***
Гермиона вздрогнула от испуга, когда Джинни с силой кинула толстый учебник на стол, отчего хлопок эхом прошёлся по высоким стенам библиотеки. Гермиона тяжело вздохнула, наблюдая как Джинни нервно кусает губу и без остановки трясёт своей ногой, и смотря на такое состояние подруги, девушке и вправду становилось дурно. Маклагген имел способность выводить людей из себя и вызывать к себе неприязнь особо не стараясь: если полгода назад Гермиона думала о нем не более как о надоедливом парне с чувством собственной непревзойденности, кто не терпит отказов, то сейчас Грейнджер действительно начинала беспокоится. Кормак уже показал себя и своё умение манипулировать, а что, если попав в Орден, другие также попадут под его влияние? Самое худшее для Грейнджер было то, что Гарри сейчас был невероятно уязвимым, и вероятность того, что Кормак этим воспользуется, была крайне высока. Гермиона отвела взгляд, натыкаясь на лежащий Финстернис и руки сами потянулись навстречу к заколдованному фолианту, который был точно таким же, каким его отдал Гарри - пустым. Но есть одно «но». Стоило Малфою приблизиться, Финстернис начинал дрожать, а внутри портрет Драко снова начинал светится голубым светом. Гермиона чувствовала, как книга хочет попасть к тому, кого она теперь считала своим хозяином, и она думала отдать ему Финстернис на хранение, однако после той проклятой ночи, им так и не удалось нормально поговорить. После обряда Драко был ужасно слаб: он очень много спал, изредка разлепляя глаза и, прошептав что-то нечленораздельное, снова погружался в сон. Теодор подменил Гермиону на следующий день, и она продолжала навещать его, однако остаться с ним наедине просто не представлялось ей возможным, потому что у него в спальне вечно были заботливые слизеринцы, что обеспокоенно рассматривали его спящее лицо. Гермиона ужасно по нему скучала. Она хотела просто побыть рядом с ним, обнять его, услышать его голос или просто молчать, и эти мысли съедали ее изнутри, потому что она чувствовала себя ужасной эгоисткой. Потому что помимо неё были еще Тео, Астория и Блейз (который все еще был не в курсе плана своих друзей и полагал, что Малфой просто простудился). А она скучала. Хотела закрыться с ним в комнате, лечь рядом с ним, забрать всю его усталость себе и просто коснуться его ещё раз, и это чувство заставляло ее вновь и вновь возвращаться к слегка потрепанным воспоминаниям в коридоре замка, когда она так трепетно его касалась в первый раз, а кругом не было никого. Только его серые глаза и кончики ее волос. - Рон тронулся умом. Как он мог попасть под влияние такого идиота как Кормак? - не сдержалась Джинни, разводя руками и искренне негодуя. - Теперь я тоже не хочу ехать на Рождество, потому что видеть его довольное лицо выше моих сил. - Увы, мы недооценили Кормака, - выдохнула Гермиона, облокачиваясь на спинку стула. - Однако не трать на него свои силы, я уверена, что в Ордене найдутся люди, которые смогут разглядеть его истинную натуру. - Ты слышала, что он сказал про Блейза? - покачала головой Джинни, явно не услышав слов своей подруги. - Он может наговорить все, что угодно, и я уверена что его слова будут ценится выше, чем мои. Это несправедливо! Джинни вновь хлопнула по столу, отчего рядом сидящая когтевранка недовольно цокнула языком, но поймав на себе разъярённый взгляд рыжеволосой, она поспешно скрыла свои глаза за старой, коричневой книгой. - Они все поведут себя как Рональд, я уверена. Я люблю их, не подумай, однако… Это действительно несправедливо. - Джинни опустила глаза в пол, протягивая руки к книге по зельям и медленно начиная выводить на ней круги. - Они не примут