Ничто не длится вечно

Глава 46 *** Два часа вместе и поцелуй на прощанье. Это всегда так будет? Нет, Тимми был не согласен. Конечно, по сравнению с тем, что было год назад — просто фоточки и видео в интернете, и никакой надежды на встречу, то сейчас был значительный прогресс. Но по сравнению с тем, о чем Тимми мечтал, неизмеримо мало. Ему хотелось засыпать и просыпаться вместе, созваниваться перед концертом, встречать в аэропорту, вместе выбирать мебель, заказывать пиццу по ночам, путешествовать, ходить в кино, дарить друг другу подарки к праздникам, носить парные майки и кольца, спорить по утрам чья очередь готовить завтрак, брызгаться иногда туалетной водой Джонни и ощущать целый день, как будто он рядом, принимать вместе душ, мыть Джонни голову, а ему поручить бритье… — Не дыши так громко, — сказал Джонни и снизу надавил большим пальцем на подбородок. Рука у Тимми ныла после съемок сцены с наручниками, на запястьях остались ссадины, и на костяшках правой руки синяки, пальцами двигать было больно. Джонни посмотрел на его мучения и отобрал бритву. — Ладно, — послушно сказал Тимми и задрал голову. Он рассматривал желтое пятно в углу на потолке и ощущал, как бритва медленно едет по шее. От этого длинного плавного движения, от сосредоточенного сопения Джонни, от пальцев, зависших над губами, дышать «тихо» совершенно не получалось. Тимми дотронулся языком до пальцев Джонни. Они были холодные, гладкие, и на вкус как гель для бритья. Но все равно, вкуснее их ничего не было, потому что Тимми явно чувствовал, как задрожала бритва у его горла. — Перестань, я же могу тебя порезать, — пробормотал Джонни странным придушенным голосом. — Угум, — согласился Тимми неразборчиво, потому что пальцы уже были у него во рту. Он облизывал их как карамельки, а они согревались и теряли мыльный привкус. Он вынул из рук Джонни бритву и, не глядя, бросил ее в раковину. Подумаешь, осталась щетина на шее! Зато лицо Джонни уже побрил, и можно было целоваться, не опасаясь поцарапать… — С лицом почти все, — сказала Мей, и Тимми открыл глаза. — Сейчас подправлю прическу и отпущу вас. Она закрутила тубу с гелем для бровей, полюбовалась своей работой, прищуривая то один, то второй глаз, и взялась за расческу. Тимми снова прикрыл веки. Еще чуть-чуть и он увидит Джонни. Пусть на расстоянии, но они же встретятся в перерыве. Ну или после гала-концерта. Ян Мин уверял, что сегодня Джонни точно никуда не летит. Значит, надо просто дождаться. Тимми вздохнул. Просто дождаться. Кто бы знал, как чертовски трудно стало ждать! Обычная суета перед прямым эфиром казалось никогда не кончится. Стаффы носились как угорелые, в коридоре кто-то из конкурсантов громко скандалил из-за фонограммы, на экране транслировали пустую сцену, по которой уборщица в последний раз елозила пылесосом. Наконец, включился секундомер и начался отсчет последних минут. Ассистентка вывела жюри из гримерной и проводила к выходу на сцену. Из параллельного коридора маленькой группкой показались приглашенные звезды. Две рослых фигуры — Джонни и Лу — возвышались над всеми. Друг на друга они не смотрели и держались на расстоянии. Это странным образом согрело Тимми. Джонни поверх голов нашел его взглядом и улыбнулся чуть заметно, почти одними глазами. Тимми не стал прятать свою улыбку, да и не смог бы. Он широко улыбнулся, пусть думают, что хотят. Может он уже готовится выйти к публике, вот как раз его и объявили. Тимми кивнул ассистентке, шагнул на контрольную метку и все же успел заметить, что Джонни вдруг тоже просиял в ответ теплой искренней улыбкой. На сцену Джонни вышел все еще продолжая улыбаться, и, прежде чем после поклона повернуть к своему месту, он обернулся к судейскому столу и… Тимми не был уверен, что ему не показалось… лихо подмигнул. Горе-судья честно старался внимательно слушать выступления конкурсантов, но на самом деле ждал только одно выступление — Джонни. Как назло, по законам шоу самые популярные артисты должны выходить на сцену в конце программы, поэтому ждать было долго. Судя по всему, Джонни был в схожем состоянии, и их взгляды то и дело встречались. Тимми просто чувствовал исходящее от него нетерпение, и от этого в груди было горячо, и сладко тянуло в паху. Быть желанным для Джонни — он все еще не мог воспринимать это спокойно, как должное. Когда объявили перерыв, еще камеры не успели выключить, как он уже вскочил. Не обращая внимания на ассистентку, которая намеревалась отвести его в гримерку, он пересек сцену. Они встретились с Джонни как раз у выхода за кулисы. Посмотрели друг на друга и разом шагнули в проем. — У меня отдельная комната, пошли? — сказал Джонни, и Тимми с готовностью кивнул. — Господин Хуан, господин Хуан! — к ним неслась девушка-стафф с зажатой в кулаке рацией. — Небольшие изменения в программе, ваше выступление сразу после перерыва! Нужно срочно подготовиться и переодеться! У Тимми было ощущение, что ему ударили под дых. — Ну иди, — выдавил он, глядя Джонни в глаза. Мимо прошагали рабочие сцены с разобранными конструкциями из пенопласта и листов пластика. Кусок декорации пихнул его в спину, и он сделал шаг вперед, оказавшись почти в объятиях Джонни. Но на людях они не решились ничего сделать, только Джонни поймал его руку и быстро пожал пальцы. — Иди, — еще раз повторил Тимми. — Мы же увидимся позже. — Ты в порядке? — спросил Джонни, и Тим моргнул утвердительно. — А я нет. Соскучился. Он улыбнулся слабой кривоватой улыбочкой, и ушел вслед за стаффом. Тимми вздохнул и поплелся в свою гримерную. *** Песня была хорошей, и Джонни был даже благодарен Ма СунЛиню за выбор. Джонни чувствовал в ней каждое слово, он пел ее для ЧжоЧжо. Пел про то, что не верит в бога, и не верит в ангелов, но просит их присматривать за любимым. И направить в его объятья. — Into my arms, O Lord… Он повернулся к Чжоу. Тот смотрел блестящими глазами. Кадык дернулся на шее. Чжоу сморгнул и длинно выдохнул. Они палились по полной, но Джонни было все равно. Пусть уже их раскроют. Пусть все узнают про них. Все равно это случится, так почему не сейчас. Он даже хотел, чтобы это произошло раньше, чем выйдет песня ЧжоЧжо. Тогда основная шумиха уже уляжется, и люди будут слушать песню и оценивать ее, как песню, а не как повод для сплетен. И пусть уже фанаты увидят, что сводить его с Лу — дурацкая затея. В принципе, это не слишком задевало его, но для Чжоу это была больная тема. Да и Та Лу Ван перестал бы питать пустые надежды. Джонни скосил на него взгляд. Выражение лица Лу было почти такое же, как у ЧжоЧжо. Он также не сводил глаз, закусывал губу, и вообще изображал беззаветно влюбленного. Возможно, не изображал, возможно, он и был влюблен, но Джонни не хотел верить в его искренность. Может быть, он сам себя обманывает. Может, пиарится таким образом. Мало ли что еще… Поверить, что Лу действительно влюблен, означало для Джонни взять на себя ответственность за него. А этого Джонни совершенно не хотелось. И не столько из-за себя, он бы скрепя сердце перенес Лу, вертящегося рядом, сколько из-за Чжоу. Вот ему будет больно видеть Джонни и Лу вместе. И так, этот дурацкий контракт вынуждал его сниматься с Лу, играть любовь перед камерой и перед фанатами. Джонни вспомнил свои ощущения от тех закадровых фото Чжоу и корейского мальчика-модели и подумал, что подобные чувства Чжоу будет испытывать каждый раз, как в сеть просочится очередная порция BTC, а потом после каждой серии, каждой фан-встречи… И в этом кошмаре он будет жить год, даже больше. Черт, детка, я не хотел этого! — Я верю в Любовь И знаю, что ты тоже И я верю в тот путь По которому мы можем идти, я и ты Так держи свою свечу зажженной… Ма СунЛинь нагнал его в коридоре, ухватил за рукав: — У нас получился великолепный дуэт! Я думаю, нам надо сделать студийную запись и выпустить сингл. Я уверен, он отлично разойдется. Если бы еще найти кого-то, кто нам переведет песню с английского, вообще было бы здорово!.. Джонни согласно кивнул, чтобы отвязаться от продюсера, который увлекшись, уже начал строить планы по записи альбома, привлечению спонсоров, снятию клипа, написанию сценария фильма с Джонни в главной роли… — Моя гримерка, — сказал он и попрощался вежливым кивком. Вставить еще хоть пару слов в поток речи продюсера Ма не представлялось возможным. Джонни просто вошел, закрыл за собой дверь и прислонился к ней изнутри. Не успел он даже выдохнуть, как в нее постучали. Пришли гримерша и костюмер, пришлось снова взбодриться и открыть. Через пять минут Джонни уже снова сидел на своем месте на сцене. Лу не было, он ушел готовиться к своему выступлению. Как сказала