***
На горизонте разгорался рассвет, багровым лезвием отсекая полную смертей ночь. Хейн смотрел на зарю, но видел кровь. Как и в тот день, когда погиб Фрейзер. История любит повторяться, причём самым неожиданным образом. Сначала у него на глазах умирал лучший друг, потом — Келл… В комплексе, выходя из камеры, Хейн не считал его другом — так, приятелем, но после всего, через что они прошли на пути к свободе, Арроуфарен стал для него напарником, а это уже немало. Хейн с удовольствием перерезал бы горло Хеллкайрану. За всё — за то, что «Теневой фактор» подставлял бойцов под удар, чтобы набрать рекрутов в спецподразделение; за всю ту боль, что он вынес в стенах комплекса; за смерть напарника. Он хотел мести и уже знал, как её осуществить — дождаться удобного случая и убрать Хеллкайрана и всех, кто встанет рядом с ним. Может быть, сделать это, следуя за Дестертом, было бы проще, но Хейн слишком устал от жизни подопытной крысы, чтобы стать чьим-то оружием. Не для того он сбежал из комплекса. Сейчас ему хотелось только вернуться в прежний ритм жизни, снова стать наёмником… Ничего другого Хейн не умел. Он привык к мысли, что ему пригодятся только навыки выживания на улицах. Совсем скоро Хейн вернётся туда, откуда так долго хотел вырваться — на самое дно. Теперь то, что раньше казалось приговором, виделось спасением: труднее всего выследить того, кто умеет теряться среди разных подонков в самых низах. Обратная сторона жизни, скрывающаяся за шиком и лоском, к которому привыкла элита, пропитана кровью, нищетой и жестокостью. В каменных джунглях действует лишь один закон — выживает сильнейший, а истина жизни проста: не можешь убить — будешь убит. Хейн был частью этого мира. Как бы он ни старался изменить в своей жизни хоть что-то, всё всегда возвращалось на круги своя, беспощадными ударами напоминая ему, где его место. Так он и оказался в плену «Теневого фактора» — жизнь просто в очередной раз показала, что за попытку выкарабкаться из пропасти придётся платить. Своей кровью и кровью друзей. Такие мысли терзали его долгие часы дороги, но Хейн не чувствовал ни боли, ни грусти — только злость, да и та походила на тлеющие угли. Кто знает, убило ли всё пережитое в нём остатки человечности или просто усталость выжгла его изнутри? Как бы то ни было, прошедшая ночь и правда довела его до изнеможения. Хотелось принять душ, завалиться в койку и проспать ближайшие сутки. Но сначала нужно добраться до старого убежища Коллвенда, сменить прикид на более неприметный и снять на пару дней дешёвую комнату в общежитии. К слову, в его вещах должен был остаться коммуникатор, к которому привязана электронная банковская карта. Из утреннего тумана впереди вырос город. Сумрачное небо ещё окрашивали едва различимые пятна света от множества окон, фонарей, вывесок и голограмм. Блёклые розоватые облака на горизонте, подсвеченные ещё не показавшимся на глаза солнцем, казались такой же голограммой, как реклама, стелющаяся по стенам небоскрёбов, и объёмные голограммы в любом крупном городе, вещающие о каких-нибудь услугах, товарах и прочей чепухе, доступной лишь самым обеспеченным — собственно, тем, кому принадлежат благоустроенные районы с их коттеджами и пентхаусами, режущим глаза лоском и лицемерием в красивой обёртке. Большая часть города отличалась от сверкающего и переливающегося всевозможными оттенками центра, и это было видно ещё на подъездах. Вторым «кольцом» шли чуть менее высокие и яркие районы среднего класса, лишь издали кажущиеся привлекательным местом обитания, но пропитанные грязью и беззаконием ничуть не меньше, чем трущобные окраины, лишённые неона и голограмм и похожие на чёрный метеоритный пояс, окольцовывающий более-менее цивилизованный город. Перед мегаполисом раскинулся широкий пролив, изрезанный гротескным отражением прибрежных зданий. Над ним нависал автомобильный мост с отбойником из противоударного стекла и металлических перекладин. По краям моста тянулись фонари и узкий тротуар. Пролив словно отсекал друг от друга два совершенно разных мира — спокойный и величественный, порождённый веками эволюции, и опасный, бурлящий страстями и пропитанный кровью, созданный человеком. Чем ближе подъезжала троица, тем больше деталей открывалось. Среди когтями вцепившихся