Хакнешь для меня Пентагон?

— Какаши… нет! — О-о, да, сейчас я тебе задам жару… — Блина, не-ет! Я хочу выжить этой ночью! — Побеждает сильнейший, так что готовь жопу, щас буду тебя еб… — Замолчи! — Ха-ха-ха! — Умоляю, не надо… — Не жди пощады, я разнесу тебя в клочья! — Чёрт, я больше не могу, это мой предел… — Поцелуй меня, так как я люблю, и я тебя пожалею, так уж и быть.       Золотоволосый вжимает большой палец в кнопку игрового пульта управления и угрюмо мычит, соглашаясь на сделку. Ну да, играть против Какаши — себе дороже, гордость растоптана, нечего терять. К слову, утекло много воды с тех пор, как все его первые разы были украдены Катаевым; этот сероволосый бессовестно ворвался в его жизнь, нарушив личное пространство; что ему можно противопоставить? Единственная слабость старшего, чей возраст, как оказалось, перевешивал всего на несколько дней — искорки голубых глаз, доступные лишь ему. Ещё будучи друзьями, он просил Наруто улыбаться для него и уже несколько месяцев подряд Миронов раз за разом потворствует этой прихоти, самой невинной из всех. И вот снова он улыбается ему — робко, и одновременно как-то с вызовом, мол да, я проиграл в этот раз, но в следующий раз ты не жилец.       Какаши еле сдерживается, чтоб не оскалиться во все зубы ему в ответ, однако самообладание позволяет оттянуть лишь один уголок губ, затем придать себе относительно беспристастный вид. Лишь после этого он повернулся к Нару и встретился с ним глазами. Оба, не отрываясь друг от друга, отодвигают джойстики куда подальше. К своему стыду Какаши ощутил резкий прилив красок и тепла к лицу и он готов поклясться: столько уверенности и похоти в лице Нару он не видел никогда. В игрушечную гонку младший проиграл, а вот в реальности решил сразить его и однозначно размазать по стене.       Ши облизнул верхнюю губу в предвкушении, слегка задержав кончик языка на так называемом «месте поцелуя ангела» в вызывающем выражении. Лишь очертив линию губ, он медленно спрятал язык. Точнее, начал это делать, пока его не перехватили и не начали с жадностью посасывать, сплетая со своим.       Нет, он такие поцелуи не любит. Обожает. А учитывая, что инициатива почти полностью на Нару — слегка зажатом святоше, это заводит ещё больше. Какаши позволяет себе взяться за щёки парня, он хотел ощущать его теснее, хотя ближе некуда. Разве что прижать его тело к своему. Руки сползают на талию и он слегка сжимает её, затем притягивает, намекая, что хочет усадить на себя. Наруто подчиняется, будто бы нехотя, ведь он знает: играя в неприступную крепость, он заводит сильнее. Настолько, что сереброволосый едва слышно рычит, в нетерпении утягивая своё добро к себе. Всё же, спустя несколько долгих мгновений нарочитого сопротивления и якобы неловких копошений, Нару наконец усаживается. Оседлав его так, как удобно, он обхватил его всеми конечностями и принялся кататься верхом. Оба в мягких и плотных хлопковых штанах и толстовках с флисовой изнанкой.       Свободные вещи, что на пару размеров больше, хотя и без того оверсайзовые, создают ощущение, что они обнимаются и нежатся прямо посреди облаков над небом. Первый несдержанный вздох доносится снизу: Наруто замер на пару секунд, как зашуганный оленёнок Бэмби, затем перёвел взгляд ниже, наклонился и поспешил выдохнуть прямо в чужие губы. Последний раз перед взаимным растерзанием они соединяются в поцелуе, мокром, страстном и полном похоти. Слегка путаясь в просторных одеяниях, они наспех раздевали друг друга. Мгновение и Нару летит на диван, спортивки по воле Ши уползают вниз, обнажая подтянутые бёдра. Какаши не стал ждать, когда блондин протянет руку и снимет с него предпоследнюю вещь, он мигом стянул её сам, отпустил резинку и штаны упали вниз, после чего он нервно и быстро потоптался в штанинах, вытаскивая оттуда ноги. Наконец-то, свобода от шмоток, он нависает над ним и теперь бельё — это единственные два слоя ткани, что не дают произойти полноценному контакту «кожа к коже».       