Ничто не длится вечно

Глава 66 Сдоба здорово пахла корицей, Тимми отставил кружку с кофе и потянулся за булочкой. — Рассказывай, я же вижу, что есть новости. — Есть, — согласился Ян Мин и тоже отломил себе кусок булочки. — Тебе сразу плохие или хорошие? — Сразу одну хорошую, потом плохие, — зевнул Тимми, он старался делать расслабленный вид, но внутренне напрягся, ожидая негатива. — А напоследок хорошие, если их, конечно, больше, чем одна. — За третий день ротации сингл вышел на третье место, — отчитался менеджер. — Корейский бренд расторг контракт. Им, видишь ли, показалось, что песня не соответствует имиджу. Наши юристы говорят, что неустойку мы платить не будем, потому что ты никак за рамки контракта не вышел, а если им что-то не нравится, то это их проблемы. Ну, еще два журнала отказались от съемок. На это не обращай внимание, там вообще дело яйца выеденного не стоит. — А еще что? — Тимми глотнул кофе, не чувствуя вкуса. — С плохими новостями все, — улыбнулся Ян Мин, и Тимми отпустило. — Еще есть интересное предложение от продюсерского центр Ма СунЛиня, ты его помнишь, на шоу в жюри вместе были. Тимми кивнул, как тут забудешь — этот напыщенный индюк пел с Джонни дуэтом. — Так вот, предложение, конечно, больше к Джонни. Они хотят сделать большой фотобук и снять документальный фильм в стиле фанкам о твоем туре. И за камерой хотят, чтобы был Джонни. Очень им запала в душу его выставка. Понятно, так они надеются получить больше интимных, непоказушных моментов. В принципе, должно очень интересно в результате выйти. Мы на этом тоже хорошо заработаем, и финансово, и в плане твоей и его карьеры, и отношений с фанатами. Я не знаю еще, что думает по этому поводу Джонни, мы вот только закончили конференцсвязь с Ма СунЛинем и Лю Чженом. А ты что скажешь? Тимми снова поставил кружку на стол. Заманчивое предложение. Он всегда жил на виду, с самого начала карьеры. Это его давно уже не смущало. Зато Джонни, пусть и с камерой, рядом, весь тур. Может быть, и «Камикадзе» они будут петь вдвоем не только на последнем концерте, а на каждом. Но захочет ли Джонни? Он вспомнил его помрачневшее лицо там, на фотовыставке — «Я не могу, чтобы эти фото были у каких-то чужих людей»… *** — Хорошо. — Что, ты вот так просто согласился? — ЧжоЧжо удивленно поднял брови и ближе наклонился к камере. — Ну я же не дурак, — подмигнул ему Джонни и коварно добавил: — За такую сумму я им все, что угодно, сниму. Со мной три контракта расторгли, мне сейчас никакие деньги не лишние. — Так ты только из-за этого, — надулся Чжоу, и Джонни прыснул. — Конечно, а ты как думал? — Ну и ладно, — Чжоу обиженно выпятил губы. — Пусть так, я все равно тебя заполучил! А у меня послезавтра мероприятие в Тайбэе и интервью. Билеты обратно я заказал на утро. — И что? — «включил дурочку» Джонни. — Проведешь со мной вечер? — Нет. — Нет? — опешил ЧжоЧжо. Если бы он знал, как Джонни обожал дразнить его. Может быть потому, что Чжоу всегда велся на его подначки и делал вот такое ужасно милое обиженное лицо, как теперь. — Ах, вот как… хорошо… — Что ж хорошего? Я рассчитывал, как минимум, на ночь. А ты всего лишь вечер предлагаешь? — Джонни поднял бровь. — Ссссучка, — смущенно рассмеялся Чжоу. Джонни спрятал телефон в сумку и вздохнул. Как у Чжоу получается быть настолько милым? Он же взрослый мужик, почти тридцатник, но так и хочется ухватить его за щеки, завалить, потискать. Хоть там и тискать кроме как за задницу не за что — совсем тощий. Его бы откормить немножко. Если бы они жили вместе, Джонни сам готовил бы ему завтрак. И ужин. Хотя, ужинать можно было бы куда-то выбираться время от времени. Джонни представил, как они с Чжоу сидят в пафосном ресторане друг напротив друга, и напыщенная публика за соседними столиками украдкой через плечо рассматривает их пару… И, назло всему свету, Джонни решил, что однажды они так и сделают. Заявятся в самое чопорное место, которое можно найти в Пекине, или в Шанхае и закатят себе банкет. А пока он был согласен и просто поужинать вдвоем в номере. И провести ночь вместе. Даже просто спать рядом, без всякого секса, он все равно был согласен. Он так скучал без ЧжоЧжо… Уходить из струи холодного воздуха под кондиционером не хотелось. На площадке тоже работал кондиционер, но, когда включались софиты, его мощности не хватало. Перерыв уже почти закончился. В декорациях квартиры Гу Хая, техники делали последние приготовления. На реквизитной кровати в одних плавках дрых Лу. Судя по «выхлопу», который не забивали ни жвачка, ни мятный спрей, вечер у него удался. Только бы не ушел снова в запой. Постельные сцены давались им обоим особенно тяжело. И, как Джонни полагал, по совершенно противоположным причинам. Каждый раз Джонни приходилось заставлять себя, настраиваться, запирать себя настоящего где-то в дальнем уголке сознания. С Лу все было наоборот. Он, и