One step to Heaven

Кусай как кобра, и тебе поверят.

Вырываясь из пучины сна, Тэхён шарит рукой по постели рядом с собой, находя лишь ледяную пустоту. Сердце пропускает удар, остатки сонливости спадают, как листва с деревьев; в панике Тэхён вскакивает с кровати, готовясь бежать на поиски младшего брата, но стук посуды, доносящийся из кухни, отрезвляет. — Ты уже проснулся! Прости, я разбудил тебя, да?.. — слыша шаги брата, маленький кулинар замирает с силиконовой лопаткой в руке, совсем забывая о том, что хотел перевернуть омлет. — Нет-нет, все в порядке. Ты ведь решил приготовить завтрак, как я могу на это злиться? — с улыбкой спрашивает Тэхён, проходя в кухню и обнимая маленького альфу за плечи, целуя в макушку. Взъерошив его темные, слегка вьющиеся волосы, парень отходит к окну, раскрывая его, впуская прохладный утренний воздух прямо в комнату. — Я вчера проверил твою домашнюю работу. После завтрака приберешь тетрадь в портфель, хорошо? — доставая тарелки, Тэхён оборачивается к брату, вновь ободряюще улыбается. — Хорошо… Надеюсь, хоть сегодня меня не будут дразнить в школе… — переворачивая все-таки омлет, который умудрился слегка подгореть, ребенок вздыхает коротко. Дети, эти необычайные создания, еще чистые и не испорченные обществом, всегда чувствуют лучше всех любые перемены в настроении, ложь и слабость. Нет никого более жестокого, расчетливого и холодного, чем одноклассники, которые узнали нечто такое, чего знать им не следовало. Каким бы умным, талантливым и прилежным брат Тэхёна ни был, постоянно, неотступно над ним висел дамоклов меч, выкованный из злости, неприязни и чувства превосходства. Тэ хмурится, но ничего не говорит. Сколько раз он ходил к руководству частной школы, на каждом углу твердившей, что лучше школы и придумать нельзя? Кажется, уже раз пять или даже шесть. Почему же ни один из разговоров с директором не принес результатов? Конечно, существовало одно безупречное решение проблемы — перевести брата из этого заведения в какое-либо другое, но родители в свое время сделали всё возможное, чтобы их младший сын учился в приличном месте, имел достойное будущее. Пренебрегать этим желанием, тем более, в нынешних условиях, было бы кощунством. — Лапочка моя, ты же понимаешь, что нужно еще совсем чуть-чуть потерпеть? — Тэхён заканчивает с расставлением посуды и, также коротко вздохнув, подходит к брату и берет его небольшие руки в свои, сжимая несильно. — Совсем чуточку, пока школа готовится принять у тебя экзамен раньше срока и перевести в классы постарше. Сможешь потерпеть? Ради меня и родителей? — Да, я потерплю… — послушно кивает альфа, смотря в большие, красивые, но такие грустные в последнее время глаза старшего брата. — Ради тебя и ради того, чтобы тебе было легче… — Мэйсу… — слова альфы попадают точно в глубокую сердечную рану, вынуждая Тэ прикусить губу, сдерживая эмоции, так и рвущиеся наружу. — Мы обязательно справимся, верно? — Верно, потому что мы есть друг у друга, — кивает школьник, ободряюще сжимая руки брата слегка сильнее, чем до этого. — И потому что мы дороги друг другу. — Какой ты у меня умница… — с улыбкой произносит тихо Тэ, быстро беря себя в руки. Он должен быть сильным. Должен, потому что брату больше не на кого рассчитывать, не на кого надеяться. Скромный завтрак проходит за повторением правил и легкими разговорами о предстоящих планах. Несколько дней кряду уговаривал Мэйсу старшего брата пойти в парк, покататься на аттракционах, но только сегодня, сдаваясь, Тэ дал согласие, обещая уделить этому мероприятию целый выходной. На короткий миг трапезы все проблемы, неурядицы и сложности отступили, словно беря передышку, уставая нападать. На самом деле, Тэхён бы в любом случае повел Мэйсу в парк просто для того, чтобы отвлечь ребенка от воспоминаний, которые еще могли быть живы в его юной, восприимчивой голове. Признаться, даже самому омеге еще снились перевернутая машина, из-под колес которой шёл едкий, черный дым, изуродованные осколками лобового стекла лица родителей с застывшей на них гримасой ужаса, вой скорой помощи и расспросы полиции, больше похожие на бесконечную круговерть пыток. В такие ночи, когда гибель родителей являлась во сне, Тэхён просыпался, устремлял взгляд в потолок и не засыпал уже до утра, прислушиваясь трепетно к мерному дыханию брата, спящего неподалеку. — Будь осторожен и не прозевай свою остановку! Обязательно напиши, когда приедешь, — дает последние наказы Тэ, поправляя темно-синий галстук на брате, стряхивая с его плеч невидимые миру пылинки. — И не обращай внимания на всяких идиотов, которые не умеют держать язык за зубами. Понял? — Понял! — кивает уверенно Мэйсу, забегая быстро в автобус. Вставая с корточек, омега делает глубокий вдох. В окне он замечает, как машет ему рукой брат, улыбается и машет в ответ, мысленно прося его быть послушным и терпеливым. Проводив альфу в школу, Тэхён возвращается в небольшую квартиру, останавливаясь в дверях и качая головой, запрещая себе быть слабым. Он просто не имеет права все бросить, расплакаться посреди этой полупустой, серо-зеленой квартиры, в которой некогда царили гармония, счастье и любовь. В этом коридоре, который предстает перед глазами, едва открывается входная дверь, сделал свои первые шаги Тэхён, здесь же упал Мэйсу, выбивая свой первый молочный зуб. Сколько радостных криков, сколько жарких объятий, нежных слов видели и слышали эти стены! Сколь много теперь таили они скорби, вечной грусти… Тэхён проходит дальше, в узкий и длинный зал, скользя взглядом по книжным полкам, украшенным кое-где фотографиями: вот он и отец на рыбалке поймали большого карася, который даже в фотографию целиком не поместился, вот они все вместе в походе, вот провожают Мэйсу в садик, вот уже и Тэхён заканчивает среднюю школу и переходит в старшую. Из всего многообразия фото омеге особенно нравится лесное, отдающие и по сей день чем-то диким, вольным. Взяв рамку в руку, юноша усмехается, закрывает глаза и переносится в тот незабываемый счастливый день, вновь чувствуя прикосновения прохладного приклада к плечу, слыша наставительный голос отца, который поправляет оружие в руках сына, учит держать