Совсем другой век: Чрез века

Элен приходила в себя. Мягкая постель под нею. Значит, граф перенес ее в комнату. Девушка открыла глаза и… Некоторое время она только изумленно осматривалась вокруг. Она была не в замке. А в обычной современной квартире, двушке. В голове закружился водоворот мыслей и воспоминаний. Целый год жизни тут – поступление в институт, учеба, новые знакомые… Она вернулась?! Несмотря на то, что уже не надеялась, что еще после перемещения была уверена, всей душой ощущала, что ее тут нет… Или ее тут вправду не было душой? Можно ли тут существовать без души, без сознания? Почему тогда она была уверена в том, что больше никогда не вернется, а сейчас она вдруг очутилась тут? Хотя она же могла и просто тогда ошибиться. Ведь в этот момент она действительно вернулась. Девушка вдруг поймала себя на мысли, что нет, не вернулась. Вернее, вернулась в другую себя. Все было как до перемещения. Почти. Но ощущения присутствия в том мире, в том времени были так реальны, словно все было на самом деле. А еще эти новые воспоминания, словно бы она в действительности прожила тут целый год. И сейчас Элен никак не могла определить, что было реальностью – эта жизнь или та? Или… обе вместе? Ведь до какого-то момента жила сама по себе Хелен, жила и она тут, потом вдруг соединились, теперь вот разъединились. Возможно, теперь ее сознание не нужно леди Гордон, вот и вышвырнули ее обратно. Она поднялась с кровати, прошла на кухню. Еще одно изменение, подумалось Элен, она умеет готовить. Раньше сварить макароны было верхом ее кулинарных способностей. Уже вытащив кастрюлю, Элен передумала, возиться с едой не хотелось. Налив кофе и устроившись на табурете за кухонным столом, девушка вернулась к воспоминаниям – этой жизни, без сознания той. Сейчас на дворе был конец июля 2001 года, девушка позволила себе отдых после довольно удачной сессии. Что с личной жизнью? Парня у нее не было и нет. Любопытно, подумала она. Надо будет ради интереса сходить к врачу, чтобы знать, насколько на ее тело влияют события там, или тело и сознание все же раздельны… Хотя, она опять рассуждает так, будто это «там» точно было. А какие доказательства? Может, это просто странный сон, так ведь бывает: просыпаешься, а потом события во сне кажутся такими реальными, что долго еще от них пытаешься прийти в себя. И во сне часто можно придумать даже события целого года. Но пока она прийти в себя не могла. И до сих пор готова была поручиться, что все это с ней действительно было. И вот интересно, перенос произошел только с ней или Диана тоже тут? Так многое с ними происходило почти синхронно, что невольно думалось: если ее вернули обратно, то и подругу должны были «выбросить». Было немало и отличий, но в главном вроде бы многое совпадало, что приводило к конкретному выводу. А могла и не вернуться, если допустить, что в их нахождении в том мире была некая цель, то ее могли вернуть, потому что цель достигнута, а подругу нет, если в этой странной игре она еще не достигла нужной цели. Девушка задумалась, как найти подругу, если она все же тут. Выходило, что о Диане она почти ничего не знает. Даже не знает, в каком городе та живет, может быть, они и вовсе из разных стран, там же сразу на английском говорили. События в том мире были столь стремительны, что они никогда и не обсуждали быт этого мира… И вновь напомнила себе – если вообще было с кем обсуждать. Может, подруга – тоже плод ее фантазии. Элен покрутила в руках пустую чашку и поплелась к раковине. - Весело, весело встретим новый год, - пробурчала девушка, полоща чашку под водой. – Новый тут, с сознанием этим… Вернулась… пока у нее в ближайших планах – душная столица на весь оставшийся месяц лета, а потом институт. Безрадостно. И никаких зацепок, чтобы понять, что с ней было, если было, и как отыскать хоть какую-то отдушину, подходящего собеседника… Ну не к психологу же ей идти с таким! А то определят вполне в конкретное заведение. *** Август всегда был временем подготовки к сентябрю. И несколько дней были посвящены именно этому – подготовке всего необходимого к скорой учебе. Затем первое сентября, разговоры о том, кто и как провел лето. После учеба – Элен постепенно вновь привыкала к этому миру, впрягалась в привычную упряжку. Пожалуй, думалось ей, жить здесь без сознания, механически, вполне возможно. Правда, с прошлыми подругами общалась меньше. Если раньше она могла часами висеть на телефоне, обсуждая с кем-нибудь все, что только придет в голову, сейчас ей этого хотелось все меньше. Подруги с восторгом обсуждали очередную фэнтезийную книгу или какого-нибудь мальчика. А Элен кусала губы, чтобы молчать о том, что было в том мире… В итоге подруги обычно, наталкиваясь на непривычное спокойствие, сворачивали разговор, а девушка и не стремилась его продолжить. У врача она побывала. И это заставило ее задуматься о том, что все произошедшее было реалистичным сном – мужчины в ее жизни не было. Однако, словно назло всем фактам, ей порой снились сны о том времени, после которых Элен просыпалась в слезах. Снилось ей исключительно что-то приятное, наполненное любовью и нежностью. Но именно от этого было еще больнее… *** …- Мадам графиня, я умоляю вас! Еще немного! Элен вздохнула. Ей не хотелось резко отказывать, но отступить она тоже не могла, как и муж, считая правила обязательными к соблюдению при любых условиях. Особенно в тех случаях, когда дело касалось ребенка. - Нет. Простите меня, господин де Шампень, но нет, - покачала она головой. – Виконт устал, сейчас время сна. Гость, еще молодой мужчина, державшийся спокойно и величаво, не скрывал своего раздражения. Как все люди искусства он, увлекшись, не любил прерываться, особенно, когда оставалось, по его мнению, совсем чуть-чуть доделать. И даже долгие годы работы с самыми высокими заказчиками притупили это чувство, но не полностью от него избавили, художник с трудом подавлял в себе эмоции. - Хорошо, пусть будет так, как вы пожелаете! – проворчал он. – Но я должен предупредить, мадам, что тогда написание портрета может затянуться на годы. И господин виконт успеет вырасти быстрее, чем я его напишу. Элен только засмеялась в ответ. На самом деле портрет был уже примерно на половину готов, молодая женщина это хорошо понимала, как понимала и то, что мастер лишь преувеличивает, слишком увлеченный своей работой. - Я очень ценю ваши старания, но я уверена, что вы настолько высокий мастер, что так много времени вам никак не понадобится! Простите меня, я должна проследить, чтобы сына уложили. Я скоро вернусь, месье. Если вам что-то угодно, только скажите, все слуги здесь в вашем распоряжении. Графиня вышла, оставляя мастера в одиночестве что-то спешно и сосредоточенно исправлять в его набросках – то есть набросках, по его мнению, опять же, на деле являющихся уже почти готовым полотном. Таких гостей, как художник, которому благоволит король, всегда принимают с уважением. И потому прибывший по просьбе его величества Филипп де Шампень встретил здесь самый теплый прием. Рука мастера была точна. Он не льстил Людовику, пряча темные круги под глазами или добавляя веса фигуре, как это делал, например, Рубенс. И именно поэтому, в отличие от своей матери, Луи отдавал предпочтение именно Шампеню, который, однако же, этим положением не очень кичился. Сейчас мастеру было заказано полотно на мифологическую тему, сюжет которого не обсуждался, оставаясь на усмотрение автора. Ясно было лишь то, что Шампень собирался изобразить на полотне и королевскую чету, и Атоса с супругой. В остальном же все было отдано на откуп мастеру, в фантазии которого никто не сомневался, как и в умении самым причудливым образом переработать сюжет о богах и героях. Граф же, пользуясь присутствием тут известного художника, обратился к нему с просьбой об еще одном портрете – жены с маленьким сыном. Без него самого, хотя общий семейный портрет тоже планировался. Мастер согласился. А вот Элен, услышав об идее портрета, растерялась. И Атосу понадобилось немало времени, чтобы убедить жену, что изображение матери и сына в образе Девы Марии с Младенцем совершенно