Всё, что мне нужно

Каникулы тянулись медленно, словно жевательная резинка, прилипшая к подошве. Сперва Тея старалась убивать время, не выходя из дома: читала, отвечала на письма подруг из Дурмстранга, даже пыталась рисовать. Выходило у неё, впрочем, не слишком хорошо, действительно неплохой вышла только карикатура на Дестини Беннетт. Тея изобразила слизеринскую старосту с поджатыми губами-ниточками и выпученными глазами. Кроме Анн-Кристин ей также писала и Нарцисса. Однажды утром Мелинда принесла ей запечатанный конверт, внутри обнаружился пергамент с каллиграфическим почерком Блэк. Ничего особенного в послании приятельницы не было: вопросы о самочувствии, настроении и планах на предстоящий семестр. Однако Тею неприятно взволновало мельком упомянутое Нарциссой происшествие. «Ты ведь слышала о том, что случилось несколько дней назад? В Вестминстере было совершено нападение на семью одного правительственного чиновника. Об этом не писали в Пророке, но многие наши считают, что это может быть дело рук волшебников». Впрочем, думать об этом долго ей не хотелось, а потому странную ситуацию девушка быстро выбросила из головы. Но непонятный осадок все равно остался. Отчего-то эта ситуация не переставала ее тревожить. Тея написала Нарциссе ответное письмо, вложила в конверт карикатуру на Беннетт и, совсем изведясь от скуки, решила, что пора выбираться из дома. Раньше, живя в Стокгольме, она могла долгими часами бродить по улицам города, совершенно не чувствуя при этом усталости. Однако после переезда в Лондон она ещё ни разу не гуляла здесь полноценно, без занудных разговоров Альфреда над ухом и маминых восторженных возгласов. Одевшись и взяв с собой кое-какие вещи, она на ходу бросила матери, что хочет прогуляться. Поглощенная сыном Агнес даже не сразу поняла, что именно ей говорят, а когда смысл сказанного до неё дошёл, было уже поздно — входная дверь хлопнула. Лондон представлял из себя нечто совершенно отличное от того, к чему она привыкла за долгие годы жизни в Швеции. Богатые районы, вроде Челси и Вестминстера, соседствовали с совершенно нищими и грязными, с облупившимися, покосившимися домами и ободранными детишками, один из которых едва не вытащил у Теи из кармана мешочек с монетами. Вообще, Англия переживала не лучшие времена в те годы. Семидесятые представляли собой нечто действительно унылое и даже страшное для Британии. Вечерами в домах магглов отключалось электричество, фунт стерлингов стремительно летел вниз, возникало ощущение, что страна находится на грани катастрофы. Люди массово эмигрировали. Лестер-сквер, одна из центральных площадей британской столицы, была превращена в гигантскую свалку. Прямо посреди площади, в ее знаменитом сквере, между известными на весь мир кинотеатрами Odeon и Empire, возвышалась гора из мусорных мешков. Мусорщики, как и все муниципальные служащие, месяцами бастовали. Смотреть на это было тяжело и больно, однако выбора у неё все равно не оставалось. Она посетила Лондонский Тауэр, поднялась на обзорную площадку Биг-Бена и послушала звон знаменитого колокола, прогулялась по Трафальгарской площади. Вокруг сновали туристы с фотоаппаратами. Людей, казалось, совершенно не заботило положение в стране, а также сырость и промозглый ветер, пробирающий до самых костей. Но это было все равно лучше, чем сидеть, закрывшись в комнате, и слушать, как за стеной мать воркует что-то, укачивая Вильяма. С того дня прогулки вновь вошли у неё в привычку. Она уходила из дома рано утром, сразу после того, как Альфред трансгрессировал на работу, а мать еще спала. Возвращалась же поздно вечером. Альфреду явно не нравилось такое положение вещей, и один раз он даже спросил у матери нарочно громко, нормально ли это, по ее мнению, когда юная девушка из приличной семьи дотемна ошивается непонятно где и непонятно с кем. Пока мать растерянно что-то лепетала, прекрасно слышавшая вопрос Тея заглянула в гостиную