в небо зданий метались мелкие — но лишь на расстоянии, — тёмные мушки — полицейские дроны и летательные аппараты богачей. Они напоминали редкий рой, вьющийся вокруг процветающего улья, но не замечающий, что творится прямо у них под носом. Или замечающий, но закрывающий глаза. А Хейн был одним из тех, на кого закрывали глаза. Впервые за два года увидев знакомый пейзаж, он наконец-то в полной мере почувствовал, что свободен. Ничто не заменит ему этого жестокого и несправедливого мира, где он на самом дне системы. Пусть на то, чтобы втянуться, потребуется время, он хотел попасть в привычную среду, в которой знал, что делать и как себя вести. Вот только ни на кого из тех, кого он когда-то знал, полагаться больше нельзя. Одни погибли, другие не отличались надёжностью, третьи знали, какой дорожкой пошёл Хейн. Но ничто не мешает ему всё начать сначала. Мотоцикл въехал на мост и помчался к городу, сливаясь с потоком машин. Хейн поглубже надвинул капюшон, скрывая лицо в тени, хоть и знал, что от дронов его это не скроет. Лучшее средство против них — маски, грим и голографические аксессуары, прикрывающие хотя бы половину лица и тем самым мешающие опознать загруженную в базу данных внешность. Впрочем, продвинутых дронов, таких, как у «Теневого фактора», обмануть не получится: они считывают каждую деталь и малейшую мимику. Хейн смотрел на приближающийся город из-под натянутого почти до самого носа капюшона. Показавшись над линией горизонта, солнце осветило небоскрёбы, заиграло бликами на панорамных окнах и матовом покрытии стен. Свет окрасил тёмные силуэты домов на окраинах в серый. По улицам протянулись густые синие тени. Въезжающий и выезжающий транспорт неизбежно проходил по этим запущенным, пропитанным нищетой и беззаконием районам. Мелисса убавила скорость в соответствии с ограничением, и с двух сторон потянулись однообразные многоэтажки, грязные дворы и — иногда, — заброшенные дома и промышленные постройки, наверняка облюбованные местными бандитами и бомжами. В таких местах очень легко встретить не только бездомных собак, но и брошенных одичавших роботов; даже в схемах искусственного интеллекта может что-то перемкнуть, и одного сбоя программы достаточно, чтоб машина как будто обезумела и превратилась в смертельно опасного врага, хотя никто пока ещё не разобрался в причинах этих сбоев. Да и кто станет возиться с бесхозными роботами? Хейн ожидал, что Мелисса свернёт в глубь трущоб, но они ехали дальше. Вскоре справа потянулся держащийся на высоких опорах монорельс с лёгкой неоновой подсветкой — первый признак того, что основная часть города уже близко. Постепенно дорога стала шире, а здания — выше. Замелькали голограммы и блики на настенном покрытии. Бедные окраинные районы остались позади. Хейн смотрел на упирающиеся в небо здания и более приземистые, но не менее красивые постройки, обагрённые огнём рассвета рваные облака, мелькающие со всех сторон угловатые машины и байки, проносящиеся на высоте птичьего полёта дроны… По монорельсу, отзываясь тихой вибрацией, промчался почти полностью стеклянный состав. Окна в нём, разделённые на сегменты дюралюминиевым каркасом, доставали до самого потолка, но затемнение укрывало пассажиров от и без того редко показывающегося над крышами солнца. В синей подсветке внутри вагона угадывались смазанные от скорости силуэты людей. Одни смотрели в голограммы коммуникаторов, другие слушали музыку в наушниках, третьи и вовсе откинулись на сиденья, надев VR-очки. Прохожие от них ничем не отличались. В сплошном человеческом потоке мелькало множество небольших голограмм самого разного содержания — от соцсетей и мессенджеров до электронных книг. Когда Мелисса останавливала мотоцикл перед светофорами, Хейн бросал взгляды на людей, отмечая, у кого из них заметны импланты и биомодификации — не боевые, всего лишь расширяющие необходимые в повседневной жизни возможности. С тех пор, как кибернетические и бионические разработки стали доступны массам, людей без модификаций почти не осталось: те, кто не нуждался в боевых имплантах и мутациях, улучшали зрение, слух, спасались от инвалидности и трудноизлечимых заболеваний, заменяли износившиеся суставы на механические, а иногда даже вживляли синтетику или импланты вместо сломанных