One step to Heaven

С того самого злополучного морозного вечера прошла уже неделя, а разговор на повышенных тонах всё ещё не покидал Тэхёна; омега и подумать не мог, что невинная встреча Мэйсу и Чонгука, произошедшая, однако, так некстати, повлечёт за собой именно то, что сейчас приходится расхлёбывать. Огни торгового центра горели ярко, красочно, зазывали в глубину этого мощного развлекательного зверя, вот только Тэ в ту ночь было совсем не до развлечений. Холодный ветер залезал под пальто, щекотал длинными цепкими когтями рёбра и низ живота, срывал с деревьев остатки листьев и гнал их с бешеной скоростью под колёса медленно проезжающих по парковке машин. На небе не было ни звезды, зато огни были в глазах Мэйсу: яростные, ревностные, обиженные. Хотя Тэ и проводил с братом много времени, а с гибелью родителей вообще почти всего себя отдавал ему, никогда подобного взгляда он не замечал. — Мэйсу, давай поговорим дома? — предпринял тогда Тэхён попытку отступления. Выяснять отношения и тем более ругаться на глазах у нескольких десятков человек не хотелось, да и в семейные дела Чонгука омега посвящать не хотел. Однако у мальчика были другие планы. — Кто это, я спрашиваю? — повторил он вопрос упрямым, срывающимся от злости и обиды голосом, сжимая в карманах руки в кулаки. Эта нахальная рожа, виднеющаяся из салона автомобиля, раздражала миг от мига сильнее. Сейчас уже, по прошествии времени, Тэхён понимает, что лучшим решением на тот момент было бы просто увести Мэйсу за руку прочь от машины Чонгука, ограждая так каждую сторону от неприятного начала отношений, но, как и всегда, лучшие варианты решения проблемы приходят уже после того, как всё сделано. И почему тогда Тэ предпочёл попытаться вновь уладить всё разговорами? Дурак… Чонгук, видимо, не привыкший к тому, что не все дети такие же замкнутые и необщительные, каким он был в детстве, с несколько секунд молча наблюдал за сложившейся картиной, но в какой-то момент не выдержал — вышел из салона, громко хлопнув дверью, так и оставив двигатель работать. От резкого звука Мэйсу перевёл быстро взгляд на незнакомца, воспылав к нему ненавистью ещё большей, чем тогда, когда он просто сидел в машине и слушал. — Мэйсу, мы поговорим об этом дома, — требовательнее заявил Тэ и уже поймал руку маленького альфы в свою, как также обернулся, чувствуя, что сердце падает под ноги и разбивается в кровавую пульсирующую лужу. — Ты не хочешь ему говорить обо мне и нас, потому что стесняешься? — не видя смысла говорить с ребёнком, глупым и резким, Чонгук задаёт вопрос сразу Тэхёну, не окидывая Мэйсу взглядом, не удостаивая его подобной чести. — А, манипулятор и кретин, я понял, — Мэйсу с силой вырвал свою руку, совсем не ожидая от брата, что он предпочтёт кого-то подобного. Даже в качестве того, кто просто дарит дорогие подарки и катает на крутой машине. — Мэйсу! — в отчаянии крикнул Тэ. Омега со злостью сжал челюсти, пытаясь ещё сохранять самообладание. — А ты вообще рот закрой, когда старшие разговаривают, — вспылил Чонгук, которому вообще в детстве слово отец давал крайне редко. — Чонгук! — обернулся резко омега, упуская момент, когда Мэйсу быстро пошёл прочь от них в сторону автобусной остановки. — Так почему, Тэхён? — будто не замечая произошедшего, добивался ответа Чон, чем раздражал ещё больше. — Да потому что! — не найдя достойного аргумента, не сумев сложить больше трёх слов в своей голове от гнева, крикнул на него Тэхён, — Обязательно было оставаться сейчас?! Выходить из машины?! Ты назло это, специально, да?! Каким же он был дураком тогда, в ту холодную ночь… Почему вёл себя именно так, обвиняя во всём совершенно постороннего человека? И почему тогда казалось, что это действительно Чонгук во всём виноват? Не мог же он специально подстроить так, чтобы на парковке не оказалось ни одного свободного места? Это уже паранойя. Но легче от осознания собственной ошибки не становилось, ведь с тех пор Мэйсу не разговаривал с Тэ уже неделю. И краткие общие фразы вроде «доброе утро», «я дома», «я не буду есть» только больше подчёркивали тупиковость сложившихся обстоятельств. Даже о недавней своей «работе» омега не думал с таким же волнением, как о той ссоре, которая вышла у него с братом. Работу Тэ вообще воспринял как лишний элемент в стройной системе расписания. Элемент этот, однако, вновь принёс кругленькую сумму. Молчаливые дни рядом с братом тянулись медленно