Let me be your α

             В академии Корделия поселила Майкла в небольшую одиночную светлую комнату, что находилась рядом с её, но дальше от всех остальных. Она считала это правильным. По крайней мере на какое-то время. Когда они прошли в мощение, наполненное яркими лучами заходящего солнца, Корделия развернулась к Майклу. — Ужин ровно в 7 по расписанию. За любыми вопросами ты можешь обращаться ко мне. — Корделия ободряюще положила руку на его плечо, — А пока располагайся. Думаю ты устал с дороги.       Весь путь Майкл был погружен в свои мысли. Сил и желания разговаривать с Корделией у него не было. Парень был рад, что она, понимая его состояние, не лезла с расспросами. Майкл чувствовал внутри какую-то душевную неустойчивость.       Как и ожидалось, попав в «Академию мисс Робишо», парень чувствовал на себе пристальные взгляды учениц. Кто-то глядел с сочувствием, кто-то с презрением. Мэдисон, которую он вытащил из Ада, еле держалась, дабы не пустить колкость в его адрес. Будь Майкл не таким уставшим, он с легкостью бы парировал все ее уколы. Но ему этого сейчас не хотелось. Майкл запутался, и ему необходимо было разобраться в себе.        Ему объяснили распорядок жизни в школе. Намного более свободный, чем в Готорне, где их держали в ежовых рукавицах. Корделия попыталась приободрить Майкла, а после вышла, оставив его в одиночестве. Парень принял душ, а затем повалился на кровать и провалился в глубокий сон без сновидений.       Когда Майкл не явился на ужин, Корделия не была удивлена. Она понимала, что сейчас ему очень трудно. Ведьмы уселись за стол, чтобы плотно отужинать после этого тяжёлого дня. Но вместо привычных разговоров, шушуканья и смеха, столовая была окутана молчаньем, которое прерывал скрежет вилок об посуду. Корделия прекрасно понимала, с чем это связано. — Не стоит так переживать, мои дорогие. — Проговорила она, отпивая немного вина из своего бокала.       Вдруг раздался голосок где-то с конца стола. — А что если мы сегодня ляжем спать, а на утро не проснёмся?       Это была юная ведьма, что не так давно поступила к ним в академию. После ее вопроса все обратили свои взгляды к Корделии. — Нет причин для беспокойства. Майкл сейчас переживает трудное время и я прошу вас, девочки, будьте к нему снисходительны.       Дальше ужин проходил в той же напряжённой тишине. Ведьмы верили своей Верховной, понимали, что она не подвергнет их опасности, но всё равно мучали себя паранойей.       После ужина, когда все начали расходиться по комнатам после небольшой уборки, Корделия задержалась на кухне.       Она достала поднос с полки и положила на него тарелку с ещё горячей джамбалайя и столовым прибором. Взяв поднос, она аккуратно поднялась наверх.       Остановившись у двери Майкла, она постучала, но ответа не получила. Тогда она нажала на ручку двери и тихо скользнула внутрь. Комната была во мраке, но из-за света, что лился из-за спины Корделии от ламп коридора, она смогла разглялеть, что Майкл лежал на кровати, спиной к ней.       Корделия улыбнулась. Она тихо скользнула внутрь, поставив поднос на прикроватную тумбу, рядом со светильником. Затем, взяв плед, что лежал на стоящем рядом стуле, она заботливо укрыла Майкла. Делия окинула взглядом этого мирно сопящего мальчишку, и в этот момент с трудом верила, что он послан в этот мир, чтобы уничтожить его.       Она вышла из комнаты так же тихо как и вошла.       Когда Майкл проснулся, сквозь окно, которое он забыл закрыть, струился солнечный свет. Было тихо, только тикали часы на прикроватной тумбе. Он резко сел на кровати, осматриваясь по сторонам, пытаясь вспомнить, что же вчера произошло.       Майкл теперь в академии ведьм, которые ему явно не доверяют. А их расположение надо было завоевать, иначе его план мести провалится… Так бормотал злобный голос в его голове. Майкл повторно оглядел комнату, и заметил на тумбочке еду. Тут он осознал, что нестерпимо хочет есть. Майкл встал. С него сползло одеяло, которым его кто-то заботливо укрыл. Парень набросился на еду и очень скоро закончил трапезу.       