Кончики ее волос

Бузинная палочка тряслась, пока во рту девушка ощущала металлический вкус собственной крови. Мокрые простыни были скомканы, а одеяло лежало где-то на пыльном полу, пока Малфой лежал на ее постели, стиснув зубы и жмурясь. Плач Тедди, что резал ее слух, заставлял ее тело содрогаться, когда ее ноги, слыша маленького ребёнка, инстинктивно рвались в комнату, что находилась через стенку. Гермиона не тратила времени на разгадку, потому что она была уверена: малыш плачет из-за них. Пуговицы рубашки Малфоя разлетелись в стороны: некоторые, будто бы беспокоясь за своего хозяина, преданно остались лежать где-то у него под боком, когда как другие, не выдерживая давления глаз Грейнджер, звонко покатились по полу. Вся грудь Драко горела, словно эти проклятые руны были выведены у него под кожей, словно сейчас они разрывали его плоть на куски, тонкими иголками рвясь наружу. Гермиона готова была видеть ночные кошмары каждую ночь, она была готова не спать сутками, дать обещание кому-то, хотя бы даже этой тьме, что она превратит свою жизнь в ад, если взамен она дарует Драко свободу. Грейнджер вновь вздрогнула, когда Драко резко распахнул глаза, жадно хватая ртом кислород. Его взгляд был направлен на треснувший потолок, однако был он помутнёнными и Гермиона, приподняв свою ладонь над его лицом, несколько раз ею помахала, проверяя его реакцию. - Вот так, молодец, не закрывай глаза, - быстро произнесла Гермиона, замечая как его взгляд лениво наблюдал за ее движениями. - Его глаза - они красные… Что это значит? Гермиона обернулась через плечо, бросая вопросительный взгляд на обессиленную Асторию, которая… молча сидела на кровати Джинни, пустым взглядом уставившись в пол, пока с ее рук, что покоились на ее коленях, свисала маска пожирателя. Гермиона прикусила нижнюю губу: Гринграсс выглядела пустой. Сколько раз, за эти месяцы, она была свидетельницей приступов Малфоя? Сколько раз она сторожила его постель, смотрела на безумные глаза и наблюдала, как у него сносит крышу? Гермиона всхлипнула, пока пение птиц за окном доносилось до неё сквозь пелену собственного отчаяния, пока Драко, чьи глаза были вновь закрыты, был так близко. Он лежал здесь, на Гриммо, он ощущал ее касания, чувствовал ее взгляд, но был ли в этом смысл, если Драко был спрятан глубоко? Девушка медленно приблизилась к кровати, замирая, когда ее колени врезались в мягкий матрац, на котором, из-за сбитой простыни, можно было разглядеть пару коричневых пятен. Гермиона опустилась на постель, не отрывая глаз от Драко и понимая, что эта война не имела для неё никакого смысла, если из-за неё она потеряла Малфоя навсегда. Она приподняла свою ладонь, касаясь, в привычной, но забытой, манере его щеки. Что с ней станет? Избавиться от этого проклятья ей казалось невозможным, а осознание, что в один день тьма проглотит Драко целиком, заставило ее желудок болезненно сжаться. У неё не было решений, не было способов и не было даже броши Нарциссы, которая была ее маленькой надеждой, путеводителем, который уверял ее, что путь, который она указывает, будет верным. А что, если у Драко получилось разгадать головоломку, и Гермиона заблуждалась, что брошь это Финстернис? Что, если сейчас стало все только хуже? Конец бузинной палочки смотрел в его грудь, когда Грейнджер заметила три руны посередине, в месте, где было его сердце, которые отличались от тех, что были изображены на теле Тедди. Они были расположены вертикально, и были они заметно больше. Нахмурив брови, кисть руки Гермионы плавно скользила по ним, оставляя концом дерева еле заметный след: Грейнджер понимала эти знаки. Ещё на втором году обучения, изучая труд «Толкование древних рун» в пустой, гриффиндорской гостиной, Грейнджер хорошо помнила эти руны, потому для их изображения было отведено целых три страницы. Этот факт заставил гриффиндорку запечатать их в своей памяти, потому что они наверняка были важны. И она не прогадала. - Треба. Гермиона отметила первую руну, пока ее рука самопроизвольно повторила все углы, что означали невозможность изменить свою судьбу. - Хаос. Острый конец палочки спустился вниз, медленно повторяя очертания написанного - считалось, что эта руна могла искусить душу, потому что даже в самом праведном человеке оставалась капля стремления ко тьме. Гермиона нахмурила брови, быстро облизывая губы и краем глаза замечая, как дыхание Драко начинало выравниваться. Он лежал неподвижно, наблюдая за лицом Грейнджер, чья концентрация была точно такой же, как и на втором году обучения, пока ее пальцы перелистывали рунический справочник. - Рок. Двигая по очертаниям последней руны, Грейнджер вспоминала, что она символизировала неизбежность, отчаяние и безысходность. Она воплощала страх человека перед неизбежным, оттого и вынужденное принятие неизменности своей судьбы. Гермиона нахмурила брови, пока ее глаза наблюдали за движениями палочки: «Значение руны Рок может также означать надежду на будущее. Точно такую же, которую испытывал ты, пока я касалась твоего лица, Драко» Руна, задрожав, выпустила яркий, алый свет, пока палочка Гермионы начинала вибрировать. Лицо Малфоя исказилось в гримасе боли и парень, стискивая зубы, прогнулся в спине. Девушка засуетилась, чувствуя дрожь бузинной палочки, конец которой засветился голубым светом, обдавая Грейнджер теплом и грея ее руки, даря ей ощущение, которое она испытывала лишь в одном случае. Когда погружалась в свои воспоминания. Гермиона прикрыла глаза: оказавшись в своём разуме, она медленно бродила по коридору, оставляя за собой размеренный стук шагов. Буква «Т» на коробке с изменением Теодора была также стёрта, когда как воспоминания, связанные с Джинни, все также подсвечивались апельсиновым цветом. Гермиона отвернулась в сторону, стоило ее глазам упасть на стопку документов, на которых были выведены имена Гарри и Рона; эти мысли продолжали пылится где-то на краю полки, и Грейнджер ненавидела эту часть своего разума, потому что каждый раз, проходя мимо неё, она не могла найти в себе сил взяться за их разбор. Не могла или не хотела? Гермиона остановилась перед чёрной коробкой, с которой преданно свисал металлический замок. Она присела, склонившись над металлом и, взяв его в руки, она слегка вздрогнула, стоило цепи обжечь ее пальцы своим холодом. Гермиона двигалась медленно и неторопливо, потому что эти движения она знала наизусть. Каждый раз, когда ее охватывала тоска, она приоткрывала чёрную крышку, слышала его красивый голос и ощущала его нежные прикосновения. Ее охватывал детский восторг, когда голубое свечение, что вырывалось наружу из чёрной коробки, грело ее лицо, освещало весь ее разум и возвышал: хватал ее на руки, взмывал вместе с ней в воздух и продолжал, продолжал производить его размеренный голос, который заставлял ее мурашки вновь пробудиться и волной пройтись по телу. Гермиона отбросила крышку в сторону и, вытянув руку вперёд, сделала глубокий вдох. Собираясь с мыслями, она концентрировалась там, где было ее сердце, там, где на его теле были выведены руны. Она вбирала эти чувства, что хранились в