В этот раз неясно, кто кого истязает, оба мучаются от того, что прелюдия слишком затянулась. Но из дурацкого принципа один из них не хотел нападать во имя обладания, а другой — отдаваться на растерзание. Лежащий плавился и извивался словно в наваждении. Райские жар-птицы, что живут внутри, не летают по ночам, ведь они устают днём от танцев до упаду и всех этих игр. Сейчас они заняты попытками вырваться и расправить крылья. Дразнящие покусывания, поглаживания становились ощутимо более горячими и жёсткими. Первым не выдерживает младший: — Я хочу тебя, — ломаный голос с хрипотцой выдаёт в равной мере нервный мандраж и сладостное предвушение, — и чтобы ты…       Какаши замер. Язык тела не лжёт и сдаёт Наруто с потрохами, но гораздо соблазнительнее перспектива услышать то, как он его хочет и что именно попросит. Но тот снова запнулся и замолчал. Однако нервозно ёрзать не перестал. Уже два года и два месяца вместе, но всё никак не дойдут до откровенных разговоров, не говоря уже о грязных. Так что пепельноволосый кажется блондину демоном разврата и все эти грязные штучки идут в одностороннем порядке от него. — Ох-х, не молчи, продолжай, так люблю тебя и твою прямолинейность. — Нет, это тупо… — Неправда, — он приложился лбом к его, но поняв, что зрение расфокусировалось, слегка отдалился, чтобы видеть его чётко, — я дам тебе всё, что захочешь, только попроси. — Угу… — и отвел взгляд. — Посмотри на меня, — докопался Катаев, вылавливая васильковый взор любимых очей, — любишь меня? А? — Конечно! Что за идиотский вопрос… — Тогда скажи мне, — перебивает его Какаши от нетерпения, — как я должен тебя любить? Одно твоё слово и я… — О боже… — задыхался Нару от переизбытка любви и распирающего желания, но так и ничего не смог из себя выжать; мысли застряли где-то на периферии сознания, не оформившись в слова. — Ну, хорошо, можешь и так называть меня. Придётся и к этому привыкнуть.       За всё это время Наруто не раз успел побывать принимающей стороной. Каждый раз они делали это молча, чтоб тот не сгорел со стыда. Ведь облачать свои хотелки в просьбы это слишком смущающе. Какаши был достаточно раскрепощён с самого начала и этот разительный контраст в их случае очень привлекательно выглядит со стороны. Да уж, про таких, как они, надо фанфикшены писать. Стоп, погодите-ка… — Наруто? Ну, что в итоге-то? — Эм… — Ты такой черепашуля, Антарктида растает и затопит Венецию, пока ты что-то выдашь, сюда иди, короче, — с этими словами он раздвинул его ноги, уселся между ними и властным резким движением притянул к себе, держась за бёдра, — приподнимись, — и начал стягивать бельё.       Тот чуть не поперхнулся воздухом — каждый их раз был волнительно-будоражащим, словно первый раз, наполненный множеством элементов неожиданности. — Ха-а… ай, не делай так, ум-м… — застонал вперемешку с причитаниями Наруто, когда Ши принялся вприкуску отсасывать, хотя больше смахивает на поддразнивания. — А как надо? — он оторвался от своего занятия, — ты не просил ничего конкретного, поэтому делаю всё, что вздумается. — Аккуратно… — Нежнее? Вот так? — провел руками по талии, пустив горстку мурашек, — так? — едва коснулся его губ своими, затем ушёл в сторону, целуя подбородок и затем шею, под угуканье Наруто, который извивался от нетерпения. — Да… ещё… — страстно шептал он, выгибаясь навстречу его лицу и одновременно притягивая его к себе руками.       В этот раз Какаши из принципа пытается выбить из него информацию. Потому что они универсальные партнёры друг для друга, теперь надо договариваться, кто в этот раз будет пассом. Одной рукой держась за талию, а второй поглаживая внутреннюю сторону бедра, он водил языком по возбужденной плоти, останавливаясь на головке. В какой-то момент он соскользнул с неё, поднялся и навис над ним, затем продолжил расспрашивать: — Сегодня ты будешь моим? Или наоборот? — Я… я хочу быть… ха-а… твоим. — Мой, — с этими словами он опутился ниже, — так, секундочку, — он потянулся в сторону тумбочки и вместе со смазкой достал какой-то брелок, похожий на какую-то капсулу. — Что это? — Узнаешь позже. Закрой глаза, — когда он убедился в том, что он послушался, он приложил свой член к его и попросил взять их, затем снял крышечку с маленькой пули в руках, приложил к одному соску лежащего и нажал на маленькую кнопочку.       