that's why I love fall

Наташа игнорирует все сообщения Елены с того дня, как узнала правду, - совесть мучает, не хочется обнадеживать человека, с которым скоро придётся расстаться. А так это расставание не будет таким болезненным. Романофф, скрипя сердцем, но принимает решение рассказать студентке всё как есть. Она знает, что это, вероятнее всего, разрушит их только установившиеся отношения. Но и врать она не собирается. На лжи далеко не уедешь. Романофф приезжает в дом Старка настолько разбитой, что даже его хозяин недоумевает и не смеет не то чтобы подколоть в своей привычной манере, а даже спросить что-то. Наташа ездит в университет редко, просит у Тони ещё несколько дополнительных выходных. Старк неглупый – он уже давно догадывался, что, вероятнее всего, состояние подруги связано с одной из учениц, которую он как-то видел с Нат, но говорить об этом боится. Просто ждёт пока она сама расскажет. «Скорее рак на горе свистнет». Он оказывается неправ. Наташа и правда говорит с ним об этом. Старк терпеливо выслушивает. - Ты приняла верное решение. Расскажи ей. Ей будет больно, но врать ещё хуже. Однажды всё равно узнает. Знаешь что? Пойди на пару её группы, пригласи её к себе для разговора. Отведи в тренировочный зал, чтобы она злость выпустила, - гениальная идея гениального Старка. «Или она сможет побить меня. Что, скорее всего, и произойдёт и будет вполне оправдано». Наташа не смотрит на студентку всё занятие. Она чувствует её боль – ей самой не менее тяжело. «Так надо, так лучше», - только и остаётся успокаивать себя. Белова со звонком вскакивает с места и собирается подойти к преподавательнице, но та её опережает, уже стоя на пороге аудитории и бросая коротко: - Воскресенье, пять, у меня. Есть важный разговор, всё объясню. - Очень на это надеюсь. Елена не хочет злиться, не хочет грубить. Фраза вырывается сама, но Белова не может сказать, что слишком жалеет об этих словах: они достаточно хорошо отражают её состояние. Девушка понимает, что у Нат действительно могли быть какие-то логичные и вполне весомые причины её игнорировать, что у неё могли возникнуть какие-то проблемы, но сердце всё это время было не на месте, а мысли уносились куда-то далеко, рисуя самые ужасные сюжеты. Елена приезжает в воскресенье. Тратит кучу денег на такси, надеясь, что это того стоит. Она действительно скучает и надеется, что у преподавательницы была причина, а не её просто кинули. «Наташа не такая. К тому же у неё была уже масса возможностей это сделать, только если она не встретила кого-то…» - эту навязчивую мысль Белова старается поскорее выкинуть из головы, не давая возможности разрастись пессимистичному размышлению. Наташа тренируется, включив музыку на максимум, не замечая, сколько времени проходит и что уже почти пять. Не замечает она и Тони, проводившего Елену к Романофф, которая явно не своём лучшем виде. Елена сейчас впервые за последние недели две в упор смотрит на Наташу. Её волосы, уже даже намокшие от тяжёлых упражнений, собраны в растрепавшуюся косу, а лицо вспотевшее. Но это не худшее. Глаза красные, будто от слёз, а под ними залегают тёмные круги. «Вот черт, Белова, ты такая эгоистка, ей же действительно тяжело, она страдает. А ты? Просто отлеживаешься дома», - Елена, не жалея, корит себя уже только за дурные мысли о преподавательнице, которая, кстати, ведёт себя достаточно неоднозначно: в глаза не смотрит, бросает грубое «привет», одновременно выталкивая недовольного Старка, болтающего что-то про семейные разборки. Елена, откровенно говоря, уже ничего не понимает. Особенно, когда Наташа достаёт бутылку российской водки и, наливая по небольшой рюмке, усаживается на матах, приглашая Белову. - Нам нужно поговорить, - начинает Романофф. - Это уж точно. Повисает неловкая пауза, Нат наконец-то осмелилась быстро взглянуть на студентку. Елена залпом выпивает. «Жуть как крепко». Алкоголь сжигает желудок, слегка путает мысли, но при этом добавляет крупицу решительности. - Слушай, я не знаю, что там у тебя случилось, но ты можешь рассказать мне… Если хочешь и считаешь нужным. Я не настаиваю. Но ты вроде хотела. Поэтому лучше