гримерша, следом будет женский дуэт, а Тимми Сюй и Дин ШенЛи закроют своей песней эфир. Пара номеров от конкурсантов, и объявили выступление Лу и пожилого певца. Они исполняли малоизвестную песню про любовь, достаточно красиво. Правда, Джонни не мог отделаться от мысли, что с ее выбором постарался именно Та Лу Ван. Уж очень проникновенные взгляды он бросал на Джонни, и даже пустил слезу в последнем куплете, где говорилось о том, что любовь все преодолеет и соединит сердца. Публика вызвала их на бис, Джонни позабавило обиженное лицо продюсера Ма — их дуэт на бис не вызывали. Чжоу тоже похлопал, но явно из вежливости, через силу, и Джонни не мог его осуждать. Он и сам не слишком утруждался, расщедрился на пару вежливых хлопков, и пофиг, что там подумают фаны Джей-Ди. — Я посвящаю эту песню одному особенному человеку, — вдруг заявил Лу, прежде чем снова пропеть куплет про соединение сердец. Публика в зале взвыла от восторга, зааплодировала. Джонни был ошарашен его наглостью, дерзостью, глупостью, он просто не знал, как это назвать. Хотя… Наверное, это было далеко не глупо. Лу отлично сработал на фан-сервис. Его песню со слезой и это посвящение девочки засмотрят и заслушают до дыр, наделают миллион фан-видео, нарежут кадров, натворят артов, насочиняют романтической чуши и откровенного порно. Все это он уже проходил. Фанатам не важно, что там на самом деле, они сами все себе придумают, дай только маленький намек. А уж с намеком Лу постарался — огромный такой, мощный, не намек, а намечище. Если бы Джонни умел убивать взглядом, труп Лу уже уносили бы со сцены. На прожигающий взгляд Джонни Та Лу Ван ответил нежной улыбкой. Он точно знал, что делает. И Джонни отвел глаза. Здесь он был бессилен. Когда Та Лу Ван вернулся на свое место, он весь лучился довольством. Джонни хотелось придушить его собственными руками. Лу бросил на него томный взгляд и подмигнул. Джонни скрипнул зубами и отвернулся к сцене. Все эти переглядывания и подмигивания тоже были рассчитаны на фанатов. Зачем Лу ведет эту игру? Неужели ему мало популярности? Лицо Чжоу с той стороны сцены казалось застывшей маской. Искусственная напряженная полуулыбка не могла обмануть Джонни. Он прекрасно видел, что ЧжоЧжо на грани взрыва. И не было никакой возможности хоть что-то предпринять. В этот момент Чжоу поднял руку к наушнику, несколько секунд слушал, потом еле заметно кивнул и поднялся. Рядом с Джонни завозился и встал Дин ШенЛи. Очевидно их вызвали за кулисы подготовиться к номеру. И Джонни решился. Он тоже встал и уверенно пошагал со сцены, как будто его тоже попросили выйти. Стоило Джонни скрыться от камер, как к нему бросилась ассистентка режиссера. — Господин Хуан! Что случилось? — В туалет приспичило, — нагло заявил Джонни и поймал за рукав оторопевшего ВейЧжоу, — На пару слов. Он потянул его вглубь технических конструкций задника сцены, пока они не скрылись от чужих глаз за фанерным щитом. Тут было темновато, но Джонни хорошо видел блеск глаз Чжоу. — Не ведись на его провокации, — сказал он, притягивая Чжоу за шею к себе. — Просто не обращай внимания! Понял? И прежде, чем ЧжоЧжо сумел ответить, Джонни крепко поцеловал его в губы. Еще секунду он смотрел ему в глаза, потом отпустил, развернулся и быстро вернулся на сцену. Глава 47 *** А Та Лу Ван смотрел на Джонни. Он делал это так открыто и демонстративно, что оставалось только удивляться. Тимми старался сосредоточиться на песне, но то и дело косил глазами за стол приглашенных звезд. Утешало то, что Джонни не отводил взгляда от сцены и на Лу совсем не обращал внимания. Дуэт получился вроде неплохим. Песню они выбрали из прошлогоднего молодежного фильма, нейтрально-оптимистическую, про то, что без дождя не увидишь радуги. Тимми слегка утяжелил попсовое звучание, а Дин ШенЛи разложил на два голоса, в этом он был талант. Хлопали им долго, вызывали на бис, но они не стали петь, просто вышли на поклон. Зрители понесли букеты. Тимми кивал, улыбался, благодарил. Когда два мальчика протянули ему цветы, Тимми вспомнил их, хоть и не сразу — это они пели Терезу Танг на отборочных, но вылетели на следующих этапах. Тот, что посмелее, поклонился и сказал: — Спасибо, учитель! Желаем счастья вам и Хуан ЦзинЮ! Тимми удивленно поднял брови, но мальчик улыбнулся: — Мы ваши фанаты. Моя мама была ЮЧжоу, когда я ещё в младшую школу ходил. Теперь мы с ним тоже, — мальчик кивнул на друга. — Мы «Героин» и фан-митинги, и закадровые съемки, и все ваши интервью, наверное, тысячу раз пересмотрели. Мы так обрадовались, что вы с Хуан ЦзинЮ снова встретились благодаря этому шоу. Желаем, чтобы у вас все было хорошо, даже если вы не вместе. Тимми невольно бросил взгляд на Джонни. Тот смотрел на них, чуть нахмурив брови. Улыбка сама собой расплылась по лицу. — Спасибо, — от всей души поблагодарил Тимми. — Я надеюсь, что у вас тоже все будет отлично. — Вы уже решили совсем открыться? — менеджер Ян был на удивление спокоен или очень хорошо притворялся. — У тебя разве что надписи на лбу не хватало. И он не лучше, пялился весь эфир на тебя. Тимми не удержался и улыбнулся. Умом он понимал, что они ведут себя неосторожно, но то, что Джонни так явно проявляет свои чувства было ужасно приятно. — Так заметно? — спросил он. — Я старался особо не глядеть в его сторону. — Как раз твоих стараний заметно не было, — пробурчал Ян Мин. — Могли бы подождать, и после эфира уже миловаться. Вам и так завтра целый день вместе на студии писаться, наглядитесь еще друг на друга. — Точно? Уже точно? — Тимми знал, что запись была в расписании, но участие Джонни еще не было подтверждено. — Точно, — покосился на него менеджер. Он старательно сохранял на лице невозмутимое выражение, но уголок рта дергался, и улыбка так и норовила растянуть губы. Он крутанул руль, перестраиваясь в правый ряд, и глянул на Тимми. — Я тебя не буду жизни учить, но прислушайся пожалуйста. Если ты не планируешь публичный каминаут, то веди себя сдержанней. Твой фан-клуб гудит как улей после того видео, что ЧинЧин выложила. ЮЧжоу вновь активизировались. А ты бы знал, какой сейчас фандом ДжейДи! Если они все пойдут друг на друга, сложно даже прогнозировать, во что выльется. И так мы с менеджером Лю головы сломали, как подать вашу песню, чтоб поменьше скандал был. Пресс-релизы мы уже придумали, но фанаты — это особая статья, не забывай об этом. — Да помню я, помню, — нахмурился Тимми. С фанатами у него всегда были хорошие отношения, взаимная любовь, хотя, конечно, сталкеров и неадекватных тоже всегда хватало. По законам жанра, кумир должен быть со свободным сердцем. Как они поведут себя, узнав, что в его сердце Джонни? Тимми даже предположить не мог. Наверняка, очень многие будут разочарованы и отвернутся. Но не все же! Ян Мин въехал в подземный гараж, всматриваясь в зеркало заднего вида. — Что такое? — спросил Тимми и тоже посмотрел назад. — Да показалось, кто-то на скутере за нами ехал, но ошибся, наверное… — Ян Мин притормозил возле лифта, но двигатель не глушил, ожидая пока Тимми выйдет из машины. — Завтра утром я заеду. Оставь силы на запись. Менеджер ехидно хмыкнул и тронулся с места. Тимми тоже усмехнулся, посмотрел, как автомобиль скрылся в боковом проезде и нажал кнопку вызова. В этот момент поверх его руки легла другая, и сзади почти прижалось тело. Тимми вздрогнул от неожиданности, но ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это — он узнал запах. Поэтому, он чуть качнулся назад, прислоняясь спиной к груди Джонни. — Мне двадцать седьмой, — сказал тот ему в ухо низким голосом, пуская по телу волну мурашек. — Мне тоже, — после выдоха произнес Тимми. Створки лифта разъехались и Джонни шагнул первым, подталкивая грудью Тимми вперед. Двери закрылись, но никто из них не нажимал кнопку этажа. Руки Джонни скользнули на грудь Тима, поглаживая и притискивая к себе, горячие сухие губы прижались к шее. Тимми скосил глаза, нащупал нужную кнопку и развернулся в руках Джонни. Двадцать семь этажей в этот раз оказалось так мало, времени на поцелуй не хватило. Сумасшедшего возбуждения не было, наверное, длинный тяжелый день вымотал и утомил их обоих. Да и осознание того, что впереди почти сутки рядом, расслабляло… Поцелуи были не как прелюдия к сексу, а просто ради удовольствия лежать в объятиях друг друга и целоваться, пока губы не заболят. — Если не поспим нормально, голос завтра звучать не будет, — с сожалением сказал Тимми и, не удержавшись, зевнул. — Ну тогда последний раз, и спать, — согласился Джонни и провел языком по его нижней губе. Поцелуй длился и длился, и Тимми ощущал, как желание поднимается откуда-то из жаркой