***
Гермионе следовало поспать после такой беспокойной ночи, однако она не могла сомкнуть глаз до рассвета, переваривая пережитое в своей голове и заставляя себя взять себя в руки. Наверное, ей стоило бы больше времени тратить на что-то полезное, например, на поиск информации, чем тратить его на самокопания, однако поделать с собой Грейнджер ничего не могла. Она со скукой перелистывала страницы ЗОТИ, сидя на подоконнике в конце коридора четвёртого этажа, где находился кабинет Амбридж, из-за чего совсем не удивительно было, что здесь всегда было мало народу. Картинки, что были проиллюстрированы на учебнике, вызывали у Гермионы нервный тик, потому что они явно рисовались для детей дошкольного возраста. Амбридж, несмотря на всю свою отвратительность и неприязнь, не была глупой женщиной, и неужели она действительно считала, что одобренная литература является более чем приемлемой? Гермионы хмыкнула: она просто держала студентов за идиотов. Она тяжело вздохнула, захлопывая книгу, дабы сэкономить и без того пошатанные нервы, наблюдая как за окном продолжал идти снег, даже и не думая останавливаться. Она облокотилась о холодный камень, приподнимая свою руку вверх и пальцем оставляя на запотевшем окне маленькую звезду. Первое, что пришло на ум. Она вздрогнула, услышав медленные шаги, что доносились с конца коридора. Финстернис в ее кармане начал характерно дрожать и девушка, высунув голову, оглянулась назад. - Драко? Парень заметно вздрогнул, замерев на месте и Гермиона прищурилась, когда на его лице заметила… смятение? Гермиона спрыгнула с подоконника, позабыв о своих оставленных учебниках и сумке, уверенными шагами направляясь вперёд когда он, выпрямившись, медленно двинулся ей навстречу. Они остановились друг перед другом, не решаясь подойти ближе, потому что в любую секунду их могли засечь, хотя Гермиона давно осознала, что ее это мало волнует. От неё отвернулись абсолютно все, кроме Джинни, которая принимала и понимала ее, а ещё у неё были слизеринцы, которые всегда стояли с прямыми спинами, словно в их позвоночники были вбиты спицы: именно так стоял Малфой сейчас. - Что ты здесь делаешь? - ровно спросил Драко, и в голове промелькнули воспоминания, как она встретила его на Астрономической башне, когда спокойные разговоры с ним для неё были чем-то невероятно абсурдным. - Вчера вы не пошли на Чёрное озеро, - тихо прошептала Гермиона, и Драко поджал свои губы. - Тео передал мне, что вчера все отменилось в последний момент. - Да. У меня были дела. - Какие? Драко прочистил горло, задирая свой подбородок к верху, видимо, компенсируя отсутствие слов и воспоминания вновь нахлынули на неё, словно цунами: раньше она считала этот жест исключительным высокомерием, и он ее злил до чёртиков, но сейчас, она чувствовала что-то другое. «Я скучаю» Дверь кабинета, что была отперта быстрым взмахом палочки Драко с шумом захлопнулась, когда он прижал ее к стене, влажно целуя и слушая ее стоны, что разливались по ее телу, словно сладкая пастила. Она подавалась вперёд, отчаянно хватаясь за его плечи и мечтая оказаться еще ближе, ощущать его ещё теснее, и не разрешая себе открывать глаза, потому что… ...она все ещё дрожала. Чувствуя его губы, его руки, что расстегивали ее рубашку, она боялась открыть глаза и увидеть то, что ей приснилось. Она боялась, что ей придется оттолкнуть его, она боялась увидеть его виноватый взгляд и дрожащие руки, потому что она всем сердцем этого не желала. Когда он спустился ниже, оставляя на шее малиновые пятна, она отвлеклась от мрачных мыслей, вспоминая, как заметила у него на шее такой же засос в первый раз, и ей стало тоскливо. Тогда она не знала его истории, и, Мерлин, она была такой однобокой: для неё все казалось настолько очевидным и плоским, отчего Грейнджер ощущала себя просто отвратительно. Она не любила это прошлое, где он не целовал ее чувствительную шею, вызывая уже