не является чем-то невероятным. Так пишут давно и часто. И теперь граф желал подобный же портрет. Рауль был покладистым ребенком и спокойно сидел на руках, позируя художнику и играя с матушкиными пальчиками или кружевом платья. Но отступать от привычного режима Элен не желала. Поэтому, когда наступало время обеда и сна, виконт отправлялся в детскую. А поскольку позирование было возможно лишь в первой половине дня, пока свет в выбранной гостиной подходил художнику, то работа и вправду грозила затянуться. Так что раздражение Шампеня было оправданным. Графиня все это понимала, чувствовала себя каждый раз очень неудобно, но от своих принципов не отступала. Картина между тем продвигалась, как и портрет, потому Элен свою совесть легко могла убаюкать, вот последнее время она и относилась даже с легкостью к упрекам королевского художника. - Как у вас все проходит? – ласково спросил Атос, встречая ее, когда она спускалась из спальни сына. - Прекрасно, - уверила его Элен. - Вы не утомились? - Нет, Рауль любит играть на солнышке. Она оказалась в нежных ласковых объятиях мужа… *** После таких снов, наполненных какими-то милыми бытовыми событиями, девушка просыпалась уставшей и измученной. Малыш в этих снах присутствовал часто. Но Элен не могла с уверенностью сказать, что это взгляды в прошлое. Имя ребенка наводило на мысль, что она взяла его исключительно из второго романа Дюма, а желание, чтобы у четы Ла Фер все же сложилась удачно супружеская жизнь, так и подсовывало ей эти видения. Да и вообще вся эта достоверность, с которой она видела сны, заставляла думать, что все прежнее о перемещении ей тоже снилось. И девушка отмахивалась от воспоминаний о том, как когда-то пыталась себя разбудить от сна, после чего убедилась, что она действительно переместилась сознанием в прошлое. Сейчас уже думалось, что ей и собственные ощущения, как она пыталась проснуться, почудились. Отделить реальность от видений было тяжело, а Элен даже не хотелось отделять, она уже предпочла бы просто вернуться сознанием туда… *** …Элен, прислонившись к стене, наблюдала за мужем. Легкие, изящные и такие опасные движения. Смертельный танец. Сорочка была мокрой от пота и липла к телу, очерчивая его фигуру, каждый дюйм его торса, словно умышленно подчеркивая его тугие мышцы. - Простите, я не слышал, как вы вошли, - Атос наконец заметил ее, остановился. - Все в порядке, - улыбнулась молодая графиня. – Я любовалась вами. - Какой ужас, - усмехнулся он. – Вы любовались настоящим варваром! Но я сейчас приведу себя в порядок и буду в вашем распоряжении… - Научите меня, - вдруг попросила Элен. - Что? – граф непонимающе взглянул на жену. - Это, - она кивнула на рапиру в его руке. Затем, наконец, отведя взгляд от его ключицы, не прикрытой сорочкой, смогла сформулировать просьбу. – Научите меня фехтовать. - Зачем вам это? – нахмурился Атос. - Ну… так, - Элен отчего-то почувствовала, что нервничает, будто попросила чего-то противозаконного. – Это красиво… и романтично. Граф не ответил ей, все также хмурясь, он вызвал слугу. - Десять ударов, - Атос протянул жене палку для наказания слуги и кивнул на Гримо. - Что? – Элен растерянно переводила взгляд с одного на другого. Гримо равнодушно молчал. - Я сказал отвесить слуге десять ударов, - пояснил он мрачно. – Что в этом непонятного? - Но… он же ни в чем не виноват, - пролепетала Элен. - Вы сомневаетесь в моем приговоре? – Атос приподнял бровь. Супруга бросила еще один взгляд на слугу, вздохнула и… - Я не могу, - она отшвырнула палку в сторону. Граф не ругался, хотя она ожидала именно этого. Он молча кивнул Гримо, позволяя слуге уйти. Затем взял одну из рапир в зале, подал супруге. - Нападайте! – коротко велел он. Элен неуверенно глянула на графа. Атос невозмутимо стоял напротив, рапира в его руке была опущена, он не был похож на человека, готового к сражению. - И… как? – она чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Наверное, он сначала должен ей рассказать, как это делать. Она, конечно, постаралась взяться за эфес так, как