глубины, накатывает, опаляет огнем легкие, заставляет гореть щеки и дрожать руки. Его ладони поползли по телу Джонни, поиграли с сосками, пальцами пробежали по прогибу спины, спустились по позвоночнику и сжали его задницу. Джонни не возражал, и это вдохновляло. И Тимми продолжил ласкать, поглаживать и стискивать, пока не почувствовал, что больше не может терпеть… — Сам виноват, — пропыхтел он, дыхание было сбито после поцелуя. — Надо было просто спать… Он приподнял голову и огляделся в поисках смазки. Джонни все понял и сам подал ему тюбик. Внутри было тесно и жарко. Джонни шумно выдыхал через нос в такт толчкам. Потом его выдохи стали звучать: аах… аах… аах… и от этих приглушенных сдержанных полустонов все волоски поднимались на теле. Тимми ускорился, стал вбиваться сильнее, и… — Уммм… — простонал по-настоящему Джонни, выгибая шею. — Уммм… Это было так классно, что Тимми не выдержал и прикусил его плечо. — Прости, — сказал он и поцеловал красный след от укуса. — Тебе правда было хорошо? — Правда. Я ведь уже сказал тебе. — Что тебе трудно сказать еще раз? Я же переживаю! — Мне правда было хорошо. Ты охуенно трахаешься. Супер! Хоть Джонни и говорил насмешливо, как с надоедливым ребенком, но Тим видел, что это было искренне. Просто для него так было легче признаться, как будто не всерьез, не так смущающе. Тимми понимал это и не обижался. Он просунул руку под шею Джонни и обнял его второй рукой. Засыпая, он прижался плотнее к спине Джонни. В голове бродили смутные мысли о фанатах, о завтрашней записи, о неопределенном будущем. Стоит ли это того, чтоб растерять всех поклонников? Потом он вдохнул запах волос Джонни, потерся кончиком носа о мягкий ежик на затылке, и подумал, что стоит. С этой мыслью он и заснул. *** В этот раз все было так просто и естественно, как будто они живут вместе уже давно, и это вовсе не редкое свидание, а любимый еженощный ритуал. И то, что «сверху» был ЧжоЧжо, никоим образом не смутило, не вызвало внутреннего сопротивления, наоборот, было приятно чувствовать его таким — сильным, немного властным. Сейчас ЧжоЧжо уютно сопел в затылок. Джонни видел, который час, понимал, что пора вставать, но так не хотелось! Наоборот, хотелось растянуть этот редкий момент сладкой утренней полудремы, уникальный миг почти абсолютного счастья. Джонни нашарил на своей груди ладонь Чжоу, переплел пальцы и почувствовал, как Чжоу потерся носом о его затылок. — Доброе утро, — сказал Джонни сиплым со сна голосом. — Угум, — муркнуло за спиной. Влажный поцелуй в шею, твердый стояк уперся в ягодицы. Во рту собралась слюна, как только Джонни представил себе розовый ствол с синеватыми венками, блестящую головку и плотную подобравшуюся мошонку. Он завозился, сполз вниз. Чжоу с готовностью откинулся на спину. Господи, какой он был красивый! И желанный. Единственный, кого Джонни хотел последние несколько месяцев. Единственный, за всю свою жизнь, кого он хотел целиком. Хотел не просто трахнуть, сбросить сексуальное напряжение, поиметь и забыть. Хотел его всего — с его красотой и смешными ужимками, с его характером и привычками, с тем, что он любит и не любит, с его мыслями, его песнями, его прошлым и его будущим, хотел всю его жизнь, на всю жизнь. День начался хорошо. Правда сейчас, при ярком солнечном свете, разгром в квартире особенно бросался в глаза. ЧжоЧжо посмотрел на подранные обои и сорванную штору и покраснел. Джонни улыбнулся и притянул его к себе. — Босиком не ходи, осторожно. — Блин, давай уборщицу пригласим. — Или квартиру другую найдем. — Нет! — резко встрепенулся Чжоу и вскочил. — Как скажешь, — покладисто согласился Джонни. Ему и самому почему-то нравилась эта неказистая квартирка. Наверное, потому что это было их с Чжоу место, общее, тайное. Как домик на дереве для детей — убежище, куда больше никому нет доступа. — Давай тогда сами уберемся, — предложил Джонни. — Вечером, после записи. Не хочу здесь чужих. Чжоу в этот момент что-то рассматривал на кухонном столе, Джонни с дивана не было видно. Чжоу накрыт это что-то ладонью и поднял голову: — Я тоже. В смысле, чужих не хочу. Давай сами попробуем. Кстати, где моя кружка из Японии? Зажал подарок? — Здесь она! — возмутился Джонни, встал и полез в свою сумку. — Только ты же кофемашину разгрохал, что ты из нее пить будешь? Джонни поставил на стол красивую коробочку с кружкой и увидел, что рассматривал ЧжоЧжо — осколки с картинкой, которые Джонни в тот вечер подобрал с пола. — Хвостик потерялся? — виновато улыбнулся Чжоу. — О! подарочек! — Мало тебе подарков дарят? — засмеялся Джонни. — Но это же от тебя! Ты мне еще не дарил ничего! — Я же тебе футболку дарил, помнишь, в Тайбэе? — Нифига! Это был обмен! Футболка взамен моего свитшота! — Черт, точно, — пожал плечами Джонни. — Ладно, я исправлюсь! Он подумал о красно-черном Хаябаси индивидуальной сборки, который через полтора месяца должны доставить из Японии. На студию они приехали порознь. Менеджер ЧжоЧжо забрал его с утра, и сам привез на студию. Джонни еще повалялся в постели, поговорил по телефону с Лю, обсуждая дела, а потом на своей машине добрался по навигатору. Правда не рассчитал время и опоздал минут на десять. Несколько сотен фанаток возле подъезда встретили его дружным визгом и плакатами. Но, присмотревшись, Джонни обнаружил, что радостно визжат далеко не все. Часть девушек с фотографиями Та Лу Вана и черно-оранжевыми повязками (цветами «Лисы и дракона») скорее возмущенно гудели. Фанатки Тимми Сюй в белых футболках с буквой Z сохраняли напряженное молчание. Джонни постарался, нацепив нейтральное выражение лица, поскорее пройти через толпу. Ко, дожидавшийся его на стоянке, едва поспевал следом. В холле подскочили журналисты, однако Джонни их проигнорировал. Он слышал, как за спиной Ко словно попугай повторял: «Ждите официальной пресс-конференции! Ждите официальной пресс-конференции!» Всего пару часов они провели не вместе, но, увидев Чжоу в студии, Джонни с удивлением понял, что уже соскучился. Люди вокруг так мешали! При них нельзя было даже обняться, не говоря уже о поцелуе. И ЧжоЧжо со своим теплым взглядом совсем не помогал справиться. Пришлось сосредоточиться на работе. Джонни довольно давно не записывался. Ему казалось, что голос звучит вполне нормально, и в ноты он попадает, но звукорежиссер заставлял делать все новые и новые дубли. В соседней студии работал Чжоу. Он был так близко, но виделись они только в короткие перерывы. И все, что могли позволить себе — просто постоять рядом, будто невзначай соприкасаясь плечами. Джонни смотрел, как Чжоу пьет воду, как губы обхватывают соломинку, как движется кадык на бледной шее, как он облизывается, и его сердце замирало. Он терял нить беседы, и все его мысли были только о том, что он хочет утащить ЧжоЧжо в какой-нибудь закоулок и целовать до умопомрачения. Похоже, и ЧжоЧжо думал о том же. В какой-то момент, глянув через стекло студии, позади звукорежиссера Джонни увидел его фигуру. Чжоу улыбнулся и помахал ему рукой. А потом вдруг быстро-быстро начал на пальцах показывать цифры — 53770, 53880 и опять 53770. Я хочу поцеловать тебя. Я хочу обнять тебя. Я хочу поцеловать тебя… Джонни сбился, и режиссер возмущенно забубнил в наушники. Джонни не слушал и улыбался. Звукач догадался обернуться и замолк. ЧжоЧжо с невинной улыбочкой пожал плечами и взял с пульта еще одни наушники. Джонни начал куплет снова: — Твои волосы в моих пальцах шелком. Сквозь мотора рев и ветра свист Я тебя услышу — позови меня шепотом. Чжоу вдруг остановил звукоинженера, что-то сказал ему, и вошел в студию. Он встал рядом и посмотрел Джонни в глаза: — Давай попробуем дуэтом. Первый дубль Джонни запорол — опоздал с вступлением, засмотрелся на ЧжоЧжо. Тот пихнул его локтем и возмущенно сдвинул брови. Джонни только улыбнулся в ответ. В наушниках опять зазвучала музыкальная партия. Чжоу опустил руку, и когда пришел момент, пожал пальцы Джонни. От неожиданности Джонни снова уставился на него и снова не вступил вовремя. Чжоу, не отпуская руку Джонни, скомандовал звукорежиссеру начать заново. В третий раз все получилось. Их голоса сплетались, смешивались как краски на палитре художника, образуя что-то новое и прекрасное. Джонни пел, и почти не узнавал свой собственный голос. Он отстраненно слушал его звучание, как нечто совершенно отдельное от него. Этот голос пел слова, звучал то выше, то ниже, то практически смолкал, уступая первую партию голосу Чжоу. И это было так красиво и так чертовски безысходно, что слезы жгли глаза. Глава 48 *** Петь с Джонни — это было почти как секс. А, учитывая направленные на них взгляды, как экстремальный