Человек Паук: Буря над домом

      Скорая развозила немногих пострадавших от взрывов. В те безумные минуты пролился холодный дождь, омывая грязные лужи крови на асфальте. Раненых бойцов принял единственный оказавшийся полезным броневик. Среди них был и Питер.       Вокруг его головы обмотана марлевая повязка. Твердили о черепно-мозговой травме, самой настоящей, трещины чуть выше виска, но Паркер лишь ухмыльнулся. «Пройдет» — заверил он — «У меня все проходит намного быстрее». Одно счастье — двухнедельное освобождение от работы и еще меньшее от тренировок.       Вечер седьмого числа. Суббота. За окном распрямились цветочные стебли, отсох папоротник, приятные лучи солнца смело решетили старинный окружной лес. Очень полезно истерзанному телу, пошатанными нервами, и в общем настроению. Мишель собиралась на выходные к родителям. В номер занесли гладильную доску, на кровати лежала раскрытая сумка. Паркер, устроившийся рядом, складывал поглаженное и подавал уже свою одежду. Белая футболка постепенно лишалась повсеместных комков. Она думала совсем о другом. После операции на теле парня остались множественные ссадины. Скоро пройдут, но именно сейчас, под тонкой белой футболкой, они выглядят жуткими. На костяшках медленно заживает разодранная кожа, разбита губа, расцарапаны щеки; из-под марли видны следы металлических клещей. По словам врачей, будь у машины все системы в порядке, она сумела бы расколоть череп, вонзиться в мозг. И это одно из немного, что было ей известно. Крейвен сбежал прикрывшись зверьем; Скорпиона доставили в операционную тюрьмы, где уже под глубоким наркозом латали практически не совместимые с жизнью раны. Обо всем этом Джонсон прочитала еще по новостям. Крупным планом с вертолета показали завернутое в брезент тело солдата, отчего на душе стало не просто по обыкновению холодно, а совсем по-новому, со студеным комом в груди, любопытно.  — Это ты нашел тот труп внутри фабрики? — она отложила утюг в сторону, закончив с работой.  — Перегрызенный который?  — Да…  — Неприятное зрелище. — он задумчиво нахмурился. –Что-то не так, М’Джей?  — Никогда не видела мертвого человека.       За все годы жизни, ею было прочитано десятки по-настоящему кровавых историй, реальных и выдуманных. Некоторые тяжелым слогом погружали в отчаяние тирании или безнадежную бедность, приводящую к могиле, порой вовсе не пестря жестокостью. Одни изображали смерть естественней многих явлений жизни, изображали её другом, что, как говорится, всегда окажется рядом в трудную минуту. Немало прочитано философских мыслей, собранных с груды размышлений и выжатых в единственный лимонный сок умозаключений. Там, где смерть и вовсе отрицалась, а вместе с тем и страх пред ней. Все же Мишель знала очень много о смерти, но ни разу ей не доводилось смерть прочувствовать.  — Тебе интересно? — выгнув бровь спросил Питер, на что она кивнула. — Помнишь дементоров из романов Роулинг? Очень похоже. Словно выкачали всю твою радость до самой последней колбочки. Тело остывает. Глаза замерзают и замирают. Не можешь оторвать глаза от трупа. Он лежит, неправильно, нелепо, неподвижно. Самое главное — это то, что он не двигается, будто бы тряпка, плотно набитая пухом, валяется себе и все. Думается, не может быть такого. Человек обязан двигаться, дышать по закону, а этот мертвый закон нарушает. И думается тебе так еще некоторое время, потому что ужасная картинка уже сфотографирована. — он замолчал. Затем откинул голову кверху и резко замотал. — Мозг, как нарочно, будет рассматривать и пересматривать эту самую картину. Пауза стояла гнетущая. Глаза супергероя потухли, как будто некто в глубине выключил лампочку.  — И часто бывают они? Фотографии?  — Меньше со временем. Такая уж работа, ко всему можно привыкнуть. Правда — со вздохом протянул Паркер, — мне далеко до вояк на манере мистера Роджерса. Джонсон в ответ грустно улыбнулась и обняла его. Солнечный луч при ясной погоде ласкового обогрел их щеки.  — Есть еще один вопрос. — в глубине закралось сомнение, поразительная не состыковка. — Давно хотела задать. Почему во время боя ты шутишь, Пит? Питер внезапно смутился.  — Эм… это просто тактика! — он развел руками. — Психологическая атака, отчего, конечно, они ещё больше злятся. Хех, зато сам ощущаю себя смелее! Ты лучше давай рассказывай, как у тебя дела?       Мишель подробно описывала будние дни практикантки. Со временем у неё возрастало приятное ощущение собственной компетентности, того что она не чужая, не лишняя. Доктор Беннер хвалил её, с поддерживающими хлопками толкал в очередную лабораторию за знаниями. Есть прогресс и по генам самого супергероя. Она обещалась все в удобный момент да рассказать.  — Случалось еще странного с чутьем? — пора уже было выезжать. Они оделись в походное. За окном, длинной тенью поблескивая, стояла машина. Питер оживленно вспоминал потрясающие, теперь уже завораживающие моменты, когда хвост Скорпиона вонзился в бетонную стену. Как медленно разлетались куски на пару с искрами. Он прекрасно помнил и толстый стержень, скрепляющий вокруг себя бронированные пластины.  — М’Джей, у нас ведь операция в понедельник?  — Какая?! — с тревогой обернулась она к нему уже в салоне.  — Паучьи железы.  — А-а! Тьфу, напугал! Ну вроде как, буду присутствовать, а что?  — Хочу спросить мистера Беннера об увиденном на фабрике. Довольно знакомая была у МакГаргана технология.  — Неужели от Серебряной женщины ничего неизвестно?  — Она просто рвет и мечет! И не называй её так. — рассмеялся Паркер, –В Европе множество вооруженных банд сильно активизировалось. Говорили о шведах, торговцах оружием. Новые…       Мишель упала ему на плечо, разглядывая пустующие передние кресла. Её новоиспеченный друг Нед незадолго до этого попросил флешку Питера и сказал, что остается в комплексе.       Ленивым утром понедельника не мог её разбудить даже будильник. На счастье, в номере приключилась Эшли. Администраторша с ухмылкой подняла соню-практиканту на завтрак. Выглаженный красный галстук гипнотизирующе покачивался, то прячась, то выглядывая из-под каштановых волос. На положенные первое, второе блюдо Джонсон опоздала, и подруга по-товарищески изголодалась, чтобы разделить с ней пару пирожков. Была она весьма в приподнятом настроением: губы скользили в улыбке, смеялись глаза и по всей столовой разносилось это беспечное нелепое чавканье. Именно так отразилось на обслуживающем персонале облегчившийся график. Ввиду работы над выращиванием паучьих желез, вся остальная деятельность замедлила ход. Администрация, что занималась бумагами и могла отдохнуть, чего не скажешь об угрюмых ученых, из тех, кто не слишком рвался к фантазиям школьницы. Мисс Браун впитывала все настроение лаборатории и пересказывала ей.  — Так что, могу посочувствовать господа интеллектуалы! И тебе! — залившись веселым смехом, она вульгарно запрокинув голову, принялась глотать мятный сок. — После воскресного вина, такое себе…       В столовую вошла неизвестная женщина, что первым же делом взглянула на них, сидящих. Поглядела же она с явным недовольством в миг отразившимся на лице у Эшли. — Холмс. Начальница наша. У самой докторская степень в биологии. Метила на кресло мистера Беннера, да не дометила. — женщина купила воды и строгим шагом пошла обратно, чем-то напоминающим Саблинову. — Но, как сказал наш зеленый, попади она в настоящие директора, так хана будет науке. Тиранша, с чем я полностью согласна. Устроит мне разнос за то, что здесь торчу. Гулкий стук раздался вдали. Послышались неловкие извинения вперемешку с громким кашлем. Это Нед врезался в администраторшу, отчего та подавилась водой. Вовремя убежав от еле сдерживаемого гнева, тот с огненным энтузиазмом остановился у их стола. Он полу внятно протараторил о некой крайней занимательной вещи, куда и хочет позвать. На деле её потащили чуть ли не за руку в сторону лаборатории.       По пути выяснились подробности о его собственном исчезновении. Верхушка центра связи посадила юношу следить за камерами слежения. Грамотности в информационных технологиях это наискучнейшее занятие не прибавляет. «Дисциплина» — твердо и кратко выразилась начальница, бывший этичный хакер работавшая на банки.       