Блейза. - Кто не примет нашего Блейза? Гермиона подскочила на месте, резко оборачиваясь, отчего кончики ее волос ударили по ее щекам, что слегка порозовели, стоило ей услышать этот голос. Его голос. Гермиона ненавидела то время, когда сравнивала его с ядом, и продолжает себя ненавидеть, когда в голове проходит эта параллель. Потому что сейчас, когда она смотрела на здорового Драко, что стоял рядом с Забини, спрятав руки в карманы и мягко улыбаясь ей, Гермионе хотелось заплакать от счастья. Ей хотелось соскочить с этого неудобного стула, ей хотелось подлететь к нему со скоростью света, крепко обнять и никогда не отпускать. Но с другой стороны, она хотела остановить этот момент, она хотела чтобы все вокруг замерло, чтобы стрелка на часах остановилась, и чтобы она вечность сидела на этом стуле, смотря на гладкую кожу Драко и на уголки его пухлых губ, по которым она так соскучилась. Она, черт возьми, ужасно соскучилась. - Привет, - мягко сказал он, отстраняясь от книжного шкафа, на который он облокачивался. - Привет, - Гермиона нервно сглотнула, заикнувшись на последнем слоге, когда она почувствовала запах зелёных яблок. Уже любимых зелёных яблок. Все заметно дрогнули, когда Финстернис, лежащий на столе, начал сильно дрожать. Джинни и Блейз вопросительно дернули бровями, когда Гермиона и Драко совершенно этому не удивились. Малфой встал рядом с Грейнджер, наклоняясь вперёд и протягивая свою руку к чёрной книге, слегка касаясь плеча девушки, по коже которой волной пробежались мурашки, заставляя Грейнджер тянутся ему навстречу, лишь бы ещё раз почувствовать Малфоя. Его длинные пальцы мягко коснулись фолианта, который сразу же перестал дрожать и сквозь толстые листы Гермиона могла разглядеть еле заметный свет на последнем корешке. Она запретила себе дышать, наблюдая за его длинными и белыми пальцами, что так аккуратно касались чёрной кожи, проходясь по каждому миллиметру обложки, словно успокаивая книгу и Гермиона почувствовала неконтролируемую ревность, что начала обжигать ее изнутри. Она хотела быть на ее месте. Она нервно сглотнула, когда он потянул Финстернис на себя, снова, словно невзначай, касаясь ее плеча и вызывая у неё отчаянный вздох, пока в голове вертелась лишь одна мысль, и Гермиона молилась всем богам, лишь бы он сейчас ее услышал сквозь толстые стены своего разума. «Я скучала» - Почему она дрожит? - спросила Джинни, нагибаясь через стол и не сводя глаз с чёрной обложки. Блейз взял стул, что стоял около Джинни, за спинку, с характерным скрипом выдвигая его вперёд и медленно усаживаясь, пока Гермиона боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не лишиться тепла его тела, что грело ее плечо и медленно расплывалось по всему телу. - Финстернис - книга, принадлежащая дому Блэков, - ровно ответил Малфой, оставляя своим дыханием след на ее волосах, и Гермионе на секунду показалось, что она сошла с ума, потому что она буквально чувствовала его каждой частичкой своего тела. - Она чувствует мое присутствие. «Я скучала» - Что она делала у Грейнджер? - спросил Блейз, складывая руки на груди. Гермиона повернула голову, утыкаясь в рядом стоящего Малфоя глазами и облизывая свои губы, потому что ее снова охватил тот же самый восторг, что она испытала в первый раз, когда подметила, что он невероятно красив. Длинные ресницы, красивые губы, бледная кожа и серые глаза, что бегали по лицам Блейза и Джинни, пока те с интересом рассматривали Финстернис. Гермиона спустилась к его шее, замечая уже знакомую жилку на его шее, адамово яблоко, что быстро дёрнулась наверх и кончики платиновых волос, что скрывались за высоким воротом чёрной водолазки. Гермиона сделала