Ты - гребаная слабость

Я понимала, что вчерашний, вечерний разговор так просто не забудется и мне всё же придётся извиниться перед Марком. Я не хотела вчера выливать на него всё это и может, он действительно не виноват ни в чём и только я себе накрутила это. Островский всегда был прилежным учеником, но это не отменяло его вечные посиделки и то, как к нему в комнату все время шастали девушки. И каждый раз, разные. И больше всего бесило, что никто не придавал этому большого значения. И я даже не понимала: почему его отец никак не реагирует на его тусовки, пропуски в школе и даже на очевидный запах травки, который доносился из комнаты Марка чуть ли ни каждый вечер. И музыка, что мешала спать, каждый раз, когда родители уезжали на выходные на дачу, потому что моей маме всвязи с беременностью, нужно дышать свежим воздухом. А я думаю, что моя мама с отчимом, просто устали от всего этого. И от наших постоянных недовольных взглядов. Прошло всего пару недель, но мы так и не нашли общий язык. Я умываю лицо холодной водой и всматриваюсь в зеркало: зелёные глаза горят, а щёки красные от холодной воды, а каштановые волосы, я убрала в хвост. Сегодня у нас нет занятий в школе, вместо них, мы едем до понедельника на экскурсию в другой город. И это наконец-то шанс отвлечься от чего-то. Даже, если там будет Лисовский, он не станет помехой, чтобы мешать мне наслаждаться этой поездкой. Но чувствую, что поездочка будет адовой и без него. Я выхожу из ванной, иду в комнату, чтобы переодеться и взять сменные вещи. Как только открываю дверь, встречаюсь с Островским. Парень ничего не говорит, но вчерашний разговор, его явно задел, ведь он даже не смотрит в мою сторону. Я надеваю спортивные штаны и сверху чёрная толстовка, беру рюкзак и спускаюсь вниз. Я заранее договорилась с девочками, что они будут меня ждать уже у школьного автобуса, поэтому, не став ждать Марка и отчима, я сразу отправляюсь к автобусу. Мне совершенно не хочется ехать пятнадцать минут рядом с человеком, который и пару слов сказать мне не может. Мне не хотелось всю дорогу провести в молчании, чувствовать неловкость из-за вчерашнего разговора. Это ужасно раздражало: каждый раз чувствовать на себе его прожигающий взгляд. Подхожу к школе, замечаю учеников и учителей, что столпились возле автобуса. Учителя называют всех по имени, когда называют мою, я киваю и закатываю глаза над смешками: Морель. Как смешно. Я как морепродукт какой-то, честное слово. Но не понимаю, почему всем так смешно над обычной французской фамилией. Лера улыбается, держит за руку Глеба и Аня шепчет мне, что они уже второй год вместе, а до этого были лучшими друзьями всю жизнь. Это здорово, когда так. — А у тебя разве нет парня? — интересуется Аня, рассматривая меня. Её рыжие волосы сегодня убраны в аккуратный хвост и я наконец-то могу разглядеть её кукольное личико и глаза-блюдца. — Такая красивая и нет парня, — вздыхает девушка. Я пожимаю плечами: будто все парни тут же должны повестись на мою красоту. — Нет и нет, чего бубнить-то, вряд ли у неё он вообще когда-нибудь будет, — вмешивается откуда ни возьмись Марк Лисовский, гадко ухмыляясь мне. Просто чертов кретин. Как же бесит. — А вообще, она ведь слишком языкастая, такую мало кто станет терпеть. — Тебя никто не спрашивал, — произношу сквозь зубы, обернувшись к парню. Он всегда появляется из ниоткуда, чтобы просто заставить почувствовать себя ущербной? Или это потому, что я ему не дала в первый же день. — Проваливай отсюда. — Ты забываешься девочка, — наклоняется ко мне брюнет и я кожей ощущаю его дыхание. Я шумно выдыхаю, от его голоса становится жарко. — Это моя школа. И я в два счёта могу убрать тебя. Не зли меня, крошка. — Его пальцы проходятся по моей талии и вряд ли это кто-то заметил. Ведь он может быть незаметным. — Тогда почему ты это все ещё не сделал? — спрашиваю с вызовом, поддавшись вперёд. Я не могу быть настолько податливой, как он того хочет, но и не могу показать себя слабой перед ним. — Если ты здесь главный, то почему не уберёшь девочку, которая слишком языкастая? — Взгляд падает на его губы и я облизываю свои, он усмехается, но молчит. Кажется, я его уделала. А это значит, что мне не обязательно продолжать этот диалог. Поэтому, я тут же разворачиваюсь и захожу в автобус с остальными ребятами. Когда все усаживаются и водитель закрывает дверь, Лисовский решает пересесть и меняется местами с Аней. Девочка фыркает, но всё же покорно встаёт и идёт на его место. Марк падает рядом со мной, улыбаясь во все тридцать два, но его улыбка напоминает звериный оскал. Мне хочется пересесть, но парень сразу кладёт свою руку на моё плечо и слегка сжимает его. Пути отступления больше нет. Я тяжело дышу, рассматривая его лицо: карие глаза, едва заметные веснушки и эта хренова челка, которую хочется взлохматить. Затем, мой взгляд падает на Островского, который прожигает меня взглядом насквозь. Стараясь не обращать внимания, я просто отворачиваюсь к окну, потому что не знаю, что мне теперь делать. — Запомни, девочка, — я вновь вздрагиваю, когда слышу его голос. Он шепчет мне в самое ухо. Почему он не может просто сказать нормально, зачем эти игры? — Если я чего-то хочу, я получаю. А в данный момент, я хочу тебя. — А я хочу, чтобы ты отвалил, ты слишком тупой? — дерзко отвечаю, развернувшись к нему. Парень явно не ожидал такого напора, отпрянул назад. — Ещё раз тронешь меня, мне будет плевать, кто ты. Я сломаю тебе челюсть. Замолкаю и вновь поворачиваюсь к окну. Это точно будет поездка в ад. Мне не хотелось злить Лисовского, но и не хотелось, чтобы он думал, будто я слабая и не могу ответить. Просто я не хочу всю жизнь убегать. Я и так потратила слишком много времени, чтобы научиться справляться со своими трудностями сама. И мне кажется, что все это я тоже внушила себе. Я не могу быть сильной, если позволяю Марку так издеваться над собой. А своему братцу за что-то ненавидеть меня. Прислоняю голову к окну, надеваю наушники и пытаюсь уснуть, но рядом сидящий Лисовский не даёт мне этого сделать. И это безумно бесит. Меня напрягает то, что он сидит со мной, что трогает меня, что вообще так озабочен всем этим. Поездка до соседнего города длиться пару часов, а мне так и не удаётся поспать. Потому, что как только мы прибываем в гостиницу, идёт пересчёт, затем все заселяются. Моя комната прямо напротив комнаты Лисовского. А с ним в комнате и мой сводный братец. И почему я совершенно не удивлена? Но может быть, хотя бы здесь, я буду в безопасности. Лера говорит, что я не должна была себя так вести с ним, но ведь не я виновата в том, что он козел. Как только мы разбираем вещи, что взяли на эти пару дней, выходим из номеров, чтобы наконец-то позавтракать. Но тут же меня хватают за руку, закрыв рот рукой. Кажется, я встряла…

