Кончики ее волос

Тишина этого утра давила - молча ложилась на орденовцев многотонным грузом, приобретала форму тягучей смолы и проникала внутрь. Тьма этого утра поглощала тусклый свет настенных ламп, которые пытались осветить гостиную на Гриммо таким же тяжёлым, желтым цветом. Руки этого утра были ледяные - его пальцы бегали по твоему телу, пробирались под шиворот свитера и мокрыми ладонями прижимались к твоей спине, по которой пробежали мурашки, по которой бил электрический ток, что отчаянно пытался привести тебя в чувства, пытался вывести из оцепенения и, наконец, пытался заставить тебя оторвать свои глаза от тёмного ковра, который задыхался и медленно умирал, провожая в путь собравшихся орденовцев, которые стояли под тяжестью этого утра, этого желтого цвета и льда. Драко выпрямился, выходя вперёд и взглядом проходясь по собравшимся, в круг, орденовцам. Джордж и Фред, сложив руки на груди, переглянулись: в их глазах не сиял озорной огонь, а уголки губ не были приподняты в привычной манере. Джордж шумно вздохнул, поворачиваясь в сторону Малфоя и хмуря брови и Фред, наблюдавший за профилем своего брата, медленно опустил свою голову вниз. Его взгляд смотрел на несчастный ковёр, вбирал в себя серые узоры и пытался запомнить это чёрное пятно, которое расползлось по ворсу и только один Мерлин знал историю его происхождения. Фред поднял голову, вновь устремив свои глаза на брата: остроконечная стрела, пронзившая его взгляд, заставила парня на секунду замереть и выдохнуть. Артур стоял ровно, вытянув свой подбородок вперёд и смотря на Драко с решительностью в своих глазах: глава семейства Уизли слегка покачивался из стороны в сторону, сжимая и разжимая ладони, борясь с собственным желанием взглянуть на своих детей, потому что он был уверен, если его глаза встретятся с ними, он не выдержит. По поджатым губам и стеклянному взгляду не сложно было догадаться, что сердце Артура было поражено толстыми иглами, каждая из которых обозначала имена его детей. Молли, склонив голову, аккуратно коснулась напряженного плеча своего мужа, показывая свою сильную сторону, показывая таким жестом своё мужество. Сколько сил должно быть у человека, который согласился остаться на Гриммо, чтобы присмотреть за больным директором, зная, что вся твоя семья отправилась на финальный бой? Ответ знала только Молли, мать, которая смотрела на центр всеобщего внимания потерянных людей. Которая смотрела на ковёр. Сириус наблюдал за своим племянником с настороженностью, которая и не думала покидать темных глаз, что были скрыты за жёсткими локонами чёрных волос. Тени его силуэта плясали на ковре, будучи подсвеченные нервным подергиванием пламени в лампах, которое пыталось осветить темный стан Блэка. Позиция Сириуса была твёрдой, непоколебимой, и с первого взгляда могло показаться, что мужчина был величественней скалистых гор, которые стояли на своём месте веками, сдвинуть которые не мог даже самый могучий и жестокий ураган. Желание Сириуса защитить своего крестника чувствовалось физически, оно ощущалось, хватало лишь одного скупого взгляда. Блэк, словно поймав в своём разуме беглую мысль о Гарри, вышел вперёд, прикрывая парня своим широким плечом. Этот жест был таким незаметным, был таким мягким и плавным, имея, при всей своей тишине, колоссальное значение: желание Сириуса защищать Гарри крылось не в крике, не в утверждении громким топотом о пыльный ковёр - оно было скрыто в этом аккуратном выходе вперёд, пока Поттер, коротко взглянув на своего крёстного, остался позади. Взгляд Гарри, что был скрыт за бликом круглых очков, медленно скользил по комнате. Пустота его глаз, стоило им упасть на силуэт Джинни, тихо пробиралась под кожу, впитывалась в вены и заставляла кровь застыть. Рот парня слегка приоткрылся, когда Джинни взглянула на него и уверенно кивнула головой, и один этот жест, одно колыхание ее огненных волос, заставило тело Поттера окаменеть и прирасти к пыльному ковру, который, будь у него руки, обязательно бы прикрыл глаза парня своими запачканными ладонями, лишь бы тот не опускал своего взгляда и не заметил, как крепко ее рука хваталась за Блейза. Гарри отвернулся, сразу же сталкиваясь с ядовитой мыслью, больнее ли стало его сердцу, когда он увидел, как Гермиона смотрит на Драко. Какими глазами она это делает. Смотрит на него так преданно, смотрит так, словно он был для неё всем миром, отчего в карих глазах взрывались искорки заметного страха перед предстоящим боем. Смотрит на него так, как смотрела когда-то на Гарри. Поттер, сгорая и медленно умирая под давлением чувства вины, чувствовал, как Рон крепко сжимал его плечо. Гарри смотрел на Грейнджер и считал, в своём уме, сколько ему нужно будет отдать, чтобы все исправить? Сколько времени? Есть ли оно у него вообще? Рон устремил свой взгляд на потертые ботинки, которым, судя по их внешнему виду, явно было что рассказать потрёпанному ковру. Глотая вязкую слюну и чувствуя желание прокашляться, Уизли быстро облизнул пересохшие губы, которые встретили его язык грубой и острой коркой. Большая ладонь продолжала сжимать плечо друга, продолжала хвататься за него, как за спасательный круг, и если бы парня сейчас спросили, зачем он это делает, он бы не смог дать внятного ответа. Был ли его жест желанием утешить своего друга, поддержать его и укрыть, подобно широкой спине Сириуса? Или это прикосновение, эти сжатые пальцы и ощущение напряженного плеча под ними, нужны были именно Рональду? Уизли поднял свои растерянные глаза на Гермиону, делая это по старой привычке, потому что в такие моменты, взгляд его подруги всегда имел ответы, всегда смотрел на Рона с полной уверенностью, что у них есть решение. Уизли выдохнул в собственной безнадёжности, когда осознание, что Гермиона явно не соблюдала давней традиции «обмена немыми взглядами», так и не взглянула на него в ответ, оставляя Рональда наедине со своими мучительными мыслями и подсчетами в голове, которые присоединились к Гарри. Сколько Рону нужно отдать, чтобы все исправить? Сколько времени? Есть ли оно у него вообще? Джинни, сжимая ладонь Блейза и ощущая его запах, не считала. Она не думала, не позволяла мыслям отравлять ее разум, пока рядом она чувствовала широкое плечо парня, чьи пальцы мягко сжимали ее в ответ. Девушка не нашла в себе силы улыбнуться Забини, когда он взглянул на неё. Их глаза столкнулись, излучая общую решительность, словно они вновь оказались на квиддичном поле, перед игрой обмениваясь пронизывающими взглядами. Пока кругом все было покрыто темной пеленой, тонкий лучик огненного света освещал пару, которые стояли в этой тишине, которые смотрели друг другу в глаза и продолжали плыть, продолжали грести руками и сражаться бок-о-бок, пока Джинни была уверена: когда сегодня в бою она будет поворачивать свою голову в сторону, она всегда увидит его профиль. Увидит его рядом. Блейз крепче сжал мягкую ладонь, наклоняясь к Джинни и касаясь ее лба своим. Он прикрыл глаза, позволив себе роскошь вдохнуть ее запах, запомнить ее тепло и оставить на ее лице след своего тёплого дыхания. Весь этот путь он проделал только ради пламенных волос, ради ее улыбки и задорного смеха, который подпитывал Блейза несокрушимой уверенностью, что ради Джинни он готов пойти на все. Мягкий голос девушки, который контрастировал с ее твёрдым характером, впитался в смуглую кожу, проникая в самое сердце, которое нагло заявило Забини в лицо, что без неё оно отказывается биться. В чем смысл его жизни, если он не будет стоять рядом с ней? Зачем ему продолжать вдыхать этот кислород, который без неё не имел абсолютно никого смысла, если Блейз не будет иметь возможности стоять рядом с ней и касаться своим лбом ее? Без неё, смерть для Блейза станет наивысшей наградой, станет его утешением и желанием, потому что Джинни Уизли явно выиграла в этой игре. Выиграла его. Астория сложила свои руки на груди, пытаясь скрыть дрожь собственных рук, которые ещё раз доказывали ей, что от ее аристократической жизни осталось лишь желание стоять с ровной спиной, даже когда на тебя будет падать пианино. Ее зубы беспощадно разрывали тонкую кожу внутренней стороны щёк, отчего во рту она чувствовала соленый вкус крови, которой так гордилась она в детстве. Думает о детстве и сразу же смотрит на Драко, у которого от прежней жизни осталась эта привычка стоять с прямой осанкой и вздернутым подбородком. Голова самопроизвольно поворачивается к Теодору и на губах расцветает мягкая улыбка: его кудри так небрежно спадают на смуглое лицо, которому так не идёт это озабоченное выражение. Тонкая