отчаянный вздох, замечая как он облизывает свои губы и чувствуя жизненную необходимость к нему дотронуться, коснуться его тепла и стереть прохладу его кожи со своих воспоминаний. «Я скучала» - Разглядываешь меня? Гермиона сглотнула, когда он наклонился ниже, щекоча ее ухо своим горячим дыханием - нет, это уже слишком. - Я… Мне пора, - Гермиона со скрежетом отодвинула свой стул, наугад хватая лямку сумки, что небрежно лежала на столе, и быстрым шагом направляясь к выходу из библиотеки, потому что она этого не вынесет. Ее организм абсолютно перестал слушаться, и шокировать Джинни своими необдуманными действиями ей абсолютно не хотелось, так что Грейнджер поступила так, как совсем не подобает гриффиндорке: она сбежала. Временами Гермиона задумывалась, что она ужасный мазохист, и временами ей доставляют удовольствие издевательства над собой, потому что человек, по которому так болело ее сердце, стоял рядом, в пяти сантиметрах от тебя, но она предпочла убежать. Убежать, скрыться, и встретиться с ним, когда ее голова немного остынет, потому что сейчас она не отвечала за свои действия, которые могли отпугнуть не только Джинни от неё, но и Малфоя, что для Грейнджер было бы невыносимым ударом. Временами она ненавидела свою природную память, которая никогда не подводила ее на экзаменах или в важные моменты, когда нужно было быстро принять какое-то важное решение, но сейчас, когда его отказ в совятне постоянно возникал у неё перед глазами, это начинало на неё давить. Конечно, Малфой не оттолкнул ее у себя в спальне, и эти воспоминания до сих пор вызывают у Гермионы румянец на щеке и учащают ее дыхание, однако, она не знала, что будет делать Малфой в следующий раз, потому что он стал для неё абсолютно непредсказуемым. Таким загадочным и неприступным, и от этих мыслей ей хотелось сделать что-то не очень пристойное, и стоило таким мыслям появится в ее голове, она начинала себя ругать, потому что Грейнджер, та самая Гермиона Джин Грейнджер, никогда бы не подумала о таком. Теодор Нотт был прав, тогда, в библиотеке: у нее не может быть сексуальных фантазий, особенно после того кошмара, что она пережила в ночь обряда. Но ее тело абсолютно ее не слушало: когда она увидела его таким здоровым, с мягкой улыбкой на лице и телом, что опаляло ее, ей становилось нехорошо. Ей хотелось сделать ему приятно, хотелось почувствовать его касания, хотелось просто поцеловать его, почувствовать то, что ее так сильно успокаивало, и в чем она так сильно нуждалась. Она в нем нуждалась. Она хотела обнимать его и никогда не отпускать, она хотела ценить каждую секунду, проведённую с ним, но сейчас она сбежала. Бежала по длинному коридору, что подсвечивался желтыми лампами, пока ее сердце билось так отчаянно, словно пытаясь достучаться до Гермионы, и умоляло ее вернуться. Гермиона испуганно охнула, почувствовав на своём предплечье тёплую ладонь, что потянула ее на себя, пряча под темной лестницей, мимо которой она так быстро прошла. Она задержала дыхание, когда в нос ударил запах зелёных яблок, а глаза уткнулись в его грудь напротив. Его тело ее грело, от него веяло жаром, когда спина была вжата в холодный камень, и этот контраст температур заставлял Гермиону слегка подрагивать. Она подняла свои глаза к его лицу, сталкиваясь с ним взглядом, и разрешила себе медленно выдохнуть. Она не знала, сколько ещё времени должно пройти, чтобы его глаза перестали перехватывать у нее дыхание, чтобы ее губы перестали приятно покалывать, когда она смотрела на его, хотя ее это абсолютно не волновало. Она не хотела, чтобы это из нее исчезало, потому что Малфой - это что-то удивительное и невероятное, что действует