It Is What the Heart Commands

Шесть лет. Шесть лет он нашептывал заклинание, прикрывал крошечные буквы на своем запястье, отказываясь показывать их кому бы то ни было. Ученики, как правило, открывали свою отметку остальным только в том случае, если они уже были со своей второй половинкой или если они не знали ни одного человека с таким именем в школе. Симус Финниган не состоит в отношениях, и ему знакомо это имя с той первой ночи, когда они вошли в замок в возрасте одиннадцати лет. Родственная душа даже не знала об этом до одного случая. Этим вечером, когда он пришел в слезах, потому что его отношения с Джинни закончились, потому что Симус был единственным, кто мог быть рядом с Дином Томасом, несмотря на их недавние разногласия. А теперь Симус по-королевски облажался. (Он почти уверен, что его имени нет на запястье Дина, не после того, какое лицо сделал Дин, когда увидел.) — Это другой Дин, — тихо шепчет он себе снова и снова, сидя на подушках и плача, как маленький ребенок. Прошло чуть больше года с тех пор, как он понял, что влюблен в своего лучшего друга. Как это может быть другой Дин, если его сердце колотится каждый раз, когда молодой человек входит в комнату? Как это может быть другой Дин, если он отчаянно хочет, чтобы эти руки обхватили его собственные? Как это может быть другой Дин, если он с каждым днем все больше влюбляется в эту прекрасную улыбку? Все было бы намного проще, если бы на запястье отображалось полное имя второй половинки. — Сим? Дерьмо. Раздается скрип, открывается дверь, и в комнату входит Дин. Невилла, Рона и Гарри все еще нет, вот почему Симус не заполз в чулан для метел под заброшенной лестницей, чтобы выплакаться. Он отодвигается так, чтобы Дин мог видеть его в углу своей кровати. — Что? — выплевывает он, словно яд. Дин заметно вздрагивает, но, тем не менее, тихо подходит ближе. Даже в тусклом освещении он видит беспокойство на лице подростка. — Я… мы можем поговорить? — спрашивает Дин. — Ладно. Симус отчаянно пытается не обращать внимания на то, как трепещет его сердце, когда Дин садится на кровать. Он пытается приказать своему телу отключить все реакции, когда рука с длинными пальцами ложится ему на колено, заставляя его полностью замереть. — Д-Дин? — Он поднимает глаза. — Я думаю, нам обоим нужно кое-что прояснить, — отвечает Дин, протягивая вторую руку и разворачивая собеседника к себе. Наступает момент, когда глаза Симуса должны привыкнуть, прежде чем он сможет правильно разглядеть аккуратно расставленные буквы, идентичные шрифту на его собственном запястье. Симус. Он не может решить, куда смотреть: в нежные глаза Дина или на надпись, подтверждающую его самое глубокое желание. — П-правда? — спрашивает он. — Да. — Т-ты скрыл это от меня вместо того, чтобы сказать мне, — осознает Симус, не уверенный, должен ли он обвинять его. — Почему? — Ты мне тоже не сказал. — Да, но я сделал это полчаса назад, а ты промолчал! Дин застенчиво улыбается: — Я все еще… был с Джинни. — Я тебе вообще нравлюсь? — спрашивает Симус, чувствуя, как его испуганное тело отодвигается всего на долю дюйма. — Она порвала со мной, потому что знала. Его сердце бешено колотится в груди при этих словах. Он снова наклоняется к Дину. Джинни знала и заставила Дина взглянуть правде в глаза? — Джинни была милой — она и есть милая, — но, по ее словам, я трачу слишком много времени на разговоры о тебе. И я не мог этого отрицать, — признается Дин, — я действительно много говорю о тебе, Сим. — Потому что… — он бросает вызов, становясь немного храбрее, — потому что… — Дин втягивает воздух, — я до смешного влюблен в тебя. Симус наконец улыбается хитрой улыбкой, которая ждала своего появления с тех пор, как увидела имя на запястье Дина. Он притягивает Дина за шею сзади. Их поцелуй немного неловок, они не знали друг друга так раньше, но есть что- то великолепное в том, как Дин сталкивается с ним носом, как он ударяется зубами о зубы Дина, когда их губы соединяются. Его тело гудит в предвкушении, словно электрическая сеть, пропуская всевозможные эмоции. Симус чувствует себя странно обнаженным, когда они расстаются, его чувства раскрываются, и Дин наконец-то видит. — Как долго? — интересуется Дин. Симус разрешает ему задать этот вопрос, слегка усмехнувшись. — С прошлого года, я полагаю. Конечно, я всегда знал, что это будешь ты. — Он пожимает плечами, обеими руками обнимая Дина за шею. Дин позволяет затащить себя на Симуса. Они всегда были близки в плане прикосновений, это не новое положение для них, за исключением рук Дина, которые на этот раз обхватывают торс Симуса. — Ты хотел, чтобы так и случилось? — До прошлого года, на самом деле, нет, — вздыхает Симус. — Мне потребовалось некоторое время, чтобы принять это. Подумал, может быть, это другой Дин. — Я рад, что это оказалось не так, — отвечает Дин. — Я тоже. На мгновение они замолкают. Симус делает глубокий вдох, не зная, как продолжить. Какой человек предлагает начать отношения на всю жизнь просто потому, что они родственные души? Он знает, что некоторые из их сверстников заявляли о бесконечной любви друг к другу, но возможно ли это в принципе? Должно быть, это, учитывая то, как он относится к Дину, та головокружительная любовь, которую он никогда не сможет себе представить, забыть или отпустить. Наконец-то у него есть именно то, чего он хотел, кажется, тысячу лет. Человек его мечты смотрит на него с любовью в глазах, любовью к Симусу. Есть только одна вещь, которую он должен спросить. — Родственные души? — спрашивает он так неуверенно, будто произносит иностранное слово. — Я имею в виду, ты хочешь… чего ты хочешь? — Тебя, — просто говорит Дин, с удивлением наблюдая за Симусом. — Тогда, — Симус дергает Дина за рубашку, чтобы снова поднять его, — мы и впрямь родственные души. Дин смеется в ответ на поцелуй. Симус думает, не в первый и, конечно, не в последний раз, что это определенно самый прекрасный звук, который он когда-либо слышал.