Штучка мигом завибрировала и Нару, до этого спокойно массировавший члены руками, распахнул глаза и вскрикнул. — Чш-ш, это просто вибро-пулька. Нравится? — Это… странно. — Привыкни, а потом уже скажешь, ха-а… — он толкнулся ему в руку и подцепил пальцами второй сосок парня, — с тобой так хорошо… — И мне тоже. Ты… ты красивый, — пролепетал он, томно смотря из-под полуприоткрытых очей, затем закусил нижнюю губу, — с ног до головы, — и тут он особенно сильно сжал их вместе, затем замер в немом крике, смотря куда-то вбок. — Вау, — только и смог выдохнуть он, — ты… ах-х, нечто.       Ему стоило немалых усилий отстраниться. Спустя какое-то время он откинул пулю в сторону и склонился над ним. Наруто нервозно дёргался под ним, грудь словно свело от вибраций, так что пришлось пройтись по ним руками. Припадая к шее с поцелуями, он закинул одну его ногу на себя. Как оказалось, вместе с интересным брелоком он выудил анальную пробку, поэтому он незаметно для блондина смазал её и, предварительно растянув вход пальцами, начал медленно вставлять. — Опять какая-то фигня из этого магазина?.. — Не опять, а снова. Пошли к зеркалу, — он увлёк его за собой, встал лицом к шкафу, а его поставил на колени перед собой, — выпяти пятую точку, чтобы я всё видел. — Ум-м… — заскулил тот, припадая к бёдрам стоящего, — коленкам… больно. — Точно, подушечка. Прости, сейчас исправлю ситуацию. Вот, — он взял декоративную подушку с изголовья кресла и подложил ему под колени, — а теперь… оближи конфету.       Вообще хотелось посопротивляться, но эти пререкания оттягивают время. Инородный предмет в заднице подстёгивал сделать всё как можно быстрее. — Грудью вперед, поясницей назад… — Да знаю я!.. — Что-то не видно. Ай, ну чего дерёшься, прости! Да, так лучше. Возьмись за свои булки, оттяни их, да, — тот подчинился и Ши, поглаживая загривок, толкнулся, — вот так, нет-нет, не вынимай его изо рта, — сжал волосы в кулаке и огладил щёки второй рукой.       Для Наруто было одновременно унизительно, от того, что тот видит его там, сзади, практически во всех подробностях, и волнующе, от того, что он осознает, что одним своим видом заводит его. Руками он огладил и сжал чужие ягодицы, которые периодически сжимались, когда стоящий перед ним покачивался вперёд.       За это время Катаев обзавёлся навыком, который жизненно необходим, чтобы эти отношения выжили — промолчать, когда очень хочется сказать что-то вроде «хорошо смотришься с моим членом во рту». Именно эта фраза вертелась на языке, от чего тот зудел. Вместо этого он на секунду зажмурился, прикусил кончик языка и затем блаженно простонал. Помогло, но ненадолго. Поэтому он решил выдать лишь часть того, что он думает: — Хорошо смотришься… — но в контексте происходящего всё равно вышло нечто пошлое, блондин не оценил, поэтому он оказал сопротивление. — Мым-м-м, ым-м!.. — возмущённо замычал тот, ударяя ладонями по бедрам перед собой и пытаясь от них же оттолкнуться, но Какаши держал его затылок и толкался в глотку по мере того, как тот уклонялся назад. — Мой хороший, тише. Коснись себя, проведи пальчиками по соскам, ещё, — его голос подействовал как тёплый дождь, минуты не прошло, как Наруто угомонился и прислушался. — М-м, — более спокойно протянул он, явно кайфуя от своих рук. — Вот так, умница. Сожми пробку внутри себя, — он видит, как тот заметно напрягся, от не самых приятных ощущений пальцы ног непроизвольно дёрнулись и он болезненно простонал, — чш-ш, хороший мальчик. Высунь язычок, вот так, да…       Когда тот послушался, Какаши взял его за подбородок, засовывая большой палец ему в рот, цепляя фалангой язык снизу. Немного постучав членом по языку, затем проведя им по губам, он попросил его встать. После того, как Нару выпрямился, он поднял его на руки, держась за ягодицы. Тот вскрикнул и беспомощно обхватил его всеми конечностями. Подойдя еще на шажок ближе к зеркалу, он вытащил из него игрушку и с восторгом наблюдал, как растянутая и ещё раскрытая дырочка пульсировала. Сам Наруто крупно задрожал, будто от холода, но его тело горело. Бросив пробку куда-то в сторону, он обнял одной рукой за талию, а второй поглаживал спину, медленно спускаясь ниже, по ложбинке скольнул пальцами ко входу и запустил сразу два пальца, насаживая их на манер крючка на рыбку. Блондин дёрнулся и всхлипнул: — Хватит мучать, блин… — Я с тобой делаю всё, что захочу. — С какой это стати?! — Ты ведь так и не сказал, чего хочешь, забыл? Поэтому… — с этими словами он добавил палец и вонзил их до упора.       