на нее именно вот так. - Ты кое-что забыла, - тихо выдохнул он, медленно скользя своим взглядом по ее лицу, и она утвердительно кивнула. Она целовала его губы так отчаянно, словно в каждое движение своих губ она пыталась вложить всю ту тоску, что она испытала без него. Гермиона привстала на носочки, отрываясь от стены и прижимаясь к Малфою ещё ближе, пока его руки мягко обняли ее за талию, отчего ее грудь буквально сгорала от его жара. Она простонала в поцелуй, когда он подался ей навстречу, вжимая в стену и слегка приподнимая Грейнджер на руках, чтобы ему было удобнее целовать ее нежные губы, попутно поглаживая тонкую талию и внимая ее тихие стоны, когда его язык нежно ласкал ее. Гермиона медленно гладила его по груди, сквозь тонкую ткань водолазки чувствуя, как начинает колотиться его сердце, а грудная клетка бесконтрольно то вздымается, то опускается. Она мягко коснулась его шеи, с упоением замечая, как его дыхание начало заметно учащаться и, подметив, что с каждой ее лаской он начинает вжиматься в нее сильнее, она ощущала, как ей было этого мало. Она не знала, что вообще должен сделать Малфой, чтобы ей стало достаточно, потому что стоя здесь, в тени, и слыша, как на фоне изредка раздаются стуки каблуков, ей хотелось раствориться в нем и в ощущении, что давали ей его губы. Гермиона отстранилась, сильно обнимая его за плечи, словно это могло соединить их навсегда, пока Драко уткнулся в ее волосы, рвано дыша и замерев с прикрытыми глазами. Видимо, она была не единственной, кто скучал. - А теперь? Я ничего не забыла? - шёпотом спросила Гермиона, и Драко тихо рассмеялся. Он мягко отстранился от неё, заглядывая в ее карие глаза, и Гермиона хотела, чтобы Малфой всегда был таким: чтобы на его лице всегда была спокойная улыбка, и чтобы его пальцы мягко поглаживали ее щеки, что сейчас покрылись заметным румянцем. - Вообще-то, я имел ввиду Финстернис. Ты оставила его в библиотеке, - Гермиона облизнула губы, стыдливо прикрывая глаза, когда он вновь тихо рассмеялся. - Но это, да, это ты тоже забыла. Гермиона подалась навстречу, сковывая свои руки у него за спиной и щекой прижимаясь к его груди, пока его сердце, успокоившись, с ритмом стучало ей в ухо. Малфой протянул свои руки в ответ, нежно обнимая девушку, которой хотелось всю жизнь провести в этих объятиях. Она мягко улыбнулась, чувствуя его пальцы, что поглаживали ее спину, оставляя невидимые следы, что вызывали в ней нарастающую дрожь. - Что ты увидел? - тихо спросила Гермиона, продолжая вслушиваться в размеренный стук его сердца. - Я не уверен, что это было, Финстернис — это не обычная книга. Гермиона мягко отстранилась, вопросительно заглядывая Драко в глаза, и он тяжело вздохнул, делая шаг назад и не чувствуя его рук, девушке стало холодно, словно температура вокруг опустилась на несколько десятков градусов ниже. - Я увидел руны, это наверняка была такая же инструкция, что прислала мне Нарцисса из Мэнора. Я ещё не уверен, есть ли в них информация о метке или что-то, что может нам помочь, и мы не узнаем, пока… - Нет, - Гермиона подалась навстречу, ожесточившись в лице и строго смотря на Малфоя, который вновь тяжело вздохнул. - Больше никаких обрядов и никакой темной магии, я не хочу об этом даже слышать. - Грейнджер, та ночь была напрасной? - изогнул бровь Малфой, и Гермиона поджала губы. - На этот раз я сделаю все сам, тебе не о чем беспокоиться. - Нет. Малфой, пожалуйста, - Гермиона коснулась его груди, обеспокоенно бегая по его лицу, судя по которому парень вновь был полон решимости. - Ты… Ты ещё слишком слаб, пожалуйста, дай мне время, дай мне взглянуть хотя бы разок на содержание. Драко взял ее за