и печально. Казалось, что ничего и не произошло такого, за что Тэ следовало бы извиниться: он не украл ничего, он не бросил Мэйсу, не отказался его воспитывать, кормить, поить и обувать, не убил никого… хотя стоп. Точно. Но ведь о последнем пункте брат ничего не знает! Почему тогда омегу не покидает вот уже неделю чувство, что он сильно-сильно виноват перед братом, что прощения он не получит, даже стоя на коленях? Однако не секрет, что время помогает сгладить всё, включая самые острые углы. Неделю походив букой, Мэйсу всё-таки остыл, понемногу начал говорить с Тэ так же, как и всегда, будто ничего и не произошло. Старший брат всё же был самым близким человеком, терять которого из-за нелепого клоуна на дорогой тачке не хотелось. Кроме того, после гибели родителей альфа очень-очень боялся остаться в одиночестве, поэтому дольше строить из себя обиженку не стал. Хватит, Тэхён, кажется, и без того осознал, что был не прав. По крайней мере его виноватые глаза об этом говорили. — В музей? — переспросил за ужином Мэйсу, для приличия вздохнув, будто бы размышление давалось очень трудно. На самом же деле в музей на выставку современного искусства он о-о-о-чень хотел. — Да, — кивнул Тэ, отправляя в рот небольшой кусочек мяса, нежнейший, буквально тающий. Если убираться Тэхён терпеть не мог, то готовка была его хобби, в котором он преуспел. — Я слышал, — продолжил омега, — что там много репродукций известных картин. Оэлен, например, Сяоган… Даже, кажется, будут картины Мураками…— Тэхён говорил будто бы спокойно, но прекрасно знал, что последний вызовет внутри брата яркие эмоции. И Тэ не ошибся. — Мураками?.. — недоверчиво уточнил Мэйсу, не желая так быстро признаваться, что уже хочет побежать на эту выставку прямо в домашней пижаме и разных носках. — Ну если только ради Мураками… — доигрывая роль до конца, протягивает он, но, не выдерживая, бросает палочки и оббегает стол, крепко-крепко обнимая брата за шею. — Вместе пойдём? Да? А когда? — тут же сыплет он вопросами, а тёмные глаза вновь горят тем живым, прекрасным огнём радости и счастья. — Вместе, родной, вместе, — отложив палочки, омега обнял Мэйсу в ответ, целуя коротко в макушку, вдыхая родной и любимый, успокаивающий запах. Наконец-то всё по-старому, наконец-то нет обид друг на друга, недомолвок… — Пойдём послезавтра, как раз в субботу. Прямо с утра, идёт? — поглаживая альфу по спине, не выпуская из объятий, предложил Тэхён. — Да! — кивнул быстро Мэйсу, целуя брата в щеку, светясь счастьем и довольством буквально изнутри. О каких обидах, всяких глупых дядьках и их хамствах может иди речь, если старший брат такой замечательный, такой умный, чуткий, понимающий? Наверное, тот эпизод с плечистым клоуном был недоразумением, не больше… А Мэйсу, дурачок, так взъелся… Однако молчание решил прервать не только Мэйсу. Чонгук, не чувствуя себя виноватым, но чувствуя себя проигравшим, уже несколько дней вынашивал план: как заставить Тэхёна пойти на ещё одно свидание и точно сделать ему предложение хотя бы встречаться. О простом предложении Чонгук уже тоже задумывался, но понимал, что Тэ не согласится: не такой уж он рисковый человек, чтобы выходить замуж спустя месяц-два общения. Было бы куда проще, будь Тэ неординарным, готовым броситься и в огонь, и в воду за компанию, но в таком случае он бы не подошёл на роль ответственного папы. Так что приходилось жертвовать скоростью ради качества. Впрочем, альфа был совсем не против; для свадьбы нужно ему и самому хотя бы выспаться, ведь ночные кошмары никуда не делись. Ночь за ночью они затягивали в зыбкую трясину, откуда выпутаться можно было только с первыми лучами солнца. Предпочитая не нападать, пока не потревожат, Чонгук в интимных делах занимал зачастую выжидательную позицию; втирался в доверие, а потом больно жалил, убивая. И пусть Тэхён разительно отличался от предыдущих жертв Чона, способ его убийства не составит исключения. Всю эту неделю где-то на фоне в сознании альфа придумывал, что бы такого написать Тэ, чтобы и извиниться за то, что с Мэйсу всё вышло именно так, и не признать своё поражение перед этим капризным сопляком, и на свидание позвать, причём отказ желательно не получить при этом. Чонгук сразу решил, что обилие пространного текста не его тактика — слишком легко растечься и потерять главную мысль. Сухое сообщение в пару строк? Тоже не вариант, ведь всех возложенных задач оно выполнить