Он не остановился на этом, продолжая жестко растрахивать парня прямо на весу. Наруто расцарапывал ему спину, стонал и дёргался, но каждое движение слово насаживало его сильнее. В какой-то момент он начал неосознанно тянуться к его руке и прижиматься своим телом к его, было действительно приятно, хоть он и не собирался признавать это. Равно как и останавливаться. — Ты чудовище… — Тогда ты — моя красавица! — выдал Какаши и утянул парня в глубокий поцелуй, прежде чем тот возмутился в ответ на вполне невинную шутку. И целовал он ровно столько, сколько нужно, чтоб заставить его забыться и опьянеть от любви. И получается неплохо, кстати. — Возьми меня и… нежно… сделай это нежно, Какаш-ши, м-м-м… — Ура, я дожил до этого момента! — воодушевился пепельноволосый и аккуратно уложил его на кровать, — смотри на меня, в глаза.       Он выдохнул и кивнул, стараясь расслабиться. Какаши навис над ним и, упираясь свободной рукой, покусывал и посасывал и без того пострадавшую грудь; блондин уже устал стонать, поэтому просто сдавленно мычал и извивался, пытаясь увернуться от интенсивных ласк. Ши несколькими торопливыми движениями одернул своё достоинство, силясь придать ему больше твёрдости. Наруто храбрился, пытаясь казаться дерзким, но то, как он в пригласительном жесте расставил ноги проглядывалась прежняя невинность, которая буквально наложила на него отпечаток.

Эта монашеская аура, репутация святоши.

Ши поощрил его поцелуями, рассыпанными равномерно по внутренней стороне бёдер. — Ах, давай же, не томи, — простонал блондин, — не мучай… — Так сильно хочешь меня? — Просто сделай это уже. — Скажи это вслух. — Что? — То, что думаешь, — он поцеловал обратную сторону колена, нервно потираясь членом о бедро, с удовольствием подмечая, как Нару инстинктивно приподнял таз, словно дёрнулся ему навстречу, — ну вижу ведь, хочешь и молчишь, ха! — Какаши… — Да? — Оттрахай меня, здесь и сейчас, — одной ногой он обхватил шокированного вышесказанным старшего за талию и притянул к себе, — вот так, заполни меня… хочу тебя, чтобы ты… хочу слиться, — одной рукой он ласкал себя, уперевшись ногами, он слегка приподнялся и взял его за член, направляя в себя, — вставляй. Ну?.. — Ого… — прифигел Катаев от активности со стороны Миронова, да и от потока сознания, что доносится снизу от него же. — Дай мне его, да-а, ах… — наконец, удалось притянуть его к себе достаточно, чтобы суметь насадиться наполовину, — хочу тебя, сейчас же…       Пепельноволосый ловил каждое слово, понимая, что да, он добился своего: мариновал, томил, теперь наслаждался результатом: его умоляли вот так проникновенно и честно впервые. Столь вызывающе и откровенно, с едва выступившими слезами на глазах, скуля и извиваясь. Но последняя фраза его сразила наповал, перед глазами словно всё позеленело — сигнал, побуждающий к действию. Он тут же вогнал в него своё естество во всю длину, ловя стон своим ртом, как и все остальные. — Нару, ты мой, — то ли прорычал, то ли прошипел Какаши, толкаясь чуть жёстче и резче, чем обычно, — мой, только мой… — далее словом «мой» сопровождалось ещё несколько толчков; Какаши замолчал, только тогда, когда услышал достаточно громкие стоны снизу.       Опомнившись, он вышел и подложил ему подушку под поясницу, чтоб было удобнее обоим. Наруто к этому времени перестал себя контролировать: выгибался, не стесняясь, оглаживал себя, и громко, практически непрерывно постанывал, изредка перемежая стоны с криками и тихими короткими просьбами по типу «ещё», «коснись тут» или «придуши меня». Больше этот перфоманс смахивал на пение оперной дивы, он брал высокие ноты, и лицо его было искажено от удовольствия. Владеть им было сродни пытке — самой прекрасной на свете, потому что можно обкончаться, лишь глядя на него. Собственно, поэтому Какаши либо прикрывал глаза, либо смотрел куда-нибудь в сторону.       Ему хотелось бы слышать его в наушниках, чтобы исходящие от него звуки не рассеивались по комнате, а поступали прямо в уши. Чтобы эти стоны, всхлипы, скулёж, шипение и мольбы были чётче и глубже, максимально громко и в высоком разрешении.