правильно. «Слейся с ним, почувствуй, что оно — продолжение твоей руки. Ну и не забывай о меткости!», — с легким смехом наставляет родитель в последний раз, после давая команду стрелять. Тот гулкий звон раздается в ушах даже сейчас, хотя прошло уже много лет. Папа тогда долго возмущался, справедливо полагая, что такое занятие явно не для омег, однако против белки, убитой прямо в глаз, любые возмущения были бесполезны. Та пора детских побед прошла, но оставила огромный след в жизни Тэхёна. Он ставит фотографию на место, делая глубокий вдох и мысленно уже в который раз прося прощения у родителей за то, что он собирался сделать. Вернее, за то, что он уже сделал, даже не до конца осознавая, что действительно решился на такое. Сталкиваясь глазами с зеркалом в глубине книжного шкафа, омега тут же отводит взгляд, одолеваемый неизвестным стыдом, смущением и страхом одновременно. А если ему ответят? А если согласятся? А если ему поверят и примут? Что он тогда будет делать? — Я идиот… — шепчет себе под нос Тэхён, закрывая лицо ладонями и качая головой. Поспорить, однако, с этим заявлением времени не представилось. Тихий стук крышки почтового ящика заставил сердце сжаться, ускоряя свой бег. Подсознательно Тэ понимал, что ему кинул в зияющую бездну почтальон, но никак не хотел верить, что предположения оказались верными. Выглядывая осторожно из-за слегка приоткрытой двери, юноша достает из почтового ящика бледно-серые конверты, а пальцы уже заранее начинают дрожать. Дорогая, шероховатая бумага с эмблемой школы Мэйсу в последнее время вызывала только такую реакцию. «Уважаемый Ким Тэхён, уведомляем Вас, что оплатить счета для дальнейшего обучения Ким Мэйсу необходимо до 29 сентября нынешнего года. В случае неуплаты счета Ваш брат будет исключён. Директор Сеульской Интернациональной Школы, Ди Унши.» Дочитывая последний слог имени директора, которое омега и без того выучил по подобным письмам наизусть, Тэхён опускает глаза себе под ноги, бегая ими из стороны в сторону. На счету родителей почти ничего не осталось, денег с трудом хватает даже на еду, не говоря уже об обучении в частной школе. Лишь чудом успел Мэйсу обзавестись новой школьной формой и учебниками до того, как родители погибли. Тех крупиц, которые зарабатывал Тэхён на ночных сменах, не просто не хватало — их было чертовски, непозволительно мало. Из-за нехватки средств Тэхён сам уже оставил школу и не мог позволить, чтобы такая же участь настигла и младшего брата. По крайней мере, он поклялся себе сделать все, чтобы Мэйсу остался именно там, где у него будет очень много возможностей для дальнейшего роста. Вместе с письмом от школы забирает омега из почтового ящика несколько писем с соболезнованиями, таких картонных, лишенных эмоций, написанных впопыхах. Лишь в одном, кроме выдавленных сочувствующих слов, нашел Тэхён несколько тысяч вон, около двадцати. Совсем немного, но хоть что-то… Заглянув в графу «отправитель», омега с удивлением прочитал имя дядюшки, о существовании которого отец всегда упоминал неохотно, сквозь зубы. Бытовала даже легенда, что этот самый дядюшка вообще плод воображения. В это, разумеется, Тэ не верил, ведь письма от него порой приходили, но омега прекрасно понимал, что со средствами у него явно не лучше, чем сейчас у них самих. — Спасибо, дядя Унгчоль, — прибирая деньги торопливо в карман, чтобы не выпало и не улетело ни одной купюры, Тэхён выкидывает остальные письма прямо в мусорный бак неподалеку, не желая вчитываться в парад лицемерных, витиеватых оборотов. На мгновение омеге кажется, что чьи-то внимательные, холодные, как у змеи, глаза смотрят на него прямо в упор. Быстро вскидывая голову, Ким рассматривает пустую улицу, никого не замечая. Странное чувство, охватившее вдруг, также исчезло. Тэхён еще раз осматривается, спиной двигаясь к двери и, запуская руку за спину, надавливая на ручку. Дверь с тихим скрипом отворяется во внутрь, обдавая легким теплом квартиры. Не заметив никого подозрительного (и вообще хоть кого-то), омега так же спиной заходит в квартиру, плотно закрывая двери после себя на замок. Кажется, он просто уже медленно сходит с ума. Из школы Мэйсу возвращается не только с новой порцией оскорблений в свою сторону, но и порванным рукавом дорогого пиджака. Тэхён, встречая брата с автобуса, едва успел закрыть рот, из которого чуть не вырвались слова, кои детям еще рано знать. Альфа, и сам прекрасно понимая, что денег на новую форму нет, даже не пытается оправдаться или выставить виноватыми всех вокруг. — Что… случилось? — отойдя от первичного шока, Тэ прочищает горло, уводя за руку брата домой, стараясь не выдавать своего недовольства. По глазам Мэйсу омега видит, что тот и сам понимает свою вину. — Они заманили меня после уроков за школу и там накинулись толпой. Животные, — опустив голову низко, хмуро отвечает мальчик, слабо сжимая руку брата. В ту же секунду все недовольство, что кипело внутри омеги, рассеивается, заменяясь волнением и тревогой за альфу. Он, останавливаясь, поворачивает за руку брата к себе и, приседая на корточки, чтобы смотреть прямо в глаза, поднимает его голову за подбородок. — Они сильно тебе навредили? Где били? Много их было? Кто именно? — рассматривая теперь не порванный по шву рукав, а руки и лицо младшего, с тревогой в голосе расспрашивает Тэхён. — Они не успели, Тэ-Тэ… Директор увидел нас в окно и вовремя подоспел… только рукав порвали… — смущенный такой заботой, мальчик отводит взгляд от встревоженных глаз. — Я бы дал им отпор, не сомневайся во мне… — Родной, боже… — Тэхён облегченно выдыхает, обнимая брата крепко, прижимая его к своей груди. — Я не сомневаюсь в том, что ты дашь отпор. Одному или двум, но не толпе… Если бы с тобой что-то случилось… — Пойдем домой, пожалуйста… — просит Мэйсу, обнимая брата в ответ. — Я не хотел, чтобы ты волновался… —Я всегда-всегда за тебя волнуюсь, потому что ты единственный мой родной человек. Самый дорогой, самый любимый, самый-самый, — омега кивает часто на просьбу, чувствуя, как по собственной пояснице проскальзывает не самый теплый ветер. — И ты мой самый-самый родной, — отвечает Мэйсу, в душе ругая себя за то, что заставил