Кончики ее волос

Когда, в последний раз, размеренный стук секундной стрелки на часах не впивался в кожу, словно нож? Когда, в последний раз, узорчатый ковёр в гостиной не был свидетелем напряжённых шагов, что оставляли на нем невидимые синяки? Когда, в последний раз, солнечные лучи не раздражали карих глаз? Звук треснул, вызывая всеобъемлющую дрожь, которая присоединилась к, уже, существующей - нервной. Гермиона, обняв себя покрепче руками и нахмурив брови, прожигала взглядом дверной проем, за которым раздавались тяжёлые и быстрые шаги. Пол жалобно скрипел, умоляя их обладателя остудить пыл, пока Теодор, споткнувшись о выпирающее дерево, которое точно мстило, громко выругался себе под нос. Нотт остановился, руками хватаясь за дверной косяк, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, которое заставляло его грудную клетку учащенно вздыматься вверх. Он, сделав глубокий вдох, запустил свою ладонь во взъерошенные, кудрявые пряди, что непослушно торчали, словно пытаясь дотянутся до солнечного света, который был единственным, что не омрачал общего облика гостиной на Гриммо. - Есть новости? - встретила Теодора Тонкс, делая шаг вперёд. Нотт молча покачал головой, опуская взгляд и замечая, как Тедди, сидевший в кресле, любопытно склонил голову вбок. Нотт повторил жест за малышом, в привычной ему манере подмигнув, вызывая тем самым озорную, детскую улыбку на лице ребёнка. - Теодор, он… - Гермиона всплеснула руками, - он был здесь. Он забрал брошь. Грейнджер сделала медленный выдох, пытаясь создать вид, что ее эмоциональное состояние было более чем стабильным. Но из девушки вышла бы ужасная актриса, а за этот день она успела три раза повысить голос на людей, которые этого не заслуживали, из-за собственной ярости, которая сжирала ее с самого утра. - Драко нет в Мэноре, - Тео нервно облизнул губы, поймав гневный взгляд Грейнджер, чьи волосы, что приобрели свою кудрявость, выбивались из низкого пучка. - Это логично, потому что он наверняка находится в подземелье, около Чёрного Озёра, - Гермиона смягчила свой голос, сжимая ладони на своих предплечьях. - Я не понимаю, зачем нам вообще нужна была эта брошь, - Тонкс искренне недоумевала, как и Джинни с Блейзом, которые утвердительно кивнули. - Малфой сам в состоянии справиться с этой тьмой и, я верю, что как только он избавит себя от этого, то и моему сыну станет гораздо легче. Тонкс посмотрела в сторону Тедди: малыш, хватаясь за спинку кресла, мог самостоятельно подняться на ноги и держать равновесие. Когда он приобрёл новый навык, показывая жителям Гриммо свой трюк впервые, на целый вечер в стенах штаб-квартиры позабыли о существовании войны, Волдеморте и крестражах. - Думаю, Гермиону злит другой факт, - Блейз, приподняв кулак, в аристократической манере в него прокашлялся, прочищая горло. Гермиона опустила голову вниз, продолжая хмурить тонкие брови, отчего мышцы ее лица, что не расслаблялись ни на секунду за все это время, неприятно ныли. Он отключил ее. Пришёл, не поговорив с ней, лишил ее шанса прикоснуться к нему, спросить заезженное «как дела?» и рассмотреть его руны. Гермиона чувствовала себя брошенной, словно Малфой, который, хоть и обладал упёртым характером, но все равно просвещал ее в дела, связанные с Финстернисом, просто выбросил ее, как ненужную деталь. И Грейнджер злилась, потому что она искренне считала, что с ней так нельзя поступать. За все месяцы страданий, переживаний и расставания она не заслуживала такого поверхностного отношения к себе. Особенно с его стороны. Не так она представляла их первую встречу после долгой разлуки. В основном, она полагала, что они никогда больше не встретятся, но даже если и существовал маленький шанс, размером с пылинку, что сейчас медленно оседала на восточный ковёр, совсем не так она себе это представляла. Были бы слёзы? Неразборчивый шёпот, крепкие объятия и нежный поцелуй? В тот момент, в ее голове, время обязательно бы остановилось точно также, когда Джинни увидела Блейза в этой же гостиной, на Гриммо. Гермиона, беря пример со своей рыжеволосой подруги, прикоснулась бы к его щеке, губам и плечам, впитала бы его аромат и прижалась бы к груди, с упоением отмеряя каждый стук его светлого сердца. Но у Драко был свой сценарий. Особенный. Как и он сам. - Он был здесь, - повторила Гермиона уверенно, словно все это время она сомневалась в произошедшем, и ей это все почудилось. - Брошь почувствовала его присутствие ещё в гостиной, а я этого не поняла. - Очень странно, что Драко так просто аппарировал на Гриммо, - Джинни изогнула бровь и Гермиона, которая смиренно наблюдала за спокойствием подруги все утро, утвердительно кивнула головой. - Я не сомневаюсь в его добрых намерениях, но мы не можем просто сделать вид, что ничего не произошло. - Да, ты права. Нужно поговорить с Близнецами: Гриммо должно признавать из Блэков только Тонкс и Сириуса, - неожиданно заявила Грейнджер, вызывая истинное удивление у своих друзей. Девушка устало выдохнула: - Его глаза, вчера ночью - они были чисты. Все одновременно кивнули головами и Гермиона посмотрела на Нотта, который стоял рядом с Тонкс, сложив руки на груди. - Если бы им овладела тьма… Он