секс. И вдруг Тимми вспомнилось время съемок, репетиции с объятьями и поцелуями на виду у всех. Как это смущало и заводило одновременно. И как сладко было потом целоваться по-настоящему, тайком, в каком-нибудь темном углу. И после этого он подумал, что, если Джонни его сейчас не поцелует, он просто умрет от разочарования. Отзвучал последний аккорд, Джонни открыл глаза и посмотрел на него. Тяжело вздымающаяся грудь, испарина на лбу — Джонни выглядел почти как после занятия любовью. И тут в его взгляде зажглась какая-то искра, он явно что-то задумал, но Тимми не мог понять, что. Джонни улыбнулся одними уголками губ, поднял руки и аккуратно снял с его головы наушники. В этом жесте неожиданно ощутилась томная интимность, будто он одежду с него снимал, перед тем, как в постель уложить. Тимми почувствовал, как загорелись щеки. Джонни стянул свои наушники, щелкнул тумблером, выключая микрофон. Все это время он не отпускал, держал Тимми взглядом, словно на привязи. Шаг в сторону двери, еще шаг. Тимми послушно шагал за ним. Джонни на мгновение отвернулся, мазнул ладонью по стене. И вдруг — темнота. Руки Джонни обхватили, прижали. Губы обжигали шею, скулы. Зубы прикусывали мочки ушей, язык зализывал… Тимми чуть не вскрикивал от охрененных, волнующих, возбуждающих ощущений. — И зачем было свет выключать? — обессиленно засмеялся он. — Думаешь никто не догадается, чем мы занимаемся? — Да плевать, — хмыкнул в ответ Джонни. — Просто мне показалось, ты будешь стесняться, если я сделаю это при всех… Вжикнула молния, рука скользнула в ширинку, и Тимми не удержался, застонал. «Хорошо, что Джонни и микрофон выключил» — успел подумать он. Обед доставили прямо на студию. Накрыли в малом конференц-зале, но после инцидента с выключенным светом одним остаться им не дали. И так Тимми ловил на себе косые взгляды, а менеджер Ян смотрел вообще откровенно недовольно. Он сердито тыкал палочками в свою чашку с хот-потом и раздувал ноздри. Если честно, Тимми от этого было скорее смешно. Джонни сидел рядом, и, то и дело, подкладывал ему вкусные кусочки из разных блюд, будто бы Тимми сам не мог себе взять. Но его забота была чертовски приятна, и Тимми не сердился, тем более, что ощущал, как под столом колено Джонни касается его ноги. Возвращались опять каждый по отдельности. Вдоль проезда со стоянки студии стояли плотными рядами его фанатки в белых футболках, но позади них Тимми видел девушек с плакатами Джонни и Та Лу Вана. Было еще довольно рано. Когда они доехали, в паркинге сновали люди, пришлось подождать в машине, пока возле лифта не опустеет. Сначала вышел Ян Мин, нажал кнопку вызова, как только кабина приехала, из машины быстро выскочил Тимми в маске и темных очках. Конечно, выглядело это по-дурацки, но так было спокойнее. Хорошо, что в холле на этаже никого не оказалось. Проходя мимо одной из соседских дверей, Тимми услышал повороты замка, и прибавил шаг. Возле своей двери он замешкался, доставая ключи, тут она приоткрылась сама, и Джонни быстренько втащил его внутрь. Некоторое время они жадно целовались прямо в прихожей, дверная ручка неудобно давила в поясницу, но мысль изменить положение, почему-то не приходила Тимми в голову. А когда он все-таки сообразил, что на диване будет удобнее, Джонни уже оторвался от его губ. — Помнится, у нас были планы, — подмигнул он. — Какие планы? — удивился Тимми, а потом вспомнил, — Аааа, уборка… Может, ну ее, а? Он сделал «бровки домиком» и наклонил голову, как щеночек. Джонни засмеялся и погладил его по щеке. — Не-а, — он обвел рукой окружающий беспорядок. — Надо. — Я не умею, — жалостливо вздохнул Тимми. — Последний раз я пол мыл еще в школе, наверное. — Я тоже лет сто настоящей уборкой не занимался, но, думаю, мы справимся. Тут давно уже нужно было прибраться, пылищи насобиралось полно. Так что, вперед! В стенном шкафу нашлись упаковки салфеток, метелка с совком и пылесос. Джонни торжественно вручил метлу Тимми, а сам вооружился отверткой и стремянкой и полез ремонтировать карниз для штор. — Может, поменяемся? — предложил Тимми, разглядывая усыпанный осколками керамики и пластмассы пол. — Трудись, — отозвался из-под потолка Джонни. — Труд сделал из обезьяны человека. — Ты на что намекаешь? — и Тимми огрел его по заднице метлой. — Эй-эй-эй! — Джонни зашатался вместе со стремянкой, — У меня же тут высотные работы! Опасно, вдруг упаду, пришибу собой звезду, мне фанаты не простят. — Как думаешь, они нам реально простят? — Тимми привалился к стене рядом со стремянкой и посмотрел снизу на Джонни. — Мне стаффы сказали, сегодня две девочки из твоего и моего фан-клубов подрались под студией. Их разняли быстро, свои же, но вообще довольно напряженно там было. Охрана стояла весь день, следила. — Не знаю, — Джонни присел на ступеньку лестницы. — Пока пацан был, мне это все так грело душу. Фан-клубы, поклонники, подарочки, признания. Миллион фолловеров на вейбо, два миллиона, три… Офигенно поднимало самооценку. Такое сладкое чувство, что столько людей на тебя смотрят, восхищаются, любят, — Тимми кивнул, соглашаясь. Ему все это тоже было знакомо. — А потом неожиданно осознаешь, что ты уже зависим от них. Что все, что ни делаешь, делаешь с оглядкой. Понравится ли, одобрят ли, не разлюбят, не осудят? И поступаешь уже не так, как сам хочешь, а как фанаты от тебя ожидают. До какого-то момента это даже прикольно — держит в тонусе, не дает расслабить булки, хотя и раздражает временами. Но вот сейчас я хочу жить для себя и для тебя, а не для них, понимаешь? Джонни протянул руку и потрепал Тимми по голове, тот отклонился, отмахнулся рукой. — А мы сможем? — он прикусил губу, посмотрел на Джонни исподлобья. — Тут уже речь не о том, что фанаты отвернутся, тут уже сложнее все. Джонни завернул последний шуруп и спрыгнул вниз. — Мы все сможем, — сказал он, сгребая Тимми в объятия. — Вместе мы все сможем. Даже прибраться! Он засмеялся и Тимми чмокнул его в кончик носа. *** Лю Чжен уже давно сладко похрапывал, развалившись в соседнем кресле. А Джонни было не до сна, хоть он и привык моментально засыпать в самолетах, да и время уже было ночное. Он открывал ссылки, которые скинул ему менеджер, и диву давался, как много нового о себе можно узнать из интернета. Тому, что у них с Дарреном Ваном любовь, Джонни уже и не удивлялся. И свои посты он, оказывается, размещал именно для Лу, потому что приревновал его и ударил от ревности. К кому ревновал — версий было много. Начиная от симпатичного тайваньского актера, играющего сослуживца Бай ЛоИня, до певца Дин ШенЛи, с которым участвовали в шоу. Как Джонни и предполагал, видео с посвящением разошлось по сети, при том, почему-то оказалось, что Джонни на записи глаз не сводит с поющего Лу. И, конечно, фанатки наделали скриншотов, и стрелочки рисовали, и комментарии восторженные писали. Хотя, понятно, почему так получилось. Прямо напротив был стол жюри, и Джонни смотрел на ЧжоЧжо, а камеры почти не брали общие планы сцены, и создавалось впечатление, что взгляд направлен на певца. Это было бы забавно, если бы дело касалось только Джонни. Но сейчас он не мог не думать о том, как то или иное действие или событие отразится на Чжоу. Хоть Джонни и заявил, что вместе им все по силам, перестать переживать о нем — это было невыполнимо. — Представляй меня на месте Лу, когда будешь сниматься, — сказал ему ЧжоЧжо на прощанье. — Сыграй так, чтоб у всех штаны сгорели. Если это не будет горячо, я посчитаю, что я тебя не завожу. — Придурок! — засмеялся Джонни и дал ему подзатыльник, за что получил пинок под зад. Друг рядом с другом они вели себя как мальчишки, Джонни уже перестал заморачиваться, почему так происходит. Просто ему было хорошо, весело и ненапряжно, когда он с Чжоу. И становилось тепло на сердце, когда он думал о нем. Впереди было несколько недель работы, и все, что ему оставалось, только мысли. — Давай трахнемся! — Та Лу Ван выглядел чертовски сексуально в расстегнутом до пояса летном комбинезоне. — Никто не узнает. По сценарию у него была другая реплика, но звук в этой сцене не писался. Джонни прижимал его к стене и должен был шептать ему на ухо что-то угрожающе-соблазнительное. — Отъебись, — проговорил он, но выражение лица соответствовало не словам, а роли. — Я серьезно, давай! Скажи, как ты любишь. Сделаем так, как ты хочешь. — Ты не успокоился до сих пор? Я тебя никак не хочу. — Твой Тимми Сюй не узнает. Только если ты ему скажешь. — Я. Тебя. Не. Хочу. Какое из этих слов ты не понял? А дальше шел поцелуй. «Прости!» — мысленно обратился к ЧжоЧжо Джонни и впился в губы Лу. Возможно, с несколько большей агрессией, чем