Человек Паук: Буря над домом

      И снова суд. Зал полупуст. Поглощённый тяжелыми деньками Питер устало оглядывал помещение. Он здесь уже был: продолговатая комната с двумя колоннами сидений, левая для стороны обвиняемой, и правой для обвинителей. Перед ними на низкой платформе возвышается длинный стол федерального судебного управления. Пока что там никого, только прикрепленный к стене герб и флаги по углам. Справа, на месте обвиняющей стороны, сидит прокурор. Официально одетый, официально спокойный голубоглазый норвежец с мощной аккуратно выбритой челюстью, одной своей готовностью к делу заставлял Питера нервничать еще больше, хотя и сам явно был не в восторге. А вот, кто был поразительно тих и невозмутим, так это слепой адвокат Мэттью Мердок. Умный, хладнокровный и крайне умиротворенный юрист еще на прошлом заседании удивил Паркера.       Это было слушание первого поступившего иска от журнала Дейли Бьюгл, с призывом возложить ответственность за Лондонский инцидент на «мальчишку Паука». Тогда красноречиво и настойчиво шумел представитель журнала. Уполномоченные органы внимательно все слушали. Мистер Мердок все это время олицетворял монашеское спокойствие. На внесудебных встречах сыпался град провокаций, заявлений, и раскиданных чёрт знай откуда взятых фотографий, а в ответ лишь пара слов, загадочная улыбка и взгляд через черные очки. Казалось, слепой видел яснее остальных. По итогу, не выдержав, Паркер спросил, готовит ли он дело, или речь перед присяжными.  — К чему? — ответил, помнится, тот — Это всего лишь шоу, буря будет позже.       По итогу, хотели ли те просто раздуть шумиху до предела, или имели серьезные намерения, но ничего из этого не вышло. Слушание иска оказалось необходимой формальностью от чуткого и солидарного к СМИ государства. Ближе к концу, на той страшной правой стороне зала пошли перешептывания, и на лицах журналистов зияла растерянность.  — Они в растерянности. — подсказал ему тогда адвокат — Не смогли найти информатора, что выслал им то видео. — но сам супергерой едва ли мог различить шепот журналистов и поспешил поинтересоваться его острому слуху. — Вовсе нет, — улыбнулся он — В суде говорят только о суде, им нечего больше так рьяно обсуждать.       Воспоминания развеялись, а за ними напал сон. По ночам, мучаясь с кашей в голове, ему долго не удавалось хотя бы задремать. Но он не может спать на суде. И зачем, если приснится все тоже самое. Как пролетает над пробками, забастовками и проводами, мимо крыш, птиц или раздражающего очередного квадрокоптера. Возможно по обыкновению врежется в окно, и оно потрескается… чьё-то окно. Бывало встретит банду молодых недоанархистов и разгонит доской от забора, чей-то доской от чьего-то забора. Кому-то сломает нос, и потом ему лежать в больнице. Кому-то разобьет машину, и за неё кто-то будет платить. А проснувшись Человек Паук скажет: как много мне позволяла маска! У костюма не было документов — за увечья не давались штрафы. Теперь вся ответственность слегла с плеч Паука и плюхнулась на его собственные. Государство хочет контроля. Люди хотят контроля. На улицах они выкрикивали о «проделках» паука, которые по Кембриджскому словарю вернее назвать «ошибками» или «неудачами». Он читал петиции: «Человек Паук никогда не платил за мебель, использованную как оружие.»; «Человек Паук напугал моих дочерей, упав с неба.»; "Он разбил машину моего брата!" И так далее. Их крики не тонули среди тех, кто защищал дружелюбного соседа. Их крики красились разноцветными буквами на картонах, и с участием разрешались полицейскими, их сообщения прилетали к нему и к всем, кто к нему близок. От последнего хотелось плакать, он плакал и только потом засыпал.       — Мистер Паркер, прошу, потерпите. Судья уже подходит. — дверь в помещение с скрипом открылась, показывая старческую фигуру. Его честь размеренным шагом прошел мимо допущенных гостей, близких супергероя, когда же поднялся по ступеням — все приветственно встали.  — От имени Правительства Штата Нью-Йорк, под представительством прокурора Вестервана Чейза, гражданин Питер Бенджамин Паркер обвиняется в самоуправстве и в использовании оружия без надлежащий регистрации. — он взглянул на него. — Поясняю что в самоуправческую деятельность включаются: умышленные столкновения с всевозможными преступными группировками и лицами, прослушивание полицейских частот, и не информирование органов правопорядка в случае правонарушений с чужой стороны. Под незарегистрированным оружием понимается самодельная гидравлическая установка, называемая обвиняемым «веб-шутерами», а также технологии из ассортимента компании Старк Индастриз. — холодный скрипучий голос. Каждое словосочетание попадало под уголовный кодекс, но слова ничуть не теряли в монотонности. — Кроме того, вы так же обвиняетесь в причинении увечий легкой и средней тяжести.       «Ну да. Я так старался не убить кого-нибудь своей колоссальной силой, это порой так трудно» — он беспомощно склонил голову, глаза загорелись болезненным жаром от нахлынувших мыслей — «Так трудно!» — ему с поддержкой похлопали по спине, в знак того, что обвиняемый обязан выслушать суть иска.  — Суд принимает все обвинения и назначает первое заседание на третий месяц осени. Точную дату мы озвучим заранее, господа. А до тех пор, прошу адвоката мистера Паркера подробнее ознакомиться с иском и начать подготовку к процессу. — Мэттью взял копию листа с рук судьи — Об ограничениях. — тем временем продолжил он. –Обвиняемому отныне и до окончания суда запрещено выезжать за пределы штата Нью-Йорк. Озвучиваю список требований прокуратуры: Первым пунктом мистеру Паркеру запрещено пользоваться технологиями Старк Индастриз, в частности боевыми костюмами их производства, и тактическим комплексом обеспечения безопасности Э.Д.И.Т. Вторым пунктом, ему запрещается, использовать в скобках, разрабатывать «веб-шутеры» и синтетическую паутину, в том числе. Эм… мистер Паркер, вы хорошо себя чувствуете? «Отняли моё же изобретение. Зачем? Разве это оружие? Я же причинял им никому вреда?»  — Разрешите задать вопрос господину прокурору. — вмешался Мердок.  — Да, конечно.  — По какой причине у моего клиента изымают еще что-то помимо оружия?  — Едва ли — невозмутимо ответил Чейз — наши эксперты проверили эластичность и все прочие свойства паутины. При должном натяжении, уверяю вас, ей можно отсечь голову.  — И что же, так называемые «веб-шутеры», уже получили классификацию как оружие, и соответственную статью в кодексе?  — Мы над этим работаем — его губы еле заметно дрогнули.  — То есть это все еще не оружие? И у вас нет оснований их изымать?  — Вам прекрасно известно, как легко «этим» — он особенно надавил на безымянном слове — можно убить человека! Я прошу его честь учесть этот факт.  — Уважаемый Мердок, — обратился к нему судья, — данный вопрос является спорным, и он будет отдельно решаться на заседании, до тех пор запрет лишь временный.  — Хорошо. «Бесполезно» — глубокий выдох очистил стол от пыли — «надо поднять голову».  — На чем мы остановились… ага. Третьем, подчеркнуто, пунктом, обвиняемому воспрещается вести самоуправленческую деятельность в любой выше озвученной форме. Могу повторно пояснить, если вам угодно.       Но Питер не желал проходить все заново, так как все было ясно. Теперь охотится за преступниками, значит стать таким же преступником. — «Но как же?!» — внезапно всплыло у него в глазах — «оставить город без героя, одним только ужасным людям, я не могу, я не имею права. Тогда на кой чёрт мне моя сила, если на такое долгое время она перестанет выполнять свою работу, прекратит помогать! А ведь разок я точно спасал жизнь прокурора. Уже не припомню…»  — Вы хотите лишить Куинс его главной защиты? — он тихо обратился к норвежцу, совсем забыв про адвоката. — Ведь так?  — Простите? По-вашему, полиция не справляется с своими обязанностями? Как насчет занять мое кресло федерального прокурора, коли так уверены в собственной значимости!  — Они банально сильнее вас! — дрожа не отступал Паркер.  — Кто «они»? Вы знаете, конкретные лица? Просветите, пожалуйста, стражей правопорядка, если вы, конечно, с нами заодно.  — Мистер Чейз, прошу вас перестать давить на клиента! — резко встал с места Мэттью — вы прекрасно осведомлены в многократных случаях сотрудничества Человека паука и полицейских, и вдобавок о случаях, когда ваши подчиненные не справлялись с задачей, без него. — он кивком указал на супергероя — Прошу прощения, ваша честь, впредь мой клиент будет сдержанней.  — Ничего страшного. Так или иначе требования окончились. Осталось только добавить, что нарушение любого из перечисленных ограничений, будет воспринято как непослушание суду. Я напоминаю, это одно из тяжелейших статей уголовного кодекса.       