Ты - гребаная слабость

Следующие дни проходят спокойно, поездка тоже и я спокойно возвращаюсь домой. Марк Лисовский словно и правда дал мне шанс побыть от него подальше, в последнюю нашу встречу, он повёл себя как полный кретин. И это точно не делает его привлекательным в моих глазах. Я хотела ещё тогда выяснить: зачем это всё, но он и не дал шанса, когда сделал вид, что я пустое место. И прошло меньше недели, как этот парень стал ужасно меня раздражать. Я должна просто терпеть, хотя бы ради Островского, который, на секунду все ещё является моим сводным братом. Но после последнего разговора, общение наше свелось на «Нет», поэтому, кроме Ани и Леры, мне и поговорить не с кем, получается. Поворачиваюсь на кровати, протягиваю руку, беру телефон с тумбочки, чтобы посмотреть время. Часы показывают ровно двенадцать ночи, спать совсем не хочется, поэтому, встаю с кровати, коротко вздохнув. Натягиваю короткие шорты и топ, сверху тёплый халатик и иду на балкон. Балкон и балкон Островского соединены, мы часто можем видеть друг друга и даже курить вместе. Но чаще всего, мы молчим, изредка бросаем взгляды друг на друга. Я усаживаюсь на стул, закуриваю сигарету и включаю музыку на своём телефоне, чтобы хоть немного отвлечься от навязчивых мыслей, лезущих ко мне в голову. — Не спишь? — спрашивает Марк и я невольно вздрагиваю, обернувшись на его голос. Он стоял в серой толстовке и штанах, криво усмехнувшись, уселся рядом. Я кивнула, стряхнув пепел в пепельницу. Говорить с ним не хотелось, но и молчать тоже. Замкнутый круг. — Я тоже не могу уснуть. Меня бесит вся эта ситуация. Хочу ещё раз извиниться перед тобой. Я был полным дураком. — Я уже забыла, — тихо произношу, заглянув в его карие глаза. Они не выражали ничего, кроме раскаяния. Может, я и погорячилась, когда кричала на него. Он ведь не виноват в том, что случилось. — Ты тоже прости, в последнее время столько случилось, — я говорила искренне, мне было важно донести это до него. — Лия, ты не простая девушка и сама это знаешь, прекрати играть в игры с Марком. Это чревато разными последствиями, я не хочу, чтобы ты страдала, хорошо? — он взял меня за руку, мурашки прошлись по коже. Мне хотелось обнять его, но я пересилила себя, чтобы хотя бы коснуться его. Я убрала руку, затушив сигарету. Встав со стула, улыбнулась парню и подошла ближе, чтобы вдохнуть ночной воздух. Музыка в телефоне по-прежнему играла и я ощущала кожей присутствие Марка, но боялась сделать и шаг. Я понимала, что мы оба хотели одного и того же. Я хотела так сильно его обнять, дотронуться до него. Он тоже бабник, тоже иногда ведёт себя как настоящий мудак, но почему-то со мной он настоящий. И я не хочу, чтобы это прошло почти сразу, как только я бы поцеловала его. Обычно это так и происходит, когда после поцелуя или секса, рушится все. — Я тоже об этом думал, — прошептал шатен почти над самым ухом, я вновь вздрогнула, но не обернулась. Я хотела оттянуть этот момент. Рука парня заскользила вверх по моему бедру, ещё выше, выше. Но я так и осталась стоять спиной к нему. — Я тоже боюсь и так хочу этого прямо сейчас, — оборачиваюсь, наши взгляды встречаются, мне хочется коснуться его чуть пухлых губ. — Не стоит этого делать, если мы оба понимаем, к чему это все может привести, — произношу, чуть отстранившись от парня. Он берет меня двумя пальцами за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Я покорно делаю то, что он говорит, не смея возразить. — Признайся, что ты хотел этого ещё тогда, когда впервые увидел меня. — Не буду отрицать, что хочу этого до сих пор, — шепчет Марк и едва касается своими губами моих губ. Я обнимаю его за шею, углубив поцелуй. Пальцами зарываюсь в его волосы, чуть сжимаю. Островский прижимает меня к стене, не грубо, слегка. Его пальцы касаются моих бёдер, халат уже давно развязался, я остаюсь в одном топе и шортах, руками он исследует мой живот, языком ведёт борьбу с моим и сквозь поцелуй с моих губ срывается стон. Боже, хочу его ближе, прямо сейчас. Но звонок моего телефона прерывает меня и я понимаю, что все это лишь мысли, которые сбылись бы, будь мы оба не такие стервозные. Я отталкиваю парня, понимая, что между нами ничего никогда подобного не произойдёт, беру свой телефон и ухожу к себе. На телефоне высвечивается: неизвестный номер и я беру трубку, до конца не осознаю кто это может быть. — Привет, это Марк Лисовский, — говорит парень, я почему-то с облегчением вздыхаю. Теперь-то я знаю, что это не маньяк. — Хотел извиниться за поездку. Я повёл себя как полный кретин и мне нет оправдания. Ты ведь не знаешь, что я могу быть лапочкой, если захочу. — Привет, я так и быть, принимаю твои извинения, — улыбаюсь, произношу в трубку. Может, мне и правда стоит его узнать поближе? — Хорошо, тогда давай начнём все с начала? — я смеюсь, но тут же соглашаюсь и разваливаюсь на кровати, чтобы продолжить этот разговор.