рука стремится к нему навстречу, поднимается медленно вверх и касается гладкой кожи. Глаза Астории замечают, как Тео слегка вздрогнул, ощутив ее робкое прикосновение. Парень прикрывает свои глаза, позволяя девушке рассмотреть его густые, закрученные ресницы, которые оставили на его красивом лице мягкую тень. Внутри все так и норовит упасть и со звоном разбиться на мелкие осколки, вызывая тупое, практически животное, желание закричать. Хочет подойти к этому проклятому камину, схватить белую вазу в руки и с рыком бросить ее в стену, чтобы не быть единственной в этом тесном помещении, которая медленно разлетается на осколки. Тео вбирает в себя запах ее нежных пальцев, чувствуя свою слабость и признавая своё поражение. Астория стала для него путеводной звездой, всегда была рядом и строгим голосом ругала его за детское поведение, но только ее руки могли успокоить его, только ее пальцы могли заткнуть собственные мысли, заставляя их испуганно вжаться в угол. Астория всегда давала Теодору ласку, всегда старалась подарить ему то, чего парню так не хватало. Ее глаза смотрели всегда в душу, заглядывали вглубь и никогда не оставляли его наедине с удушающим, собственным голосом, который часто насмехался над Ноттом в детстве. Она была его единственной, была той, кому он принадлежал полностью и без остатка, той, которую он хотел сделать счастливой, принимая глупые решения. Теодор медленно приоткрыл глаза, устремляя свой взор на того, кто был обременён собственным обещанием сделать все возможное, чтобы защитить Асторию. Драко. Малфой приоткрыл губы, наблюдая за прикосновениями Астории и ощущая на себе пронзительный взгляд. Драко позволял теням падать на свой силуэт, даровал честь этому утру, которое с таким рвением накрывало его широкие плечи невидимой, раскалённой мантией. Тело горело снаружи, и жар этот грозился уничтожить парня до последней капли, если он станет виновником гибели той, кто смотрел на него этими глазами. Ее взгляд. Ее, до безумия, красивые глаза. Самые лучшие глаза. Его рука тянется к ней на манер ладони Астории. Пальцы нежно касаются кончиков кудрявых волос, которые падали на плечи и, почувствовав привычное прикосновение, они послушно упали на его тёплую руку. Локоны вбирали в себя эту нежность, умирали от неописуемого восторга и, в немой мольбе, просили его не останавливаться. Драко чувствовал в своих руках мягкий шёлк, чувствовал их мягкость и то, как они ему поддавались. В голове был тот самый день, когда его взгляд впервые упал на кончики ее волос. «Ты мне нужен» Гермиона смотрела на него так, словно все кругом было не важно, словно для неё существовал только Он, только его пальцы и серые глаза. «Ты мне очень-очень нужен» Прикрывает карие глаза, погибает под давлением собственного, внутреннего желания упасть к нему в руки и срастись с бледной кожей, стать его частью и никогда не отпускать. Вцепиться мертвой хваткой. Никому и никогда не отдавать. «Я рядом с тобой. Я всегда буду рядом с тобой, буду держать тебя за руку и прикрывать твою спину» Желает, чтобы он залез в ее голову, чтобы он пересмотрел каждую полку с ее собранными воспоминаниями, потому что уверена - только они смогут показать все то, что она чувствует. Ни одно слово, ни одно прикосновение и ни один взгляд не сможет выплеснуть наружу все то, что чувствовала Гермиона Грейнджер. Тени гостиной не могли скрыть его серых глаз, были не в силах спрятать от неё Северное Море, в которое она была готова прыгнуть с головой. Его взгляд. Его, до безумия, красивые глаза. Самые лучшие глаза. Драко шумно выдыхает, хмуря свои брови и отрываясь от концов ее кудрявых волос. Шум его шагов наполняет гостиную чем-то густым и даже мягкий ковёр, что принял каждый отточенный удар на себя, был не в силах впитать в себя вязкость этих звуков. - Если все готовы, то… - Нет, стойте! Все обернулись на топот Нимфадоры, которая вбежала в комнату. Она сразу же подбежала к своему мужу, пытаясь выровнять собственное дыхание и мягко улыбаясь всем присутствующим. - Что ты здесь делаешь? - жестко спросила Гермиона и замечая, как Теодор вышел вперёд. На общем совете было принято, что Нимфадора остаётся вместе с Молли на Гриммо. Гермиона приводила массу причин, которые были мало правдоподобными и явно не убедили Тонкс в том, что ей необходимо остаться здесь, однако все остальные были абсолютно солидарны с предложением Грейнджер не брать с собой девушку. Потому что у неё был Тедди. Ему нужна была мать. В тот вечер волосы Тонкс окрасились в кровавый цвет, а глаза стреляли в Грейнджер остроконечными стрелами: впервые за все время Нимфадора смотрела на свою подругу именно так, но Гермиона была готова выдержать хоть тысячу таких взглядов, если вопрос касался безопасности Тонкс. И Тедди. Когда Теодор вышел вперёд, положив свою ладонь на плечо девушки и взглянув на неё глазами, полные мольбой, девушка успокоилась. Молча прошла в свою комнату и остаток вечера провела с Тедди. Но она не соглашалась. Нимфадора замерла от холодного голоса своей подруги и, собравшись с мыслями, склонила свой подбородок. Гермиона выпрямилась, складывая руки на груди в защитном жесте, продолжая обмениваться колкими взглядами с Тонкс и ощущая всю ту обиду, которую Нимфадора испытывала сейчас. Но у Грейнджер не было выбора. - Я не останусь здесь, пока вы все будете сражаться на поле боя. Я не найду себе места. Оставлять меня нечестно и несправедливо с вашей стороны, - Тонкс взглянула на Римуса, и когда ее муж покачал головой, она вновь замерла. Гермиона подошла к девушке ближе, вставая напротив ее лица. Грейнджер взяла Тонкс за плечи, аккуратно их сжав и заставляя Нимфадору заглянуть в карие глаза. - Мы справимся. Твоя главная задача это оберегать Тедди. Никто не знает, что… - Нет, я не останусь здесь, Грейнджер, - Тонкс резко отстранилась и, замечая собственную грубость, Нимфадора приоткрыла рот, шумно втягивая воздух. Гермиона выпрямилась, чувствуя, как Теодор встал рядом с ней. Взгляд Нотта пронизывал Тонкс насквозь, заставлял девушку оцепенеть. Его глаза смотрели на неё умоляюще, имели в себе примесь скорби и страха, что история может вновь повториться. Теодор, за короткий период времени, успел сблизиться с Тонкс, нашёл в ней ещё одну причину не загоняться, в своей голове, в угол, как загнанное животное, когда его внутренний голос продолжал выть и скорбеть по родной матери, пока изнутри давили стены осознания, во что превратился его отец. - Пожалуйста, - тихо прошептал Теодор и в его голосе было столько отчаяния, что Гермиона не сдержала тихого всхлипа. - Пожалуйста, останься. Не иди. Драко и Астория переглянулись, плечами прижавшись друг к другу и настороженно наблюдая за Ноттом. Гермиона поджала губы, когда Нимфадора, приоткрыв рот, слегка задрожала. Римус подошёл к жене, ласково обнимая ее за плечи и мягко выпроваживая ее за дверь. Тихие шаги Нимфадоры и Молли, которые скрылись в темном коридоре, никогда не ещё не дарили такого успокоения. Скрип старинных половиц, под весом их тел, никогда ещё не был таким приятным. Приглушённый топот на верхних этажах и хлопнувшая дверь никогда ещё не наполняла сердца таким громадным облегчением. Гермиона выдохнула, оборачиваясь и сталкиваясь с Малфоем глазами. Он прошёл к центру гостиной и, вновь окинув присутствующих быстрым взглядом, еле слышно вздохнул. Орденовцы, переглянувшись, глубоко вобрали в себя воздух. Треск аппарации заполнил тишину этого утра. Орденовцы трансгрессировали по очереди, под внимательный взгляд Малфоя, который провожал каждого напряженным взглядом. Блейз, протянув руку Джинни, взглянул другу в глаза. Один. Астория бросила быстрый взгляд на Теодора и, прежде чем вихрь засосал их, кончик ее указательного пальца едва коснулся ладони парня. Два. Гермиона и Драко остались одни посредине гостиной, в слабом объятии старого ковра. Лучи рассветного солнца медленно опускались на Гриммо, начиная подсвечивать комнату, отчего давление этих теней заметно ослаблялось. Гермиона подошла к Малфою, заглядывая в радужки его глаз и наблюдая за борьбой, которую он вёл с самим собой и в которой он снова проиграет. Потому что ее ладонь, что мягко накрыла его впалую щеку, не оставляла ему выбора и заставляла капитулировать. Он всегда поднимал белый флаг, всегда сдавался и позволял Грейнджер быть рядом с собой, потому что это было правильно. Ее ладонь, взгляд и кончики холодных пальцев были правильными. Воздух треснул и вихрь молниеносно затянул двух людей. Три. И лишь пыльный ковёр и потухшая лампа, заботливо укрытые алыми лучами рассветного солнца.