чёрной коробке, в себя, ощущала, как ее волнистые волосы разлетелись в стороны, принимая этот искрящийся свет. Девушка стояла неподвижно, с прикрытыми глазами, пока свет продолжал бить ей в лицо, пока в районе груди разливались тепло и сила, которые слегка надавливали на ее легкие. - Что ты делаешь? Голос Астории звучал приглушенно, словно девушка кричала с другого конца дома, пока Грейнджер стояла здесь, над своей кроватью. Гермиона приподняла руку, не разлепляя при этом глаз, мысленно находясь у себя в разуме, высасывая из чёрной коробки все, до последней капли. Эти воспоминания помогали ей, защищали ее от реальности, которая била ее в рёбра, ломала ее напополам и насмехалась. Некоторые люди уверяют, что жизнь в своей голове не заменит реальности, что человек должен с достоинством принимать удары судьбы и не искушать себя этими прекрасными картинами, что хранились в голове: воспоминания, выдуманный мир, искаженная реальность. Абсолютно все было плохо, было недопустимо, и Грейнджер была такого же мнения, пока сама не стала заложницей своей же головы. Сейчас, продолжая принимать тёплый свет и чувствовать тяжесть в районе груди, Гермионе хотелось рассмеяться: без этого света она бы умерла. Дамблдор был чертовски прав и это Малфой возвысил ее, забрал ключ от железной двери, что вела в ее сердце, грел ее своим теплом даже в воспоминаниях и без него она бы просто не выдержала. Она бы не пережила. Кисть ее руки плавно двигалась, пока кончик бузинной палочки оставлял голубой свет в воздухе, который вырисовывался в руны: первая, что имела одну высокую ножку и три, острых разветвления на конце: - Даруй ему спасение. Помоги ему услышать внутренний голос. вторая, что расположилась прямо под первой, моментально загорелась голубым свечением, и выглядела она, как топор с острым лезвием: - Освободи его путь и даруй порядок там, где творится Хаос третья обрела форму стрелы, также окрасившись в цвет магии Гермионы: - Надежда всегда будет твоим ориентиром и каким бы путь не казался тернистым - не сворачивай. Гермиона приоткрывает глаза и ее охватывает оцепенение, когда руны, выведенные в ровный ряд, вспыхнули голубой вспышкой. Свет был настолько ярким, что девушке пришлось прикрыть лицо руками, пригнувшись вниз и краем глаза ловя Асторию, которая, приблизившись к кровати, повторила движения гриффиндорки. Тишина вошла не предупреждая, позволяя лишь пению птиц доноситься из мелких щелей старых окон. Гермиона резко выпрямилась, бросая взгляд на Драко. - Что… Что ты сделала? - голос Астории дрожал и, вопреки ее потерянному состоянию, Гермиона только сейчас смогла узнать в этих свою знакомую, красивую аристократку. Ту самую Гринграсс, которая тряслась в такт с Гермионой и Ноттом тогда, в спальне Малфоя, с беспокойством наблюдая за лихорадкой Драко. Жёсткие черты лица Малфоя медленно смягчались; парень шумно сглотнул, пытаясь овладеть дрожащими губами, пока карие глаза Гермионы начинали тоже его узнавать. Ее Драко, который сейчас вкладывал все свои силы, чтобы приоткрыть глаза, чтобы медленно скользнуть взглядом по потолку, пытаясь понять, в какой стороне стоит она. Его Гермиона, которая сейчас запрещала себе дышать, приказывала своей панике прекратить атаковать ее внутренности, которые перестали на мгновение функционировать из-за немого вопроса, который витал где-то в ее разуме, прямо над опустевшей коробкой: «Получилось?» Драко медленно поворачивает свою голову к ней, скользя взглядом по напряжённому лицу, в каждой морщинке которого так явно читалось ожидание. Ухмыляется так привычно, что это вызывает в Грейнджер немое ликование там, где должно находится сердце, которое провалилось в бездонную яму, стоило его глазам взглянуть на неё. Волны Северного Моря с силой били о скалы, пока красный цвет алого заката продолжал хозяйничать в его глазах, но смотря на эту внутреннюю борьбу, наблюдая за его улыбкой, Гермионе хотелось себя похоронить. Похоронить, чтобы вновь воскреснуть. - Опять разглядываешь меня, Грейнджер? - тихо произносит он, впиваясь своим тембром в ее погибающую душу. Гермиона медленно качает головой, поджимая трясущиеся губы и сдерживая вырывающийся всхлип, который комком собрался где-то в ее горле. Драко тяжело выдыхает, прикрывая глаза и хмуря брови, пока его концентрация медленно заполняла собою воздух. Он неприятно поёжился, пока свет его рун впитывался в его кожу. Грейнджер, выпрямившись и медленно падая на край кровати, не отрывала взгляда от груди Драко: его руны изменились. Вместо прежних, на коже теперь красовались ее, а алый свет стал голубым. Гермиона нахмурила брови, слегка качнувшись в сторону и замечая, как плач Тедди прекратился. Тишина ещё никогда не была такой прекрасной. Тишина ещё никогда не даровала Гермионе такую силу, уверенность и решительность, она ещё никогда не вселяла в девушку ощущение, что все действительно будет хорошо, потому что в руках Гермионы были ее чувства. Было то, что она отдаст Драко не раздумывая. Уверенность в собственных силах, пока ее глаза бегали по лицу Малфоя, не сравнивалась с тем, что ощущал бы волшебник, будь у него в руках самое опасное ружьё. Та сила, которую она ощутила, стоило ей окунуться в Северное Море вновь, не сравнится ни с одной тьмой на свете, потому что Гермиона не сомневалась в словах Дамблдора. Любовь спасёт его. Она победит. Драко сделал глубокий вдох. Он медленно приоткрыл свои глаза, вновь уставившись в потолок, однако на этот раз взгляд его был намного яснее. Грейнджер приоткрыла рот, медленно втянув в себя воздух и замирая, боясь коснуться его измученного лица, боясь дотронуться с мыслью, что это может причинить ему физическую боль. Он лежал неподвижно, о чем-то размышляя и не смотря в ее сторону, будто бы позволяя Гермионе рассмотреть, что сделала с ним война: маленький шрам на остром подбородке, скулы, что стали ещё жёстче, глубокая морщинка между бровей, которая спрятала в себе свидетельства многочисленных смертей и пыток. Гермиона скользнула взглядом по его телу: его плечи стали заметно шире. - Драко, - ее голос зовёт его нежно, зовёт так, как делал это каждую ночь в этой комнате, пока он был в Мэноре, пока он терпел пытки своей безумной родственницы. - Ты… Ты в порядке? Его ладонь медленно приподнимается - тянется к ее прядям, что стекали, подобно ручейку с отвесной скалы, по ее плечам. Пока внутри бушуют ураганы, пока все ее существо тянется к нему навстречу, пока его глаза смотрят так внимательно, бережно отмеряя каждый сантиметр ее лица, Грейнджер до боли поджимает свои покусанные губы, тихо всхлипывая и ощущая неприятную горечь в горле. Его рот слегка приоткрывается, в попытке что-то произнести. Он прокашлялся, стоило ему втянуть воздух и Гермиона, замечая его бледные и сухие губы, соскакивает с кровати, быстро двигая головой по бардаку собственной комнаты, в попытке найти хотя бы какой-то сосуд. - Агуаменти. Астория приблизилась к кровати с противоположной стороны, держа в руках наколдованный бокал с чистой водой. Сев на постель, она протянула свободную руку вперёд, помогая Драко приподнять голову