бы убил меня? Все одновременно замерли и Гермиона, горько усмехнувшись, отвела взгляд в сторону. Мысль, что впервые посетила ее голову, оставила горечь и сожаление, потому что ей действительно было жаль думать, что ее могла постигнуть участь умереть от любимых рук. Он говорил, что не причинит ей боли. Грейнджер было жаль, что она начинала сомневаться. - Не делай этого. Все удивленно вскинули брови, уставившись на, молчавшего все время, Блейза. Он стоял, нахмурив брови и всматриваясь в пыльные узоры ковра, будто бы они шептали ему важную информацию. - Он непредсказуем. Да, Драко не приведёт сюда армию псов, но ты должен понимать, что в следующий раз он может придти сюда за другим, - Тео кивнул в сторону Грейнджер и, повернувшись обратно к другу лицом, с вызовом принял раздражённый взгляд Блейза, упрямство которого было по-настоящему слизеринским. - Если что-то пойдёт не так, ты всегда сможешь привести его сюда, но если вы сделаете это, тогда… - Нет. Все обернулись, услышав твёрдое слово Гермионы, которая встала рядом с Теодором, также опуская подбородок вниз и замечая, как Джинни заметно напряглась, хотя выражение ее лица полностью выдавало рыжеволосую: она тоже не соглашалась. - Как только Фред и Джордж вернутся с патрулирования, мы сразу же займёмся этим. - Гермиона кивнула головой, словно подтверждая свои же слова. - Драко вторгся на Гриммо, и мы не можем оставить это просто так. - Грейнджер, ты говоришь о Драко, - Блейз опустил подбородок вниз, приподнимая, при этом, брови, словно он не до конца был уверен, что Гермиона была в своём уме. Во рту пересохло. Гермиона прокашлялась, отведя взгляд в сторону и чувствуя давление собственных мыслей. «Какая же я тупая идиотка» - Я не должна была отнимать эту брошь у Лютена, - Гермиона сильнее сжала свои пальцы, словно пытаясь себя наказать. - Из-за меня вы все оказались в… В опасности. Блейз сдался, понимая, что он был единственным в гостиной, который все еще верил в Драко, и даже поддерживающие поглаживания Джинни по плечам, не давали ему уверенности, что его услышат. Гермиона поджала губы, ощущая как внутри неё что-то разбилось. - От Поттера никаких новостей? - неожиданно спросил Теодор, в ответ получая тяжёлый вздох Тонкс. Грейнджер кусала внутреннюю часть щеки, бросая взгляд на потухший камин и вспоминая: когда, в последний раз, он был зажжён? Когда, в последний раз, она спокойно сидела в гостиной Гриффиндора в объятиях тёплого пламени, пока Гарри и Рон о чём-то спорили? Когда она видела их в последний раз? - Аккуратно, чемпион, - Теодор подбежал к креслу, когда Тедди, набравшись смелости, залез на ручку, обитую серой тканью. Он подхватил малыша на руки, приподнимая над головой и всматриваясь в круглое лицо, которому явно нравилось баловство Теодора. Напряжение спало, когда по помещению пронёсся звонкий, детский смех, стоило Нотту, под испуганный вздох Нимфадоры, подкинуть Тедди в воздухе. Малышу нравились мужские развлечения: на Гриммо никто из сильного пола не обращал внимания на ребёнка. Исключением был его отец, который, после напряженного дня, наполненного переговорами, военными стратегиями и аппарациями, мог лишь нежно обнимать сына и засыпать с ним в кресле. - Мерлин, Теодор! - Тонкс кружила вокруг парня, вскидывая руки вверх, тем самым подстраховывая смеющегося Тедди. - Ты хочешь, чтобы у меня случился сердечный приступ? Нотт театрально закатил глаза, спуская малыша и обхватывая его крепкими руками, пока Тедди продолжал лучезарно улыбаться, вглядываясь в смешного незнакомца к которому он, к слову, начинал привыкать. Тонкс и Тео замерли, наблюдая как волосы ребёнка медленно закручивались в аккуратные, тёмные локоны, подражая тем, что видели сейчас его круглые, карие глаза. Гермиона мягко улыбнулась, наблюдая за детским удивлением Теодора, которое с изумлением смотрело на малыша. Он приоткрыл свой рот, расширив глаза, словно Тедди был для него самым удивительным и необычным: с таким выражением лица Нотт смотрел лишь на синий термос, который Грейнджер так и не нашла. - Ты круче своей мамы, Тедди, - заявил Теодор, получая одобрительную улыбку Тонкс рядом. - Не могу поверить, что это вылезло из тебя. Нимфадора ударила парня по руке, и Тедди вновь звонко рассмеялся. Заметив реакцию своего сына, Тонкс вновь хлопнула умиляющегося Нотта по плечу, и смотря на веселье ребёнка, Грейнджер до боли прикусила нижнюю губу: она хотела, чтобы Тедди никогда не страдал, не мучился из-за рун, чтобы его крики больше никогда не впитывались в стены Гриммо, потому что этот малыш продолжал сиять ярче солнца, вселяя в сердца орденовцев еле ощутимую надежду. - Глядя на него, тоже хочется малыша, не так ли? - Тонкс нежно взглянула на сына, который, полностью признав Теодора, уже вовсю принялся портить своими маленькими ладонями причёску парня. - Мой сын был бы с белоснежной кожей, тёмными волосами и пронзительным взглядом, - Тео мягко улыбнулся, приподнимая руку вверх и аккуратно касаясь пухлой щеки Тедди. - Он бы гордо задирал подбородок вверх, обладал бы природным аристократизмом, и его улыбка… Его улыбка была бы самой яркой и красивой. Она была бы, как у его матери. Гермиона