не сможет. Благо, Чон умел делать несколько дел одновременно, иначе бы вся работа шла кувырком. — Намджун просил передать документы, — Чимин зашёл в кабинет Чонгука, прикрывая за собой тихо двери. — Тут выписки по счетам в основном. — Больше ничего не передал? — уточнил альфа, принимая из рук подчинённого небольшую стопку документов, сплошь сотканных из цифр и таблиц. Намджун любил порядок, но главной его заслугой было другое: он умел свести все цифры так, чтобы у налоговой не возникало вопросов. Пожалуй, для Чонгука это был самый ценный сотрудник, хотя он никогда не занимался составлением рейтингов. — Остальное он пришлёт на почту, — ответил Чимин заготовленной фразой. Если Ким что-то не успевал, он всегда говорил именно так. И действительно ведь отправлял! — Ясно, — откладывая документы на левый угол стола, Чонгук откинулся в кресле, массируя виски пальцами. Он уже несколько дней ходил с мыслями о сообщении или разговоре, но никак не мог придумать, что же следует сказать. — Могу быть свободен? — уточнил омега, прекрасно помня, что в последнее время босс крайне… вспыльчив. — Да, — задумчиво кивнул Чонгук, не став просить помощи. Во-первых, он к этому не привык. Во-вторых, Чимин наверняка догадается, кому альфа составляет послание. — Свободен касательно меня. У тебя, насколько я помню, есть задание. — Да, есть, конечно, — Чимин, кивнув в знак прощания, быстро удалился из кабинета, оставляя после себя едва заметный легкий цитрусовый аромат. Выжигая тёмными глазами в спине Пака две небольшие дыры в области лопаток, Чонгук задумчиво прикусил нижнюю губу, после вновь бросая взгляд на принесённые омегой бумаги. Мелкие цифры, упорядоченные по столбцам и рядам, оставались неподвижными, но даже если бы они начали выплясывать польку, альфа бы не удивился. За этот небольшой срок знакомства с Тэхёном он видел уже столько, что мысленно готов был ко всему. Но цифры бездействовали, а Чонгук по-прежнему занимал выжидательную позицию, терпеливо дожидаясь момента, когда они начнут поползновения. Лишь спустя минуты три альфа понял, что ведёт себя глупо, карауля закорючки, напечатанные на принтере. «Схожу с ума», — подумал он, злясь на себя безмерно внутри. С каких пор какой-то омега занимает так много места в жизни? Не даёт спать, не даёт работать? Ещё и брат его такой же: своенравный, влезающий куда не следует. Точно семейка, нечего сказать. Та же злость, которая заставила перевернуть листы написанным вниз, подсказала просто набрать номер Тэ и заговорить. К чему речи, послания? Он же не президент! Какие только глупости в голову не влезут. Нужно как можно быстрее сделать его своим и забыть об этих мучениях, как о страшном сне. А Мэйсу и в интернате будет хорошо, главное — получше промыть Тэ мозги. — Тэхён, — только услышав, что длинные гудки прервались, Чонгук начал разговор первым, не давая ничего сказать омеге, — извини меня, что так вышло в тот вечер. Я не хотел, чтобы наше знакомство с твоим братом вышло именно таким: скомканным и не очень приятным. Мы могли бы встретиться в субботу? Я бы хотел обговорить случившееся лично, с глазу на глаз, найти пути выхода и…сказать тебе кое-что очень важное. Чонгук имел дурацкую привычку вертеть что-то в руках при телефонных разговорах. Это появилось ещё с детства, он много раз пытался отучить себя от этого, но после понял, что это далеко не самое пагубное, к чему можно пристраститься. Любимой вещью для подобных дел был карандаш с шестью гранями, которые приятно скользили под пальцами. Этим карандашом альфа никогда не писал, и держал его на столе только для собственного увеселения. Но услышанный ответ был вовсе не тем, на который рассчитывал альфа. Более того, он был прямо противоположным ожидаемому! Карандаш с треском переламывается, падая на стол. Часть с резинкой на конце покатилась сразу к краю стола, незамедлительно упала. На висках альфы тут же проступили вены, а глаза блеснули чёрным. — Конечно, я понимаю. Ты уже договорился с Мэйсу. Семья важнее, Тэхён. Не извиняйся, — держа голос под контролем и говоря всё это абсолютно спокойно, Чонгук сжимал несчастный телефон с такой силой, что кончики пальцев побелели. Но маска безупречного спокойствия была столь прочно приклеена, что голос не дрогнул ни на миг. — Да, обязательно расскажешь, как сходили. Я позвоню в субботу вечером, — стараясь не слишком торопиться и не показывать, что что-то не так, Чонгук