задумал и каким путём пойдёт предатель.       — Начни с хорошей, — собравшись с мыслями, сказала Мелисса.       — Я собрал все возможные доказательства против Хеллкайрана и получил разрешение на дальнейшие действия. И хотя люди Хеллкайрана продолжат охоту за вами, тебе и Хейну больше не придётся скрывать свои личности, — сообщил Дестерт, вызвав у неё улыбку облегчения. Но она тут же вспомнила о второй новости.       — А плохая?       — То, что задумал Хеллкайран… — Дестерт сбился. У Мелиссы всё похолодело внутри. — Он не просто предал «Теневой фактор», Мелисса. На кону судьба целого мира.       Дыхание перехватило. Впервые с того момента, как она пробиралась по тёмным лабораторным коридорам в поисках выхода, ей стало так страшно.       — Что он собирается сделать? — охрипшим голосом спросила Мелисса.       — Пока не знаю. Информации слишком мало. Я нашёл лишь упоминание о каком-то новом проекте, но об этом не знает даже старший офицерский состав. Я постараюсь выяснить всё как можно скорее, но одно скажу точно: не «Теневой фактор» станет главным оружием.       — Значит, пока действуем так, как ты говорил? Я должна помочь Киркнехту раскрыть все возможности его модификаций и стабилизировать состояние его психики?       — Да, — Дестерт замолчал на секунду, а затем добавил на прощание: — Будь осторожна, Мелисса.       — И ты… Герберт.

***

      Сон был муторным и тягомотным и не принёс отдыха. Хейн вынырнул из этого липкого омута, по привычке ожидая увидеть серо-зелёные стены своей камеры, но взгляд потерялся в неоновом полумраке. Секундой позже, стряхнув остатки сна, он вспомнил, где находится, и едва слышно выдохнул. Пусть ничего не кончилось, пока он вынужден скрываться от «Теневого фактора» и сотрудничать с Мелиссой, в плену хуже, а здесь… Здесь у него есть иллюзия выбора, пусть и варианты один другого неприятнее.       Хейн встал с кровати и побрёл в душ. Ожоги напоминали о себе ноющей болью, отдохнувшим он себя не чувствовал, но и усталости как таковой тоже не было — наверное, сказалась сверхчеловеческая выносливость биокиборга. Никого не встретив в коридоре, он зашёл в мужскую душевую. Отделанное крупной плиткой помещение делилось на две части перегородкой: ближе ко входу располагались умывальники и зеркала, дальше ровным рядом выстроились душевые кабинки из непрозрачного стекла. Освещение отличалось от комнатного только расположением — здесь неоновая полоса проходила почти под потолком, да ещё по краям зеркал сделали подсветку.       Проходя мимо, Хейн бросил взгляд на своё отражение. Мрачный и помятый… Хуже он выглядел только после лаборатории, пока не привёл себя в порядок. Хотя нет, бывало и страшнее — когда всё его тело обожгла плазма. Ожоги от неё покрываются струпьями и обугленными до черноты корками, шрамы от которых не скроют даже татуировки. Усиленная регенерация биокиборга должна справиться с новыми ожогами, сведя шрамы на нет, но это процесс небыстрый.       Прохладная вода смыла не только засохшую кровь и пот, но и сонливость и изнеможение. Скоро понадобится свежая голова. Выключив воду, Хейн надел ту же потрёпанную одежду и вышел из кабинки. Отражение в зеркале стало чуть менее помятым.       На обратном пути он зашёл в свою комнату и захватил оружие. В том, что он задумал, проблем возникнуть не должно, но быть наготове нужно всегда: опасность подстерегает за каждым углом. Поправив стоячий воротник куртки, Хейн поднялся в бар. Вопреки ожиданиям, зал оказался полон народу — за столами и у барной стойки небольшими группами сидели посетители, почти у каждого из которых он заметил оружие, вокруг пилона крутилась та же девушка, что и вчера, а бармен едва успевал обслуживать клиентов.       За одним из столов в компании людей сидел Кор. Он не пил (да и вряд ли вообще мог), но что-то обсуждал с охотникам за головами. Его необычный внешний вид их явно уже не смущал. Хейн прошёл мимо, молча кивнув в знак приветствия, и вышел из бара. Грохот музыки сменился шумом большого города, неоновая подсветка — рекламными голограммами.       У входа спиной к дверям курила Мелисса. Хейн узнал её по наполовину окрашенным в голубой волосам. Услышав, как закрылась дверь, она обернулась и осведомилась, выгнув бровь:       — Далеко собрался?       — А я обязан отчитываться? — холодно поинтересовался Хейн.       — Обязан, — отрезала Мелисса. — За тобой охотятся, если ты не забыл.       — А не пойти бы тебе с такими требованиями?       — Зарываешься, Хейн, — она недобро прищурилась.       — Здесь тебе не «Теневой фактор», — Хейн обозначил ехидную улыбку уголками губ. — Может, ты и работаешь на Дестерта, но мне ты не командир.       Выстрела он не боялся: во-первых, без необходимости она стрелять не станет, во-вторых, улица — не коридор, здесь есть пространство для манёвра.       — Он мог бы прислать кого-то подисциплинированнее, — раздражённо бросила Мелисса.       — А ещё поставить во главе группы кого-то попроще, — парировал Хейн. — Ты за всеми так же следишь?       — Я выполняю приказ!       — Поздравляю.       Её терпение кончилось. Бросив окурок на асфальт, Мелисса схватила Хейна за ворот куртки и с неожиданной силой прижала к стене.       — Слушай, ты, отброс общества, — прошипела она ему в лицо. — Лично мне наплевать и на тебя, и на то, что ты можешь свалить или сдохнуть за углом, но у меня есть приказ, и я, в отличие от головорезов вроде тебя, умею подчиняться.       — Дестерт приказал тебе следить за моими перемещениями? — смекнул Хейн.       — И чтобы тебя не схватил «Теневой фактор».       — Я могу о себе позаботиться.       — Зато я не могу нарушить приказ. — Мелисса отпустила его.       — Почему? Ты не из «Теневого фактора», можешь не подчиняться Дестерту. — Хейн поправил куртку.       — Не могу — сразу нарвусь на плазму.       Что-то не сходилось. Фактически Дестерт не имел власти над теми, кто не входит в состав спецподразделения. Кем бы ни была Мелисса — осведомителем, охотницей за головами или наёмницей, — она имела полное право не подчиняться ему. Конечно, он всё ещё мог попытаться убрать её чужими руками, но вряд ли это может напугать девчонку, рискнувшую идти против Хеллкайрана. Похоже, здесь что-то ещё.       — Так ты скажешь мне, куда идёшь? — повторила вопрос Мелисса.       Хейн решил не подставлять её. Если она боится Дестерта — или кого-то другого, о ком не говорит, — всё может быть куда серьёзнее, чем кажется.       — Мне нужно в Дейвфордт, забрать кое-какие вещи, — со вздохом сказал он.       — Отлично, я еду с тобой, — тоном, не терпящим возражений, заявила Мелисса.       «Вот только этого не хватало…» — раздражённо подумал Хейн, но в ответ лишь пожал плечами. В чём-то она права: что помешает ему наплевать на всё и удрать? Ему до разборок Дестерта с Хеллкайраном нет никакого дела, да и Мелисса показала себя не с лучшей стороны, направив на него пушку.       — Как хочешь.       Жестом позвав его за собой, она оседлала мотоцикл и завела мотор. Скрыв лицо от проносящихся меж верхних этажей зданий летающих роботов, среди которых могли быть и разведчики «Теневого фактора», под капюшоном, Хейн сел позади неё.       — Давай на вокзал, на байке мы доберёмся только к утру, — сказал он.       Мелисса кивнула. Выехав на главную дорогу, они влились в поток машин и помчались к центру города. На смену дневному свету пришли отблески голограмм и уличных фонарей, разноцветными пятнами расползшиеся по стёклам и настенному покрытию. Мелькающие фары машин и неоновые вывески дополняли беспорядочную игру света.       Байк мчался по широкой магистрали, лавируя между машинами и городскими автобусами. Его лязгающий визг сливался с никогда не стихающим шумом ночного города. Гул машин, шипение городских монорельсов, редкие разряды выстрелов в переулках и подворотнях, озвученная голореклама — всё это сливалось в какофонию звуков, спасти от которой могли лишь плотно закрытые окна из звукоизолирующего стекла. За те два года, что провёл в лаборатории, Хейн отвык от шума, на который раньше не обращал внимания. Сейчас беспорядочный набор звуков сбивал с толку, заглушал, казалось, даже мысли и не давал сосредоточиться хоть на чём-нибудь.       Импланты сами подстроились под окружающий шум, немного его приглушив. «Теневой фактор» создавал систему, рассчитанную на бой, но и в повседневной жизни импланты шумоподавления и адаптации к освещению, как оказалось, лишними не были. В этом киборги превосходили мутантов, которых мог оглушить близкий взрыв или выстрел или ослепить слишком яркий свет, на который не успеют среагировать живые глаза. Нынешние импланты и биомодификации Хейна ни в какое сравнение не шли со слабенькой кибернетикой, которую он ставил в юности, чтобы просто выжить на беспощадных улицах.       — Так ты из Дейвфордта? — нарушила молчание Мелисса. Из-под шлема её голос звучал приглушённо, да и шум автострады перекрывал слова, но Хейн услышал.       — Я бы не назвал трущобы, в которых выживал, частью города, но в общем — да, — с усмешкой отозвался Хейн. — Разве Дестерт не предоставил тебе досье?       — О твоём происхождении там ни слова, кроме того, что ты был головорезом. Хотя им ты и остался.       — А кто ты?       Мелисса замялась, порождая ещё больше вопросов. Даже бандиты, киллеры и охотники за головами обычно не особенно скрывают опасную правду. Хейн мысленно перебирал варианты. Боец «Теневого фактора» под прикрытием? Вряд ли: она продумала бы убедительную легенду. Ассасин? Тогда стоит держать с ней ухо востро: никогда не знаешь, на кого они работают на самом деле.       