следовало. Как и в четырех предыдущих дублях, все было не то. И губы, и язык, и вкус, и ощущения. Все. Джонни мысленно досчитал до десяти и отпрянул. Он посмотрел прямо в глаза Лу-Бай ЛоИню долгим тяжелым взглядом, оттолкнулся от стены и отошел. — Снято! — в микрофон крикнул режиссер. — Спасибо, отличная работа! На сегодня закончили. Джонни отряхнул руки — старая краска прилипла мелкими чешуйками к ладоням. Лу все еще стоял, прислонившись к стене, и следил за ним внимательным взглядом. По плану завтра шли постельные сцены. Джонни выдохнул и криво улыбнулся ему. — Пошли разгримировываться. И надо поговорить. Не то, чтобы он очень хотел поболтать с Лу, но прояснить некоторые моменты стоило. Последние пару дней, пока снимали экшн, сцены на улице, диалоги на фирме Гу Хая, все вроде было нормально. Вне площадки Джонни старался никак не контактировать с Лу, и это ему практически удавалось. Понятливый Лю Чжен снял ему номер в другой гостинице, стафф отвозил обедать и забирал сразу после работы. Но сегодня, стоило сыграть более-менее интимную сцену, и Та Лу Ван снова завел свою песню. Однако нормально поговорить с Лу не получилось. Когда Джонни заглянул к нему в гримерку, там уже сидела Чай ДжиДан. — О! Извините, не буду мешать, — Джонни кивнул ей и хотел сбежать. Он просто пятой точкой чувствовал, что надо линять, иначе не избежать очередного сеанса разговоров по душам. Джонни в принципе недолюбливал подобные беседы, а уж в присутствии Та Лу Вана и подавно не горел желанием поговорить. Но сбежать он не успел, писательница остановила его. Пришлось зайти и сидеть, слушая ее рассуждения о том, как она видит характеры героев в развитии. При этом Джонни явно ощущал, что все эти разговоры лишь предлог посмотреть на их взаимодействие с Та Лу Ваном. Горящие любопытством глаза ДжиДан перебегали с одного на другого и словно молили: дайте мне повод! Джонни стоически улыбался и молчал, и даже когда Лу начал лапать его за колено, вел себя спокойно как спартанец. Он только надеялся, что тот не станет слишком уж распускать руки. От стараний сохранять непринужденную неподвижность уже начало сводить мышцы, и Джонни боялся, что если Лу сдвинет свою ладонь еще чуть-чуть ближе к паху, кулак сам собой, неподконтрольно, полетит в его челюсть. Слава богу, ДжиДан видимо удовлетворило благодушное выражение его лица и свободное поведение Лу, и она ушла. Но и Джонни уже не мог засиживаться, вскоре ЧжоЧжо должен был появиться онлайн на сайте. Они оба зарегистрировали новые аккаунты, чтобы иногда разговаривать в голосовом чате и обмениваться сообщениями, как раньше. Если бы не это, Джонни не знал, как бы смог выдержать здесь. Сначала Джонни хотел просто завести себе еще один телефон, но Лю Чжен отговорил — сказал, что сталкеры вычислят его на раз. Вот и приходилось подгадывать время, чтобы встречаться в онлайне. Джонни встал, прикрыл на мгновение глаза, чтобы успокоиться, и выдохнул. — Знаешь, Лу, можешь показывать какой угодно фан-сервис, но не жди от меня ничего, хорошо? — сказал он, чтобы не уходить ни с чем. — Я не хочу ненавидеть тебя, и дружить с тобой больше уже не могу. И уж точно не хочу с тобой никаких отношений. — Ну, окей, не отношения, — кивнул Лу. — Любовь и секс — разные вещи. Люби его, а со мной просто секс, я согласен. — Да, блядь, как тебе еще объяснить? — Джонни почувствовал себя бесконечно уставшим. — Не надо мне секса с тобой, и ни с кем, кроме него. Понял? Я не хочу больше никого. Я глазами вижу, что ты красивый парень. Но ты возбуждаешь меня не больше, чем фонарный столб. — Я сделаю так, что ты меня захочешь, — Лу внезапно оказался рядом, впечатал Джонни в дверь, прижался всем телом. Его рука нагло легла Джонни между ног, сжала. В бедро уперся стояк, но Джонни это не трогало, ему было просто противно. Он крепко двумя пальцами сдавил запястье Лу. Тот взвыл, выгнулся, пытаясь освободиться. — Я понял, понял! — Нет, ты пощупай! Все еще думаешь, что я тебя захочу? — Блядь, да отпусти! Я все понял, больше не буду лезть к тебе! — Вот и договорились, — Джонни брезгливо вытер руку о штанину, будто трогал таракана. — На публике я тебе ничего не сделаю, конечно. Но мы ведь не всегда на людях, а я злопамятный, так и знай. Ну, пока! Джонни улыбнулся ему улыбкой больше похожей на волчий оскал, и ушел. Хоть он все еще не мог отделаться от неприятного ощущения после того, как Та Лу Ван хватал его за член, но он чувствовал моральное удовлетворение. Глава 49 *** На больших черно-белых снимках были они с Джонни. По одному и вместе, поющие, разговаривающие, глядящие друг на друга. Тимми и не предполагал, что со стороны это так бросается в глаза — их чувства. Даже на фото, снятом со спины, где они всего лишь соприкасались плечами, а смотрели в разные стороны, ощущалось такое взаимное притяжение, словно надпись LOVE крупными буквами шла поверх картинки. — Ты полистай, а я в буфет — не успел покушать с утра, — сказал Дон Донг, положил на стол пачку фотографий и ушел. Странно, судя по снимкам, фотограф в тот день был на студии, но Тимми его даже не заметил. Впрочем, кого, кроме Джонни он видел тогда? Там все руководство страны, во главе с Генеральным секретарем могло шататься по коридорам, Тимми бы не обратил внимания. Он узнавал и не узнавал себя на этих фотографиях. Таким он чаще видел себя в зеркале, чем на снимках. Обычно фотографы любили, когда он делал задумчивое выражение, или изображал загадочную сексуальность, или милого котика. А тут он все время улыбался, не думая о прическе или позе, или о том, какой ракурс более фотогеничный. И вышло здорово! По крайней мере, сам себе Тимми здесь нравился. Что уж говорить про Джонни! Вот кого камера по-настоящему любила. Затаив дыхание, Тимми разглядывал линии его тела, повороты головы, блеск глаз, изгиб губ, словно заново открывая для себя его красоту. Снова влюбляясь. — Кхм! — раздался деликатный кашель за спиной. — Хорош, правда? Прирожденная модель. Дон Донг взял из рук Тимми снимок. — Хорош, — осторожно согласился Тимми. — Но мне больше всего вот этот кадр нравится, — фотограф разворошил снимки на столе и вытащил один. — Очень выразительно. Фото было сделано сквозь окно комнаты для записи, в стекле отражался пульт и руки звукоинженера. А за стеклом были видны сплетенные руки тех, кто стоит у микрофона. Больше ничего, но снимок и без того оставлял сильное впечатление. Тимми почувствовал, что у него загорелись уши. Черт, почему это не пришло ему в голову сразу — получается, все в студии видели, что происходит между ним и Джонни. Пусть не то, как Джонни его целовал, они были скрыты от глаз стеной и темнотой, но их отношения так очевидны. Тимми не было стыдно, но он был смущен. — Я специально сам распечатал эти снимки и принес их так, в бумажном виде. Ни в одном компьютере их нет, в сеть они попасть не смогут, если вы сами того не захотите, — словно прочтя его мысли, сказал Дон Донг. — Спасибо, — выдавил из себя Тимми. — Спасибо за понимание. — Ребята, а вы уверены, что вам удастся все скрывать? Ты уж меня прости, но это слишком заметно, когда вы рядом. — Не знаю, — вздохнул Тимми. Его взгляд упал на фото, где он показывал цифры, размытая в движении рука, но видно «семь», «семь»: поцеловать. — Не знаю. — Вообще-то, у меня уже есть концепт для фотосета, — хитро улыбнулся фотограф. — Не бойся, ничего особо экстремального… Действительно, ничего экстремального, кроме места съемок — заброшенной железнодорожной станции. В этот день Тимми расстраивало только то, что Джонни смог прилететь всего на несколько часов. Рано утром следующего дня он уже должен был явиться на съемочную площадку, поэтому билеты на вечерний рейс уже лежали в кармане у его менеджера. Вчера на сайте снова выложили кадры с Та Лу Ваном и Джонни, но Тим не разрешал себе принимать это близко к сердцу. Он и рассматривать их не стал, просто зацепил краем глаза, когда открыл главную страницу. Он же сам велел Джонни выложиться по полной. И он доверял Джонни. Доверял. Доверял. Вот только нисколечко не доверял Лу! Впрочем, Джонни не был наивной ромашкой, которую любой может затащить в постель. Тимми доверял ему. Доверял, доверял, доверял… Черт, как это все было сложно! Они же целовались с Лу! И обнимались! Черт! Черт!!! Тимми несколько раз двинул кулаком в спинку соседнего сиденья. — Что такое? — обернулся спереди менеджер Ян. — Просто нервы, — криво улыбнулся Тимми. — Все нормально. — Чай на травках будешь? Я себе завариваю, хорошо успокаивает. — Не надо, — буркнул Тимми, потом передумал, — Ладно, давай. Они уже давно не виделись с Джонни, обмен коротенькими сообщениями и редкие