Это было первое августа две тысячи двадцать четвертого года. На улицах жутко холодный ветер царапал голые щеки и локти, неподготовленные к резкой испорченной погоде. Люди приоделись. На тонкие футболки легли кожаные куртки, под юбками натянуты колготки, даже окна жилых этажей по закрывались. Питер укутался в ветровку, и за всеми остальными последовал в кафе, на перерыв. Рядышком сонливо плелась Мишель, в укороченном тонком пальтишке мягкого коричневого цвета. У них все так прекрасно начиналось. С ароматной Европы под греющим солнцем — высокий, высокий поцелуй. Целовала на шестом этаже. Она с поразительной легкостью приняла его геройскую сущность. Совершенно не поменялась в речи, по прежнему острой, неуместной, странной. То, что было дружеским поддерживающим плевком, вдруг стало ласковым движением горячего языка. А потом все разбилось в вдребезги. Девушка, ныне с мешками под уставшими глазами, почти забыла про прическу, давно не проверяла телефон. Там беззвучной вибрацией приходили смс от любопытных знакомых, от тех, кто считали своим долгом спасти её от опасного мутанта; тех, кого внезапного заинтересовала её жизнь, и часто, очень часто тех, кто её пугал, незнакомые лица, уверяющие, что она их знает.       Мобильник гудел прямо сейчас и Паркер, не выдержав, отключил его полностью, затем взял за руку и любяще стукнул лбом по виску. Он закрыл глаза, решил поцеловать в щечку, а встретился с сухими и треснутыми в одном месте губами. Они улыбнулись, в ответ удивленному лицу. — Знаю, знаю, помажь помадой, не ленись. Скажи, что будешь? — Я… — он на секунду задумался — Запеченное кремовое пирожное. Хочу толстеть. — Все равно не выйдет. А вот я очень даже намереваюсь потерять форму — она хихикнула и нырнула в кафе, пока не закрылись двери.       Первым стойку занял Нед. Неунывающий друг был не менее сокрушен. Не так он представлял славу супергероя: грезил о пышности, и картонной радуги на руках фанаток, а оказалось намного мрачнее. Впрочем, это не сломило его дух, а только добавило нездорового оптимизма, так не хватающего паучку.  — Слыхал, нас троих освободили от школьных занятий. На целый год! Но почему не объяснили. Эх… о чем думаешь Пит? — он облокотился на белый пластиковый стул.  — О том, какие прекрасные люди меня окружают! — и взгляд сразу переместился на уже сидящего Мёрдока, тот заметил и с дьявольской улыбкой отложил бумаги в сторону.  — Тут много людей вокруг, ошеломленных вашим появлением. Но вам не стоит беспокоиться. По большей части вами недовольны, не из-за учиненного ущерба «соседским заборам», а из-за возраста. Такая мощь на ребенке, обязательно наивном и безответственном. Что до суда, то также не забивайте голову.  — Почему? — далеко не сразу ответил он. Тем временем, друзья притащили кучу десерта. По-видимому, тут у всех недостаток эндорфина. — Прокурор серьезно настроен.  — И мы не в игрушки играем, — адвокату подали в руки кефир. — Да, статьи страшные, да, ваш послужной список впечатляет и, конечно же, среди присяжных не окажется человека, когда-то спасенного вами. В конце концов, беловолосая бородка прокурора, отшлифована по-кузнецки. Однако, при каждом подобном деле проводится опрос нескольких сотней людей из народа, и поверьте, эта неподъёмная сила за вас. По-иному и быть не может!  — Да вы что?  — Серьезно. Слыхали, давнюю историю, еще до щелчка о мстителе адской кухни, бывшего морского пехотинца? При опросе вышел спорный результат. У этого сурового вояки были почитатели.  — Ну, а я каким местом?  — Тот мужик — вмешался Лидс — вешал преступников на крюки для свиного мяса. Прокалывал промеж ребер. Я… я по новостям смотрел. Ты не такой, Пит.  — Правильно говорит, — вернул к себе Мэттью.  — А как же запреты? Их-то навряд ли отнимут. К тому моменту они точно успеют занести «веб-шутеры» как оружие.  — Скажу честно, мистер Паркер. У государства нет желания отстранять вас от своей героической деятельности. Оно прекрасно понимает ограниченные возможности органов правопорядка. Прежде всего, и я бы сам так сделал, они поставят контроль. Сперва лишат вас половины вашей же жизни, а потом предложат заполучить её обратно, но уже с договором об официальной работе в полиции.  — Тогда я перестану бороться с преступностью, ибо меня сразу этими контрактами утащат Ц.Р.У, а то и в военные конфликты. Зачем тратить мои способности на грабителей? Я могу схватить танк за пушку и выкинуть его в ближайшую речку.  — Насильно не утащат. Ну… я к чему веду — Мёрдок словно зрячий уставился ему в глаза. — уверен, вы всегда хотели забыть на время про костюм и пожить обычным юношей. Оно настало.  — Я вам не говорил о таком желании — немного обезоружено, потупился Питер.  — Я ошибаюсь? А я думал, это мечта каждого, кто прячется под маской. Пока не закончится судебный процесс, вы можете с чистой совестью снять с себя ответственность.  — Ответственность не жакетка, чтобы её снимать. — почти шепотом ответил супергерой, и на свое удивление заметил довольную улыбку на лице адвоката, будто бы тот ждал этих слов. — И не юбка, чтобы её задирать — невинно добавила Мишель со скомканной салфеткой в ладони. На неё все вопросительно взглянули. — Простите, я идиотка.  — Может и права — безучастно подтвердил Паркер — там в прокуратуре так и думают. Последние слова словно передернули Джонсон, и та, вскочив с места, вытолкнула его с помещения. На свежем воздухе их сразу обдало режущим ветром, но несмотря на это, она обернулась перед его лицом, без шапки, с оголенным покрасневшим носом и вроде бы хочет попросить прощения.  — Прости — извинился он сам — ты, наверное, очень сильно устала. Одноклассники небось во всех чатах досаждают. А тебе еще придется таскаться по судам, то ли как свидетель, то ли как соучастница. Вот поэтому я и скрывал… — но она буквально упала ему на плечо.  — Точняк. Я очень сильно устала! Настолько, делаю больнее тому, кому и так паршиво, потому что подсознательно виню в этом его, а не себя, которую влюбилась. — ей пришлось спустить ветровку ниже, чтобы у самой шеи оставить влажный поцелуй. — давай погуляем, вокруг кафешки, пока можно.  — Предлагаешь пройтись по бомжатскому переулку? Будет вонять.

      Пятилетка Таноса наложила отпечаток отчаяния, худшего, чем томилось в сердце у Паука, не только в ту злосчастную эпоху, но и после, на долгие годы вперед. Теперь, когда половина человечества внезапно вернулось на свое место, многие из них, уже стали призраками, без дома, без родных, без законного места в этом опустошенным мире. Жизнь на земле приспособилась обходиться парочкой заводов, забросив сотни других, и стоило потерянным рабочим вернуться, как на них просто не нашлось станка или кабинета. Все очутились в засаленных бетонных ущельях, подобных этому.  — Прекрасный антураж для свидания.  — Неужели настолько бомжатский?  — Настолько.  — Эх… ну и ладно. Скоро станет лучше. Нынешний год не самый ужасный, по сравнению с годом пятьсот тридцать шестым. — Мишель решила подбодрить их обоих, по-свойски, мрачно и мило — взорвался супер вулкан. Вся Европа лишилась солнца на семнадцать месяцев. Понимаешь? Голод, разбой, войны, насилие и никакого пляжа. Ты меня слушаешь?  — Аа… да!  — Ты меня не слушаешь. — Смотри под ноги, а не в облака, врежешься.       Впереди коридор круто поворачивается в узкую колею, загороженную калиткой. Замок на цепи сломан, пылится на кирпичах. Повернув туда, они застали четверых ребят, что толкали потрепанного мужика. Они были чуть старше, а прижатому к стене и вовсе за пятьдесят. Молодежь громко переговаривалась с оскорбленными, но гордыми лицами. Все очень хорошо знакомо. Стоило им завидеть Питера, то тут же дали деру.  — Даже непривычно. Бегать не надо. — безучастно заключил супергерой и подошел к припавшему к кирпичам человеку.       Пиджак имел сломанную позолоченную петельку, ярко блестевшую на черной ткани. Повсеместные мокрые пятна, пыль, на внутренней части можно заметить клочки собачьей шерсти, пришитой неаккуратной рукой. Очки на темной коже. Линзы были самыми чистыми во всей картине, и, кажется, самыми дорогими владельцу. В остальном полнейшие лохмотья и жалкое подобие пятидесятилетнего тела.  — Здравствуйте, мой дружелюбный сосед и ваша подруга, так?  — Здравствуйте — неуверенно ответили оба. — За что они так? — добавила Мишель.  — Хех — он закашлял — Я — бывший лектор в местном колледже. Давно это было… А они студенты мои бывшие, не самые лучшие, призраки так сказать… хех-х-ех.  — Призраки?  — Вы это, кхехек, не думайте, я всегда кашляю. А, почему призраки? Вот смотришь в журнал, а потом на аудиторию и понимаешь, что они как бы есть, но ты их не видишь. Призраки! — он поднял в небо сморщенный указательный палец — так, кхехекх, о чём это я? Кхм, иду я по сему убежищу и вижу их, навстречу волочащимися. Узнал, и они узнали. Говорю им, мол чего с профессором не здороваетесь? А там все и понеслось. Кххех. Тоска-то какая по пришлому статусу. Строгим был, принципиальным. Может за то невзлюбили, но чёрт с этим, раньше уважали. Все обрушилось в одно мгновение…  — Простите. — тихо произнес Питер — от щелчка не спасли.       На земле валялись листки бумаг, защищенные файлами. На некоторых можно разглядеть государственные печати. Они собрали все в стопку и вернули владельцу. Тот принялся их сортировать.  — Вы сделали все, что могли. — продолжал тем временем он — от нас требуется сделать все что можем мы, пока силы есть, я прав?  — Правы…  — Вот и хорошо — учитель встал в полный рост. Он оказался на редкость высоким и осанистым, хоть и заметно исхудал. — Я, пожалуй, пойду, делать все, что требуется от меня. Прощайте. — он вышел из переулка и неспешно поплелся вдоль улицы.       