Его взгляд метнулся к белому резному шкафу, что стоял в углу комнаты. Майкл подошёл к нему и, не долго думая, открыл, обнаружив там одежду подходящего размера. Ведьмы явно позаботились об этом. Парень оделся (перове, что попалось — футболка-поло, джинсы и кеды, все черного цвета).       Нужно было подумать о том, что же делать дальше. Услужливый голос в голове шептал: «Напади на них, уничтожь прямо сейчас, пока они не ожидают!». Майкл было воодушевился исполнить задуманное, но тут же осекся. Куда он пойдёт потом? Ему дали крышу над головой и пищу. Глупо вот так потерять хотя бы это. Ведь если погибнет целый шабаш, Майкла точно найдут, а союзников у него сейчас нет. Такая стратегия не подходит. Пока что стоит остаться, втереться к ним в доверие. Майкл вышел из комнаты, чтобы унести посуду на кухню, а заодно обследовать академию.       Жилые и учебные комнаты располагались на втором этаже. Первый был разделён на просторную гостиную, которую Майкл внимательно рассмотрел ещё вчерашним вечером. Атмосфера во всей школе была легкой, возвышенной и творческой. Не то, что в подземельи Готорна.       Утро девочки провели в оранжерее, занимаясь; в то время как Корделия, попивая кофе, сидела за кухонным столом и вносила записи в свой ежедневник. На этой неделе к ним должна приехать новая девочка и пройти собеседование на поступление в академию. Корделия знала, что всё пройдёт гладко, но она боялась, что нависшая амосфера в академии могла спугнуть её. По этому она пришла к выводу, что нужно показать своим ведьмам, что Майкл безопасен, но в первую очередь, она должна доказать самому Майклу, что в нём есть добро.       Верховная закрыла ежедневник и отодвинула его в сторону. Она откинулась на спинку стула, делая глоток ароматного кофе. Внезапно послышались шаги. Корделия точно знала, кто это. — Доброе утро, Майкл. — Проговорила она.       Майкл прошёл на кухню, где обнаружил Корделию, сидевшую за столом и медленно потягивающую кофе. — Доброе утро! — тут парень замешкался, — Как мне следует к вам обращаться? — вежливо, на сколько это возможно, спросил он, опуская посуду в раковину.       Корделия улыбнулась, увидев Майкла таким. Так же ее порадовало и то, что он без возражений принял и поздний ужин и свежую одежду. Юноша, что предстал пред ней этим утром, совершенно отличался от вчерашнего потерянного мальчишки, которого Корделия приняла под своё крыло. — Ты можешь звать меня просто Корделией, — ласково проговорила она. — Могу ли я обращаться к вам «мисс Верховная?» — с лёгкой иронией в голосе спросил Майкл и насмешливо посмотрел прямо в глаза Корделии.       Как только их взгляды встретились, в голове оглушительно зашептали голоса: «Убей ее прямо сейчас! Уничтожь! Ты же хочешь увидеть, как она захлебываться в крови?» Майклу стоило титанических усилий оторвать взгляд от Верховной и прогнать невыгодные сейчас порывы. Он неторопливо налил себе кофе и присел за стол прямо напротив Корделии.       Корделия немного удивилась подобному вопросу, но больше её поразил его взгляд; взгляд, которым Майкл смотрел на нее. Словно пробираясь в потаённые чертоги души сквозь глаза, заставляя всё нутро холодеть. От этого стало не по себе, но Корделия не показала виду, сморгнув. — Зачем же такие формальности, Майкл? — она потопила непонимание в своей очаровательной улыбке. — Видите ли, мне будет проще называт вас так. Этому есть немало причин. Когда я учился в школе Готорна, нас муштровали почти как солдат, и обращаться к преподавателям по имени было нельзя. Субординация и иерархия. К тому же, сами подумайте, вы уничтожили моего близкого человека.       Злобный колос закричал так, что заболела голова: «Поэтому ты должен прикончит ее!». «Нет», одернул себя Майкл, «сейчас нельзя». — И называть вас по имени я не могу. Поэтому, пожалуйста, позвольте мне называть вас «мисс Верховная». — Закончил он свою речь.       