***

Запах сырости въелся в стенки носа, отчего на глазах навернулись слёзы. Орденовцы медленно продвигались вперёд по тёмному туннелю, который за ночь успел прорыть Лютен и ещё несколько домовых эльфов, которые были заперты в стенах Хогвартса и были свидетелями всего того кошмара, что творился в замке. Драко шёл впереди, озаряя всем пути факелом с огнём: по мере приближения к школе, использовать магию становилось более рискованно. Малфой замер посередине туннеля, резко оборачиваясь и бросая напряжённый взгляд на толпу позади себя. - Все. Быстро в сторону! Орденовцы послушно расступились, сжимая свои палочки в руках и напрягаясь, когда Малфой резко побежал обратно. Грейнджер бежит вслед за ним, чувствует, как на лицо сыпется пыль, и в беге направляет свою палочку вперёд. - Эксп… - Нет, стой! - Гермиона пробегает вперёд, когда в глаза бросаются кончики светлых волос. Тонкс тяжело дышит, проходя вперёд и позволяя огню осветить ее лицо. - Ты… Гермиона не поворачивает своей головы на голос Драко, ощущая ярость в его злобном оскале и полностью разделяя его чувства. Она начинает трястись, пока внутри неё переворачиваются органы, пока к горлу подступает тошнота и разгорается желание исчезнуть, чтобы не позволить себе закричать на появившуюся Тонкс и не проклясть ее Остолбеней. - Ты хотя бы понимаешь, что ты делаешь? - выплюнул Драко, начиная отрывисто дышать и смотреть на невозмутимую Нимфадору, которая продолжала идти вперёд. - Я мог проклясть тебя. - Не льсти себе, брат, у тебя бы не вышло, - Тонкс смотрит на него и ощущая, как его ярость начинала медленно расти, Нимфадора медленно растрачивала весь свой боевой настрой. Она повернула голову, сталкиваясь с Грейнджер взглядами и замирая. Тонкс смотрит на Гермиону виновато, смотрит и мягко улыбается, словно это может спасти ее положение. Гермионе становится все сложнее сдерживать себя, становится трудно держать своё дыхание ровным. Контролировать себя практически не получается и если бы не этот виноватый взгляд напротив, Грейнджер бы точно разорвала все преграды в клочья. - Тонкс, пожалуйста, - Гермиона тяжело дышит, стискивает свои зубы и пытается не шипеть. - Все будет хорошо. - Да, потому что ты возвращаешься обратно, - Драко загораживает Тонкс путь, когда замечает, как девушка начинает продвигаться вперёд, по туннелю. Нимфадора одаривает своего брата злобным взглядом, и пока двое родственников вели борьбу между собой, сзади послышались шаги. Гермиона обернулась, замечая Теодора, который замер ровно тогда, когда его взгляд зацепился за Тонкс. Он начал быстро мотать головой из стороны в сторону. - Нет, нет, нет, нет, ты не должна находиться здесь, - его голос звучит очень потеряно, пока глаза испуганно бегают по лицу Нимфадоры. - Ты должна быть на Гриммо! Тонкс шумно выдыхает, и ощущать на себе давление стольких глаз было невыносимо, однако Нимфадора была не из робкого десятка. Это Грейнджер поняла ещё давно. - Дора? - Римус выходит вперёд, сталкиваясь с Теодором плечами и неверующим взглядом уставившись на свою жену. Тонкс приоткрывает рот, позволяя кислороду медленно покинуть ее легкие, которые были стиснуты давлением укоризненных взглядов. Девушка подошла к своему мужу, протягивая свою ладонь к нему навстречу и, когда Римус отстранился назад, ее рука застыла в воздухе, продолжая смотреть мужчине в лицо. - Ты не должна находиться здесь. Мы это с тобой обсуждали. В глазах профессора Люпина мерцает страх, но голос его звучит ровно и спокойно. Словно они находились в кабинете, и он рассказывал им всем очередную лекцию. Нимфадора опускает свою руку, пряча свой взгляд и уставившись в пол. Гермиона нервно кусает губы и надеется, что сейчас вновь раздадутся облегчённые шаги Тонкс и она скроется в темноте длинного туннеля. Но девушка продолжала стоять и смотреть в пол. Гермиона подошла к Нимфадоре, пытаясь заглянуть ей в глаза, чтобы попытаться убедить девушку сделать шаг назад. Тонкс, замечая старания подруги, медленно поднимает виноватые глаза на Грейнджер и шумно выдыхает. - Тонкс, это… Ты должна думать о Тедди, должна думать о своей безопасности. Ты нужна сейчас на Гриммо, и если с тобой… Гермиона закрыла рот, ощущая дрожь своих губ и дрогнувший голос, когда слова сами вырвались из ее уст. Тонкс вновь мягко улыбнулась, и эта картина вызвала у Грейнджер неприятное чувство в животе. Тонкс, подсвеченная пламенем факела. Тени на ее лице и желтый свет. Мягкая улыбка. - Со мной ничего не случится, - Тонкс наклоняется вперёд и протягивает свою ладонь к Гермионе, нежно накрывая холодную щеку своими пальцами. - Все будет хорошо. Доверься мне. Нимфадора отстраняется, поворачиваясь к Теодору и подмигивая ему. Нотт замер, продолжая крутить головой и наблюдать за шагами Тонкс, которая, под строгий взгляд Аластора, встала рядом с ним. Гермиона переглянулась с Теодором, и его глаза, эта картина, как выглядело его лицо, ей тоже не понравилось. Потерянные глаза и страх, что заморозился на его лице. Грейнджер вздрогнула, почувствовав на своей ладони крепкую руку Малфоя. Он вновь вытянул факел вперёд и, тяжело вздохнув, двинулся дальше, мягко потянув Гермиону за собой. Под тихие шаги и напряжённый воздух, орденовцы продолжали двигаться вперёд. Пыль и мелкие кусочки глины продолжали падать на головы людей, накрывая их волосы красным песком и заставляя их носы чесаться. Было неприятно ощущать во рту вкус этой грязи, которая, кажется, проникла даже в легкие, отчего дышать становилось все сложнее, хотя Грейнджер не была уверена, что причиной ее проблем с дыханием была эта проклятая глина. За спиной она слышала тихий голос Тонкс, которая перешёптывалась с Теодором и отвечала на его возмущения, и это казалось Грейнджер абсолютно неправильным. Возможно, в ней вновь заговорил эгоизм, потому что слушать голос Нимфадоры в такой опасности было просто невозможно. Это вызывало у Гермионы приступ тошноты и головную боль, пока в груди начиналась зарождаться паника, которую не в силах был отогнать даже Малфой, чья ладонь продолжала крепко ее сжимать. Потому что на Гриммо был Тедди. Маленький и один, который даже не понимал, где его родители и почему на Гриммо стало необычайно тихо. Драко остановился. Он выпустил ладонь Гермионы, протягивая свою руку вперёд и касаясь чёрной ткани, что закрывала проход. Услышав за ней перепуганные голоса, среди которых она узнала Невилла, ее сердце болезненно сжалось, ощущая желание броситься вперёд и побежать на этот голос. Войти в замок. Малфой, бросив факел на пол, отчего огонь незамедлительно погас, аккуратно отодвинул тёмную штору в сторону, сразу же жмурясь от обилия света, что ударил его серые глаза. Он спрыгнул вниз, приземляясь ногами на каменный пол и ловя на себе шокированные взгляды собравшихся студентов, которые начинали медленно подниматься со своих мест. Драко отряхнулся и, уделив лишь пару секунд присутствующим, с силой дернул темную ткань на себя, отчего та, с треском порвавшись, упала Малфою прямо в ноги. Драко, не оборачиваясь к участником Отряда Дамблдора спиной, протянул руку Грейнджер, помогая ей спуститься вниз. В нос ударил знакомый запах школьных стен, пока глаза продолжали бегать по сокурсникам. Как долго она их не видела? - Гермиона? - протянула Полумна, выходя вперёд и смотря на подругу удивленным взглядом. Послышались глухие звуки ног орденовцев, которые поочерёдно спрыгивали вниз с туннеля. Каждый из них жмурил глаза и пытался привыкнуть к свету, пока ученики продолжали пребывать в оцепенении и ужасе. И лишь профессор Макгонагалл стояла, выпрямив спину и сдерживая улыбку. Гарри спрыгнул самым последним и после его появления толпа заметно оживилась. Сокурсники подбежали к Поттеру, протягивая свои руки вперёд и не сдерживая эмоций, явно доверяя стенам Выручай комнаты, которая, уже в которых раз, спасала студентов. Гермиона не спешила расслабляться и разделять радости удачного прибытия в замок, потому что понимала - худшее ещё впереди. Если оно уже не началось. - Отряд Дамблдора продолжает жить, - гордо произнёс Невилл, обнимая Гарри за плечо, - и мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе уничтожить Волдеморта. Гермиона посмотрела на Драко, замечая в его глазах собранность. Он был на чеку, не расслаблялся ни на секунду, глазами бегая по всем присутствующим и явно раздражаясь сценой, что развернули перед ним сокурсники и Гарри Поттер. - Я тоже очень рад вас всех видеть, - мягко произнёс Гарри, вырываясь из объятий и проходя вперёд, занимая место между Гермионой и Драко. - Сейчас перед нами стоит сложная задача. Настал тот самый день, когда у нас появилась возможность показать то, чему мы научились, будучи в отряде. Я верю в вас и я вам доверяю. Студенты, воодушевившись речью Гарри, одновременно закивали головами. Поттер обернулся