Джонни видел это, всерьез наслаждался каждым прикосновением. Он сам, Та Лу Ван, а не Бай ЛоИнь, получал от этого удовольствие, хотя, старался как мог отстраниться от персонажа. И эта его настоящая дрожь, и колотящееся сердце напрягали и смущали Джонни. Он не хотел всего этого. Он попытался вспомнить, как когда-то снимали постельные сцены с ЧжоЧжо. Черт, какие же они оба были неопытные. Во всех смыслах неопытные. Джонни не знал, да и не хотел знать, сколько девушек сменил Чжоу, но, с парнями у него точно ничего не случалось. Как и у самого Джонни, хотя в модельном бизнесе геи не такая уж редкость, и к нему не раз клеились и брутальные модели-мачо, и манерные стилисты. Тесный физический контакт — все это тоже было ему знакомо. Он и на репетиции бросал ЧжоЧжо на кровать приемами джиу-джитсу, тренированное тело автоматически воспроизводило заученные действия. Джонни не знал, в какой момент внутри что-то щелкнуло. Он сам не заметил, как вдруг вместо ЧжоЧжо, смешливого мальчика, легко переходящего от серьезности к дурашливости, увидел перед собой Бай ЛоИня, самого красивого и сексуального, желанного до дрожи в груди. А самое странное было то, что и потом, когда Инь снова стал Чжоу, желание никуда не пропало. Возможно, с Лу сейчас происходило то, что когда-то случилось с самим Джонни. Но он ничем не мог ему помочь, да и не хотел. — Если так дело пойдет, — заявил Лю Чжен, обернувшись с переднего сиденья к Джонни. — Сможешь из актеров в режиссеры переквалифицироваться. Сегодня еще один чувак звонил, между прочим, самого Дин ШенЛи менеджер. Это парень сейчас в топе, твоему Тимми на пятки наступает. — Ну и что? — душераздирающе зевнул Джонни. Ему хотелось или спать, или выпить хорошую кружку крепкого кофе, а вовсе не становиться режиссером с какого-то перепуга. — А то, что клип «Камикадзе» очень народу нравится. Как там в рецензии: «динамичная картинка… нетривиальный подход… тонкое и точное переплетение образов текста и видео» и все в таком же духе. — И что? — снова зевнул Джонни, и Лю сунул ему картонный стакан с крышечкой. — Пей, уже остыло. Короче, Дин ШенЛи тоже хочет нетривиальный подход и переплетение образов. Возьмешься? Первым порывом было сказать — да ну нафиг. Однако, Джонни вспомнил азарт, охвативший его, когда он раз за разом прокручивал песню и рисовал в голове картинку, стирал, снова рисовал и записывал свои фантазии. И как интересно было потом воплощать это в реальные кадры, видимые не только ему за закрытыми веками… Пожалуй, он был не прочь повторить этот опыт. Хоть и страшновато — вдруг не получится, но очень заманчиво. — Кстати, мы с менеджером Яном обсудили, для альбома Тимми еще пару клипов запланировано снять, ты как? Для него ты точно должен согласиться. Там, конечно, есть предварительные договоренности с клипмейкерами, но чего брать со стороны, если у нас под боком свой режиссер имеется, — Лю Чжен заржал. — А я смотрю, вы с менеджером уже такие братаны, прям семья? — «перевел стрелки» Джонни. Ему надо было немного времени, чтобы осознать, уложить в голове предложение Лю Чжена. — Мы тут все уже скоро будем как одна большая гейская семья, — заржал Лю. — Я Ко вижу чаще, чем свою жену. Эй, Ко, пойдешь ко мне второй женой? Только интим не предлагать… — Я попробую, — сказал Джонни. Спать расхотелось. За окном мелькали яркие огни рекламы, впереди Ко о чем-то со смехом препирался с Лю Чженом. Джонни думал о том, что послезавтра здесь будет ЧжоЧжо. Глава 67 *** Предложение поговорить от Чай ДжиДан звучало заманчиво. Тем более встречу она назначила на студии, и Тимми подумал, что сможет дождаться там окончания съемок и забрать Джонни. Как он и предполагал, разговор зашел о музыке к сериалу. Продюсеры хотели переделать песни из первой части — написать новые тексты, немного изменить мелодии, современно аранжировать. Это мог бы сделать любой композитор, но сама писательница была за то, чтобы заказать эту работу Тимми, если он, конечно, не против за нее взяться. Хоть Тимми тоже об этом думал, но еще не был уверен, что готов. Мысль о том, что это будет дуэт Джонни и Та Лу Вана неприятно царапала. — Если бы ты сам мог спеть… — мечтательно протянула Чай ДжиДан, словно заглянула ему в голову. — Мне еще тогда нравилось, как ваши, твой и Джонни, голоса сочетаются. А после вашего сингла это просто моя мечта. — Я должен подумать, — соврал Тимми, хотя мысленно уже согласился. — Надо обсудить с моим менеджером. Он не надеялся, что Ян Мин полностью его поддержит, однако теперь, когда больше не надо скрывать в тени прошлое и его связь с Джонни, он считал, что участие в этом проекте его карьере уже не повредит. — Проводить тебя? — спросила ДжиДан в конце разговора. — А до окончания съемок еще долго? — спросил Тимми. — Условились с Джонни вместе поужинать, раз уж я в Тайбэе. Писательница коротко взглянула на него, но так, что Тимми