костей. Доехав до нужного поворота, Мелисса свернула с главной дороги. Потянулась паутина улиц, мало отличающихся от нескольких кварталов центральной магистрали. Поток машин не стал реже, прохожих по обеим сторонам от дороги не убавилось, светофоры и пешеходные переходы, в том числе подземные, по-прежнему попадались на каждом шагу. Только сейчас Хейн в полной мере осознал, как ему не хватало всего этого — кипящей городской жизни, шума автомобилей, ощущения, что находишься на дне какого-то странного моря, среди тянущихся к недостижимой поверхности неоновых небоскрёбов, в сравнении с которыми человек ничтожно мал. Теперь он был уверен, что прошедшая ночь — не симуляция. Ни один, даже самый мощный компьютер, не передаст так реалистично лишённую гармонии какофонию звуков и режущий нос запах выхлопных газов. И уж точно не под силу компьютеру вызвать внутри ностальгию, желание приподнять завесу, заглянуть в, кажется, такое далёкое прошлое. Прошлое, от которого Хейна отделяли не два года, а непреодолимая пропасть. Мелисса затормозила на парковке перед небольшим зданием с яркой неоновой вывеской с огоньком в бокале: «Синий огонь». Разномастные машины почти не оставили свободного места, но она нашла, где припарковаться — втиснула байк между рядом мотоциклов и чьим-то внедорожником. Хейн и Кор слезли с мотоцикла вслед за Мелиссой, но, в отличие от сразу направившихся ко входу спутников, Киркнехт на мгновение задержался, осматриваясь. На первый взгляд «Синий огонь» ничем не отличался от прочих подобных заведений: сквозь затемнённые стеклянные двери, расположенные прямо под вывеской, виднелось мельтешение силуэтов внутри и цветные блики от подсветки, у входа ещё крутилась небольшая группка «ночных бабочек» в вызывающих нарядах, из бара доносилась приглушённая электронная музыка. Хейн вошёл в бар следом за Кором. В нос ударил запах алкоголя и пота. По углам, наблюдая за уже немногочисленными посетителями, стояли двое человекоподобных роботов-вышибал. Эти, в отличие от машин «Теневого фактора», были серебристо-белыми, с полностью чёрными синтетическими мышцами между механическими деталями. На обитых экокожей диванах перед столами из толстого непрозрачного стекла расположились посетители, среди которых выделялся один киборг в чёрной киберброне и плаще до колен. Он пил коньяк со льдом, откинувшись на спинку дивана и следя взглядом за девушкой на пилоне в противоположном конце зала. Пилон находился на возвышении и освещался цветной подсветкой, из-за которой силуэт девушки казался темнее, а по её открытому серебристому комбинезону разбегались сине-зелёные блики. Из-за мигающего прожектора и клубов дыма вокруг пилона казалось, что девушка двигается дёрганными, неестественными движениями, будто из плёнки вырезали промежуточные кадры. Напротив, в той части бара, куда не доставал неприятный для глаз мигающий свет, помещение пересекала барная стойка с неоновой подсветкой у основания и под выступающей чёрной столешницей. На стене за стойкой висели стеклянные полки, до отказа заставленные разнообразным алкоголем и добавками для коктейлей. За стойкой, уставившись в голограмму коммуникатора, сидел бармен с заменённой на кибернетику половиной челюсти и мелкими шрамами по всему лицу. Видно было, что до того, как открыть бар, он успел побывать в бою — может быть, даже не в одном. Мелисса подошла к этому мужчине. — Эй, Кит, Андре на месте? — спросила она. — Да, он у себя, — кивнул бармен. Он бросил заинтересованный взгляд на её спутников, но вопросов не задавал: в среде убийц и охотников за головами — а Кит наверняка когда-то был одним из них, — не принято лезть не в своё дело. Даже те, кто держится, казалось бы, сплочённо, на самом деле живут по принципу «каждый сам за себя». Больше ничего не сказав, Мелисса провела Хейна и Кора по ведущему мимо кухни и подсобных помещений коридору. В конце этого коридора находилась неприметная дверь, за которой обнаружился спуск в полуподвальное помещение. Короткая лестница вела в ещё один коридор, по бокам которого протянулось множество дверей, а в конце расположились небольшие ворота. Хейн невольно присвистнул. Давно он не видел таких убежищ под барами! Скрываясь от глаз и радаров под слоями бетона и экранирующего покрытия, обычно