Майкл обратил внимание на одежду Корделии. Она, как и сам парень, была во всем чёрном: черная блузка, сквозь которую проглядывала кожа, а также бюстгальтер, и черная дермантиновая юбка доходившая длинною до колен. — Мы с вами сегодня оба в трауре, — с горькой усмешкой заметил Майкл.       Корделия, хлопая глазами, смотрела на Майкла. Злоба и обида, конечно, бушевали в парне. Этого следовало ожидать, но, почему-то, она не была готова. От его слов ёкнуло сердце. Но Майкл должен сам понимать, что Мисс Мид убила «своего» человека, за что поплатилась. Но сейчас, когда он всё ещё видел в лице Корделии врага, а события, что произошли накануне, ещё не успели затянуться в шрам, Корделия не собиралась говорить этого. — Хорошо, Майкл, как тебе будет угодно, — она покачала головой в знак согласия. — Вот и замечательно, мисс Верховная, — радостно сказал Майкл, сделав акцент на последних словах, чтобы понаблюдать за реакцией Корделии.        Самому ему было непонятно, почему она обращается с ним по-доброму, зная, кто он такой на самом деле. Ведь он мог убить Верховную и всех её подопечных по щелчку пальца. Неужели она не боится его? Что означает её доброта?       «Дурак!», — пробормотал злобный голос, — «пользуйся, пока можешь, расположением к тебе врага! Помни о своей цели! Они тебе помешают. Не допусти такого исхода!». Майкл лишь мысленно отмахнулся. Он вежливо улыбнулся Корделии, поднося кружку с кофе к губам.       С того дня прошло чуть больше месяца. Корделия попросила своих старших девочек быть к Майклу благосколннее и следить, чтобы среди младших не было никаких недопониманий. Но всё равно каждый раз, когда Майкл появлялся в поле зрения, все либо сразу же замолкали, либо переводили взгляд на него. Секунды этой неловкой паузы тянулись неимоверно долго. И Корделия буквально чувствовала, как это ситуация раздражала Майкла. Она прекрасно понимала, что у него в голове была путаница: борьба добра со злом, тьмы со светом. И она изо всех сил старалась создавать в академии непринуждённую обстановку, чтобы Майкл, как и девочки, чувствовали себя уютно и безопасно.       В своих ответах на любые вопросы Верховной он был так же холоден, а ирония и сарказм не покидали его речь. Большую часть времени Майкл проводил в своей комнате, лишь изредко показываясь, чем привлекал на себя внимание, отрывая юных ведь от своих дел. В те мгновения, когда он шествовал по коридору с тенью боли на лице, он видел леденящий душу страх в остекляневших глазах девушек. «Да, смотрите на меня, я тот самый монстр, что послан сжечь этот бренный мир до тла», с иронией думал он.       Он слышал их мысли. Их наивные суждения о том, как они боятся не проснуться следующим утром, засыпая под одной крышей с Антихристом. И он подыгрывал им — от обиды притворялся тем, кого они в нём видели. Чудовище. Высокомерно, с принебрежением он смотррел на них, подняв подбородок, шепча какие-то непонятные слова на латыни, а позже с ухмылкой на губах наблюдал, как те без оглядки в скором ритме удалились прочь. Шалость удалась.       Но Мэдисон, Куинни, Зои и Мисти были совершенно другой историей. Они не боялись его. Он не чувствовал страх, когда те представали перед ним. Напротив: те с добрыми намерениями и искренними советами помогали ему во всём, чтобы почувствовать «Академию мисс Робишо» своим домом. И это заставляло Майкла задуматься: неужели он действительно не тот, кто должен сеять страх и хаос?       Но мерзкий голос, подобно проклятью, не покидал его разум. И солнечным днём и тёмной ночью он слышал его шёпот, который раздавался эхом по сознанию, напоминая зачем он здесь. И Майкл отвечал в пустоту «ещё не время».       Хуже всего проходила ночь: порою он не мог сомкнуть глаз. Возможно он был чересчур громким, когда, сидя с широко распахнутыми глазами, он шипел проклятья на тень, что казалось бы, преследовала его повсюду, наблюдая из всех тёмных уголков.       