почувствовал, будто стоит перед ней голым и она видит его насквозь — от вспотевших ладоней до маленьких грязных мыслишек в голове. — Пойдем, отведу в павильон, — позвала она. — Сам последишь за процессом. Съемки шли в декорациях квартиры. В центре внимания была большая кровать, застеленная белоснежным бельем. Два загорелых тела, одетые в одни только узкие плавки, эффектно смотрелись на этом фоне. Более темное и тонкое — Та Лу Ван, более светлое и мощное — Джонни. Тимми знал, какие сцены сейчас снимают, Джонни говорил ему. Но одно дело знать, а другое — увидеть самому. Чай ДжиДан оставила его возле режиссерского пульта, а сама куда-то исчезла. Он стоял немного сбоку и мог наблюдать то, что происходило на площадке, и вживую, и крупно на экранах мониторов. Готовились к съемке очередного дубля. Режиссер отдавал в микрофон команды. — Инь, голову вправо по подушке смести, так, еще, еще, хватит. Рука держится за изголовье. Хай, ногу сдвинь ниже, нет, не так. Ли, поправь! Женщина-стафф, которая разравнивала простыни, подошла и, ухватив колено Джонни, словно это была какая-то вещь из реквизита, подвинула его, располагая поверх вытянутых ног Лу. Тимми сглотнул слюну. Ему уже все не нравилось, и он предполагал, что дальнейшее понравится еще меньше. Но и заставить себя уйти он тоже не мог — слишком малодушно это бы было. Подошел ассистент, прокричал номер дубля, щелкнул хлопушкой. Джонни приподнялся на локте, навис над Лу. Тимми ощущал, как заводится его сердце, словно мотор прибавляет оборотов. Он видел на мониторах, как губы Джонни что-то говорят возле уха Лу, и как взволнованно поднимается его грудная клетка, когда палец Джонни очерчивает сосок. Тимми не знал, это от софита, возле которого он стоял, так пышет жаром, или его щеки горят от того, что он хорошо представляет себе, как приятно чувствовать на себе руки Джонни, когда он вот так проводит вдоль ребер, по груди, и обхватывает шею, проскальзывая подушечкой большого пальца по линии челюсти. Лу задышал мелко и часто, приоткрыл рот. Тимми знал, что сейчас произойдет, и закрыл глаза — он не хотел видеть, как Джонни целует другого. Он сжал кулаки в тесных карманах джинсов. Костяшки больно вдавились в бедра. Его трясло от ярости, от ревности, от злости… На себя, что настолько близко к сердцу принимает рабочий процесс, ведь это же всего лишь рабочий процесс, правда же? На Джонни, так старательно вжившегося в роль. На гадину Чай ДжиДан, написавшую эту чертову порнуху. На режиссера, снимающего такую откровенную сцену. На Та Лу Вана, который выглядел так, будто действительно готов кончить. Сука! Он мой! Он мой парень, кто разрешил тебе кончать под ним? «Снято!» — сказал режиссер, Тимми выдохнул и открыл глаза. Джонни вскочил резво, будто ошпаренный. Лу, наоборот, перевернулся на живот и обнял подушку, уткнувшись в нее лицом. Кажется, Тимми понимал, почему он не встает. Когда-то с ним случалось подобное, да и Джонни тогда спасали либо мешковатые штаны, либо халат. Тимми пристально присмотрелся, но вряд ли Джонни удалось бы спрятать стояк в таких тесных плавках. Ох, лучше бы он не смотрел… Возбуждение, замешанное на злости и ревности, вспыхнуло с такой силой, что дышать стало трудно. Интересно, где у них тут грим-уборные? Джонни неторопливо прошагал мимо, взял с вешалки халат, накинул. Тимми шагнул вперед. — Привет! — Джонни вздрогнул и обернулся. На его лице засияла улыбка, но сейчас она еще больше распалила Тимми. — Работаешь или развлекаешься? Или совмещаешь? — Эээ… — Джонни вопросительно поднял бровь. — Ты о чем? Но Тимми было уже не остановить, он приблизился вплотную, от незнакомых запахов пота и парфюма резало в носу. — Так вжился в роль, что решил удовлетворить Лу прямо на глазах у всех? Охренел, да? — Что?.. Может пойдем отсюда, поговорим спокойно? — Пошли, — мрачно согласился Тимми и двинулся вслед за Джонни по коридору. Тонкий халат четко обрисовывал движения ягодиц при ходьбе. Внутри нарастало тяжелое, душное возбуждение. Они вошли в какую-то комнату, Тимми быстро огляделся — никого, и толкнул Джонни в спину, впечатывая в шкаф. Он бросил под ноги свою сумку, и содрал с плеч Джонни халат, открывая блестящую от пота и косметики кожу. Тот, видимо офигев от такого напора, даже не сопротивлялся. Тимми укусил натянувшуюся трапециевидную (накачанный, сука!) мышцу, вжался стояком в задницу Джонни. Дыхание срывалось, и перед глазами роились черные мушки. Он снова впился зубами, всосал горько-соленую кожу, Джонни тихо застонал и чуть прогнул спину. Это было даже не движение, а только намек на него, но Тимми и этого хватило. Халат оказался на полу, непослушные пальцы пытались подцепить тугую резинку плавок, соскальзывали, Тимми нетерпеливо выматерился, и Джонни сам стащил с себя трусы. Он облегченно выдохнул, когда его возбужденный член оказался на свободе, и тут же обхватил