Perfectly imperfect

По асфальту мелко хлестал дождь. Некоторые люди, сильнее кутаясь в свои толстовки и куртки, быстрым шагом переходили улицу, спеша на работу или домой. Были и те, кто раскрывал зонтики, предварительно выругиваясь из-за луж на дороге, но потом продолжали куда-то бежать, ведь никакая пасмурная погода не отменяла планов на день. Полный мужчина, тяжко кряхтя, толкнул в плечо паренька, что шёл ему на встречу. Проскакивая на проезжую часть, пока горел зелёный сигнал светофора, он даже не обернулся на парня, не извинился перед ним, но тот и ухом не повёл. С низко опущенной головой Ваня ощущал лишь прохладную влагу на затылке, и это было лучшим чувством после трех месяцев изнуряющей жары. Сегодня был финальный день «свободы». Не сказать, что Янковский собирался как-то отмечать День знаний, но в любом случае Ваня хотел насладиться последними мгновениями детства, а завтра с полной серьёзностью осознать — он уже в одиннадцатом классе. Казалось бы, ещё совсем недавно мальчик весело шагал по дороге, то и дело поправляя лямки своего новенького ранца, внимательно рассматривал мальчишек и девчонок, которые с такой же гордостью, как и он, несли цветы для своих первых учителей, нацепляя покрепче рюкзаки с героями мультфильмов. Тогда Ваня был совсем ещё ребёнком, обожал есть много пончиков с яблочной начинкой и гонять с друзьями во дворе футбольный мяч. Тогда он крепко держал ладонь мамы, которую любил больше всех на свете, в тот день, одиннадцать лет назад она была рядом, и Ваня искренне думал, что так будет всегда. В настоящий момент парень, гоняя маленький камешек по асфальту, теребил в кармане брюк, которые надел чисто ради приличия, три сигареты, надеясь, что они не промокнут из-за дождя. Зажигалка осталась в рюкзаке, который благополучно лежал дома, и хоть курить хотелось сильно, приходилось только терпеть. Встав около перекрёстка, Ваня наконец приподнял голову к верху. Впереди, затмевая все тусклые кирпичи домов, по дороге возвышалась огромная школа, которой было от силы лет десять со дня строения. Яркие цвета то и дело мерцали между основным бежевым оттенком здания, оно было трехэтажным и, если верить интернету, содержало все лучшие условия для обучения ребёнка: хорошую столовую, просторные классы, четыре гигантских спортзала, бассейн, футбольную и баскетбольную площадки, кабинеты для занятия внеклассной деятельностью и библиотеку. Ваня так бы и продолжил стоять на месте, оценивая школу ошарашенным взглядом, если бы не бурный поток людей, который подтолкнул его к пешеходному переходу. Больше всего было семей с детьми — маленькими и постарше, все спешили войти на территорию учебного заведения и начать год только с позитивных эмоций. Варьируя между учениками и родителями, Янковскому удалось первому осилить переход, после чего он сразу зашагал ко входу на школьный двор. Не смотря на лёгкий дождь, линейку решили не переносить с улицы в актовый зал. На ступеньках были установлены колонки, чуть повыше располагался стол с ноутбуком. У главной двери, переговариваясь между собой, стояли несколько учителей, скорее всего организовавших мероприятие. Протиснувшись сквозь младшие классы, которые шумели и мешали как могли, Ваня прищурился, пытаясь понять, где его одноклассники. Поиски были не долгими, кучка самых высоких парней, которые могли быть только в одиннадцатом классе, копошилась ближе всех к ступенькам школы. Заметив в толпе знакомую рыжую макушку, Янковский почти без страха двинулся к лучшему другу. — Ванька, я уже боялся, что ты не почтишь меня своим присутствием! — Серёжа, с широкой улыбкой на лице крепко обнял парня, хлопая его по спине. — Ты же обещал быть здесь как солёный огурчик в десять ноль-ноль. — Извини, может быть, мне снова нужно поменять часы, — улыбнулся Ваня. — На этот раз их выберу я, чтобы ты больше не опаздывал. Не хочешь познакомиться с кем-то? Ваня помотал головой. — Поздно, несколько