попрощался с Тэ, медленно убрал телефон от уха и с неудовольствием ощутил крошки древесины между пальцев. Какой к дьяволу Мэйсу?! Какой в жопу музей современного искусства, когда Чонгук лично позвал его на встречу?! Это походило на хамство или ужасную тупость. Пусть Тэ сам решит, что именно к нему относится. Телефон, откинутый на стол экраном вниз, завибрировал. На мгновение Чонгук предположил, что Тэхён одумался, понял, какой шанс упускает, раскаялся и перезванивает, чтобы согласиться на встречу. Но увы, это был всего лишь Намджун. Как всегда вовремя. — Господин Чон, Вы просили ещё найти информацию по некоему Мин Юнги. Я не стал отдавать всё Чимину, могу ли я зайти и отдать… — Пришли на почту, я сейчас уезжаю, — прекрасно понимая, что с подчинёнными свою злость можно не шлифовать вежливостью, Чонгук ответил довольно резко. И пусть никуда он не собирался, но он и видеть никого не хотел. Взяли моду — ходить к нему в кабинет. Это что, проходной двор? Один пришёл, в тот раз два клоуна заявились, сейчас этот ещё собирается припереться. — Понял, — Намджун сделал несколько расстроенный голос, хотя ему же было даже лучше. Каждый раз, заходя в кабинет начальства, альфа чувствовал угрозу и какую-то незащищенность. Лишний раз избежать подобных ощущений было настоящим подарком. Вскоре на почту Чона приходит досье: ровно такое же, как и на клиентов, только не для этой цели. Скользя взглядом по строчкам, альфа качает головой, после блокируя телефон и откладывая его уже более спокойно на стол. Может, не нужно всего этого вообще? Кто договариваться с этим Юнги поедет? Стоит оно того? Пуля ведь куда надёжнее… Но подумать у Чонгука время ещё будет. Суббота-то оказалась совершенно свободна. Отложив телефон на прикроватный столик, Тэхён медленно и тяжело выдохнул. Что за чертовщина? Почему Чон молчал столько времени, а теперь решил позвать на свидание именно в тот день, когда у омеги уже наметился совместный отдых-примирение с братом? Будто какой-то злой рок нарочно вновь столкнул этих двоих, выбирать из которых Тэ не мог и не хотел. — Что-то случилось? — Мэйсу вошёл в комнату ровно в тот момент, когда раздался вздох. Отложив книжку на письменный стол, мальчик присел рядом, осторожно касаясь плеча старшего брата. — Нет-нет, родной, совсем ничего, — тут же взял себя в руки омега, мягко улыбнувшись. — Просто вспомнил о том, как без тебя было трудно, пока ты был в Японии, — нашёлся Тэ, взяв руки альфы в свои. — Я очень рад, что мы с тобой вновь вместе… И что ты больше не злишься на меня. — На тебя невозможно долго злиться, — Мэйсу неторопливо отнял ладонь, ласково щелкнул Тэ по носу. — Да и… — он замолчал, потупив взгляд, — я ведь тоже поступил не совсем верно… Мне даже чуточку стыдно перед тобой… — Мы оба друг перед другом в чём-то виноваты, солнышко… Но мы ведь не в обиде друг на друга? — Теперь нет, — уверенно кивнул мальчик, подсаживаясь ближе. — Знаешь, я тут прочитал в книжке, что… Уютный осенний вечер продолжил свой неторопливый ход, будто ничего и не произошло. За окнами тёплой квартиры дул пронизывающий ветер, фонари светили холодным электрическим светом, а небо было сплошь усеяно тучами-гигантами. Именно в такие промозглые вечера наиболее ощутима вся прелесть жилища, защищенного от сквозняков и дождей. Книга сама просится в руки, плед окутывает ноги и, будто живое существо, не собирается никуда выпускать из своих цепких объятий. Зачастую не хватает камина и дров, потрескивающих в нём, но с этим можно кое-как смириться. Особенно ярко чувствовалось и семейное единение; усиленное ещё и перемирием, оно разливалось по телу Тэхёна приятными искорками, ощущалось на кончиках пальцев. Будет ли так же спокойно, тепло, радостно вместе с Чонгуком, если они когда-нибудь станут семьей? Так далеко Тэ заглядывать не собирался, да и что-то внутри подсказывало, что подобная атмосфера не создана для таких, как Чон. Однако это вовсе не означало, что он плохой или, наоборот, хороший. Он просто другой, совершенно другой… Возможно, стоило всё-таки пойти с ним на встречу. Тэхён не собирался отрицать очевидного: Чонгук привлекал его, манил, интересовал. Как мужчина, как альфа. Тэ не десять лет, чтобы стесняться этого, скрывать голые факты от самого себя. Вполне вероятно, что этим «кое-чем важным» могло бы быть какое-то особенное предложение, от которого бы Тэхён не смог отказаться, но свой выбор омега всё-таки