замерла, почувствовав на себе взгляд Теодора, который мечтательно улыбнулся. - Есть кандидатура? - Тонкс игриво подмигнула Тео. Он усмехнулся, опуская голову вниз и медленно качая головой, пока Гермиона сдерживалась изо всех сил, чтобы не подбежать к нему. Они были так похожи, и ей казалось что их общая «проблема» в личной жизни могла бы сработать так, как в математике: минус на минус даёт плюс, не так ли? Характерный треск, а затем - громкий топот и суета, заставили всех испуганно вздрогнуть и уставиться в дверной проем. Профессор Снейп забежал первым, остановившись на секунду и недовольно оглядев всех присутствующих. Спустя секунду, он, широкими шагами, прошёл вглубь комнаты, руками растолкнув Тонкс и Теодора в сторону. Приподняв свою палочку над диваном, он быстро проговорил заклинание, превращая старую мебель в широкую кровать, которая больше напоминала больничные койки, что стояли в бесконечных, по размеру, палатах Мунго. Все это происходило так быстро, что все, кто до этого был в гостиной, лишь могли глазами следить за отточенными движениями Северуса, чей взгляд ни на секунду не смягчился. - Директор? Джинни шагнула вперёд, пока Римус, Аластор и Бруствер несли тонкий силуэт, тяжело дышащего волшебника, на руках. Гермиона и Тонкс подбежали к Дамблдору, сразу же получив гневный взгляд Грюма, который приказал им не подходить. Грейнджер медленно скользила по телу директора, рука которого полностью иссохла, а проклятье, двинувшись дальше, украшало его шею и подбородок, который скрывала седая борода. Альбус медленно приоткрыл глаза, осматриваясь по сторонам, пока вспышки различных, лечебных заклинаний Гермионы, кружили у него перед глазами. Грейнджер, под руководством Снейпа, плавно двигала кистью своей руки, пока Теодор, вместе с малышом и Блейзом, скрылись в коридоре. Джинни и Тонкс расставляли различные зелья и, несмотря на то, что девушки каждый день наблюдали за агонией раненных бойцов, восстанавливали потерянные конечности и видели смерть, их руки лихорадочно тряслись, отчего бутылки с содержимым, ударяясь друг о друга, неприятно звенели. - Мисс Грейнджер, - ровно произнёс Дамблдор и, если бы Гермиона не видела его состояния, она бы подумала, что директор вполне здоров. - Не тратьте свои силы. - Вам нельзя разговаривать, не отвлекайте ее, - жестко отрезал Снейп, получая гневный взгляд Грейнджер. Эти слова могли быть последними у их любимого директора, который всегда был в глазах Золотого Трио самым лучшим и искусным волшебником. Чтобы почувствовать себя по-настоящему взрослым человеком, некоторые люди оставляли родительский дом, начиная жить самостоятельно. Для кого-то эта проклятая война стала сильным толчком в грудь, заставляя ребят, которые еще вчера думали о приземлённых вещах, прыгнуть в пропасть взрослой и жестокой жизни. Каждый шаг Гарри, на последнем году обучения, был связан с Дамблдором. Гермиона, и другие маглорожденные волшебники, чувствовали себя в безопасности, стоило им услышать имя Дамблдора. Грейнджер, наблюдая за умиротворенным директором сквозь пелену собственной магии, была уверена: скоро ей, Рону и Гарри придётся жестко приземлиться на землю, принимая своё взросления точно также, как Альбус встречал смерть: с решимостью.

***

Гермиона, пытаясь смягчить каждый свой шаг, прошла в гостиную. Джинни, недовольно хмурясь и читая нотации улыбающемуся Дамблдору, с характерным хлопком оттопырила резиновую крышку зелья. Она навела свою палочку на открытую бутылку, освещая помещение красным оттенком: снадобье собралось в жирную каплю на конце палочки Уизли и она поспешила приложить ее к груди директора. Она тихо шептала заклинания, пока зелье впитывалось в потемневшую кожу. Дамблдор скривился, зажмурив глаза, но при этом сдерживая вздохи и стоны, хотя Гермиона знала это заклинание и помнила те крики, что были в палатах Мунго. Джинни устало выдохнула, выпрямляясь и разминая шею: множество огненных волосинок выбивались из высокого хвоста, наверняка неприятно покалывая кожу на лице Уизли, которая, ещё раз внимательно осмотрев директора, рукавом свитера поспешила смахнуть непослушные волоски со своего лица. - Уже десять часов, моя очередь, - тихо произнесла Гермиона, зайдя внутрь комнаты. Джинни подняла глаза на подругу, поджимая губы, пока Альбус внимательно наблюдал за вошедшей девушкой. - Ты весь день провела в Мунго… Ты уверена, что справишься? - обеспокоено спросила Джинни и Гермиона, мягко улыбнувшись, кивнула головой. - Блейз и Артур недавно вернулись с патрулирования, - сообщила Грейнджер и, услышав слова подруги, Джинни поменялась в лице. Рыжеволосая приподнялась на цыпочках, выглядывая в коридор и обеспокоенность продолжала, ровным слоем, ложиться на красивое лицо Уизли. Гермиона, приблизившись вплотную и нежно погладив подругу по плечу, кивнула ей в изучаемую сторону: - Мистер Уизли поднялся к твоей матери: она весь вечер не находила себе места, - Джинни, в ответ, благодарно кивнула головой. - Фред и Джордж тоже вернулись. Сегодня у них выдался тяжёлый день - не хочу грузить их темой, касательно… Драко. Джинни вновь кивнула головой, продолжая выглядывать в коридор и вызывая у Гермионы ещё одну, мягкую