человек уже сказали мне свои имена. А ещё все на нас смотрят. Янковский смутился, понимая, что его изучают больше десяти пар глаз. Он был не в восторге от мысли, что придётся разговаривать с кем-то из одноклассников по мимо друга. Серёжа более общительным, чем Ваня, поэтому знакомства всегда начинал он, но, если ему не нравилась компания, он мог открыто сказать об этом и перестать общаться с новыми людьми, что никогда не делал Ваня. Да и вообще, Янковский не планировал знакомиться с кем-то. Ведь на последний год обучения никто не заводит друзей? — Серёж, это Ваня? Кажется, все-таки заводят. — Ага, — Горошко приобнял друга за плечи. — Ванька, это Люба. — Привет, — устало улыбнулся Янковский, обратив внимание на девушку. — Какой-то ты немного грустный, — в ответ проговорила она. Люба выглядела очень красиво: стройная фигура, на которой отлично сидели выглаженные брюки и рубашка телесного цвета с небольшим вырезом. Волосы, выкрашенные в ярко красный цвет, выделялись не хуже Серёжкиной шевелюры, и Янковский подумал о том, что в прошлой школе за такой цвет волос, девушку даже бы не пустили в раздевалку, не говоря про уроки. — Возможно, — Ваня засунул руки в карманы, съежившись из-за капли дождя, которая скатилась за шиворот рубашки. — Новая школа, последний учебный год — ситуация не из приятных. — Может быть. — усмехнулась Люба. — Я думаю, вам двоим понравится у нас. Класс относительно дружный, есть правда один отморозок, Глеб, но его уже пять лет усмирить не могут, ничего не поделаешь. Когда к компании подошёл ещё один молодой парень, выглядевший чуть старше своего возраста из-за бороды, Ваня вопросительно кивнул Горошко, думая, что тот назовёт его имя. Серёжа не двинулся, лишь улыбнувшись шире. — Вы должно быть новенькие, — заговорил мужчина добродушным голосом. Ваня принялся рассматривать его, отметив высокий рост (кажется, он был выше почти на две головы) и копну кучерявых волос на макушке. — Я Тихон Игоревич, ваш классный руководитель. Преподаю историю и обществознание, но разбираюсь ещё в паре-тройке предметов. Если есть какие-то проблемки, можете смело обращаться ко мне. Вместе со всеми заразами разберёмся. — Серёжа! — парень резво протянул учителю руку для пожатия. — Люблю играть на гитаре, готовить оливье и совершенно не разбираюсь в математике. Тихон усмехнулся, пожимая ладонь ученика: — Гитару можешь брать с собой в школу, оливье в меню появляется за неделю до зимних каникул, а на счёт математики не беспокойся — Дмитрий Юрьевич тебя научит уму-разуму. Пока друг знакомился с учителем, Янковский бросил взгляд на педагога. Тихон Игоревич был одет в тёмные брюки с мелкой клеточкой и такой же пиджак поверх белой водолазки. Улыбка, не сползающая с лица, лишь дополняла карие, точно кофе, глаза. На запястье были часы, а на шее висел какой-то кулончик золотистого цвета. — Ну а ты у нас значит Иван, — обратился к Янковскому учитель. — Да… — помедлив, ответил парень. — Я Ваня. — Можете пока не бояться, о себе рассказать я попрошу вас слегка попозже, — хитро ухмыльнулся педагог. — Одиннадцатый «А», — Тихон хлопнул в ладоши привлекая к себе внимание, — воздержитесь, пожалуйста, в течение получаса от разговоров про новых парней и трендов в тик токе, как бы вам не было тошно, нужно послушать речь директора и посмотреть на танцующую малышню, иначе влетит не только мне, но и вам. После линейки буквально минут на десять забежим в наш кабинет, я скажу пару слов о начале года и отпущу вас с богом, по крайней мере, на сегодня. Ребята в последний раз шепнув друг другу что-то, затихли, оборачиваясь в сторону импровизированного танцпола, откуда донеслись первые ноты гимна лицея. Ваня ещё раз уцепился глазами за кудряшки нового классного, Тихон улыбнулся ему, Янковский возможно продолжил бы просто смотреть на учителя, но все-таки отвёл взгляд, считая, что слишком странно тридцать минут пялиться на одного человека.