кисти рук, мягко отстраняя их от своей груди, пока Гермиона медленно умирала под его пристальным взглядом и нахмуренными бровями. Он ещё несколько секунд исследовал ее лицо, внимательно изучая ее испуганные глаза, когда его напряжённые плечи обессилено упали вниз, и он коротко кивнул головой. - Сегодня вечером подходи к Чёрному озеру. Мы будем ждать там, - произнёс Малфой и Гермиона почувствовала, как громадная ледяная глыба упала с ее плеч. - Но если ты ничего не найдёшь, я сделаю это. - Боюсь, разрешения ты спрашивать не будешь? Малфой кивнул головой, и Гермиона отвела свой взгляд в сторону, уставившись в темноту, что скрывала их под лестницей и мысль, что точно такая же вновь окутает его, ей становилось дурно. Она вздрогнула, почувствовав его тёплую ладонь на своей щеке, и ей захотелось растаять, как та самая ледяная глыба, потому что так из неё бы пропал этот проклятый страх и беспокойство, который ничем помочь Малфою не мог: он только тормозил его. Возможно, ей и вправду стоило бы взять себя в руки и поддерживать его даже в самых сомнительных затеях, как делала это Астория, хотя она тоже ужасно переживала за него, что было заметно по ее глазам и дрожащему телу. - Я ужасно испугалась, мне было так страшно. Когда я видела, как кровь медленно вытекает из твоей груди, когда я наблюдала за твоим безжизненным лицом, мне хотелось умереть. - Гермиона устало выдохнула, прикрывая свои глаза и запрещая своему голосу дрожать. - Я… Эта ночь была самым худшим кошмаром, я не выдержу этого снова. Я никогда в жизни не прощу себя, если с тобой что-то случится. - Что со мной может случится? - прошептал Малфой, прижимаясь к Гермионе, и она мягко уткнулась в его тёплую грудь. - Твоя магия так прекрасна. Я не могла оторвать от неё глаз: она была как приливные волны на берегу Атлантического океана, была как тёплый, весенний ветер, она… - Гермиона выдохнула, втягивая в себя его запах, на секунду подумав, что если бы рядом с ней кто-то пролил бы Амортенцию, она бы обязательно почувствовала то же самое. - Твоя магия пропитана светом, и я боюсь, что может сделать с ней та тьма, что окутывает Финстернис. Малфой слегка отстранился, пальцами приподнимая лицо Гермионы за подбородок и нежно заглядывая ей в глаза, и от этого взгляда Гермионе хотелось разрыдаться. Она уже упустила тот самый момент, когда она стала таким ужасным нытиком, но каждый раз, когда Драко собирался что-то сделать, ее плечи начинали предательски трястись, а голос дрожал, потому что ей было страшно. Он говорил ей не бояться, если рядом был он, но вот парадокс: когда она чувствовала его прикосновения, чувствовала его присутствие и читала каждый миллиметр его лица, страх медленно и аккуратно подступал к ней, видимо, все ещё страшась Малфоя. Потому что его причиной был этот парень напротив, что сейчас так аккуратно поглаживал ее подбородок, пытаясь своими прикосновениями вновь успокоить Грейнджер, которая слишком много думала. И его это раздражало, она помнила. - Со мной ничего не будет, Грейнджер, - тихо прошептал он, однако его слова абсолютно никак не повлияли на слегка заметную дрожь в ее теле. - Ты должна верить мне, доверять мне. Я не причиню себе вреда, потому что если со мной что-то случится, кто будет защищать тебя? - Не надо меня защищать, - она подняла свои руки ему навстречу, повторяя жесты Драко и медленно поглаживая впалые щеки, которые все еще грели ее холодные руки. - Просто… Просто не позволяй тьме разрушить твой свет, хорошо? Она не сдержала отчаянного стона, который больше походил на уставший и умоляющий, когда он нежно поцеловал ее губы и она не могла не подумать, значил ли его поцелуй его