с плоской подушки. Грейнджер застыла, пока ее сердце колотилось, как в последний раз, наблюдая за тем, как Малфой жадно пил воду, прикрыв глаза, пока его руки, согнувшись в локте, искали опору на мягкой кровати. На лице Гринграсс вновь пробежала тень, которая украшала ее бледную кожу несколько минут назад. Она хмурила свои брови, приподнимая бокал, пока ее рука продолжала поддерживать его голову. Ее пальцы бережно скользнули по платиновым волосам и Астория, сделав тяжёлый вдох, опустила ее вдоль его голой груди, вычерчивая пальцами новые руны. - Грейнджер, ты… - Астория шумно сглотнула, убирая стакан на тумбочку и глазами прожигая грудь Драко. - Как ты это сделала? Драко вновь нахмурился, прошипев сквозь зубы, отчего две девушки одновременно вздрогнули. Гермиона вновь склонилась над кроватью, обеспокоено разглядывая Малфоя и судорожно хватаясь за бузинную палочку, как за спасательный круг, пока пальцы Астории продолжали покоиться на груди Драко. - В чем дело? - спросила Астория, убирая свою ладонь. - Ты села на мою руку. Гринграсс поднялась на ноги, при этом раздраженно цокнув языком. Драко медленно открывает глаза, сразу же натыкаясь на испуганное лицо Гермионы и девушка, услышав его приглушённый смех, начинает трястись. Она пытается быть сильной, пытается сгладить все углы и перестать вести себя, как истеричка, но она чувствует, как внутри, одним за другим, отрываются крепкие канаты ее выдержки. Последний канат оборвался. Грейнджер действительно стоило бы поработать над своей силой воли. Объятия, что дарили ей руки Малфоя, заставляют ее разрыдаться. Она ничего не говорит, предпочитает провести эти секунды в тишине, пока его руки медленно поглаживают ее по спине и ощущая, как Астория, приблизившись и робко протягивая руки вперед, обнимает ее со спины, она сбрасывает абсолютно всякое стеснение. Выбрасывает всю себя наружу, желая утопиться в собственных слезах, пока перед глазами мелькают эти ненавистные руны и болезненная агония Драко, пока она видит Асторию и ее пустые глаза, пока в голове звучит его тихий смех, пока их руки нежно гладят ее трясущиеся плечи. Драко лежит молча, лишь обнимая ее в ответ, и Гермиона, даже с крепко зажмуренными глазами знает, что он устремил свой сожалеющий взгляд в потолок. Она была благодарна ему за эту тишину, была благодарна Астории, которая, мягко отстранившись, неподвижно сидела на кровати, позволяя Гермионе побыть в объятиях Малфоя, потому что только он затыкал эту бездонную дыру внутри нее. Всегда был только он. Почувствовав, как объятия Малфоя ослабляются, она начинает сжимать его крепче. Она боится, страшится, не зная сама чего. Она не хочет отпускать его, не хочет вновь почувствовать холод своей комнаты и увидеть этот беспорядок. Она хочет застыть здесь, хочет плакать навзрыд, хочет дать себе ещё немного времени побыть истеричкой в его объятиях, пока сюда не ворвалась эта проклятая реальность, что крикнет ей в лицо, что идёт война, и ей нужно в Мунго. Она хочет согреться. - Смотри, Грейнджер. Я вновь проиграл. Гермиона мягко отстраняется, сразу же показывая Малфою свои влажные глаза: - Не говори так. Ты не… - Грейнджер шумно всхлипывает, пытаясь сделать глоток такого необходимого кислорода, чтобы ее голова перестала кружится. Драко мягко улыбается, протягивая свою руку и начиная выводить на коже ее щеки узоры, понятные только ему. Малфой обеспокоенно бегает глазами по ее лицу и это ей так нравится, нравится до боли в сердце, нравится так, что ей хочется закричать, чтобы все знали, что Малфой рядом с ней. Что его взгляд, ее Северное Море, смотрит на неё так правильно, так нежно и так нужно. Так, как она помнила. Драко втянул в себя воздух, когда за спиной послышался удар двери о стену. Малфой отводит взгляд в сторону, сразу же хмурясь и Гермиона, замечая этот пристальный взгляд парня, отстраняется назад и оборачивается, сразу же ловя взглядом Гарри. Грейнджер вновь поворачивается к Драко, слыша шорох за спиной и замечая, как Малфой, зажмурившись, начал предпринимать попытки подняться на кровати. Он раздраженно фыркает, ощущая на себе руки Астории: - Убери свои руки, я не инвалид. - Закрой свой рот, - процедила Астория сквозь зубы, продолжая упрямо тянуть Драко на себя. Услышав это, Малфой ожесточается в лице, теряя терпение и позволяя себе сделать то, что он хотел предпринять секундой ранее - грубо смахивает руки Гринграсс в стороны, игнорируя ее злобный взгляд, который точно мог сжечь испачканный матрац за считанные секунды. - Если ты хочешь поблагодарить нас, то не трать своё время, - Драко ухмыляется, свисая свои ноги с кровати и бросая в Гарри ядовитый взгляд. Гермиона вновь оборачивается назад, замечая Гарри и слыша его обрывистое дыхание. Он дернулся вперёд и Грейнджер инстинктивно поднимается на ноги, прикрывая собой Драко. Поттер, заметив это, переводит свой взгляд в сторону и, вопреки сжатым кулакам, мягко улыбается Гермионе в лицо. Она затряслась, замечая, как за время отсутствия поменялся ее друг, пока ее разум, опьяненный встречей с Драко, начинает отрезвляться. Она не видела Гарри пару месяцев. Он рисковал своей жизнью, он мог никогда не вернуться сюда, а сейчас она стояла лицом к нему, пока ее рука замерла над карманом, в которой покоилась бузинная палочка. Гермиона Грейнджер всегда выбирает Гарри Поттера, но война меняет приоритеты, не так ли? Грейнджер поворачивает голову направо, ощущая холод около плеча, когда Драко, под жалостливые стоны деревянного пола, встаёт рядом с ней. - Мы уходим. Грейнджер слышит тяжёлый вздох Астории, которая явно не собиралась спорить с упрямым Малфоем. Тяжёлый стук обуви Гринграсс звучит громче, чем секундная стрелка старых часов в гостиной, пока Гермиона ощущает внутри себя липкое чувство. Она встречается с Малфоем взглядом, ощущая, как начинает задыхаться: он слишком близко, а она слишком сильно соскучилась, чтобы отпускать его вновь. - Если ты думаешь, что можешь просто так уйти после всего… Слухи не лгут, и ты действительно свихнулся, Малфой, - Гарри сжимает кулаки, занимая боевую позицию. - Он спас тебя, идиот! - Астория делает шаг вперёд, и Гарри, нахмурившись ещё больше, отводит свой взгляд в сторону. Гарри промолчал и Гермиона замечает, как опускаются его плечи. Поттер молчит, смотрит строго перед собой, пытаясь придать своему виду безразличие, скрывая необъяснимое чувство вины перед Асторией, и это злит Грейнджер ещё больше, потому что она слишком хорошо знала Гарри. Она знала каждое малейшее колебание в лице своего друга, помнила этот страх, помнила его желание отстраниться от своих друзей, и эта дешевая игра ее взбесила. Астория выбрасывает руку вперед, целясь концом своей палочки в ворвавшихся людей и, рассмотрев их лица, она заметно расслабляется. Блейз замирает в дверном проёме, смотря на Драко и чувствуя его взгляд; некогда близкие друзья смотрят друг на друга жёстко, словно между ними стояла толстая глыба льда. Блейз прошёл вперёд, занимая место около Гарри и Гермиона мысленно провела параллель встречи Забини с Теодором. Абсолютно несравнимые. - Как ты аппарировал