На вопрос она так и не ответила. Просто проигнорировала и молчала, пока не съехала со скоростной магистрали на более узкую улицу. Круто изгибаясь, дорога поднималась на эстакаду и уводила дальше, к массивному трёхэтажному зданию, чьи стены почти что состояли из панорамных окон. Во все стороны от него расходились узкие эстакады монорельсов и пути для поездов дальнего следования. Несмотря на поздний час, по ним регулярно проезжали по-своему изящные обтекаемые составы с большими окнами, изгибающимися к крыше, держащиеся на магнитном сцеплении и за счёт этого развивающие умопомрачительную скорость. На полном ходу такой поезд мог бы пересечь мегаполис за несколько минут, а сложная система стабилизации защищала пассажиров от перегрузок.       Перед зданием располагалась забитая парковка. Среди разноцветных машин и мотоциклов выделялось множество жёлтых такси. От здания вокзала к посадочным платформам сновали громоздкие трансферы — расстояние было приличное. Первый этаж вокзала занимало депо, два верхних — кассы, множество пунктов контроля для заграничных поездок и залы ожидания. Шум и суета не стихали здесь даже глубокой ночью.       Заплатив человекоподобному роботу на въезде, Мелисса припарковала мотоцикл недалеко от входа на вокзал, кое-как втиснув его на парковочное место между двумя внедорожниками. Витиеватости её комментариев по поводу трудностей парковки позавидовал бы, наверное, даже прежний командир Хейна — а тот, суровый мужик с огромным боевым опытом за плечами, за словом в карман не лез.       Они пересекли парковку и, миновав металлоискатель, у которого дежурила охрана с небольшими похожими на собак роботами, по стеклянной лестнице поднялись на второй ярус вокзала. Их встретил шум людного холла — гомон перекрывали объявления о начале и конце посадки на рейсы, отправлении и прибытии, эхо доносило шипение и лязг из депо и с платформ, в центре зала объёмная голограмма рекламировала услуги турагентства. После тёмных улиц освещение здесь казалось ослепительным: встроенные в потолок лампы заливали холл холодным голубоватым светом.       Мелисса и Хейн подошли к кассе. За прочным стеклом поблёскивал отполированной обшивкой робот, чертами напоминающий женщину. Вот только вместо лица у этой «женщины» была крупная светящаяся линза на вытянутой горизонтально голове.       — Озвучьте запрос, — приятным женским голосом с лёгкими механическими нотками попросил робот.       — Два билета на ближайший рейс до Дейвфордта и ещё два обратно, — ответила Мелисса и поднесла коммуникатор к терминалу.       Раздался писк — оплата прошла. Робот коснулся голограммы компьютера, отправив ей электронные билеты, и Мелисса направилась к высокой арке в противоположном конце холла. Хейн пошёл за ней. Арка отделяла от холла освещённый мягким сине-фиолетовым неоном зал ожидания и выход к трансферам. На обтянутых экокожей диванах, расставленных лабиринтом преимущественно квадратных форм, расположились ждущие отправления люди; одни ехали налегке — должно быть, в соседние города и не надолго, — другие держали рядом с собой чемоданы или ручную кладь, третьи ждали очереди к стойке регистрации багажа — им предстояло ехать за границу.       Хейн взглянул на большие электронные часы на стене. До отправления оставалось десять минут. Ждать в зале смысла не имело, и он вместе с Мелиссой вышел на огороженную территорию около здания. В нескольких метрах от дверей стоял чёрный трансфер с затенёнными окнами и подсветкой под днищем, набирающий пассажиров на ближайшие рейсы. Они зашли в лишённый сидений просторный салон. Под потолком и вдоль стенок трансфера протянулись поручни, но держаться было необязательно: он был забит настолько, что качнись — неизбежно налетишь на рядом стоящего, но упасть помешают другие пассажиры.       С шипением закрылись автоматические двери. На голограмме над приборной панелью высветился список платформ, к которым этот трансфер доставляет людей. Машина тронулась. За широким лобовым стеклом виднелись подъезды к наземным платформам, между которыми мерно шипели двигателями современные скоростные поезда, и арки эстакад монорельсов.       Трансфер остановился около одной из платформ. Сверившись с её голографическим номером, Хейн и Мелисса вышли вместе с потоком людей и направились к состоящему из двух скреплённых между собой гибким переходом вагонов поезду. Перламутровая чёрная обшивка бликовала в свете фонарей и свечении магнитных рельс. Колёс у состава не было: он держался на тонких креплениях, расположенных по всей длине путей и входящих в пазы под днищем; мятно-зелёная неоновая подсветка внизу вагонов оповещала о полной мощности и безопасности сцепления. Такой же приглушённый зелёный свет заливал салон.       Над вокзалом прозвучал механический голос, оповещающий о конце посадки на поезд. Зашипев чуть громче, состав начал движение. Хейн и Мелисса запрыгнули в тамбур за мгновение до того, как двери закрылись, и прошли в полупустой вагон. Сиденья выстроились в два ряда вдоль металлических стенок, поручни поднимались к прозрачному потолку с несущим перекрытием по центру. За окнами всё быстрее мелькали вагоны соседних пассажирских и грузовых составов — поезд стремительно набирал скорость.       — Стабилизация давления… Давление стабилизировано, — оповестил синтетический голос. — Уважаемые пассажиры, до конечной состав следует без остановок. Приятной поездки.       Платформы и поезда снаружи сменились лесом. Деревья и соседние пути смазывались, превращались в мельтешащие чёрно-зелёные пятна. Поезд набрал полную скорость, прорезая воздух заострённым носом. Будь машинистом человек, очень велик был бы риск сойти с путей, но управление общественным транспортом давно взял на себя узкоспециализированный искусственный интеллект, не допускающий ошибок и просчётов. Его реакция многократно превосходила человеческую, позволяя безопасно управлять поездом на огромной скорости.       ИИ вообще оказался крайне полезен. В годы его создания и первое время после выхода в свет люди относились к нему с недоверием, однако со временем он хорошо зарекомендовал себя во всех сферах жизни — от домашнего быта и сферы обслуживания до военного дела. Хоть и был далёк от науки, Хейн всегда восхищался этим совершенным изобретением человечества.       Откинувшись на сиденье, он прикрыл глаза. Поездка обещала быть долгой. Поезд мчался над рельсами на электромагнитном сцеплении плавно, будто летел. Давно забытое ощущение отзывалось странным чувством, будто что-то сдавило в груди и горле. Невольно вспомнилась жизнь до «Теневого фактора», до черты, вернуться из-за которой уже невозможно. Казалось, когда поезд остановится в Дейвфордте, на перроне встретит Фрейзер — улыбнётся едва заметно, пожмёт руку и расскажет простые житейские новости за последние несколько дней.       Вот только Фрейзер мёртв. За всю жизнь у Хейна был лишь один настоящий друг — не лицемер, в любой момент готовый воткнуть нож в спину. Тот, кому можно доверять, почти брат. После его смерти прошло уже достаточно времени, чтобы бессильная злость уступила смирению. Будь возможность, Хейн отомстил бы…. Да только кому мстить? Того, кто убил Фрейзера, наверняка давно нет в живых.       — Хейн, не спишь? — негромко окликнула Мелисса.       — Чего тебе? — взглянув на неё, спросил тот.       — Хочу кое-что спросить. Возможно, немного личное, — пояснила Мелисса и, не дождавшись ответа, продолжила: — Как ты стал преступником? Что подтолкнуло?       — Ты о моём прошлом всё знаешь? — выгнул бровь Хейн.       — Только то, что написано в досье. Ну так что, ответишь на мой вопрос?       Она подняла тему, которую поднимать не стоило. Меньше всего Хейн хотел вспоминать, как оказался на улице и был бы обречён, если бы не Коллвенд. Его жизнь была сломана. Наставник научил мальчишку-найдёныша выживать, но вырастил из него головореза. Своего ручного недокиборга, умеющего лишь то, что было полезно и выгодно самому Коллвенду. Он сделал из приёмыша не напарника — орудие. Инструмент, которым можно манипулировать и убрать, как только он перестанет приносить пользу.       Хейн ненавидел его. И за предательство, и за то, что втянул в свои тёмные делишки.       Он молчал несколько долгих минут, решая, стоит ли говорить с Мелиссой откровенно, прежде чем снова посмотрел на неё.       — У меня не было выбора, — просто сказал он. — Либо так, либо смерть.       — Тебе не нравилась такая жизнь? — попав в точку, предположила Мелисса.       — Ты сама проницательность, — Хейн обозначил усмешку.       — И поэтому ты решил измениться, — она скорее утверждала, чем спрашивала.       — Да, — пожал плечами Хейн. — Хотел искупить вину, насколько это возможно. Наивно, наверное: сколько бы мародёров и головорезов я ни перебил, прошлого не изменишь.       — Прими его. Я же своё приняла — вместе со всеми его ошибками.       — Не хочешь рассказать? Откровенность за откровенность.       — Нет, Хейн, — на мгновение приподняв уголки губ в ироничной улыбке, покачала головой Мелисса. — Тебе достаточно знать лишь, что у нас есть кое-что общее. Несколько деталей, о которых я не хочу распространяться.       Хейн не стал настаивать: её прошлое его не особо интересовало. Он и о своём-то рассказал только потому, что просто устал молчать. Рано или поздно всё равно захотелось бы кому-нибудь выговориться, и пусть лучше это будет едва знакомая девчонка. Их пути всё равно скоро разойдутся — Хейн не оставил идеи уйти в закат, предоставив Дестерту и его людям самим разбираться с Хеллкайраном. Вот только заберёт свои вещи из квартиры Коллвенда…       Взгляд вновь упал на Мелиссу. Она открыла голограмму коммуникатора и листала соцсети, не особо присматриваясь к записям. Несмотря на два пистолета на разгрузочном ремне, она не выглядела опасным противником, но впечатление это было обманчивым. Мало того, что мутанты куда сильнее обычных людей, хоть и немного слабее киборгов, Мелисса уже показала себя умной, расчётливой и осторожной. Вряд ли она доверяет Хейну, а значит, и эффекта неожиданности не будет. Впрочем, вырубить её это не помешает: не мутанту тягаться с биокиборгом, а если она откроет огонь… Что ж, совесть его мучить не будет.       