Входе же этих посиделок с меланхоличным коллегой, а чаще одному, ему и представилась невероятная картина. Зиждется потрясающий экспонат на первом этаже в правом крыле, почти полностью занятым под складские помещения. Идея, мягко говоря, опасная. Правое крыло ровно так же, как и второй этаж, запрещено посещать практикантам. Именно там, порой, хранятся немного неприглядные обывательскому взгляду космические артефакты. Само крыло герметично, пути к нему заперты электронным замком, отчего Джонсон все еще пребывала в недоумении. Лидс же, будто бы позабыл о затее, и шел доверясь ногам, попутно толкуя о совсем ином.       Наконец, ресепшен лаборатории. Нед вытащил с кармана какую-то карточку и ввел код на дисплее. Камеры, — хвастливо говорил он, — специально установлены, так чтобы не видеть вводимых цифр. И сколько! Сколько должно было совпасть, чтобы я увидел их отражение в кристально вымытом полу, с филигранно выбранном часе, без освещения солнца.       Охраны не было. Видимо, то и было причиной его спешки. Раздался слабый металлический скрежет. Железные врата захлопнулись.  — Включаем фонарики. Два бледных круга прорезали жуткую тьму. Белые полотна стен обзавелись тонкими черными шрамами, порезами и ямами повсюду. Теперь каждая маломальская тень очерчивала выступы и гаджеты, долы и расщелины футуристичной архитектуры. Вдали пугающе сверкали красные огоньки.  — Пит немного мрачноватый… — невзначай сказал Лидс.  — Ух ты, заметил?! На самом деле не сильно. Ты его видел?  — Вчера по возвращению в номер заглянул. Ловля Скорпиона выдалась тяжелой. Поразительная у того чувака звериная регенерация. Ни сказать, что мгновенная, а именно словно у хищника какого-то.  — Слышала, да. Очень скоро поправиться и переведут в клетку. Досталось Питу… Мишель вспомнила неприятные подробности от врачей — не будь хвост поломан сам по себе, то клешни могли сломать череп и вонзиться в мозг. В очередной раз, и все с большим трудом, она заглушает страх и факт того, что он не далеко не самый крепкий Мститель.  — Мы пришли. — заговорщицки шепотом объявил Нэд.       Двери расступились в стороны. Стремительно расширяющийся просвет ослепил неоновым светом — лампы зажигались автоматически. Помотав головой, Джонсон увидела сравнительно небольшой склад, примерно в двое больше жилого номера, с увесистыми контейнерами по краям на коих не слов, не цифр, не даже замочных клапанов. В центре сиял собственным золотистым светом прозрачный ящик. Не сразу она распознала содержимое, от неожиданности несуразности предмета в его настоящем окружении. Это была клетка с искусственным миром лесистой природы: земля, изрытая корнями трав; поломанные ветки, одинокий высокий куст и камень — скальная порода с проделанным в внутрь отверстием. Необычное зрелище. Она осторожно подошла ближе, внимательно разглядывая находку. У подножья тяжелого камня выглядывало маленькое черное пятно. Поначалу Мишель приняла его за тень, но тень эта слишком странная. Когда расстояние до стола с клеткой сократилось до метра, к своему ужасу она поняла — черная клякса ни что иное, как шероховатые лапки насекомого.       Смело, в предвкушении, Нед постучал по стеклу. Нечто дернулось в глубь, в укрытие, и пропало. Спустя несколько мгновений из пещерки вылез огромный, по меркам своего семейства, паук.  — Птицеед? Но Лидс покачал головой. Присмотревшись поближе, она убедилась в своей ошибке. У паука волосяной покров местами отсутствовал, словно клочки вырывали. На нижней стороне брюха хитин от лап до лап окрашен бордовым, а головка вместо двух клыков имела длинную иглу для всасывания. Мишель шагнула ближе и наклонилась к барьеру, как вдруг заметила, как глаза, противные черные точки, разом устремились на неё. Они необычайно испускали какую-то выразительность, сосредоточенность, или ей так просто показалось. Однако жуткий холод пробрал её тело, заставив отстраниться.  — Привезли с одной обанкротившейся компании. Я, как на стажировке завидел, так сразу копать начал.  — И что ты знаешь? — в стороне, чувствуя на себе паучьи глаза, спросила она.  — Немного… Точнее ничего, что мог выудить отсюда. — он повел руками вокруг себя, и словно по волшебству в ладонях появилась та самая карточка допуска. — А! Вот настолько мне было скучно! У меня в руках пропуск с данными из флэшки Пита. Мистер Беннер говорил, с ним нет ограничений, но… — Лидс покачал головой. — отделы, изучающие это паукообразное, выкладывают в облако хорошо зашифрованные файлы, я… ни смог их открыть. Зато смог узнать, какая именно компания занималась пауками, и при том недавно исчезла. Потрясающе! — внезапно воскликнул он. — Именно у той компании хранился паук, укусивший Пита!       Мишель осмелилась обернуться к пауку в стеклянной коробке. Тот и вправду смотрел на неё, словно ожидая вердикта, реакции на открытие, на откровение подспудных тайн лаборатории. У неё же в голове закралось недоверие.  — Странный конечно этот… но с чего ты взял, что перед нами не очередной подопытный экземпляр?  — А потому, что информация о пауке единственная, засекреченная для этой самой флеэшки. Информация об этом пауке неспроста скрыта от Паркера. Верить, по-прежнему, не хотелось. Комом в горле у её встало желание допытываться до правды. Но, с другой стороны, тело задрожало в попытке убежать.  — Как теперь поступим? Как минимум, нам нельзя здесь находится. Нед плюхнулся на пол в досаде. Карточка наработанным фокусом испарилась из рук.  — Давай расскажем хотя бы Питу? — гукнул он, не поднимая головы.  — Хорошо… Однако, паук, как по мне, самый обычный, хотя и жути с него берет, ух! Мы собираемся с Питом пообедать вдвоем. Свидание перед важной нервозной операцией. Тогда и расскажу.       Северный ветер играл на верхушках деревьев, отчего парк шуршал, закладывая уши, и покрытые ржавчиной листья растили ковер вокруг трехметровой античной арки. От её колон был натянут красно-коричневый брезент. Тот, в свою очередь закрепленный расставленными по периметру шестами, образовал уютной шатер. Внутри искусственный газон, ступени по краям, и круглый деревянный стол с несколькими стульями. Питер выложил все принесённые снасти и их школьную настольную игру, своего рода монополию для эрудитов. Мишель же, дотянувшись до центра стола, включила одну продолговатую лампу.  — Сколько у нас времени, не узнавала?  — Часа три. А если со всей ответственностью пропустить подготовительные работы, то и все четыре.       Ей очень хотелось задержаться подольше. За короткий путь до сего уютного местечка случилось пару неловких падений, издевательских смешков и объятий. Она упивалась жадными поцелуями и каждый раз оттягивала серьезные разговоры. Потому может и теснилась поближе и с охотой отвечала на любое прикосновение, что не могла подобрать нужных слов, правильно начать. Паркер, как нарочно, прицепился к её плечам, то и дело поглаживая от шеи до локтя. В голове же смятение.       Доктору Беннеру едва ли есть оправдание прятать от супергероя ключ к его собственным способностям. Тем более, если это не так, и перед ней был самый обычный генетический измененный подопытный. С Недом они разговаривали долго. Когда распустили то научное предприятие, в массы были выложены отчеты. По ним программист понял, что пауков завозили со всех концов света, и по большей части без никаких поисковых экспедиций. О странных насекомых рассказывали местные жители трущоб и они сами были рады отдать их незнакомым ученым. «Так значит, пауки были изначально с мутациями, и облучение тут не причем?» Она задала этот вопрос за пару минут до того, как им пришлось срочно выбегать из запрещенного крыла здания.       Ветер яростно бился о прочный брезент. Джонсон вовсе не заметила, как оказалась прижатой к груди супергероя, что нежно согревал ладонями спину. Молчать — значит врать.  — Пит, я хочу тебе кое-что…  — Сказать? — они оба встретились взволнованными, но отчего-то ясными глазами. — Я тоже.  — Хорошо. Ты первый — не без облегчения предложила она и они пододвинули себе стулья поближе.  — Чем больше сила… — он поднял задумчивый взгляд на потолок шатра, — тем больше соблазнов. Когда на любимой закусочной приключился конфликт с клиентом, я, по давней привычке своей, предпочел не вмешиваться. Скорее испугался, учитывая то глубинное желание все же навалять ему. А потому я стоял в стороне, безмолвно наблюдая за происходящем. Его это взбесило. Посетитель, стоит сказать, был недюжинный. Именно в тот страшный момент мне удалось на деле ощутить дар оставленный после укуса. Мужчину вырубил легко. Перед этим он успел ударить меня, но сильнейший замах оказался таким пустячным. И тогда, когда эта мускулистая туша рухнула на столик расплющив дощечку на щепки, я понял, что приобрел и засмеялся. Ни разу в своей жизни мне не приходилось смеяться над обидчиком. Шли дни. Отдавал очки пареньку с младшего класса, а сам убегал на полюбившуюся ловлю воров, да простых хулиганов. Последние — особые шутники и любители похохотать. Как и я, к слову говоря. Смех — он делает твою жизнь на минуту длиннее, ярче, однако, ни когда смеются над тобой. — Питер внезапно замолчал, вытащил с пакета коробку сока и налил себе стакан. — С новой силой я получил возможность впервые посмеяться самому. Только представь. Сигналят машины, разбегаются люди, трое парней в масках спотыкаются об выступы тротуара. Ты встаешь у них на пути. Тот, что ниже, твердой рукой выпускает пулю и промах! Она не просто скосилась от ветра, нет. Я вытянул вперед водопроводную трубу так, чтобы свинец залетел в дырку, а вылетел без пороха, без скорости, буквально выползая и не представляя мирным жителям опасности. И эта шутка, от который самоуверенные воры чуть ли не падают, от понимания собственной беспомощности.       Но дни шли дальше. Промелькнули месяцы. Дружелюбный сосед продолжал творить добрые дела, и унижать тех, кто не привык быть униженным, до момента, который должен был наступить.  — Момента, когда твоего превосходства оказалось мало?  — Да. — мрачно ответил он. — Стервятник обрушил на меня тонны бетона. Я не мог выбраться и почувствовал, казалось бы, забытое для себя ощущение беспомощности и паники. Мне хотелось плакать, мышцы держались на пределе. Вот-вот здание продолжило бы обрушаться и меня могло задавить с концом.  — Ты же как-то выбрался? Он лишь развел руками.  — Понятия не имею, откуда берется сила в столь щуплом теле. Но она берется. По сей день я шучу во время битв, чтобы быть уверенней, каждый раз набирать силы, а главное никогда не впадать в панику. Мишель одобрительно улыбнулась. В пакете лежали начинистые, с джемом, печенья.  — Почему сразу не сказал? — спросила она, подавая штучку. Но он неожиданно резко отказался.  — Потому в прошлой битве на фабрике, я чуть не убил МакГаргана. — слова прозвучали с ледяной дрожью, с той угнетающей дрожью, словно от признания в грехе. — Мне было страшно. В миг, когда клешня поймала за голову, я почувствовал, как раскалывается череп и так сильно испугался. Повезло… В панической буре мысль о том, что достаточно сломать шею хвоста, шептала так тихо, намного тише хруста костей! — он сделал судорожный глубокий вздох, затем долгий выдох. — М’Джей, прости, что рассказываю тебе это. Во времена нашего с тобой знакомства, дружбы, я едва ли походил на супергероя, скорее на очень слабого человека. Но тогда у меня хотя бы не было силы, способной кому-то навредить. Воцарилось молчание. С всех сторон набрасывался ветер; бешено метался прибитый шестами брезент, покачивалась лампа. Эта была самая дешевая лампа накаливания. Такая же одиноко висит в её доме. Тусклая, мелкая, грозит упасть, разбиться сотнями осколками; но все же продолжает висеть, преданно освещать страницы её очередной книжки. Мишель вытащила одно печенье и протянула Питу.  — Ты, наверное, голоден?       В явном смятении, он нерешительно взял печенюшку, и в тот же момент она потянула его за руку, и со страстью поймала губы. Язык настойчиво раздвинул зубы и расстелился вдоль верхнего неба во всю возможную длину. С уголков потекли слюни, чужое дыхание ворвалось холодным потоком. Паркер отступил, позволив ей набрать воздуха, а сам откусил крупный кусок печенья.  — А чего хотела рассказать ты?  — Там должна была быть остроумная шутка, которая сейчас едва ли зайдет. — она слегка улыбнулась. — Давай начнем игру.       