и невинным тоном заметила, что после появления в их семье Альфреда в своем приличии она значительно потеряла. В один из таких дней она, как всегда, бесцельно бродила по городу. Понемногу начинало смеркаться. И без того серое небо затянули тучи, на землю опускался туман. Уже собравшись возвращаться домой, Тея вдруг услышала совсем рядом негромкий хлопок. Этот звук она бы не перепутала ни с чем: кто-то только что трансгрессировал прямо здесь, в нескольких метрах от неё. Природное любопытство не дало ей просто развернуться и убраться домой от греха подальше. Тея медленно прошла вдоль стены какого-то здания, тянувшегося по правую руку от неё, и осторожно заглянула за угол. Она увидела четверых мужчин. В том, что это волшебники, сомневаться не приходилось — все четверо были облачены в длинные мантии. Все четверо сжимали в руках волшебные палочки. — Где он? — отрывисто спросил один из мужчин. Они напряжённо озирались по сторонам, выискивая кого-то. — Точно был тут, — тихо ответил второй. — Наши его засекли. — Необходимо обезопасить случайных прохожих, — вновь заметил первый. Стоявший ближе всех к Тее обернулся. — Я наложил магглоотталкивающие чары. Если какой маггл сюда и сунется, то ненадолго. Они продолжали озираться. Тея стояла и, чувствуя себя неимоверно глупо, наблюдала за ними из-за угла, боясь лишний раз пошевелиться. Внезапно один из мужчин, вздрогнув, упал, и Тея лишь спустя секунду осознала, что причиной тому послужило заклятие. Это был сигнал к началу. Мужчины рванулись, и Тея увидела, как вдоль здания, прямо по направлению к ней бежит человек. Он был с ног до головы закутан в длинный чёрный плащ, надувавшийся от ветра, словно парус какого-то призрачного корабля. Прятаться было слишком поздно. Мужчина заметил ее и сделал умоляющий жест руками. — Помоги мне, — выдохнул он. — Они заблокировали всю трансгрессию в этом районе. Соображать приходилось быстро. Какие-то четверо мужчин преследовали одного, практически полностью отрезав ему любые пути к бегству. Девушка чувствовала, что история эта крайне сомнительная и лучше ей не быть в ней замешанной. К тому же заклинания вне школы ей пока нельзя было использовать — до дня рождения оставалось чуть больше месяца. Она прижалась к стене, пропуская мужчину, и указала рукой на старую деревянную дверь, ведшую внутрь. — Это запасной вход, — растерянно шепнула она, когда он оказался совсем близко. — Можно выйти с другой стороны. Кивнув, тот скользнул в дверной проем и исчез. Тея едва успела последовать его примеру, прежде чем совсем рядом послышался топот. Но Тея уже не слушала. Она пулей вылетела через главный вход на скользкое, обледенелое крыльцо и едва не растянулась на нем. Сердце стучало где-то в горле, дышать было тяжело и больно. Но вопрос все еще оставался открытым. Правильно ли она поступила, помогая таинственному мужчине, и кем он являлся на самом деле?

***

В день отъезда Теи в Хогвартс мать внезапно изъявила желание отправиться вместе с ней на вокзал. Альфред, которого это решение категорически не устраивало, пытался переубедить ее, но Агнес была непреклонна. — И что, что он маленький? — она грозно взглянула на мужа. — Ему тоже полезно бывать на свежем воздухе, правда, Вилли? Тея громко фыркнула, застегивая чемодан. Она часто бывала в комнате брата с тех пор, как приехала домой. Правда, исключительно по ночам. Чаще всего мальчик крепко спал, когда она тихо прокрадывалась по коридору в его спальню, и тогда она просто стояла, глядя на него в неровном свете луны, пробивавшемся сквозь шторы. Луна всегда действовала на Тею странно, лишая ее всяческого сна. Особенно если была полной. Возможно, эта привычка осталась у неё ещё с детства, с тех времён, как превращения старшего брата не давали ей спать, и тогда она просто сидела на подоконнике, прижавшись щекой к стеклу. Вильям-младший, как мысленно окрестила малыша Тея, был ещё очень мал, но девушке почему-то