Поезд ехал долго — часа два, не меньше. Смазанный пейзаж за окнами сменился в первый раз, когда состав выехал на мост над рекой. На несколько мгновений стал виден живописный водопад, бурлящим потоком бросающийся на выступающие камни, но затем пути снова пошли через тёмный хвойный лес. Пассажиры в салоне нашли, чем себя занять на протяжении поездки: одни уставились в голограммы, другие слушали музыку в наушниках, третьи общались со своими знакомыми или разговаривали по коммуникатору.       Всю оставшуюся дорогу Хейн смотрел в окно напротив. Не будь его прошлое таким мрачным и жестоким, он сейчас предавался бы ностальгии, но всю жизнь Хейн ненавидел свою роль в череде никогда не меняющихся дней. «Теневой фактор» навсегда отрезал его от того, что было «до», и за это ему надо сказать спасибо. Теперь Хейн, в прошлом — головорез, после — охотник на бандитов, а теперь — лучший эксперимент «Теневого фактора», смотрел лишь в будущее. И будущее это было слишком туманным, чтобы судить, станет оно лучше или хуже.       Лес кончился как-то внезапно. Оборвался стеной, уходя куда-то вдаль и лишь там протягиваясь вдоль горизонта, а ему на смену пришла равнина. Железная дорога снова вышла на мост, на этот раз тянущийся по краю высокотехнологичной плотины, по одну сторону которой раскинулось водохранилище, по другую — пропасть с небольшой рекой внизу, теряющейся среди скал. Рядом, на берегу водохранилища, возвышалось угловатое приземистое здание, силуэтом напоминающее несколько гигантских бетонных цистерн с переходами, галереями и тянущимися к небу шпилями — плазменная электростанция. На отделанных тёмным покрытием стенах перемигивались датчики и светодиоды, в немногочисленных окнах горел свет, а вершины шпилей мигали красными огоньками, предупреждая пролетающие самолёты о своём расположении.       Такие станции строились со второй половины двадцать первого века и быстро заменили любые другие: плазменные реакторы нового поколения оказались в разы мощнее своих устаревших аналогов, и новые электростанции превзошли даже АЭС, не говоря уж о солнечных и гидроэлектростанциях. Одна беда: продукты горения в них загрязняли воздух, что, впрочем, не остановило весь мир от замены большинства старых электростанций на плазменные и постройки новых, ещё более мощных.       Поезд заметно сбросил скорость. Пути плавно пошли вверх, поднимаясь на эстакаду. С обеих сторон замелькали первые городские постройки — ряды частично заброшенных складов под эстакадой и массивные промышленные заводы, перемежающиеся с брошенными и недостроенными зданиями. Промзона окольцовывала трущобные районы, вздымающиеся к небу густонаселёнными, как муравейники, высотными зданиями, но, несмотря на умопомрачительную высоту, кажущиеся невзрачными в сравнении с окутанными неоновым светом и голограммами небоскрёбами центра.       Со скоростью монорельса состав скользил по петляющей между становящимися всё выше зданиями, каждое из которых вмещало в себя полноценный жилой комплекс — жилые сектора, рынки или торговые центры, заведения общепита, бары и клубы, и чем ближе к центру города, тем дороже обходилось проживание в них. По-настоящему шикарные апартаменты здесь, конечно, не встречались, но условия всё равно были значительно лучше, чем на окраинах.       Поезд в очередной раз свернул между зданиями, проехал по подсвеченному синим неоном тоннелю и затормозил на КПП. Хейн уже и забыл, что вокзал Дейвфордта расположен в центре города, в элитном районе. За окнами открывалась цепь отделанных дорогим светлым покрытием небоскрёбов, некоторые из которых были отведены исключительно под торговые нужды, деловые центры или административные здания. Между ними переплетались многоуровневые шоссе. Под эстакадами и среди верхних этажей находились скверы и разного рода парки — от представляющих облагороженную живую природу до парков развлечений. Ярких неоновых вывесок и рекламных голограмм здесь было в несколько раз больше, чем в средних и окраинных районах вместе взятых.       Взглянув в окно, Мелисса вздохнула с едва заметной грустью и ностальгией. Хейн мог лишь догадываться, что связывает её с такими местами. Спрашивать он не решился: всё равно она вряд ли ответит, но при этом может стать осторожнее. Пока что она враг, и за ней стоит наблюдать — бессознательные действия и эмоции способны многое рассказать о человеке.       Двери в середине вагона открылись, и в салон зашли несколько человек, чьи лица закрывали непрозрачные с внешней стороны шлемы. Их форма, несмотря на то, что к армии вооружённые сотрудники Корпорации отношения не имели, чем-то напоминала военную — полностью кибернетическая верхняя часть брони, удобные камуфляжные штаны, кибернетическая защита на ноги, грубые берцы с высоким голенищем и разгрузочные пояса со множеством карманов и подсумков. Шевроны на плечах и голозначки на винтовках говорили о принадлежности этих бойцов к охране района.       