они служили пристанищем небольшим преступным группировкам, но и с ними Хейн имел дело, только когда работал с Коллвендом. Мог ли Дестерт обеспечить своих людей таким убежищем? Вполне. Вот только Хейн не собирался участвовать в его разборках с Хеллкайраном. Он уже достаточно навоевался с «Теневым фактором». — Мелисса? — остановившись рядом с выходом, окликнул Хейн и, как только она обернулась, продолжил: — Я понятия не имею, что вы не поделили с майором, но мне с вами не по пути. У меня своя дорога. Раньше, чем он успел бы развернуться и уйти, Мелисса выхватила пистолет и направила ему в лицо. Кор сделал шаг в сторону, чтобы не оказаться на линии огня. — Слушай сюда, Хейн, — холодно процедила она. — Если до тебя ещё не дошло, «Теневой фактор» не даст тебе уйти, пока у руля Хеллкайран. В одиночку ты не продержишься и дня. — Не стоит меня недооценивать, — прервал её на полуслове Хейн. — Заткнись. Для «Теневого фактора» ты теперь цель номер один и не стоит портить отношения с нами. Дестерт дал мне чёткий приказ: вынести тебе мозги, если ты откажешься с нами работать. Живым ты полезнее, только пока на нашей стороне, но угрозы в твоём лице никто не потерпит. Всё ещё хочешь уйти? Хейн просчитывал варианты. Есть шанс успеть отскочить перед самым выстрелом, но куда? Проход слишком узкий, а позади — прямой коридор. Выстрелить на опережение надёжнее. Да, это лучший вариант: спровоцировать на выстрел, присесть и пристрелить Мелиссу раньше, чем она доведёт ствол. Но это в идеале, потому что она тоже опытный боец, и если она уклонится от плазмы, ему конец. А ведь ещё нужно вовремя достать оружие… Ситуация складывалась не в его пользу. Да и насчёт «Теневого фактора» Мелисса права: это очень, очень опасный противник. Попасть в их расстрельный список пожелаешь разве что врагу. — Выбор невелик, — натянуто усмехнулся Хейн. — Но эту угрозу я тебе ещё припомню. — Непременно, — едко ухмыльнулась Мелисса. Убрав пистолет в кобуру, она как ни в чём не бывало направилась к двери, на которой светилась голографическая табличка: «Медпункт». Если сейчас выстрелить ей в спину, она не успеет среагировать, а Кор вряд ли станет ему мешать. Хейн бросил взгляд на свой пистолет. Соблазн был велик, но здравый смысл оказался сильнее: кто знает, сколько бойцов на стороне Дестерта? Не хватало ещё стать мишенью не только для «Теневого фактора», но и для них. Спустившись с последних ступенек, Хейн пошёл за Мелиссой. Она открыла дверь, пропуская его и Кора в хорошо освещённое помещение с выкрашенными в белый стенами. Ни нормального покрытия, ни подсветки на стенах — только краска и длинные лампы на потолке. Мебель здесь тоже была не новой, но вполне современной — хирургическое кресло с магнитными креплениями для рук и ног, напоминающее о бесчеловечных экспериментах и отзывающееся фантомной болью во всём теле, заваленный картриджами и бумагами стеклянный стол, шкаф с медицинскими принадлежностями и препаратами, затёртая кушетка у стены. За столом, что-то записывая на голограмму картриджа, сидел парень в белом халате поверх бесформенного балахона и заправленных в сапоги широких штанов. Выглядел он довольно неряшливо — из кармана его халата торчали стилус и смятая пачка сигарет, виски он явно подбривал на скорую руку, не заботясь об идеальной симметрии, а растрёпанные волосы даже не попытался пригладить. Видимо, это и был Андре, о котором спрашивала бармена Мелисса. — Осмотри их и заштопай, — не то попросила, не то приказала она. Андре оторвал взгляд от голограммы, собираясь что-то ответить, да так и застыл, уставившись на Кора. Может, он и принял бы артифициала за мутанта в биоброне, если бы не жжёные раны, слишком глубокие для тонкого слоя синтетических мышц. — Это что? — настороженно и с любопытством учёного одновременно спросил медик. — Я артифициал. Искусственно созданный солдат, — пояснил Кор. Андре поднялся со своего места и обошёл его по кругу, осматривая раны. Многие из них были бы смертельны, будь Кор человеком. Ожоги от плазмы и лазера покрылись отвратительной коркой из крови и слизи. Хейн мрачно усмехнулся, прикинув, что сам выглядит не лучше. Мелисса вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь. Андре переключился на Хейна. Прожжённые в куртке дыры и обугленные