сюда? - спросил Блейз, и Драко бросает недовольный взгляд на Асторию. Гринграсс вытягивает подбородок вперёд, приближаясь к Малфою и обнимая его за предплечье: - Это все неважно. Нам нужно убраться отсюда, как можно скорее, - Астория смотрит на Драко выжидающе, и он вновь сбрасывает ее руку с себя. Он был на нее чертовски зол, и Грейнджер, не зная причины, лишь оставалось наблюдать за его сжатыми скулами и резким взглядом. Он поворачивает свою голову в сторону, сталкиваясь с Гермионой глазами, вновь накрывая ее буйными волнами Северного Моря, в которых плавали остроконечные айсберги. Грейнджер дрожит, смотрит на него с просьбой, с немой мольбой, прогоняя в голове лишь одну, жалостную фразу и молясь, чтобы Малфой заглянул в ее разум, чтобы он сжалился и поступил так, как поступил Блейз, как сделал Тео. «Не уходи» - Уйдите в сторону. Астория вновь подняла свою руку вверх, но, замечая разозлённого Снейпа, она, ожесточившись во взгляде, опустила конец своей палочки вниз. Северус буквально сжигал своим взглядом бывших учеников, пока за его спиной собиралась толпа из орденовцев, которые сжимали свои палочки. В комнате не было лишь двоих: Тонкс и Римуса. Как только в помещение вошёл Грюм, своим широким силуэтом растолкнув всех в стороны, Грейнджер заметно напряглась, прикрывая Драко своим плечом. Заметив это, вошедший Сириус громко хмыкнул, но даже несмотря на это, Грейнджер была рада видеть его. Видеть их троих в полном здравии, даже если их взгляды стояли напротив неё, Драко и Астории. Грейнджер всегда думала, что не хочет оказаться с Малфоем по разные стороны фронтов, но она никогда не задумывалась, хочет ли она смотреть сейчас в глаза Аластора, пока его разочарованный взгляд бегал по ее силуэту? - Никто не аппарирует с Гриммо, пока эти двое не будут спрятаны в нашей тюрьме, - бросил небрежно Аластор, и Гермиона слышит, как Драко усмехается. Замечая это, Грюм хмурится ещё больше, громко стукнув своей тростью по старому полу. - Они не заложники, - Блейз вытягивает свой подбородок вперёд, и Аластор раздраженно поворачивает своё лицо в сторону мулата. - Они вторглись на Гриммо, - Кингсли тяжело вздыхает, проходя вперёд и выравниваясь с Грюмом плечами. Гермиона шумно сглатывает, замечая как Грюм делает ещё один шаг вперёд. Один. Два. Три. - Нет. Ровный голос Гарри заставляет Аластора и Бруствера замереть на месте. Поттер не отрывает взгляда от Малфоя, и Драко, слыша чёткое слово напротив, самодовольно ухмыляется, словно Гарри был у него на поводке, словно Малфой знал, что Поттер поступит именно так. - Они спасли нас, - Гарри переводит взгляд на Гермиону, которая в замешательстве уставилась на друга, пока в голове крутились жирные знаки вопроса. Все, стоявшие позади Гарри, уставились на Малфоя так, словно он для них всех был диковинкой, ходячей головоломкой, неразгаданной тайной. Несмотря на слова Гарри, самодовольная ухмылка на лице Малфоя заставляет их вновь напрячь свои скулы и злобно оскалиться. Это был не Блейз Забини, с прямой осанкой, невозмутимым взглядом и аристократической воспитанностью, которая ввергала Молли в восторг. Это был не Теодор Нотт, с любопытным взглядом, неуместными шутками и печальными глазами, стоило ему остаться с Тонкс наедине. Перед ними стоял Драко Малфой. Такой, какой он есть. - Они могут уйти, когда им вздумается, но я сомневаюсь, что им есть куда. Сириус прошёл вглубь комнаты, тяжело вздыхая и недовольно хмурясь, когда его взгляд цепляется за Гермиону, которая стояла рядом с Драко и чья рука касалась его согнутого локтя, когда Малфой, ленивыми движениями, застегнул две пуговицы, что стойко остались дожидаться пальцев своего хозяина. - Если вы ждёте моих благодарностей, то их не будет, - Драко делает шаг вперёд, и тот жест, как он обогнул Гермиону рукой, заставил девушку слегка вздрогнуть. - Стой! - Аластор приказывает, тыкая концом своей волшебной палочки в грудь Малфоя. Драко медленно опускает взгляд вниз, издавая короткий смешок и это злит Грюма ещё больше. Астория незамедлительно направляет конец своего древка на Аластора, вызывая, тем самым, цепочку: Бруствер, Фред и Джордж поспешили направить свои на девушку. Гермиона смотрит на Гарри выжидающе, зная, что только его слово способно остановить эту картину, но замечая, как Поттер тяжело вздыхает, Грейнджер дёргается вперёд. Берет все в свои руки, поступает как истинная гриффиндорка и не колеблется, чувствуя на себе взгляды, полные шока, негодования и разочарования. - Откуда у тебя бузинная палочка? - голос Аластора не принадлежит ему, пока обезумевшие глаза бегают по вытянутому дереву, что была сжата в ее ладони. Ее рука не тряслась. Малфой оборачивается, и выражение его лица заставляет ее улыбнуться: когда она поцеловала его на глазах шокированных студентов, он смотрел на неё точно также. Удивленно. - Опустите все свои палочки, иначе нам придётся поубивать друг друга, - Снейп вышел вперёд, приподнимая ладони вверх. - Он сын Министра. Ты можешь представить, что Люциус отдаст, чтобы спасти своего щенка? Малфой, в последний раз взглянув на Грейнджер, медленно оборачивается к Аластору, чьё лицо стремительно меняется, когда по комнате прокатился приглушённый смех Драко. Его плечи затряслись, явно потешаясь выражением лица напротив и Гермиона, поворачиваясь в сторону Астории и замечая ее горькую ухмылку, вопросительно изгибает бровь. - Слухи не лгут - у тебя действительно нет мозгов. Аластор дёргается вперёд, вонзая острый конец палочки в грудь и наблюдая за невозмутимым лицом Малфоя, будучи остановленным маленькой ладонью, что легла на его плечо. Тонкс хмурит брови и смотрит на своего учителя жестко и требовательно, и Грюм, зная, кто именно стоит за его спиной, не спешит оборачиваться, продолжая дрожать и смотреть на Малфоя с нескрываемой ненавистью. Он бы убил его, будь у него возможность. - Реддл будет только рад, если мы прикончим этого предателя, - говорит Сириус, и услышав его слова, Грюм замирает на месте. Гермиона распахивает глаза, ощущая как к горлу, из-за переполняемых чувств, подступает тошнота. «Они знают. Пожиратели знают, кто был предателем, они наверняка организовали охоту за его головой. Они достанут его из-под земли, а его смерть принесёт им только удовольствие» - Ты… Ты убийца пожирателей? - голос Грюма звучит с надеждой, что он услышит категорическое нет. - Если… Если это и вправду ты, тогда ты действительно свихнулся. - Ты боишься меня? Драко ведёт свою игру: его голос звучит опасно, густой жижей разливается по комнате, пока его тело двигается вперёд, отчего дерево продолжает врезаться в его кожу. Гермиона не сдерживает самопроизвольного шага, пока ее глаза наблюдают за недоумением Грюма, который, вопреки своему желанию произнести непростительное, отступил назад. Девушка ловит на себе взгляд Тонкс и стоило Грейнджер перевести свои карие глаза в ее сторону, она замирает: Нимфадора смотрит на нее не так, как смотрела всегда. В ее лице трудно было прочесть что-то конкретное и Тонкс не была для Гермионы открытой книгой в данный момент. Нимфадора смотрела пристально, не