Сладкая ложь

Гэвин шел домой с Элайджой, но тот его совсем не интересовал. Ему хотелось простого человеческого — поесть, поиграть в игры, принять душ и лечь спать. Ему совсем не хотелось проводить время с мачехой, сидеть с ней за одним столом и слушать, как она боготворит Элайджу. Ещё бы, он же ее родной сын! Гэвин для нее как сосед по комнате, к которому можно относится максимально отвратительно. И отец никогда не вступался за него, только поддакивал этой противной женщине, а иногда вовсе молчал. За ужином он хотел встать и уйти, но знал, чем ему это обернется. Он сделал так однажды, и потом всю неделю был заперт в своей комнате без интернета. — Гэвин, а как прошел твой день? Гэвин мог бы подумать, что им правда стали интересоваться, но нет, в этом вопросе было столько недовольства, столько отвращения, что его чуть не вывернуло. — нормально. — Гэвин смотрел в тарелку и попытался набить рот едой, чтобы не разговаривать сейчас. — что значит "нормально"? Что в твоём понимании значит "нормально? — женщина явно взбесилась, да, ее можно было вывести такими мелочами. Гэвин молчал, всем своим видом показывая, что его рот занят другими, более интересными вещами. — Гэвин, отвечай, когда я с тобой говорю. — женщина отложила столовые приборы, и это значило, что сейчас будет психологическое изнасилование. — все нормально, я просто пришел в школу, отучился и ушел. — Гэвин пожал плечами, но внутри у него все закипало, голова гудела и ему хотелось уйти. Пальцы немного задрожали, вилка чуть не выпала из руки. Элайджа пристально наблюдал за своим братом, в его глазах читалось сочувствие. — а в туалете кто курил? — женщина сложила руки на столе, улыбаясь. За этой улыбкой скрывался страшный зверь, который в следующую секунду разорвет мальчика на кусочки. — я не... — Гэвин почувствовал холодок, прошедший у него по спине. Надо было срочно выдумать что-то. — я не курил. Просто рядом стоял. — он отвёл взгляд в сторону, но через секунду посмотрел на мачеху, понимая, что ему нельзя попасться с поличным. Нужно врать до конца, нужно выглядеть так, будто это правда. — учитель по биологии сказал, что он все видел. Гэвин, черт возьми, ты 15 летний подросток! И ты куришь в туалете?! Тебе вообще не стыдно за свое поведение?! — у женщины на лбу вздулась вена, и Гэвин мысленно пожелал этой вене лопнуть. — мы тебя не так воспитывали! Позор! — мачеха взяла в руки вилку и продолжила есть, но Гэвин знал, стоит ему сейчас как-то не так вдохнуть, она снова взорвется и продолжит ругать его. Он посмотрел на своего отца. Попытался найти поддержку в нем, но ничего родного как будто не осталось. Только тест на ДНК скажет, что они родные, а сам отец просто отмахнется. Он молчал, даже не посмотрев на своего сына. Гэвин хотел швырнуть вилку и встать из-за стола, но вместо этого аккуратно положил ее на пустую тарелку и собирался уходить. — никакого интернета месяц. — выпалила женщина, чуть ли не светясь от счастья. — месяц?! — вскрикнул Гэвин и перестал сдерживаться. Все терпение покинуло его. — ты делаешь из меня какого-то изверга, и всегда этим довольна! Ты меня даже на своего приемного сына не держишь! Просто как игрушку... — Гэвин сжал кулаки, чтобы не расплакаться. Волна грусти слишком неожиданно накатила на него. — я устал это терпеть. — и что ты сделаешь? М? — Эмили стукнула по столу, Элайджа вздрогнул. — ничего, потому что ты — маленький мальчик, которому кроме сигарет ничего не интересно. Ты под домашним арестом, не хочу, чтобы ты ещё на тусовки какие-то свалил. Я сделаю из тебя настоящего мужчину. Гэвин открыт рот, пребывая в полнейшем шоке. Ему просто хотелось вернутся в комнату, поэтому сделал вид, что расстроился и кивнул. — ладно. Можно я пойду к себе? Эмили удивлённо моргнула. Она не ожидала повиновения со стороны буйного подростка. — иди. Гэвин вышел с кухни обычным шагом, но стоило ему приблизиться к лестнице, он побежал в свою комнату на второй этаж. Щеколду с его двери сняли два месяца назад, так что он просто прикрыл ее и сел за компьютер. Мачеха ещё не отключила интернет, поэтому он написал своим друзьям о случившемся, и услышав шаги на лестнице, нажал на кнопку выключения и прыгнул на кровать, хватая первую попавшуюся книгу в руки. Стук в дверь. Не настойчивый, робкий. — Гэвин? — Элайджа приоткрыл дверь. — ты в порядке? — да, все хорошо. — Гэвин смотрел на мешкающегося у входа брата. — заходи. — что читаешь? — Элайджа сел на край кровати. Гэвин быстро посмотрел на страницы книги, увидел перевёрнутые цифры в левом и правом верхнем углах, после чего Элайджа тихо посмеялся. — ты ее вверх тармашками держишь. — он аккуратно перевернул ее в руках Гэвина, будто боясь сделать что-то не так. — мог бы притворяться лучше. Гэвин разразился негромким смехом, прикрыв глаза рукой. Ему действительно было очень смешно, хотя повода смеяться особо не было. — не злись на маму. Гэвин вмиг перестал смеяться и посмотрел на Элайджу одним глазом из под руки. — она просто сама не своя после смерти моего папы. Вечно все контролирует. Просто пойми ее... — почему тогда она не хочет понять меня? Я ведь хочу нормально жить, а она делает из меня какого-то хулигана, ругает за все, что только можно и нельзя. Я чувствую себя грушей для битья. — Гэвин скрыл лицо в ладонях, шумно выдыхая. Элайджа молчал, не зная, что ответить. Он хотел поддержать брата, быть с ним ближе, стать для начала хотя бы друзьями. Он хотел, чтобы у них сложились хорошие, семейные отношения, он старался, но Гэвин был труднодоступным, через чур закрытым, и сейчас, когда представился момент, он не смог найти ни одного подходящего слова. Тишина стала немного комфортной, и братья просидели так около двух минут. Снизу послышалось, как посуду убирают в посудомоечную машину, и Элайджа поспешил уйти. — я пойду уроки делать. — он покинул комнату, обернувшись на Гэвина, когда закрывал дверь. Тот лежал на спине и смотрел в потолок пустыми глазами. Нет, он не заслужил такого отношения.