всего сделай это сейчас. Как бы больно тебе не было. Елена, почему-то, ложно думает, что всё не настолько плохо, что не может быть всё так. Возможно маленький оптимист, живущий в ней, решает, что сейчас самое время дать о себе знать. Напрасно. Наташа поднимает глаза, которые уже немного блестят из-за слёз. - А вдруг тебе тоже будет больно? - Я мазохистка, выдержу, - неудачная шутка, Елена одергивает себя: это было лишним; девушка пытается исправить положение, но уже поздно, Наташа срывается. Стресс последних дней, невозможность выплеснуть кому-то свои эмоции дают о себе знать. Срыв рано или поздно произошёл бы. Разница была лишь в его форме: либо слёзы, либо крик. - Хочешь знать правду? Я расскажу тебе правду, но знай, тебе она не понравится. Я тебе предупреждала, была надежда, что после моего игнора, ты просто обидишься, не захочешь больше никогда видеться, возненавидишь меня. Это было бы проще. Но ты хочешь знать правду. Хорошо. Правда. Она в том, что мои родители убили твоих, иначе бы кто-то вышестоящий избавился сразу от двух семей. По их вине ты попала туда, где выросла. Мои родители хотели лучшего для меня, я, хоть и косвенно, виновата, в куче твоих проблем. Ну как? Нравится правда? Наташа горячится, возможно ей не стоит так это преподносить, но сделанного не воротишь. Наташе тяжело рассказать такое, а Белова задачу явно не облегчает. Эмоции на Еленином лице сменяются слишком быстро: от простого невинного удивления до взгляда, испепеляющего получше пламени ада. В конце останавливается на взгляде отвращения и осознания всей серьёзности случившегося. Она шумно выдыхает. «Подумать только, я влюбилась однажды и даже сейчас Вселенная не может дать мне простую жизнь, конечно же, нужно всё усложнить. Слишком скорая расплата за счастье». Мысли хаотичны, что делать дальше непонятно. Она слишком долго скорбела по смерти родителей, ей долгое время не хватало их, а жизнь без них стала кошмаром. Простить их убийство так просто, тем более, что она клялась уничтожить всех, кто имел к нему отношение, девушка не могла. Ненависть и жажда мести поглощали её внутренности, утягивая в чёрную дыру. Но человеком, которого она бы должна презирать оказывается та, в кого Елена влюбляется впервые за долгие годы. Та, что даёт надежду. «Просто ирония судьбы». Хочется выплеснуть куда-то свою медленно увеличивающуюся боль, что так давит на виски. В конце концов Елена принимает, как ей кажется лучшее из возможных решений, - просто уйти. Не закатывать сцен, не давать прощения. Просто уйти в раздумья. Возможно побыть одной несколько дней. Может, недель. И уже начинает осуществлять свой план, направляясь к выходу, когда Наташа хватает её за запястье. - Ты просто уйдёшь? Наташа не думает насильно держать Елену и уже собирается разжать руку, удерживающую сопротивляющуюся Елену, когда та замахивается на Романофф, немного опешившую от такого. «Она сейчас чуть бы ударила меня?» Впрочем, Нат умеет драться: в детстве ведь не только на балет ходила. Поэтому с лёгкостью отражает удар. Елена не хочет этого делать, но она уже понимает – её язык и руки не всегда слушаются её. Иногда это бывает полезно, а иногда – нет. Сейчас, определённо, нет. Злую шутку играет с ней алкоголь, хоть его было мало, но по голове он ударяет так, что соображать проблематично. Плюс Наташа рассказывает всё очень резко. Будь преподавательница помягче, возможно, Елена просто расплакалась. Её бы тут же обняли. Но сейчас у неё есть только желание выпустить всю боль точно не через слёзы. Агрессивный настрой Романофф оказывается заразным. Наташа отбивается от нескольких следующих ударов Елены. Она уже понимает, что задумала девушка, возможно ей это тоже сейчас необходимо. Поэтому, когда ей начинает надоедать просто защищаться, Наташа переходит в атаку, про себя подмечая, как яростно горят глаза Елены. «Главное, чтобы Тони потом хватило денег на восстановление зала», - думает Наташа, переворачивая Елену через свою спину и скидывая на пол. Девушка не падает, приземляется на корточки и продолжает эту небольшую драку, в которой не будет ни проигравших, ни победивших. На самом деле ни