и, встретив взгляд Грейнджер, он, в решительном жесте, кивнул подруге головой. Гермиона замерла, приоткрывая губы и чувствуя, как они медленно начинали переступать стартовую черту. Как начинается кошмар наяву. Аластор вышел вперёд и Тонкс, которая стояла со своим мужем позади него, подошли к Гермионе. Грейнджер инстинктивно придвинулась к подруге, и Нимфадора, замечая нервозность девушки, протянула свою руку к ее ладони. Их пальцы переплелись между собой и когда властный голос Грюма призвал всех присутствующих к тишине, Грейнджер повернулась и заглянула Нимфадоре в глаза. Тонкс подмигнула ей и, отвернувшись, стала внимательно слушать слова Аластора и план дальнейших действий. Грейнджер продолжала смотреть на профиль своей подруги, продолжала его запоминать и оставлять в голове собственные пометки, начиная собирать их на отдельную полку в своих воспоминаниях. Тедди был очень похож на свою мать и эта мысль укутала Грейнджер в тёплое, уютное одеяло. Потому что она желала, чтобы Тедди вобрал в себя все самые лучшие черты своих родителей. - Мы должны выманить Волдеморта и вынудить его псов прибыть сюда, - Грюм ходил из стороны в сторону, строго очерчивая силуэты студентов и орденовцев. - Гарри станет приманкой. Драко вышел вперёд, занимая место рядом с Аластаром, когда тот, кинув быстрый взгляд на парня, кивнул ему головой, призывая продолжить его план. - Когда они прибудут сюда, мы разделимся. Гарри покончит с Реддлом, но он не единственная наша цель, - Драко, обменявшись с Поттером взглядами, посмотрел на Теодора и нахмурился. - Мы разберёмся с нынешним Министром магии и его приспешниками. Услышав это, ученики переглянулись между собой. Невилл, чей взгляд был напряжен и направлен куда-то в пол, вышел вперёд, поднимая голову и вопросительно уставившись на Малфоя. - Кто… Вы убьете Беллатрису, не так ли? - Лестрейндж мертва, - быстро ответил Драко и Невилл, услышав эти слова, впал в ступор. - Министерство скрывает любую информацию, которая может повлиять на неустойчивую власть. Поэтому Люциус - первый в списке. Драко повернулся лицом к Гермионе. Она пошла к нему навстречу, ощущая на себе напряжённые взгляды Гарри и Рона. - Мы прошли девяносто процентов пути, - выдохнула Грейнджер, наклоняясь вперёд и лбом утыкаясь в грудь Драко. - Осталось ещё десять. Малфой тяжело вздохнул, поворачивая голову в сторону Тонкс, которая продолжала ловить порцию нотаций от возмущённого Теодора, который не мог свыкнуться с мыслью, что Нимфадора действительно пришла на поле боя. Потому что на Гриммо был Тедди.

***

Топот студентов и крепкая ладонь Драко. Пальцы Гермионы впились в его руку, пока ее ноги продолжали шагать в такт студентам. Они спускались к Большому Залу и сейчас, находясь здесь и ощущая его руку, ей было непривычно. Непривычно смотреть на эти стены и ощущать себя в них чужой, непривычно слышать ритмичный топот, непривычно было смотреть на каменные стены, что в немом жесте внимательно тебя рассматривали. Огромные двери, с шумом, распахнулись. Они медленно раздвигались в стороны, и Гермиона, заметив мелькающее, розовое пятно, почувствовала приступ тошноты, и ее рука крепче вцепилась в ладонь Малфоя. Долорес Амбридж. Позади неё, вытянув свои палочки вперёд, стояли Амикус и Алекто Кэрроу. Заметив их, Гермиона шумно сглотнула, поворачивая свою голову в сторону и сразу же замечая напряжение Драко. Малфой сжал свою волшебную палочку в руках. - Ну что же, я всегда говорила, что мистер Поттер крайне недалёкий человек, - Долорес хохотнула, сложив руки перед собой и услышав это, брат с сестрой усмехнулись. Гарри вышел вперёд, оставляя позади себя студентов и хмурясь. Долорес замерла. - Главный крестраж Волдеморта был уничтожен. Он потерял остальные, но вы наверняка не знаете об этом. Лицо Амбридж вытянулось и Кэрроу, переглянувшись между собой, заметно напряглись. - Он слаб. Убить его не составит никакого труда, поэтому вам лучше сдаться. Вас будут судить по закону. Долорес вышла вперёд, сверля Гарри взглядом и щурясь, пока Амикус и Алекто медленно проследовали следом, продолжая тянуть свои палочки вперёд. - Ты глупец, Гарри. Когда ты умрешь, я с радостью станцую на твоих костях, потому что каждое твое слово - сплошное враньё. - Мне незачем лгать. Реддл не в состоянии сражаться дальше и он умрет, - Гарри склонил подбородок вперёд, сверкнув линзами своих очков. - Выбор за вами: предстать перед судом или умереть вместе с ним. Гермиона и Драко одновременно выбежали вперёд, когда в сторону учеников полетело первое заклинание. Одним взмахом палочки Грейнджер обезоружила Долорес, которая, игнорируя вспышки проклятий, пролетающих мимо неё, впилась взглядом в Бузинную палочку девушки. Кэрроу выбежали вперёд, отбиваясь от заклинаний и пытаясь дотянуться до Долорес, чтобы вместе с ней трансгрессировать. Джинни и Блейз выскочили вперёд, поднимая свои палочки кверху и одновременно выкрикивая проклятия. Глаза Амикуса Кэрроу в мгновение стали стеклянными, пока его тело, на секунду замерев, начинало медленно оседать на пол. Алекто, отбившись от, полетевшего в ее сторону, непростительного, схватила Амбридж за предплечье и, спустя секунду, два женских силуэта дымкой исчезли за разбитым окном позади. Бездыханное тело Амикуса осталось лежать посреди Большого Зала, и его мёртвый взгляд был устремлён на потолок, который отбарабанил тяжёлые капли весеннего дождя. Сверкнула молния. Будет гром. Джинни тяжело дышала, отворачиваясь в сторону, не желая смотреть на мёртвое тело. Все присутствующие испуганно вздрогнули, когда по помещению пронёсся, словно ветер, протяжный голос, который, несмотря на старания приложить больше мягкости, звучал невыносимо пугающе. Гермиона была готова услышать Реддла, была готова, что Волдеморт не заставит себя ждать, но этот голос… Этот голос ему не принадлежал. Грейнджер резко обернулась, уставившись на Драко и замечая, как парень замер. Голос Люциуса продолжал медленно скользить по каменным стенам, продолжал зазывать и угрожать, пока оцепеневшие студенты, в страхе, переглядывались между собой. - Давайте сохранять спокойствие. Вы все очень напряжены, и я понимаю: во время войны трудно быть расслабленным, однако давайте не поддаваться панике. Преданным людям незачем бояться нас, вам всего лишь нужно отдать нам Бузинную палочку. Мы даём вам ровно один час. Только один час. Тишина упала на Большой Зал с крупными каплями дождя. Гермиона опустила глаза на свою палочку, шумно сглатывая и вновь поворачиваясь к Малфою. Она испуганно вздрогнула. - Ты слышала, Грейнджер? - Гермиона робко кивнула головой и Драко, быстро облизнув губы, тихо продолжил: - ты знаешь, что это значит? - Волдеморт слаб, если он вообще жив, - на одном дыхании произнесла Гермиона и Малфой кивнул головой. - Твой отец… Он взял бразды правления в свои руки. Драко обернулся и, найдя взглядом Теодора, поменялся в лице. Нотт прошёл вперёд, сжимая ладонь Астории и шумно сглатывая, потому что Малфою и не нужно было произносить слов. Все было понятно по его взгляду. Гарри прошёл к центру помещения, окидывая перепуганный студентов взглядом. Гермиона вновь опустила глаза на свою руку, в которой была сжата ее палочка. - С помощью Бузинной палочки они хотят все исправить, - ровно произнесла Гермиона, большим пальцем пройдясь по неровной поверхности дерева. Драко приблизился, опуская свой взгляд и наблюдая за медленными движениями Грейнджер. - Так почему бы им не отдать то, что они просят? - выкрикнул Симус, и Гермиона обернулась через плечо. - Они даже не упомянули Гарри. - Предлагаешь завернуть самую могущественную палочку в подарочную упаковку и подарить Люциусу? - Тонкс театрально закатила глаза, проходя вперёд и прикрывая собой Гермиону. - Это мы здесь выдвигаем условия. Либо они сдаются, либо они умрут, - Драко выпрямился, бросая раздражённый взгляд в толпу. Финниган захлопнул приоткрытый рот, не выдерживая давления стольких глаз, которые смотрели на него с укором. Гермиона поджала губы, вновь обращая свой взор на дерево и, быстро облизнув губы, взглянула на Драко. Она видела его профиль уже тысячный раз, но чувство, которое она испытывала, стоило ее глазам упасть на его скулы и вытянутую шею, каждый раз было разным. Сейчас она ощущала, как внутри неё натягивается плотный канат, и если ты к нему прикоснешься, то тебя обязательно ударит током. Возможно, Грейнджер не была против, позволяя давлению и напряжению внутри расти, когда неизвестность смотрела ей прямо в глаза. В голове прозвенела секундная стрелка настенных часов на Гриммо. Если бы она оказалась здесь, не упустила бы момента отчеканить каждую секунду, тем самым издеваясь и насмехаясь над наивной Грейнджер, которая стояла здесь, посредине Большого Зала и продолжала с силой сжимать Бузинную палочку в руках.