Он не понимал, плод ли это его горячечного сознания, которое не видело сна несколько ночей, или же это действительно тайный спутник тьмы.       Однажды он лежал на боку в своей кровати, слушая за окном песнь цикад и сверчков. Новорождённая луна заглядывала ему в окно, немного освещая эту и без того тёмную комнату. От бессилия он хотел плакать, ведь проклятый голос продолжал шептать ему одно и то же, а тёмный фантом не покидал угол комнаты, наблюдая из тени за ним. Организм так сильно истощился без сна, что сил не было даже просто встать с кровати. Но внезапно голос в голове стих, тогда Майкл услышал тихие шаги, которые приближались к его двери. Он напрягся, будто готовясь к ответному нападению. Юноша прикрыл глаза, прислушиваясь к долгожданной тишине.       Дверь со скрипом открылась и кто-то вошёл внутрь. Затем этот кто-то присел на край кровати, возле ног Майкла. Впервые за несколько суток он почувствовал небывалую лёгкость, которая отдавалась необычайным расслаблением во всём теле.       Затем нежное прикосновение к его волосам, поглаживавшее его вьющиеся кудри. Сон постепенно начал его затягивать. Он приоткрыл глаза, взглянув в углом комнаты и убедился, что там больше никто не стоял. Тень исчезла. А Корделия осталась. Он проволился в сладкий сон, чувствуя ее ласковое прикосновение и тихое дыхание.       Что произошло той ночью и почему Корделия пришла к нему — Майкл так и не понял. Но он был благодарен ей за такую доброту и нежность, которую к нему ещё не проявлял никто. Впервые он почувствовал себя в безопасности, окутанным в теплых объятьях заботы. Об этом случае никто не говорил, ни Корделия, ни Майкл. Это было их маленькой тайной.       Позже Корделия начала с ним заниматься, объясняя, чем зло отличается от добра и как котролировать свой гнев. Но самое главное — она старалась донести до Майкла, что в нём есть чистый свет, который может погасить всю эту тьму, что пожирала его изнутри.       Однажды на их занятие Корделия положила на столе перед Майклом куриное яйцо. На вопросительный взгляд юноши Корделия ответила, что на нем лежит заклинание. Задача Майкла состояла в том, чтобы направить свою светлую энергию на этот объект, тем самым заставив из него вылупиться цыпленка. По началу у Майкла ничего не выходило. Яйцо либо взрывалось, либо из него вылуплялись ядовитые змеи, что означало, что он пользовался тёмной магией.       Корделия всё это время была рядом и постоянно приговаривала, что у него всё получится. Но Майкл ей не верил. Его ужасно расстраивали неудачи, вплоть до приступов гнева. Он сам не понимал, почему не мог справиться с таким нелепым заданием. Он вытащил ведьм из Ада, но не смог заставить чертого яйцо превратиться в цыпленка.       Так продолжалось несколько дней. Майкл был уже окончательно разочарован и хотел бросить эту затею, смирившись со своей темнотой. Когда однажды, во время очередной попытки, Корделия просто докоснулась пальцами до его плеча. В его голове всплыли воспоминания той ночи, когда она развеяла ту тьму, что поглощала его. Он снова почувствовал то спокойствие на душе, тихое её дыхание, нежное поглаживание его волос. Майкл долго врал сам себе, но в итоге признался, что это воспоминание, одно из самых лучших…Светлое.       В тот момент скорлупа, на лежащем перед ним яйце, треснула. Тогда и Майкл и Корделия затаили дыхание. Послышалось жалобное пищание, а затем показалась маленькая желтая голова цыплёнка, проклёвывавшая себе путь на волю сквозь скорлупу. Это была его победа. Он замер с улыбкой, наблюдая за маленьким существом, с трудом осозновая, что это он сам, белой магией, смог сотворить.       