брата, который и так много делает, волноваться. В серебристом сиянии луны, заглядывающей в окно, красуется аккуратно зашитый пиджак, переливаясь из черного в темно-синий. Золотая эмблема школы, вышитая на рукавах, сверкает медно-коричневым. Мерное дыхание Мэйсу, закончившего делать уроки в ночи, снова раздается совсем рядом, однако успокоения омеге это совсем не приносит. Рассматривая расслабленное, абсолютно детское, невинное лицо брата, Тэхён снова возвращается мыслями к тому ужасному шагу, на который он решился. Может, не стоило? Может, есть другие пути быстро заработать денег? Конечно, заработать можно, но не в таком количестве… Перед глазами Тэхёна вновь предстает огромная, просто непосильная сейчас сумма оплаты обучения, добавляются расходы на предстоящую поездку Мэйсу с классом на зимних каникулах. Нулей в этой цифре уже выходило больше, чем пальцев на руках. Ложась на бок, лицом к брату, Тэхён закрывает глаза и старается выкинуть все расчеты из головы. Если до этого концы с концами они сводили еще кое-как, то сейчас, когда над кошельком навис этот школьный счет, дело принимало совсем плохой оборот. Цифры сменялись в голове выдуманными сценами избиения Мэйсу, его позорным исключением из школы не за неуспеваемость, а за банальную неуплату. Тэ вздрагивает, когда сознание рисует яркую картину: брат ходит по улице в лохмотьях с картонной табличкой «на учебу». Вставая резко, но бесшумно, как хищник, омега садится на постели лицом к окну и запускает пальцы себе в волосы, взъерошивая их, с силой сжимая у корней. Сердце стучало противно, металлически, где-то под самым кадыком, не давая дышать полной грудью. Нет времени придумывать сценарии в голове, нет возможности жалеть себя и вопрошать, почему именно их родителей настигла такая катастрофа. Нужно принять случившееся как данность и искать всевозможные выходы из ситуации. Фыркая тихо, Тэ встает с постели и, закрывая окно на защелку, зашторивает его. До ночной смены в казино остается не так много времени, а опаздывать было попросту опасно для жизни. Да, пусть эта работа слишком рискованна, чревата проблемами с полицией, но зато там платят в разы больше, чем за те же часы работы в общепите. К тому же, раскладывать карты куда проще, чем мыть гору грязных тарелок. В ярком, с желтоватым отливом свете больших роскошных люстр казино легкий макияж Тэхёна совсем незаметен. Складывается впечатление, что здоровая, сияющая кожа, длинные густые ресницы и пушистые темные брови — подарок природы, который омега бережет и лишь скромно подчеркивает. Раньше, когда не нужно было постоянно думать о том, что приготовить поесть и как не потратить на это уйму денег, так и было, однако теперь… одни только темные круги чего стоили. Кто же подойдет к столику, где карты раздает крупье, от которого веет бедностью и отчаянием? Безжизненно красивыми, безучастно томными глазами окидывает Тэхён роскошный зал, такой широкой и просторный, что двери выхода едва различимы вдалеке. Стулья черного бархата, лакированные их ножки, позолоченные подлокотники — всё прекрасно гармонирует со светло-золотым потолком, унизанным темными точками света, как спина божьей коровки. В помещении без окон дышалось трудно, кондиционеров почти не было; те, кто по незнанию приходили в костюмах из плотной ткани, сразу чувствовали адскую жару. Золоченые ручки дверей, лакированная барная стойка из амаранта, лучшие сорта виски, выдержанные столетиями вина и, конечно же, огромные суммы выигрышей — от всего этого веяло истинным достатком, роскошью, которая не смотрит на количество купюр, протянутых случайному бродяге. В этом месте не велся счет не только тратам и победам, но и интригам, предательствам, подставам. Зависть и злоба тут кипели так же сильно, как страсти за игорными столами. Яркий запах сигарет, дорогих духов и денег щекочет ноздри, а глаза слегка слезятся от табачного дыма, клубами поднимающегося к потолку и застывающего там, как утренний туман над лесом. Блеск бриллиантов в украшениях омег, переливы белых, точно снег, зубов бизнесменов-игроков слепят своей вопиющей дороговизной. Изящные руки крупье и официантов, обтянутые в кожаные белые перчатки, то и дело мелькают там и тут: кто-то тасует карты, кто-то перекладывает фишки, а кто-то подносит порции игристого шампанского и виски со льдом, учтиво улыбаясь. Приглушенный джаз льется из незаметных колонок, спрятанных почти под самым потолком. Каждый знает свое место, свою роль, свою позицию и свои обязанности. Редкий новичок, заглянувший сюда, сразу окунается в звонкое, кричащее богатство, однако столь же быстро, проиграв последнюю монету и золотые запонки, разочаровывается и в игре, и в жизни. Ступая по ковру, заглушающему шаги, Тэхён проходит к закрепленному столику, ловя на своем пути боковым зрением постоянных своих игроков. И откуда у людей столько глупости, чтобы постоянно тратить деньги на удачу, которая нередко поворачивается далеко не лицом? Было бы столько денег у Тэ, он никогда бы не пошел в подобное заведение; вместо этого он бы оплатил до конца обучение брата, покупал бы продукты высокого качества, лучшие книги, ручки и тетради, нанял бы репетиторов, помог бы поступить Мэйсу в вуз… Однако это пока что только мечты, сбываться не собирающиеся. К тому же, в этом месте омега видел не только плохое. Именно здесь услышал он о тех людях, которые могут ему помочь бросить ночные смены, бросить этот запрещенный вид деятельности и… перейти на другой. Омега еще сомневался в том, был ли его шаг верным, но прекрасно понимал, что обратного пути не существует. Тэхён едва успевает вылезти из пучины мечтаний и раздумий, как слышит уже знакомый голос. Взрослый, с волосами, окутанными паутиной седины, мужчина садится за стол. Его красивое лицо, во время игры обычно застывающее в маску, сейчас выражает крайнюю степень довольства: уголки губ приподняты, в глазах сияет азартный огонек, а в их углах — нити неглубоких морщин. — Вы как всегда очаровательны, — замечает будто вскользь мужчина, под столом складывая ногу на ногу. Достав из кармана пиджака толстую сигару темно-коричневого цвета, альфа чиркает зажигалкой, прикуривая, выпуская сизый клуб дыма в