себя, двинул вверх-вниз, но Тимми не дал ему продолжать, отвел руку в сторону, прижал запястье. — Потерпишь, — зло выдохнул он ему в ухо. В принципе, он уже немного остыл, и мог бы быть не таким агрессивным. Но эта податливость Джонни подсознательно заставляла вести себя жестче, словно испытывая его на предел. В сумке лежала смазка — Тимми не знал, поедут ли они к Джонни, или в его отель, поэтому кинул тюбик на всякий случай. Он коленом заставил Джонни немного расставить ноги, обильно мазнул гелем, но это была вся подготовка, на которую он расщедрился. Когда он ткнулся внутрь, Джонни резко выгнул шею и зашипел. Мышцы на его спине напряглись, это выглядело настолько сексуально, что Тимми едва не кончил сразу же. Члену было так тесно и обжигающе горячо, что почти больно. Он не хотел думать, каково сейчас Джонни, он был зол. Он выждал несколько мгновений, привыкая, и начал двигаться. Глава 68 *** Это было реально больно, но не настолько, чтобы он захотел прекратить. Стояк слегка увял только в первые секунды, а потом член снова стал как каменный. Жжение оставалось, но боль постепенно уходила, и Джонни даже жалел об этом. Он чувствовал себя виноватым перед Чжоу. Пусть не по-настоящему, но фактически он изменил ему — лежал в постели с другим мужчиной, ласкал его, целовал. Джонни понимал, как больно и неприятно было ЧжоЧжо увидеть такое (убить бы того, кто привел его на площадку), и хотел как-то искупить это. Никто и никогда не говорил с Джонни так резко и грубо, да он и никому, кроме Чжоу не позволил бы. Но когда ЧжоЧжо вел себя так — как самец, как вожак стаи, как сильный — это возбуждало особенным образом. В эти моменты перед ним хотелось быть слабым и зависимым, подчиненным. Чжоу снова укусил его за плечо. Боль от нажима острых зубов, жар от прикосновения языка, мокрый остывающий след на коже — горячая волна прокатилась по телу, перехватило дыхание. Резкий толчок внутрь, головка члена скользнула по дверце шкафа, прозрачная капля поползла вниз. Чжоу прижимал его запястья не слишком крепко, но Джонни не делал попытки освободиться, хотя ужасно хотелось подрочить себе. Это был его способ наказать себя. Ведь боли уже совсем не было, от быстрых сильных фрикций по телу разливалось сладкое горячее томление, скручивающее в узлы вибрирующие мышцы, заставляющее выгибаться и жмуриться. Джонни прикусил губы, потому что хотелось либо материться, либо бормотать какие-то бабские глупости, за которые будет потом стыдно, если, конечно, получится их вспомнить. Чжоу прижался к спине, фрикции стали короче, мельче, но попадали точно в простату, посылая электрические разряды через все тело. И, словно этого было мало, Чжоу втянул в рот мочку уха, прикусил сережку… Оргазм был долгий, оглушающий. Онемевшее тело не хотело слушаться, ноги подкашивались, и Джонни бессильно привалился к шкафу. На его спине тяжело выдыхал Чжоу. В машине сидели молча. Ко тоже был на удивление тих. Все время дороги невысказанные слова висели над ними как грозовая туча. Секс на студии был лишь первым порывом урагана, Джонни чувствовал, что Чжоу все еще зол и напряжен. Сам же Джонни был удовлетворен и умиротворен. Ему хотелось расслабленно улыбаться, но он сдерживался, чтобы не раздражать ЧжоЧжо. Пока они шли от лифта до номера, Джонни ощущал взгляд Чжоу как жжение между лопаток. Коридор казался бесконечным. Все их свидания вообще были постоянно связаны с коридорами, как в каком-то из его снов. Только во сне они боялись, что их увидят, а сейчас, в жизни, Чжоу, похоже, уже не боялся. Потому что неожиданно он поймал Джонни за лямку сумки, потянул, развернул к себе и впился в губы жестким поцелуем. Через минуту воздух закончился, голова закружилась, но, когда Джонни попытался прижать Чжоу к себе, тот оттолкнулся и отскочил на шаг. — Иди! — дернул он подбородком. Джонни, скрывая улыбку, послушно пошел вперед. У дверей номера он задержался, пропуская Чжоу. Тот прошел в холл, кинул сумку на диван, осмотрелся, словно выискивал следы присутствия других людей. — Здесь бывает только горничная, — сказал Джонни, и ЧжоЧжо сердито фыркнул. Джонни уже не мог держаться, от недавнего поцелуя пекло губы, и сердце выскакивало из груди. — Детка, — осипшим голосом позвал он. Чжоу выдвинул вперед подбородок и сузил глаза. — Детка!.. Джонни шагнул вперед и облапил его, преодолевая сопротивление. Чжоу вырывался, а Джонни ни в коем случае не собирался его отпускать. Они топтались по номеру, пока Джонни не зажал его в угол у окна. Со своей возней они как в кокон закрутились в штору и застыли, прижатые друг к другу, спеленутые, отделенные от всего света непрочной тканевой завесой. — Детка, — повторил Джонни. Чжоу поднял глаза и посмотрел на него сквозь растрепавшуюся челку. От приступа острой нежности сдавило сердце. Джонни осторожно прикоснулся губами к его плотно сжатому рту. Чжоу сбежал бы, если бы