знакомую тяжесть внизу живота, где он не расправлял ее рубашку, вытаскивая ее из-под юбки, где его пальцы не проводили мягкую дорожку от ее живота до груди, обводя ее лиф, и мягко начиная пробираться под него, отчего ее сердце резко замирало. Она разлепила глаза, когда он остановился и его пальцы замерли на ее груди, отчего Гермиона на секунду позабыла, как дышать. Она судорожно прикоснулась к его лицу, что было скрыто в ее шее, щекоча кожу горячим дыханием, которая слегка пощипывала после его укусов. - Я не могу, - тихо прошептал он, не поднимая своей головы, и она еле слышно всхлипнула. - Я не могу это контролировать. - Посмотри на меня. Он покачал головой, вжимаясь в неё сильнее, ведомый желанием с ней срастить, чтобы стоять с ней здесь вот так всю жизнь, однако Гермиона этого не хотела, потому что тогда она не смогла бы смотреть в эти серые глаза. - Драко, посмотри на меня, пожалуйста. Он тяжело вздохнул, приподнимая свою голову и она нервно прикусила губу. Его глаза были чёрные, словно та смола, что стекала по стенам тёмного коридора, однако взгляд был тот, который она узнавала, который был ей родным, и из которого она так хотела стереть все самое плохое. Она, в привычном жесте, поглаживала его щеки, пока он медленно дышал, неотрывно смотря ей в глаза и явно ожидая ее реакции. Он хотел, чтобы она его оттолкнула. Но она этого не хотела. - Когда Луна закрывает собой Солнце во время затмения, оно тоже кажется чёрным, - тихо прошептала она, и он замер. - Кажется, словно тьма поглотила Солнце, словно от него ничего не осталось и мы никогда не увидим его свет, однако… - большим пальцем касается его нижней губы, сразу же обжигаясь холодом, - однако яркий свет Солнца ничто не способно затмить. Во время затмения я вижу тонкий просвет, я вижу лучи и мне не страшно. Потому что я знаю Солнце, я знаю его свет, и я знаю, что оно никогда меня не обожжет. - Ты не сгораешь только потому, что оно в несколько миллионах километров от тебя, - хмыкнул Драко, пока его глаза все ещё были затянуты темной пеленой, а подбородок продолжал подрагивать. - Если причиной моего сгорания станешь ты, то я не задумываясь сделаю все, о чем ты попросишь, - тихо шепчет, почти не дышит. - Только ты борись. Ты можешь ее контролировать: мои страхи, мое беспокойство и сожаление, все это прячется, исчезает из меня, когда ты рядом, потому что они боятся тебя. Тьма тоже тебя боится, иначе она не была бы такой отчаянной. - Вчера я получил письмо из Мэнора, - Гермиона нервно сглотнула, наблюдая как его лицо становится темнее, а брови начали хмуриться. - Реддл сделал из моего дома свою штаб-квартиру. Она дрогнула, почувствовав как холодный ветер пробрался сквозь распахнутую рубашку, отчего на голом участке коже пробежались мурашки. Волдеморт в поместье Малфоев. Ее предположения сбылись, хоть и с опозданием, и она вновь вздрогнула, когда подумала, что сейчас испытывает Драко, чья мать живет под одной крышей с чудовищем. Его плечи задрожали, пока кожа становилась холоднее, а его рука, что все ещё была на ее талии, начинала постепенно сжиматься. Гермиона запретила себе реагировать, не отрывая от него своих глаз, пока в его взгляде во всю хозяйничала темнота, но Грейнджер знала, нет, она была уверена, что это ненадолго. Потому что она видела его свет. - Я хочу произнести непростительное и убить всех, кто приблизится ко мне, - голос хриплый, на тон ниже, практически неузнаваемый, но Гермиона не реагирует. Почти не дышит. - Я хочу причинить им всем боль, хочу, чтобы они никогда не думали о том, чтобы приблизиться ко мне. Что-то внутри меня ломается, Грейнджер. Она заставила свои плечи расслабиться, нагло игнорируя его руку на своей голой коже, что однозначно оставит свои следы. Гермиона выдохнула, поднимая свою голову и мягко прикасаясь к коже его шеи своими губами, когда он испуганно вздрогнул, словно она не целовала его, а