Неделя Тоёмики 2021

— Могу ли я помочь вам? — Нет, лучше будь где-нибудь поблизости, пока Джотаро-сан не придёт, пригляди, чтобы этот урод никого не запер. — Ага, кто знает, чё у него в башке перемкнёт. — Я же сказал, что больше не попытаюсь сбежать! — ответил Тоёхиро обиженно, пусть и понимал, что уже сделал всё, чтобы ему не доверяли. Джоске и Окуясу побежали со всех ног на поиски Коичи, а Микитака остался наедине с человеком, который ещё час назад навредил ему и пытался убить его друга. Тоёхиро не знал, что сказать, он никогда не был хорош в социальных взаимодействиях, но ему отчаянно хотелось завязать разговор, чтобы наполниться впечатлениями. Не имело значения, хорошими или плохими, он просто нуждался в потрясениях, чтобы ему было, что вспоминать и додумывать последующие месяцы гнетущего одиночества до тех пор, пока его не найдёт кто-нибудь ещё. Хмурое лицо Микитаки нисколько не упрощало ему задачи, и он махнул рукой. Поднявшись и устроившись у дровяной печи, он удивился, увидев Микитаку внутри башни, на уровне верёвки, где висела одежда. «Он совсем страх потерял?», «Я, конечно, не врал, но он что, дурачок? Наивный, как малое дитя!» — думал он, но дольше всего в его голове продержалась другая мысль: «Жаль, что не поближе ко мне,» — от которой Тоёхиро отмахнулся, решив, что хочет слишком много. На самом деле Микитака пребывал в куда большем смятении: он не привык испытывать так много эмоций одновременно. Разочарование, обида, пустота, любопытство, странное спокойствие, не уместное в текущих обстоятельствах — он был слишком неопытен, чтобы дать определение всему. «Как мне загладить свою вину перед Джоске-саном и Окуясу-саном?», «Как я должен вести себя сейчас? Судя по всему, он плохой человек и мне следует его остерегаться». Так они и провели в тишине два часа. Один раз Тоёхиро выразил надежду, что Коичи найдётся в целости и сохранности, а Микитака в ответ лишь хмыкнул. Будто почуял, что это было не искреннее пожелание, а способ сгладить атмосферу, хотя, очевидно, он ещё не разбирался в таких тонкостях. — Можешь идти домой, спасибо за содействие, — обратился Джотаро к Микитаке. С ним было пятеро человек из Фонда Спидвагона. — Как пожелаете. До свидания, Канэдаичи-сан. Тоёхиро смутился: его впервые назвали так. «А его точно зовут Микитака? Я правильно услышал? Ах, да какая разница? Мы больше не встретимся,» — подумал он, но невольно провожал его взглядом до тех пор, пока его не отвлёк один из сотрудников фонда. Но Микитака не находил себе места. Он почистил клетку, поменял воду и корм для мыши, присел на кровать и застыл. Ему хотелось позвонить Джоске или Окуясу, удостовериться, что они не затаили на него обиду, что у него ещё есть шанс поладить с ними, заставить поверить, что он настоящий инопланетянин. Но у них не было мобильных телефонов, и, вероятно, они всё ещё искали Коичи. Встреча с Тоёхиро оставила его с тяжким чувством незавершённости: «Наше знакомство закончилось неправильно,» — и Микитака вновь отправился на поля Будогаоки, не представляя, что сказать. Тем не менее, в его голову пришла одна идея, когда его взгляд упал на комбини по пути. — Зачем вернулся? Что-то случилось? — спросил Тоёхиро, когда Микитака возник прямо перед ним. Он слишком устал, чтобы удивиться и вздрогнуть. Более того, про себя он воскликнул: «Нет, пожалуйста, только не сегодня, приходи как-нибудь в другой раз!» За один день на его хрупкое психическое здоровье навалилось слишком много тревоги, которая неизбежно нарастала в нём при общении с кем бы то ни было. Не то чтобы мужчины в форме или даже сам Куджо Джотаро вели сели недружелюбно, совсем наоборот: они пытались найти способ обмануть действие Super Fly и освободить его без заточения кого-либо другого. К счастью для Тоёхиро, безрезультатно. После освобождения ему было бы больше некуда податься, хотя он уже осознавал, что даже если бы всё пошло по его плану, то никто бы не обеспечил ему безбедную жизнь. — Нет, ничего не случилось. Помнится, вы предлагали разделить вместе пищу. Я отказался от ваших овощей, поэтому принёс то, что мы оба сможем съесть, — Микитака протянул ему пакет с печеньем, банкой растворимого кофе и пачкой пакетированного чая. — Почему? — Тоёхиро был сбит с толку такой неожиданной щедростью, поэтому