Юноша с прекрасным именем

Возможно, Джехену было бы проще не думать о произошедшем, а точнее об одном конкретном человеке, если бы тот не маячил у него на глазах каждый день по несколько часов подряд. И самое ужасное в этом всем было даже не то, что он о нем все равно думал вопреки собственным убеждениям и уговорам, а в том, что его открыто игнорировали. Джехен честно не понимал, что испытывает, - злость или же негодование. Доен, еще такой юный, казалось бы, несмышленый во взрослой жизни, ведет себя демонстративно холодно, словно Чон был пустым местом, а для самого юноши существовал лишь Джемин. Тот поцелуй... яркий, преисполненный теплоты и доверия, словно Джехен - это пристанище, а сам Доен - птица, которая смогла опуститься для отдыха спустя много лет скитаний и безостановочных полетов. Сравнение ужасно глупое, даже банальное и наивное, но Джехен ощутил себя в тот именно так, никак иначе. Должно было быть, наверное, наоборот, ведь это он, Джехен, самый старший из них, столько испытал и столько повидал, а Доен еще невинное создание, которое и жизни то не видало. Но... было в этом всем нечто откровенно красивое, доверчивое и мудрое. Ким - сама мудрость, созданная природой. Джехен не может отвести взгляда от лица мальчишки - его губы все такие же ярко-красные, будто он съел вишни, а кисло-сладкий сок остался на коже, глаза живые и блестящие, как у олененка, а узкий подбородок то и дело поднимается вверх-вниз во время рисования. Они с Джемином имели общее увлечение - рисование. Хобби вполне приемлемое и даже терапевтическое, Чона это успокаивало как отца - сын не любил скитаться по темным улицам с незнакомыми подозрительными компаниями, а просто учился, в свободное время увлеченно болтая с Доеном, с другими хорошими друзьями, играя на компьютере и рисуя разные картины. Они загорелись идеей стать самоучками: смотрели видеоуроки на ютубе, старательно вырисовывая каждую черточку, и Джехена это занятие по-странному увлекало, хотя он и сидел всегда либо в гостиной, либо глядя на них на кухне. Если бы художества так увлекали его, как Джемина, то Чон сделал хотя бы один набросок Доена. Он, сам того не подозревая, обладал мягкой чарующей харизмой, и оттого его образ, вся его внешность делалась очаровательной и красивой. На первый взгляд, не было в нем чего-то откровенно привлекательного, но с каждым разом, с каждым знакомством Ким раскрывался все сильнее. Джехену это в нем ужасно нравится. Мягкость, очарование, юность, именно такая, какой должна быть, - живой, задорной и увлекательной. От усердия Доен то и дело кусает и так распухшие бордовые губы, а персиковые щеки становятся алыми. Джехен мягко усмехается, пряча улыбку за кружкой чая, а затем ловит себя на мысли, что, кажется, попался в ловушку. И где ему быть взрослым, подающим пример, если он находит юношу, друга своего сына, привлекательным как источник любви? Джемину звонит Хэчан, и Чон понимает, что разговор точно займет полчаса - парнишка был очень разговорчивым, и оттого тишина в гостиной резко переходит от уютной к неловкой. Чон нервничает, сжимая пальцами кружку, а Доен вдруг раздраженно нахмуривает брови, поднимая глаза. Наконец-то. Это так волнует Джехена, что он выпускает стакан из руки, и горячий чай выплескивается прямо ему на бедра. Мужчина болезненно шипит, подскакивая на ноги и встряхивая ладонями, как перед ним резко оказывается юноша, волнительно оглядывающий его. Джехен застывает, уловив его секундный испуганный взгляд, который Ким уже прячет, отходя назад, но мужчина мягко притягивает его к себе за плечи с шепотом: - Нет... Нет, не уходи... Доен удивленно смотрит на него, боясь вздохнуть, Джехен видит в глазах напротив столько мыслей, столько чувств, что не выдерживает напора, - сердце будто взрывается сотнями фейерверков, - это и болезненно, и приятно горячо, и заставляет душу трепетать. Это то, что Чон давным-давно не испытывал, но если раньше это было нечто слабое, пусть и приятное, то сейчас это просто нечто невероятное. Он пораженно выдыхает прямо в губы напротив, а затем наклоняется ближе, нежно, почти невесомо касаясь этих желанных губ. Доен едва шевелит губами, они так дрожат, так трепещут от волнения и неверия, но Джехен ближе прижимает юношу к себе, чтобы тот не сбежал. Получается откровенно плохо, потому что ладони дрожат от волнения. И что с ним? Прежде поцелуи его никогда не заставляли так нервничать. Щек касается горячая влага, и мужчина, наконец, отстраняется. Доен снова плачет, наспех стирая слезы, - он так похож на эфемерное создание, но такое прелестное, такое мило-сексуальное, что Джехен обнимает его, желая успокоить. - Тебе неприятно? Доен мотает головой, не отрывая лица от крепкого плеча, футболка намокает от слез, и слышится глухое: - Я Вас совсем не понимаю... Вы же сами мне сказали тогда, что я поступил неправильно, а сейчас целуете. Почему? Чтобы снова накричать на меня? Джехен спешит его остановить, поднимая голову и заключая лицо в свои горячие ладони. Он утирает ему слезы, тихо отвечая с искренней лаской: - Нет, вовсе нет, ты ни в чем не виноват, я просто... - Я Вас люблю, - Доен едва слышно выпаливает с широко распахнутыми глазами прямо в губы Джехена, слышно его замершее дыхание, как громко стучит сердце, а мужчине даже сказать нечего. И он мотает головой, а руки на чужом лице начинают ослабевать, и Доен испуганно хватается за них, чтобы остановить, обратить на себя внимание. - Нет, нет, только не отпускайте снова, только не злитесь и не говорите, что это неправильно, я же ведь искренне Вас люблю. Да, прошло так мало времени, всего четыре месяца, но я... я же... Я никого никогда не любил, Вы первый человек, первый мужчина в моей жизни. Моя первая любовь. Доен шепчет эти признания, держа ладони Джехена на своих щеках, потому что желал чувствовать его ласку и прикосновения, а Чон пораженно слушает каждое его слово, эти горячие искренние признания мальчишки. Такого влюбленного и невинного. Неужели Джехен как-то спровоцировал его на эти чувства? Если так, то он не удался как муж, как отец и как взрослый человек. Доена не хотелось портить своим жизненным опытом, своей усталостью от быта, но тот, будто солнце, тянулся к нему всей душой. А Джехен... Джехен ощущал всем телом и сердцем, как трепещет его душа, которая была долго закрыта. И из-за кого? Из-за юноши. Мужчина обхватывает ладонями покрепче нежное лицо и покрывает пухлыми губами теплую ровную кожу, невесомо, заставляя Кима трепетно вздыхать от каждого касания, и дыхание это трогает теплом шею Джехена, вызывая табуны мурашек по всему телу. Ужасно приятно. - Я намного старше тебя. - Я знаю. - У меня ужасный характер, и мой сын - твой друг. - Я это тоже знаю. - Я могу испортить тебе жизнь и тебя самого. - Мне все равно. Я просто хочу Вас. Больше мне ничего не нужно. У Джехена больше нет аргументов. Да и пытался ли он по-настоящему переубедить и так упрямого Доена? Ему самому хотелось попробовать хотя бы коснуться этой нежности, этих новых, сильных чувств и эмоций, которые были раем по сравнению с нынешним забытием и безмолвием в душе. Теперь в нем снова что-то ожило.