сделал. Как бы ни хотел он увидеть Чонгука снова, как бы ни рвалось к нему что-то изнутри, с Мэйсу омега договорился раньше. «Он ведь сам сказал, что семья важнее, — прокручивая ночью телефонный разговор, напомнил себе Тэхён. — Значит, всё в порядке. Встречусь с ним в другой раз, когда Мэйсу будет занят своими делами…» Успокоенный такими размышлениями, Тэ вместе с Мэйсу рассматривал картину Мураками «Chaos». Выставка и без того навевала на омегу странные ощущения, но эта картина… Несколько пар ядовито-зелёных глаз множились с каждой секундой, в течение которых Тэхён смотрел на картину. Зубы, то белоснежные, то голубоватые, напоминали зубы акулы, уже разинувшей пасть, чтобы заглотить добычу. Неприятные мурашки побежали по телу, но сдвинуться с места Тэхён не смог: глаза будто гипнотизировали, заманивая ближе и ближе, в ловушку зубов. — Тэ-Тэ, тебе тоже нравится? — слышимые в голосе Мэйсу восторженные нотки позволили оторваться от бесконечного созерцания. — А?.. — повернув медленно в сторону брата голову, омега ещё никак не мог прийти в себя. Будто эти безобидные зелёные глаза смотрели даже не на Тэхёна, а глубже, куда-то в сердце. — Говорю, тебе тоже нравится? — тоже подойдя к полотну поближе, Мэйсу часто заморгал, сохраняя в памяти, как фотоаппарат, как можно больше деталей. — Да, очень, — соврал Тэхён, на самом деле желая уйти отсюда поскорее. Кто пишет такие картины? Какие-то ненормальные люди. Есть же морские пейзажи, натюрморты с яблоками или арбузами. Есть, на худой конец, даже портреты! Но нет, нужно обязательно рисовать невесть что, ещё и провозглашая это искусством. Только из любви к брату Тэхён не покинул музей, послушно следуя за любознательным и увлечённым альфой. Видеть его улыбку, слышать радость в голосе, который уже начинал потихоньку ломаться, — что может быть лучше, роднее? Даже остаток этого дня прошёл по-семейному замечательно: простое кафе, кисло-сладкая курочка, обсуждение выставки, шутки. Тэхён хоть и устал, набравшись впечатлений, но был безмерно счастлив. Правда, ложась в постель, он мысленно попросил небеса, чтобы страшные зелёные глаза во сне не явились. Кроме того, омега надеялся, что больше выбирать между альфами не придётся. Знал бы он, как сильно ошибался. Следующие несколько недель Тэхёну казалось, что у Мэйсу и Чонгука есть какой-то специальный график, где они отмечают, когда лучше договориться о встрече с омегой. Едва звонил Чонгук и приглашал пойти в кино, едва Тэ соглашался на это, как вечером того же дня Мэйсу слёзно просил прогуляться, зайти в книжный магазин или сделать с ним уроки. Только Тэхён успевал уговорить брата сходить в другой день отдохнуть, как Чонгук просил встретиться ровно в этот же день. Это начинало уже выводить из себя. Постоянное напряжение, в котором пребывал омега, сдавливало со всех сторон, мешая дышать. Нередко Тэ снилось, будто бы Мэйсу тянет его за рукав с одной стороны, а Чонгук — с другой, причём тянут они оба с такой силой, что Тэхён вот-вот разорвётся пополам. Несмотря на то, что Тэ никогда не хотел делать выбор между братом и Чонгуком, ему день ото дня приходилось совершать именно это. Порой проигрывал Мэйсу, и тогда маленький альфа дулся, уходил в гостиную и молча усаживался на диван, делая вид, что крайне заинтересован чтением. Иногда же поражение терпел Чонгук, опоздавший с приглашением в ресторан или на прогулку. В такие моменты он говорил, что всё понимает, что семья важнее, но уже даже через трубку Тэ чувствовал, что альфа недоволен. Выбирая одного, Тэ всегда будто бы думал о другом. В ресторане с Чонгуком омега вспоминал, как ласково обнимал его брат, а в кино с Мэйсу — как целовал его Чон. Были бы живы родители, такой бы ситуации не сложилось… Лишь однажды за эти трудные дни омеге повезло: Мэйсу сам не согласился никуда идти, потому что уже договорился пойти с одноклассниками на какой-то спортивный матч. — Если всё кончится поздно, то вызови такси, хорошо? — помогая красиво завязать тёплый шарф, просил Тэхён. — Хорошо, Тэ-Тэ, — послушно кивнул Мэйсу, чувствуя где-то внутри, что брат непременно встретится с плечистым клоуном. — А ты… будешь дома?.. Тэхён закончил с шарфом, отходя на пару шагов, чтобы убедиться, что всё смотрится аккуратно. Он медленно кивнул, улыбнувшись. — Да, я буду дома, — ответил он честно, потому что и о встрече с Чонгуком никакой договорённости не было. Кажется, это первый более-менее