***

Она из тех девушек, которые цепляют с первого раза. И я бы мог не думать о ней, я бы мог делать вид, что ее не существует, но… Но каждый раз, когда мы оказываемся рядом, я безумно хочу поцеловать её. Она — гребаная слабость. А со слабостью нужно бороться. Как только я увидел её, я тут же понял, что Амалия совсем не простая девушка и не простая, потому, что она в жизни не даст тебе, если ты хоть на чуть-чуть разочаруешь её. Морель слишком категорична в выборе парней и слишком притягательна, чтобы быть одна. И больше всего, меня раздражало то, что девушка могла привести какого-то парня и назвать его своим, когда я был рядом. Я хотел её поцеловать ещё тогда, когда впервые увидел. Я хочу бороться со своей слабостью, хочу больше не думать о ней и не делать вид, что мы едва знакомы. Ведь стоя на этом чертовом балконе, мы думали об одном и том же. Я хотел целовать её губы долго, неприлично, пока не опухнут, хотел зарываться пальцами в её мягкие, густые волосы и кусать губы. Все, что мне оставалось, лишь наблюдать за тем, как она уходит и не догнать. Потому что, слабак.

***

Всю следующую неделю, я общаюсь с Лисовский по телефону, мы переписываемся и отправляем друг другу горячие фото, конечно, это всё не оставляет равнодушным моего сводного братца, который, вероятнее всего, очень хотел бы сам залезть мне в трусы после последнего нашего разговора. Но тогда я была уверена, что мы поцелуемся или переспим, мы оба думали об этом и оба этого не сделали. О чем я жалею, ведь всё же хотела это сделать. В школе, я делаю вид, что Лисовский меня совершенно не интересует и принимаю предложения от других парней, потому что им нравится моя смелость и то, как я люблю отшивать Лисовского. Рядом крутится Островский и поджимает губы всякий раз, когда видит улыбку на моём лице, когда Марк шлёт мне сообщения. Я ведь и так хотела вывести его, теперь мне не придётся долго стараться, он сам выйдет из себя, если я чуть-чуть поднажму. Марк действительно вёл себя как кретин, но он извинился и позволил мне узнать его с другой стороны, так почему же я не могу продолжить с ним общение, если мне интересно к чему это всё приведёт? Вновь стою на этом чертовом балконе, курю. В мыслях только один человек, который никак не хочет уходить. Островский курит рядом со мной и мы молчим. Каждый из нас не хочет делать первый шаг, но сказать всё же что-то нужно. Все разговоры у нас не клеятся совершенно, но поговорить нам действительно нужно. А я так не люблю эти долгие, скучные разговоры просто в никуда. — Ты теперь с ним? — спрашивает Марк, становясь рядом со мной. Прошла неделя и у меня хреново дежавю. Это уже было. Почти так же стояли рядом друг с другом. — Ты ведь сама знаешь, какой он мудак. И я не смогу тебя защитить. — Ты и тогда не смог, — просто пожимаю плечами, повернувшись к нему. Мы слишком близко и на этот раз я только в шортиках и коротком топе, открывающий мой плоский живот. — Но я ведь теперь не должна бояться, — я смотрю на него снизу вверх. Он тоже словно подготовился: на нем лишь спортивные серые штаны, даже нет футболки. — А если он поспорил на тебя? Чтобы уложить в постель, он ведь кретин тот ещё, — усмехается парень. Я поджимаю губы, чуть приблизившись к Марку. На этот раз мы ближе и мне уже интересно куда приведёт этот разговор. — Ты переспишь с ним? — он резко одной рукой прижимает к себе, наши губы почти соприкасаются, я заставляю себя смотреть в его глаза. — Ты переспишь с ним? — А если я скажу «Да»? — шепчу и обвиваю руками его шею, впиваюсь в его губы жадным поцелуем. Мои руки проходятся по его торсу и я чувствую его руки на своём животе, груди и как он сжимает ткань моих шортов, двигая меня ближе и ближе к себе. С моих губ срывается стон: это теперь не влажные фантазии, а реальность. Я целую его, ощущая влагу между ног и как хочу целовать его губы, жаждать его руки на своей коже и ощущать его внутри. Я хочу этого прямо сейчас. Он словно читает мои мысли: поднимает меня за бёдра и уносит к себе на постель. Он аккуратно кладёт меня на спину, срывая шорты вместе с трусиками. Я цепляюсь за его волосы, нам обоим жарко, мне хочется кричать, но я сдерживаюсь: нас не должны услышать. Ещё впервые, когда я увидела его, я хотела с ним переспать. — Ты уверена? Потому что я не смогу остановиться, — говорит парень и я киваю. Мне не хочется, чтобы он останавливался. Но где-то совесть на задворках моей души, начинает просыпаться и я понимаю, что лучше остановится. — Давай лучше остановимся и забудем об этом. Это неправильно, — я с трудом отталкиваю парня и привожу себя в порядок. Ухожу из его комнаты через балкон и ложусь к себе в кровать. Я не должна этого делать, я должна вовремя уметь останавливаться. Лисовский прислал мне кучу сообщений, а я занималась всем, чем угодно, только не отвечала ему. Меня не будет мучать совесть, ведь я никому ничего не должна и не обещала. Я засыпаю с мыслью, что все могло быть по-другому…