Они прошлись по вагону, проверяя документы прибывающих. Перед Хейном и Мелиссой остановился высокий широкоплечий мужчина. Оба едва заметно напряглись: у Хейна не было коммуникатора, а без документов въезд в охраняемые сектора города запрещён.       — Ваши документы, пожалуйста, — раздался искажённый шлемом, но, кажется, довольно взрослый голос.       Мелисса высветила перед ним голограмму. Он пробежался взглядом по карте, удостоверяющей личность, и разрешению на ношение и использование оружия, кивнул и повернулся к Хейну. Тот не мог даже сослаться на форму «Теневого фактора», чтобы избежать проверки: «Теневой фактор» — неуловимая легенда. Без подтверждающих документов и в его нынешнем виде Хейна скорее высмеют, чем поверят. Тем более, вряд ли кто-то видел бойцов «Теневого фактора» в простой форме — разве что в полностью закрытой броне, от любой другой отличающейся только технологичностью.       Хейн бросил взгляд на голографический шеврон. Капитан.       — Ваши документы, сэр, — повторил охранник.       Хейн мешкал. Что ему сказать? Как объяснить отсутствие коммуникатора? С тех пор, как вся информация и счета перешли в электронный вид, без коммуникатора стало невозможно не то что позвонить или выйти в сеть, а даже расплатиться или, как сейчас, показать документы.       — Капитан, он со мной, — подала голос Мелисса, хлопнув Хейна по плечу. — Документов нет: его потрепали мародёры, не оставили никакой техники. Я едва ему раны перевязала, — в подтверждение своих слов она указала на выглядывающие сквозь прорехи в футболке под расстёгнутой курткой бинты. — Теперь везу к своей тётке, она живёт в трёх километрах отсюда. Думаю, вы о ней слышали…       Мелисса назвала фамилию, совпадающую с её собственной. Несколько секунд капитан переводил полный сомнения взгляд с Мелиссы на Хейна и обратно.       — Кроме того, вы можете найти его досье в базе данных. Хейн Киркнехт, — добавила Мелисса.       Капитан нажал сенсорную кнопку на шлеме. Автоматизированная система просканировала лицо Хейна и сравнила с высветившимся над коммуникатором досье.       — Под вашу ответственность, мисс, — помедлив, сказал он и, жестом позвав за собой коллег, покинул поезд.       Едва закрылись двери, состав снова тронулся. Мелисса свернула голограмму.       — Твоя тётка действительно здесь живёт? — полюбопытствовал Хейн.       — Да. И уже много лет, — пожала плечами та.       Было видно, что говорить об этом Мелиссе тяжело. Ещё бы: у неё было всё — деньги, комфорт, безопасность, родные… А теперь она в одной лодке с охотниками за головами, хоть и работает на офицера «Теневого фактора». Но как она оказалась в таком положении?       — Ты порождаешь всё больше вопросов, Мелисса, — негромко заметил Хейн.       — И отвечать на них не намерена, — со сталью в голосе отрезала Мелисса.       — А жаль. Хотелось бы знать, с кем я работаю.       — Ну так я скажу: с «Теневым фактором». С той его частью, что не последовала за Хеллкайраном и не забыла, для чего создавался «Теневой фактор». С теми, кому не наплевать, что станет с миром. Что может сделать с ним Хеллкайран.       Неприятный холодок пробежал по спине. Из кусочков собиралась цельная картина, и теперь Хейн в полной мере осознал, что сбежать из комплекса — не значит вырваться из быстро набирающего силу вихря событий. Он не просто пешка в руках Дестерта, а его единственное оружие против другого биокиборга.       Дестерт не сказал ему всей правды. Ни о своих целях, ни о тех, к кому отправил его и Кора. А ведь мог бы — что мешало сразу показать, несколько всё плохо? Слишком рискованно было отправлять его к Мелиссе и её группе без информации. Но теперь, когда она пролила свет на происходящее, Хейн задумался, и уже не о том, что происходит в «Теневом факторе», а о том, что ждёт мир.       Обогнув несколько высоких небоскрёбов, поезд совсем сбавил ход и уже по прямой эстакаде поехал к изящному, лёгкому на вид зданию вокзала. С вогнутых стен на мир смотрели панорамные окна, сквозь которые на улицу пробивался холодный белый свет. С обеих сторон потянулись эстакады со стоящими на них составами поездов и монорельсов и верхние посадочные платформы, под которыми находился ещё один уровень. Платформы примыкали к вокзалу, из которого доносились приглушённые объявления о прибытии и отбытии.       Поезд остановился, не доезжая до конца путей пару десятков метров. Двери с шипением открылись, выпуская пассажиров на заполненную ждущими посадки на свои рейсы людьми. Хейн и Мелисса вышли из вагона вместе с живым потоком и двинулись ко входу на вокзал. Широкую арку закрывало защищающее от сквозняков и пыли силовое поле, за которым выстроились три арки металлоискателей.       Изнутри вокзал напоминал гигантский купол высотой в несколько этажей, по краям которого тянулись три яруса антресолей со стеклянными перилами. В центре зала, доставая до второго этажа, на котором и оказались Хейн с Мелиссой, раскинуло ветви голографическое дерево. Генераторы голограмм высвечивали табло со списком маршрутов и временем отправления, рекламу и какие-то развлекательные программы для людей в зале ожидания. Огромные голографические часы на единственной лишённой окон стене показывали время — два часа ночи.       