По ушам резко ударила сирена скорой помощи, вслед зашумели двигатели автомобилей, лай собак и ветер, что в узком проходе стало только сильнее. На минуту остановившийся Нью-Йорк вновь продолжил движение. Было решено оставить кафе, так на час, а по истечении времени, все-таки начать подписывать документы о невыезде и о прочих невыносимых ограничениях. Однако, все пошло иначе. Мистер Мердок уверил Питера, что покамест ознакомится с бумагами, и если все будет в порядке просто позовет на подписи. Самого его попросил пойти встретится с некой незнакомой особой, сидящей в зале ожидания.       Здание пустовало. Пройдя пару коридоров, ему открылась комната с парой широких окон и приставленными к ним диванами. На одном таком, бордового цвета, и сидела она. Женщина средних лет с армейским строгим телосложением, невысокого роста. Её белые брюки, рубашка и пиджак прекрасно сочетались с бледной кожей и серебряными коротко подстриженными волосами. Она смотрела в окно, поставив подбородок на кулак. Четко выраженные скулы, худые щеки, и ровная как стрела линия челюсти, все словно высечено из мрамора и поставлено на по-спортивному упругую шею. Она обернулась к нему и кивнула в знак приветствия. Тонкие губы при этом слабо улыбнулись и деловито блеснули карие глаза.  — Вы… Серебряный Соболь? — с природной неловкостью подошел Питер.  — Рада быть узнаваемой такому знаменитому лицу. Здравствуйте мистер Паркер, я Сильвер Саблинова, директор международной военизированной компании, чье имя вы только что озвучили. Приятно познакомиться.  — И мне. А… сколько вам лет? — ляпнул он и тут же пожалел.  — Простите?  — Да… ничего. Забейте. Хех. — Чего забить?   — Ничего… забудьте. — Не хотите подышать воздухом? — она повела рукой к выходу.  — Я только что с улицы… Зачем мне?   — Ну, как знать. В таком случае, я начну разговор. — а начала она издалека — Немало десятков боевых дронов было поднято с глубин моими аквалангистами, после того Лондонского светопреставления. Поздравляю. Ваши действия тогда спасли многие жизни и изрядно там наследили. Теперь ликвидацией последствий занимается моя компания, а не Старк Индастриз. После смерти достопочтенного, Миссис Потс постепенно сходит с рынка обороны, углубляясь в науку. Согласитесь, предсказуемо.       «Почему говорит об этих обломках?» — ему совершенно не хотелось вспоминать поездку. Тогда его сердце колотилось бешеным ритмом, а голову жгло от набежавших мыслей, от страха за друзей. Если те бы погибли. Сколько раз ему это снилось: одноклассница в пыли, в грязи, с истекающей кровью на каштановой челке смотрит на него и падает. Её предсмертное дыхание выплевывает остатки жизни на асфальт, а на спине дыра от пули. Именно так могло закончится то путешествие, совсем не романтично. — «Зачем напомнила?». — И, не смотря на всю вами сделанную работу, мы получаем вот это? — она развела руками указывая на гнетущие помещение суда. — По рапорту служащих я примерно поняла кого вы из себя представляете, и таков мой следующий вопрос: как ваше здоровье?  — Ну… честно, паршиво!  — Натаскали, а ведь заседание будет только осенью. Расскажите, пожалуйста, обо всех ограничениях подробно, дабы я могла перейти к сути своего появления. «Так мне станет еще хуже…» — он нехотя делился балластами, наложенными прокуратурой, описывал их неподъемную тяжесть в ярчайших красках, которые так хотел бросить обвинителю. Она слушала внимательно, с единственной возникшей морщинкой на чистом лице, замирала взглядом, хмурилась, как будто бы что-то оценивая.  — Обобрали вас изрядно, с самой души огрызки сорвали, чудненько. Заранее прошу прощения, но настроения я вам не прибавлю.  — Валяйте — устало кивнул супергерой. В ответ Сильвер открыла портфолио и оттуда вытащила листы, испещренные с обоих сторон фотографиями.  — После раскрытия злополучного видео в тюрьмах по всему штату участились бунты, попытки побега, убийства и прочие волнения. То же самое на воле: объявились уроды, о коих и слуха доселе не было. Чьи дела были закрыты или заморожены. Как вы думаете, отчего такая активность?  — Все хотят меня убить?  — Именно. Заключенные кричат о своих намерениях прямо, и в самых красочных эпитетах. Шок! Дух Куинса — на деле покусанный мальчишка. Храбрости оттачивать месть у них по прибавилось. На последних словах, Питер внезапно остолбенел. Сердце стучась об ребра, упало в пятки, и тогда он тихо промолвил собеседнице.  — Их ведь тоже попытаются убить? — его главный кошмар подкрался незаметно, — Ну конечно, сколько у меня близких, столько и способов сломать меня, без единого выстрела!  — Хей, успокойтесь. Давайте, я разъясню кое-что. — Он вопросительно уставился на неё. — Родители мисс Джонсон и мистера Лидса сегодня подписали договора о передачи детей на практику в один из научных комплексов Старка.  — Нам сообщили об освобождении от школы…  — В течении года они будут находится за пределами города, в полной безопасности. Что до миссис Мэй, то к ней представлен агент Хэппи, по его личной просьбе. Ваша тетя вроде как не была против.  — Хм… наверное, вас надо поблагодарить были бы вы благотворительным фондом, что конечно же не так. Она предложила ему рассмотреть тот самый листок с фотографиями. Многие лица он припоминал: убийцы, грабители, члены развалившихся картелей, и среди них изредка промелькали незнакомые.  — Все они желают мне смерти?  — Кроме одного. Она вытянула последний лист из кипы и указала на портрет в центре. Это был Квентин Бэк. Человек, который виноват в всем, что сейчас происходит. Он — наследие покойного Старка, грезивший о славе, по его мнению, отобранной великим гением. Фокусник и лгун, назвавший себя Мистерио. Паркер залился красной краской ненависти вперемешку с усталостью.  — Мне запретили, вы же знаете. — неохотно процедил он.  — Самоуправство, да. Я предлагаю договор, с официальной должностью, с прозрачным окладом, плюс премия.  — А разве вы ищите Мистерио?  — Плохо слушали? Иначе бы моя компания не занималась ликвидацией последствий. В Лондоне, в Париже, в Венеции. Пусто. Государство объявило грант среди наемных организаций, на поимку преступника и грант этот уже мой. — Она снова зарылась в свою сумку, и на сей раз вытащила тонкую черную папку. — Этот договор составлен специально для мистера Мёрдока, так любезно организовавшего нашу встречу. Пусть прочтет, обсудит с вами, и вы дадите свой ответ. Идет?  — Хорошо — неуверенно процедил Питер — я подумаю.  — Прекрасно. — она закинула портфель на плечо и откинулась на спинку дивана. Тусклые лучи солнца слабо засветили мягкое серебро волос. — Погода ужасная… полетать не выйдет. Эх… на этом всё, мистер Паркер. Вынуждена попрощаться.  — А? Да, до свидания.  — И на последок, — она уже была у коридора — Если вам любопытно, то мне почти сорок.       Близилась ночь. Массивный фронт облаков на горизонте засиял красным заревом, будто загораживал мир от солнечного пламени. Многоэтажный город утонул в сиреневой тени, от крыш, до колес, от балконов до асфальта, и только одинокий луч спасительного света пролился в эту мглу. Питер застыл, нарочно, чтобы ослепнуть от блика, что солнце обогрело ему щеку, пока не исчезло насовсем. «Хэппи отвезет нас сразу в комплекс… ну и сюрприз.» — говорила ему Джонсон — «ты кстати, там же будешь жить». — холодные девичьи пальцы, коснулись его ладони. Он взял её за руку и потянул вперед себя. Последний клочок света опалил заледеневшие губы. Она коротко засмеялась. Отныне чуточку согрета и душа. — Расскажи, кого повстречал. Что за документ передавал мистеру Мёрдоку? — Пойдем в машину.       Автомобиль свободно вмещал шестерых человек. За рулем сидел их родной агент, рядом адвокат, а на третьем ряду лежа в корявой позе, спал Нед. Пара же решила сесть в середине, и несмотря на приятное тепло внутри салона и свет от лампочки, Мишель прижалась к Питеру, положив голову на плечо. Тот же, совершенно позабыв рассказать о Соболь, меланхолично уткнулся в окошко, глядя на проплывающий мимо замусоренный ритуал.       С самого своего возвращения в мир живых, у него развилась крайне странная привычка. Ритуал, или, можно сказать, прокрастинация мозга, заключалась в подсчете матрасов, раскиданных вдоль улиц. Одна запыленная койка равна одному бездомному. В первые месяцы их было не счесть. При поездке с одного конца Куинса до другого, он сбивался с счета, ужасаясь, как сильно изменился мир за пять пропущенных лет. Позже число стало снижаться, по причинам которые его не интересовали. Сам простой факт, что кто обрел крышу над головой радовал, облегчал тот невидимый груз присутствия смерти. Через полгода, считать стало вовсе не трудно, хотя при длинном маршруте таких матрасов смело заходило за пару сотен. Сейчас эти маленькие прибежища отброшенной жизни пролетали мимо и засекались исключительно ловким паучьим взглядом набирая по капле, по койке. Сердце грелось изнутри, и он продолжал пришёптывать цифры, даже когда машина набрала высокую скорость. Спустя минуту резкая остановка.  — Черт побери! Пробка!  — Приехали!  — А? Что случилось?  — Проснулся-таки!       Паркеру было безразлично. Сквозь очереди машин, его острый взгляд проникал в темный переулок, забитый десятками, а то и больше матрасами. Распоротая ткань, ручей с водосточный трубы, объедки — все теснилось в считанных квадратных метрах. Жилы на висках похолодели, около половины коек были раскрашены крупными пятнами крови. Они давно уже высохли, и живых в том закоулке не оказалось. Так он не заметил, настойчивое потряхивание за его плечо, а обернувшись увидел Мишель.  — Ты обещал кое-что рассказать. — Правда?   — Эх — Она устало закатила глаза и улыбнулась.   — Знаете, какой сон был у меня? — вяло промямлил Лидс.  — Конечно знаем, я у тебя в сне только печенья поедала! — Ха-ха-ха! А между прочим, снился день рождения Пита, который, если не забыли, уже на носу.  — Точно! — салон принялся поздравлять его с наступающим, хотя даже для этого рановато. До именин пока еще целых девять дней. Сам же супергерой едва ли отреагировал на поздравления, в голове метались обрывки грязно-красного пуха, так что энтузиазм спал моментально.  — Я вспомнил, М’Джей, что обещал. Мистер Мердок, вы прочитали договор?  — Конечно.  — Спасибо. Директор организации занимающейся охраной крупных объектов или важных чинов, взяла заказ на поимку Мистерио. Она очень решительно настроена, предложила работу, в роли участника охоты.  — И это обходит все запреты? — скептически спросила Джонсон  — Отнюдь, лишь один — вмешался адвокат — На самоуправство. При подписании такого договора все действия, при которых используются сверхчеловеческие способности, будут лежать под ответственностью компании. А вот с технологиями к сожалению все по-прежнему. Ну, по мне так мелочи. Пусть данный разговор уже и поднимался, но позволю себе заметить, что теперь вы сможете бороться с преступностью, без урона личной жизни, да и еще с достойной оплатой. Очень достойной, судя по всему. — он сделал завистливую мину, но по-настоящему начал завидовать Хэппи.  — Соглашайся, — сказал последний — Как раз скоро наступит совершеннолетие и сможешь подписать.  — Нет. — тихо ответил Питер — То есть, я думаю. Однако, — он глубоко вздохнул, — Если я буду гнаться за Мистерио, то не окажусь рядом, когда… — Оборвав речь, ему сильно захотелось съежиться в комок.  — Бред какой-то, — со смешком притиснулась к нему Мишель. — У тебя ж подписка о невыезде! И стоит Беку узнать о погоне, то он просто свалит в соседний штат, и это если он вообще здесь!  — Для чего-то же, миссис Саблинова, меня зовет. — возразил супергерой — Надо подумать. — он обратно уткнулся в окно, делая вид, что говорить не хочет. Несмотря на угрюмость, свою девушку не оттолкнул, а слабым жестом попросил лечь на колени. Именно сейчас её пальцы теплее всего ощущаются в ладонях.       Пробка не рассасывалась. Давно наступила глубокая ночь, без единого блика далеких звезд. Яркая луна растеряла бледные краски и где-то за толстыми облаками плывет. Космос, её дом, такой сейчас умиротворенный безмолвный, — думал он, — В отличии от гудящего в час пике города. От невыносимого запаха горючего вперемешку с шумом, напала головная боль. А заключительным гвоздем легкая усталость, что отчасти есть следствие пропущенного ужина. Недолго думая, Питер всполошил свою омертвевшую команду, предложением купить выпечки.       Круглосуточный ларек подмигивал одинокой лампочкой совсем неподалеку. За прилавком стоял юноша лет двадцати. Оставив Хэппи в машине, троица заказала по жирному бургеру, с ветчиной и помидорами. У высоких разрисованных заборов, они уплетали свой ужин не доходя до дороги. «Вроде полегчало» — сбросив приступ усталости, Питер удовлетворенно раскрыл веки, и начал прислушиваться к городской жизни. Иногда это позволяло уловить очень необычные и любопытные звуки, бывало, ему удавалось услышать чьи-то крики, чью-то ругань. И сейчас его кулаки рефлекторно сжались. Из соседнего переулка доносятся знакомые голоса — разговор тех самых ребят, что пристали к старому профессору.  — Ждите здесь, — предупредил он остальных и Мишель, естественно, посчитала глупым слушаться, но её тут же остановил Мэттью. Судя по словам, парни собирались домой после ночной смены. Где они работают, при каких условиях сказать нельзя было, но тон с которым они болтали свидетельствовал об истощении. Даже когда им стал виден силуэт Человека Паука, те не сдвинулись.  — Я надеюсь, ты нас не преследовал? — лениво начал самый высокий и единственный в шапке из группы. Всего их было четверо, в разных спортивных костюмах, потрепанные, кто откуда.  — Не льстите себе. Просто хочу дать пару слов.  — Ну, валяй. — сказал шапочник.  — В следующий раз — догоню, — без всякого настроя на долгий диалог, Питер уже собирался назад, однако, ему все же ответили.  — Какой крутой! — воскликнул высокий и шагнул навстречу ему. — слушай, тебе, наверное, не понять, но к черту нам не сдался тот мужик. Давным-давно, сей сноб изволили поставить, мне и моим дружкам триместр. Я — инженер, к чему мне была его история?! А заставил ведь все лето уйму бабла платить! Вот и… — он широко развел руками — Прости, я сорвался. Идея моя, и я сорвался.  — Не сдержал эмоций? Плохая причина, просто оправдание, когда используешь силу в пустяковых случаях.  — Эх, — парень подавил — А ведь я просто не хочу, чтобы кто-то записывал нас в плохие парни, только потому что мы люди, Паркер. Слышишь, я может и боюсь твоей силы, но в лицо скажу: тебе легко! Ужасно легко судить нас, обычных горожан, по принципу делает добро - делает зло. А мы слабые и телом и душой вытворяем всякое! До тебя же не достучаться. От тех, кого считаешь добрыми, ты прячешься под маской, злым же банально затыкаешь рты, этим мизерным кулаком. Ха! Поражаюсь, какой на деле ты хилый, вовсе младше меня! Так… о чем я? А, и я прекрасно знал, что ты, Паук, так скажешь, потому что ты не человек! — тут он подошел к Питеру в плотную и нагло положил руку на плечо, — Но все меняется. Супергерой, который никогда не прикончит преступника, даже если тот успел прикончить пол города, открыл лицо. Теперь ты слаб, потому что враги знают твою личность. И я не хочу наговаривать, пойми, но когда к твоей девушке приставят ножик или лучше, уже перережут горлышко, может тогда, в кои-то веки, ты сотрешь с лица земли хотя бы одного урода, а не поведешь за ручку в клетку. Поступишь не как добрый или злой, а как человек?! — вздрогнув от высказанной речи юноши, Питер схватил его руку за запястье и один раз сжал пальцы. Тот с криком повалился наземь проклиная его всеми не святыми словами.  — Прости, сорвался — процедил он, разворачиваясь обратно.

      — Мистер Мердок, я согласен подписать договор. Вы поможете? — ощущалось паршиво. Пробка мало-помалу рассосалась. Её причиной была крупная авария впереди, и Питер намеревался продолжить свое скучное занятие, пока еще не подоспела городская черта.  — Хей, я не прошу тебя рассказать, что случилось в переулке, — ласково начала Мишель, — Но оттуда ты вернулся совсем убитый. А договор? Про Мистерио я говорила серьезно. Вряд ли она за этим хочет нанять тебя. — В салоне стояла тишина, словно пресс давящий каждому на грудь. То было чувство перевернутой жизни, когда вроде бы прямую скоростную трассу ломают внезапным крутым поворотом. На такой водители легко разобьются, а люди опускают руки, не решаясь двигаться.  — Она хочет, чтобы я помог утихомирить бунтующих заключенных, найти беглецов и засадить новых. Похоже, только я и мой адвокат, знают, что большинство тюрьм ныне частные и владеет ими Соболь Интернешнл.  — На бумаге так и написано. — подтвердил Мэттью — и, несомненно, я вам помогу. Вопрос в том, если вы все решили, то что вас так сильно гложет?       Остановка. Через лобовое стекло светил красный свет светофора и в сем малиновом цвете он видит поглощённые вниманием глаза своей прелестной девушки. На заднем сидении, наверняка также смотрел и его лучший друг. Даже Хэппи, через стекло заднего вида, не спрашивал, а словно поддерживал, полностью понимая чувство супергероя.  — Мне страшно. — наконец ответил он — Мне до жути страшно, ведь это — худший кошмар наяву. Самые близкие люди готовы бок о бок идти со мной, будто бы я обычный студент, но это не так. Целые банды спят и видят мою смерть, за решеткой или на воле они размышляют, планируют как отомстить. Миссис Саблинова поделилась со мной информацией о нескольких неудачных побегах, хотя я всегда знал, что так будет. Простите, — он оглядел всех сидящих — Вы в опасности. — Машина тронулась дальше.  — Это был очень долгий светофор, правда? — к нему из-за спины обратился Нед — Хехех! Заснуть можно!  — Мистер Паркер, — в первый раз за поездку Мэттью обернулся к нему лицом, словно прекрасно видел сквозь слепоту. — Именно таким вас видят враги: слабым, связанным по рукам и ногам, в конце концов мрачным, без известных коронных шуток. А?  — Наверное… вы правы.  — Не скажу, что мы с Сильвер прожжённые товарищи, но по опыту работы с ней, знаю: женщина в беде не бросит, и хоть к героизму относится скептически, но героизм ценит. Вы всегда можете на неё положиться. Как считаете?  — Ну, в рамках контракта.  — Разумеется. По работе, я имел возможность многое узнать о присутствующих здесь достойных людях. — он сделал задумчивую паузу — Помните, в маске вы свободны, но вы одни, а с именем у вас обязательно будет крепкая рука помощи, что ничуть не хуже веб-шутеров. — он закончил речь легкой улыбкой и приступил к сборке бумаг в портфель. — А на этом я прощаюсь. Прошу, остановите на крайней многоэтажке. А вас, уважаемый супергерой, прошу продолжать шутить над злодеями, с маской или без. — через минуту он вышел на тротуар.  — Скажите пожалуйста, — крикнул ему Питер из бокового стекла — Вы, когда-нибудь носили маску?  — Хахах! Если только на Хэллоуин, самую жуткую без вырезов для глаз. А если серьезно, то помните многие писатели - умельцы описывать войну, но это не значит, что все они воевали.