ему сейчас было куда бежать, но он не мог. И Джонни погладил его губы своими, выдохнул и почувствовал, как вздрогнул Чжоу в его объятиях. — Детка… детка… детка… Джонни тыкался губами в его лицо, целовал глаза, виски, нос, скулы, шею, везде, куда мог достать в тесном коконе шторы. Чжоу оттаивал, его руки, прижатые к туловищу, дернулись, протиснулись к бедрам Джонни, поползли вверх по спине под футболку. — Не могу, — ЧжоЧжо наконец разжал губы. — Не могу ни с кем тебя делить! Я все знаю, знаю, что работа. Я думал, что могу. Но не могу. Я чуть не сдох там. — Прости, — сказал Джонни, а что он мог еще сказать? — Пфф! Не глупи, я знаю, что ты не виноват! Это ты прости, что я сорвался на тебе… было больно? — Нет, — соврал Джонни. — Мне было хорошо, — тут он ни капли не покривил душой. Он потянулся поцеловать, и, наконец, ЧжоЧжо сам ответил ему. После последнего жесткого поцелуя-укуса, этот был настолько нежен, что слезы наворачивались на глаза от наплыва чувств. Язык Чжоу скользил по его языку, кончик легко щекотал нёбо, и это почему-то отдавало в ноги, они подкашивались, отказываясь держать тело, два тела… Тррррак — бедная штора не выдержала их веса, и они грузно осели на пол, все еще опутанные ею, не в силах нормально пошевелиться. — Уже пора звать на помощь? — пропыхтел ЧжоЧжо из-под Джонни. — Интересно кого? И как? — Джонни приподнялся на локтях, позволяя Чжоу хоть немного вздохнуть. — Не знаю. Что тогда делать? — Давай рассуждать логически, — честно говоря, лежа на Чжоу, видя его лицо в каких-то паре сантиметров от своего, даже просто думать о чем-либо кроме поцелуя, было сложно, не то что рассуждать, да еще и логически. — Если мы запутались в штору сами, то и распутаться тоже сможем сами. Нужно просто найти правильно направление, в котором мы будем не заворачиваться еще больше, а наоборот, разворачиваться. — Тогда, покатились, — Чжоу толкнулся снизу, Джонни перевалился на бок, потом на спину. Они сделали еще пару кувырков. Дальше уже не было некуда. — Мы уперлись, — констатировал Чжоу. — Но мне кажется, мы уже не так туго стянуты, и я могу выпутаться. Он поерзал, и Джонни почувствовал, что еще несколько движений, и вставать ему уже не захочется. Чжоу повозился еще немного, и сел сверху на бедрах Джонни, скидывая с себя штору. — Это кровать, — усмехнулся он, оглядывая ту самую преграду, что не дала им кувыркаться дальше. — Инстинктивно мы избрали правильное направление, — заявил Джонни, оглаживая его бедра. — Действительно, — согласился ЧжоЧжо и улыбнулся своей самой сексуальной на свете улыбкой. Глава 69 *** — Все-таки, сотрудничество с Дон Донгом было верным решением, — разглагольствовал Ян Мин. Он любил сам сидеть за рулем, и Тимми опасался, что когда-нибудь это плохо закончится. — Угу, — быстро согласился он, потому что менеджер уставился на него, ожидая ответа. — Благодаря фотопроекту и выход сингла, и твой альбом приобрели статус культурного события, а не просто очередной музыкальной новинки, — продолжил Ян Мин, — Это нам очень на руку. Критика восприняла «Камикадзе» вполне благосклонно. Новости о вас с Джонни уже не муссируются желтой прессой. Вы оба айдолы, а айдолам у нас прощают то, что не простили бы другим. И получается, фактически, вы, как пара, на легальном положении. Тимми заинтересованно кашлянул, менеджер коротко глянул на него и сурово сдвинул брови: — Губу не раскатывай, это до первого скандала. Вы сейчас можете появляться вместе на мероприятиях, но не слишком часто, и чтобы все было чинно, в рамках приличий, как друзья. — у Тимми вырвался смешок, но Ян Мин был серьезен. — За время после выхода сингла фандом ЮЧжоу вырос до полутора миллионов, представляешь? И продолжает увеличиваться. В основном идет отток из онли-фандомов, но много новых фанатов, и даже частично из Джей-Ди. Это вообще нонсенс. Поэтому вам надо сейчас удержать свой фандом. А ты же знаешь, как это работает. Заинтриговать, но ничего не показать. Люди ищут намеки и читают знаки. Только это по-настоящему интересует фанатов. Когда все на виду, становится скучно. Поэтому никаких откровенных видео в сеть попасть не должно, ты же понимаешь! — А откровенных, это каких? — изо всех сил сдерживая хихиканье, осторожно поинтересовался Тимми. — Твою мать! — взорвался Ян Мин, машина опасно вильнула. — Ты угробить нас решил такими вопросиками? Взрослый мужик, сам все прекрасно понимаешь, чего издеваться?! — Да ладно, ладно! — уже не скрываясь заржал Тимми. — Ничего такого, никакого физического контакта. — Никаких поцелуев и обнимашек на публике! — Хорошо, я уяснил. Лучше скажи, что у нас по расписанию, когда мы с Джонни сможем увидеться? — В конце месяца заканчивают съемки первого сезона. Сразу после этого запись саундтреков. Мы предоставляем свою студию, так что примерно тогда. Ну, если бы они раньше спохватились, завтра днем фан-митинг в Шанхае, они