разговоры онлайн не в счет. Тимми ужасно соскучился и мнительно переживал, что Джонни успел его разлюбить во время их разлуки, ведь у него был Лу под боком. В этот момент минивэн въехал через ржавые ворота на задворки станции, и Тимми увидел высокую фигуру Джонни, торчащую на обломках старого перрона. Поспешность, с какой он соскочил вниз и подбежал к площадке, заставила Тимми выбросить все дурацкие ревнивые мысли из головы. Конечно, Джонни его не разлюбил! И тоже скучал, судя по его счастливой улыбке. Стилисты приготовили им простые белые футболки и обычные синие джинсы. Чтобы не выглядело фешн-фото, как объяснил Дон Донг. Когда Тимми вручили грубые перчатки типа строительных рукавиц, он удивился, но послушно натянул их на руки. Джонни помог ему затянуть застежки-липучки. — Для чего это? — Тимми потряс рукой. — Какой-то образ? — Чтобы не пораниться, — загадочно ухмыльнулся фотограф. — Пойдемте, я вам все расскажу. Идея была простой, но крутой. Они снимали себя и друг друга одновременно в отражениях стекла и зеркал. Дон Донг тщательно регулировал углы наклона зеркал, выверял позы, выставлял камеры, гонял ассистентов со светоотражающими экранами, чтобы они нигде не попали в кадр. Тимми пока не понимал, что получится в результате, но сам процесс был очень интересным. Из маек им спереди с левой стороны нарочито неаккуратно вырезали по полосе ткани и из нее сделали повязки на головы — хатимаки, как у камикадзе. Несколько испачканный вид, будто ветром растрепанные волосы. Гримом Джонни изобразили кровоподтек на скуле, а самому Тимми «разбили» уголок рта. Ничего экстраординарного, его еще и не так гримировали, но смотрелось интересно. И Джонни выглядел очень сексуально в порванной майке. В этом кадре камера была у Тимми, а кусок зеркала держал Джонни. Пока Дон Донг добивался нужной ему картинки, Тимми не удержался и направил объектив на лицо Джонни. Тот состроил ему рожицу в камеру. Тимми сделал несколько снимков и заметил в зеркале лукавый взгляд фотографа. Вот ведь хитрый дядька! Шиппер со стажем, как он сам про себя сказал. Наверняка, сейчас получал удовольствие подсматривая за ними. Да и пусть. В какой-то степени, благодаря ему они имели еще одну возможность побыть вместе. *** И опять девиз дня — смотреть, но не трогать! ЧжоЧжо находился все время рядом, но коснуться его было почти нереально. Мешали люди, мешали куски стекла в руках, мешал учитель Дон. Оставалось только смотреть и сдерживаться. Но это было так трудно, Чжоу сегодня выглядел нереально сексуальным. Ему ужасно шел этот растрепанный измазанный вид. А искусственную ранку на губах так и хотелось зализать языком. Джонни ждал, когда будет перерыв в съемках, и надеялся, что им удастся уединиться. Хотя где тут можно найти место для уединения? Заросшие бурьяном пути, ржавые цистерны, полуразрушенный перрон, депо и складские помещения с выбитыми окнами и дверями — кругом разруха и разорение. Любопытно, все-таки, что за фото выйдут? Зная работы учителя Дон Донга, будет что-то необычное. Но какой получится картинка, это предположить было сложно. Джонни видел только часть постановки, он понятия не имел, что снимала камера, что за отражения попадали в кадр. Все это было ужасно увлекательно, он вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком, попавшим в зеркальный лабиринт. Перешли на новую локацию на остатке бетонной платформы. На ней валялись обломки двух обрушившихся колонн и остов чугунной скамейки. Тут и там были поставлены и положены большие и маленькие осколки зеркал, создавая причудливую игру света и отражений. — ЧжоЧжо, возьмешь вот это, — учитель указал на крупный неровный кусок стекла. Чжоу ухватился за края, но ойкнул, зашипел и чуть не выпустил стекло из рук. Джонни вовремя успел оказаться рядом, помог опустить осколок и прислонить его к камню. Чжоу потянул палец ко рту, но опомнился — на руке была перчатка. — Дай я, — Джонни поймал его за запястье, расстегнул липучку и аккуратно стащил рукавицу. Ранка на мизинце сочилась кровью, и Джонни, недолго думая, присосался к ней ртом. ЧжоЧжо вздохнул и заморгал. Учитель Дон Донг кинул быстрый взгляд в их сторону и похлопал в ладоши, привлекая общее внимание: — Думаю, пора устроить перерыв на обед, — проходя мимо них, он негромко заметил: — Позади вот той стены есть вполне уютная лужайка. — Ага, и камеры натыканы, — ухмыльнулся Джонни. — Знаю я вас, учитель! — Там не настолько уединенно, не надейся, — засмеялся фотограф. — Просто место, чтобы пообедать в тишине. Джонни помог ЧжоЧжо спрыгнуть с платформы и велел: — Иди туда, а я схожу возьму еду и аптечку. — Я же не калека, всего лишь палец порезал. Могу и сам. — Можешь, я знаю, — кивнул Джонни. ЧжоЧжо посмотрел на него долгим взглядом, мягко улыбнулся и пошел через пути к той стене, что показал Дон Донг. Джонни было так приятно и тепло, что он позволил немного о себе позаботиться. За стеной начиналось поле. Огромное небо куполом накрывало зеленую равнину. Если бы не кирпичная кладка за спиной, Джонни бы, пожалуй, почувствовал себя неуютно в таком бескрайнем пространстве. Слишком маленьким и незначительным. Не слишком приятное ощущение. — Ну, давай, полечи уже меня, — пихнул его в бок ЧжоЧжо, выводя из прострации. — Зря что ли аптечку тащил? Он протянул руку с кровоточащим мизинцем. Джонни раскрыл аптечку. — И чем тебя лечить? Прививку сделать от столбняка? — Вот этой фигней помажь, — Чжоу показал на пузырек с бактерицидным средством. — Так? — Джонни старательно повозил дозатором вокруг ранки. — Теперь подуй! — Чжоу выпятил губы и старательно сохранял серьезность, но видно было, что он еле сдерживается чтобы не заржать. Джонни притянул его руку ближе к себе и подул на ранку. Потом чмокнул в подушечку пальца, покосился на Чжоу и перецеловал все пальцы. — А остальные зачем? — поинтересовался ЧжоЧжо, не отнимая руку. — Да так, на всякий случай… — Аааа… Розовые губы с размазавшейся ненастоящей кровью приоткрылись, и Джонни уже больше не мог сдерживаться. Он подался вперед, наклонил голову и поцеловал их… Раздражающе завибрировал телефон в кармане. Через секунду зазвучала мелодия вызова из кармана ЧжоЧжо. Они с сожалением прервали поцелуй и потянулись за телефонами. — Чем бы вы там ни занимались, закругляйтесь. Перерыв закончен, пора за работу, — донеслось из трубки. — Окей, — отозвался Джонни и посмотрел на нетронутый блистер с обедом. Он открыл коробку и принялся быстро запихивать в себя еду, не особо вникая, что он ест, и почти не чувствуя вкуса. — Пошли, — невнятно прошамкал ЧжоЧжо, тоже с набитым ртом. — Уже вон машут нам… Налетели стилисты, переодели их в черные футболки, поправили прически, обновили грим. В этот раз вместо перчаток, руки им замотали бинтами и пластырем, как боксерам. Джонни было жаль, что красивые руки Чжоу, его длинные изящные пальцы не будет видно на фотографиях. Но и пальцы жаль тоже. Поговорив с техниками, Джонни разжился клеевым пистолетом и сам лично замазал силиконом края стекла, за которое должен был держаться Чжоу. Учитель Дон покивал одобрительно. Сделали несколько кадров. Солнце поднялось высоко и уже неслабо припекало. Грим потек, и его то и дело приходилось поправлять. Фотограф был чем-то недоволен, но явно не солнцем, и не гримом. Он как-то неодобрительно смотрел на Джонни, и от этого становилось не по себе. Джонни не мог понять, что он делает не так. В конце концов, он не выдержал и спросил напрямую. Дон Донг засмеялся, хлопнул себя по лбу и принялся копаться в своем кофре, выудил ножницы и направился к Джонни. — Эй, учитель, что такое? — слегка обеспокоенно поинтересовался Джонни. — Что вы собираетесь мне отрезать? Уверяю, целиком я смотрюсь лучше, чем частями… — Рукава! — воскликнул Дон Донг. — Рукава! Мне нужна другая фигура, рукава разрушают всю графику! И он принялся прямо на Джонни без лишней тщательности резать майку. Сам Джонни когда-то был гораздо аккуратнее… Почему они были в ссоре, Джонни уже не помнил по прошествии стольких лет. В памяти остался только сам факт: они не разговаривали, держались особняком, даже смотреть в сторону Чжоу он не хотел. Но взгляд помимо его воли все равно притягивала высокая тонкая фигура Чжоу. Ему шел этот костюм, он был такой красивый, что в груди становилось больно. Ведь их пути неумолимо расходились. Они больше не связаны общим проектом. Вскоре встречи будут все реже, общение, наверное, сойдет на нет. Все это Джонни уже проходил. Школьные друзья, такие близкие когда-то, уже даже с днем рождения эсэмэсок не слали. Парни, с которыми начинал в модельном бизнесе и снимал вместе квартиру, раньше все время были