согласие? Его капитуляцию? Он целовал ее мягко, медленно и аккуратно, Гермиона подметила, что он наверняка извиняется, потому что слушать ее он не собирался. Малфой никогда не спрашивает разрешения и он никогда не признает своих ошибок, и она начинала злиться на него, потому что он был невероятный сложным человеком. А затем она злилась на себя. Она проклинала тот день, который был для нее лучшим, проклинала ту секунду, когда попросила Блейза помочь ей с ним поговорить. Когда кинула Финстернис на его деревянный стол, когда ощутила его губы впервые и когда тихо прошептала "пожалуйста". Потому что теперь Малфой действовал абсолютно непредсказуемо, решительно принимая самые опасные решения, хватаясь за каждый шанс, который помог бы ей и ему защитить своих близких, и Гермионе хотелось вновь разрыдаться от этой несправедливости. Она отвечала на его поцелуи, пока он все сильнее вжимался в ее тело, кусая ее опухшие губы и наращивая темп, пока она вновь представляла их не здесь. Не в этом месте. Не там, где им и их близким грозит опасность. Она представляла, что сейчас она стоит, прижатая к стене старого поместья где-нибудь в Испании, и он целует ее так отчаянно, потому что они с ним не виделись несколько дней из-за его рабочей командировки. Она начинает целовать его в ответ мягко, очень медленно, пытаясь впитать каждое ощущение в себя, все еще убеждая себя, что им некуда спешить, что после их поцелуя их ждет бирюзовое море, солнце и теплый воздух, что у нее есть еще целая бесконечность чтобы целовать его, ласкать его язык своим, медленно заплетая свои пальцы в его мягкие волосы и чувствовать, как по телу проходится электрический ток, пока он хватает ее за бедра, приподнимая вверх и раздвигая ее ноги, заставляя обхватить его за талию. Она разочарованно выдохнула, когда он оторвался от ее губ, отчего она открыла глаза и увидела перед собой ту самую темноту под лестницей, которую она презирала всем своим сердцем. Гермиона вздрогнула, когда он поцеловал ее в шею, языком выводя невидимые узоры и разливая внутри нее тепло наподобие тому испанскому ветру, что так отчаянно она представляла в своей голове. Она сжала его плечи, наклоняя голову в сторону и открывая ему больший участок кожи, которая точно горела ярким пламенем, умоляя его губы к ней прикоснуться. - Ты... - рвано шепчет она, начиная чувствовать как он трется о ее бедра, вызывая невыносимое давление между ее ног и желание сгореть заживо, потому что эту боль терпеть было невыносимо. - Нас могут заметить. - В совятне тебя это мало волновало, - почти шипит, и его голос оставляет вибрацию на ее оголенной коже. Она протяжно стонет, когда он вновь касается ее сквозь ткань своих брюк, и она не выдерживает. Ее тело забирает контроль, заставляя разум заткнуться и забиться в угол, потому что она, черт возьми, скучала. Она не чувствовала его губ, его пальцев, его горячего дыхания слишком долго, мучительно долго, и она заслужила. Она опустила свои руки между их тел, дрожащими руками расстегивая пряжку ремня, которая с лязгом ударилась о пол, падая вместе с тканью черных брюк. Он резко отстранился, ловя ее затуманенные глаза своими и она задержала дыхание. Его глаза были темными, она не видела в них отражения волн Северного моря, она видела в них бездну. Темную, глубокую и непроглядную тьму, и ее тело начало трястись. Она не отрывала от него своих глаз, пока он вглядывался в нее и ей показалось, что она начинает тонуть, однако это не было так, как она хотела. Северного Моря больше не было. Тьма осушила его. Она всхлипнула, мягко касаясь его щеки, и он заметно вздрогнул, сразу же прикрывая свои глаза и обессилено опуская