прислали приглашение, но ты уже заявлен на открытие бутика Гуччи в Тяньжине. Выезжаем утром в восемь, будь готов. — И ты мне только сейчас об этом говоришь? — Тимми возмущенно развернулся на сиденье, так что ремень безопасности натянулся до предела. — Да нафиг тот бутик! Его и без меня прекрасно откроют! — Черт, что за хрень?! — ругнулся менеджер Ян, ударяя по тормозам. Он смотрел вперед, и Тимми понял, что это предназначалось не ему. Он тоже глянул через лобовое стекло. На подъездной дорожке стоял фургон, рядом скучали трое человек в униформе. Тимми нахмурился — что могли ему доставить такое габаритное? Мебель он не заказывал, никакой домашней техники тоже… — Посиди в машине, я разберусь. Ян Мин вылез и пошел к фургону. Тимми достал телефон. Звонить было без толку, у Джонни в это время были съемки, но он отправил сообщение: «Почему не сказал про фанмит в Шанхае?», немного посмотрел на фото Джонни на заставке, которое сделал в их последнюю встречу в Тайбэе, и спрятал телефон обратно. Во дворе Ян Мин развил какую-то бурную деятельность. Рабочие суетились возле машины, был поставлен пандус, они что-то сгружали, но отрытые двери фургона не позволяли разглядеть что. Тимми уже стало интересно, но он не решался выйти. У соседского забора и на противоположной стороне улицы толклись фанаты и папарацци с камерами. Пока было непонятно, что там за сюрприз, подставляться не хотелось. Наконец, фургон отъехал, вернулся менеджер Ян и загнал машину во двор. Ворота закрылись, и Тимми увидел нечто, сверкающее хромом, черным и красным лаком. Изящный, как птица, мощный и опасный, как дикий зверь, во дворе стоял великолепный байк. При взгляде на него дыхание перехватило, как перед произведением искусства. — Что это? — сглотнув, спросил Тимми, все еще стоя в нескольких шагах и не решаясь подойти. — По документам, это твой новый мотоцикл — Suzuki Hayabusa индивидуальной сборки. Конечно, он узнал эту модель, несмотря на некоторые различия. Похожий байк стоял в гараже того дома в Тайбэе, где был их первый раз с Джонни. Именно там в голове появились первые, еще смутные образы «Камикадзе», и только один человек мог знать об этом. Тимми подошел, провел пальцами по красному лаку, положил ладонь на руль, тронул черную кожу сиденья. — Он мой? — все еще не веря, спросил он. — Твой, — усмехнулся Ян Мин и направился в дом, оставив его наедине с мотоциклом. Тимми обошел его кругом, оглаживая руками, как животное, приучая к себе. Он знал, что Хаябаса это, вроде бы означало «сокол» на японском, но у него байк ассоциировался не с птицей, а со зверем. И с Джонни. Телефон не отвечал. Тимми зашел на фансайт. Понятно, судя по времени, рейс Джонни несколько минут назад вылетел из Тайбэя в Шанхай. Набрать его получится не раньше, чем через три-четыре часа. Хотя, скорее всего, он сам позвонит из аэропорта. Наверное, он надеется, что Тимми тоже будет в Шанхае… Тимми вздохнул, кликнул на последнее видео. Джонни проходит контроль перед посадкой. Молодой парень в серо-голубой форме поводил сканером, потом принялся шарить по телу Джонни руками. А тот спокойно расставил ноги на отметке, приподнял руки. Тимми знал, что ревнует на пустом месте, но ему все равно было неприятно видеть, как кто-то касается его Джонни. И не просто трогает за плечо — гладит ладонью внутреннюю сторону бедра. Пусть Тимми и сам тысячу раз проходил подобную процедуру, и нет там ничего интимного. Тем не менее, это было слишком для него. Как бы он сам хотел прижать раскрытые ладони к телу Джонни, почувствовать тепло и гладкость его кожи. И поцеловать эти губы, которые Джонни так соблазнительно облизнул. Самому лизнуть их языком, засосать прихотливый изгиб верхней губы, проследить кончиком припухшую нижнюю, легко столкнуться зубами, поймать губами его язык, погладить своим, почувствовать его прикосновение к внутренней стороне губ, к деснам, к нёбу… Тимми зажмурился, встряхнул головой, прогоняя морок. Черт побери, все ведь несколько дней прошло, а ломает, будто полгода не виделись! Джонни, чертов наркотик! Будет ждать его в Шанхае… Напрасно. — Я уехал, утром к восьми вернусь, проснись и оденься к этому времени, — прокричал из коридора Ян Мин. — Ага, — ответил Тимми и открыл глаза. Он еще должен был перед сном позаниматься на тренажерах около часа. Он сменил одежду и вышел в коридор, на ходу выбирая музыку. В конце коридора Тимми остановился. Дверь справа вела в тренажерную комнату, левая дверь — в гараж. Поколебавшись мгновение, он свернул налево. Я только еще раз посмотрю и пойду заниматься — оправдался он перед самим собой. Байк был на месте, блестящий и красивый, такой непривычный и чужеродный в скучном интерьере гаража. Тимми обошел его по кругу, похлопал по покрышкам, провел пальцами по крылу. Только сейчас он обратил внимание на багажное отделение. К его удивлению там обнаружился полный