***

Сколько времени прошло с тех пор, как Гермиона, в последний раз, стояла у входа в замок? Как давно она не видела скалистые горы, высокую арку и пики Астрономической башни, не мог сказать никто, потому что Грейнджер начала отсчитывать время с момента взрыва в спальне Драко. Огромная толпа Пожирателей стояла по ту сторону, и выглядели они как одно огромное, черное пятно, даже несмотря на то, что их лица больше не украшали маски. Им нечего было скрывать. Орден разделился, занимая места с разных частей замка и готовясь отражать атаку с каждой стороны. Не было сомнений, что самой главной целью был Люциус Малфой, который занял место Тёмного Лорда и стоял во главе этого чёрного пятна, которое замерло и внимательно наблюдало за таким же, серым пятном, напротив. Гарри кивнул Рону головой и два друга, одновременно взглянув на Сириуса, сделали шаг назад. Поттер сжимал в руках Бузинную палочку и, когда толпа Пожирателей, с громким криком, бросилась вперёд, Рональд, Блэк и Гарри бросились в сторону квиддичного поля. По мере приближения Пожирателей, Гарри тянул руку вперёд, бросал заклинания и показывал бузинное деревце. - Давай, давай, давай, - Драко смотрел на приближающуюся толпу, тряся своей ногой и вглядываясь в силуэты. Когда большая часть Пожирателей забралась на мост, Драко и Гермиона выбежали вперёд. Взмахнув своими палочками, несколько бомб, что были наспех привязаны к опорам моста, взорвались. Пожиратели, трансгрессируя и продолжая неистово вопить, медленно пропадали из поля зрения, попутно умудряясь сообщать своим сообщникам позади, что Гарри Поттер с Бузинной палочкой направился в сторону поля для игры в квиддич. Когда большинство Пожирателей скрылись в пропасти или аппарировали, часть Ордена, получив сообщение от Артура, что Люциус Малфой в замке, активировало защитные заклинания. Первая часть плана сработала блестяще. Пожиратели были уверены, что Бузинная палочка находится у Гарри и передали об этом Люциусу, который, в компании Нотта и Алекто Кэрроу, аппарировали в замок. Остальная часть Пожирателей Орден абсолютно не волновала. Гермиона сжимала свою волшебную палочку, быстро передвигая ногами и пытаясь не отстать от Драко. Позади них гремели взрывы и проклятия, пока над головой дрожал защитный барьер. Квиддичное поле горело. Пылало ярким пламенем и оставляло в воздухе свой собственный призрак и Гермиона успела подумать, что если бы в этой части плана были задействованы Блейз и Джинни, их сердца явно не выдержали бы подобной картины. Большая часть Ордена, расставив ловушки по всему периметру, отбивалась от атак Пожирателей. Они умело отбивались от ядовитых бомб, большинство мин были удачно пройдены, и лишь пара десятков солдат армии Люциуса лежали на зелёной траве, окрашивая ее в алый. Гермиона заметила Теодора и Асторию. Они стояли спинами друг к другу, отбиваясь от непростительных и посылая такие же в ответ. Они не колебались ни секунды, убивая тех, с которыми недавно сидели за одним столом. Их прямые осанки и сосредоточенный взгляд источали хладнокровие и жестокость, но Грейнджер уже знала этих двоих. Знала их слишком хорошо, чтобы подумать, сколько месяцев понадобиться, чтобы у Астории перестали трястись руки? Гермиона вытянула руку вперёд, делая резкий взмах кистью и проклиная трёх Пожирателей, которые перегородили им путь. Когда очередное непростительно заклинание вырвалось из конца ее дерева, она почувствовала, как ее слегка дернуло назад, отчего она на секунду потеряла равновесие. Голубая, прозрачная стена вмиг образовалась перед ней, защищая от летящего заклинания и Грейнджер, быстро опомнившись и поднимаясь на ноги, вновь побежала вперёд, продолжая взмахивать палочкой и в голове шептать все проклятия, которые были здесь уместны. Плечом к плечу с Драко. Большинство проклятий летели в его сторону. Грейнджер видела глаза Пожирателей, видела этот гнев и ненависть, когда перед ними оказывался Малфой. Жажда его смерти читалась у них на лицах, и Гермиона подумала, хотели ли они его убить по приказу главнокомандующего или же их лично задевал тот факт, что сын их предводителя был на противоположной стороне? Малфой отражал удары, выбегал вперёд, прикрывая собой Грейнджер и оборачивался назад, когда их начинали окружать со всех сторон. Гермиона, окружив их защитным барьером, пыталась его сдержать, когда атак оказалось слишком много, а из-за вспышек проклятий и дрожи купола на небе, в глазах начинало рябить. Гермиона собрала в легкие воздух, сжимая своё дерево в руках, которое приобрело форму толстой, коричневой ветви Сандала, позволила всей своей энергии пройти через ее тело. Ее магия концентрировалась в теменной области головы, и медленно, подобно кровотоку, спускалась к ее ладоням. Каждая клетка ее организма медленно заполнялась ее магией, двигалась по ее телу и впитывалась в дерево, зажатое в пальцах. Гермиона выбежала вперёд, и Драко, замечая перед собой Грейнджер, выругался себе под нос, пытаясь сравняться с ней и отразить летящую в неё атаку. Один. Два. Три. Ржавая, секундная стрелка отбивала послушный ритм в голове Гермионы и она, слушая раздражающий стук, пообещала себе уничтожить эти старинные часы на Гриммо своими же руками, если они сегодня выживут. И плевать на многовековой возраст и историю. Один. Два. Три. - Депульсо! Яркая вспышка, которая, взорвавшись, вырвалась с конца волшебной палочки. Пожиратели в радиусе пятисот метров, отлетели на довольно большое расстояние. Удар защитного заклинания оказался настолько мощным, что некоторые, не выдерживая взрыва и волны, лежали на зелёной траве, позволяя каплям холодного дождя омыть их бездыханные тела в последний раз. Драко замер, смотря перед собой и не веря своим глазам. Гермиона обернулась, тяжело дыша и чувствуя дрожь собственных рук, пока ее палочка продолжала вибрировать в ладони. - Снова скажешь, что мне следовало бы использовать свой кулак, как в прошлый раз? Драко сглотнул, смотря на Грейнджер перед собой. Его взгляд медленно скользил по ее телу и, когда его глаза упали на коричневое древо в ее руках, он заметно напрягся. Малфой прошёл вперёд, под внимательный взгляд Гермионы, вставая около ее плеча. Когда его плечи, с очередным тяжёлым вздохом, опустились, его серые глаза направились вперёд. Грейнджер, проследив за ними, устремила свой взгляд на руины квиддичного поля, замечая на нем Люциуса и Гарри, которые замерли, направив друг в друга волшебные палочки. - Римус убил Алекто, - тихо произнёс Теодор и Гермиона, услышав это, шумно сглотнула. Минус два. Драко замер, когда его отец, взглянув на него, резко дернулся вперёд, прячась за своими людьми и посылая проклятия в сторону Теодора. Астория, выбежав вперёд, протянула свою руку и перед ними образовалась тонкая пелена защитного барьера, отчего проклятие, отрикошетив, попало в стоявшего Пожирателя, который стоял неподалёку, а сейчас лежал, словно мешок, набитый камнями, на полу. - Вся семья в сборе, - прохрипел Сириус, держа окровавленный бок и пытаясь откашляться. Люциус скривил губы и, медленно опустив конец своей палочки, развёл руки в сторону. Драко напрягся, пройдя вперёд и продолжая направлять свою ладонь в сторону своего отца. Сколько времени ему понадобиться, чтобы губами произнести два слова и убить его? - Нас не интересует Поттер, - произнёс Люциус, делая шаг навстречу к сыну. - Я не трону твоего друга, ради