держал муж, но не была уверена, что у нее получилось. А нападать как? Просто замахнуться? Или выставить перед собой, вроде копья? - Как угодно, - последовал спокойный сухой ответ. Элен сглотнула. Ладно же. Наверное, он просто сейчас отразит удар и объяснит ей, что она делает не так. Конечно, она будет выглядеть глупо и неумело. Но ведь все, начиная учиться, выглядят глупо, не так ли? Значит, надо просто через это пройти. Графиня замахнулась… И едва успела остановить удар за пару дюймов от его плеча. Атос все также стоял и не двигался. Он даже не пытался отразить удар! - Что вы делаете?! – на глаза навернулись слезы, Элен ощущала, что ее всю трясет от ужаса того, что она едва только что не сотворила. - Жду, - граф слегка пожал плечами. – Вернее, уже дождался. - Чего?! – она отбросила рапиру в сторону, обхватила себя руками, пытаясь успокоиться. Но этот кошмар был сильнее. Только что она – сама! – едва не вонзила в него оружие! – Вы что, хотите, чтобы я вас убила?! - Нет, - все тот же лед в голосе. – Мадам, вы понимаете, что значит – фехтовать? Это не красиво. И не романтично. Фехтование – это умение убивать. Вы готовы к этому? Вы готовы к тому, что сталь в ваших руках будет разрывать чью-то плоть? Что из-за вас будет литься чья-то кровь? Если да, тогда продолжим наш урок, как уметь убивать. - Я хотела просто… просто научиться… - прошептала жена дрожащими губами. - Просто махать шпагой? – Атоса и это не разжалобило. – Помашите веером, мадам. Это столь же бесполезно, но гораздо приятнее для глаза. Элен зло стерла ладонью слезы. Граф уже ласково обнял супругу за плечи, прижимая к себе. - Ну хватит, не надо плакать, - он нежно стер слезы с ее щек. – Дитя мое, простите за этот урок. Мне неприятно было поступать столь жестоко с вами, но иначе вы бы не поняли. Я же знаю вас. Вы даже слуге не можете отвесить пару ударов, не то, что наколоть врага на шпагу. Когда Элен успокоилась и сама сильнее прижалась к нему, Атос наконец счастливо улыбнулся… *** Так прошло время до декабря. В один из дней, когда все уже больше думают о подготовке к празднику, а не об учебе или работе, преподаватель на занятиях огорошил заявлением, что до понедельника все должны сдать на кафедру рефераты, иначе зачета не видать, как своих ушей. Само по себе это заявление не было бы кошмарным, если бы не два момента. Во-первых, о реферате по этому предмету студенты слышали впервые. А во-вторых, сообщить им об этом решили в четверг, в то время как понедельник, названный крайним сроком, не входил в дни приема, преподавателя не было в институте. - Можете сдать завтра или в выходные, - отрезал упрямый профессор, у которого хватало своих проблем, чтобы не думать о студенческих, - я буду здесь, в том числе в воскресенье у меня подготовительные курсы. - Козел! – костерили его студенты всего потока в коридоре после окончания занятий, добавляя к этому и другие, менее «приятные» комментарии. Но выхода не было. Элен, поспешно распрощавшись с подругами, рванула в книжный магазин, а затем в библиотеку. Переписать несколько удачных мыслей из литературы, найти хотя бы одну дельную книгу в магазине, чтобы поработать дома, остальной список литературы как-нибудь допишется. Все свободное время было посвящено реферату. Помня, что курсы по воскресеньям заканчиваются до двенадцати, Элен решила приехать в институт пораньше, чтобы точно застать педанта-профессора на месте, а то ведь прицепится, не примет работу. Результатом стало то, что в дороге она напоминала сомнамбулу, на автомате перебегая на другую ветку метро. - Простите, пожалуйста, - пробормотала она, случайно задев какую-то девушку, спешившую в обратную сторону, и немедленно бросилась поднимать упавшие из папки листы. – Простите, я случайно! - Элен? – изумленно воскликнула «пострадавшая». - Ди? – та мгновенно проснулась. Несколько мгновений обе смотрели друг на друга, не веря собственным глазам. И не сразу сообразили, что обе опаздывают. Но и сообразив, не сразу решились разойтись, чтобы не потерять эту ниточку, связывающую их с той