спокойный день за долгое время. — Тэхён, — уже обувшись, альфа обернулся. — Он кажется мне плохим человеком, и я не знаю, почему, — тихо произнёс Мэйсу, касаясь уже ручки двери. — Будто всё в нём такое же фальшивое, как брендовые вещи на китайских рынках за один юань… — Родной, это не так… — вздохнув, Тэхён опустил глаза на свои ладони, рассматривая линии на них с большим интересом. — Ты просто его не знаешь… — Будь осторожнее… — попросил с волнением в голосе Мэйсу, после этого только попрощавшись с братом и покинув квартиру. Камень, покоившийся на сердце Тэхёна, стал ещё больше. Но если Мэйсу хотя бы старался понять своего брата, то Чонгук даже не пытался войти в положение Тэ. Альфе казалось, что выбор между им и тем сопляком даже не существовал! Но почему тогда Тэхён так часто уделял время именно своему брату? То в школе у него мероприятие какое-то, то в парк ему хочется, то домашку с ним надо сделать… Чонгук все свои домашние задания делал сам, так почему этот Мэйсу сам сделать не может?! Порой тень здравых мыслей проскальзывала в голове. Чонгук, особенно выпив немного виски, расслабившись в домашней одежде в уютном кресле, искал для Тэхёна оправдания. В основном дальше «он его брат» дело не шло, но это уже было маленьким достижением. Чон не мог с уверенностью сказать, относился ли бы он так к брату, будь он у него. Ему легче было представить свое отношение к собственным детям, но даже при этом раскладе он не до конца влезал в шкуру Тэхёна. Прикрыв глаза, чуть красные от напряжённой работы днём, альфа усмехнулся каким-то своим мыслям, вслух лишь произнося: — Ничего, скоро уже будет моим. Дальше дело техники. Уже завтра наконец-то наступит день, когда Чонгук станет ещё ближе. Уже завтра он сделает то, что сделать надо было несколько недель назад, избавив так себя от кучи проблем. Завтра… Сеул горел ночными огнями, перебиваемыми там и тут яркими неоновыми вывесками. Миллионы запахов, от уличной еды до утонченных ароматов от Dior, смешиваясь, порождали особенную смесь, ткали единый аромат энергии, веселья, авантюры и страсти. Высокие эстакады, тихие улочки, шумные шоссе — где только не побывала чёрная машина Чонгука, внутри которой царила совершенно особенная атмосфера. Тихая музыка совсем не заглушала негромких разговоров. Удивительно, как альфе удавалось подхватывать абсолютно любую тему, на которую начинал говорить Тэхён. Искусство, музыка, наука, готовка, спорт — ему подвластно было всё в равной степени. Тэ забывал рядом с этим человеком даже дышать, не говоря уже о каких-то насущных делах. — Особенно мне нравится здесь, — заглушая двигатель, мягко заметил Чонгук, выключая после и фары. — Думаю, летом это место отлично подойдет для пикника. Тэхён оторвал взгляд от своего спутника и устремил его в лобовое стекло. Машина оказалась на какой-то возвышенности, поэтому большая часть города была видна во всей своей незабываемой красе. За всё время, что они с Чонгуком проводили вместе, Тэхён не чувствовал внутри такую бурю эмоций. — Здесь невероятно красиво… — произнёс он на выдохе, не отрывая взгляда от открывшегося пейзажа. Омега и не думал, что такую красоту можно увидеть совсем рядом. Произведённый эффект альфе понравился, и он довольно усмехнулся, выдохнув. Свет огней города был красив, но ещё лучше он смотрелся в глазах Тэхёна, жадно ловившего, кажется, каждый миллиметр, каждую деталь. — Тэхён, — прозвал Чон, беря омегу за руку и чуть сжимая тонкие красивые пальцы. — Я давно ещё хотел спросить тебя о кое-чём очень важном, помнишь? Сердце Тэ сразу ускорилось. Отвлекаясь от ночного города, он повернулся в сторону Чонгука, кивнув несмело. Что этот человек может сейчас сказать? Позвать замуж? Сказать, что им больше не надо видеться? От альфы можно было ожидать чего угодно, и Тэ терялся в догадках, тут же запестревших в голове. — Нет, не переживай, — увидев мелькнувшее волнение в глазах омеги, Чонгук сжал его руку чуть сильнее. — Это не что-то катастрофическое… скорее, формальность, обойтись без которой мне не позволяет воспитание. — Теперь я переживаю ещё больше, — попытался пошутить Тэ, но слишком много в этой шутке было правды, поэтому вышла она какой-то неловкой. — Тогда не буду тебя томить. Тэхён, ты будешь моей парой? Слова эти прозвучали так неожиданно, что Тэхён даже не сразу понял их смысл. Только через несколько секунд до омеги дошло, что они не стали официальной парой, что они