that's why I love fall

Сезон осенних дождей закончился, уступая место листопадам, поэтому макияж ничто не испортит. «Время клетчатого пальто, надеюсь кое-кто оценит», - думает Елена, стоя дома перед зеркалом, затем надевает ещё кучу колец и выходит из дома. На этот раз заранее, но снова опаздывает – её автобус задержался – неимоверно об этом жалеет, рушить только наладившиеся дружеские отношения с преподавательницей-красоткой не хочется: время же здорово провели и повторить было бы неплохо. «Если она мне опять что-то скажет: упаду на колени и буду молить о прощении». Белова смеётся со своих же мыслей, она бы никогда так не сделала : слишком гордая, чтобы так унижаться, хотя по приколу возможно – чтобы реакцию посмотреть. Девушка вбегает в аудиторию после звонка и думает, что в спешке перепутала кабинеты, так как не видит преподавательницу, но после проверки понимает, что это та аудитория. Она так и стоит в центре, когда в кабинет заходит Романофф с укладкой ещё более идеальной чем обычно и при полном параде, окидывая Елену придирчивым взглядом. - Мисс Белова мне казалось, что вопрос с опозданиями и вашим местоположением на занятии мы уже обсудили, - Наташа говорит серьёзно, в очень строгой манере, Елена уже возмутиться хочет, сказать, что ведь не одна она опоздала, но замечает, как Наташа ей подмигивает, и останавливается. В мыслях лишь одно: «Вот же позерка.» - Извините пожалуйста, это больше не повторится, - Елене весело, хочется смеяться, но она сдерживает себя и садится на своё место. Обсуждают «Портрет Дориана Грея». Елене не нравится произведение: её раздражает Дориан, то, как легко он поддаётся искушению, становясь хуже с каждым разом. Будь у неё возможность не стареть, она бы попыталась сделать мир лучше, боролась с преступностью, а не преумножала её, как сделал главный герой книги. С неё бы такой портрет не рисовали: она выглядит неплохо, но до описания той красоты, что была у Дориана, ей далеко. Елену это не расстраивает, у неё самооценка адекватная, прекрасно понимает свои преимущества и недостатки и спокойно живёт с ними. С кого – кого, а вот с преподавательницы литературы, которая сейчас кстати и рассуждала об этой красоте, можно было бы написать такую картину, чтобы такой прекрасный оригинал жил всегда, показывая всему миру, как должен выглядеть идеальный человек, и доказывая, что бог это женщина. «Хоть иконы пиши и в церкви развози», - Елена любуется, уже практически не слушая о чем идёт речь, её волнует лишь бархатистый убаюкивающий голос, рыжие волосы и зелёные глаза, которые внезапно смотрят прямо в Еленины, от чего девушка вздрагивает и часто моргает, прогоняя это странное ощущение. «Ну вот, ещё не хватало втрескаться в преподавательницу, так, ты просто засмотрелась, потому что она красивая, а не потому что нравится тебе. Вот. Всё выяснили.» Наташа задерживает студентку после пары снова. «Это странное чувство дежавю», - крутится на языке у Елены. - У тебя ещё есть пары сегодня? – неожиданно спрашивает Романофф. - Нет, я сейчас на работу. - У меня тоже нет, подвезти? Елена пребывает в лёгком шоке, что-что, но такого предложения она явно не ожидала. Девушка вообще предполагала, что вчерашний день мог вообще оказаться каким-то очень реалистичным сном, в котором хочется жить вечно, но никак не того, что они действительно станут подругами. «Подругами? Вспомни, как ты залипла. О нет, нет, нет, снова». Елена не медля соглашается: «А кто бы в здравом уме отказался». Они выходят на университетскую парковку, студентке не терпится увидеть машину преподавательницы. По мере того, как они приближаются к красному Шевроле глаза Елены округляются всё больше и больше. И да, это машина Наташи. «С днем удивлений, blyat». - Так, откуда у тебя такая крутая тачка? – выпаливает Елена, оказавшись в салоне. -Ну так у меня же дружок ректор. Романофф подмигивает и блондинка, до этого впавшая в ступор, понимает, что это была шутка. Наташа спрашивает как дела и какие планы на неделю, ведёт себя точно, также как и вчера, болтает слишком много по сравнению с тем, сколько говорит вне пары