эпохой… И все же времени сейчас разговаривать не было, так что поспешно обменявшись телефонами, девушки разбежались по делам. *** Диане было особенно нечего рассказывать, во многом ее «открытия» совпадали с обнаруженным подругой. Она тоже была шокирована обратным перемещением и долго не могла понять, было ли все это с ней в реальности или нет. Все было легко объяснить сном, но насколько же было все сильным в ощущениях! Над всем этим размышлять долго было нельзя, наступило время учебы, и девушка, заканчивая школу, попутно ездила на подготовительные курсы в институт, так что почти все силы уходили на это, как и время. Во всем этом общая диспансеризация помогла установить еще один простой факт – половой жизнью Ди еще не жила. После этого девушка уже была почти уверена в том, что все ей привиделось. Принять это было больно, только сейчас она понимала, насколько важно для нее было то, что с нею там было! Насколько ей нужен ее Луи… И вот, спустя полгода, случилась эта встреча, которая заставила встряхнуться и вдохнуть полной грудью – два человека одновременно с ума не сходят! Все воспоминания, которые она давила в себе, выступили вперед. Все сны, после которых она просыпалась с бешено бьющимся сердцем и слезами на щеках, более не казались просто видениями… *** …- Я… надеюсь, эта картина будет висеть только в моей спальне. Ну или у Луи, - ошарашено шептала Диана, не сводя глаз с готового огромного полотна, представленного ей для оценки работы художника. Картина, как это было модно, была написана на мифологический сюжет с сильно подправленными событиями. Атос в облике Ахиллеса принимал дар от Юпитера – прекрасную Елену. Разумеется, в виде них были изображены, соответственно, Людовик и молодая графиня де Ла Фер. То, что худощавый болезненный Луи выглядел убедительно в облике Громовержца, а Элен казалась совершенством красоты, было удивительным соединением реальности и мастерства автора, который ничего не приукрашивал, но так верно угадал ракурсы, что король, увидев полотно, только хмыкнул, графиня же удивленно разглядывала себя, будто бы впервые увидев собственное лицо. На этом следование мифам заканчивалось. Зато появлялись иные очень любопытные детали, не противоречащие этим мифам, а словно бы дополнявшие их. К Юпитеру в ноги бросалась прекрасная богиня Диана (нет нужды объяснять, кто выступал в ее облике), закрывая собой, словно заступаясь, побежденных троянцев. При этом ее рука тянулась к левой части его груди, к сердцу. Громовержец, одной дланью награждающий героя, вторую руку протягивал навстречу Диане. С другой же стороны от Юпитера небо темнело, сверкали молнии, под которыми по земле брела женская фигура, закутанная плащ. Павлинье перо в ее волосах, упавшее на лицо, выдавало свою обладательницу – если следовать мифам, то всего лишь супругу Громовержца. Изгнанную супругу… - Уверена, господин д’Орбье и иные острословы при дворе с удовольствием будут обсуждать эту картину, - усмехнулась Элен. – И, в отличие от нас, найдут тут еще больше иносказательных намеков. Диана еще раз пробежалась по лицам людей на картине. А, конечно! Вот и д’Орбье, чуть в стороне от Людовика, конечно же, в облике Гермеса. - А что с портретом, заказанным Атосом? – отвлеклась от полотна молодая королева. – Он готов? - Полностью. Однако граф был несколько удивлен результатом. Я, признаться, тоже. Кажется, так этот сюжет еще не трактовал никто. И как только мастер успел запомнить, это длилось один лишь миг! - Что длилось? - Мой смех, когда он ко мне обратился… И Элен рассказала подруге, как господин де Шампень наконец принес готовую картину: ее с сыном на руках. Младенец прижимался к матери с нежностью. А та не просто улыбалась, но… счастливо смеялась. - Атосу… не понравилось? - Напротив. Граф долго рассматривал портрет, а затем велел повесить у себя в кабинете, напротив стола… *** После неожиданной встречи Элен снова начала просиживать на телефоне – теперь уже в разговорах с Дианой. Суть которых сводилось к тому, как вообще возможно, что они помнят события, которые