сторону. — А Вы как всегда наблюдательны, — также легко отвечает ему Тэхён, даря вежливую улыбку, ничего более не значащую. — Не перестаю удивляться тому, как идет Вам эти рубашка и жилет, — не скрываясь, не таясь, рассматривает мужчина Тэхёна с ног до головы, довольно хмыкая каким-то своим мыслям. — Но готов поспорить, что и без них Вы более, чем прекрасны. — Пусть это останется в тайне, если Вы не против, — голос омеги не дрогнул и не изменил вежливо-отстраненного тона, улыбка не пропала с губ. Сколько раз уже он слышал подобное? Сбился со счёта. Темно-бордовый классический жилет с двумя рядами черных пуговиц, ослепительно-белая рубашка, черный галстук и аккуратные серебряные запонки — все это действительно безумно шло и без того красивому парню. Изгибы приталенного жилета подчеркивали стройную талию, тугие манжеты добавляли кистям рук изящности и какой-то едва уловимой невинности. Кажется, что в этом образе Тэхён идеален, нет сомнений, что это место создано для него, но… сам омега был далеко не такого же мнения. Каждый шаг в этом шикарном зале давался ему, как известной героине сказок, с болью и трудом, каждая улыбка была хоть и красивой, но никогда не была по-настоящему искренней. Если бы не безысходность, в которую загоняли прибавляющиеся счета, Ким бы даже не стал пытаться учить все правила покера, не стал лезть из кожи вон, чтобы угодить и директору казино, и его дражайшим игрокам. Порой только природная вежливость и воспитание, данное папой, не позволяло выйти из себя, швырнуть фишки прямо в лицо наглецу, который почему-то уверен, что гладить крупье под столом своей ногой — необходимый элемент победы. Постепенно к столику стягивались и другие знакомые лица: кто-то располнел, кто-то сделал несколько подтяжек лица, но по-прежнему все были узнаваемы. Пока не начиная раздачу карт, Тэхён украдкой осматривал зал, сталкиваясь глазами с другими сотрудниками, коротко кивая и отводя взгляд в противоположную сторону. Иметь что-то, что связывало бы с этой работой, кроме денег, Тэ не желал. — Думаю, можем уже бы и начать, — гнусавый, высокий голос одного из сидящих за столом, омеги средних лет, поправляя на своем плече внушительных размеров ярко-зелёного геккона, лениво облизывающего глаз. Рептилия была поразительно похожа на своего хозяина: такие же выпуклые глаза и острый нос. — Примите еще одного? Сидящие за столом разом оборачиваются на удивительно молодой, нежный, совсем, кажется, юношеский голос, не лишенный, однако, стати, мужественности и уверенности, столь необходимой в таких делах, как покер. Тэхён поворачивается в сторону пришельца последним, сталкиваясь глазами прямо с большими, бездонными черными омутами. Секундные мурашки пробежали по всему телу, начиная с затылка и кончая пальцами ног, но спокойный кивок не выдал этого. — Одно место как раз пустует. Присаживайтесь, будем начинать, — произносит Тэхён, отводя взгляд от новичка, которого никогда ранее не видел. Не знакомы были и другие игроки стола с молодым парнем, усевшимся на оставшееся место так, будто это не стул, пусть и дорогой, но настоящий трон. Тихо хмыкнув, гнусавый омега бросает на стол несколько фишек — две красных и одну зеленую. Его примеру следуют остальные, не превышая ставки на первом круге. Чужак, к которому устоявшийся стол относится настороженно, подвигает такое же количество фишек к общей куче, но, кажется, совсем не смотрит на остатки рядом с собой. Все его внимание приковано к ловким рукам крупье: промелькнувшие над столом пальцы, обтянутые в перчатки, за секунды успели не только сгрести внушительную кучу, но и рассортировать фишки по цветам. Задумчиво подперев подбородок кулаком, парень усмехается каким-то своим мыслям, вынуждая повернуться в свою сторону особо нервных. — Ставки сделаны, — Тэхён еще раз пробегается взглядом по фишкам, рассортированным и правда крайне ловко, быстро. — Ставок больше нет. Игра началась. Поначалу тихая и спокойная. Но с каждым новым кругом волнение и трепет возрастали, накалялись переживания, искрились над столом эмоции, взрываясь яркими молниями. Никогда до этого не ведя столь напряженной игры, Тэхён лишь чудом держал себя в руках, слыша краем уха, как ритмично и быстро стучит собственное сердце. Руки в перчатках мелькали между картами и фишками столь легко и ловко, что казалось, будто карты зависают в воздухе и раздаются по мановению чьей-то волшебной указки. Не только сердце крупье билось невероятно быстро: и неудавшийся казанова, и человек-геккон, и другие участники стола, то получая фишки, то безбожно их теряя, едва сидели на месте, хотя и упорно наводили на лицах ледяное спокойствие, стоило картам оказаться в их руках. Проигравшие ранее на других столах теперь толпились вокруг, следя за ходом игры, за ставками, которые взлетали с каждым новым ходом, за мраморно-бледными лицами потенциальных лузеров и за победными улыбками счастливчиков. Только двое из всей этой суетной компании были внешне спокойны, спокоен же внутренне был лишь один. Пришедший сюда не для выигрыша, молодой парень, продолжающий сидеть на стуле, подобно королю, глаз не сводил с ловких рук омеги, таких изящных, должно быть, нежных на ощупь под перчатками. В душе поражаясь ловкости, с какой Тэхён мешал карты, собирал фишки и отдавал их потом победителю, парень качал под столом ногой, не глядя на окружающих, не замечая толпы вокруг. Его удачливость, молодость и несомненная, яркая, кричащая красота привлекали не меньше внимания, чем игра, в которой парень участвовал. — Кажется, удача сегодня на Вашей стороне, — с очаровательной улыбкой замечает подошедший омега, обдавая волной сильного, шлейфового аромата сандала и пачули, обрамленных в запах настоящей яркой кожи. — Вполне может быть, — не поворачиваясь в сторону собеседника, парень берет розданные карты, мельком пробегая по их числовому значению. Он уже выяснил все, что хотел. Убедился лично в том, что ему рассказали преданные люди. Смысла более здесь оставаться попросту не было, если только не любоваться симпатичным крупье, то и дело своим профилем отвлекающим от игры. — Ваша ставка? — Тэхён с вежливым вопросом поворачивается в сторону того, кто пришел