сводила своих опухших глаз с Гермионы, лишь пару раз позволяя себе обратить внимание на вытянутую, бузинную палочку, которая из-за взгляда Тонкс слегка задрожала в воздухе, потому что Нимфадора была одним из немногих в этой комнате, кого Гермиона не сможет проклясть. Она умрет, но никогда не поступит так с ней. - Грюм, послушай меня, - Тонкс заглядывает в лицо учителю, который недовольно хмурится, пытаясь игнорировать слова любимой ученицы. - Это война. Мы должны быть хладнокровными, должны использовать все средства, что помогут нам. Нимфадора кивает головой в сторону внимательного лица Драко, которое, слушая слова Тонкс, приобретает своё любопытство, разглядеть которое было под силу только Гермионе. Грейнджер чувствует давление собственной комнаты, которая, словно оживая, вновь начинает показывать своей хозяйке свой буйный характер: ей не нравятся все эти взгляды, ей не нравятся эти разговоры и не нравятся эти люди. Она хочет спокойствия. - Пожалуйста, оставьте нас, - Грейнджер звучит устало, прикрывая свои глаза и выдыхая то, что звучит, как просьба. - Уйдите все. Последняя фраза, которую Гермиона произнесла уверенно, заставила Грюма вновь дёрнуться вперёд, и Гермиона заметила, что в целом остальные участники выглядели менее враждебно, наблюдая за развернувшейся картиной, как за спектаклем. Кроме Сириуса. Его взгляд был ожесточённый, ядовитый и колкий, который всем своим существованием показывал неприязнь к Малфою, потому что он всегда недолюбливал своего племянника и сейчас, каждое движение и слово Драко, лишь подогревали эту тихую ненависть. - Твой голос не учитывается, Грейнджер, - Аластор шипит, дергаясь вперёд и Тонкс вытягивает свою руку вперёд. - Нам лучше оставить их наедине, - Аластор бросает раздражённый взгляд на ученицу, и та лишь кивает головой: - он не сбежит. Доверься мне. Доверься Гермионе. Громкий стук трости Аластора вызвал вновь жалостливый стон у прогнившего дерева. Он первым покинул комнату, пока все остальные, бросая пристальные взгляды на пару, медленно выходили следом. Гарри стоял неподвижно, смотря на Гермиону, пока его губы были сжаты в тонкую полоску. Он смотрел на неё так, словно от его Гермионы ничего не осталось. Астория сделала два шага назад, опуская свою затёкшую руку вниз и разминая шею, когда дверь за Сириусом громко захлопнулась. Тишина послушно застыла на месте, смотря на Гермиону и выжидая ее приказа, пока Малфой продолжал стоять неподвижно, будто бы одно его движение может вызвать вселенскую катастрофу. - Ты можешь нам помочь. - Я вам не союзник, - Драко ожесточился в лице, слегка опустив свой подбородок вниз, не поворачивая своей головы к Гермионе, словно обмениваясь, со старой дверью, взглядами, - единственное, что мы сделаем с Асторией, так это уйдём отсюда. - Тогда зачем ты аппарировал сюда? Ты уже забрал, в прошлый раз, все, что тебе было нужно. - Защита на Гриммо - сплошная, неудачная шутка. Остальные орденовцы и вправду не заметили моего присутствия? Астория вытягивается, бегая глазами по Гермионе: даже она не ожидала, что вылазка Драко окажется незамеченной. - Да. Ты мог бы прикончить нас всех, но не сделал этого. Драко напрягается, хмуря брови, пока его голова медленно поворачивалась к Гермионе. - Мог бы, - Малфой не сдаётся, будучи таким же профессионалом в подобных играх, в которых он всегда выходил победителем. - И сейчас я очень жалею, что не сделал этого. - Все, что ты сделал, так это вырубил меня, - ее голос предательски дрогнул, будучи потревоженный неприятными воспоминаниями. Драко полностью поворачивается к Гермионе лицом, встречая ее строгий взгляд и вновь напрягаясь всем телом, и наблюдая за ним, пустая, чёрная коробка в ее разуме вновь начинала заполняться. Их первый спор после разлуки. - Потому что это ты, Грейнджер. Я готов уничтожить весь этот мир, но я никогда не тронул бы тебя. - Поэтому ты спас Гарри? Поэтому ты все ещё стоишь здесь, пока твоя рука даже и не пытается нащупать твою палочку? - Да, - голос Драко прозвучал горько, пока он смотрел на неё так, словно он действительно не верил, что Грейнджер осмелилась такое спрашивать. Он чувствует свою силу, замечая ее приоткрытый рот и дрожащие губы. - Если бы Поттер умер, ты бы… Он замолкает, бегая глазами по лицу напротив и борясь с внутренними демонами, сдерживаясь до последнего, чтобы не перевернуть эту комнату вверх дном. В его взгляде начинала зарождаться злость, которая ранее была направлена к Астории, однако она была другой: он злился на Гринграсс ярко, злился всем сердцем, сжигал все вокруг себя, однако сейчас, смотря на Грейнджер, он сгорал сам. От своей же ярости к ней. - Ты помог мне однажды. Не было и ночи, чтобы я не проклинала себя за это, - Гермиона нервно облизывает губы, начиная тяжело дышать и умоляя своим слезам задержаться. Драко приоткрывает пухлые губы, пока его глаза становятся ей до боли знакомыми: начинают медленно наполняться сожалением и чувством вины, и эта резкая перемена в его настрое, заставляет Грейнджер жалостливо всхлипнуть, потому что он был искренним и настоящим только рядом с ней. Даже спустя столько времени. Всегда. Ее рука касается его щеки так бережно и так привычно, ласкает его кожу в правильном жесте, в таком, какой могла сделать только Гермиона. Его щека слегка покрыта колючей щетиной, но кожа стала такой же тёплой, как и раньше. Он замирает, наблюдая за ее горькой ухмылкой: она разочаровалась в их первой встрече, которая полностью разрушила ее ожидания, точно также, как и делала сейчас вторая. - Я не ждал твоих благодарностей, Грейнджер. Я сам принял это решение, и если тебе нравится строить из себя жертву и сгорать от чувства вины, то я… - Ты все такой же невыносимый, как и полгода назад, - Гермиона тихо рассмеялась, пока Малфой продолжал хмуриться, продолжал вести свою внутреннюю борьбу, при этом бросив попытки придать своему взгляду безразличие, потому что он понимал, что это ее разобьёт. - Пожалуйста, не уходи. Мы выиграем эту войну, если ты будешь с нами. - Мне плевать на эту войну и на твой Орден, - Драко отстраняется, бросая короткий взгляд в сторону Астории и вновь оборачиваясь к Гермионе, когда она обнимает его лицо своими руками. - А на меня? - девушка поджимает губы, до последнего сомневаясь в вопросе, который так рвался наружу, но она все ещё помнила: Драко никогда не причинит ей боли. - Я не нужна тебе? Драко шумно сглатывает, отводя взгляд в сторону и дрожа, пока его скулы начинали медленно сжиматься. Он молчит, умирая под давлением карих глаз напротив, которые смотрят на него так, как он помнил: она боялась, что он ее оттолкнёт. - Не надо мною манипулировать, Грейнджер. Я знаю каждую мысль, что крутится в твоей слишком много думающей голове. Я знаю каждую морщинку на твоём лице, когда ты смотришь на меня так виновато, знаю этот взгляд, знаю этот голос и знаю каждый твой шаг, - поддаётся вперёд, произнося каждое слово с напором, с твёрдым подтверждением, говорит это так, чтобы одержать победу в этом раунде, потому что пятый, учебный год, начался с его маленькой победы, когда она, сделав шаг в