которого ты отвернулся от семьи. Все, что мне нужно, так это его палочка. Драко усмехнулся, откровенно веселясь от услышанных слов. Гермиона крепче сжала своё деревце, переглянувшись с Гарри. Она вновь шумно сглотнула. - Опусти свою палочку, Драко, - ровно произнёс Люциус, наклоняясь вперёд. Драко сжал свою палочку ещё крепче. Так сколько же понадобиться Малфою времени, чтобы убить своего отца? - Где он? Волдеморт? - спросил Драко. Гермиона продолжала смотреть на Гарри. Она начала медленно двигаться в сторону, продолжая направлять конец своей палочки на Пожирателя, который стоял по правую сторону от Люциуса, ожидая приказа. - Нам не нужен Поттер, - повторил Люциус и Драко явно не устроил ответ своего отца. - Пусть твой друг отдаст мне свою палочку и никто не пострадает. - Он мёртв, не так ли? - Драко наблюдал, как лицо Люциуса начинало медленно вытягиваться и обретать серый оттенок. Малфой-старший выглядел слегка потрёпанным. Его волосы были взъерошены, на щеках была колючая щетина, а под глазами собрались отпечатки его бессонных ночей. Услышав слова своего сына, облик его приобрёл более одичавший вид: потухшие глаза смотрели на наследника в упор, и наблюдая, как Драко победно ухмыляется, Грейнджер заметила во взгляде Люциуса что-то. Что-то. - Ты действительно поехал головой, - Драко покачал головой, продолжая усмехаться. - Ты боишься, что твоя армия, прознав про смерть Тёмного Лорда, бросит тебя. Бузинная палочка тебе нужна для силы. Гермиона замерла, замечая, как глаза Гарри округлились, когда предположение Драко, по поводу смерти Реддла, судя по реакции Люциуса, оказалось правдивым. Малфой-старший нахмурился, позволяя теням этого дня окрасить его бледное лицо в зеленый оттенок. Пока капли дождя, словно испугавшись накалённой атмосферы, прекратили падать с неба, Люциус смотрел на своего сына исподлобья. Его рука резко взметнулась вверх, отчего конец его палочки, которая на ребре имела такой же узор семейного герба, что и палочка Драко, смотрел наследнику в лицо. - Твоя жажда мести не стоит и галлеона. Ты сегодня умрешь и я сотру твое имя с истории Малфоев раз и навсегда. Ни один потомок нашей семьи не будет вспоминать твоего имени и это ты умрешь, не имея даже собственной могилы. Не имея места в истории рода, которым ты так гордишься. Драко замер, когда в ответ услышал хриплый смех своего отца. Люциус, опустив свою палочку, позволил платиновым волосам, что из-за грязи приобрели сероватый оттенок, прикрыть его смеющееся лицо. Гермиона, сделав шаг вперёд и наблюдая за состоянием Малфоя-старшего, перевела свою палочку с Пожирателя на Люциуса. Мужчина сделал глубокий вдох. - Ты предал меня. Ты предал семью, предал светлую память своей матери, предпочитая умереть, сражаясь за Поттера и Орден, - Люциус покачал головой, продолжая говорить и не замечая конца палочки Грейнджер, что была направлена в его сторону и начинала темнеть. - Ты так любишь громкие слова, но на деле ты такой же, как и в детстве. Ты трус, Драко. Ты не сможешь убить меня. Пальцы Драко, разжавшись, снова крепко схватились за основание палочки. Гермиона хмурила брови и краем глаза наблюдала за каждым движением парня, который продолжал смотреть на своего отца. - Ты не убьешь меня, - увереннее произнёс Люциус, задирая голову и смотря на своего сына с презрением. - Поттеру лучше поторопиться и произнести непростительное, потому что вероятность моей смерти от твоей руки равна нулю. Гермиона поджала губы, когда ее взгляд опустился на свою палочку. Дерево продолжало темнеть и вибрировать и девушка, бросив быстрый взгляд на Гарри, заметила его потерянный вид. Она взглянула на его палочку, которая начинала менять свою форму, начиная приобретать коричневый оттенок. - Грейнджер. Гермиона шумно сглотнула, поворачивая голову в сторону Малфоя, чей взгляд был далее прикован к своему отцу. Под внимательные глаза Люциуса, она медленно приблизилась к парню, слегка наклоняясь вперёд. - Пусть Поттер отдаст ему свою палочку, - ровно продолжил Драко и девушка нервно облизнула губы. - Но сначала, твои псы должны убраться отсюда. Ты имеешь привычку не сдерживать свои обещания, отец, и нам нужна гарантия, что мы уберемся отсюда живыми. Люциус кивнул головой Пожирателям позади него и те, склонившись и превратившись в темное облако, исчезли. Толпа армии Малфоя-старшего, что окружила их со всех сторон, медленно покидала квиддичное поле под внимательный взгляд Драко, который скользил глазами и буквально считал каждый треск. Сто сорок восемь. Когда большинство Пожирателей исчезло, Драко бросил вопросительный взгляд на своего отца, позади которого продолжали стоять три солдата, облачённых в чёрные мантии. - Я не идиот. Мне тоже нужна гарантия, - Люциус усмехнулся, делая шаг вперёд. Драко обернулся через плечо, кивая головой, и Поттер, не замедляясь, быстро прошёл вперёд. Гарри молча протянул руку, внимательно наблюдая за лицом Люциуса. Малфой-старший, стоило ему обхватить дерево, вскинул свои брови вверх и Орден, воспользовавшись моментом недоумения Люциуса, бросились вперёд. Грейнджер подняла свою палочку над головой, крича заклинание и быстро очерчивая круг над собой. Люциус поднял глаза и, замечая, как на его глазах ее палочка начинала приобретать свою истинную форму, начиная превращаться в Бузинную, он замер. Поток сильного ветра, управляемый кистью руки девушки, снес трёх Пожирателей позади Люциуса в сторону. Сириус и Рон, кинувшись вперёд, наспех произнесли убивающие проклятия, пока Гарри, Теодор и Астория наносили хаотичные удары по Малфою-старшему. Мужчина, оторвав взгляд от руки Грейнджер и искривив губы, быстро пришёл в себя, невербальным заклинанием окружая себя защитным щитом и прикладывая конец своей палочки к метке на своём предплечье. Огромный взрыв прогремел над головой и Гермиона, подняв глаза к небу, заметила огромную, зелёную метку, которая медленно сползала вниз. Люциус умело отражал любую атаку, однако по его учащенному дыханию и дрожащим губам было видно, что он долго не протянет. Убивающие заклинания летели со всех сторон и когда Драко, выкрикнув два слова, бросил проклятие в сторону отца и промахнулся, губы Люциуса исказились в кривой улыбке. Грейнджер концентрировала на конце своей палочки влагу, и когда, по ее ощущением, энергии накопилось достаточно, она с силой ударила деревом по воздуху, направляя в сторону Люциуса огромный поток ледяной воды, который снес мужчину с ног. Малфой упал, продолжая крепко сжимать в ладонях свою палочку и громко кашляя, когда вода попала ему в легкие. Его защитный барьер спал и Сириус, выбежав вперёд, позволил зелёной вспышке выстрелить из конца своей палочки. - Авада Кедавра! Драко прикрыл Гермиону собой, поднимая палочку и отражая непростительное, которое отбилось от защитного барьера, что вмиг оказался перед их лицами. Гермиона замерла. Сколько секунд? Сколько? Нотт-старший, скрыв Люциуса за своим барьером, улыбался. Он был одного роста с мужчиной позади себя, но если Малфой выглядел одичавшим, словно с того момента, как умерла его жена, он разбил все зеркала в огромном поместье, не желая видеть своё ненавистное лицо, то Нотт-старший выглядел, как безумец. Он им и был. Обезумел от горя. Тео выбежал вперёд, бегая глазами по своему отцу и останавливаясь на Тонкс, которая была зажата у него в руках. Нимфадора вся дрожала, пока ее глаза источали