Хейн на мгновение задержался у перил, взглянув на людный зал внизу. Мелисса прошла мимо, но, сделав несколько шагов, оглянулась.       — Идёшь? — окликнула она.       Оторвав взгляд от зала, Хейн нагнал её. Они приблизились к лифту, перед которым уже столпились люди, но, оценив их количество и размеры кабины, свернули к эскалаторам. Обратный путь предстоял не менее долгий, и задерживаться не хотелось.       На эскалаторах людей оказалось не меньше. Хейн задумчиво смотрел на них, прислонившись к движущимся перилам. В моду последних лет вошли в основном тёмные цвета, острые углы и косые срезы, на фоне которых потрёпанная форма Хейна выглядела просто и удобно. Мелисса выделялась куда меньше: её облегающий мотоциклетный костюм со стоячим воротником и уплотнёнными накладками на плечах и локтях, высокие сапоги на низкой танкетке и перчатки без пальцев стилем не отличались от одежды большинства.       Осматриваясь по сторонам, Хейн видел лишь мельтешение тёмных силуэтов, изредка нарушаемое яркими нарядами тех, кто за модой не следил или просто хотел привлечь к себе внимание. Единственным выделяющимся элементом в мрачных образах были всевозможные голографические аксессуары — от более строгих до весьма свободных. Хейн вспомнил, как в юности носил голомаску. В те годы подобные аксессуары только начинали набирать популярность, сейчас же такие украшения носили почти все.       Миновав совмещённый с залом ожидания холл, Мелисса и Хейн вышли с вокзала на оживлённую улицу. На внушительной площади с небольшим островком живой природы в центре выстроились жёлтые машины такси с голографическими обозначениями. Предназначались они скорее для приезжих, чем для местных: жители центральных районов обычно предпочитали личный транспорт.       — Возьмём такси или нам недалеко? — спросила Мелисса.       — Такси. Расходы я возмещу, когда верну свой коммуникатор, — ответил Хейн.       — Ловлю на слове, — хмыкнула Мелисса и направилась к ближайшей машине, на капоте которой курил электронную сигарету мужчина с аккуратно зачёсанными назад волосами, что никак не вязалось с запылившейся мешковатой курткой. — Сколько за проезд?       — А это от района зависит, — выдохнув едкий дым, пожал плечами таксист.       Хейн назвал ему адрес в трущобах. Несколько секунд таксист, видимо, решал, стоит ли рисковать, а затем назвал цену в три раза выше обычной. Мелисса скрежетнула зубами, но активировала голограмму коммуникатора и перевела ему деньги.       — Садитесь, — с самодовольной ухмылкой указал на машину водитель.       Пассажиры забрались на заднее сиденье. В просторном салоне пахло резким ароматизатором, устройство подачи которого было встроено в приборную панель и подключено к сменному картриджу. Запах, похоже, должен был имитировать хвою, но до настоящей хвои ему было далеко. Такой же искусственный, как и всё вокруг — от роботов и голограмм до улыбок и эмоций…       Водитель занял своё место, и машина тронулась, выехала на оживлённую дорогу. Снова потянулось скоростное шоссе, расчерченное светом фар и бликами в окнах проносящихся мимо обтекаемых силуэтов машин. Почти весь современный транспорт имел изящные плавные формы и низкую посадку — производители автомобилей старались уменьшить их габариты в угоду скорости, потому что в нынешнем мире нет ресурса ценнее, чем время. Время и деньги — то, чего всегда не хватает.       Постепенно здания вокруг становились всё ниже, хотя с земли каждый небоскрёб в окружении гигантских рекламных голограмм и мелькающих светодиодов роботов, бороздящих небо, будто по невидимой воздушной трассе, казался не менее высоким, чем здания самых дорогих районов. Внешне городские улицы почти не менялись — блики, отсветы, потоки машин и пешеходов, реклама и яркие вывески… Мегаполис был объят искусственным светом, отбрасывающим самые далёкие отблески в ночное небо, глубокое и тёмное, лишённое звёзд… Звёзд в городах давно уже не видно.       Когда здания стали заметно ниже, всего этажей пятьдесят высотой, Хейн узнал знакомые районы, где провёл большую часть жизни. Голорекламы здесь было заметно меньше, да и размерами она не могла сравниться с той, что тянулась по стенам небоскрёбов в центре. До верхних этажей свет с улицы не доставал, из-за чего со стороны казалось, будто окраины города погружены во тьму.       По заляпанным пятнами разноцветного света от рекламы, неоновых вывесок, подсветки и редких фонарей улицам сновали люди, но было их куда меньше, чем в других частях города. Здесь уже машины ехали куда медленнее: скоростное шоссе сменилось обычной узкой дорогой, — и в окна такси можно было рассмотреть съезды на смежные улицы, круглосуточные магазины, бары, ночные клубы… Почти все заведения занимали нижние этажи домов, хотя некоторые, рассчитанные на более состоятельных посетителей, располагались под самой крышей, даже выше, чем было разрешено летать автономной технике вроде оснащённых ИИ летающих роботов разного назначения.       