медленно выводила на прохладной коже следы острым ножом. Гермиона опустила свои ладони с его щек, обнимая его за шею и мягко массируя кожу головы. Его платиновые волосы ощущались в ее пальцах словно шёлк, и Драко все ещё был для неё мягким, был для неё светлым и тёплым, даже если его кожа была холодной, а пальцы сжимались все сильнее. Он дрожал, стоял почти не дыша, и она поняла, что он явно ведёт ожесточенную борьбу внутри себя, и Гермиона всем сердцем верила, что Драко победит. - Ты не такой, - слегка коснулась губами его кожи, медленно поднимаясь вверх. - Я знаю тебя, - нежно поцеловала маленький участок кожи, оставляя на нем влажный след. - Я знаю каждую твою мысль и оберегаю каждую морщинку на твоём красивом лице, - слегка прикусила кожу, отпечатывая след ровных зубов. - Потому что ты, Драко, - словно извиняясь облизнула свой же след, и медленно поднявшись, нежно поцеловала мочку его уха, пальцами глубже зарываясь в мягкие пряди. - Потому что ты — мое Солнце. Он обессилено опускает свою голову ей на плечо, начиная шумно и отрывисто дышать, так, словно все это время у него не было возможности сделать хотя бы вдох. Она крепко обняла его за плечи, ощущая его дыхание на своих волосах и своими тонкими руками пытаясь укрыть Малфоя ото всех, спрятать, скрыть и никому не отдавать, потому что она принадлежала ему, а он принадлежал ей, и она отказывалась разделять его с этой проклятой тьмой. Драко, отдышавшись, поднял свой кристально чистый взгляд к лицу Гермионы, в глазах которой застыли слёзы, которым она строго-настрого запретила пачкать ее щеки своей влагой. Он бегает по ее лицу, каждый раз делая так, когда ему казалось, что он теряется, что он падает в свободном полёте, тихо ожидая жесткого падения, и всегда падая в ее мягкие и нежные руки, что покоились у него на плечах, пальцами сжимая ткань чёрного пиджака. Он отнимает свою руку от ее талии словно обожженный, сразу же торопясь опустить свой взгляд, но Гермиона, опередив его, хватает его за острый подбородок и целует в губы, слыша его вымученный стон и ощущая, как кожа под ее пальцами начинает теплеть. Вначале он отвечает ей неуверенно, словно боясь причинить боль, колеблясь, лишь слегка приоткрывая рот и позволяя ей себя целовать. И в каком-то смысле Гермионе это и нужно было: ей нужно было время, чтобы вновь почувствовать его своими губами, своим телом, чтобы вновь привыкнуть к его жару, пока ее руки опустились к нему на грудь, мягко ее поглаживая и чувствуя отчаянное биение его сердца. Затем, когда она не сдержала стона, он берет инициативу в свои руки, приподнимая Гермиону на руках, углубляя поцелуй и лаская ее ровные ноги, пока она потянулась за спину, расстёгивая удушающий бюстгальтер и ногами хватаясь за него ещё сильнее. Он кружит ее в воздухе, опуская на холодный подоконник, от которого сквозило, но это ее не волновало, потому что ни один холод не был способен потушить тот огонь, что сейчас чувствовала Гермиона внутри себя, пока его пальцы гладили ее грудь, мягко ее сжимая и играясь, вынуждая девушку прижать его к себе ближе и начать слегка покачиваться, хотя в такой позе делать это было не совсем удобно. Гермиона скидывает с него пиджак, что глухим звуком упал на пол и она вновь вспомнила тот вечер на Астрономической башне, когда он так старательно пытался отряхнуть маленькое серое пятно со своего пиджака, на секунду задумавшись, сильно ли он расстроится. Однако его пальцы продолжали ее ласкать, пока губы беспощадно кусали ее, затем нежно целуя, проходясь языком, и оставляя после себя влажные звуки, что лишь раздували тот огонь внизу живота Грейнджер ещё сильнее. Ее дрожащие пальцы ее абсолютно не слушаются, когда она пытается расстегнуть пуговицы на чёрной рубашке. Она не выдерживает, начиная с силой дергать за такую ненавистную деталь одежды, что мешала коснуться его кожи, и Малфой, почувствовав это, улыбнулся сквозь