улыбку: ей было приятно наблюдать за Уизли, беспокойство за Блейза которой можно было ощутить физически. Грейнджер, схватив подругу за плечи, мягко толкнула ее вперёд, выводя девушку из комнаты и настойчиво произнося: - Твой слизеринец не хотел тебе мешать и сразу же поднялся в спальню, - Джинни, обернувшись через плечо, вновь кивнула головой, и в ее глазах все также продолжало плясать волнение. Гермиона, заметив это, тяжело вздохнула. - Он в полном порядке, можешь пойти и сама в этом убедиться. Джинни, повернувшись лицом к подруге, благодарно улыбнулась. Она протянула руки вперед, обнимая Гермиону за плечи, пока ее ладони мягко гладили напряжённую спину Грейнджер. Уизли, отстранившись, вновь поджала губы, бегая по лицу девушки напротив: - Я… Я спущусь через полчаса, ты тоже должна отдохнуть. - Джинни, пожалуйста, - Гермиона строго посмотрела на подругу, сложив руки на груди. - Если что, профессор Снейп заменит меня. Джинни одобрительно кивнула головой и девушки, услышав как директор прокашлялся, обернулись. Гермиона, напоследок улыбнувшись подруге и пожелав спокойной ночи, широкими шагами вернулась в гостиную, пока за спиной она слышала быстрый топот Уизли, которая поднималась по скрипучей лестнице. - Пришло мое время отдать вам должное, директор, - Гермиона постаралась вложить в свой голос как можно больше бодрости, - теперь я буду заботиться о вас. - Я очень ценю ваши старания, мисс Грейнджер, - Альбус улыбнулся вымученной улыбкой, и Гермиона с грустью заметила, что он тоже пытался ободрить ее своим обманчивым состоянием. Грейнджер улыбнулась в ответ, закатывая рукава свитера, что подарила ей Молли ещё на прошлое Рождество. Завязав волосы в низкий пучок, девушка быстро пробежалась глазами по потемневшей коже директора: распространение остановилось благодаря стараниям Джинни, однако этого было недостаточно, чтобы директор Дамблдор… - Какой чудесный свитер, - протянул Альбус и Гермиона инстинктивно опустила голову вниз, рассматривая предмет внимания Дамблдора. Грубая шерсть коричневого цвета с оранжевой буквой «Г» посередине: этот свитер был колючим, но Гермиона любила его всем сердцем. Он грел ее в самые холодные дни, на третьем курсе, пока остальные ученики Хогвартса укутывались в тонкие мантии и, не переставая, накладывали на себя согревающие чары. - Этот свитер тебя прекрасно дополняет, Грейнджер, - ядовитый голос напыщенного Драко заставил девушку резко обернуться, и ее взгляд успел наполниться раздражением. - Такой же нелепый. Гермиона сложила руки на груди, гордо вскидывая подбородок и чувствуя, как Полумна, которая до этого стояла напротив неё, любопытно выглядывала со спины гриффиндорки. - Эта погода тебя тоже прекрасно дополняет, - Гермиона кивнула на окно, в которое бил мартовский дождь. - Такая же гадкая. - Когда ты уже научишься язвить? - Драко усмехнулся, подхватывая одобрительный смешок Тео, который стоял позади него. - Купи себе воображение. - А ты купи себе мозги. Гермиона не сдержала тихого смеха, вспоминая третий курс, когда Драко не вызывал в ней всеобъемлющую дрожь, когда она не думала о нем все своё время, и когда ее сердце не ныло так болезненно. Она поджала губы, чувствуя как в носу начинало неприятно печь. Грейнджер, тяжело вздохнув, приказала себе придти в себя и, стоило ее взгляду сконцентрироваться, она досадно заметила, как уже несколько минут безрезультатно крутит крышку зелья Сна без Сновидений. - Могу ли я спросить, что вызвало у вас такую искреннюю улыбку? - поинтересовался Дамблдор. Гермиона подняла глаза на любопытное лицо директора, приоткрывая рот. Она втянула воздух и, замечая реакцию ученицы, директор медленно покачал головой: - Не чувствуйте себя виноватой, если не хотите раскрывать свою душу. - Нет, нет, не в этом дело, - Гермиона взмахнула руками, кладя зелье на тумбочку. Девушка нагнулась вниз, хватая в руки пустую чашку и, взмахнув своей палочкой, наполнила ее тёплой водой. Взяв в руки чистую тряпочку, Гермиона погрузила ткань в воду, набирая тёплую жидкость, которая приятно грела руки. Грейнджер выжала лишнюю влагу и, зажав мокрый кусочек в ладонях, она медленно приподняла свою руку, аккуратно касаясь взмокшего лба Дамблдора. Альбус, несмотря на усталость, продолжал сохранять свою умиротворённость. В его глазах читалась искренняя благодарность за нежную заботу Гермионы, которая сейчас выглядела так человечно: не было приевшейся магии, не было зелий и взмахов палочки. Была лишь тёплая ткань и ее заботливые касания, пока глаза директора любопытно вглядывались в лицо ученицы, словно он пытался что-то в ней прочесть. - Я вспомнила Драко, - прошептала Гермиона и ее губы дрогнули, почувствовав на себе вкус его имени. - Вспомнила его гадкие слова и наглую ухмылку. Гермиона грустно улыбнулась, вновь окуная ткань в тёплую воду. Она повторила процесс шаг за шагом: в каких-то вопросах Грейнджер все же оставалась собой, сохраняя строгую последовательность даже в таких простых вещах. - Раньше я желала, чтобы он утонул в собственном яде и тщеславии, а по итогу, я утонула сама. В нём, - Гермиона поджала губы, продолжая касаться морщин внимательного лица Дамблдора. Тёплая вода, ткань и