Нечаянно

      Он шёл тихо, будто был вором,       Руки его оказались в крови,       Темнеющей под ночи покровом.       В голове одна мысль – Умри! Умри!       А вот за что – узнать ещё нужно.       Просто так? Ради забавы?       Или… из зависти душной.       Ра…       Серые глаза встретились с тёмно-карими. Саша испуганно вздрогнула, поняв, что перед ней стоит учитель, скрестив руки на груди. Кажется, она настолько ушла в подбор рифмы, что не заметила, как он вошёл в комнату.       — Доброе утро, Мирослав Олегович, — девушка натянуто улыбнулась, однако после злобно скривила рот. – Что вы забыли в моей комнате? Эх, никуда не деться от надоедливых поклонников…       Мирослав бы опешил, если бы не привык. К сожалению, он стал воспринимать это как должное. Привык к поддёвкам, сердитому взгляду и противному тону. Язва — так называл он её с недавнего времени.       — Поклонники тебе доброго утра пожелали, — мужчина взглядом указал на тумбочку. – А я пришёл за своим имуществом.       Нетбук покоился на коленях Александры. Её разбудила погода, которая решила взбунтоваться к трём часам ночи. Немного побаиваясь завывания ветра и швыряющихся в разные стороны ветвей деревьев, она решила углубиться в виртуальный мир и, быть может, что-нибудь написать. Почему-то получались только комканные, не особо хорошо рифмованные строки. Всё-таки недосказанность мужчины не давала ей покоя, заставляя думать над тем, как же он мог избавиться от своего родственника.       «Кровожадный убийца» выглядел немного помятым, с тёмными кругами под глазами, казавшимися ещё больше из-за увеличительных линз.       — А какое у вас зрение? — чуть приглушённо спросила Александра, отставляя нетбук и вставая во весь рост. Пижамная резинка, собравшаяся на талии девушки гармошкой, сползла до бёдер, заставив судорожно придержать ускользающие штаны.       Мирослав усмехнулся, отворачиваясь:       — Ну, как сказать... не настолько плохое, чтобы не видеть вообще ничего, — он скосил взгляд на девушку, которая снова уселась, но на этот раз прикрывшись тонким одеялом, словно средством защиты. — Советую поторопиться. Зарядка хоть и отменена, но завтрак пропускать не стоит.       Мирослав Олегович аккуратно повернул миниатюрный компьютер к себе экраном, лениво пробегаясь по строкам недоконченного рифмованного текста.       Невольно вспомнив о брате, он помрачнел. Не надо было говорить Саше такое. Ни за что. Ведь никто из этого мелкого городка не знал, кем скромный учитель русского языка был раньше. Точнее, никто не знал, с кем он сейчас общался.       К слову, о посланиях. Преподавателю тоже отправили небольшую записку вместе с угощением — горсть солёных крекеров-рыбок. Очень вкусных, стоило признаться. Почерк «тайного друга» знаком не был, абсолютно. Но Мирослав точно знал одно — принадлежал он взрослому человеку.       Закрыв файл без сохранения, он неодобрительно посмотрел на вздрогнувшую и чуть испуганную девушку, молча выдернул шнур из розетки и ушёл, не закрыв за собой дверь. С одной стороны его раздражало то, что Александра про него писала, но с другой стороны, он удовлетворялся осознанием того, что школьница настолько далека от раскрытия его персоны, что могла строчить лишь злобные фанфики в его честь. Хотя весьма и весьма изощрённые в теме издевательств.       После завтрака всех подростков должны были собрать в небольшое помещение типа клуба — так его называли работники данной турбазы — и усадить их на места для просмотра любительского представления, сделанного усилиями преподавателей.       Генеральная репетиция прошла в шесть часов утра и Мирослав понял, что Маришка отплатит ему за своё неуважение к её женской натуре пинками, язвительными замечаниями и глухой обидой, заставляющей опускать глаза и искать пятый угол. Да, сглупил учитель русского языка, не мог мягче сделать. Или же не додумался как-то отворотить от себя молодую коллегу, чтобы она сама ушла и оставила попытки поменять дистанцию на более близкую, нежели чем любовники на пару ночей. Может, она хотела стабильности, отношений. Может, даже серьёзней — сожительства и свадьбы. Кто ж этих женщин разобрать-то сможет? Даже сам себя прекрасный пол понять не сумел.       