обычно. Ей понравилось, те слова о повторении вечера были правдой. Наташа довозит Елену к кофейне-бару, но не уезжает, а глушит мотор и тоже выходит из машины, только чуть позже, чем Елена. Заходит в кафе и дожидается, пока блондинка выйдет на смену. - Вау, какие здесь симпатичные бариста, - говорит Романофф, подходя к кассе, когда туда выходит Елена, мгновенно смущающаяся от этих слов и незнающая что ответить на них. - О да я знаю, большое спасибо миледи, желаете что-то заказать? – неожиданно появившийся Локи спасает лучшую подругу, отвечая в своей обыденной манере, улыбаясь при этом самой своей милой улыбкой и облучая всех присутствующих невероятной харизмой. «Сраный Бог», - думает Елена, чьи щеки постепенно восстанавливают нормальный оттенок. - Благодарю, но я вообще-то к Елене. Елена не познакомишь нас? - А да, конечно, Локи – Наташа, Наташа – Локи. Вот и два Бога познакомились, скоро здесь будет Олимп, - Локи хихикает, а Наташа улыбается шире, чем чеширский кот. - Знала, что тебе нравится как я выгляжу, но что настолько, хотя по тому как ты смотришь можно догадаться. Сделаешь мне американо? Без молока, без сахара. «Воу, а она наблюдательная, ну либо я не особо стараюсь не палиться, что часто смотрю на неё», - думает Елена пока рисует смайлик, посылающий воздушный поцелуй на стакане и отдаёт посетительнице напиток, принимая который Наташа буквально на секунду задерживает свои пальцы на Елениных, но даже этого хватает, чтобы вызвать лёгкую дрожь, как от микро удара электрическим током. Будоражит здорово, мешая все мысли и добавляя миллион новых, гораздо сложнее, заставляя отвести взгляд в пол. - Ты свободна в выходные? Не хочешь приехать ко мне и поискать костюмы к Хэллоуину? – немного неловко спрашивает Наташа, порастеряв свою уверенность из-за крошечной заминки. Елена даже не сомневается. Она даже не думает о том, свободна ли она в этот день, она просто соглашается машинально, испытывая весь спектр положительных эмоций, когда преподавательница, получив утвердительный ответ, уходит из кофейни. - Красивая - Ага… Стоп, что? – словно из ниоткуда взявшийся Локи задумчиво смотрит в одну точку, явно пародирую Елену. А ведь вот черт, знает, что её это бесит и специально делает. - Влюбилась? – Локи похож на лиса: с таким хитрым прищуром говорит это, ещё и бровями играет, - Я бы на твоём месте влюбился. Она кто? Та самая преподавательница литературы? Тебе наверняка с ней интересно, а ей с тобой, правда ведь? Она прям твой типаж. А Елена молчит. Да, её типаж. Да, ей нравится общаться с Романофф. Да возможно она бы и влюбилась. - Так, стоп. С чего ты это вообще взял? Она моя преподавательница, как ты себе это представляешь? Плюс даже если бы я ей понравилась, то с чего бы ей не сбежать, узнав о моей ориентации? – Елена придумывает настолько банальные и очевидные отмазки, что сама едва в них верит, но сказать Локи в своё оправдание что-то же надо. - Серьёзно думаешь, что она их тех, кто получая отказ, бросают человека? Подумай об этом, - Локи как всегда говорит медленно, будто бы специально растягивая буквы, будто и не про отношения вовсе говорит, а о какой-то вселенской тайне. После такой интонации хочешь-не хочешь задумаешься. А у Беловой и так каша в голове, всё смешалось, ей действительно нравится преподавательница, её рыжие волосы и дерзкий характер. Но понравится ли она ей? «Так, пора работать», - Елена возвращается из раздумий, только когда клиент уже третий раз назвал её имя, написанное на бейдже. В воскресенье Елене точно не дадут выспаться. Сначала она долго не могла уснуть, из-за соседей, которые, как назло, перед важным для неё днем, решили устроить праздник. А сейчас кто-то - наверное Романофф - вот уже минут пять настойчиво звонит в её дверь. Когда Елена сказала приехать утром, она явно не предполагала, что у Нат утро выходного это девять часов. Нехотя встаёт с кровати и плетется к двери, случайно заметив своё отражение в зеркале и ужаснувшись: волосы взъерошены после сна, под глазами залегли круги, а надета на ней футболка минимум на 3 размера больше. «Если она не сбежит после