комплект экипировки — куртка и штаны из плотной кожи и высокие ботинки со стальными носками. Шлемов было два, и Тимми улыбнулся. Сначала его потянуло примерить только ботинки, но он решил, что будет выглядеть глупо в спортивном костюме и байкерской обуви, поэтому натянул все. Упакованный в черную кожу с упругими вставками на коленях и локтях, в тяжелых ботинках, Тимми ощутил себя героем из какого-нибудь «Безумного Макса». Вспомнилось: «Руки на руль, ногу через седло…», в наушниках играло что-то жесткое, альтернативное, заставляющее двигаться резко, в ритм. Ни о чем больше не думая, Тимми взял пульт и открыл гараж и ворота, уселся в седло, повернул ключ и газанул. Мотор взревел неожиданно громко, в момент перекрыв музыку, но Тимми не дал себе времени испугаться и передумать. Он выехал из гаража и нажал кнопку на пульте, направив его за спину, как будто выстрелил вслед. Глава 70 *** Искать логику в проявлениях фанатской любви Джонни перестал уже давно. Сначала его даже не хотели звать на фан-митинг в Шанхае, мотивируя, что его участие будет раздражать фанов. А за три дня до мероприятия вдруг выяснилось, что его фанаты ждут едва ли не больше, чем Даррена Вана и остальных актеров. И ждут не одного, а с Тимми Сюй. Вот и сейчас в аэропорту и перед домом светящихся красно-синих табличек «JT» было больше, чем оранжевых «JD». — А ЧжоЧжо у родителей или у себя остановился? — поинтересовался Джонни у Лю, когда они наконец преодолели плотный кордон поклонниц и скрылись за вращающейся дверью. — Ты чего, не в курсе еще? Его не будет, — спокойно ответил менеджер, а из Джонни будто весь воздух выпустили. Он так хотел этой встречи! И даже не столько из-за секса, хотя конечно и из-за него тоже, он и просто соскучился. И сейчас Джонни был ужасно разочарован. В голову лезли обидчивые мысли, что, если бы дело было за ним, он бы горы своротил, но примчался бы. Это было несправедливо, Джонни и сам прекрасно это понимал. Какие там горы, вон даже после презентации клипа не смог остаться на ночь. И Чжоу не виноват, что график не позволил ему вырваться. Очень хотелось позвонить, но была уже глубокая ночь, и Джонни не стал будить ЧжоЧжо. Он оправил короткое сообщение и улегся спать. Сон, однако, не шел. Тело гудело от усталости, весь день Джонни провел на съемках. Сначала бесконечно лазил вверх и вниз по огромной металлической ферме, еще полдня катался на старом скрипучем велике. Его педали вращались так туго, будто на велотренажере, выставленном на максимальную нагрузку. Однако, едва Джонни закрывал глаза, он видел перед собой не железные балки, и не изогнутый руль с допотопным звонком. Он видел глаза ЧжоЧжо с прямыми ресницами-стрелками, его нежные уши с мягкими мочками, приоткрытые влажные губы, розовые, сочные… подвижный кадык на длинной шее… мягкую тень в ключичной впадине… бледные аккуратные соски, окруженные редкими черными волосками… плоский живот с неявным перекрестьем «кубиков»… блядскую дорожку, уводящую в пах… Уводящую Джонни на грань… за грань… Надо было бы встать, вытереть живот, сполоснуть руку, но усталость вдавливала в кровать так, что приподнять даже голову, не то, чтобы самому приподняться казалось нереальным. Подсыхающая сперма неприятно холодила и стягивала кожу. Джонни лежал и слушал свое успокаивающееся дыхание. Сквозь тихий гул кондиционера откуда-то доносилась музыка, что-то современное, но незнакомое. Еле заметным ровным шумом шли звуки автострады. Джонни все-таки заставил себя встать и пойти в ванную. В зеркале отразилось усталое лицо с синеватыми полосками щетины над губой и всклокоченными волосами. Джонни подержал в руках бритву и сунул ее обратно — бритье подождет до утра. А до утра оставалось не так уж много времени. Небо было уже полупрозрачным, как шелковый платок, редкие звезды совсем терялись над розоватым горизонтом. В комнате кондиционер остужал воздух, на балконе же было почти жарко, несмотря на ночь. Стены домов грели накопленным за долгий день теплом. Здесь музыку было совсем не слыхать, зато более явным стал шум дороги, хотя дом стоял в глубине района, а не вдоль улицы. Нарастающий рев мотоциклетного двигателя напомнил о том, что на днях ЧжоЧжо должны доставить байк. Интересно, как он отнесется к такому подарку. Задним числом Джонни вдруг засомневался в его целесообразности. Скорее всего, Чжоу нафиг не сдался мотоцикл. Когда ему на нем гонять? Рычание мотора стало оглушительным и внезапно смолкло — байк въехал во двор и остановился. Джонни перевесился через перила, но ничего не увидел. Парковку скрывали кроны деревьев. Да, в общем-то, Джонни было без разницы, кто это. Все равно он никого из соседей не знал. Хоть и купил эту квартиру уже лет пять назад, редко когда удавалось пожить здесь дольше нескольких дней подряд. Даже жаль, сейчас бы ему не помешало любое общество. Просто переброситься парой слов, чтобы