Саша же тем временем раздражённо зашипела вслед ушедшему мужчине, потянулась и вздохнула по потерянному стихотворению.       — Всё равно я бы его удалила, — она закрыла дверь и подошла к зеркалу, висевшему на стене и показывающему человека в полный рост, если он отойдёт на достаточное расстояние.       Милонова задумчиво рассматривала свою худую фигурку в отражающую поверхность, затем медленно сняла мешковатую майку пижамы и провела по впалому животу от выемки между рёбер до пупка. Затем закрыла ладошками маленькие аккуратные груди, потрогала большими пальцами выступающие ключицы.       Фыркнув, она отвернулась и оделась, удовлетворившись тем, что толстовка скрывала тело. Свою внешность девушка не любила, хотя и пыталась принять себя такой, какая она есть. Не получалось.       На завтрак ничего особенно вкусного не давали. Да и не хотелось есть Александре. Что-то не давало ей покоя. Предчувствие плохое, будто кошки внутри скреблись. И завывают по-страшному так, что кожу холодило и мурашки табунами пробегали. Каша в горло не лезла, а чай бесил тем, что остыл. Ребята вокруг сильно шумели, переговаривались то визгливо, то просто неприятно. Всё раздражало, всё казалось ей не таким.       После учителя создали суматоху, нервно собирая старшеклассников в единую толпу. Заставили встать парами, отвели в непонятное низкое строение. Внутри оказалась неказистая, но довольно-таки опрятная сцена и ряды стульев, стоящих друг к другу впритык, давая место для прохода только у стеночки. Да и то, пройти возможно только бочком.       Не интересуясь тем, что могло происходить на сцене, Александра уселась на последних рядах между двумя компаниями мальчишек из более старших классов. Алекс тоже попытался протиснуться к ней, однако его не пустили, сместив на два ряда ближе. Обернувшись, парень скривил рожицу девятикласснице и дождался, пока она ответила ему характерным жестом руки. После сделал вид, что ничего не было, и отвернулся.       Августина Михайловна пыталась привлечь внимание к себе тихим голосом, что получилось не очень хорошо. Ей пришла на помощь Клавдия Константиновна, строго осадив всех старшеклассников своим фирменным взглядом, обещающим много и очень много проблем за непослушание. Подростки поутихли, прислушались.       — Итак, дорогие мои ученики, — она кашлянула и потёрла щеку, будто бы на неё что-то попало, — сегодня у нас необычное мероприятие. Мы, как ответственные сопровождающие, хотим, чтобы каждый из ребят вынес из этого отдыха как можно больше хороших воспоминаний и впечатляющих моментов. Поэтому мы сыграем для вас небольшую сценку, — она чуть улыбнулась и скосила взгляд на уже переодетых коллег за занавесом.       А дальше начался хаос. Но было весело смотреть. Александра, хоть и убеждающая себя, что не заинтересована, и та смотрела на зрелище, не отрываясь. Особенно внимательно она рассматривала Мирослава Олеговича, у которого выпала крайне незавидная участь лежащего на полу трупа. Причём трупа, у которого находилась Шито-Крыто, не упускающая возможность наступить на бедного преподавателя русского языка. Это казалось забавным. Кажется, между ними что-то произошло. Поругались? Ха-ха. Милонова с интересом запоминала гримасы мужчины, пытаясь мысленно описать каждую чёрточку его лица и как-то поместить это в своё творчество. Новое в жизни равнялось новому в творчестве. Главное — внимание и практика. Опыт и логика. Здравый смысл и фантазия.       Многим понравилось представление, Александра даже на время забыла про своё предчувствие. Однако вибрация телефона, возвестившая о новом сообщении, вернула всё на свои места. Писала мама. Обычно она предпочитала звонить, а сейчас написала. Видимо, что-то серьёзное. Попросила связаться с ней, как сможет.       