этого, то я ей сто процентов нравлюсь», - думает Елена, быстро открывая дверь и впуская преподавательницу в квартиру. - Ты в торговый центр так поедешь? – Нат сразу с порога начинает выкладывать все свои колкости. «Ну и так ей и надо, нечего так долго дрыхнуть.» - Сейчас быстро переоденусь и поедем, не убежит твой ТЦ. А ты чего это так оделась? Выглядишь непривычно, но тебе идёт, - Наташа после этих слов Елены, осматривает себя, не понимая, что не так. А потом доходит, что Белова-то её только в пиджаках и том вечернем платье видела, чёрная кожанка – что-то новенькое. - Потом поймёшь почему. Может тебе помочь вещи собрать? – Наташе уже явно не терпится поехать на поиски Хэллоунских костюмов. - Да не надо, я уже всё вчера собрала, сейчас только пиджак надену, - Елена выходит на кухню, где удобно устроилась Романофф, уже в чёрных штанах и белой майке, снимая со спинки кухонного стола серый пиджак и надевая его. «Как можно находить вещи, если они все разбросаны по комнатам?» - Наташа видимо никогда не поймёт, у самой то почти идеальный порядок. Они идут на парковку возле дома Елены, она уже ищет глазами то шикарное Шевроле, но не замечает её и останавливается посреди дороги, так как куда идти не знает. - Ну как тебе? Сегодня погода хорошая, я подумала тебе понравится, - говорит Наташа, подходя к черно-коричневому мотоциклу. Глаза Елены горят таким огнём, хоть зефирки жарь, от мысли о том, что её супер охеренная преподавательница сейчас повезёт её на своём супер охеренном мотоцикле по магазинам, чтобы закупиться к их супер охеренному Хэллоуину. «Мир что сошёл с ума? Слишком много счастья, я потом не расплачусь за него», - думает Елена, надевая шлем и обхватывая Наташу за талию. Это неловко, Елена слегка отодвигается как раз в тот момент, когда Наташа начинает движение и разгоняется довольно быстро, резко и неожиданно, что заставляет блондинку, чуть не свалившуюся, прижаться к спине рыжей, наплевав на все неловкости. - Эй ты там хоть держись, или у тебя от восхищения руки голову не слушаются? – шутит Наташа, а вот кому-то тут явно не до шуток. Елена хотела себе мотоцикл уже достаточно давно, у родителей он был, она обожала на нем кататься, но эта идея уже много лет отметалась и откладывалась в долгий ящик. А сейчас её мечта частично сбылась: она едет по узким улочкам Нью-Йорк со своей преподавательницей, проезжая аллеи и сметая, кружа оранжевые листья на своём пути. Они приезжают к Романофф в час дня, захватив кучу всего из кфс по предложению Елены, сейчас пребывающей в состоянии лёгкого шока из-за увиденного места жительства преподавательницы. Дом, или, скорее, база, располагается недалеко от черты города и окружён лесопарком; панорамные окна выходят на парковку с кучей транспортных средств, а наверху, кажется, стоит вертолёт. Наташа подходит к двери и открывает её, подставляя лицо под сканирующее устройство. - Слушай, а почему ты живёшь здесь? – Елена осмеливается что-то спросить, когда они доходят до неприлично большой комнаты, видимо кухни-столовой. - Это здание Тони Старка, он у нас богач – изобретатель, или как мы говорим гений-миллиардер-плейбой-филантроп. Здесь живёт много кто из преподавателей, у нас тут некое подобие общежития, работаем, создаем наработки, проводим курсы. В общем вклад в науку, просвещение и развитие общества. Называем «базой мстителей». Тони придумал, давно ещё, когда подростками были. Дружба наша началась с желания недоброжелателям отомстить. Елене отвечать нечего, она просто жуёт куриное крылышко, разглядывая помещение. - Покажешь мне тут всё? Наташа кивает: а что ей остаётся, приведи её в такое помещение – тоже бы захотелось рассмотреть всё. И она показывает: показывает свою комнату, где находятся лаборатории; рассказывает, где жилой блок, что у них есть бассейн, отводит в тренировочный зал со свисающими с потолка грушами и рингом, комнату с кинотеатром. Под конец ведёт восхищенную Елену на вертолетную площадку. Вид завораживающий. С одной стороны пожелтевший с осенью лиственный лес, с другой – высотки шумного города. - Сюда лучше вечером придём, сейчас