поцелуи, отрывая свои руки от груди Грейнджер и мягко начиная расстёгивать мелкие пуговицы. Он приглушенно стонет, когда ее пальцы касаются его голой кожи, выводя на ней незамысловатые узоры, и Грейнджер не сдерживает довольного вздоха, когда под своими пальцами ощущает, как его тело покрылось мурашками. Потому что она чувствовала это каждый раз, и их счет выровнялся. Драко отстранился, и Гермиона почувствовала, как между ног становится невыносимо, когда она видит его зацелованные губы, что так отчаянно хватали кислород, и она вновь почувствовала ревность, потому что сейчас она хотела, чтобы его губы хватали только ее, внимали в себя ее стоны и кусали ее губы, потому что ей вновь было мало, до бесконечности. Драко опустил глаза, чтобы расправиться со своим ремнём, когда его тело мгновенно напряглось, а глаза смотрели на левую часть талии Гермионы, что была сжата пальцами Драко, отчего сейчас можно было заметить яркий, красный цвет, что со временем окрасится в фиолетовый. Гермиона облизнула губы, молясь всем известным ей богам, чтобы Драко не отталкивал ее, испугавшись, и, когда его пальцы мягко коснулись следа, она вздрогнула. - Я никогда не причиню тебе боль, - шепчет он, хмуря свои красивые брови, и не отрывая своих глаз от ее кожи. - Я умру, но я никогда не сделаю тебе больно. - Я знаю, - прошептала она в ответ, слегка приподнимаясь, чтобы приблизиться к его лицу. Он нежно поцеловал ее в грудь, горячим языком обводя сосок, заставляя Гермиону выгнуться ему навстречу и протяжно застонать, совершенно не заботясь, что по ту сторону двери их могут услышать. Он был таким нежным, таким аккуратным и мягким, что Гермиона чувствовала, как начинает таять и умирать, и, если смерть выглядела так, то она готова была расстаться с жизнью бесконечное количество раз. Он оставлял дорожку поцелуев на ее теле, оставив след своих зубов между ее грудями и медленно спускаясь все ниже, пока она теряла контроль абсолютно над всем на свете. Она учащенно дышала, постоянно облизывая свои губы, не отрывая глаз от платиновой макушки, что не собиралась останавливаться, и Гермиона испуганно вздрогнула, когда он, приподняв подол ее юбки, присел на колени, целуя ее в бедро. - Что ты делаешь? - задохнулась она, чувствуя, как тело предательски дёрнулось ему навстречу, когда он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. - Я могу этого не делать, если ты не хочешь. Гермиона до боли прикусила губу, пока он выжидающе смотрел на неё своими светлыми глазами, и облизнув свои губы, оставил на них характерный блеск. Грейнджер не знала, делал ли Малфой это специально, потому что после этого сил у неё хватило лишь на то, чтобы шире раздвинуть свои ноги, медленно прикрывая свои глаза, и откидываясь назад. Она дёрнулась наверх, когда он, отодвинув ткань ее белья, медленно провёл своим языком по влажным складкам, и чувствуя его дыхание, ее тело начинало дрожать. Она до боли кусала губу, приказывая своему телу не шевелиться, пока он продолжал нежно целовать ее, поглаживая гладкие бёдра и мучая ее своим языком, потому что кроме слова «мука» Гермионе в голову ничего не приходило. Малфой поднял свою руку вверх, накрывая голую грудь девушки и мягко ее сжимая, и от концентрации всех этих ощущений, Грейнджер окончательно потеряла контроль. Она протяжно стонала, произнося что-то нечленораздельное, среди чего можно было разобрать лишь имя Малфоя, пока его язык начинал двигаться быстрее, временами нагло входя в неё и заставляя Гермиону выгибаться ещё сильнее, пока ее щеки пылали. Она сосредотачивалась на его языке, на его горячем дыхании, руке и пальцах, и в особенности на звуках, что подначивали ее двигать в такт бёдрами, и до боли сжимать края подоконника, словно без этого она могла попросту утонуть во всем, что делал с ней Малфой. Она дернулась, учащенно дыша, почувствовав в себе его палец, что медленно двигался внутри