казалось, что сходства с матерью у него гораздо больше, чем с отцом. Или ей просто хотелось, чтобы так было. Ведь практически все дети изначально голубоглазые и светловолосые. Тея спустилась на первый этаж, волоча за собой чемодан. Мать уже стояла в прихожей, придирчиво оглядывая себя в зеркале и поправляя красивую меховую накидку. Тея не строила иллюзий насчёт того, для чего именно мать решила отправиться с ней на вокзал. В последнее время Агнес слишком редко выходила в свет, как она сама это называла, и дискомфорт по этому поводу ощущался ею с каждым днём все сильнее. Все же, Тея знала это наверняка, такие женщины, как ее мать, не созданы для домашнего уюта. Они слишком капризны, изнежены и в чем-то даже инфантильны, питают слабость к прекрасному и очень любят внимание. Существовать же без всего этого им крайне сложно. — Как тебе? — осведомилась Агнес. Тея мрачно взглянула на неё. — Потрясно. — Как ты выражаешься? — мать театрально всплеснула руками. Тея закатила глаза. В прихожей появился Альфред. Девушка отвернулась — от отчима ее тошнило едва ли не на физическом уровне — и поглядела на маленького Вильяма. Тот улыбался своей беззубой улыбкой и, кажется, был единственным действительно счастливым человеком в этой прихожей. Добираться до вокзала пришлось дольше обычного. Поскольку трансгрессировать с маленьким ребёнком решился бы только сумасшедший, Альфред взял в министерстве автомобиль. Тучный мужчина за рулём хмуро поздоровался и больше не вымолвил ни слова за всю поездку, зато мать щебетала, не замолкая. Тея хмуро глядела в окно на проносящиеся мимо дома и людей, возвращаться в Хогвартс ей не хотелось совершенно. — Когда Тея училась в Дурмстранге, — рассказывала мать Альфреду, а заодно и всем, кто находился в автомобиле. — Мы провожали ее до Фрихамнена, это один из основных портов города. Жаль, ты никогда не видел корабль Дурмстранга, Фредди. Потрясающее зрелище, особенно когда видишь его впервые. Тея постаралась замаскировать смех под кашель, но, судя по всему, получилось у неё неважно — тяжелый взгляд отчима ощущался на физическом уровне. Ему, судя по всему, не слишком нравилось быть Фредди, да ещё и в присутствии министерского водителя. Однако сказать что-то жене он не осмелился. «И правильно, — подумала Тея. — Лучше быть Фредди, чем вообще никем. Если мать обидится, тут уже ничто не поможет». Высадившись, они вместе прошли на платформу девять и три четверти и остановились. Мать с неподдельным интересом оглядывалась по сторонам, держа на руках завернутого, словно капуста, в несколько слоев одежды Вильяма. Вот мимо прошла слизеринка Маргарет под руку с высокой красивой женщиной. У матери Маргарет были точно такие же, как у дочери, большие серые глаза. Гриффиндорка Лили стояла чуть поодаль с родителями и сестрой: тощей девицей с вытянутым лицом, которая выглядела так, словно ее притащили на вокзал силой. Неподалёку Тея заметила Нарциссу. Она стояла рядом с поразительно похожей на неё саму светловолосой женщиной. У неё были холодные серые глаза, казалось, что миссис Блэк даже на дочь смотрит с презрением. По правую руку от Нарциссы стояла ее старшая сестра. Несмотря на кажущуюся непохожесть — у девушки были тёмные волосы и глаза с тяжелыми веками — между ними угадывалось сходство. — Это твоя знакомая? — от матери не укрылся пристальный взгляд Теи, обращённый на Блэков. — Это моя однокурсница, — хмуро ответила она. Альфред тоже поглядел в ту же сторону. — Вы дружите? — не отставала мать. Тея кивнула, желая, чтобы от неё поскорее отстали. — Ты дружишь с дочерью Сигнуса Блэка? — удивился Альфред. Рейтинг Теи в глазах отчима явно поднялся. — Я знаком с ним. Замечательный человек. Тея подумала, что человек, выдающий свою дочь замуж за юношу, которого та едва знает, и без ее согласия, не может быть замечательным априори, но оставила это мнение при себе. Нечего Фредди знать о том, что происходит у Блэков