действительно пока что никто друг другу, даже несмотря на все те жаркие поцелуи, грозящиеся было перетечь в нечто куда большее. Чонгук терпеливо дожидался ответа, будучи в нём уверенным. У Тэхёна не было причин отказывать: альфа преподнёс себя как мудрого и понимающего партнёра, готового защитить, поддержать, войти в положение. — Да, я… — Тэ улыбнулся слабо, кусая нижнюю губу, стараясь так сдержаться. — Да, я буду твоей парой, Чонгук, — ответил он полностью, сжав руки альфы в ответ. Улыбнувшись, Чон подвинулся ближе, целуя ласково Тэ, не отпуская его ладоней. Будто бы ответ мог звучать иначе. Альфа предпочитал продумывать все ходы наперёд, и теперь мог сказать даже, когда наступит день их с Тэхёном свадьбы. Но, разумеется, омеге знать об этом не обязательно. Пусть и дальше думает, что сам решает, сам управляет своей судьбой. Остаток вечера был не менее романтичным. Тэхён чувствовал себя безмерно счастливым и надеялся, что это счастье взаимно. То, как смотрел на него Чонгук, как трепетно касался, будто боясь поранить, как целовал, сжимая талию — всё это больше и больше убеждало Тэ в том, о чём он подумал ещё тогда, при первой встрече в казино. Должно быть, альфа также понимал это. По крайней мере, Тэ не хотелось думать, что все рассказы про пары, созданные на небесах, являлись всего лишь сказками. Изменилось ли что-то с тех пор, как Тэ и Чонгук стали парой? Однозначного ответа Тэхён дать не мог. С одной стороны, Чонгук стал будто бы более заботливым: несколько раз неожиданнейшим образом к Тэхёну наведывались курьеры, причём доставляли они не только цветы или подарки, но даже еду. При встречах альфа не спрашивал уже, прежде чем взять за руку или поцеловать, но и Тэхён сам не видел в этом чего-то запретного, они ведь уже были парой! С другой же стороны, Чон стал настойчивее, и не заметил бы это только слепой. Теперь, чтобы не получать отказа, Чонгук звал на свидания не по телефону, а приезжая к дому Тэ. Отказать так омеге было сложнее, и Чон с удовольствием наблюдал через тонированные стёкла автомобиля за недовольным лицом Мэйсу, который прожигал машину взглядом. Терпел неудачу Чонгук только в том случае, если Тэ не оказывалось дома. Отныне Мэйсу проигрывал в битве за Тэхёна чаще. И, хотя омега и просил не ревновать, убеждал, что всё равно первое место в сердце занимает именно Мэйсу, мальчик упорно продолжал провожать машину недовольнейшим взглядом. — Плечистый клоун… — шептал однажды он себе под нос, записывая ответ на задачу в тетради. Услышав же поворот ключа в двери, альфа вышел в коридор встречать брата. Тэ вернулся немногим за одиннадцать ночи, держа в руках какую-то большую коробку. — Ты ещё не спишь? — удивлённо спросил он, но тут же улыбнулся. Это даже лучше. — Чонгук тебе кое-что подарил… Скептически взглянув на коробку, Мэйсу сложил руки на груди, нахмурившись. — Мне от него ничего не нужно, — заявил он, уходя обратно в спальню. Ему ещё нужно было собрать портфель на завтра. — Постой! — скидывая быстро пальто и обувь, Тэ прошёл в комнату за альфой. — Помнишь, ты хотел машинку на радиоуправлении? Вот же, держи… он от чистого сердца ведь, Мэйсу… — Я не играю уже в игрушки, Тэхён, — неожиданно даже для самого себя строго заявил альфа, запихивая в рюкзак тетради. Не ожидая услышать подобного, Тэ взглянул на многочисленные маленькие машинки, стоящие там и тут. Ну конечно, Мэйсу был уже взрослым для игр в машинки, поэтому они лежали на видных местах везде, где только можно. — Ах, вот как, — поставив тяжёлую коробку с последней моделью дорогой игрушки на пол в сторону, Тэхён кивнул каким-то своим мыслям. — Именно так, — был непреклонен мальчик, даже не взглянувший больше в сторону подарка от этого опасного и неприятного человека, самодовольного и местами даже будто бы липкого. — Мэйсу, ты ведешь себя некрасиво, — после короткого молчания заметил Тэ. — Вбил себе в голову какую-то ерунду… — Теперь всё, что я говорю, для тебя ерунда? — усмехнулся мальчик, отвлекаясь от своего занятия и в упор глядя на брата. — Ему бы тоже сумел такое сказать? Или мне не кажется, что в его присутствии ты словно меняешься? Причём в худшую сторону. — Мэйсу! — все приятные ощущения, ещё витающие в теле после касаний и поцелуев Чонгука, испарились вмиг. — Не смей так разговаривать со мной! Мэйсу вмиг замолчал, впервые слыша нечто подобное от брата, от того, кому он доверял всего себя, кому мог рассказать