свою голову ей на плечо. Он мягко спустил ее на ноги, продолжая упираться ей в плечо и рвано дыша, пока ее сердце перестало биться, спрятавшись за грудную клетку и с опаской наблюдая за Малфоем, плечи которого были слишком напряжены. Гермиона облизала нервно губы, мягко отстраняя его от своего плеча, и ее душа отчаянно выпрыгнула наружу, словно пытаясь окутать Малфоя в защитный кокон, словно пытаясь вырвать из него остатки тьмы, что сейчас спрятались где-то в глубине, пока она вновь замечала волны Северного моря, что мягко накрывали его красивые глаза. Он смотрел на нее виновато, быстро моргая и безостановочно бегая по лицу, пока она продолжала поглаживать мягкую кожу и дышать. Медленно, размеренно и еле заметно. - Пожалуйста, не надо, - тихо прошептала она, пока он нахмурил свои брови, медленно прикрыв глаза, видимо, не в силах наблюдать за обеспокоенной Гермионой. - Тьма отберет тебя у меня, я этого не переживу. - Этого не будет, - выдохнул Малфой, мягко отстраняясь. Он нагнулся к полу, хватаясь за ткань черных брюк и суетливо начиная застегивать податливый ремень, пока Гермиона молча наблюдала за его дрожащими руками, ощущая такую же дрожь у себя в теле. - Я... Сегодня с Ноттом буду проводить осмотр коридоров замка по приказу Амбридж. С нами будут еще два студента из Когтеврана, так что убедитесь, чтобы они вас не заметили. Будьте осторожны. Гермиона кивнула головой, до боли поджав свои губы. Он, быстро пробежавшись по ее лицу и нервно облизнув губы, резко повернулся к ней спиной, быстрыми шагами скрываясь за первым поворотом, и она почувствовала, как дыра в ее груди вновь начала разрастаться. Потому что без волн Северного моря она не сможет жить.***
Чжоу испуганно вбежала в Выручай комнату, рвано дыша и глазами бегая по помещению, пока ее взгляд не упал на Гарри, что стоял рядом с Симусом. Она подбежала к Поттеру, привлекая к себе внимание всех присутствующих, которые медленно приблизились к озабоченной Чанг, что нервно перебирала своими пальцами. Гермиона обменялась вопросительными взглядами с Джинни и Блейзом, и они, встав немного позади других, начали выглядывать вперед, вслушиваясь в тихий шёпот когтевранки. - Инспекционная дружина начала действовать, - громко объявил Гарри, выслушав Чжоу и теперь, пристав на маленьком пьедестале, обводил глазами каждого. Его взгляд остановился на Гермионе, отчего ее сердце дрогнуло, когда его брови нахмурились, а его голос стал на тон ниже. - Нотт и Малфой взяли на себя патрулирование седьмого этажа. - Что и следовало ожидать, - громко поддержал Кормак, пока студенты обеспокоенно шептались между собой. Он перевел свои глаза на Гермиону, довольно ухмыляясь и заставляя ее вновь подавлять в себе нарастающую злость. - Они прознали про Выручай комнату, - выдохнул Рон, повторяя за Кормаком. Он сделал несколько шагов в сторону, вставая напротив Гермионы и прожигая ее своим взглядом. - Интересно, откуда бы Нотту об этом знать? - Рональд, не начинай, - театрально закатила глаза Джинни, хватая Гермиону за руку и мягко потянула ее на себя, избавляя от глаз своего брата напротив. Все ученики начали громко шептаться, и в воздухе чувствовалась нарастающая паника, пока Гермиона чувствовала на себе глаза Кормака, Рона и Гарри, отчего ей хотелось просто исчезнуть, раствориться в воздухе и сделать вид, что ее никогда не существовало. - Замолчите все! - крикнула Джинни, не выдерживая всеобщего балагана и Гермиона хотела отдать ей должное: в комнате стало невероятно тихо. - Не нужно паниковать раньше времени, Нотт и Малфой... Я уверена, что это просто совпадение. - Неужели? - выгнул бровь Поттер, спускаясь и вплотную приближаясь