С неё не спал тяжелый балласт от услышанного. Груз, так сильно тянущий, был грузом старых воспоминаний, когда она лишь мельком догадывалась о его отношениях со школьными учениками. Ей хотелось повернуть часы вспять, еще до второй жизни; одновременно с этим все тело рвалось прижаться к Питеру, к его холодным ладонями и обжигающе горячим губам, чтобы успокоить, чтобы успокоиться. И непонятно отчего сердце так бешено бьётся, то ли от боли за супергероя, то ли от страсти к нему. Теперь Мишель не желала вспоминать о второй жизни Человека Паука — раз доктор Беннер посчитал нужным что-либо скрыть, значит так нужно. Рано или поздно все вскроется.       К вечеру того же дня, в одной из широких аудиторий собиралась команда в белых халатах. Джонсон невольно задрожала от количества людей. Каждый из них примет участие в операции над Человеком пауком — второй стадией выращивания паучьих желез. Ещё с месяц ровно одна мышечная клетка успешно обрела искусственные гены и научилась создавать белки для нового органа. За время, проведенное в терпеливых наблюдениях, ученые заметили так называемый «паучий органоид», зачаток большой и сложной системы стрельбы паутиной. Мишель сама изумленно разглядывала отчасти собственное детище.       Сегодня, как крупными буквами написано в электронном отчете, девятого сентября, ровно тоже самое, но во много раз быстром темпе органоиды вырастут вдоль обоих предплечий Питера. Его положили в центральное кресло при полном наркозе. Ему вовсе не собирались вырезать куски кожи, вся операция — это десятки игл, методично проникающих в мышечные ткани. Казалось, отключать мозг пациента лишнее, но отнюдь. Зная юношу, доктор Беннер опасался через чур учащенного сердцебиения, уж слишком жутко выглядели тридцатисантиметровые иглы. Одна такая спица давалась под управление своему специалисту, те в свою очередь занимали пьедесталы с джойстиками, расставленными вокруг кресла. На стыке обоих рядов стоял Беннер, контролирующий ситуацию. Джонсон заняла место у ближнего ко входу ряда. Лампы по краям отключились, и весь свет устремился в центр. В кромешной тьме заурчали компьютеры, постучали пальцы и пискляво ответили дисплеи. Загорелся экран П.М.К., и темная комната окрасилась в багровый лабиринт.       От пяток до причесанной вымытой макушки её охватило оцепенение. Возраставшее, как ожидаемый холодок страха и неуверенности, вдруг понизилось до критически низких температур. Перед глазами сиял пугающе реалистичный мир внутри человеческой руки. Мышечные клетки толстыми алыми прутьями обволакивали кости. Стенки их испещрены отверстиями с убегающими туда сосудами. Мишель знала этот мирок до мельчайших деталей, но ни разу в жизни не видела его настоящим, таким, каким его видит хирург скрывающий кожу. По таймеру, она опустила свою иглу в выданную под её работу площадь руки. От льда, сковавшего тело стала глубже дышать. Она боялась не управиться с управлением, даже после десятка тренировок. Сам куратор Халк заблаговременно уверил её в безопасности процедуры для Питера, ибо максимальный ущерб, который может нанести игла, для его организма полный пустяк. А все же страх крепко схватил её запястья не позволяя ни дёргаться, ни дрожать, тесно сдавив подымающиеся редкие волоски. Никогда ей не удавалось так точно водить по сути игровым джойстиком. Второй проблемой вышел рвотный рефлекс от реалистичности человеческих внутренностей. Мишель, не теряя времени и собственных нервов, направила фантомную камеру за стенки мышц. Внутри продолговатые клетки, будто оголенные провода, были покрыты сетью тончайших сосудов. Промеж клеток местами липли митохондрии. Скоро рядом с ними появится новый самостоятельный органоид.       Доктор Беннер объявил о полной готовности мышечных тканей к самому главному. Джонсон, как и все ученые, наложила на экран виртуальную сетку с помеченными точками, где игла вживит цепочки искусственных генов прямо в кровеносные коридоры. Около двух часов с единичным перерывом ей придется колоть по разноцветным координатам. Страх не отпускал, но она твердо решила закончить операцию без единой помехи. Площадь, которую охватывала практиканта, занимала всего несколько квадратных сантиметров и около сотни нарисованных точек.       