тяжесть. Шаг за шагом. - Я вспомнила о времени, когда мое недоверие к нему не причиняло столько боли, - Гермиона нахмурилась: ее злили собственные слова, которые впервые открылись для другого человека, но почувствовав свою свободу, они и не думали останавливаться. - Я вспомнила о времени, когда мои чувства к нему меня не обременяли. Девушка замерла, почувствовав на кисти своей руки тёплые пальцы Дамблдора, что остановили ее движения. Гермиона удивленно распахнула глаза, бегая взглядом по лицу напротив, которое поменялось, словно оно нашло то, что искало. - Любовь не может обременять, мисс Грейнджер. Она может лишь возвысить человека, стать ключиком от железной двери, которая ведёт в самое сердце. - Я обезоружила вас, - Гермиона искренне недоумевала, борясь с желанием начать яростно оспаривать слова Дамблдора. - Любовь заставила меня совершить ужасные поступки. Альбус, улыбнувшись, покачал головой. - Вы поступили так не из-за любви. Вы поступили, как истинная гриффиндорка: вы бы и без чувств к Драко осмелились пойти против меня, - Гермиона вскинула брови вверх, пока пальцы Альбуса, разжавшись, выпустили ее кисть. - Вы уверены, что мистер Малфой изменил вас? Или он просто раскрыл в вас то, что до этого было скрыто? Гермиона шумно сглотнула, замерев, пока ее губы начали предательски дрожать. - Любовь не поменяла вас. Вы всегда были такой: смелой и решительной. - Нет, - Грейнджер снова покачала головой, выдыхая в осознании, что Альбус, несмотря на свою мудрость, заблуждался. - Она сделала из меня эгоистку. Все, о чем я думаю, так это о своей тоске. Большинство орденовцев думают, что я истеричка как и… - Гермиона горько усмехнулась, пряча взгляд и вспоминая свой последний вечер с Драко и его безобидную шутку. - Как и Малфой. - Все люди - эгоисты, - Дамблдор загадочно улыбнулся, приподнимая голову на подушках. Гермиона засуетилась, наклоняясь над директором и взбивая его подушку и Альбус, благодарно улыбнувшись, вновь опустился на кровать. Девушка нахмурила брови, наблюдая как Дамблдор, приподняв руку вверх, указательным пальцем вывел руну в воздухе. Она вздрогнула, наблюдая как тусклый, белый свет, сосредоточился в месте, где директор оставил свою магию. Гермиона наблюдала за движениями пальцев Дамблдора, как зачарованная: щёлкнув в воздухе, он сложил большой и указательный пальцы вместе, медленно оставляя вертикальную дорожку, на месте которой постепенно начинала появляться его волшебная палочка. Склонившись над кроватью, Грейнджер боялась отвести свой взгляд хотя бы на секунду, попутно отмечая в голове, что Дамблдор действительно был самым великим волшебником: ему удавалась магия такого уровня даже в таком состоянии. Бузинная палочка, что была сжата в руках директора, слегка подрагивала. Альбус наблюдал за интересом ученицы: - Вы обезоружили меня, - спокойно произнёс Дамблдор, сразу же глазами поймав виноватый взгляд Грейнджер. - С тех пор, палочка не слушает меня. Гермиона шарахнулась от постели Альбуса, как от кислоты, что прожгла не кожу, пока Дамблдор не сводил своих глаз с девушки. Она медленно покачала головой, осознавая весь тот ужас, что она сотворила своими же руками. Грейнджер быстро мотала головой и, почувствовав нарастающую панику, она быстро начала шарить по своим карманам. Она попыталась, дрожащими руками, вытащить свою палочку, но та, ощущая неловкие движения пальцев, с глухим стуком упала на пыльный ковёр. Гермиона что-то неразборчиво бормотала себе под нос, пытаясь заткнуть собственный разум, пока ее руки шарили по полу, пытаясь нащупать, закатившуюся под кровать, деревянную палочку. - Нет, нет, этого не может быть, - быстро пролепетала Грейнджер, выпрямляясь, и вытягивая своё найденное деревце директору. - Вот моя палочка. Он приподнял руку вверх, протягивая бузинную палочку Грейнджер и ее бросило в жар. «Мерлин, что я натворила» - Сейчас, я… Я знаю, как все исправить, - Гермиона закивала головой, заправляя выбившиеся пряди волос, за ухо. - Теперь вы обезоружите меня, и все встанет на свои места. Дамблдор искренне улыбнулся и Гермиона вновь помотала головой, пытаясь справиться с паникой и продолжая, в голове, находить решения. Способы, все исправить. - То, чем болен мистер Малфой, очень страшно. Она замерла, ожесточившись в лице, замечая решительность Дамблдора, который продолжал тянуть бузинную палочку вперёд: - Я знаю одного мальчика, который сделал неправильный выбор под воздействием тьмы. Он одинок, но Драко… У него есть вы, мисс Грейнджер. - Я не понимаю, - Гермиона шагнула вперёд, сначала взглянув на бузинную палочку, а затем - на директора. - Как обладание вашей палочкой поможет Драко? - Вы обладаете мощью, сильнее любой палочки мира - это любовь. Вы поймёте, что делать дальше, - Альбус подмигнул, настойчиво продолжая протягивать палочку вперёд и наблюдая, как Гермиона, дрожащими пальцами, обхватила темное дерево, - главное, чтобы вы не потеряли саму себя. Гермиона кивнула головой, пока палочка грела ее пальцы. Директор, кивнув на чашку с тёплой водой в немом намеке, прикрыл глаза. Борясь со страхами и сомнениями, Грейнджер вновь склонилась над посудой. Тёплая вода, ткань и тяжесть. Шаг за шагом.