Корделия порывисто обняла Майкла, прошептав, «я знала, что ты сможешь». Когда она отстранилась, Майкл посмотрел на неё, из-за чего та неловко откашлялась. «Извини, я просто очень горжусь тобой», поспешила ответить она. Но Майкл совсем не был против этого контакта, он просто всё ещё не мог поверить, что в нём действительно жил белый свет. Белый свет, которому помогла раскрыться Корделия.       После этой небольшой победы Майкл несколько дней пребывал в прекрасном расположении духа. Голос из темных закоулков его души замолк на некоторое время. Осознание того, что Майкл не обязан нести смерть и разрушения, но так же может дарить свет и жизнь — невероятно воодушевляло. Парень даже рискнул присоединиться к одному из занятий ведьм, чем напугал младших учениц.       Всё занятие он не спускал благодарных глаз с Корделии. Но как только кто-то из девочек оглядывался на него, Майкл мило улыбался в ответ. Ему хотелось изменить их мнение о себе. На занятии ученицы пытались изменить цвет бутонов роз. Пока у девушек окраска лепестков сменилась на персиковый, кремовый и другие пастельные цвета, роза Майкла стала чёрной. Сначала он огорчился этому факту, но затем, немного подумав, придал бутону бордовый цвет. Лишь самые края бутонов остались угольными. Парень с гордостью посмотрел на Корделию и произнёс: — Смотри, мисс Верховная, у меня получилось! — В ответ он получил одобрительный кивок и полный искренней радости взгляд.       Майкл сам не понимал в какой момент его жизни он перешёл с холодного, наполненного иронией и сарказма «вы», на тёплое «ты» по отношению к Корделии. Но это его не волновало.       Глаза Верховной наполнились тревогой, Майкл почувствовал, что по подбородку струится тепло. Он дотронулся пальцами до кончика носа. На руке была кровь. Тут ему показалось, что голову словно стиснули стальным обручем, и она вот-вот разлетится на куски. Оглушительно раздавался страшный голос. Он нёс какую-то тарабарщину на латыни, визжал и стонал: «Не смей отвернуться от тьмы! Ты рожден ею и будешь подчиняться её приказам!».       Боль была настолько невыносимой, что ослепляла. Сил держаться на ногах не было, тело охватил жар, мышцы свело судорогой. Майкла затрясло, и он рухнул на холодный пол и провалился в темноту.       В ту же секунду комната наполнилась суетой. В одно мгновение из тёплой и уютной атмосферы выстроился хаос. Корделия бросилась к телу Майкла, что было распростёрто на полу. Ведьмы выскочили из-за стола, с ужасом наблюдая на сложившуюся картину. Они были слишком шокированы, чтобы хоть как-то действовать, но тем не менее Зои и Мисти, что стояли чуть в стороне, бросились на помощь к Корделии, готовые выполнять любые команды.       Делия сидела на полу, склонившесь над Майклом, она звала его по имени, нанося лёгкие пошлепывания по щекам, что бы привести его в чувство, но это совершенно не помогало.       От неведения она перепугалась не на шутку. Даже Миртл, на помощь которой она полагалась в трудных моментах, сейчас не было в академии, из-за чего Корделия позволила панике на долю секунды взять верх над собой.       Внезапно её пронзило видение. Мрак. Она видела тёмный лес, в котором не было ни одной тропы, и среди величественных, уродливых сосен и елей стоял Майкл. Он смотрел ввысь. Корделия подняла голову вверх, следуя его примеру, и поняла, на что он смотрел на звёзды. Почему-то в этом видении они казались намного ярче, чем настоящие. Это было единственным источником света в этой мгле. От этих звезд исходил тихий голос. Корделия прислушилась и поняла, что это был её голос. Голос девочек. Смех. Корделия всё поняла.       Видение развелось так же внезапно, как и появилось. Она осмотрелась. Все ведьмы столпились над ней и Майклом. — Всё в порядке, девочки. — Проговорила она, вставая на ноги.       