красиво, но ночью – лучше, - предлагает Наташа, полностью уверенная в согласии. Её забавляет детский восторг Беловой от этих обычных для неё самой вещей, но в тоже время ей нравится видеть, как в этих зелёных, как летняя трава, глазах загораются огоньки, поэтому она и показывает студентке здесь всё. Ловит себя на мысли, что ради этого огонька готова проводить такие экскурсии вечно. «Ну да, молодец, уже настолько любви не хватает, что сейчас в ученицу втюришься. Ага, молодец Наташа. И что за слово такое» втюришься?» Наташа проводит Белову в свою комнату. Включают» Семейку Аддамс» для создания зловещего настроения, готовят попкорн и создают костюмы: Елена – Ядовитого Плюща, Наташа – Харли. Поменялись интереса ради. Наташа примеряет зелёное мини платье, купленное для этого Хэллоуина, к которому Елена сейчас не совсем умело прикрепляет зелёные листья из ткани. Наташа вздрагивает от каждого случайного прикосновения блондинки к своей коже, голова которой в эти моменты находится непозволительно близко. Кажется, наклонись она чуть ближе и горячее дыхание опалит кожу на ключице. «Если ты сейчас не отодвинешься, будет слишком поздно». Елена будто услышав мысли, отдаляется и довольно смотрит на проделанную работу. - Мне кажется одна из нас будет выглядеть слишком хорошо по сравнению с другой, - резюмирует Белова. - Это ещё почему? - Ну я же твой костюм делала, твоё творение не может быть лучше. - Чертовка. Попкорн летит прямо в лицо Наташи, разжигая очередной шуточный бой, заканчивающийся вместе с количеством попкорна и звонком Тони со словами: «Романофф, я конечно всё понимаю, личная жизнь налаживается, но будьте потише», сопровождаемым громких хохотом Старка. Наташа помогает Елене покрасить кончики волос. Одну половину в красный, другую в синий. Всё по классике. Они лежат в тренировочном зале на матах, в ожидании пока цвет возьмётся. - Ты тренируешься здесь? – вопрос Елены вырывает из раздумий. - Да, довольно часто, в детстве занималась борьбой, кучей разных видов, и балетом. Елена смотрит неверяще. «Как вообще можно найти на это время и силы?». - Откуда ты знаешь русский? – очередной Еленин вопрос, Наташа радуется, что ею интересуются, и даже не просто кто-то, а сама Белова, но и про неё услышать хотелось бы. - Ну так я из России. - Серьёзно? О, мені пощастило, сьогодні на вечерю російське немовля, - с этими словами Елена придвигается к Наташе и легонько кусает за ухо. - Ай, - Романофф вскрикивает от потрясения. - Ну ты и позерка, было не больно. - Может и не больно, но неприятно. - Не хочешь уши проколоть? Наташа видела, что у Елены в левом ухе проколов пять, не меньше. Если признаться честно, ей это очень нравилось, выглядело круто, она бы давно себе ещё сделала, но случая удобного не было. А сейчас есть. - Ты будешь прокалывать? - Ну а кто ещё, - снова огонёк в глазах, на этот раз уже какой-то безумный. Как бывает у творческих людей, когда к ним приходит вдохновение. «Или у садистов при виде жертвы», - думает Наташа, сидя в ожидании, пока Елена обработает иглу и её ухо. Процедура в общем-то не очень приятная, но когда Белова дует на место прокола, Наташа думает, что может вытерпеть это ещё пару раз. Ей эти пару раз любезно предоставляют, повторяя процедуру ещё два раза, пробивая хрящ. У Наташи от последнего раза выступают слёзы, она очень надеется, что студентка не заметит, но Елена замечает, смотрит обеспокоенно. - Ой, что больно было? Извини, не думала, что настолько, - Нат первый раз видит её в таком виноватом виде нашкодившего котёнка, и она тут же вытирает слёзы тыльной стороной ладони. - Просто простыла. И мне никогда не больно. Елена заливается. - Самый крепкий кофе и сильные фразы. У тебя однозначно тяжёлая жизнь. - Была тяжёлая, а у тебя? Много нэмовлят съела до меня? Елена молчит, а Наташа уже жалеет, что спросила. Шутки переросли во что-то опасное. - Я расскажу тебе, но не обещаю, что не расплачусь. И ты потом расскажешь свою историю. Рано или поздно этот разговор должен был случиться. Но дело в том, что Елена практически никому не рассказывала о прошлом. Проблема не в том, что