за этот стол последним, но теперь явно занимает первое место. — Ставлю все, — спокойно и уверенно отвечая, парень подвигает все свои фишки на середину стола, бросая усмешку в сторону единственного оставшегося соперника — того самого, кто пришел за стол первым и отвешивал комплименты крупье. — Кхм…— седовласый мужчина еще раз смотрит на свои карты, переводит взгляд на гору фишек на середине стола, снова утыкается глазами в карты. — Кхм… Все вокруг замерли в нетерпеливом ожидании. Даже стрелки часов приостановили бег, будто желая узнать, чем же кончится этот турнир. По лицу парня нельзя было понять ровным счетом ничего: то ли он устал играть и хочет поскорее завершить все это, то ли действительно фортуна подкинула ему выигрышную комбинацию, то ли он просто безрассудный и не знает счет деньгам. Ни усмешки, ни огня в глазах — ничего из того, что могло бы выдать истинные намерения противника нельзя распознать, увидеть, услышать. — Кхм… — потирая виски, мужчина все же двигает свои фишки на середину стола, добавляя к внушительной куче еще часть. — Дополнительную минуту, пожалуйста. Тэхён кивает, ставя таймер на еще одну минуту. По лицу этих двоих сложно было что-то понять, но то, с какой уверенностью выдвинул парень все свои фишки, с каким огнем в глазах смотрел на соперника… Неужели у него флэш-рояль? Седовласый казанова думал точно так же, а сомнения в его груди разрастались с каждой секундой пышнее и пышнее. Пасануть сейчас? А вдруг у соперника несчастная старшая карта и больше ничего? А если у него сильная комбинация, которую собственный фул-хаус не побьет? — Осталось тридцать секунд, — тоном бесстрастным, абсолютно равнодушным к исходу игры, объявляет Тэхён, терпеливо дожидаясь, когда игрок или сделает ставку, или выйдет из игры. Бросив еще раз взгляд на соперника, мужчина все же двигает все свои фишки к центру стола, решаясь идти до конца. Теперь пути к отступлению закрыты, пасануть не получится. Тихое «ах» раздалось где-то слева, за спиной седовласого альфы. На впечатлительного болельщика тут же обратилась не одна пара зорких глаз, полных недовольства и обвинения. Нарушитель звенящей тишины тут же закрыл рот рукой, конфузясь, отходя в сторону. Кивнув коротко, приняв ставку, Тэхён едва заметно сглотнул. Редко кто в последнее время так рисковал, редко кому удавалось срубить такой увесистый куш. Интересно, кому же повезло больше — ледяному королю или настырному ухажеру? Секунды, промелькнувшие до того, как противники вскрыли карты, показались вечностью всем, кроме молодого парня, прекрасно знающего, что в этой игре он одержал одну победу явную, а другую — скрытую, ясную только ему. Первым карты показывает взрослый альфа, и его фул-хаус вызывает несколько восторженных выдохов. Крайне мало комбинаций, которые могут победить эту. Неужели новичку, пришедшему сюда будто случайно, так повезет?! — Проиграет, точно проиграет… — едва различимый голос в толпе, притаившейся за молодым парнем, нарушает гробовую тишину. — Да тише ты, не каркай!.. — шепот погромче, сквозящий нотками укора, раздается почти незамедлительно. Сам же виновник пересудов, еще раз приподнимая свои пять карт слегка от стола, медленно качает головой, не торопясь, кажется, показывать, что же ему преподнесла фортуна. Нервно топая ногой под столом, его противник кусает с силой губы. — Ну же! — голос его будто пьяный, но далеко не от вина, а от азарта, охватившего с головы до ног. Фул-хаус побить крайне сложно, а это значит, что весь этот огромный выигрыш вот-вот окажется прямо в руках, и тогда… — Вам так не терпится? Что же… — перебивает бесцеремонно поток мыслей соперника парень, открывая карту одну за другой. — Не-е-е-т… — бледнея, видя одну и ту же масть уже на четырех картах, достоинство которых карта от карты выше, шепчет себе под нос мужчина. Парень же показывает последнюю карту. Крестовый туз. Логичное завершение десятки, валета, дамы и короля. — Флэш-рояль. Молодой человек выигрывает, — констатирует факт Тэхён, пока не собирая карты, чтобы избежать недопониманий. Однако сильнейшая комбинация сомнений не вызывает. —Быть не может… — расстегивая пару верхних пуговиц на рубашке, взрослый альфа вытирает темно-синим платком вспотевший лоб. — Флэш-рояль… Тихий восторженный ропот пронесся по окружившей толпе, как ветер проносится между листьев деревьев в лесу — быстро, почти неразличимо, но ощутимо. Безучастными ко всему случившемуся оставались только двое: сам Тэхён, дело и работа которого только раздавать карты и сортировать фишки, и… победитель, которого, кажется, выигрыш абсолютно не волновал. — Сколько здесь примерно? — после недолгого молчания все же подает голос победитель, но вопрос его лишен радости. Скорее, это просто сухой интерес. — Около одного миллиона долларов, — после некоторого молчания отвечает Тэхён. — Возможно оставить эти деньги в казино? — Вы можете оставить их на своем счете и снять в любое необходимое Вам время, — кивает Тэ, отвечая так же вежливо, как и до выигрыша. — Полагаю, мне нужна будет Ваша помощь в оформлении счета. Окажете мне её? — парень встает из-за стола, одним своим действием вынуждая расступиться толпу вокруг. — Конечно, пройдемте за мной. Оформление много времени не занимает. Всего-то и нужно, что пару подписей и наличие выигранных фишек. Точный глаз Тэхёна не подвел — сумма действительно составляла чуть больше одного миллиона. Наблюдая за тем, как легко скользит ручка по бумаге, вырисовывая размашистую, витиеватую подпись в окошках, отмеченных галочками, омега быстро одергивает край жилетки, приводя себя в порядок. Пусть игра, которую он вел, продлилась столь долго, что и смена уже подходила к концу, но выглядеть опрятно и аккуратно нужно было всегда. Закончив с оформлением счета, победитель, по-прежнему ничуть не заинтересованный в выигранной сумме, поворачивается на пятках к крупье, окидывая юношу столь внимательным, пронзительным взглядом, что по коже Тэхёна вновь пробегают мурашки. — Готов поспорить, что удачу сегодня мне принесли именно Вы, — впервые улыбнувшись, молодой парень опирается локтем о стойку и достает из кармана пиджака небольшой блокнот, к которому прикреплена