одна девушка не старается доставить другой слишком сильную боль. Битва, скорее, напоминает быстрый танец, что-то вроде танго с очень хорошими танцорами, движущимися чётко и слаженно. Наташа отпрыгивает в сторону от очередного молниеносного удара Елены, делает сальто, и приземляется в присед, медленно поднимая голову, вскидывая растрепавшиеся волосы. - Мы здесь вдвоём, можешь перестать позерничать. - Не думаю, что есть такое слово. Елена отражает все действия Наташи – движения напоминают зеркало. Когда Елена случайно копирует эффектную Наташину позу, Романофф лишь усмехается, услышав тихое «отвратительно». Девушки часто перекидываются едкими фразами, всё ещё продолажая свой танец. - Ты заметила, как Вселенная нас не любит?- кидает Елена. - Она решила, что мы судьба друг друга. Ну заодно и поиздеваться решила. - В каком смысле? - Мы в детстве знакомы были. - Это неважно. Знаешь, как мне было потом тяжело? Я тебя ненавижу. - А я тебя люблю. Елена отвлекается на секунду, но Наташе хватает этого, чтобы нанести удар и повалить Белову на пол; замечает несколько царапин на её лице и чуть ослабляет хватку. Елена в долгу не остается, отталкивает Романофф, меняя положение и сейчас нависая над преподавательницей. - Peremiriye? – тянет Романофф через пару переворотов, в ходе которых победа пляшет от одной девушки к другой. Елена шумно дышит, лёжа на мате и смотрит снизу в верх на Наташу сидящую за ней, нежно обхватившую Еленино лицо. - Мы обе вниз головой, - у Елены явно что-то не то с мыслями, возможно, сотрясение. «Ну или потрясение», - проносится в мыслях из-за резкого прилива тепла от этой близости. Всё-таки ей же ещё нравилась Наташа. Боль поутихла, всплеск адреналина пошёл на пользу. Наташа тепло улыбается: будто это не они сейчас чуть ли не разгромили тренировочный зал в драке. - Prosti menya, - хочется говорить важные слова на родном языке, что Нат и делает. Елена садится рядом, утыкается лбом в Наташину голову. Через секунду рыжеволосая окутывает необъятное тепло, ещё через секунду уже чётко ощущает Еленины губы на своих, через две – отвечает на поцелуй. Он дарит чувство защищённости и спокойствия. Посторонние мысли пропадают, остаётся только желание прожить этим моментом вечность. Наташа чувствует солёный вкус на губах и понимает, что Елена плачет, поэтому заставляет себя отстраниться. - Что-то не так? – Наташа хоть и старается, но скрыть тревогу в голосе не получается. - Мне кажется у меня истерика, - Елена сама не понимает, что чувствует. Она плачет и смеётся одновременно. – Не бросай меня больше никогда. Елена хочет попросить прощения, было бы неплохо и правда поговорить по человечески, но вместо этого лишь шмыгает носом и падает в Наташины объятия. Девушки какое-то время лежат на матах, обнимаясь, Наташа рассказывает, что на самом деле очень переживала, так как была уверена, что Белова больше никогда не захочет её видеть, а Елена, в свою очередь, думала, что в Питере рыжеволосая встретила кого-то другого. Обе сошлись на мысли, что они параноики. Когда темнеет, Наташа предлагает Елене выйти на крышу, так как ночь обещает быть ясной, следовательно можно любоваться звёздами. Романофф проводит свою уже точно девушку до выхода, а сама бежит за бутылкой шампанского и бокалами. Елена выходит на улицу, морозный воздух холодит красные щёки и остужает пыл. Звезды прекрасны. Елена уже далеко от Земли, когда слышит приятный свист. Воспоминания медленно всплывают в голове. Она свистит в ответ, когда руки Наташи обвивают её талию, руки протягивают бокал, а голова ложится на плечо. Ближе быть нельзя. - Луна сегодня красивая, - говорит Белова, не отводят взгляда от горизонта. - Настолько красивая, что умереть можно. Елена смеётся. - Не стоит умирать. Можешь просто поцеловать меня. И Наташа целует, целует ещё сто тысяч раз. - Так, говоришь, мы были знакомы в детстве? – хоть Елена этого сразу не показала, но вопрос её заинтересовал. - Да, представляешь? Елена представляет. Сейчас она знает, насколько может быть тесен мир и как сильно могут быть переплетены в нем людские жизни. - Знаешь, ты причина, по которой я верю в судьбу.