ожоги под ней предрекали немалый объём работы для одного и неприятные процедуры для другого. Не дожидаясь указаний, Хейн снял куртку и футболку. Теперь он видел, что ощущения не обманывали — раны были не самыми серьёзными, но глубокими. Среди них попадались ещё не прошедшие шрамы от многочисленных опытов. Повязка на шее уже потемнела и затвердела от крови. Андре аккуратно размотал её, но, несмотря на всю осторожность, всё равно сорвал прилипшую к бинтам коросту. Хейн даже не поморщился. Андре приложил к ране от когтей Кора смоченный обеззараживающей жидкостью свёрнутый кусок марли, а затем залил её кровоостанавливающим. Средство щипало и жгло, но это напоминало укус комара в сравнении со всем пережитым. Дождавшись, пока кровь свернётся, Андре доведёнными до автоматизма движениями зашил рану и перешёл к обработке ожогов. Охлаждающий спрей снял жжение и зуд. Как только Андре наложил повязки, Хейн оделся и вышел в коридор, оставив медика разбираться с ранами Кора. У двери, привалившись спиной к стене, ждала Мелисса. — Всё, я свободен? — сухо поинтересовался Хейн. — Да, но на улицу не выходи. «Теневой фактор» сейчас всех на уши поставит, чтобы тебя найти, — хмыкнула она. — Кстати, можешь отдохнуть. Большинство наших живёт в собственных или съёмных квартирах, но дальше по коридору есть пара пустующих комнат. Не хоромы, но жить можно. Хейн побрёл в указанном направлении, скользя взглядом по голотабличкам на дверях. Не каждая дверь была подписана, но комнаты он определил довольно быстро — они находились рядом с душевой. В том, что когда-то это место служило убежищем каким-то преступникам, сомнений не осталось: в каком ещё баре можно найти все удобства? Открыв первую же незапертую дверь, Хейн вошёл в небольшую каморку, мало чем отличающуюся от его камеры на базе «Теневого фактора». Разве что стены покрывали серебристые панели с голубой подсветкой над полом. Напротив двери стояла застеленная тёмно-зелёным покрывалом кровать, рядом притулился металлический прикроватный столик с ящиками для личных вещей. На стене обнаружились сложенные крепления для брони. Поставив винтовку к стене и повесив потрёпанную куртку на крепление, Хейн без сил упал на кровать. Лишь сейчас он в полной мере ощутил навалившуюся усталость. Не было сил лечь поудобнее, не хотелось вообще ничего… Хотя нет, выпить сейчас не помешало бы, но денег нет — всё на электронном счёте, доступ к которому только с оставленного где-то в квартире Коллвенда коммуникатора. Хейн устало прикрыл глаза. Внутри поселилось опустошение. Эта ночь стала переломным моментом в его жизни, но слишком измотала и душу, и тело, чтобы радоваться свободе. А может, всё дело в слишком большой цене победы? Слишком большой, но ожидаемой, ведь такие бои никогда не обходятся без потерь. Но что люди называют потерями? То, что причиняет боль? Что опустошает? Лишает сил сражаться или, наоборот, пробуждает злость? Наверное, всё вместе. Однако всё это, такое важное для кого-то, ничего не значит не то что для мира, а даже для одного небольшого загнивающего городка или прячущего гниль за иллюзиями мегаполиса. Чья-то смерть — песчинка в постоянно перемалывающей жизни и судьбы машине, и хорошо, если труп найдут и уберут, а не бросят разлагаться в каком-нибудь закоулке. Всем наплевать друг на друга, на мёртвых и на живых, и никто точно не скажет, с каких пор цениться стали лишь две вещи — деньги и собственная шкура. Так мало осталось хороших людей… И именно они первыми попадают в пекло, из которого уже не уйти живым. Реальность жестока и беспощадна, в ней нет места слабости, а чем, как не слабостью, считать дружбу? Одна беда — прошлого не исправить. Сейчас Хейну стоило подумать, что делать с будущим. Решается ли оно здесь и сейчас и в его ли оно руках или всё уже решили за него? В его ли силах на что-то повлиять или он всего лишь пешка в затеянной Дестертом игре? Хейн хотел снова стать хозяином своей судьбы, но, едва освободившись, снова оказался в сетях. И он не знал, как скоро вырвется из них. Но точно знал, что работать на Мелиссу, кем бы она ни была, долго не станет. Он во что бы то ни стало найдёт способ вырваться из петли, замкнувшейся вокруг «Теневого фактора», и оставить чёртово спецподразделение в прошлом. Сама мысль о том, что всё пережитое до сих пор не отпускает, гирей тянула на дно. Слишком значимой и мрачной была эта страница его жизни. С такими мыслями Хейн провалился в беспокойный сон. В смазанной, тягостной темноте, расчерченной линиями почти не дающей свет подсветки, вспыхивали всполохи плазмы.***