сторону, сбежала из библиотеки. - Ты злишься на меня, - Гермиона тянется к нему навстречу, чувствуя, как вновь начинает тонуть и сходить с ума: так с ней делал только он. Всегда. - Да, я злюсь, потому что ты знаешь ответ. Ты знаешь ответ на каждый свой проклятый вопрос, и продолжаешь задавать. Продолжаешь задавать, задавать и думать. Думать и анализировать. Хватит так много думать ты… Тишина вновь послушно выпрямилась в струну, замирая и ожидая приказа Грейнджер. Мир на мгновение остановился: остановилась эта война, остановился этот воздух; на Гриммо, будучи в гостиной, остальные участники Ордена перестали яростно спорить между собой, будучи поделёнными на тех, кто был за Малфоя, и тех, кто был против; птицы, которые до этого наблюдали за действиями, разворачиваемые по ту сторону окна, перестали щебетать свои надоедливые песни; вода в ванной перестала стекать с ржавого крана, а деревянный пол перестал скрипеть. Гермиона целовала его нежно, медленно сминала его губы своими, задыхаясь от этого забытого чувства и умоляя, чтобы это никогда не заканчивалось, потому что эти поцелуи были такими правильными, такими родными, и чувство, которое сейчас летало в ее разбитом теле, склеивало абсолютно все осколки, и мысль, что все ее страдания, вся ее боль и истерики стоили того, чтобы сейчас стоять здесь, среди ужасного беспорядка, чувствовать его губы, впитывалась в стенки ее разума. Драко протягивает руки вперед, обнимая ее за талию и прижимаясь к ней всем телом, пока она не оставляет тщетных попыток дотянуться до его роста, который она подметила еще там, в библиотеке. Когда она впервые ему проиграла. Он наклоняется вперёд, освобождая одну руку из объятия и поднимая ее вверх, в привычной манере накрывая ее холодную щеку, по-хозяйски начиная ее поглаживать и поощрять за то, что прожила без его нежных касаний. Как Гермиона жила все это время? Ощущая его губы, что впивались в ее кожу, пытаясь впитать в себя каждое ее встречное движение, чувствуя его тёплые пальцы, пока его сердце билось ей в грудь, она не могла понять: как она дожила до этого момента? Как она не умерла ещё там, среди руин его спальни, когда авроры отобрали его у неё? Грейнджер, которая все это время была уверена в собственной слабости, впервые удивилась своей же силе, искренне недоумевая и не находя внутри себя слов. Его аккуратные движения, мягкие губы, биение сердца и поцелуй, очередной, медленный и нежный поцелуй, словно она в его руках могла разбиться: это все, что ей нужно для того, чтобы жить. Ей нужен был он. Она отрывается от него с характерным звуком, прижимаясь к его лбу своим и сразу же ловя его учащенное дыхание. Он стоит, обнимая ее за талию, и его пальцы вжимаются в ее кожу так знакомо и так по-собственнически, словно он хотел, чтобы она впиталась в его кожу, срослась с ним, чтобы никто и никогда больше не смел их разлучать. - Драко, пожалуйста, - прошептала Гермиона, заставляя Малфоя заглянуть ей в глаза. Она накрыла его щеки своими ладонями, нежно касаясь его пальцами и продолжая: - всего лишь один шанс. Ещё один, последний шанс. Малфой тяжело вздохнул, вновь наклоняясь вперёд и нежно целуя ее в губы. Она разочарованно выдыхает, когда он отстраняется, разлепляя свои глаза и смотря на неё с присущей, только ему, нежностью - единственному Малфою, который вызывал в Грейнджер прежний восторг и обожание, потому что даже спустя столько времени, он продолжал действовать на неё только так. По особенному. Он тяжело вздыхает и, бросая взгляд на Асторию, которая все это время рассматривала каждый уголок неубранной комнаты Грейнджер, его рука, что гладила ее щеку, спустилась вниз, наматывая волнистую прядь, что так отчаянно рвалась к его ласкам, на указательный палец: - Я вновь проиграл тебе и кончикам твоих волос, Грейнджер.

***

Орден Феникса, что собрался в столовой за длинным столом, мучился в сложном выборе: стоит ли им смотреть на Асторию и Драко, которые стояли, вытянув свои шеи в аристократической манере и смотря на всех свысока, или же на директора Дамблдора, который, прокашлявшись в кулак, извинялся за лишний шум. Муки выбора обошли стороной лишь двоих мужчин, которые замерли в боевой позиции, смотря на Драко, как на летающую, назойливую муху, которую им хотелось прибить: Аластор и Сириус. - Что произошло? - тишину нарушил Римус, спрятав руки в карманы и бросая выжидающий взгляд на вымученного Гарри. Он тяжело вздохнул, выпрямляясь и обмениваясь с Роном взглядом. Парни, дружно повернувшись в сторону Малфоя и замечая его взгляд, что смотрел на них снизу вверх, ожесточились в лице, напоминая Грейнджер картину, за которой она наблюдала все пять лет. И по которой она скучала. Сириус, со скрипом, отодвинул свой стул, поднимаясь вверх и привлекая к себе внимание. Он прошёл вперёд, медленно постукивая по столу рукой, пока остальные участники, которые стояли слегка поодаль, внимательно за ним наблюдали. Он остановился около зелёного яблока, которое выглядело идеально, так, словно его взяли из рекламы свежих фруктов. Блэк поднял свой взгляд вверх, смотря на Малфоя, который стоял на противоположной стороне стола и, недолго думая, толкнул круглый фрукт вперёд, который с характерным постукиванием начал свой короткий путь. Малфой опустил подбородок вниз и, не глядя на деревянный стол, длинными пальцами остановил разбежавшееся яблоко, которое послушно приняло касания Драко. - На Гриммо осталось много личных вещей моей кузины Беллатрисы, - начал Сириус, медленно обводя комнату темными глазами. - Мы использовали это для оборотного зелья, когда попытались проникнуть в Гринготтс. Он остановил свой взгляд на Драко и, хмыкнув, продолжил: - Нас засекли. Мы не смогли выбраться вовремя и эти проклятые гоблины думали, что мы обычные воришки. Когда мы заметили, как зелье начинало спадать, Рональд проклял Гарри и исказил его внешность, - Сириус отвёл взгляд в сторону, словно почувствовав вину за сказанное. - Прибывшие, продажные псы, смогли разглядеть его шрам и, решив воспользоваться шансом выделиться перед Волдемортом, они притащили нас в Мэнор. В это адское место, которое твой Драко так ласково называет домом. Сириус, взглянув на сосредоточенную Гермиону, вновь хмыкнул. Блэк слегка вздрогнул, услышав хлопок рядом с ней и, переведя взгляд заметил, как Малфой, схватив яблоко со стола, начал подкидывать его в воздухе. Раз-два, пока глухой звук удара фрукта об его ладонь дополняли эту историю. - Нас бросили в темницу, отобрав волшебные палочки. Мы просидели там несколько часов, прежде чем поехавшая Беллатриса прибыла в Мэнор вместе с, не менее поехавшим, Люциусом, - Рон покачал головой, недовольно хмурясь из-за неприятных воспоминаний. - Она пытала меня круциатусом, думала, что я дамся ей живым и расскажу, откуда у нас появился меч Гриффиндора, но я плюнул ей в лицо и послал к черту. Когда я совсем обессилел и со мной стало неинтересно, она обратила внимание на Гарри… - К тому моменту заклятие начинало проходить, однако меня все еще сложно было узнать, - Гарри встал прямо, посмотрев на Драко и встречаясь с ним глазами, пока