к Джинни, отчего рядом стоящий Блейз заметно напрягся, подаваясь вперед и теперь его плечо прилегало к напряженной Джинни. - Может, мы пригрели на груди змею, и это Забини разболтал своим дружкам о нас? - Поттер, твои слова это всего лишь пустые обвинения, - ровно произнес Блейз, и Джинни утвердительно кивнула головой. - Гарри прав, - Симус вышел вперед, равняясь с Поттером и теперь все внимания с Грейнджер принял на себя Блейз. - Нотт и Малфой, ты вечно с ними крутишься. Где гарантия, что ты им все не разболтал? - А может, у тебя был такой план, Забини? - сказал Гарри, делая шаг вперед и испепеляя Блейза своими глазами. - Может, ты специально втерся в доверие Джинни, чтобы подобраться к нам ближе и нанести удар изнутри? - Гарри, что за бред ты несешь? - вспылила Джинни, но Гарри словно и не слышал ее слов, все также не отрывая глаз от Блейза, который, на удивление, выглядел абсолютно спокойным. - Ты права, Джинни, - выдохнул Гарри, прикрывая глаза и затем, резко распахнув их, повернулся в сторону Гермионы, медленно на нее надвигаясь. - Помнится, именно из-за тебя я принял Блейза в отряд. Ты даже собиралась отвернуться от нас всех, если бы он не стал участником. Может, это был твой план? Гермиона прищурила глаза, сложив руки на груди и начиная медленно считать до десяти, потому что еще одна секунда, и она не выдержит. - Ты запудрила мозги Джинни? Скажи честно, на чьей ты стороне, Гермиона? - Я всегда выбирала тебя, Гарри, даже когда ты был не прав, - он усмехнулся, отворачиваясь в сторону и медленно качая головой. - Я бросалась в огонь, я делала абсолютно все, что было в моих силах, лишь бы защитить тебя. Нотт и Малфой... Они никогда не сделают чего-то, что может навредить отряду, потому что с нами Блейз. Они точно также, как и я, бросаются в огонь, чтобы защитить своих близких, и мне очень жаль, что ты этого не видишь. - Я не вижу перед собой ту Гермиону, которую я знал, - тихо произнес Гарри, поднимая свои глаза на Грейнджер. - Та смелая гриффиндорка куда-то пропала, та самая принципиальная девушка, та, которая всегда была на нашей стороне, та, которая никогда нам не лгала. Я ее потерял, передо мной уже не та Гермиона. От нее ничего не осталось. - Твоя дружба со слизеринцами тебя разрушила, - подхватил Рональд, и Гермиона с грустью заметила, что это первый раз за долгое время, когда они втроем разговаривали. - Малфой и Нотт не сдадут нас, - твердо произнесла Гермиона, игнорируя слова двух некогда близких людей. - Они защитят нас, Амбридж нас не найдет. - Какого черта мы ее слушаем? - вспылил Кормак, и Гермиона не сдержала усталого вздоха. - Нам нужно завязывать с этим, Поттер, я не хочу быть покалеченным палочкой Амбридж. Во всем кабинете поднялся ужасный шум, в котором смешались слова возмущений и нарастающей паники. Гарри устало прикрыл глаза, и обводя всех присутствующих глазами, громко произнес: - Самое время закончить на этом. Кормак прав, мы не можем так рисковать. - Мерлин, Гарри, - Гермиона сделала шаг вперед, когда Поттер поднял свою ладонь перед ней, заставляя ее остановиться. - Ты и так достаточно сделала, Гермиона. Можешь бежать к своему Малфою и передать ему, чтобы он не напрягался, и берег свои силы для другого. Гермиона медленно качала головой, пока студенты на фоне продолжали возмущаться, а Гарри не сводил с нее своего разочарованного взгляда. Она почувствовала внутри себя твердый камень, который хотелось вынуть и выбросить в Черное озеро, потому что теперь она осталась совершенно одна. И только тьма в глазах Малфоя, что вселилась в него после обряда и опалила ее под лестницей, засела у нее в груди, наблюдая за ней, злобно насмехаясь.