Из небольших колонок под потолком доносился электроник-рок с женским вокалом, за которым не было слышно постукивания пальцев по барной стойке. Мелисса музыки не слышала: её мысли занимало другое. Дестерт разбирался в людях, но этот биокиборг, которого он прислал… Ничего хорошего от него она не ждала. Если Хейн оказался в «Теневом факторе», значит, был солдатом и уничтожал преступников. Следовательно, подчиняться он умеет. Умеет, но не хочет. Это ей и не понравилось — зачем нужен союзник, которого приходится заставлять повиноваться под дулом пистолета? Полчаса назад, стоя в том коридоре, Мелисса была готова нажать на спуск, и плевать ей было, что без биокиборга шансы справиться с Хеллкайраном и его элитным отрядом резко уменьшатся. Дестерт найдёт другой способ, если потребуется. В дороге Мелисса почти не общалась с Хейном и Кором. Артифициал вызывал у неё немногим меньше подозрений, но именно Хейн открыто отказался сотрудничать. А ведь он обязан Дестерту и Мелиссе освобождением! И сделает то, для чего был освобождён, пусть даже его придётся заставить или убедить. А иначе он труп. Мелисса блефовала насчёт приказа Дестерта. Он считал Хейна ценным кадром, но ради будущего можно пожертвовать чем угодно, и жизнь какого-то строптивого киборга — далеко не самое ценное. Конечно, вряд ли Хейн добровольно выдаст своим врагам Дестерта и его сообщников, но когда «Теневой фактор», как говорится, прижмёт к стене, у него не будет резона молчать. Либо он на одной стороне с ними, либо подлежит уничтожению. Мелисса вынырнула из задумчивости, лишь когда Кит поставил перед ней заказ — свой фирменный напиток, полностью соответствующий названию бара. В пирамидообразном бокале с наколотым на край кусочком ананаса пенился голубоватый алкогольный коктейль, по поверхности которого стелилось слабое синее пламя. Аккуратно удерживая бокал у основания, чтобы не обжечься о горячее стекло, Мелисса приникла к трубочке. Крепкий коктейль отлично отгонял навязчивые мысли, теплом разливался по телу. Она окинула зал взглядом. С рассветом посетителей почти не осталось — только Кайд, охотник за головами, не то по каким-то своим соображениям, не то ради материальной выгоды согласившийся работать против «Теневого фактора», о чём-то тихо переговаривался со своей девушкой, работающей здесь же, в «Синем огне». Её напарница уже уехала, да и смена Доры закончилась, однако сегодня они с Кайдом не спешили домой. Скользнув по ним взглядом, Мелисса мельком отметила, что на все сто была уверена лишь в двух охотниках за головами — Кайде и Риф. Оба имели свои резоны разделаться с Хеллкайраном и всеми его сторонниками раньше, чем стараниями майора миру придёт конец. Чрезмерная жажда власти до добра никогда не доводит, а удержать под своим контролем целую планету попросту невозможно. Именно этого хотел избежать Дестерт и, похоже, был готов пойти на всё — даже на сотрудничество с охотниками за головами, ошивающимися на помойке жизни. В какой-то степени Мелисса испытывала к ним презрение, но не стала ли она одной из них, когда судьба избила её до полусмерти и бросила в тот же отстойник? Вот только Мелисса отличалась от них. Ей претила такая жизнь, она хотела большего. Дестерт обещал ей должность офицера, и пусть сразу верить на слово слишком наивно, она решила посмотреть, какой будет награда. Да, лейтенант «Теневого фактора» не вызывал у неё ни капли доверия, и на то нашлись свои причины, однако глупо было бы упускать, возможно, единственный шанс выбраться со дна, на которое её закинула жизнь. Впрочем, не рано ли загадывать наперёд? Сначала нужно избавиться от Хеллкайрана, а потом уже думать, что делать дальше. В отличие от своего командира, Мелисса стратегом не была — зато была первоклассным бойцом. Наверное, только благодаря своим боевым навыкам и умению действовать скрытно она осталась жива, когда шансов почти не было и вела её не воля к победе, а отчаяние. То же отчаяние, что подтолкнуло к действиям Хейна.