что угодно, кому всегда говорил правду и не получал за это осуждения. А что выходит теперь?.. — Я стараюсь для тебя, Мэйсу. Хожу к директору твоей школы, выслушиваю каждый раз всякие гадости. Выбираю тебе самое лучшее, чтобы ты не был хуже, стараюсь заработать как можно больше, чтобы ты ни в чём себе не отказывал, а ты…ты ведешь себя как ребёнок! Мне что, запереться дома и сидеть целыми днями только с тобой? О своей жизни забыть? Я не виноват, что наши родители погибли, не виноват, что кроме меня у тебя теперь никого нет, но я не могу каждый чёртов день сидеть в этих четырёх стенах. Мэйсу слушал эту тираду с открытым ртом и большими глазами. Он ведь тоже не виноват, что ему хочется с кем-то поделиться своими переживаниями и эмоциями, не виноват, что кроме брата теперь никого рядом не осталось. Не виноват, что хочет внимания… Не виноват, что он ребёнок… — Но… Тэхён, я… — И хватит меня перебивать! — окончательно распаляясь, омега со злости пинает подарочную коробку игрушки. — Марш спать. Сию секунду чтобы спал мне, ясно?! — Ясно… — вздрагивая от пинка коробки, мальчик спешно закрыл портфель, слыша только, как брат вышел из комнаты. Слёзы обиды сначала подступили к горлу, а потом покатились по щекам. — Но я ведь и есть… ребёнок… как мне себя вести… — спросил он уже у самого себя, ведь брат даже слушать не стал. Впервые в стенах этой квартиры случилось подобное. Наверное, даже соседи слышали, удивленно поднимая головы к потолку и прислушиваясь. В эту ночь Тэхён лёг спать на диване, даже не пожелав брату спокойной ночи, не поцеловав его в щёку. В нём кипела злость и обида, но не на Мэйсу, а на самого себя. Почему ему просто нельзя жить своей жизнью? Почему нельзя заниматься тем, чем по-настоящему хочется? Но разве хочется быть только с Чонгуком? Время, проведённое с братом, такое же ценное… тогда почему всё происходит именно так… Мэйсу молча обнимал угол одеяла, глотая слёзы. Может, он тоже поступил где-то неправильно? Чонгук ему ничего плохого не сделал ведь… Ну, не устраивает он самого Мэйсу, так ведь и не ему жить с этим плечи…с этим человеком. А если Тэ-Тэ влюбился? И поэтому не замечает, что что-то в нём меняется? Ну конечно… он просто влюбился и не видит очевидных вещей! А Мэйсу с ним так резко, так грубо… Сползая с кровати и вытирая слёзы, мальчик подходит к коробке, теперь чуть помятой в углу. Наверное, это Тэхён подсказал, что купить, ведь об этой игрушке альфа и правда мечтал очень долго. Касаясь качественного плотного глянцевого картона, Мэйсу глубоко дышал, успокаиваясь. Тэхён только закрыл глаза, постаравшись погрузиться в сон, как тихое жужжание нарушило планы. В темноте гостиной, освещённой только полоской света от фонаря за окном, омега разглядел подъехавшую к дивану машину, точно такую же, как у Чонгука, только уменьшенную в размерах. Дворниками к лобовому стеклу была прижата записка, написанная пусть и не слишком аккуратным, но знакомым почерком: «Доброй ночи, Тэ-Тэ. Прости меня, мне не стоило лезть в твою личную жизнь… Приходи, пожалуйста, ко мне. Без тебя холодно…» Прочитав записку, омега поднял голову и в темноте коридора, соединяющего две комнаты, заметил босые ноги брата. Тут же встав с дивана, Тэ быстрыми шагами подошёл к Мэйсу, крепко-крепко его обнимая. — Прости меня… — зашептал он жарко и сбивчиво. — Я не должен был… ты не виноват ведь и… — Мне не за что тебя прощать… разве можно обвинять кого-то в том, что человек влюбился? — спросил тоже шёпотом Мэйсу, обнимая брата в ответ. — Есть за что, родной, есть… я не… я… — Пойдём спать, Тэ-Тэ…— попросил тихо альфа, обнимая в ответ. — Завтра у меня несколько контрольных… Хотя Мэйсу и предложил первым пойти спать, он ещё долго не мог уснуть. Куча мыслей просто не помещалась в голове и уж тем более отпугивала сон, как запах мяты отпугивает насекомых. Чувствуя себя всё-таки не в своей тарелке, мальчик закрыл глаза в очередной попытке уснуть. «Если Тэхён стал таким после небольшого времени общения с ним, — пронеслось в голове помимо воли, — то что будет дальше?..» Тяжёлые капли застучали по подоконнику. Разбиваясь на капельки поменьше, дождь быстро покрыл асфальт мокрым плащом. Но совсем скоро ливень прекратился — на землю посыпались первые в этом году снежинки, холодные и прекрасные. Первые таяли за мгновения, последующие же укрывали землю, машины, дорожные знаки мягким махровым ковром. Зима в этом году пришла рано.