были где-то в ином мире и времени, но при этом в их жизни тут ничего не поменялось. Делились они и снами, которые часто дополняли друг друга, отчего теперь девушки были уверены, что это не их фантазии о том времени, а именно что видения прошлого, убеждавшие, что у супругов все сложилось самым лучшим образом. - А ты хотела бы, чтобы мы… вернулись туда? – как-то спросила Диана. – Не знаю, телом или хотя бы вновь только сознанием. Элен чуть вздрогнула. - Не знаю, - отозвалась она. – Признаться, мне все это кажется настолько фантастичным, что я даже не знаю, как это все можно объяснить. - А надо непременно объяснять? - Может быть, и нет… Но я как-то привыкла разбираться с тем, что происходит вокруг меня, подробно. - Значит, не хочешь? Боишься? - Нет, - уверенно ответила Элен. – Раньше боялась, сейчас ни капли. Но ведь у меня же есть и эта жизнь… Я тут подумала. Если в том мире у нас был… ну как бы двойник, в которого наш дух, или что там еще, вселился, а ныне мы вернулись сюда, тоже в своего рода их двойника тут… То у них в этом мире тоже может быть… Ди ойкнула. Ну да, в самом деле! Почему бы им и не существовать тут? То есть существовать их двойникам. - Да нет… вряд ли, - попыталась она отмахнуться от этой мысли. – Людовик ведь исторический персонаж, Атос… выдуманный. Может быть, мы вообще переместились не в истории, а в иной мир… - Почему ты так думаешь? – удивилась бывшая графиня. - А ты думаешь, чем я занималась после возвращения? - Чем? – не поняла Элен, занятая своими мыслями, она сейчас туго соображала и не могла понять, к чему клонит подруга. - Штудировала биографии Людовика от разных авторов, - вздохнула Диана. По этому вздоху было легко угадать итог этих изысканий. Но все же Элен, помедлив, осмелилась спросить: - И что же ты нашла? - Много интересного, - отозвалась подруга. – Точно теперь могу сказать, что нынешние историки описывают его таким, каким видели его мы. - Неплохо. - Да. Однако же вот чего в его биографии не было, так это развода и нового брака, - отрезала Диана. На этот раз они долго молчали. Выходило странное: если они были в прошлом, то почему оно не изменилось? А если не в прошлом, то что это было? Куда, в таком случае, перемещалось их сознание? Некое иное измерение с другой историей? Но тогда и вправду вряд ли стоит искать тут двойников… Или все же стоит? Ведь именно их сознание – девушек этого мира – перемещалось туда. Значит, именно тут могут существовать двойники Людовика и Атоса. Слабая версия, но все же вполне возможная… - Можно все же попробовать проверить, - предложила Элен. – Уже на практике то, что только будет возможно. - Что ты имеешь в виду? - Просто небольшой тур во Францию. У меня знакомые ездили, давали советы, как можно подешевле. Подруга помолчала. - Династия Бурбонов не заседает ныне в Лувре, - иронично отозвалась Диана, давя в себе все чувства и не желая поддаваться своей слабости, уж слишком все это было желанно… лучше уж прикрыться недоверием. - Зато семейство Ла Фер могло выкупить фамильное поместье, - резонно возразила Элен. – Сейчас многие возвращают себе утерянное в революцию. - Ты все же хочешь его найти? – после паузы уточнила Диана. - Я хочу его увидеть, - тоскливо протянула Элен. – Туда, в то время, я возвращаться не хочу. Не знаю, как сложилось у них с Хелен Гордон. Однако если бы встретила здесь… Я должна попробовать, я очень его люблю. Диана помолчала. Да, она ощущала то же, что и подруга. Глупо отрицать, она скучала по Луи. Хотя предложение было… авантюрой? Но уж очень хотелось просто его увидеть, поговорить. Может быть, они и тут поймут друг друга? Или… только тут? Кто знает, удалось ли им там до конца помириться. - А если у них мировоззрение то же, что и там? – осторожно спросила она. – Я такого не выдержу. - Ну уж тут никто не заставит тебя с ним быть. Диана вновь поразмыслила. *** Сборы заняли немало времени, главной трудностью были деньги – даже дешевый тур (а они, до того никуда не катаясь сами, не могли решиться отправиться в другую страну без поддержки