***

Часы пробили четыре часа утра, когда Снейп, одарив Грейнджер раздражённым взглядом, вошёл в гостиную. Девушка, на ватных ногах, прошла на второй этаж, пока ее пальцы крутили в руках палочку Альбуса: насколько законно было принять ее из рук Дамблдора? Должна ли она сообщить об этом Ордену? Гермиона, приподняв руку над дверной ручкой, замерла, услышав тихое, знакомое пение из-под приоткрытой двери спальни Тонкс и Римуса. «Точно, профессор Люпин сегодня на дежурстве» Спрятав палочку в длинном рукаве свитера, Гермиона делала тихие шаги, стараясь не разбудить жителей Гриммо неприятным скрипом: она хотела спросить, все ли в порядке у Тонкс. - Я не хочу сжигать весь этот мир, я лишь хочу зажечь в твоём сердце огонь. Гермиона остановилась, заглядывая вовнутрь спальни Тонкс и чувствуя, как ее тело, начиная от ее пяток и заканчивая на кончиках волос, онемело. Нимфадора сидела на маленьком диване, укачивая на руках сопящего Тедди, пока Теодор, заняв место на полу, с любопытством слушал пение девушки. - В моём сердце лишь одно желание, и это ты, - Тонкс нежно гладила своего сына по волосам, которые уже несколько дней были кучерявыми. Она покачивалась из стороны в сторону, пока тёплый, но тусклый, свет настенных ламп оставлял на стенах отчаянный танец теней, подкрашивая застывшего Нотта, который обнял свои колени руками. - И никто не сможет занять твоего места, - Тонкс мягко улыбнулась, склоняясь над сыном и нежно целуя его в лоб. - Что это? - спросил Теодор с присущим, только ему, детским интересом. - Колыбельная, - пожала плечами Тонкс и заметив, как Нотт театрально закатил глаза, она повторила его же жест. - Я знаю, что такое колыбельная, - прошептал недовольно парень, и Тонкс тихо рассмеялась. - Твоя песня… Она не похожа на то, что поют детям в детстве. Тонкс вновь подняла плечи вверх, продолжая обнимать своего сына: - Эти слова мой отец напевал мне каждую ночь, и я хочу, чтобы мой сын знал, как много значит для меня эта песня, - Тонкс улыбнулась и, подняв свои глаза на Теодора, тихо продолжила: - Она очень популярна среди маглов. Твоя мама наверняка пела тебе что-то из мира волшебников-аристократов. Гермиона вздрогнула, услышав последнее предложение Нимфадоры. Ее сердце болезненно сжалось, ведомое желанием вновь укрыть, защитить и спрятать Нотта, чьё лицо заметно помрачнело. Он уставился в одну точку, пока тени продолжали обнимать его смуглое лицо. Тонкс, которая до этого мягко улыбалась, сменилась в лице, наблюдая за застывшим Теодором. Она поджала губы, нахмурив взгляд и Грейнджер подумала, что Нимфадора, будучи человеком эмпатичным, поняла все без слов, отчего в ее глазах медленно разгоралось сожаление и чувство вины за сказанные слова, что наверняка задели за живое. - Моя мать… - Тео шумно сглотнул. Он уронил голову вниз, отчего кудрявые пряди закрыли его лицо, оставляя для прочтения его состояния лишь напряжённые плечи. - На самом деле я отлично засыпал и без этих… Напеваний, - Теодор вновь ожил, надевая на себя маску беззаботности и простоты, но зная Тонкс, Грейнджер была уверена - он ее не обманет. - Мой отец мало проводил со мной времени, и мне пришлось учиться засыпать самому. Теодор, замечая внимательные глаза напротив, засуетился, пытаясь своим быстрым, но тихим, лепетом убедить Тонкс, что все в порядке. Грейнджер поджала губы: он никогда не был в порядке. - Эльфы Ноттов тоже неплохо справлялись, правда. Тонкс встала с дивана, под любопытный взгляд Теодора, направившись в сторону детской кроватки. Она аккуратно положила малыша на постель и, не произнося ни слова, вновь двинулась к дивану. Теодор замер, замолкая и наблюдая, как Тонкс, усевшись около левой ручки мебели, кивнула парню на свои колени. - Иди сюда. Тео вздрогнул и, издав издевательский смешок, уверенно помотал головой. Нимфадора одарила его строгим взглядом, хмурясь и вновь кивая на свои колени. - Я не буду этого делать, - Тео фыркнул, отворачиваясь в сторону и Гермиона, с грустью, заметила, как его голос дрогнул. - Теодор, закрой, пожалуйста, рот, и молча подойди сюда. Нотт шумно сглотнул и, медленно поднявшись с пола, вновь замер. Нимфадора вновь кивнула подбородком, наблюдая как Тео, запнувшись на ровном месте, пытался держать равновесие, чтобы с грохотом не упасть на диван. Парень показательно цокнул языком, получая от Тонкс недовольное шипение, когда Тедди, услышав посторонний звук, перевернулся на бок. - Учти: я делаю тебе одолжение, - Нотт приподнял указательный палец вверх, тыкая им в Тонкс, которая театрально закатила глаза. Теодор медленно сел на диван, неуверенными движениями опускаясь на мебель. Его лицо выглядело каменным, а движения - ужасно неуклюжими и прерывистыми, словно он ложился на разбитое стекло. - Только быстрее, я не хочу, чтобы твой муж разорвал меня на части. - Тише, - Тонкс мягко коснулась кудрявых локонов Теодора, что распластались на ее коленях. Он шумно сглотнул и девушка тихо пропела: - Я растратила все амбиции к мировому признанию. Гермиона прикрыла рот ладошкой, пытаясь скрыть вырывающийся всхлип когда Нотт, услышав первые строчки, замер. - Я лишь хочу быть единственной, кого ты любишь. Теодор медленно прикрыл глаза, шумно втягивая воздух и сжимая ладони, что покоились на коленях Тонкс, в кулаки: - И, если ты признаешь, что это чувство взаимно. Плечи Нотта задрожали, пока