не ощущать себя последним человеком на земле. Из-за обманутых ожиданий на душе было тоскливо и муторно. Было чувство, что он никому не нужен, пусть он и знал, что это не так. А единственный человек, который был по-настоящему нужен самому Джонни, находился сейчас слишком далеко. Вот если бы ЧжоЧжо мог оказаться прямо здесь, в его квартире. Открыл бы балконную дверь, клацнул каблуками ботинок по плитке, подошел и обнял. Джонни так сильно этого хотел, что будто наяву услышал шаги, и воображаемый Чжоу, как настоящий, прижался сзади и положил голову на его сгорбленную спину. Тяжесть его воображаемого тела была такой настоящей, что немного больно стало локтям, упирающимся в перила. И тихое сопение было совсем как настоящее. Такое, что Джонни не выдержал и спросил, желая, или сделать свои фантазии более живыми, или уже разрушить их, чтобы не травить душу понапрасну: — Ты там спишь что ли? — Сплю, — покладисто согласился воображаемый ЧжоЧжо. — Шесть с лишним часов в дороге, это тебе не шутки. Его голос, и дыхание на спине были такими реальными, что Джонни вздрогнул и резко выпрямился. — Эй, ну ты чего? — недовольно проворчал Чжоу. Джонни развернулся и, все еще не до конца веря, посмотрел на него. Света предутренних сизых сумерек было мало, но перед ним стоял несомненно ЧжоЧжо. — Откуда ты здесь? — изумленно поинтересовался Джонни. — Говорю же — шесть часов за рулем! Ты что не слышал, как я во двор въехал? Тогда зачем здесь торчишь? Я думал весь район разбужу… — Так это ты… Эй, а как ты в квартиру попал? — Набрал ZZ1020 и замок открылся. Чувак, у тебя слишком простой код… — А если бы не угадал? — с смехом перебил его Джонни, обхватывая его, заключая в крепкие объятия. — Нуу… — протянул Чжоу. — У меня было еще несколько вариантов: твой день рождения, дата выхода «Героина», номерной знак твоего джипа… а на самом деле, полчаса назад я позвонил твоему менеджеру и спросил, где ты живешь. — И он тебя не послал? — удивился Джонни. — Послал конечно, — радостно кивнул ЧжоЧжо. — Сначала я минут пятнадцать выслушивал маты, а потом он продиктовал мне адрес и код замка. И хватит уже болтать… Чжоу коротко выдохнул и потянулся к Джонни. Того не нужно было упрашивать. Он обхватил ладонями лицо Чжоу и поцеловал сухие обветренные губы с привкусом дорожной пыли. Так жестко, так нежно, так томительно-сладко. Джонни моментально повело, будто он хлебнул неразбавленного виски на голодный желудок. По телу разошлась горячая волна, сердце заколотилось. Он прижимал к себе ЧжоЧжо, такого непривычно толстого в байкерской куртке и пытался нашарить где же у нее застежка. Чжоу со своим жарким дыханием возле уха и ладонями, ласкающими спину, совсем не помогал. В конце концов Джонни не выдержал и просто пропихнул руки под куртку снизу и задрожал от прикосновения к разогретой, чуть влажной коже. Он провел по ребрам, погладил грудь и ощутил ответную дрожь. ЧжоЧжо дрожал в его объятиях, и прижимался всем телом, и мурчал как огромная кошка. И Джонни вдруг понял, что умирает от любви и совершенно нереальной всепоглощающей нежности, от которой сдавливало горло, и слезы выступали на глазах. Он шептал Чжоу на ухо какие-то идиотские ласковые глупости, и надеялся, что тот не вспомнит потом, как Джонни называл его котенком и еще сотней дурацких нежных словечек. Джонни краснел и думал, что такое уже было с ним, и что проще всего было бы заткнуться, но именно это у него почему-то не получалось. Зато получалось удивительным образом не застревать под тесным панцирем куртки и ласкать Чжоу, заставляя его тяжело дышать, стонать и выгибаться, подаваясь навстречу ладони Джонни. — Не могу больше, — неожиданно выдохнул ЧжоЧжо между стонами. — Не могу, хочу тебя. И завозился, стягивая неудобные жесткие штаны с задницы. Это окончательно доконало Джонни. До самой шеи запакованный в черную пыльную кожу ЧжоЧжо, и трогательно-беззащитные голые ягодицы. Он зарычал и принялся сдирать свои пижамные штаны, потому что терпеть дальше вдруг стало невозможным. Чжоу вцепился руками в косяк балконной двери, немного прогнув спину, и это выглядело так… так… Джонни был готов кончить уже от одного его вида. Он протянул руки, потом опомнился и зашипел от досады: — Чеерт, смазка! — Подожди, вот, — Чжоу вытащил что-то из кармана и сунул в ладонь Джонни. — Дорожный набор, на всякий случай купил в автомате на заправке. — Что? — не сразу въехал Джонни. — Не тяни, я честно больше не могу… Джонни замычал, прикусив губу, чтобы снова не начать болтать всякие глупые нежности, надорвал квадратик одноразовой упаковки с лубрикантом, выдавил на себя и притянул к себе Чжоу. Его трясло от возбуждения, и ЧжоЧжо медленно раскрывался под его напором, но в этот момент Джонни было уже не до сдержанности. Он входил короткими толчками, до синяков стискивая бедра Чжоу, и в голове его больше не было ни одной связной мысли…