фирмы, да и не верили в эту дешевизну) стоил слишком дорого для тех, кто жил на стипендию и помощь родителей. Они обе хотели многого, хотели заняться хотя бы французским, потому что у них в голове был исключительно устаревший язык. Однако же тратиться на это было и вовсе абсурдным, тогда придется отложить все поездки надолго. Хотели новые наряды, украшения… Хотели даже выбрать тур поинтереснее, чтобы, если их намерение не осуществится, хотя бы привезти приятные воспоминания. Но в итоге решили, что им важнее побывать там и попытаться увидеть двойников Луи и Атоса, только это и стоит денег и усилий. Все прочее пустяк. - А если они нас… не помнят? Элен вздохнула. Ее мучила та же мысль, ведь даже будь тут двойник мужа, в нем может просто не быть сознания того мира, возможно, лишь они перемещались туда. Даже наверняка только они, потому что не стал бы современный человек так себя вести, как поступали их мужья. Однако для себя бывшая графиня уже нашла ответ. - Тогда мы просто попытаемся возродить отношения. - Но сейчас на дворе не семнадцатый век, во Франции многое иначе, - заметила Ди. – Думаешь, их что-то может заинтересовать в нас? Прости, но мы точно не относимся к топ-моделям или киноактрисам. - Думаю, что если я не попытаю удачу, никогда себе не прощу. Для начала я хочу знать, существует ли он! Бывшая королева вздохнула. Было еще одно возражение: если бы в Луи или в графе «проснулось» то сознание, они сами попытались бы отыскать женщин, которых любили. Значит, или его нет, или эти женщины им не нужны. Но говорить об этом не хотелось, потому что она понимала Элен: лучше попытаться что-то сделать и вернуться ни с чем, но не сидеть в пустом ожидании. Да и можно было предположить, что их поиски пока просто не дали результата, о том, в какой стране они живут, никто из них не упоминал, а современный мир таков, что истории многих стран похожи… Так что Диана промолчала. Скорее всего, подруга тоже понимала это. И тоже предпочитала не думать о неприятной для себя версии. Потому гораздо чаще они предпочитали говорить исключительно о чем-то посторонним, обсуждая учебу, сокурсников, в крайнем случае то, что лучше взять с собой в дорогу, но только не то, что же делать на месте, когда там окажутся. В итоге к весне следующего года они, жестко экономя на всем и порой подрабатывая, где это было возможно, были готовы ехать, выбрав для себя дешевенький отель и имея при себе денег только на еду и несколько экскурсий в туре. *** В аэропорту напряжение достигло предела до такой степени, что на них даже обратили внимание таможенники, пришлось открывать чемоданы и показывать вещи. Не найдя в них ничего интересного, путешественниц пропустили. Чтобы унять беспокойство, девушки попытались отвлечься в дьюти-фри, бродя между разными ароматами и иной косметикой. Денег не было даже на простенький бальзам для губ, но милые девичьи радости – все обсудить, попробовать и понюхать – все же помогли ненадолго забыть о том, что им предстоит. Однако на часы они все равно поглядывали поминутно, поэтому заблаговременно отправились на посадку. Только теперь, дожидаясь, когда их позовут в самолет, подруги заговорили о своих планах на Францию. Но получилось криво – они пытались говорить исключительно о туристических планах, как прилетят, куда пойдут… В самолете они обсуждали сам авиалайнер, форму стюардесс, журналы и поданный кофе, даже вновь брали тур-программу, решая, что им действительно необходимо, а без чего можно обойтись. Но темы существования мужей в истории они больше не касались, сейчас обе понимая друг друга без слов. Это помогло, постепенно они успокоились, чувствовали себя вполне даже уверенно, как будто это был не первый в их жизни полет, не первый случай, когда им надо было провести несколько дней в другой стране… Стране, где они уже когда-то были. И не были никогда. Им надо было достичь цели, но временно они словно бы даже смогли забыть и об этой цели тоже. Только один раз, при посадке, переглянувшись, они лишь одним взглядом сказали друг другу: «Мы справимся».