Без тебя так холодно

— Джейсон, но ты… — Джейсона больше нет. – перебила Мёрфи подошедшая сзади Афродита. Джей был облачён в новый костюм, украшенный морскими элементами, а в руках он держал немного изменённую версию трезубца. — Так значит, ты переродился… — Ага, у тебя просто прекрасное зрение, пёсик. Называй меня теперь только Тритоном и никак иначе! – словно чужим голосом проговорил он, а потом рассмеялся на пару с Хизер. Зрачки Мёрфи сузились, а сердце сжалось. «Нет-нет-нет-нет…» — К-как ты меня назвал? – даже заикаясь, отреагировал Мёрфи. — А как ещё надо? – с неким презрением ответил сын Посейдона, выгнув бровь. После этого Тритон и Афродита отошли, продолжая прерванную беседу. Мёрфи застыл, смотря на Джейсона разбитым взглядом. И только рука Эдриана, которую он положил на плечо в знак утешения, вывела его из транса. Следующие три часа все находящиеся в зале обсуждали дальнейший ход действий, но Мёрфи было совершенно не до этого. Он то и дело исподтишка смотрел на Джейсона, который после их разговора даже не думал взглянуть в его сторону. «Мёрфи, держись, успокойся. Всё будет хорошо, просто поговори с ним. После пробуждения они все такие, ведь так? Он всё ещё помнит ваши отношения», — проговаривал про себя юноша, ибо всё не может закончится подобным образом. Не для них. У них всё будет хорошо. В следующий момент чей-то голос вырвал его из пучины раздумий. Это был Гефест. И рядом с ним стоял кто-то ещё. — У нас пополнение в команде, – произнёс он радостным голосом, облокотившись о дверной проем. Всё внимание было обращено на девушку, одетую в красное платье и с волосами цвета соломы. «Рамона? А она-то кто?» — Хлорида! — воскликнул Джейсон и подошёл к ней, заключив в объятия. А потом он поцеловал её. Хлорида жена Тритона, сына Посейдона. — Так, голубки, я всё понимаю, но давайте вернёмся к актуальным проблемам, – проговорила Аида. Мёрфи что-то одобрительно поддакнул, а потом извинился, ибо ему нужно побыть одному. — Мёрфи! – выкрикнул Эдриан, когда тот выбежал из зала. Он даже не знал, куда конкретно хотел убежать, но его ноги привели на кухню, где никого не было и свет был выключен. Идеальное место чтобы уйти ото всех и скрыть боль, что захлестнула его. Рухнув на колени, он наконец-то дал волю эмоциям. Его нет. Его больше нет. Его. больше. нет. Цербера душили слёзы, а в горле встал ком. Судьба забрала Джейсона у Мёрфи, не заботясь о том, как он будет дальше жить без него. Им было дано так мало времени вместе, чем они заслужили это? «Какой смысл в вечности, если тебя всё равно не будет рядом со мной?» — думал он, когда по его щекам текли слёзы. Он прижал руку к животу, зажмурившись. Кто-то словно вывернул все его внутренности наизнанку, а потом засунул обратно, решив, что в этом нет ничего такого ужасного. Конечно, он ведь отвратительное и бесчувственное чудовище. Мёрфи всего скрючило от боли. «После стольких лет, из века в век…нет, мне всё ещё не хватает жесткости и хладнокровия. Мне всё ещё безумно больно.»

***

Джейсон съехал сразу же, забрав некоторые свои вещи, как только заседание в зале закончилось. «— Слушай, не пойми меня неправильно, но…забери это, будь добр, – произнёс сын Посейдона, вкладывая в руки Мёрфи серебряный кулон, – Мне не нужна эта безделушка.» Безделушка, которая являлась подарком Мёрфи для Джейсона ещё во времена, когда они не начали встречаться. Обо всём этом Мёрфи думал прямо сейчас, в одиночестве лежа на кровати в холодной квартире. Нахлынувшие воспоминания вчерашней ночи заставили пролить юношу ещё пару слезинок. Он сжал рукой то место, где должен быть Джейсон. Джейсон, который теперь Тритон. Джейсон, который теперь муж Рамоны. Джейсон, который больше никогда не приготовит завтрака для Мёрфи. Джейсон, который теперь называет Мёрфи щенком или псом. Джейсон, который больше не говорит, что "всё будет хорошо". Да никогда и не скажет уже. Джейсон, который теперь в объятиях Рамоны. — Джейсон, который больше не мой, – произнёс Мёрфи. Засыпая, его сознание воспроизвело параллель того, как Джей обнимает своего парня со спины и спрашивает о его самочувствии, с Тритоном, который делал тоже самое с Хлоридой на общем собрании в том зале. «За что?» — последняя мысль, промелькнувшая у него перед сном.