бездонную дыру, яму и непроглядную пустоту. Гермиона замерла. Сколько секунд? - Я убью вашу подружку точно также, как и убил этого проклятого оборотня Люпина, - плюнул Нотт, смотря на своего сына и направляя конец своей палочки в висок Нимфадоры. - Отдайте палочку, и тогда я подумаю над своим решением ещё раз. Рука Гермионы начала неконтролируемо дрожать, пока внутри неё все окаменело. Грейнджер наклонилась вперёд. - Нет! Не отдавай им палочку, не смей этого делать, - крикнула Тонкс, и когда грубые руки Нотта сдавили ее шею, она зашипела, продолжая смотреть на Гермиону. Грейнджер медленно отсчитывала каждый звук, пока ее взгляд был прикован к силуэту Нимфадоры. Безумный смех отца Нотта, шорох и звук камней, когда Люциус, шипя от неприятной боли в затылке, поднялся на ноги. Драко сделал шаг назад, выравниваясь с Грейнджер и прислоняясь к ее плечу своим, когда дрожь ее тела стала ещё заметнее. Гермиона поджала губы. - Мерзкая, поганая грязнокровка, - Люциус процедил каждое слово сквозь зубы, наполняя его ядом и бросая в Грейнджер, словно стрелы. - Я своими же руками убью тебя. Гермиона не слышала и не глядела в его сторону, продолжая взирать на Тонкс и дрожать. Нимфадора смотрела на неё с мольбой, смотрела на неё пустыми глазами, в которых было отражение этих руин. Девушка медленно качала головой и неприятно жмурилась, когда Нотт-старший крепче обхватывал ее шею. - Отдай палочку, иначе я убью ее, - жестко произнёс мужчина, отводя свой взгляд от своего сына и уставившись на Грейнджер. Теодор дернулся вперёд, и когда его отец, цокнув языком, вжал острый конец дерева в кожу Тонкс, парень замер на месте. Безумие его отца было неконтролируемым, и если во взгляде Люциуса можно было разглядеть проблеск ясного ума, то у Нотта была непроглядная тьма и сумасшествие. Жажда крови. Месть и ненависть. - Нет, Гермиона, пожалуйста, - Тонкс продолжала кричать слова и надеяться, что Грейнджер услышит ее мольбу. - Римус умер напрасно? Пожалуйста, не делай его смерть напрасной, не отдавай свою палочку. Тонкс выдавила нервную улыбку, наблюдая, как Гермиона медленно опускала свою палочку. Когда Грейнджер, под внимательные взгляды, положила ее на землю и сделала шаг назад, Нимфадора замерла и, спустя мгновение, стала вырываться из цепких рук, сжимающих ее. - Нет, не смей, Гермиона, не смей, не поступай так с нами! - Тонкс продолжала дёргаться, выкрикивать проклятия и умолять, пока по ее щекам стекали широкие дорожки слез. Люциус, самодовольно улыбнувшись, взял Бузинную палочку в руки. Гермиона нервно сглотнула. - Отпустите ее, - твёрдо произнесла Грейнджер, опуская подбородок вниз. - Вы получили то, что хотели. Люциус, бросив быстрый взгляд на Нотта, кивнул ему головой. Тот, брезгливо скривив рот, толкнул Тонкс вперёд и девушка, упав на колени, начала громко кашлять. Гермиона кинулась к Нимфадоре, сдаваясь и падая рядом с ней, пока ее руки продолжали дрожать и гладить мокрое тело Тонкс. - Ты прав. Все замерли, обращая внимание на Драко, который, опустив свою палочку, начал тихо смеяться. Он обернулся через плечо, сталкиваясь глазами с Сириусом и продолжая: - Ты был прав, тогда, в столовой. Я такой же трус, как и Люциус, - Малфой, тяжело вздохнув, повернулся лицом к своему отцу. - Мама любила тебя. Она не простит меня, когда я убью тебя, но у меня нет выбора, папа. Люциус, который до этого крутил в своих руках Бузинную палочку, замер. Он, вздрогнув то ли от холодного ветра, то ли от серого взгляда своего сына, поднял голову, слегка приоткрывая рот и уставившись на Драко. Малфой тяжело вздохнул. - Нарцисса хотела, чтобы мы были рядом. Она наверняка сейчас смотрит на нас с тобой и качает головой так, как всегда делала, когда была нами недовольна, - Драко хмыкнул, отводя свой взгляд в сторону и, взглянув на Гермиону, поймал ее перепуганные глаза. Он мягко улыбнулся. - Я просто отвратительный сын, а из тебя никудышный отец. Мы с тобой здорово облажались. Гермиона обернулась через плечо, наблюдая, как приоткрытые губы Люциуса слегка затряслись. Его плечи опустились, а глаза наблюдали за сыном, который поднял голову к небу, всматриваясь в грозовые тучи, в поиске облика своей матери. Люциус устремил свой взгляд туда же, позволяя одной капле дождя упасть на серую щеку, покрытую щетиной. - Я обещал ей позаботиться о тебе, - Люциус вздохнул и его голос дрогнул. - Я всегда давал ей пустые обещания, говорил ей слова, которые она хотела бы услышать, чтобы ее глаза не тонули в собственной печали. Я любил ее. Я очень сильно люблю ее. Драко прикрыл глаза, опуская голову и вдыхая разряженный запах начинающегося дождя. Отец Нотта, склонив подбородок, уставился на своего сына, который, поджав губы, медленно мотал головой из стороны в сторону. Нотт-старший напрягся, сжимая свою палочку и бросая колкий взгляд в сторону Люциуса. - Что бы она хотела услышать от меня сейчас? - выдохнул Люциус, опуская глаза на свою ладонь и вглядываясь в палочку. - Нарцисса, я всегда буду оберегать нашего сына. Я не причиню Драко вреда. У меня все под контролем. Это? Мужчина поднял свою голову, смотря на сына и замечая, как конец его палочки был направлен на его лицо. Люциус улыбнулся, улыбнулся так, как, по мнению Грейнджер, он улыбаться не мог. Рука Драко не дрожала, продолжала смотреть на мужчину, пока серые глаза вновь наполнялись желанием покончить с начатым. Пока в них проглядывалось проклятое сожаление. - Ты не умеешь лгать. Мама верила тебе, потому что любила. Но мы оба знаем, что каждое произнесенное тобою слово - ложь. Но, знаешь, что? Я бы предпочёл сгнить в Азкабане, чем сейчас стоять напротив тебя и прокручивать в голове одно и то же заклинание, словно это поможет мне наконец открыть свой чертов рот и проклясть тебя, отец. Люциус вновь улыбнулся, помотав головой и Нотт-старший, пошатнувшись в сторону, сжал в своих пальцах палочку. Отец Драко взглянул на сына, начиная вновь крутить деревце из бузы в своих руках. - Внешне ты так похож на меня. Эта осанка, скулы и волосы, - Люциус опустил глаза, пальцем пройдясь по ребру палочки. - Но когда я смотрю в твои глаза, я вижу ее. Вижу отражение Северного Моря, по которому я так скучаю. Гермиона задрожала, до боли кусая губу и сгорая от ненависти к себе, когда слова Люциуса поразили ее в самое сердце. Малфой-старший поднял свой взгляд на сына и, замечая, как рот парня слегка приоткрылся, а палочка еле заметно задрожала, он выдохнул. Сколько секунд? Одна? Две? Бузинная палочка треснула в ладонях, согнувшись пополам и, глухим звуком, падая на пол. Все замерли, не в силах пошевелиться и отвести своего взгляда от остатков самой могущественной палочки, которая сейчас была не более, чем обычным куском дерева. Люциус прикрыл глаза, разводя руки в стороны, пока эта улыбка украшала его лицо. Два слова. Одна зелёная вспышка и доля секунды. Вот, сколько времени понадобилось Драко Малфою, чтобы убить своего отца. Глаза Люциуса были устремлены в небо. Стеклянный взгляд смотрел на грозовые облака, пока по его щеке медленно ползла, ещё горячая, слеза. Драко опустил свою палочку, сжимая крепко кулаки и поворачивая голову в сторону Нотта-старшего, который продолжал смотреть на бузинную палочку. Стоял, смотрел и дрожал от ярости, которая была ярким отпечатком выведена на его лице. Дождь с силой бил по мокрой почве. Гермиона и Тонкс выпрямились, оборачиваясь лицом к