яблоко продолжало взлетать в воздух и приземляться на руку слизеринца. - Тогда Люциус позвал Драко. Гермиона взглянула на профиль Малфоя, поджимая губы, пока его лицо оставалось невозмутимым, и лишь движения его кисти, что продолжали подкидывать яблоко в воздух, выдавали его перед ней: он нервничал. Ему явно не нравилось его положение, не нравились эти разговоры и не нравились эти взгляды, однако он продолжал стоять с прямой осанкой, подкидывая в воздух яблоко: его выдержка оставалась все такой же. Завидной. - Ты знал, что мы были в Мэноре еще до того, как спустился в гостиную, - утвердительно кивнул Рон. - Конечно я знал, идиот, я там жил, - Драко усмехается, и Рона слегка передёргивает от его слов. Гермиона мысленно гордится Уизли: он хорошо держался. - Почему ты не сказал ей… Беллатрисе, - Гарри смотрит на Драко жестко, пока его губы начинали искривляться в насмешке, причину которой знал, пожалуй, только Поттер. - Ты знал, что это был я, и ничего не сказал ей. Драко застыл, хватая яблоко в ладонь и наклоняя голову в бок, приближаясь к Гермионе и коротко на неё взглянув, словно проверяя, стояла ли она рядом. Глухой звук снова, эхом, отскочил от стен столовой и лишь двое человек, Гермиона и Дамблдор, находили в этих жестах иной смысл, помимо желания занять чем-то свои руки. - Все произошло слишком быстро. Люциус узнал меня, и надавил на свою метку, - начал Рон, не дожидаясь ответа Драко, шумно сглатывая и хмуря свой взгляд. - Затем пришёл Пожиратель в маске, который… Он был слегка странным, его движения были неуверенными и он не отзывался… Я не уверен, кто это был и… - Это была я, придурок, - Астория раздраженно фыркает, ловя недовольные взгляды орденовцев, которые осознали, что Гринграсс недалеко ушла от скверного характера Малфоя. Астория тяжело вздыхает, смотря на лица перед собой и откровенно раздражаясь: она злилась на Орден, злилась на Драко и злилась на Грейнджер, с которой не обменялась ни единым словом с тех пор, как они покинули ее спальню. Гермиона чувствовала свою вину, потому что она вновь пренебрегла чувствами Астории, которая ни за что на свете не оставила бы Малфоя, и Гермиона лишь ждала минуты спокойствия, чтобы иметь возможность поговорить с ней. Попросить прощения. Снова. - У нас с Драко был план, - Астория наклоняется вперёд, пока Гермиона замечает, как рука Малфоя заметно напрягается, когда он, в очередной раз, ловит зелёное яблоко. - Лютен незаметно подкинул Сириусу его отнятую палочку, и пока Люциус и Беллатриса были заняты битвой, я должна была помочь им аппарировать в безопасное место. Под маской пожирателя и без отслеживаемой метки они бы не догадались, кто именно скрывался под формой. Это был хороший план, все остались бы в выигрыше, поэтому я пошла на это. - Но ты не справилась, - Драко злобно усмехается, вновь подкидывая яблоко вверх и Астория буквально задыхается от нахлынувшего возмущения. - Откуда мне было знать, что ты собрался убить Беллатрису?! Черт, я должна была догадаться сразу же… Ты действительно поехал головой. - Что? Все замерли и Гермиона, повернувшись к Драко лицом, чувствовала, как наступила ее очередь задыхаться. От нахлынувшего шока. - Ты убил Беллатрису? Драко хмурится, опускает голову вниз и выглядит так, словно он испытывает чувство вины, однако следовало ему поднять голову и бросить недовольный взгляд на Асторию, Гермиона поняла, что такое поведение было из-за того чувства, что он испытывал к Гринграсс с самого появления на Гриммо. - Я убил бы и Люциуса, если бы ты мне не помешала. - Он бы убил тебя первым, - Астория покачала головой, пока ее губы тряслись из-за такой же злости. - Тебя захлестнула эта проклятая тьма, ты был не в состоянии заметить своего папашу, который был в полушаге от того, чтобы произнести непростительное. - Ты не должна была вмешиваться. У нас был, чертов, план, и если бы ты меня послушала у гребанного Ордена было бы ещё на одну проблему меньше, - процедил Драко сквозь зубы и Астория, не выдерживая этого взгляда напротив, со злостью бьет ладонью о деревянный стол, из-за чего остальные фрукты, что лежали в чашке, испуганно вздрогнули. - Я не могла оставить тебя там, поэтому я аппарировала в эту дыру, потому что твоя проклятая тьма тянулась именно сюда. - Я не просил тебя спасать меня. Твоей задачей было спасти Поттера и… - Закрой свой рот, Малфой! Клянусь Салазаром, я убью тебя своими же руками, если ты не замолкнешь. Астория отпрянула назад, хватая ртом кислород, когда рассказ о случившемся перешёл в выяснение отношений. Гермиона шумно сглотнула, почувствовав внутреннюю, искреннюю благодарность. Астория спасла его. Поставила на кон все, спасла абсолютно всех, кто был Гермионе так дорог. Эта хрупкая аристократка, чей взгляд был возвышенным, а стан - тонким, словно колос, в одиночку спасла четверых, которые сейчас стояли такие неблагодарные, что Грейнджер с радостью желала присоединится к Гринграсс и убить их своими же руками. - Астория, ты… У меня нет слов, - Гермиона шепчет тихо, пока ее глаза бегают по ее телу, что продолжало покачиваться из стороны в сторону. - Если ты собираешься поддержать меня и вновь показать, какая ты хорошая, то не трать своё время зря, - Астория оборачивается, испепеляя Гермиону разгневанным взглядом, но Грейнджер это абсолютно никак не заботит. Она спасла их. Своими руками, сама. - Заткнитесь все! Меня интересует лишь Беллатриса, - грозный голос Аластора и недовольный толчок Тонкс локтем в бок, от которого Грюм недовольно хмурится. - Ты убил ее? Ты уверен, что она мертва? - После одного непростительного, в живых остался только один человек, - Драко кивает в сторону Гарри и тот принимает взгляд Малфоя, как вызов. - Насколько мне известно, это далеко не Беллатриса. - Тогда… - Гермиона шумно сглатывает, привлекая к себе внимания и замечая, как Драко с опаской смотрит на неё: ждёт ее реакции и чего-то страшится. - Волдеморт и так убьёт Люциуса если узнает, что его сын оказался предателем. Малфой выдыхает, и делает он это облегченно, пока Гермиона продолжает смотреть на Драко со страхом. - Я убил Беллатрису палочкой Рона. Мой любящий отец наверняка придумает что-нибудь, - Малфой кивает головой на Уизли и замечая, как тот откровенно злится, не скрывает своего удовлетворения. - Отслеживай каждый выпуск пророка, Уизли, скоро ты станешь у нас звездой. - Какой же ты ублюдок, - Рон дёргается вперёд, будучи пойманный Тонкс и Римусом. Малфой в ответ лишь ухмыляется, вновь подкидывая яблоко в воздухе. - Это не ты спас нас, а Астория, и я не понимаю, какого черта ты стоишь здесь довольный и целый. Драко откровенно веселится, и это его состояние выводило Грейнджер из себя, однако она лишь смиренно втягивала в себя воздух: он всегда был таким, а она его по-прежнему любила. - Согласен, - Сириус кивает головой, выпрямляясь и смотря строго на Драко, который стоял перед ним. Малфой продолжал подкидывать яблоко в воздухе, не удостоив честью Блэка, проигнорировав его слова, словно он был пустое место, пока Гермиона и Астория, стоявшие рядом, взяли всю работу на себя. - Малфой не