внутри семьи. Они двинулись к поезду. Проходя мимо Нарциссы, Тея внезапно поняла, что разговор между ними шёл на французском. Миссис Блэк что-то стремительно говорила дочери, а та лишь кивала, глядя в землю. «Ну да, — рассеянно подумала Тея. — Нарцисса ведь говорила, что девичья фамилия ее матери — Розье. А Эван несколько раз упоминал о том, что их род происходит из Франции». — Gullunge, — обратилась к ней мать неожиданно по-шведски. У Теи были мысли касательно того, почему та решила прощаться не на английском. Скорее всего, говорить что-то такое при муже ей было неловко. Альфред не любил демонстрации эмоций, тем более на публике. — Мы очень рады, что ты приехала домой на каникулы. По правде сказать, мы боялись, что ты решишь остаться на Рождество в школе, — она натянуто рассмеялась. Тея хмыкнула. — Не думаю, что вы, — она глазами указала на Альфреда. Тот неуютно зашевелился, чувствуя, что речь идёт о нем, но ни слова при этом не понимая. — Перестань, — Агнес поморщилась. — Если бы ты не была такой упрямой, Тея, вы с Альфредом уже давно нашли бы общий язык. — Да ну? — Тея ухмыльнулась. Мимо прошла Дестини Беннетт в сопровождении Брианны и Маргарет. Маргарет помахала Тее рукой, остальные же сделали вид, что совершенно ее не заметили. — Мне пора, — бросила Тея. — Через минуту отправление. Агнес кивнула. Она выглядела растерянной и раздосадованной. Следовало, наверное, сказать что-то напоследок, как-то сгладить обстановку, но сил на это просто не было. Она поднялась в вагон и пошла по коридору, волоча чемодан за собой. На душе было муторно. Остановившись, Тея поглядела в окно. Когда она в следующий раз приедет домой, Вильям будет уже большой. Возможно, он даже научится произносить ее имя. — Привет, — произнёс чей-то голос за спиной. Девушка обернулась и увидела Люпина. Тот стоял чуть позади, к его мантии был приколот значок префекта. — Ты чего здесь? Не нашла купе? — Я и не пыталась, — честно ответила она. Он удивлённо приподнял брови. — Идём, — он жестом поманил ее за собой. Тея послушно двинулась следом, делать ей все равно было решительно нечего. Парень привёл ее в совершенно пустое купе в дальней части вагона. Тея с облегчением заняла место у окна, только сейчас ощутив, как она замерзла. — Как каникулы, как Рождество? — спросила она у Римуса. Тот пожал плечами. — Ничего, нормально. Разговор не клеился. С полминуты они молчали, затем он сказал: — Мне пора в вагон для старост. Надеюсь, здесь тебе не помешают, — он улыбнулся. — Хотелось бы доехать до Хогвартса в целом вагоне. Тея тоже усмехнулась. Он вышел из купе, оставив ее в полном одиночестве созерцать мрачный пейзаж за окном. Не прошло и пяти минут, как за дверцами купе послышались возбужденные голоса и внутрь ввалились трое: Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю. Завидев Тею, шедший первым Блэк притормозил. — Мадемуазель Делагарди, — он очень похоже передразнил Эвана. — Какая встреча. — Надеюсь, вы простите нам наше внезапное вторжение? — поддержал друга Джеймс. Тея мрачно взглянула на них. — Обещаем, в свою очередь, всю дорогу развлекать вас всяческими bon mot, — Сириус явно всерьёз взялся за эксплуатацию образа своего кузена. Тея вздохнула. — Ладно. Давайте свой водевиль. Она отлично понимала, что выдворить отсюда Мародеров получится только при помощи магии, и то не самой светлой. Но она, во-первых, все же не до такой степени была мизантропом, а во-вторых, они были друзьями Римуса, а если бы не он, вряд ли бы Тея вообще сейчас здесь сидела. А в дилемме Беннетт или Мародеры она, конечно, выбрала бы второе. — Как дела у госпожи слизеринки? — осведомился Джеймс, когда все трое устроились напротив. — Надеюсь, ты за каникулы никого не успела убить? — Нет, не успела, — Тея поморщилась. Лампа над головой Джеймса опасно закачалась, и Сириус пихнул друга в бок. — Молчи, идиот. Идиот обиженно нахмурился, но продолжать расспросы не стал. Они молчали