неё, напирая на чувствительные стенки и поглаживая ее изнутри, и стоны Гермионы становились все громче, а слова - более неразборчивыми. - Черт, черт, черт. Гермиона прогнулась в спине, одной рукой упираясь в холодное окно позади себя, а второй сжимая края подоконника, когда ей на секунду показалось, что все кругом вдруг померкло. Перед глазами мигали белые вспышки, пока в ушах гудело, и тот взрыв, что она почувствовала внизу своего живота, посылал импульсы по всему ее телу, заставляя ее подрагивать. Она услышала, как Драко довольно хмыкнул, поднимаясь на ноги и проделывая обратный путь от ее живота до груди, пока она схватилась за его распахнутую рубашку, тяжело дыша и не открывая своих глаз, потому что ее щеки точно сожгут ее кожу. - Ну же, Грейнджер, посмотри на меня, - почти мурлычет он, и она чувствует, как по телу продолжает разливаться тепло. Она медленно покачала головой, обнимая его за плечи и надеясь, что он сжалится над ней. Малфой поцеловал ее в шею, срывая с ее губ протяжный стон, потому что сейчас ее тело было чувствительным настолько, что она ощущала каждую пылинку, что оседала на ее горячую кожу. Гермиона хватает его сильнее, чувствуя как он медленно входит в неё, придерживая за бёдра, и на этот раз приятное покалывание не заставило себя ждать. - Я хочу чувствовать тебя каждый день, хочу смотреть в твои прекрасные глаза и касаться кончиков твоих мягких волос, - он медленно толкнулся в неё, приглушенно простонав, и она нашла в себе силы открыть глаза, ни разу об этом не пожалев: Малфой и вправду невероятно красив. - Хочу целовать твои губы, - входит на всю длину, медленно отстраняясь, и она сдерживает свои стоны, боясь упустить хотя бы одно его слово. - Хочу стереть с твоего лица страх и смотреть, как ты смеёшься, - Малфой быстро облизнул свои губы, наклоняясь вперёд, меняя угол, и Гермиона не сдержала удовлетворённого стона, когда он несколько раз толкнулся вперёд, вновь завязывая узел в ее животе. Гермиона с силой упирается в холодное окно, когда Малфой ускорил темп, положив свою руку у основания ее шеи и ловя своими губами каждый ее стон. Она не могла оторвать от него своих глаз, снова тонув в Атлантическом океане, когда он кладёт ее ноги к себе на плечи, снова меняя угол и резво скользя по чувствительным стенкам, пока Гермиона продолжает отрывисто дышать, запоминать, чувствовать и смотреть, потому что сейчас она как никогда раньше чувствовала себя с ним одним целым, смотря на его лицо, слыша его приглушённые стоны и ощущая его руки на своих ногах. Он наклонился ниже, и она крепко обняла его за плечи, когда его голос над ее ухом электрическим током прошёлся по всему ее телу. - От твоего света невозможно отказаться, потому что, - он поднимает голову, смотря в ее глаза и продолжая двигаться, пока внутри неё все замерло. - Потому что ты — мое Солнце, Грейнджер. Он приподнял ее в воздухе, хрипло простонав в ключицу и слегка подрагивая, пока Гермиона крепко обнимала его плечи, словно боясь отпустить его раньше времени. И на запотевшем стекле, вместо маленькой звездочки, были смазанные следы ее ладоней, словно в подтверждение ее безумства.***
Теодор недовольно цокнул языком, и Гермионе показалось, что в последнее время она видела Нотта только таким. Он вопросительно изогнул бровь, ловя на себе пристальный взгляд Грейнджер, и та поспешила отвести свой взгляд в сторону, тут же пожалев о своём решении, когда ее глаза встретились с презрением Лютена. - Я, конечно, бесконечно благодарен, что в этот раз наша платиновая принцесса сжалилась, и первая позвала нас, но черт, - возмутился Нотт, сжимая руки в кулаки, когда Драко театрально закатил глаза. - Темная магия детям не игрушка. Малыш, тебе не кажется, что ты заигрался? - Мне кажется, что ты зануда, - фыркнул Драко, вытаскивая из своего кармана фолиант, что отдала ему Грейнджер в кабинете. - Я устал повторять и указывать на