***

Я открываю глаза, находясь в комнате Лисовского и своего братца. Марк наклоняется передо мной, берёт двумя пальцами мой подбородок, слегка сжимает, заставляя посмотреть на него. Я поднимаю голову, поджав губы. Он смеётся, я же, не вижу ничего смешного. Но как же бесит, черт возьми. — Ты нравишься мне, ты слишком забавная, дерзкая и покорная*. Знаешь, я не хочу делать тебе больно, просто кажется, что мы ни с того начали, — он усмехнулся, протянув руку, засомневавшись, я встала сама, без его помощи. Не знаю почему, но мне совершенно не хочется ему доверять. — Я просто хотел поговорить с тобой, только и всего. — Не обязательно было хватать и закрывать мне все. Я потеряла сознание из-за страха. Ты чертовски хорош собой, но такой кретин, — я отвешиваю парню пощечину и направляюсь к выходу. Разворачиваюсь, чтобы ещё раз взглянуть на него. — Будь добр, не разговаривай со мной. Выгнать ты меня не сможешь, сам знаешь кто мой отчим. У меня неприкосновенность. Поэтому, если в тебе есть хотя бы капля человечности, ты просто оставишь меня в покое. И не будешь таким кретином, — с этими словами, я ухожу, не дожидаясь ответа. Мне все равно, что он скажет. Я ухожу, хлопнув дверью. Он показывает себя только как человек, которому мало власти, как человек, для которого девушка — кусок мяса. И я не хочу стать этим лакомым кусочком. И пусть даже если он сам этот кусочек.