руки Тонкс продолжали поглаживать парня по голове точно также, как она делала со своим сыном пару мгновений назад. Тонкс, услышав тихий, жалостливый всхлип Теодора, сделала глубокий вдох, вновь начиная медленные движения своих пальцев на кудрявой макушке Теодора: - То это станет пределом моих мечтаний. Нотт спрятал своё лицо в коленях Тонкс, продолжая судорожно трястись и тихо плакать, пока его тело ловило ласки, о которых он так мечтал в детстве. Нимфадора сидела спокойно, позволяя Теодору выплеснуть все то, что он так тщательно скрывал за своей очаровательной улыбкой: эту печаль. Тоску ребёнка, который вырос без матери. Скорбь невинного малыша, который все детство видел траур своего отца по погибшей жене, сердце которого было отравлено жаждой мести. Он был всего лишь ребёнком, и сейчас им оставался, прячась за своими шутками и смехом. Теодор Нотт. - Я устал, - шепчет тихо, продолжая дрожать и всхлипывать. - Я так устал от этого всего. Тонкс склонилась над его подрагивающим телом, заботливо поцеловав Теодора в макушку. Он тяжело вздохнул, не показывая своего лица и продолжая, совсем неслышно, плакать в ткань темных джинс Нимфадоры. - Ты очень хороший парень, у которого в жизни было очень много плохого, Теодор, - прошептала Тонкс и Нотт медленно поднялся на диване, пряча свои глаза за кудрявой чёлкой. - Все будет хорошо, я обещаю. Тео вытер влажные щёки рукавом серой кофты. Он поднял голову, встречаясь с Нимфадорой взглядом: он кивнул головой, и Тонкс лучезарно улыбнулась. - Эта война закончится для нас всех хорошо, потому что… - твёрдо произнёс Тео, заставляя Тонкс замереть. Нотт горько усмехнулся, отводя взгляд в сторону и, шёпотом, продолжил: - Потому что жизнь не бывает такой несправедливой, не так ли? Гермиона попятилась назад, тихими шагами направившись в свою комнату. Закрыв дверь за собой, она, оперевшись о дерево, медленно скатилась вниз, уставившись в окно, за которым уже давно пели птицы. Прижав к груди ладони, она издала жалостливый всхлип, ощущая влагу и вновь ужасаясь: в который раз она нарушила обещание себе никогда не плакать? Она плакала тихо, пока ее тело, во время очередного всхлипа, вздрагивало. Ее глаза, что так страстно желали сна, неприятно щипали, словно возмущаясь, что солёная жидкость посмела их побеспокоить. Грейнджер шмыгнула носом, делая глубокий вдох и приказывая себе остановиться: ее внешний вид был просто ужасающим, а если она проведёт драгоценные два часа, отведённые для сна, в слезах, то утром ей придётся поймать на себе не один вопросительный взгляд. Она приподняла голову, медленно разлепляя глаза и почувствовав, как они вновь начинали самопроизвольно закрываться. Не сдавались. Солнце, что было скрыто за жилыми зданиями маглов, которые даже и подумать не могли, что скрывается напротив, оставляло в комнате Грейнджер голубую тень. Оглянувшись вокруг себя, Гермиона задумалась, что ее комната выглядела так, будто бы она, имея собственные ноги, выгоняла ее пинком в спину. Находится здесь было очень тяжело: пыль, серость и паутина, что лишь подкармливали общую тоску Гриммо, точно не располагали к отдыху. Прикрыв вновь глаза, не в силах наблюдать за картиной перед собой, девушка тяжело вздохнула. Она прислушивалась к размеренному ритму, и если очень постараться, то может показаться, словно войны и не было. Птицы продолжали щебетать, часы продолжали тикать. За дверью послышался разметенный стук каблуков Теодора. Гермиона нахмурилась, прислушиваясь и гадая, разобьёт ли ее друг что-нибудь на этот раз? Спустя мгновение, характерный треск аппарации разрезал воздух: «Не разбил» Поджав колени к груди, Гермиона опустила на них подбородок, обнимая своё хрупкое тело руками, пока по спине медленно разгуливал холодный ветер, который так гостеприимно принимали щели в старых окнах. Еле слышный шорох где-то напротив двери, в коридоре, и Грейнджер, приподняв голову, вновь обратила своё внимание на начинающуюся, утреннюю рутину жителей дома. Когда дверь той же комнаты, в которой спали Джинни и Блейз, аккуратно захлопнулась, гриффиндорка вновь дала себе пару секунд на разгадку собственной загадки: «Блейз?» Тихие шаги, которые принадлежали человеку, который очень старался не разбудить своих соседей. Тапочки шаркали по деревянному полу, резав слух, пока сквозняк, забравшийся в комнату Гермионы, заставил ту поежиться. «Нет. Джинни» Грейнджер уронила голову на колени, попутно зевая, пока сон медленно окутывал ее тело. Окунаясь в это утро и мысленно прикидывая, сколько у девушки ещё осталось времени на сон, она не находила в себе силы подняться, чтобы дойти до кровати. Мысль, что ей нельзя болеть, проскользнула в разуме Грейнджер на заднем фоне, пока слишком много думающий мозг вновь искал загадки вокруг себя. Чтобы хоть как-то заткнуть слишком любопытную голову, девушка начала медленно отсчитывать секунды этого размеренного утра: Один. Два. Три. Пять. Гермиона испуганно вздрогнула, когда детский плач, словно сирена, шустро пробежал по коридору дома. Девушка уставилась в одну точку, медленно моргая, пока ее душа, испугавшись, сжалась в одну, маленькую точку вопреки физическому телу, что продолжало спать. Она протянула руки назад, хватаясь за потертое дерево и поднимаясь на ноги, намереваясь зайти к Тонкс и узнать, не плакал ли Тедди из-за рун. Ее ладонь, обхватив