не смог продолжить свою мысль. — Я обижаюсь на вас. — Я сожалею, — чужие слова полоснули его как ножом по сердцу, и он действительно раскаивался в содеянном. Не перед Джоске: он уже стал для него никем, ни врагом, ни другом, всего лишь мимолётным эпизодом из недавнего прошлого. Именно перед Микитакой, который был с ним здесь и сейчас. — Правда, очень сожалею. Но это не ответ на мой вопрос. — Этим утром я хотел с вами познакомиться. И, несмотря на то, что вы сделали, я не готов отказаться от своих изначальных намерений. Мы можем помириться? — спросил Микитака осторожно, с тихой надеждой в голосе. — Кажется, это моя реплика, — неловко усмехнулся Тоёхиро, почесав затылок. — Если ты действительно этого хочешь, то я не против. Но ты не обязан, ты же понимаешь? Ты имеешь полное право меня ненавидеть. Да и нет во мне ничего такого интересного, чтобы знакомиться. — Тем не менее, что-то в вас очень меня интересует, — Микитака заметно смягчился и даже слегка улыбнулся ему, и Тоёхиро не без определённого смущения подметил про себя его безусловную привлекательность. С каждым глотком горячего чая пропасть между ними сокращалась. Тоёхиро больше не чувствовал себя измотанным, новая компания оказывала на него противоположный, восстанавливающий эффект. Может, Микитака и вправду не человек? Он не мог объяснить это влияние ничем, кроме неких инопланетных чар, но его манера общения и в самом деле отличалась от любой, что он встречал у землян: его вопросы не звучали как допрос с пристрастием, он много молчал, но тишина больше не создавала тяжёлую атмосферу. Микитака и сам чувствовал себя лучше: теперь всё было на своём месте, так, как и должно быть, пусть он и сам не мог объяснить логически, почему именно такой порядок вещей казался ему верным. Тоёхиро не предпринимал попыток сбежать, но больше всего Микитаке понравилось то, как он терпеливо слушал его истории о космосе, задавал наводящие вопросы и, по крайней мере, вслух не подвергал сомнению правдивость его слов. Он впервые осознал, насколько его утомляет и огорчает, когда в него не верят, что даже ему, кто так любит людей, порой нужно отдыхать от них и быть хотя бы на пару десятков метров ближе к небу, скрывающим бескрайние космические просторы. С приближением ночи внутри Тоёхиро всё сильнее нарастала боль и тоска. Они были знакомы так мало, но он уже не мог не боготворить Микитаку, такого кроткого, спокойного, доброго. Несомненно, он был очень красивым, но это была не влюблённость. Скорее, нечто похожее на религиозный трепет перед чем-то божественным и вечным. Мысль о том, что они скоро расстанутся и, вероятно, навсегда, была для него невыносимой. Он бы пошёл на что угодно, лишь бы этот день никогда не подходил к концу: он был гораздо ценнее всего хорошего, что у него когда-либо в прошлом, а таких вещей было не так уж и много. — Не могу привыкнуть к течению времени на Земле, но день впервые прошёл настолько незаметно. Очень жаль, но мне пора домой. — Понятно, — Тоёхиро не смог сдержать горький вздох. Они вместе спустились вниз, и он протянул ему пакет с остатками. — Спасибо тебе. — Вы не хотите, чтобы я и впредь приходил к вам? - Микитака неправильно истолковал жест, решив, что они больше не выпьют вместе по чашке чая. — Да я в жизни ничего не хотел так сильно, — пробормотал Тоёхиро так, чтобы он его не услышал. — Но… ты что, и в самом деле собираешься проведать меня снова? — Конечно, если вы позволите. Мне было очень хорошо сегодня, и я хочу подружиться с вами. Это сложно объяснить, но у меня хорошие предчувствия на наш с вами счёт. Доброй ночи, Канэдаичи-сан. — Микитака развернулся. — Сладких снов, Микитака-кун, — осознав, насколько ласково прозвучал его собственный голос, Тоёхиро смущённо прикрыл рот рукой, и, оставшись наедине с собой, мечтательно добавил, — А мне-то как было хорошо с тобой. Поселив новые нежные чувства внутри друг друга, они оба уже не вернутся к прежней одинокой жизни. Завтра Микитака пойдёт с друзьями — которые, в общем-то, и не думали на него обижаться — в кино, а послезавтра будет делиться впечатлениями с Тоёхиро, а он, вопреки постоянному самобичеванию и тревожности, в течение многих лет с переменным успехом будет свыкаться с мыслью о том, что и на его стороне взошло своё, самое яркое солнце.