одинокому мужчине. Защитный барьер медленно спадал, воздух наполнился треском аппараций перепуганных Пожирателей, которые покидали поле боя. Теодор внимательно наблюдал за лицом своего отца и вытянул палочку вперёд. Мужчина глухо засмеялся, безумным взглядом продолжая вглядываться в дерево и не поворачивая своей головы, лишь краем глаза замечая, как толпа Ордена напротив направили свои палочки на него. - Что, тоже хочешь поговорить по душам, сынок? - Нотт-старший усмехнулся, качая головой. Теодор наклонился вперёд, твёрдой рукой направляя своё оружие на отца. - Я не давал твоей матери обещаний. Я не успел ей сказать, что я буду заботиться о тебе. - Твое сердце отравлено жаждой мести. Моя мать не хотела бы такого для тебя. - Смирись и живи с правдой, что ты сражаешься на стороне тех подонков, которые убили мою жену, которые оставили ребёнка без матери, - Нотт-старший поднял свои чёрные глаза на сына, сжимая в руках свою палочку и выплёвывая каждое слово, позволяя тем тонуть в каплях холодного дождя. - Мое сердце отравлено, но не жаждой мести. Моя жизнь остановилась ровно в тот день, когда твоя мать умерла у меня на руках, и ничто больше не вернёт меня к жизни. Я хотел справедливости. Хотел, чтобы Орден поплатился за смерть моей жены. - Моя мать умерла из-за войны. Сколько таких же судеб у членов Ордена? - Теодор нахмурил брови, сжимая пальцы и делая шаг вперёд. - Поттер, Долгопупс - они остались сиротами из-за этой проклятой и бессмысленной войны. Что она дала тебе, кроме скорби? Мужчина хмыкнул, делая шаг вперёд и направляя тёмные глаза на сына. Сверкнула молния и ударил гром. Нимфадора сделала шаг вперёд и Гермиона быстро протянула руку, ладонью хватая ее за предплечье и пытаясь к себе притянуть. Тонкс мягко отстранилась, продолжая двигаться вперёд и смотреть на Нотта пустыми глазами, пока тот внимательно за ней наблюдал. - Ты убил моего мужа. Ты хотел убить меня, хотел лишить моего сына матери, хотел своими же руками повторить судьбу своего сына, - Нимфадора проговаривала каждое слово с болью, пропитывала каждый свой звук ощутимой печалью и пустотой. - Ты был бы удовлетворён? Ты бы добился справедливости? Нотт-старший замер. Его рука слегка дёрнулась, а рот приоткрылся. Нимфадора сделала шаг назад, стискивая зубы и прожигая мужчину пронзительным взглядом, пока Гермиона делала шаг вперёд, прикрывая обезоруженную Тонкс своим плечом. Заметив Грейнджер, чьи руки были пусты, Драко приблизился к девушке, и Гермиона, почувствовав тепло его плеча, не сдержала жалостливого всхлипа. Теодор подошёл с другой стороны, приоткрывая губы и собираясь с мыслями. Капли дождя падали на сырую землю. Тревожная тишина медленно расползлась по руинам, поглаживая силуэты орденовцев, которые настороженно следили за мужчиной, который, подняв голову к небу, позволил холодным каплям погладить его лицо. Пока над головой взрывались молнии и гремел гром, Нотт-старший продолжал стоять, практически неподвижно, приоткрыв рот и разрешая влаге опуститься на его губы, которые были скрыты чёрной бородой. Мужчина сделал глубокий вдох, выпрямляясь и опуская свой взгляд на своего сына. Теодор вздрогнул. - Большинство начинают вопить о справедливости, только когда это касается их лично, - Теодор приоткрыл свой рот и Гермиона, насторожившись, слегка наклонилась вперёд. - Ты не права. Я хочу замкнуть этот круг и освободиться. Хочу, чтобы мой последний выдох был облегчённым, хочу почувствовать справедливость этого мира хотя бы на секунду. Одна жирная капля с грохотом приземлилась на камень. Вторая, медленно падая следом, упала на конец палочки мужчины, который, скривившись в гримасе боли и отчаяния, выкрикнул проклятие, отдавая свою жизнь и попутно забирая другую. Третья, очертив силуэт Грейнджер и наблюдая, как ее глаза расширяются, оставила свой кровавый след на застывшем плече Тонкс. Нимфадора протянула дрожащие руки к своему лицу, касаясь подбородка и, опустив глаза, заметила отпечаток собственной крови. Тонкс прокашлялась и, согнувшись пополам, начала медленно оседать на пол. Теодор схватил Тонкс за талию, медленно опускаясь с ней на землю, пока его обезумевшие глаза бегали по одежде Нимфадоры, которая медленно окрашивалась в красный. Гул в голове Грейнджер и время, на секунду затормозив, облепил ее тело тяжестью ледовитого дождя и бременем осознания всей картины, что была у девушки перед глазами. Гермиона резко падает на колени, склоняясь над Тонкс и чувствуя, как ее органы затвердели, превратились в лёд. Убивали ее. - Нет, нет, нет, - быстро шептала Гермиона, дрожащими ладонями бегая по окровавленному телу Нимфадоры, которая продолжала кашлять и корчиться от боли. Толпа орденовцев, замерев и боясь пошевелиться, наблюдали за кровавой лужей, что медленно растекалась под Теодором, который начинал медленно покачиваться из стороны в сторону. - Все… Я-я сейчас все улажу, ты главное не закрывай глаза, хорошо? - Гермиона закивала головой, начиная шарить руками по своим карманам в поиске своей волшебной палочки, пока дрожащая ладонь Драко накрыла ее плечо. Тонкс, вновь закашляв, вытянула ладонь вперёд. Теодор приподнял девушку на руках, помогая ей принять сидячее положение и Нимфадора с хрипом вобрала в себя кислород. Нотт задрожал, приподнимая окровавленную ладонь. Дрожащие пальцы коснулись подбородка и Тонкс, поймав на себе взгляд Гермионы, улыбнулась. Тонкс, укрытая серой пеленой падающего дождя. Тени на ее лице и красный цвет. Мягкая улыбка. - Гермиона, п-пожалуйста, - ее голос хрипит и, слегка вздрогнув, Тонкс вновь предприняла попытку поднять свою ладонь. Гермиона склонилась над девушкой, дрожащими руками хватая ледяные пальцы и трясясь, пока ее глаза бегали по сторонам. Пытаясь зацепиться хоть за что-то. - Нет, не говори, ничего не говори, я сейчас, - Грейнджер дрожала и заикалась, а дыхание ее сбилось, пока кругом была эта проклятая пелена и густой дождь. Гермиона замерла, почувствовав крепкую ладонь Тонкс, что с силой сжала ее пальцы. Она опустила глаза вниз, и ей хватило одного взгляда. Одна секунда, одна капля, упавшая на щеку умирающей Тонкс и ее короткая улыбка, чтобы Грейнджер упала в небытие и поймала тот момент, после которого ее жизнь не будет прежней. - Пообещай мне, поклянись мне, что Тедди… - Тонкс втянула в себя воздух, начиная хрипеть и продолжая цепляться за силы, чтобы закончить. Чтобы услышать. - Тедди не будет расти без матери. Умоляю, скажи, что… Передай моему сыну, что я люблю его. Я всегда буду любить его. Пообещай. Гермиона быстро закивала головой, до боли кусая нижнюю губу и наклоняясь ниже. Ее ладонь нежно накрыла щеку Тонкс, которая, сквозь кровавую пелену, заметила немую клятву Грейнджер. Она облегченно выдохнула и, подняв свои глаза к небу, тихо прошептала: - Спой мне, Нотт. Спой мне колыбельную. Одна капля упала на прикрытое веко Тонкс. Вторая стекла по ее виску, присоединяясь к тонкой дорожке слез. Третья молча оставила свой след на приоткрытых губах Нимфадоры, уголки которых слегка приподнялись вверх, когда Нотт, прижимая обмякшее тело к своей груди, тихо шептал: - Я не хочу сжигать весь этот мир, Я лишь хочу зажечь в твоём сердце огонь. Тонкс замерла. Ее ладонь разжалась, падая из ледяной руки Грейнджер. Сверкнула молния и ударил гром. Звенящая тишина, замороженное время и истошный крик Грейнджер, который медленно утопал в лужах весеннего дождя.