металлическую ручку, замерла, когда детский плач резко прекратился. Девушка облегченно выдохнула. «Не из-за них» Медленно оборачиваясь, Грейнджер не решается бросить быстрого взгляда на часы, словно это время могло ее убить. В этом ритме жизни, который стал главным хозяином на Гриммо, время стало ее верным спутником, но сейчас она ему не доверяла. Треск. Грохот. Суета. Грейнджер вздрогнула, резко нажимая на, зажатую пальцами, дверную ручку, пока испуганный крик Джинни вынудил дверь напротив широко раскрыться. Гермиона замерла, замечая перед своим носом Блейза, который промчался по коридору верхнего этажа, сжимая свою волшебную палочку в руках. Гермиона выбежала следом, быстро догоняя слизеринца, пока ее руки безрезультатно шарили по карманам темных джинс. - Все в столовую! Живо! - в паузах между выкрикиваемыми заклинаниями, позвала Джинни. Не желая тратить времени на судорожный обыск своего же тела, Гермиона вытащила из рукава свитера Бузинную палочку, прыгая с последней ступеньки и, обогнув Забини и выбежав вперёд, она выбросила руку перед собой. - Грейнджер, пригнись! - крикнул Блейз и девушка, не медля, выполнила указание напарника. - Экспеллиармус! Голос Забини дрогнул, замечая, как впереди стоявший силуэт, облачённый во все чёрное и в маске пожирателя, успешно отбил заклинание. - Инкарцеро! - Гермиону откинуло назад, когда мощный поток ее магии стрельнул с конца ее палочки. Непрошенный гость, взмахнув рукой, испуганно взвизгнул, когда его палочка, не выдержав атаки, соскользнула с рук. Толстые веревки завязывались вокруг тела, что продолжало сопротивляться и трястись. Гермиона вытянула руку перед собой, останавливая Блейза, который подорвался выбежать вперёд, чтобы защитить обезоруженную Джинни, которая испуганно оглядывалась по сторонам. - Гарри? - неуверенно спросила Гермиона. Она поджала губы, чувствуя как внутри что-то разбилось, стоило ее взгляду упасть на связанных Гарри, Рона и Сириуса, чьи рты были, наспех, завязаны белой тканью. Поттер мычал, дергаясь в веревках, пока Джинни безрезультатно пыталась его развязать. Гермиона шумно сглотнула и нахмурив брови, медленно поднялась на ноги, замечая позади Пожирателя, силуэт, который обессилено лежал на полу, спиной к Гермионе и Забини. Вытянув руку вперёд, она делала аккуратные шаги, пока мычания Гарри заставляли ее внутренности вывернуться наружу. - Черт бы тебя побрал, Грейнджер. Гермиона замерла. Ее палочка бесцельно уткнулась вперёд, когда этот голос, что был слегка приглушен из-за маски пожирателя, впился в ее барабанные перепонки. Один. Два. Три. Пять. Гермиона быстро стягивала веревки, под шокированные взгляды Джинни и Блейза, когда как Гарри облегченно выдохнул. Губы Грейнджер продолжали тихо и бесцельно шептать слова извинений, словно это могло что-то исправить, словно чем больше слов она произнесёт, тем меньше станет тупая боль в ее груди. Астория тяжело дышала, пока ее длинные волосы прилипали к взмокшему лицу. Она грубо откинула веревки, что обвили ее тело, пока глаза судорожно бегали вокруг, словно не обращая внимания на рядом сидящую девушку и старого друга, который стоял где-то позади, так и не решившись двинуться вперёд. Гермиона затряслась, рассматривая лицо напротив, пока усталость, что совершенно не сочеталась с испытываемым шоком, заморозила ее тело и мозг, позволяя лишь глазам испуганно наблюдать за движениями Гринграсс. Когда девушка, обернувшись, резко подскочила на ноги и подлетела к лежащему человеку позади, Грейнджер поняла, кого именно искала Астория. Движения слизеринки, стоило ей коснуться тяжело дышащего силуэта, смягчились. Она приподняла его в руках, переворачивая на спину, но ее тело продолжало скрывать лицо, которое Грейнджер так страшилась увидеть. Потому что она почувствовала что-то ужасное, кошмарное и липкое, когда рука того, кого она боялась увидеть, приподнялась в воздухе и затряслась. Астория тяжело вздохнула, пока ее плечи заметно дрожали в такт с белоснежной ладонью. Один. Секунда издала громкий стук, ударив по ржавой цифре двенадцать и оповещая всех, что на Гриммо шесть часов утра. Гермиона действует инстинктивно, сократив расстояние за эту одну, безумно шумную секунду. Гринграсс, склонив голову, отползла назад, наблюдая за дрожью Грейнджер, чьи ледяные руки тянулись к взмокшему лицу Драко. Малфой тяжело дышал, пока ее глаза испуганно бегали по вздымающейся груди; сквозь ткань чёрной рубашки она видела алый свет, что вырывался наружу, словно разрывая плоть парня насквозь. Гермиона дрожит, не дышит и не живет, пока ее рука касается его впалой щеки: ее пальцы чувствуют болезненный холод, который бьет ее током и вновь убивает. Он бьет по ее груди, медленно двигается по ее венам, впитывает ее всхлипы и страх, безумный и ощутимый страх, когда Драко сильно жмурит свои глаза. - Драко, - Гермиона шепчет еле слышно, склоняясь над его лицом, попутно смахивая собственные слёзы. Она касается его, все ещё ледяных, щек, пока он продолжал лежать и дрожать, не разлепляя своих глаз. - Драко, это я, это Грейнджер, твоя Грейнджер. Все… Все прошло, все хорошо, я здесь, я рядом. Два. Бой курантов замолчал также неожиданно. Секундная стрелка продолжала отсчитывать свой ритм, пританцовывая в такт, пока птицы за окном продолжали напевать, только им понятные, песни. Один. Два. Три. Пять.