какое-то время, первым тишину, как не странно, нарушил Петтигрю. — Вы читали Пророк? — спросил он. Сириус зевнул, закидывая ногу на ногу. — Нет. Меня лично матушка затаскала по разным фуршетам и праздничным ужинам. Братец, разумеется, был счастлив, я же сходил с ума от скуки. Пока Джим не позвал меня к себе, конечно же, — друзья переглянулись, и на лицах у обоих застыло странное, понятное только им выражение. — А что в Пророке? — В Вестминстере, прямо на Даунинг-стрит, кто-то напал на маггловского чиновника, — сказал Петтигрю. Тея встрепенулась. — Но ведь об этом не писали в Пророке, — сказала она, вспоминая письмо Нарциссы. Питер сунул руку в карман и вытащил оттуда свернутую газету. Тея взяла протянутый ей пергамент и развернула. Статья была свежей, дата стояла вчерашняя. Заголовок гласил: «Нападение на одного из представителей палаты лордов. Происки конкурентов или вмешательство волшебников?» — Читай вслух, — потребовал Сириус. Тея хотела огрызнуться, но сдержалась и начала читать. «В рождественскую ночь, с двадцать четвёртого на двадцать пятое декабря, в лондонском Вестминстере было совершено нападение на члена палаты лордов, представителя партии лейбористов Уиллиса Хаббарда. Мужчина был убит на месте, его жена —Анна Хаббард — получила тяжёлые травмы и была незамедлительно доставлена в больницу. Странным обстоятельством в этой истории является тот факт, что Виктория Хаббард, четырёхлетняя дочь Уиллиса и Анны, бесследно исчезла с места преступления. Эксперты до сих пор гадают, что могло произойти в ту ночь на одной из самых оживлённых улиц города, но многие мракоборцы уверены, что в произошедшем замешана некая группа волшебников, именующая себя Пожирателями смерти и придерживающаяся крайне категоричных взглядов. — Магглы полагают, что во всем виновата противоборствующая партия консерваторов, — поделился с нашим корреспондентом Стивен Брэдли, глава отдела обеспечения магического правопорядка. — Но у нас есть причины сомневаться в причастности магглов к этому делу. Дальше Тея читать не стала, и без того все было ясно. Она протянула Питеру газету. — Интересно, — протянул Сириус. — Если это действительно Пожиратели, зачем им понадобился ребёнок? — Для жертвоприношений, — Питер боязливо покосился на дверь. Тея наморщила лоб. — Не припомню ритуалов с… участием детей, которые могли бы быть интересны Пожирателям смерти, — заметила она. Все трое поглядели на неё, как на сумасшедшую. — А в твоей жизни и такое было? — спросил насмешливо Джеймс. Тея закатила глаза. — К вашему сведению, в Дурмстранге существует такой предмет, называется «методология жертвоприношений». Детей часто использовали в ритуалах для омоложения, но для увеличения магической силы это не подходящий материал. Дети сами по себе в этом возрасте колдовать ещё не умеют, у них дар проявляется значительно позже. Да и слишком много мороки. Джеймс отодвинулся от неё подальше, покрутив пальцем у виска. Сириус же заинтересованно глядел на неё, в отличии от друга, его, похоже, рассказ Теи ничуть не напугал. — В Дурмстранге все психи, — убеждённо произнёс Поттер. Тея фыркнула. — Мы не психи. Просто те вещи, которые по какой-то причине считаются у вас запрещёнными, у нас включены в обучение. Это не означает, что на уроках мы варим младенцев в котлах или травим друг друга смертельными ядами. Просто изучение не только обыкновенной магии, но и тёмной учит от неё защищаться. — Ты рассуждаешь в точности как Снейп, — сказал Джеймс. На его лице было написано отвращение. Сириус положил ему на плечо руку. — Послушай, — произнёс он. — Она с детства в этом. Она не выбирала, где ей учиться точно так же, как не выбирали этого мы. Поэтому для неё это норма. Заметь, несмотря на всю эту грязь, из слизеринцев Делагарди ещё более-менее приятная. — Спасибо, очень мило с вашей стороны, — насмешливо поблагодарила Тея. Сириус чуть склонил голову, демонстрируя наигранное почтение.