Если бы эти проклятые эйрподсы

можно было подключить к человеку…

— А-а-ах! — очередной громкий протяжный стон выбил Какаши из мыслей, — ха-ха-ха, ну и рожа у тебя! — внезапно засмеялся он над озадаченно-задумчивым выражением лица парня; хохотал он ровно до тех пор, пока до Катаева не дошло; в итоге он слегка взбесился и начал в отместку толкаться агрессивнее, — ой! А! Ах-х! Ну всё-всё! А-а!.. — Заводишь, — прошептал тот, замедляясь, — во всех смыслах. Заставляешь меня хотеть тебя, теперь ещё и хотеть тебя… прибить нахрен. — Перезвонишь, когда начнёшь воплощать угрозы! — и звонко рассмеялся несмотря на сбитое дыхание, — ах, да! Качественно двигайся, не отвлекайся! — продолжал издеваться над ним Наруто, когда фрикции после промедлений практически остановились.       Это было что-то вроде затишья перед бурей. Какаши выровнял дыхание, затем прижался к его телу вплотную, входя поглубже. — Лучше тебе обнять меня или ухватиться за подушку под собой, — то ли дружеский совет, то ли угроза, после которой последовал хищный оскал.       Наруто не понял, для чего это, но послушался, зная, что человек, который дружит с консультанткой магазина для взрослых, фигни не посоветует. Он предпочёл не подушку, а его, поэтому он вцепился в слегка выпирающие лопатки и… — Оаах, что за!.. — заорал Наруто от быстрых резких толчков.       Ши словно зарывался в него глубже и где-то на полпути делал обратные движения, короткие и стремительные. Лопатки загорелись от коротких ногтей парня под ним. Вцепился как надо, недаром же предупреждал. — Хва-тит… — задыхался Миронов, закатывая глаза, — стой… ш-ш… — Что-что? Я просто наверху и тебя тут плохо слышно!       Вместо ответа он оттолкнул его от себя, тот качнулся набок, чем и воспользовался Наруто, прописав ему целебный удар против сумасшествия с ноги куда-то вбок. Какаши раскинулся на кровати и не шевелился. А потом затрясся в беззвучном смехе. Младший присел ему на бедра и вопросительно уставился, уперевшись руками в грудь лежащему. — Это что было? Совсем кукуха поехала? — Да ты бесишь просто! — Теперь ты понял, что я чувствую! Причём постоянно! Вот задрал, честное слово… этот твой цирк… — Обожаю тебя. — И я тебя, дурилка ты картонная. — Так что скажешь, понравилось? — пепельноволосый играл бровями, как бы намекая, что ждёт целый хвалебный отзыв. — Это было жёстко, больше так не делай без предупреждения. — А, то есть, в принципе тебе зашло? — Я такого не говорил! — для пущей убедительности он задрал нос, хотя на деле скрывал смущение; было чертовски больно и круто, но это был перебор по длительности, так что да, надо и впрямь контролировать его. — Наверное, нам надо закончить. — Няверняи, ням нядя зя… — передразнивал его он, прежде чем был заткнут поцелуем и опрокинут набок, рядышком.       Зацелован, занежен, истерзан и выжат до последней капли. Собственно не о чем тут толковать, конец был не так интересен и фееричен, как всё вышеописанное. На шатающихся ногах они поплелись в ванную в обнимку.

Впереди ещё целая жизнь.