Такси остановилось на парковке перед жилым массивом. Хейн и Мелисса вышли, и машина сразу же развернулась и выехала на дорогу. Городские трущобы пользовались дурной славой, и не напрасно: где, как не здесь, проще всего напороться на грабителей, убийц и психопатов, стать свидетелем чего-то такого, за что могут убить, да и просто встретить роботов с неисправным ИИ?       Со времён, когда Хейн бывал здесь в последний раз, ничего не изменилось. Район по-прежнему был одним из самых опасных и криминальных, а воздух здесь пропах отходами и сыростью. До боли знакомый дом, напоминающий огромный каменный муравейник с дешёвым баром на первом этаже, навис над парковкой, днём скрывая её от солнечного света, а ночью погружая в разбавляемый лишь неоновой подсветкой бара сумрак. Стены, где мог дотянуться человек, покрывали однотипные граффити. Дверь подъезда кто-то оставил открытой, и теперь электронный замок на ней заходился пронзительным возмущённым писком.       — Здесь ты жил?.. — озираясь по сторонам, пробормотала Мелисса. В её голосе не было ни потрясения, ни удивления: видимо, чего-то подобного она и ожидала.       — Как видишь, — хмуро отозвался Хейн. — А где жила ты? В центральном районе?       Мелисса кивнула, и он не удержался от следующего вопроса:       — Так как ты тогда попала в «Теневой фактор»?       — Как-нибудь потом расскажу… Может быть, — Мелисса грустно усмехнулась, но тут же вновь собралась и сосредоточилась на деле. — Пошли. Сделаем, что тебе нужно, и поедем обратно.       Они зашли в грязный, заваленный мусором подъезд и на лифте поднялись на нужный этаж. На лестничную клетку выходили двери с электронными замками. Ключ-карты у Хейна давно не было, но и в квартире никто не жил после смерти Коллвенда. Он вскрыл замок и замкнул пару проводов. Что-то треснуло, посыпались искры, а затем дверь отъехала в сторону.       Хейн прошёлся по отделанному перламутровым покрытием коридору, плавно переходящему в небольшую гостиную, много лет служившую ему спальней. На сложенном диване так и осталось пыльное покрывало, которое он не убрал, когда шёл по душу Коллвенда. Кажется, с того дня ничего не изменилось… Всё тот же кофейный столик у дивана, электронные часы на котором лишь насчитали почти три года с момента, когда Хейн запер дверь и ушёл, навсегда оставляя в прошлом криминал, в который был втянут против своей воли, и тот период своей жизни, что всем сердцем ненавидел.       Прогнав мрачные воспоминания, Хейн приблизился к длинному, но узкому окну, из которого открывался вид на далёкие подсвеченные голограммами небоскрёбы. Даже за окном ничего не изменилось, будто и не было этих почти трёх лет в лаборатории.       — Мы приехали сюда, чтобы ты в окошко посмотрел? — съязвила позади Мелисса.       — Я тебя не просил со мной ехать, — огрызнулся Хейн.       — А я уже объяснила, почему вынуждена была поехать. И кстати, просто чудо, что «Теневой фактор» ещё не заявился сюда. Наверняка они знают про тебя всё.       Напоминание вернуло Хейна в реальность. Реальность, где нет места прошлому, а любое промедление может стоить жизни. «Теневой фактор» никогда не оставит его в покое, где бы он ни находился и как бы ни скрывался. Если повезёт, он выиграет ещё пару месяцев, может, год от силы, но рано или поздно его достанут… И хорошо, если убьют, а не запрут в лаборатории до конца его дней.       Хейн сдвинул в сторону дверь встроенного в стену шкафа и, сняв с вешалки, отряхнул от пыли свободный плащ с капюшоном. Прожжённая в нескольких местах куртка уже никуда не годилась. Бросив плащ в сторону, он сдвинул остальные вещи в шкафу. Взгляду открылся ящик с кодовым замком.       Хейн набрал знакомую комбинацию цифр, и ящик с шипением открылся. Подсветка внутри осветила аккуратно сложенные элементы лёгкой киберброни. Потёртая, местами обожжённая, напоминающая о тёмных страницах жизни, но в то же время — о юности, о времени до лаборатории.       До… Почему-то теперь, когда Хейн снова оказался в квартире Коллвенда, снова достал из ящика свою старую броню, вспоминать о той жизни больше не хотелось. Он извлёк из минувшего урок, он изменился — того юноши, что когда-то оказался на улице и был вынужден выживать, больше не существовало.       И Хейн пока не мог сказать, кем стал теперь.       Мелисса отвернулась к окну, и он быстро переоделся в свою старую, но всё ещё подходящую по размеру одежду. Тонкая киберброня скрылась под плащом, синхронизировалась с надетым на руку коммуникатором. С имплантами синхронизации не было — слишком устарела модель брони. Но он и раньше обходился без таких технологических наворотов.       — Ты готов? Тогда пошли, — оглянувшись, бросила Мелисса.       А в следующее мгновение окно разлетелось градом осколков.