дверь, ты можешь уйти в любой момент. - Я согласна с Тео, - заявила Астория, вставая рядом с Ноттом и тот кивнул головой, видимо, в благодарность. - Если мы пришли сюда, это ещё не значит, что мы одобряем все это. Драко, остановись, пока не поздно. - Сначала я взгляну на книгу, - подала голос Гермиона, указывая на руки Драко, в который покоился Финстернис. - И что это даст? - выгнула бровь Астория. - Ты даже не можешь ничего увидеть, что там написано. - Я хочу убедиться, что других способов узнать информацию нет. Драко пообещал мне, что если будет другой способ, то можно обойтись без обрядов. - Салазар, Грейнджер, временами ты такая наивная, - покачал головой Тео, и Астория в согласии тяжело вздохнула. - Он так сказал, чтобы ты оставила его в покое. - Я все ещё здесь, и я все слышу, - раздраженно произнёс Малфой, расстёгивая рукава своей рубашки и закатывая их по локоть. - Если у тебя есть идеи получше, то переходи сразу к делу. Нотт театрально закатил глаза, отталкиваясь от глиняной стены, вплотную подходя к Драко и заглядывая через его плечо. Малфой открыл первую страницу, на которой было пусто, точно также, как и на следующих двадцати. Когда пальцы Драко остановились на двадцать первой, он показательно поднёс книгу к центру, чтобы дать шанс всем разглядеть… …такие же пустые страницы. Гермиона наклонилась вперёд, поворачивая голову и всматриваясь в пустоту, и к ее горлу начинала подступать тошнота - сильная магия, что могла воздействовать на неё даже сквозь пустой пергамент, что в руках Малфоя обладал чем-то темным, скрытым. Она нервно сглотнула, протягивая руку, и стоило ей коснуться шершавого листа, как ее кожу сразу же обожгло, а Финстернис начал вновь дрожать в руках Малфоя, словно возмущаясь. Драко дернулся, протягивая свои пальцы к обожженным подушечкам пальцев Гермионы, и она коротко кивнула головой убеждая, что с ней все в порядке. - Магия Блэков чувствует неблагородную кровь, - хрипло произнёс Лютен, приближаясь и не сводя своих глаз с нахмуренной Гермионой. - Чистокровная магия не позволит оставить на ней грязный след. Лютен испуганно сжался, когда Драко бросил в него свой злой взгляд, что обладал силой не меньше, чем самая могущественная палочка во вселенной. - Я самолично выпорю тебя отцовской тростью по прибытию в Мэнор, если ты посмеешь ещё раз… - Драко, все в порядке, - выдохнула Гермиона, что давала домовикам скидки: они вели себя исключительно в соответствие с политикой семьи, которой прислуживали. Конечно, зная теперь что не все Малфои придерживались определённых правил, что были продиктованы им верхушкой аристократии, Лютен был преданным домовиком, за что судить его было крайне нелогично. - Обряд… Как он должен проводиться? - несмело поинтересовалась Астория, смотря Малфою в глаза. - Для вас эти страницы пусты, однако я вижу руны, что расположены на карте звёздного неба, - Драко пальцем очертил круг на пергаменте, пытаясь изобразить то, что он видел. - Насколько я понял, это последний этап, и после этого мы получим желаемое. - В каком смысле? - изогнул бровь Тео, складывая руки на груди. - Книга все ещё запечатана, не так ли? - выдохнула Гермиона, и Драко уверенно кивнул головой. - Так, стоп, - остановила Астория, слегка наклоняя голову. - Этот обряд вновь подкосит тебя на пару дней? - Лютен знает, Лютен может сказать молодой хозяйке, - услужливо произнёс эльф, вставая напротив Астории и заглядывая ей в глаза. - Этот обряд не опасен. - В прошлый раз ты говорил то же самое, - нахмурила свои брови Гринграсс, складывая руки на груди. - Замолчите все, - повысила голос Гермиона, чувствуя как низкие стены начинали давить сильнее, а желтый свет лампы, что освещал помещение, дергался, вытанцовывая тенями на стенах, и это давило на Грейнджер ещё больше. Они совсем обезумели, стоя здесь, под землей и ощущая сырость. Гермиона подняла глаза, всматриваясь в напряженное