ручка. — Могу ли я узнать номер своей удачи? — Вынужден отказать. Это не в правилах данного заведения, — Тэ отрицательно качает головой, даря сдержанную улыбку. Такую же, как и во время игры, не значащую ничего, кроме банальной вежливости и учтивости по отношению к гостям казино. — Не в правилах данного заведения… — повторяет парень, прибирая блокнот обратно в карман, усмехаясь. — Что ж, в таком случае я надеюсь, что мы еще встретимся вне стен казино. — Все возможно, — кивает легко Тэхён, смотря прямо в такие необычно-большие, действительно бездонные глаза напротив. — И что-то мне подсказывает, что Вы принесете мне еще очень много побед. Да… очень много, — задумчиво проговаривает парень, также не отрывая взгляда от крупье. — Что же, до встречи. Было приятно иметь с Вами дело. — Будем ждать Вас вновь. Наконец-то переодеваясь в раздевалке, снимая с себя этот напыщенный костюм, в котором было тесно и неуютно, стирая салфеткой прозрачный блеск с губ, омега выдыхает, прислоняясь лбом к прохладному железу шкафчика. Как же хорошо, что завтра у него выходной, что не нужно опять проводить всю ночь вне дома, не нужно постоянно думать о том, не случилось ли чего с Мэйсу. Утром они сходят в парк развлечений, вечером вместе приготовят ужин, посмотрят какой-нибудь мультик и будут счастливы вдвоем в микро-мире, в котором нет более места для кого-то еще. Не нужно будет постоянно улыбаться, мешать карты, собирать и сортировать фишки… Щелкая уставшими пальцами, Тэхён закрывает дверцу на замок, кладя ключик в карман. На свежем предрассветном воздухе омега буквально пьянеет, выдыхая наконец-то полной грудью, поднимая глаза наверх и не видя этих жутких клубов дыма от сигарет и сигар. Кутаясь зябко в легкий кардиган песочного цвета, Ким спешит домой, желая успеть до того, как Мэйсу проснется и начнет в непонимании искать старшего брата по квартире, шлепая босыми ногами по полу. Когда Тэхён поворачивает ключ в дверном замке, в постели, сладко посапывая и обнимая плюшевую акулу, поворачивается на другой бок альфа, натягивая одеяло повыше, спасаясь так от утреннего холода. Проходя тихо-тихо в комнату, Тэ облегченно выдыхает, наблюдая за тем, как мерно раздуваются ноздри маленького милого носика в такт спокойному дыханию погруженного в сон. Как бы ни тяготила работа в игорном заведении, как бы ни доставали жуткие подкаты и откровенные приставания, как бы ни раздражал директор с манией величия, Тэхён будет держаться на должности крупье изо всех сил, зная, что дома его ждет маленький ангел, будущее которого трепетно сжимается комочком в руках омеги. Скидывая верхнюю одежду, Ким ложится на постель в майке и легких штанах, укрывая брата одеялом плотнее, чтобы тот не замерз и не заболел. Поглаживая любовно Мэйсу по щеке, горячей со сна, омега часто моргает, смахивая с ресниц выступившие слёзы. Мэйсу так мало побыл с родителями, так мало почувствовал их любви… Конечно, Тэ ему полноценного папу не заменит, но постарается сделать все, чтобы искреннюю семейную любовь брат почувствовал сполна. У альфы обязательно будет и модный портфель, и лучшие репетиторы, и сытные ужины. Тэ ради этого готов даже в лепешку разбиться. Мэйсу просыпается около девяти утра, сладко потягивается и, моргая часто, сразу улыбается, увидев брата рядом. — Доброе утро, лапочка, — Тэ, тоже уже не спящий, улыбается альфе в ответ, гладит теплой рукой по темным волосам. — Доброе… — прикрывая от ласки глаза, Мэйсу сонно зевает, намереваясь будто уснуть еще, но вдруг распахивает глаза широко. — Мы же сегодня идем в парк? Да? Идем? Устоять перед этим возбужденно-радостным тоном, перед глазами, которым бы позавидовал даже кот из известного мультика, было просто невозможно. Да Тэхён и не собирался отказывать; уже давно они никуда не выходили, а пара тысяч вон, потраченных на сладкую вату, особо не спасет. В конце концов, разве Тэ работает не для того, чтобы брат был счастлив? — Конечно, идем, — кивает омега. — Только… — Ура! Ура-ура-ура! — радостно хлопая в ладоши, мальчик подрывается с места, скидывая одеяло на пол. Он уже рвется в ванную комнату, чтобы умыться и почистить зубы, но мягкое прикосновение старшего брата вынуждает остановиться. — Только после парка ты поможешь мне прибраться в квартире. Договорились? — Тэхён просит пусть и строго, но без тени злости или недовольства. — Договорились… — нотка грусти в голосе Мэйсу слышна почти сразу. Убираться он терпеть не мог, но ради парка… Это определенно того стоит! — Умничка. А теперь беги умываться и чистить зубы, — кивает Тэ, отпуская брата. Завтрак овсяными хлопьями, приготовленными на скорую руку, не занимает много времени. Уже к десяти Тэ, держа брата за руку, шел на автобусную остановку. Можно было бы сходить в парк неподалеку, но там они совсем еще недавно счастливо гуляли с родителями, поэтому… Да и там Мэйсу уже все знал, лучше попробовать что-то новое. Пока мальчик без остановки болтал о том, как он рад и счастлив пойти наконец-то с любимым братом на прогулку, Тэхён, присев на корточки, поправлял на его голове джинсовую панамку; солнце пекло сегодня очень сильно, даже в тени остановки было жарко. Вдруг краем уха омега улавливает чьи-то чуть шаркающие шаги, раздающиеся совсем близко. Мэйсу тоже замолкает — он всегда относился к чужакам настороженно, даже когда были живы родители. Тэхён заканчивает быстро поправлять панамку и выпрямляется, сжимая теперь руку брата чуть крепче, боковым зрением стараясь рассмотреть подошедшего. Мэйсу выглядывает из-за талии старшего брата, тоже желая посмотреть, кто же там пришел. В паре метров стоял парень, которому на вид едва исполнилось восемнадцать. Кепка из темно-синей ткани, украшенная американским флагом, свободные майка и шорты, наушники в ушах, дешевый аромат туалетной воды — типичный образ молодого парня, стремящегося уйти прочь от мира. Должно быть, будь сегодня менее жарко, он надел бы оверсайз толстовку. Не заметив ничего необычного, Тэхён расслабляет плечи и пару раз нажимает на большой пальчик Мэйсу — их знак того, что все в порядке. — Так что ты говорил про сладкую вату? — отвлекаясь от незнакомца, Тэхён снова погружается в выходной, который он