Все молчали, хлопая глазами полными вопросов. Верховная опустила взгляд на тело Майкла, она плавно подняла руку вверх, щёлкнув пальцами. И Майкл исчез. — Мисти, поставь, пожалуйста, чайник на плиту. Я приготовлю отвар. — Проговорила Верховная, как ни в чём не бывало. * * *       Темнота немного расступилась, но никуда не ушла. Она вцепилась в Майкла своими липкими чернильными щупальцами. Парень понял, что ему снится сон. Или же это видение? Майкл очутился на кухне у мисс Мид. Все было настолько знакомо, что в груди защемило сердце. Женщина сидела напротив. Точно такая, какой запомнил её Майкл. Они о чем-то разговаривали, но парень не понимал, о чём. Мисс Мид говорила на каком-то неизвестном ему языке, Майкл улавливал смысл сказанного, хоть слова и были незнакомы. Вдруг женщина закричала всё на том же наречии, древнем, как сама вселенная. Она умоляла: «Отомсти за меня, Принц Теней! Пусть воссияет Чёрное Солнце!».       Её лицо и тело внезапно охватило пламя, и мисс Мид рассыпалась, оставшись кучкой тлеющющих углей.        Майкл очнулся. В голове пульсировала боль, грозный голос шептал все на том же наречии, что парень слышал во сне. Он огляделся по сторонам и хотел было лечь спать, а утром рассказать все Корделии. Но тело его не слушалось. Майкл встал с кровати и подошёл к столу, на котором лежал керамбит. Когтеподобный кинжал, использовавашийся воинами с древних времен, способный наносить страшные смертельные раны. Майкл, сам от себя этого не ожидая, словно во сне потянулся к ножу. Он ощутил холод стали в ладони. Ноги и руки двигались сами, управлять ими не было возможности. Майкл вышел из комнаты и побрел по коридору, шатаясь, словно опьянённый, готовый в любой момент нанести удар любому, кого встретит на пути. Мышцы были напряжены, сердце колотилось в груди как сумасшедшее, в голове пульсировал голос.       Майкл подошёл к двери в комнату и, повернув ручку, скользнул в комнату. Оглядевшись, он понял, что попал к Корделии. Майкл осознал, что если не разбудить её, осуществятся его планы месячной давности, и тогда никому несдобровать. В кои-то веки он попал к тем, кто действительно его любит, к тем, кто показал ему свет в беспробудной мгле. Голос в голове настойчиво приказывал нанести последний удар. Но Майкл ослушался. — Мисс Верховная! Проснись! Пожалуйста! — громким шёпотом с мольбой в голосе позвал он.       Корделия вздрогнула, когда едва разомкнув глаза, увидела у своей кровати Майкла. — Майкл? — тихо прошептала она одними лишь губами, хмуря с просонья лоб.       В полумраке было прекрасно видно, что он держал в руках кинжал, метал которого отражал бледный свет луны из окна. Майкла била крупная дрожь, словно он сопротивлялся чему-то.       Верховная не понимала, что происходит, но и как-то действовать, вопреки здравому смыслу, не решалась. Она лишь смотрела на дрожжащие руки Майкла, что крепко сжимали оружие, нависшее над её грудью и на его полные сожаления и страха глаза.       Дальше всё произошло как в замедленной съёмке. Майкл замахнулся для нанесения удара, и прежде чем Корделия успела отскачить, он резко сменил направление и врезал кинжал в низ своего живота. Пусть лучше пострадает он, чем его близкие. Больше он никого не намерен терять.       С его губ сорвался судорожный хрип. Сон окончательно покинул ведьму и теперь она, отбросив одеяло, кинулась к Майклу. — Майкл! — закричала она, совершенно не заботясь о том, что был уже поздний час.       Его голос тут же замолк, руки опустились, хлынула кровь. Юноша медленно повалился на пол. Его лицо постепенно начало преобретать бледный оттенок. Корделия упала на колени перед ним, сев на пол, чтобы положить его голову себе на бёдра.       Она положила свои руки поверх его, что закрывали рану с пульсирующей кровью, всё ещё держа тряклятую рукоять кинжала.       Корделия поняла, что стала свидетельницей его борьбы с тьмой, в которой тьма одержала поражение. Она смотрела в его затуманенный взгляд, который терял четкость и плакала. С ее глаз текли слёзы, но она улыбалась сквозь них.       Так, в объятиях его мисс Верховной, истекая кровью, Майкл впал в забытье. — Майкл, мы всё преодолеем. Ты на верном пути. — Шептала она, целуя его в лоб.