должен покидать стены Гриммо, - сказал Сириус в третьем лице, видимо поняв, что Драко это собрание мало интересует. - Он станет заложником этого дома, к которому так тянулась его тьма. - Я не принцесса, чтобы ты запирал меня в своей башне, Сириус. Драко самодовольно улыбается, пока его глаза не отрывались от зелёного яблока. Гермиона поджимает губы, уже не ощущая дыру внутри себя от слова совсем, пока ее глаза наблюдают за его профилем, что забавляло все то, что происходило на Гриммо. Если Теодор прикрывал свою скорбь за улыбкой, то Малфой же веселился искренне. Он действительно не ставил ни во что этот Орден, стоя здесь только потому, что чувствовал рядом Грейнджер, которая смотрела на него с прежним обожанием. Которая вновь начинала сходить с ума. - Твой дружок, Теодор… Я слышал, что он стал шпионом, однако я все ещё не вижу его здесь. - Сириус насмехается, пока Драко продолжает сохранять свою невозмутимость, в отличие от Астории, которая заметно напряглась. - Что ты имеешь ввиду? - Гермиона наклонилась вперёд, ловя на себе взгляд Блэка и вновь ощущая эти едкие глаза. Между ними вновь пробежала яркая искра, которая каждый раз поджигала напряжение на Гриммо. - Теодор и твой дружок тоже, я слышал, - Блэк наклоняется навстречу, и реакция Гермионы располагает его к продолжению беседы именно с ней. - Ты не думаешь, что твой Малфой подставил его? Что, если Люциус уже давно убил твоего кучерявого парня? - Нотта нет в Мэноре. Я чувствую, - Драко повернул голову к Астории, словно посвящая эти слова лишь ей одной, отчего девушка заметно расслабилась. - Значит, ты не оглох, и можешь слышать то, что я говорю. Драко вновь усмехается, обращая внимание только на свой любимый фрукт. Гермиона бросает взгляд на Гарри и Рона, которые смотрели на неё отрешенно, словно будучи по ту сторону не только стола, но и отношения к Гермионе. Они видели ее, видели, как она подбежала к Драко, как она возилась с ним, ни разу не взглянув на них и позабыв о своих давних друзьях, и это наверняка было обидно. Однако Гермиона, осознавая причину их обиды, начинала злиться на них ещё больше: разве можно из-за такого бросать ее? Отворачиваться и дуться, словно дети? - Мерлин, слушать ваши разборки сплошная, головная боль, - Джинни раздраженно выдохнула, приблизившись к Дамблдору и, кивнув Блейзу, взяла заснувшего директора под локоть, помогая подняться на ноги. Тонкс засуетилась, тыкая своего мужа в бок своим локтем и они, в последний раз посмотрев на присутствующих, поспешно удалились в гостиную. - Дамблдор совсем не в себе, - Сириус обреченно опустил голову и, резко вздрогнув, устремил свой взгляд вновь на Грейнджер. - Откуда у тебя его палочка? - Он отдал ее мне, - Гермиона, на манер Астории, выпрямилась, складывая руки на груди. - Я обезоружила его однажды, и с тех пор она стала принадлежать мне. - Ты обезоружила его? - Грюм буквально сгорал от негодования, отчего его щеки вспыхнули. - Это было ещё в Хогвартсе, - вмешался Рон и его тон звучал так, словно он оправдывал свою подругу. - Когда он… Он кивнул в сторону Малфоя, и Сириус, уперев свои руки в бока, в неверии помотал головой. Гермиона стояла прямо, принимая взгляды напротив с аристократическим достоинством, и Драко наверняка гордился бы ею, если бы не был занят этим яблоком, хлопки которого начинали раздражать людей напротив. - Я же говорил. Она не раздумывая встанет напротив нас, а теперь, когда он появился здесь… Я не доверяю тебе, Грейнджер. - Ты говоришь это так, словно ты когда-то мне доверял, - Гермиона прищуривается, и это злит Блэка ещё больше. - Ты должна вернуть бузинную палочку Дамблдору. Она не принадлежит тебе, и никогда не будет принадлежать, - Сириус наклоняется корпусом вперёд, роняя свои ладони на стол. - Она помогла мне. Помогла Драко и Тедди. Она слушается меня, и принадлежит только мне, нравится тебе это, Сириус, или нет. - Пока мы рисковали своими жизнями… Пока мы искали эти проклятые крестражи, уничтожали их и спасали мир, что делала ты? Гермиона всплеснула руками, ловя этот надменный взгляд напротив и ещё раз убеждаясь, что аристократическая выдержка для неё останется загадкой до конца жизни. - Ты отправился за крестражами только ради этого? Только чтобы стать героем и отбелить свою репутацию? - Гермиона нервно засмеялась в неверии, когда лицо Блэка само ответило на ее вопросы. - Я бы жизнь отдала за Гарри, и я была готова броситься за ним. Если бы не ты. - Гермиона, я… - Гарри поправляет свои очки, выдыхая, когда Сириус его перебивает: - Это я готов отдать жизнь за Гарри, это я буду всегда на его стороне, и это я делаю все возможное ради его победы. - Гарри не единственный, кто сражается, - Гермиона повторяет за Асторией, с силой проходясь по несчастному столу и отмечая в голове, что так контролировать свою злость было гораздо проще. - Ты не видел молодых парней и девушек, которые умирали в муках, в Мунго. Тебе не приходилось пришивать конечности, видеть истерзанную плоть и слышать истошные крики. Мы делаем все возможное для победы, для общей победы над злом. Гарри замирает, приоткрывая свой рот и начиная дрожать. Гермиона поджимает свои губы, только сейчас осознавая, что сказанные слова наверняка истерзали, и без того растерзанную, душу впечатлительного Поттера, однако яростные глаза Сириуса быстро приводят ее в чувства. - Я не отрицаю этого, хватит умничать и вырывать мои слова из контекста. Гарри - это главный ключ к победе, и ты окажешься невероятно глупой женщиной, если станешь отрицать это. - Я тоже этого не отрицаю, но война это не соревнование. Хватит возвышать свои заслуги и принижать чужие, в Мунго работаю не только я. - Ты была моей личной надеждой, - Сириус качает головой, опираясь ладонями о стол, пытаясь приблизиться к Гермионе ещё ближе. - Я так надеялся на тебя, а ты оказалась обычной, истеричной женщиной. - Разговор с тобой любого доведёт до истерики. - Ты не задумываясь предала бы Гарри. Если бы твой Малфой… - Что? Если бы он что? - Гермиона повысила голос, ненавидя всем сердцем, когда люди начинали многозначные предложения и оставляли их незаконченными. - Ты бы умерла ради этого Драко, который сейчас для тебя стал героем. Взгляни на себя, Грейнджер! Ты буквально поменялась, стоило ему появиться на пороге Гриммо, ты вся светишься. Все это время мы наблюдали за твоими капризами, а оказалось, нужно было лишь привести парня. Теперь то ты станешь высыпаться по ночам? Хотя нет, подожди, ты наверняка будешь занята дру… Гермиона испуганно вздрагивает, когда зелёное яблоко пролетает у неё перед глазами, надвигаясь прямо в лицо напротив стоящему Сириусу. Блэк приседает вниз, позволяя фрукту с силой удариться о стену и оставить на ней свой кровавый след, который медленно стекал яблочным соком по серой стене. - Всегда было интересно узнать, какая реакция у собак, - чистый яд стекал по стенам комнаты, наполненный агрессией и злостью, которую нельзя было сравнить ни с той, что он испытывал к Гермионе и ни с той, которая текла в его крови, когда Драко говорил с Асторией. - Судя по твоей, она у них довольно неплохая.