проведет с самым дорогим человеком. — Что хочу её очень много! — также меняя настороженность на полную открытость, радостно сообщает Мэйсу, — и ещё мороженое! Можно?.. — Можно, родной, можно, — кивает Тэ, улыбнувшись. Должен же хоть кто-то получить награду за терпение и понимание? Автобус приходит в назначенное время. Удивительно, но даже людей в нем было совсем немного. Настоящая удача! Мэйсу забегает в салон первым, усаживаясь на свободное детское место у окна. Тэхён только делает шаг в сторону входа, как парень в кепке делает то же самое, не отвлекаясь от телефона, причем настрой у него более, чем боевой — пропускать он точно не собирается. Хмыкая про себя, Тэ делает шаг в сторону, как бы говоря проходить скорее. Парень в кепке, что-то усиленно печатая, проходит в салон, даже не поблагодарив за уступку. Что ж, видимо, ему нужнее. — Садись ко мне, — просит тихо Мэйсу, когда Тэ, оплативший проезд, становится рядом. — Я постою, родной, — отвечает тоже тихо омега, кладя руку на плечо брата и вдруг ощущая, как сзади кто-то больно толкает в спину, стараясь пройти. Тэхён оборачивается, но застает только мелькнувший американский флаг на кепке. Умудриться надо было в полупустом автобусе столкнуться с другим пассажиром. Однако на этом странности поведения не закончились: не проходит и пары секунд, как парень в наушниках плюхается на сиденье напротив Мэйсу, совсем не обращая внимания на иконки с детьми и пожилыми пассажирами. Альфа смотрит во все глаза на сидящего напротив, переводит взгляд после на брата и замечает, что старший брат коротко мотнул головой, прося ничего не говорить. Нахмурившись, Мэйсу отворачивается к окошку, за которым одни городские пейзажи сменялись другими. Тэхён следует примеру брата, устремляя взгляд в окно и даже украдкой не смотря на хамоватого парня, который умудрился еще и очки от солнца нацепить. Оставалось надеяться, что, заняв сидячее место, этот тип больше никуда двигаться не будет. И толкаться тоже. Дорога в парк, один из самых зеленых и красивых в городе, занимает около получаса. Как и ожидалось, в выходной день очень многие решили развеяться и выйти на прогулки. Семьи с колясками, пары с детьми постарше, одинокие художники и музыканты, то завлекающие, то таинственно молчаливые, пожилые люди, сумевшие сохранить любовь сквозь года и по-прежнему держащиеся за руки — проще сказать, кого здесь сегодня не было. Детские площадки были забиты до отказа, а радостный смех и визг малышей раздавался далеко за пределами парка. Широко распахнутые глаза Мэйсу, его счастливая улыбка говорили только о том, что мальчик безумно рад происходящему. Если с чужаками-взрослыми он был осторожен, то с детьми дело обстояло совсем иначе: он первым знакомился, звал играть и вообще был крайне общительным. — Можно… мне к ним? — сжимая руку старшего брата, альфа рассматривает яркие качели украдкой. — Конечно, только будь осторожен. Я подожду тебя вот здесь, на скамейке, — Тэ отпускает маленькую руку, отходя к одной свободной скамейке неподалеку. Мэйсу кивает и убегает в пучину играющих детей, а Тэ, присаживаясь, прикрывает глаза и выдыхает. Видимо, деньги, которые он отдавал до этого на детского психолога, не были пустой тратой. Омега прекрасно осознавал, что потеря родителей для детского сердца и разума не пройдет бесследно, но постарался сделать все, чтобы нивелировать последствия травмы. Правда, денег на терапию для себя уже не хватило, но кому нужен психолог, когда ты работаешь на трех работах? Наблюдая за братом, Тэхён не сразу замечает мужчину, присевшего рядом. — У Вас очень красивый брат. Так на Вас похож… — молодой альфа улыбается мягко. — Как Вы узнали, что это именно брат? Обычно все думают, что я папа-одиночка, — Тэхён вежливо улыбается в ответ. — Очень просто: Вы слишком молоды, чтобы у Вас был ребенок лет одиннадцати, — альфа пожимает плечами, протягивая руку. — Куён. И, если не секрет, сколько Вам лет? — Тэхён. И не секрет, мне восемнадцать, — омега пожимает руку мужчине, после отворачиваясь обратно к брату, скатывающемуся с горки. — Вы один из немногих, кто, прежде чем подойти, подумал… — Думать вообще порой бывает полезно, — с улыбкой замечает мужчина. — Ну а порой лучше вообще не думать, — грустно усмехаясь, Тэхён, замечая подбегающего Мэйсу, встает со скамейки. — Думаю, нам пора. Всего доброго. — И Вам, — кивает альфа, в душе ругая себя, что не подошел раньше. Выходя с братом на аллею, усыпанную киосками со сладкой ватой и мороженым, Мэйсу чуть хмурится. — А кто это был? Ты его знаешь? — Нет, родной, не знаю, — Тэ, держа брата за руку, как и всегда, высматривает наиболее благонадежный по виду киоск. — Но это был первый человек, кто назвал тебя моим братом, а не моим сыном. — И все равно он странный… — хмыкает мальчик, в душе ревнуя брата ко всяким проходимцам, которые знакомиться толком не умеют. — Почему ты так думаешь? — Потому что подходить к людям на детской площадке глупо. Они ведь увлечены своими детьми… И вообще, он себя в зеркало видел? Додумался еще к тебе подойти… — Мэйсу! — Тэхён рассмеялся, качая головой. — И с каких пор ты у меня такой взрослый, а? Хочешь провести ему мастер-класс по знакомствам? —Я бы мог, но… боюсь, ему это уже не поможет, — смеется и альфа, радуясь в душе, что наконец-то вызвал улыбку у брата. Когда Тэхён улыбался, он становился еще красивее. Наконец-то киоск был выбран. Приветливый продавец-омега, накрутив большое розовое облако на палочку, торжественно вручил его маленькому альфе. Восторгу не было предела. Кажется, что в этот день Мэйсу был самым счастливым ребенком! Топая довольно рядом с Тэхёном по аллее, рассматривая пышные деревья и кусты вокруг, альфа наслаждался жизнью и сладостью ваты, как вдруг остановился, как вкопанный. Его зрачки стали больше раза в три, застилая своей чернотой почти весь глаз. — Родной? — Тэ, чувствуя, что брат отстал, оборачивается. — Это папа моей акулы… — с благоговейным трепетом произносит альфа, показывая рукой в сторону огромной плюшевой акулы, такой же, как дома, только в четыре раза больше. Тэхён переводит взгляд туда, куда показывает брат. Большое, красочное, мигающее даже днем гирляндами здание тира