Всё, что мне нужно

Она стояла, сжимая пальцы до побеления костяшек на левой руке. Он смотрел, как подрагивают губы на узком, чуть вытянутом лице и думал о том, что в последнее время оно стало слишком бледным и осунувшимся. Да, она здорово сдала за последние полгода, и, если некоторые из Ордена продолжали списывать такие метаморфозы на стресс после смерти Сириуса, то уж он-то прекрасно знал истинную причину этих изменений. Молли даже пыталась поговорить с ним на эту тему несколько раз, но все, что он мог, это молчать. Как сейчас. Как всегда. — Римус, — она прервала паузу, нервно сглотнув и словно ненавидя себя за то, что делает. — Римус, скажи, сколько ты ещё будешь от меня бегать? — Я не бегаю от тебя, Дора, — в голосе Люпина звучала смертельная усталость. Он огляделся вокруг: в маленьких домиках Хогсмида уже не горел свет. Он заступил на дежурство всего четверть часа назад, но уже успел продрогнуть до костей и больше всего на свете сейчас мечтал заглянуть в один из пабов. — Я заметила, — Тонкс усмехнулась. Её волосы растрепались, и несколько прядей мышиного цвета теперь уныло свисали по обе стороны от лица, от чего оно казалось еще более худым и осунувшимся. — Я пытаюсь поговорить с тобой уже месяц. Месяц, — она вновь сжала кулаки, и её голос дрогнул. — Римус, неужели я настолько тебе отвратительна, что не заслуживаю даже этого? — Ты вовсе мне не отвратительна, — тихо проговорил он. — И ты прекрасно знаешь об этом. — О чем? — она вскинула брови будто даже с насмешкой. Но он видел, что она едва сдерживает слезы. — О том, что ты безумно дорога мне, — так же тихо закончил он свою фразу. Она все-таки расплакалась. Он знал, что так будет, так было и в прошлый раз, но утешать её было слишком плохой идеей. Лучше от этого не стало бы ни одному из них, это он знал точно. — О да, Римус, — она зло приподняла голову, пытаясь встретиться с ним взглядом, но он отвёл глаза. — Я настолько дорога тебе, что ты уже чёртову уйму времени избегаешь со мной встреч. И не делай вид, что это не так. Артур вчера случайно обмолвился, что ты спрашивал у него, загляну ли я на ужин в Нору. А когда узнал, что да, тотчас же нашёл повод добровольно вызваться на дежурство в этот день. Скажешь, совпадение? Именно так поступают с теми, кто тебе небезразличен, да. — Нет, это не совпадение, — Люпин поглядел на небо, затянутое грозовыми тучами. Протянул руку и погладил плачущую девушку по плечу. — Я уже говорил тебе, почему я не могу, — он глубоко вздохнул. — Не могу ответить на твои чувства. — Мне плевать, что ты оборотень, — она почти выкрикнула это ему в лицо, и Люпин поспешно схватил девушку за предплечье. — Пожалуйста, говори тише. Мы на дежурстве. —Мерлин с ним, с дежурством, — она вырвалась, из её глаз продолжали катиться слёзы. В этот момент она словно стала похожа на себя прежнюю. — Я столько раз говорила тебе, что мне плевать, что ты оборотень, что у тебя нет денег, и на пресловутую разницу в возрасте мне тоже плевать… — она резким движением вытерла слёзы. — Но, по всей видимости, тебе этого недостаточно. Слишком мало и неубедительно, верно? — Дело не в этом, — он попытался добавить что-то ещё, но Тонкс его перебила: — Дело в том, что ты просто эгоист, Римус. Ты просто эгоист, который не нуждается в чьей-либо любви, — она выдохнула, будто эти слова уже давно зрели и вот, наконец, вырвались наружу. В этот момент у него внутри что-то надломилось. В ушах застучало, перед глазами на секунду возникла багровая пелена. Он резко шагнул к ней. — Идем. Я покажу тебе то, что ты так жаждешь увидеть, Дора. — Что? — она отшатнулась. Но он успел схватить её за руку и, упрямо покачав головой, повторил: — Идём. *** Они оказались на узкой дорожке, со всех сторон окружённой деревьями. Местность была холмистая, пахло дождем и ночными травами. Люпин сразу же выпустил руку своей спутницы и быстрым шагом направился к воротам. Едва успевшая опомниться девушка чудом поспевала за ним, изумленно оглядываясь по сторонам. — Что это за место? — спросила она. — Сноусхилл. Небольшая деревушка в графстве Глостершир, — отозвался он, не оборачиваясь и не замедляя при этом шага. — А зачем мы здесь? — девушка явно запыхалась, но останавливаться, похоже, не собиралась. — Увидишь, — последовал краткий ответ. Ворота, как выяснилось, вели на кладбище. Обыкновенное сельское кладбище с покосившимися от старости памятниками и могилами, усыпанными прошлогодней листвой. Люпин шёл очень уверенно, по всей видимости, он бывал здесь не впервые и точно знал, где и в какую сторону следует сворачивать. Кладбище нельзя было назвать большим, однако плутать между рядами надгробий им пришлось довольно долго. Тонкс даже начала подумывать о том, чтобы вернуться назад - все же они покинули пост. Но Люпин, наконец, остановился, и Тонкс тоже застыла, как вкопанная. Могилу украшала статуя. Девушка в длинном одеянии стояла, подперев рукой точёный подбородок, и немного насмешливо взирала на незваных гостей. Тонкс никогда не считала себя трусихой, но это мраморное изваяние вызывало в ней очень странные чувства, что-то сродни страху и восхищению одновременно. Возможно, все дело заключалось в том, как искусно была сделана статуя. У подножия лежали цветы, очень много цветов, засохших и ещё свежих. От некоторых вовсе шёл аромат, словно их принесли и оставили здесь совсем недавно. С минуту они молчали. Тонкс не знала, что сказать. Она чувствовала что-то страшное, что связывало Римуса с этим местом, этой мраморной девушкой и горой мёртвых цветов, но не знала, как выразить свои чувства словами. Пахло землей и почему-то полынью. Она подумала, что никогда ещё ей не хотелось сбежать откуда-то настолько же сильно, как сейчас. Но она не могла. Наконец, Люпин прервал молчание. — Здесь похоронен человек, которым я дорожил, — его голос сорвался, но он быстро совладал с собой и продолжил. — По-настоящему дорожил, понимаешь? И не уберёг… — он поддел ногой валявшийся на земле пожухлый лист и, проследив за взглядом Тонкс, заметил. — Она любила цветы, именно срезанные: ей нравилось смотреть, как они умирают. Она говорила, что это помогает смириться с неизбежным… — он осекся и замолчал. Тучи совсем затянули небо, и вокруг стемнело окончательно. В кронах деревьев шумел ветер, мраморная красавица взирала на Тонкс со своего усыпанного цветами постамента. Только теперь её лицо уже не казалось девушке насмешливым. Тонкс сделала несколько несмелых шагов вперёд и, склонившись, прочитала надпись, выбитую на надгробии. Буквы уже на половину стёрлись, но были вполне различимы. Подсвечивая себе волшебной палочкой, она все же смогла разобрать несколько коротких строчек, которые когда-то были чьей-то жизнью. «Галатея Майя Делагарди 15.05.1960 — 17.01.1977 Ибо возмездие за грех — смерть».