она наломала дров когда-то, просто ей становилось очень тоскливо при этих воспоминаниях. Наташа смущается, говорит, что если не хочется, то можно не рассказывать, Елена понимает это, но говорит, объясняет всё. - Я родилась в Украине, родители много куда ездили, мы путешествовали, как я думала. А оказалось это были рабочие поездки, а родители – каким-то контрабандистами, толкали наркоту, за что и поплатились, - Елена останавливается, чтобы вдохнуть воздуха, Наташа заботливо гладит её по плечу. – Их убили в 2003, мне тогда было 6 и меня отправили в тайный тренировочный отдел, где было много девочек, нас тренировали как каких-то суперагентов, некоторые не выдерживали, я почему-то выжила, - Белова постепенно успокаивается, выравнивает дыхание, - сбежала в 17 лет, позаимствовала у кое кого немного денег и махнула в Нью-Йорк, давно хотела, свидетельство о рождении моё сгорело, так что свою жизнь я придумала. Наташа молчит, ей сказать нечего да в таких ситуациях и не нужно. Просто обнимает блондинку, пока всхлипы на её плече не прекращаются. Студентка сама отстраняется и просит рассказать свою историю. - Да тут особо нечего рассказывать, мои предки построили свой бизнес в 90-е, он приносил неплохую прибыль, вот они разжились как-то, сейчас в Петербурге живут. Вот и вся история. - Ты же понимаешь, что я не про то. Почему ты в тот вечер была такая грустная? А вот про это рассказать труднее, Наташа уверена, что тоже расплачется, но она сама согласилась, ей рассказали, доверились, может настало время и ей кому-то довериться? Романофф смотрит в глаза Елены немигающим взглядом, как будто хочет удостовериться, что ей можно это рассказать. - Его звали Клинт Бартон, он тоже здесь жил, мы были лучшими друзьями, вытворяли всякие безумные штуки. Как-то раз мы были на вечеринке, время уже было позднее, мы были пьяны, я предлагала вызвать такси, но он отказался, сказал, что вполне может и сам нас довезти, - остановка. Воздух заканчивается, глаза слезятся против воли. - И довёз бы, если бы водитель, врезавшийся в нас не был ещё более пьян. Я выжила, он умер. Иногда мне кажется, что лучше в это была я. Клинт, он был таким замечательным, его все любили, - Наташа задыхается, руки трясутся; она накидывается на Елену в поисках утешительных объятий, сжимает её с огромной силой. Она удивлена, что Елена до сих пор здесь, прошлой девушке, которой она об этом так эмоционально рассказала не понравилось, она ушла с даже нескрываемым отвращением на лице. Елена другая. Елена хорошая. Она заботливо вытирает слёзы с Наташиного лица, извиняется за эти распросы. Нат чувствует себя лучше: она наконец то кому-то выговорилась и ей не закрывали рот, а внимательно выслушали. "Мне, конечно, нравится, как ты меня обнимаешь, но ты скоро меня задушишь, " - тихонько бормочет Елена, после чего Наташа извиняется, чуть расслабляет хватку, но не отпускает до конца. Проходит достаточно времени, прежде чем Романофф выпутывается из клубка её и Елениных рук и идёт к холодильнику за бутылкой сладкого пива. Ведёт Елену на крышу, подаёт ей плед и они устраиваются в кузове одного из пикапов, стоящих здесь. Отпивает из бутылки, предлагает Беловой. - Я от такого не отказываюсь. - Что славянские корни на волю просятся, - Наташе лучше, уже чувство юмора возвращается. - Ты в курсе, что мы сейчас поцеловались? – спрашивает Елена, делая довольно большой глоток, играя при этом бровями. - Я даже не против, - Наташа уже видно, что плохо соображает. Быстрая смена бурных эмоций, алкоголь и ночное небо мешают здраво мыслить. Елена зачем-то свистит словно какая-то птица, звук мешается с шумом кажущегося сейчас таким далёким Нью-Йорка и тишиной звёзд, образуя что-то невероятное. Наташа свистит в ответ, придвигаясь чуть ближе. - Уже поздно, останешься ночевать здесь? – Романофф надеется на утвердительный ответ. - Я бы осталась здесь с тобой навечно, - отвечает Елена, тычась носом в Наташину шею. Сейчас обе понимают, что расстаться уже будет невозможно, а «мы влюбились в октябре» сейчас звучит слишком жизненно и только молча берутся за руки, переплетая пальцы.