Девушка огляделась по сторонам и попыталась протиснуться между узкими рядами стульев. Кто-то молча пропускал, кто-то ворчал, а кто-то кричал обидное вслед уходящей девятикласснице. Учительница — Саша не смотрела, какая именно — хотела её задержать, но у неё это получилось не очень хорошо.       — Мне позвонить, — кинула через плечо сопровождающей Милонова, выскакивая под противный мелкий дождик. Торопливо набрав вызов, она приложила телефон к уху, с напряжением вслушиваясь в механические и немного неприятные гудки. Долго не отвечали, но затем послышался приглушённый голос матери.       — Саша? — скорее на автомате спросила она, нежели действительно знала, кто это был. Затем вздохнула, — это ты, да?       — Конечно, — если честно, Александра очень сильно испугалась, ибо Марина если и страдала переменчивым настроением, но затрагивало это младшую дочь очень редко. Сейчас же у неё внутри всё сжалось в тугой комок пульсирующих органов. — Что случилось?       — Катя ушла из дома, — бездушно ответили ей. Кажется, мать решилась скинуть СМС только после того, как у неё прошли приступы истерики и дикого гнева. Школьница молчала, не зная, что и сказать. Она даже не представляла, что в подобных ситуациях можно чувствовать, какие эмоции присутствовать должны. — Она не захотела ложиться спать, хотя весь день была на ногах и отказалась от ужина. Мы с ней поругались... из-за этого пустяка. Она молча собрала вещи и ушла. Сначала она не брала трубку, а потом и вовсе телефон отключила. Я не знаю, куда она могла деться... Это я виновата, но я же не хотела ей ничего плохого...       Доходило до девушки всё не очень быстро. Сестра ушла из дома, собрав вещи и отключив телефон. Неплохой расклад ситуации. Чуть помолчав и пропуская полусвязный бред человека, который переволновался, мимо ушей, Саша думала, что ответить.       — Не переживай, — твёрдый голос давался немного трудновато, потому что девушка не умела утешать и давать надежду. Стоило учиться потихоньку. — Катя всегда была эмоциональной, а из-за беременности ей вообще мозги все отшибло. Промотается пару дней у друзей и вернётся.       Она невесело улыбнулась сквозь слова. Большая дождевая капля шлёпнулась на нос, заставив поморщиться. Действительно, не нужно волноваться. Если что, работу-то она не бросит, а значит, можно будет позвонить туда и узнать, куда делась одна сумасшедшая беременная.       — Да и о ребёнке всё-таки, наверное, она беспокоится.       Марина прекратила говорить себе что-то тихое под нос и внимательно выслушала то, что ей говорила младшая дочь. Затем задержала дыхание и шумно выдохнула в трубку.       — Наверное, ты права, — затем последовала долгая и очень тяжёлая пауза. Милонова хотела что-то сказать, но буквы не собирались в слоги, а те, в свою очередь, не составляли осмысленные слова. Да и вообще казалось, что язык прилип к нёбу. Мать же в это время пыталась собрать себя в кучку, что получилось, но не очень хорошо. — Извини, что побеспокоила… я просто не знаю, что мне делать. Если Катя тебе напишет или позвонит, ты хоть дай знать, что с ней всё хорошо.       — Обязательно, — Александра была уже готова положить трубку, но Марина продолжила:       — И как дела у тебя? Хорошо? — если честно, говорить об этом девушке не хотелось совершенно. «Да, мам, всё хорошо. Мы играем в игру «тайный друг» и ухаживаем друг за другом. Я подралась с одноклассницей, враждую с Шито-Крыто, а из-за этого теперь живу по соседству с ненавистным учителем русского языка, извожу его и забираю у него нетбук. Ах да, ещё, мама, я пишу про него главу, где он всё-таки должен умереть».       — Да, мам, всё хорошо. Ничего интересного, — она сжато выдохнула, — пока. Я позвоню ещё.       Резкое нажатие на красную кнопку, включение режима «без звука» и быстрое возвращение в клуб на своё место.       Словно ничего и не случилось.