лицо Малфоя, и она почувствовала, как внутри неё что-то упало. Она смотрела на его пока ещё ровную кожу и светлые глаза, и ей стало плохо лишь от одной мысли, что ей вновь предстоит смотреть на его страдания, что принесёт ему очередной обряд. Может, Тео прав и они действительно заигрались? Гермиона мягко накрыла плечо Драко ладонью, и он поднял свои глаза ей навстречу, продолжая хмуриться. - Не надо, - произнесла Гермиона, медленно качая головой, наблюдая как решимость в его глазах не убавилась ни на грамм. - В прошлый раз мы понимали, что делали, но сейчас… Не надо, пожалуйста. - Я сделаю это, - твёрдо произнёс Драко. - У тебя есть только один выбор - уйти отсюда. Гермиона выдохнула, сдаваясь и медленно отходя назад, когда ее спина коснулась холодной стены. Астория и Тео бросили на Малфоя возмущённые взгляды, но когда он сел на колени, кивая головой Лютену, они устало выдохнули, сдаваясь. Они подошли к Гермионе, сердце которой вновь спряталось куда-то далеко, пока Драко, склонившись над Финстернисом, медленно скользил по рунам, что видел только он. Малфой взял свою палочку, направляя ее на свое предплечье, когда Лютен мягко взял его за руку, медленно качая головой. - Молодому хозяину не нужно проливать свою кровь, - сказал он, слегка склонив голову. - Почему ты видишь руны, а мы нет? - спросила Гермиона, сделав шаг вперед, и Тео взял ее за ладонь, мягко потянув ее на себя, заставляя тем самым встать обратно на свое место. - Книга признает Лютена потому что Лютен преданный эльф своего молодого хозяина, - довольно протянул тот. Он щелкнул пальцами, и в его руках появился черный пузырек, без каких-либо надписей. - Если бы я отдала свою кровь... Книга подчинилась бы мне? - Она признает лишь потомков Блэков и преданных эльфов, что проливают свою кровь не раздумывая, - скривил лицо Лютен, косясь на Грейнджер и сжимая в руках пузырек. - Магия Блэков никогда бы не признала г... Другого. Лютен покосился на Малфоя, останавливая себя на полуслове. Драко облизнул пересохшие губы, нервно прокашлявшись и выпрямляясь ровно так, как делал он в прошлый раз, и Гермиона почувствовала, как у нее защемило в груди. "Пожалуйста, пусть все пройдет хорошо, пожалуйста" - У рун нет конкретного обозначения, они зависят от палочки молодого хозяина и его магии, - услужливо начал пояснять домовик, отпирая черный сосуд, и начиная выливать жидкость таким образом, чтобы образовать круг. - Первая руна - это ваше принятие, - эльф медленно выливал содержимое бутылки, что по своей консистенции было чем-то вязким и черным. - Вторая руна - это ваши страхи, - Лютен встал напротив Драко, заходя за черту и оставляя его одного в круге, когда последняя капля упала на землю, замыкая круг. - Третья - это ваше сердце. Он вновь щелкнул пальцами, и в его руках появилась черная коробка, что на вид выглядела довольно увесистой. Он положил ее на землю, откидывая тяжелую крышку назад и вновь устремляя свой взгляд на Драко. - Молодой хозяин может заметить, что под каждой руной находятся другие знаки. Они означают согласие молодого хозяина. - Что-то вроде контракта? - Молодой хозяин прав, - Лютен кивнул головой, вскидывая руки к потолку, - три звезды, что были на небосклоне в день рождения молодого хозяина станут спутником. Гермиона нервно сглотнула, начиная чувствовать подступающую тошноту и дрожь во всем теле, наблюдая как Драко протягивает свою палочку к потолку, присматриваясь и сверяясь с содержимым книги, где наверняка было указано местоположение рун. - Прежде чем молодой хозяин начнет, Лютен хочет напомнить, - аккуратно произнес эльф, привлекая внимание Малфоя и, замечая взгляд своего хозяина, домовик неуверенно начал потирать свои ладони. - Молодой хозяин заключает магический контракт, молодой хозяин не сможет прервать ритуал. Грейнджер вцепилась в руку Нотта, отчего тот тихо шикнул, потому что после услышанных слов у нее не