вместе, тусили, работали, разговаривали. А теперь они изредка созванивались и общались только в интернете. Правда, ни с кем из них Джонни не целовался. Никого не пускал в душу так глубоко, к самому сердцу. Встреча с фанатами началась, все вышли на сцену, а Джонни не пустили. Организаторы о чем-то спорили с представителями агентства, менеджеры что-то выясняли, Джонни чувствовал себя последним идиотом, стоя в одиночестве за кулисами. Из зала доносились раскаты смеха, аплодисменты, пение. А рядом топтались два мужика из агентства, и Джонни ничего не мог сделать, да он и не знал, нужно ли. Несколько раз ЧжоЧжо проходил мимо, и каждый раз внутри Джонни что-то дергалось, будто в диафрагме у него засел рыболовный крючок, а удочка у Чжоу. Хотелось рвануть вслед за ним, обхватить, прижать к себе, держать пока он не взмолится со смехом — ну пусти, пусти, дурак. И тогда можно затянуть его в какой-нибудь угол и целовать до изнеможения. Но Чжоу взглядывал искоса, выгибал губы скобкой, выпячивал подбородок, и Джонни стоял как истукан, не зная, как все исправить, когда кругом куча чужих людей, и когда даже словом обмолвиться нет возможности. Потом подошел еще какой-то перец, сказал, что Джонни выйдет ближе к концу фан-встречи, и те два мужика из агентства отвели его в гримерку. Отсюда почти ничего не было слышно, мужики тихо болтали о чем-то, а Джонни тупо лазил в инстаграме, смотрел фотки и думал о том, что сейчас происходит на сцене. Прибежали переодеваться пацаны. Они были возбужденные, разгоряченные, смеялись и подкалывали друг друга. ЧжоЧжо мельком взглянул в сторону Джонни и повернулся спиной. Джонни увидел, что для последнего выхода у него приготовлен длинный жилет с капюшоном, оставляющий открытыми руки. Чтобы было видно его бицепсы, не такие впечатляющие как у самого Джонни, но тоже очень даже ничего. Самое обидное было чувствовать себя отрезанным ломтем. Они вместе, а Джонни отдельно. Даже не так. Чен Вень и Фен Сон вместе, а ЧжоЧжо и ЦзинЮ нет. Каждый сам по себе, чужие. Джонни не хотел так. Но как показать Чжоу, как дать ему знать, что они все еще вместе? — Приготовьтесь, скоро ваш выход, — сказала ему организаторша, уводя парней на сцену. Джонни вскочил, один из агентства вскочил тоже, потом понял, что Джонни никуда не бежит, сел на место. А Джонни увидел ножницы на столе и его озарило. Он стащил с себя футболку и принялся отрезать от нее рукава. Туповатые лезвия зажевывали ткань, пальцы моментально натерло маленькими кольцами ножниц, но Джонни старался быть аккуратным. Потом он натянул получившуюся безрукавку и посмотрелся в зеркало. ЧжоЧжо ведь поймет? Он хотел выйти на сцену прямо так, но его заставили надеть жакет. Ему было плевать на вопли фанатов и удивленные взгляды. Он смотрел только на Чжоу, появившегося за кулисами в своем жилете. И когда их взгляды встретились, Джонни скинул жакет. ЧжоЧжо некоторое время смотрел на него с непроницаемым лицом… а потом вдруг улыбнулся. И у Джонни отлегло от сердца. Он шутил, дурачился, подыгрывал ведущим. Хотя он был на сцене один, он больше не чувствовал себя одиноким. Джонни почти не надеялся, что ему позволят остаться, когда на сцену вышли Чжоу и остальные. Но чудо случилось, и даже на мгновение ЧжоЧжо встал рядом, и их голые плечи соприкоснулись. Глава 50 *** Слухи о дуэте уже просочились в сеть. Фанаты разделились на лагеря ярых противников и осторожных сторонников. Хейтеры заваливали фан-сайты гневными комментариями. По почте присылали изуродованные фотографии. Давно уже Тимми не сталкивался с такими проявлениями фанатства. Это было страшновато. Ян Мин старался ограждать его, но жить в вакууме все равно не получалось. Заходя на сайт, чтобы оставить сообщение Джонни, он видел на главной странице давние фото времен съемок «Героина» с подписями «Тимми Сюй, ты больше не Бай ЛоИнь, отъебись от Джонни». Фанаты с подобными плакатами дежурили возле дома и возле студии. Наверняка, Джонни доставали не меньше, но на все вопросы он отшучивался и уверял, что все у него хорошо. Подходило время стрима, Тимми включил планшет, настроился на трансляцию из Чунцина. Первая фан-встреча. Джонни очень волновался перед ней. О том, насколько он нервничал, Тимми мог судить уже по тому, как неохотно он вообще говорил на эту тему. Джонни просил его не смотреть прямой эфир, но Тимми не мог удержаться. Пока шел обычный для таких мероприятий треп ведущих, он сходил на кухню за кофе. В квартире было непривычно тихо. Сегодня Тимми разогнал всех по домам. Ни в кабинете, ни в студии не горел свет, конец коридора тонул в сумерках. Тимми постоял, прислушиваясь к слабому шуму за окнами. Там, как всегда, паслись парочка репортеров и несколько сталкеров. Судя по доносившимся крикам, они что-то между собой не поделили. Тимми не стал выглядывать, чтобы узнать, в конце концов, не в первый раз, разберутся. Когда он вернулся в спальню и вытянулся с планшетом на кровати, фан-митинг уже начался. Представляли актеров и съемочную группу. Вышла автор новеллы Чай ДжиДан. Тимми показалось, что она выглядит симпатичнее и едва ли не моложе, чем в прежние времена. Пластическая хирургия творила чудеса. Прежде чем пригласить на сцену актеров, пустили видео с кратким изложением сюжета предыдущей части новеллы. Знакомая песня, кадры с часами, кактусами и чайником, два рюкзака у стены, парни на велике и вдруг… Тимми даже не сразу осознал, что не так. Он поморгал, всмотрелся… Чудеса творила не только пластическая хирургия, но и компьютерная обработка видео. На всех тех, таких знакомых кадрах вместо своего лица Тимми теперь видел лицо юного Та Лу Вана. Гу Хай, Ю Ци, Ян Мен, Джин Лулу, все остались прежними, и только Бай ЛоИнь теперь был другим. И юный Джонни улыбался больше не ему, а Та Лу Вану. И целовал тоже Та Лу Вана. Последней каплей стал кадр, где чертов молоденький и хорошенький Та Лу Ван надевает на шею Джонни красный шарф, связанный лично Тимми, вот этими вот руками. Тимми отбросил на подушку планшет и сел. В груди сдавило, в горле стоял комок, глаза пекло. Черт побери, он и не думал, что это будет настолько обидно и горько видеть! Вот уж точно, как в тех подписях — Тимми Сюй, ты больше не Бай ЛоИнь! «Привет, меня зовут Джонни Хуан, я играю Гу Хая» — произнес голос Джонни, и Тимми подтянул к себе планшет. Он ведь стал смотреть этот стрим не ради ностальгии, а ради Джонни. Чего теперь устраивать страдания и пустые обиды. Что было, то прошло. Пусть на минуту стало больно, он это переживет. Под аплодисменты фанатов Джонни раскланялся и занял место с края сцены. Он был одет очень просто — скромная рубашка и джинсы. Камера взяла его ближе, и Тимми через силу улыбнулся — он узнал рубашку, он уже расстегивал когда-то эти мелкие пуговки. Такой незаметный на первый взгляд «привет» — это было в стиле Джонни. И это так нравилось Тимми! Он улыбнулся уже успокоенно. Черт с ним, с тем шарфом, давно канувшим в лету. Это — прошлое. А сейчас у них с Джонни было настоящее. И, Тимми верил в это, будущее. «Привет, меня зовут Даррен Ван, я играю Бай ЛоИня!» И спокойствия как не бывало. Тимми снова напрягся. Лу со своей сияющей улыбкой был чудо как хорош. Он встал рядом с Джонни, посмотрел на него, посмотрел в зал. Фанаты взвыли от восторга, а Тимми заскрежетал зубами от злости. Лицо Джонни оставалось спокойным, и это хоть немного помогало сдерживаться. Когда начали разыгрывать сцены из дорамы, Тимми предпочел не смотреть. Пусть это были не интимные моменты, никаких объятий и тем более поцелуев, но и просто взгляды и соприкосновения руками для него было слишком. Потом те же сцены повторили с участием фанатов, и это Тимми перенести уже было легче. Далее шли какие-то традиционно-дурацкие конкурсы, Та Лу Ван спел ту песню, которую исполнял на шоу. Зал подпевал с таким энтузиазмом, что заглушал певца. Тимми снова сел в кровати и нервно постукивал планшетом по колену. Его бесила не сама песня, а взгляды, которые Лу посылал Джонни. Если бы на спокойном лице Джонни промелькнула хотя бы тень улыбки, несчастный планшет полетел бы в стену. Симпатичный тайваньский актер, исполнитель роли второго плана, довольно неплохо станцевал хип-хоп и пришла очередь Джонни. Тимми не спрашивал у него, какой будет номер, а Джонни никогда не говорил. И вот теперь, когда зазвучало вступление, это стало для него огромным сюрпризом. Он простил Джонни все, в чем тот был и не был виноват. «Найти» — песня, с которой для Тимми все началось снова. Только Джонни мог выбрать эту песню, почувствовать, угадать… Песню, которая для него была неразрывно связана с Джонни. И Тимми знал, что сейчас Джонни поет ее