просто вопило о том, что внутри царит веселье и фортуна. Мэйсу рассматривает акулу, даже забывая о вате. Сколько же желания в этих больших глазах… — Хочешь акулу? — сдаваясь, спрашивает Тэ, заранее зная ответ. — Хочу… — кивает мальчик, переводя взгляд на брата. — Надо везде попасть, да?.. — Сейчас узнаем, — ободряюще улыбнувшись, омега уводит Мэйсу к тиру. Работник тира, молодой омега, приветливо улыбнулся посетителям. Он еще издали заметил эту парочку и был уверен, что они подойдут. — Здравствуйте. Хотите испытать себя на меткость? — с завлекающей улыбкой работник подходит к стойке. — Любая из игрушек может быть вашей! И, да-да, даже та большая акула, папа твоей акулы, малыш, — со знанием дела обводит омега весь ассортимент игрушек руками, подмигивая Мэйсу. — Акула… — мечтательно произносит мальчик, отщипывая кусочек сладкой ваты. — Для акулы этой, — Тэ переводит взгляд от игрушки на омегу, — сколько и куда попасть надо? — О, всего десять раз в красный круг посередине! — торжественно объясняет парень. Тэхён бросает взгляд на крошечную красную точку в центре дартса, расположенного метрах в пятнадцати. — Хорошо, давайте десять выстрелов, — соглашается все-таки Ким-старший под восторженные аплодисменты брата. Работник потирает руки под стойкой незаметно. Эта акула висит уже больше года, будет висеть еще столько же. Кто вообще попадет в эту точку размером с горошину? Да еще и десять раз, без права на ошибку? — Вот, прошу. Сейчас дам две пробных пули, попробуете, — подает омега винтовку Тэхёну как раз в тот момент, когда к тиру подходит уже известный ранее парень в кепке. Охваченный азартом, Мэйсу не замечает нахального пассажира, а вот Тэ чуть хмурится, но виду не подает. Неужели этот странный тип следит за ними? Или это просто совпадение? В конце концов, что мешает любому другому прохожему подойти к тиру? Выкидывая из головы посторонние мысли, Тэхён прикладывает винтовку к плечу, делая глубокий, медленный вдох, окончательно расчищая пространство в разуме, вместе с тем вспоминая все, чему его учил отец, все, чему омега научился и сам в залах для стрельбы. Парень в кепке сначала маячил где-то на периферии зрения, но после исчез и оттуда. Дождавшись, когда работник тира отойдет подальше, Тэхён сглатывает тихо, прицеливается и нажимает на курок, почти не задумываясь. Пуля, вылетая из дула, рассекает воздух и летит точно в красный кружок, попадая в контейнер за ним, звеня о металл. Мэйсу, затаив дыхание, наблюдает за братом, который превратился из живого, веселого Тэхёна в холодного, серьезного парня, став взрослее сразу на пару лет. Парень в кепке никаких эмоций не высказал, отвлекаясь на сообщение. Работник-омега медленно переводит взгляд от винтовки на стрелка за ней, потом еще раз, моргая, смотрит на мишень. Не расслабляясь и не позволяя посторонним мыслям проникнуть в голову, Тэхён с какой-то нежной любовью проводит пальцами рядом с курком, будто благодарит оружие. Отец всегда говорил, что о благодарности забывать нельзя, будь то живой человек или винтовка, в сущности, еще более живая. Оставшиеся выстрелы последовали один за другим, пули звенели в коробочке за красной точкой, и с каждым новым перезвоном Мэйсу радовался сильнее, работник ругал себя сильнее за то, что вообще предложил свои услуги, а наблюдатель в кепке, наконец-то отвлекаясь от телефона, пару раз усмехнулся каким-то своим мыслям. В ушах Тэ еще коротко звенели глухие хлопки от выстрелов, а сердце, наконец-то получившее волю, билось бешено в горле. — Давайте же проверим, сколько раз попали! — возвращая прежнюю веселость голову, работник быстро подносит коробочку, в которой было ровно двенадцать пуль — две пробные, десять настоящих. — Что ж, думаю, акула ваша… — Ура!!! — радости Мэйсу не было предела. Едва получив свой подарок, который ростом был даже выше самого альфы, мальчик радостно прижимает акулу к себе, рассматривая вблизи. Тэхён ж только хочет взять акулу к себе на руки, потому что она крайне тяжелая для брата, как чувствует новый пинок локтем в бок, к которому добавляется нечто странное: горячая рука парня в кепке на секунду, с мастерством карманника, проникла в карман, что-то в нем оставляя. Тэ едва успевает обернуться, но парня не просто нет рядом — его будто и не было. Запуская руку в карман, омега сталкивается чувствительными пальцами и острым краем записки. Вынимая её похолодевшей рукой, Тэхён разворачивает дорогую бумагу и пробегается глазами по аккуратным, узким, будто сухим буквам: «Если не передумал, будь готов сегодня к одиннадцати вечера. За тобой заедут. Если передумал, брось записку в почтовый ящик.» Тэхён комкает записку, запихивая её обратно в карман. Сердце теперь пропускает не один удар, а сразу несколько. Время будто остановилось, растягиваясь, как прилипшая к подошве жвачка. Радостные улыбки Мэйсу, его большие, полные счастья глаза — всего этого омега будто не замечает. Отступить назад сейчас, бросив записку в почтовый ящик? Прозябать и дальше в казино, при этом каждую смену рискуя попасть в тюрьму за незаконную деятельность? Получать гроши, работая официантом или продавцом? — Тэхён?.. — видя, что брат совсем не рад, Мэйсу перестает обнимать акулу, теперь волнуясь. — Ты не рад? Что-то случилось? — А? Нет-нет, я очень рад, родной мой, — тут же беря себя в руки, Тэхён улыбается брату, принимая игрушку из его рук и рассматривая её вблизи. — Прекрасная акула. Как ты её назовешь? — Хёти! — видя, что все в порядке, мальчик вновь радостно улыбается. — Она похожа на тебя… тоже красивая и взрослая! Тэхён тихо смеется, взваливая увесистую акулу на плечо, беря брата за руку и уводя его дальше по парку. Нет, он не кинет записку в почтовый ящик, не отступит от задуманного. Если совершать плохое, то хоть получать за это много денег. На взгляды прохожих омега не обращает внимания. Ему достаточно того, что Мэйсу рядом, что он улыбается, что он счастлив. Ради его смеха, радости в его глазах Тэхён пойдет на все, преодолеет все трудности. Осталось только выбрать подходящую одежду для встречи с будущим начальником. Кажется, в оставшемся еще со школы приталенном бордовом костюме Тэхён смотрелся очень даже неплохо…