было сомнений, что грядет что-то ужасное. Наверняка Драко будет больно, он будет мучаться, его тело вновь пронзят миллионы иголок, и от этих мыслей ей становилось особенно не по себе. Она приоткрыла рот, в попытке окликнуть его, когда заметила, как он уверенно кивнул головой, вновь занося свою палочку у себя над головой. - Revelans acceptio, quae est in anima mea, - первая руна разместилась по правую сторону от Малфоя, засветившись его голубым цветом, чей свет был настолько ярким, что он освещал собою все пространство, окрашивая стены в голубой свет. - Revelans timores, qui sunt in capite, - Гермиона не сводила глаз с лица Драко, что оставалось таким же слегка напряженным, однако заметных изменений не было, как например, в прошлый раз. Вторая руна была слегка позади него, словно смотря на свою предшественницу и зависая в воздухе, горя все тем же голубым светом. - Revelans cor quod te supplex. Гермиона услышала испуганный крик Астории, когда их ослепил голубой свет, что окружил Малфоя со всех сторон, словно замыкая его в кругу, в котором он находился. Дыхание Грейнджер заметно участилось, пока она видела перед собой лишь яркий голубой свет, и пока кругом была тишина, ей хотелось безостановочно кричать его имя, пока он не отзовется. - Протего, - выкрикнул Тео, закрывая собой Гермиону и Асторию, когда земля под их ногами начинала гудеть и сильно дрожать. Гермиона чувствовала, как ее ноги начинают подкашиваться, а руки предательски дрожать, когда за защитной стеной Нотта она увидела нечто. Голубой свет пульсировал с заметной амплитудой, словно кто-то схватил руны в свои руки быстро их перекидывая. Она прикрыла рот ладонями, не удержавшись, когда свет начал меняться начиная от основания, все также безостановочно дребезжа: теперь он был черным, принял форму густой смолы, что медленно текла вверх по кругу, в котором сидел Малфой. Астория вытащила свою палочку, выставляя ее перед собой, словно готовясь к атаке, когда чернота медленно растекалась, приближаясь к трем застывшим студентам. Тео нервно сглотнул, когда она подступила к ним, и почувствовав перед собой преграду в виде защитной стены, на секунду остановилась, словно задумываясь. У этой тьмы явно были свои планы. Она явно понимала. У нее был разум. - Фианто Дури, - крикнула Астория, направляя луч своей магии вперед, что соединились с, почти падающими, стенами Нотта. Тьма начала с силой бить по магическому щиту, с такой яростью, словно ее невероятно злила такая дерзость. - Репелло Инимикум, - Гермиона двумя руками схватила за свою палочку, когда та начала сильно дрожать, соединяясь с чарами двух слизеринцев и создавая практический неприступный щит. Они тяжело дышали, крепко схватившись за волшебные палочки и наблюдая, как перед ними была непроглядная тьма. Тьма, в которой сидел Малфой. - Тео, нам нужно вытащить его оттуда, - крикнула Гермиона, делая шаг вперед и ногами крепко упираясь в землю, все время поддерживая наложенные заклинания, что без поддержки быстро рассеивались под натиском темной, чистой магии. - Я не знаю как, - Нотт зажмурился, чувствуя как его палочка начинала обжигать его руки. Они одновременно вскрикнули, когда земля под их ногами сильно качнулась вверх, подбрасывая их к верху и сбивая с ног, отчего волшебные палочки в хаотичном порядке распластались по земле. Гермиона резко распахнула глаза, примерно понимая в какой стороне был Малфой и куда ей нужно бежать, когда ее дыхание вдруг остановилось. Потому что тьмы не было. Было что-то другое. Был Малфой с черными глазами, что обессиленно уперся руками в пол, кожа которой была усыпана неизвестными Гермионе рунами. Она испуганно сжалась, замечая впереди Драко лежащего Лютена, и она боялась предположить, что домашний эльф не дышал. Драко поднял свою голову, смотря на Нотта, что рвано дышал и тело которого тряслось не меньше. - Ты думал, что от меня можно укрыться, Нотт?