для него. «Никого рядом. Не потому, что покинули тебя, а потому что ты покинул всех. Не потому, что хотел уйти от всех. Только от одного. Однажды утром ты понял, насколько сильно вы проросли друг в друга, и ты испугался. Испугался своей зависимости и его власти над тобой. Испугался, что когда-нибудь он уйдет, а ты не переживешь этого. И тогда ты ушел сам, чтобы успеть первым. Ты не думал — вдруг он тоже не сможет это пережить? Ты спасался бегством. От него. От самого себя. Здесь все чужое. Каждое утро ты выныриваешь из теплого сна, Где он, где его объятья, И делаешь шаг по вражеской территории. Это так страшно, что ты зажмуриваешься и идешь вслепую. Рядом взрывы, свист пуль, но ты идешь. Это твой способ наказать себя за слабость. Ведь ты снова был готов вернуться. И каждое утро ты ждешь, что придет время. То самое время, которое лечит. Но к тебе даже время враждебно. Но однажды ты просыпаешься и понимаешь, что он уже не снится тебе. Ты совсем один. И ты думаешь: а есть ли смысл? И шагаешь за ограждение с надписью «осторожно, мины!» Ты готов играть с судьбой. Тебе нечего терять. У тебя больше ничего нет. Ты свободен сделать шаг. Только шагать некуда. Это стоимость пустоты за спиной. И вдруг кто-то робко берет тебя за руку. Ты оборачиваешься и встречаешься с его ясным взглядом. Он все время шел следом и догнал тебя, Когда ты, наконец, остановился. И ты понял, что обошел по кругу Землю, Чтобы прийти в ту же точку и найти то, что искал. Ты крепко сжимаешь его руку. Теперь вас двое и, пусть вы стоите на минном поле, весь мир ваш. Ведь всегда остается еще один путь — в небо. Потому что, когда вы вместе, у вас есть крылья» *** Во что это выльется, было понятно сразу. Джонни не хотел отвечать на вопросы фанатов, но традиция есть традиция, организаторы не могли оставить зрителей разочарованными. Какие будут вопросы, тоже было понятно изначально. Все читали форумы, сообщества на вейбо и фан-сайты. Да и плакатов Джей-Ди в зале хватало. — Джонни, ну хоть немного фан-сервиса! — умоляла организаторша. — Улыбнись хоть чуть-чуть! Ты ведь за весь вечер ни разу не улыбнулся, люди подумают, что ты не хочешь здесь быть. — А я хочу? — огрызнулся Джонни. — Ладно. Я улыбнусь. Что еще? — Боже, что за вопросы? Ты же профессионал, тебе ли не знать! Ну что там — держись поближе к Даррену, положи ему руку на плечо, скажи что-то на ухо. Ничего особенного, просто какие-нибудь мелочи, которые порадуют фанатов. — Нет. — Что нет? — опешила организаторша. — Нет. В зал я улыбнусь. И больше никакого фан-сервиса. Между мной и Лу нет отношений, кроме работы. И фанатов я обнадеживать не стану. — Но… — женщина открывала и закрывала рот, как рыба без воды. — Но, Джонни, ты не можешь! Это же непрофессионально. Ты должен… — Ничего я не должен, — оборвал ее Джонни. — В контракте у меня ничего такого не прописано, я специально уточнял. И если он, — Джонни кивнул через плечо на Лу, — Если он хоть заикнется про какие-то там любови и тому подобное, я подам в суд. Ясно? Так и быть, я не стану отрицать, что мы с ним дружили. И все. Точка. Джонни в упор посмотрел на Лу, тот пожал плечами с невинным видом. Он вообще сегодня вел себя нарочито скромно и держался в стороне от Джонни. Даже на сцене кроме многозначительных улыбок ничего лишнего себе не позволял. Жаль, что Джонни не мог запретить ему лыбиться. Их вызвали к зрителям. Пришлось взять себя в руки и выходить с такой улыбкой, будто они с Та Лу Ваном до сих пор друзья. Джонни мысленно извинился перед ЧжоЧжо. Он очень надеялся, что тот не смотрит стрим, но подозревал, что он все-таки у экрана. Джонни представлял, каково Чжоу было увидеть в ролике дорамы вместо себя Лу, а добивать его еще и фан-сервисом? Ну уж нет, Джонни не мог так с ним поступить. Фанатки по части вопросов не были изобретательны. — Вы встречаетесь с Дарреном? — Нет, мы только друзья. — А в дораме будут поцелуи? — Да, будут. — Вы много репетировали /поцелуи/? — Нет, не много. Мы профессиональные актеры, мы умеем целоваться. После этого ответа зал взорвался восторженным писком. Джонни подумал, что фраза получилась неудачная, но уже ничего не поделаешь. — А у тебя есть любимый человек? Джонни посмотрел прямо в камеру: — Да, есть, — и, пресекая поднявшийся в зале визг, добавил: — И это не Даррен Ван. — Кто она? Кто она? — поднялся невообразимый шум, Джонни даже растерялся на мгновение. Он оглянулся. Лу, к его чести, не делал несчастный вид, а стоял со спокойной улыбкой. Он поднял руку и помахал фанатам, призывая успокоиться. — Он пока не может назвать имя, надеемся на ваше понимание, — проговорил Лу, опережая Джонни, и кивнул с выражением дружеской поддержки, настолько искренне, что Джонни почти был готов поверить ему. Он подошел ближе, положил ладонь на плечо. Джонни напрягся, но не стал сбрасывать его руку. — Ты сам им сказал, что мы друзья, помнишь? — сказал Лу так, чтобы слышал только Джонни. — Только друзья, — ответил Джонни, выделяя первое слово. — Я все понял, можешь не повторять, — Лу еще раз помахал фанатам. Автограф-сессия немного затянулась. Очередь фанатов, желающих получить подписи Джонни и Та Лу Вана, как змея вилась через все фойе. Почти все из них, получив автограф тут же вставали в соседнюю очередь — на фото со звездой. Хотя Джонни и устал, но улыбался вполне искренне. Эти женщины всех возрастов — от школьниц до пенсионерок — пришли сюда потому, что он им нравился. Они когда-то сделали его популярным, они переживали за него, как за родного, радовались его успехам и гордились им. Как Джонни мог их не любить в ответ? Пусть он не был уверен, что они одобрили, если бы узнали про него и Тимми Сюй, сейчас Джонни ощущал мощный поток положительной энергии. JOHNNY — почти автоматически размашисто выводил он на постерах и открытках, купленных здесь же в фойе. И вдруг его рука с маркером застыла. Перед ним было старое фото — бело-синяя форма, зеленый газон, два спящих мальчика. Джонни поднял взгляд. Чуть наклонив голову ему улыбалась милая женщина слегка за тридцать. — Вы простите, я, конечно, буду смотреть эту дораму. Но я всегда буду ЮЧжоу. И для меня только Сюй ВейЧжоу настоящий Бай ЛоИнь. Простите, — кивнула она. — Спасибо, — растерянно кивнул в ответ Джонни и проглотил чуть было не сорвавшиеся слова: «И для меня»… Вместо JOHNNY он написал Хуан ЦзинЮ на фото. Женщина прижала фотографию к груди и ушла со слезами на глазах. Была уже половина десятого, когда приступили к фото-сессии. Отменить ее не могли, ведь столько людей терпеливо дожидалось возможности сфотографироваться с главными актерами сериала. Съемки построили как конвейер — несколько секунд и следующий. На полу красным скотчем были отмечены кресты, чтобы люди знали, куда вставать. Джонни и Даррен стояли по обе стороны и улыбались в камеру. Иногда фанаты хотели фото с каждым в отдельности, и Джонни делал шаг в сторону, освобождая кадр, потом шаг вперед, и отступал Лу. Через полчаса это у них получалось так слаженно, что они обходились даже без слов. От бесконечной улыбки ныли скулы, и Джонни думал, что не будет улыбаться как минимум неделю до следующего фан-митинга в Чанша. В Пекине наверняка ЧжоЧжо ждал, когда Джонни появится онлайн. У него сегодня была запись теле-шоу, а завтра открытие художественной выставки в Тянчжине. Ему бы отоспаться перед поездкой, а он, небось, сидит с планшетом и ждет. Джонни так ярко увидел в мыслях эту картинку, что в груди потянуло. Детка, не жди меня, ложись! Дождись меня, я так хочу сказать тебе, что я люблю только тебя! Я так хочу услышать твой голос! Джонни поглядывал на часы, стараясь делать это незаметно, но от внимания Лу это не ускользнуло. — Торопишься? — спросил он, когда очередная фанатка отошла, уступая место следующей. — Да, а что? — огрызнулся Джонни во время следующей смены. — Просто спросил, не злись, — Лу дождался, пока мальчик-фанат подберет с пола свой телефон, который выронил от избытка чувств. — Заметь, я больше к тебе не лезу. — Вот и молодец. — Я был дурак. — Хорошо, что понял. — Я правда понял… — еще одна фанатка. — Прости, что долго доходило… — женщина попросила, чтобы Джонни взял на руки ее маленького сына. — Я хочу действительно попросить прощения… — глупо хихикающая девушка вцепилась мертвой хваткой в рукав Та Лу Вана, стаффы подбежали, оторвали и увели ее. — За все. Джонни напряженно посмотрел на Лу. Где-то тут должен был скрываться подвох. Не верилось, что тот всерьез и искренне. — Не веришь… — угадал Лу. — Не верю, — согласился Джонни. — Ладно, — покорно кивнул Лу, — Это я тоже понимаю. — Вот и хорошо. — И все равно, прости. Джонни не стал отвечать.