Уже к первому перерыву она была измотана непрерывным напряжением, стрессом. Она взяла положенный батончик шоколада и высокопротеиновый напиток. В целом первый этап прошел успешно, чего нельзя сказать о следующем. Мишель и еще трое ученых совершили один-два пореза кровеносных тканей. На этот случай, по той же игле экстренно подавался микроскопический пучок тромбоцитов и раны заделывались почти мгновенно. Абсолютно для всех, не только для неё, подобное было впервые. К концу отряды ученых с превеликим удовольствием вздохнули. Комната осветилась ярким светом и восторженными хлопками.       Без каких-либо проблем Питер очнулся от наркоза. Немного придя в себя, он оглядел обмотанные бинтами руки и тут же попросил Брюса отдельный разговор в личном кабинете.  — Я вас слушаю, дорогие друзья. Они сидели втроем у канцелярского стола, под одинокой ртутной лампой.  — Прозвучит немного странно, мистер Беннер, — осторожно начал Паркер, — но не занимались ли вы с мистером Старком соединением искусственного интеллекта с мозгом живого человека? На вопрос ученый был не просто удивлен, но сильно затуманен. Вопрос ли был столь серьезным или так падал свет, но нахмуренные массивные брови полностью скрыли глаза во мгле. Мишель сидела со скребущем чувством того, что она здесь лишняя и присутствие, как выражалось Соболь, «не по протоколу».  — Как вы пришли к такому вопросу, позвольте узнать? — по странному, мрачно процедил Халк.  — Мак Гарган, заключенный с фабрики, мне кажется, он мог общаться с механическим хвостом, но… никак с железным костюмом, то есть не голосом. Телепатически.  — Вы уверены, что у хвоста был свой интеллект?  — Да. Мне не удавалось даже подобраться к Скорпиону, словно все ходы были заранее просчитаны. Плюс, когда я вырубил беглеца, хвост отключился, но тут же атаковал. — он пальцем указал на марлевую повязку. — Машина очнулась раньше своего владельца.  — Хм… — с минуту Беннер бездвижно молчал, пока не принялся расхаживать по темному кабинету. Прошло еще пару минут. — Мистер Паркер, мисс Джонсон, извиняюсь за долгие раздумья, вы ведь не осведомлены о деталях разработки Альтрона. Они покачали головой.  — Прекрасно. СМИ не так далеко забрались. Читать их не могу! Говоря без лишних абзацев: Альтрон есть синтез искусственного интеллекта и камня разума, точнее нейробиологической структуры, заключенной в нем. В процессе программирования мы с Тони натыкались на множество проблем, в основном из-за нулевой изученности сверхразума. Хе-хе, не питали ли бы мы себя иллюзиями, что поняли сам космос, то может и не случилось бы ничего. Но не суть. По итогу, нам удалось. Джарвис сумел сгенерироваться с более сложной системой. И здесь, позволю вам отметить, понадобились колоссальные машинные мощности, что у Старка естественно имелись, чего нет у обычного человеческого мозга! «Ага, наука продолжается» — подумала Мишель, переставшая чувствовать себя чужой.  — Да, конечно! Структура мозга сложна! На создание полной компьютерной модели понадобиться сотни петабайт памяти! Но все это — химические элементы, серое вещество, белки, прогоняющие через друг друга настолько слабый ток, что у вас даже настольная лампочка над головой не загорится. Мозг теряет гибкость с возрастом, а тем временем у человека формируется устойчивое сознание. Для чего я вам все это говорю? Прямой синтез мозга и компьютера, потребует: во-первых, аппарат двухсторонней расшифровки и передачи электрических импульсов разных мощностей, и во-вторых, такой гибкости мозга, что подопытный просто сойдет с ума, как конченный шизофреник!       За громким восклицанием воцарилась тишина. Питер напряженно переворачивал услышанное в голове.  — И что, после вас с мистером Старком не кто не пытался? — внезапно для самой себя спросила Мишель.  — Теоретические изыскания проводятся по всему миру. Если же вы имели ввиду реальные эксперименты, то… о принципах работы разума Альтрона знали три человека: я, покойный мистер Старк, и покойная доктор Хелен Чо. На данный момент, кроме меня о технологиях синтеза разумов знает еще один человек. С ним я, пожалуй, вас познакомлю.  — Кто это? — поинтересовался Паркер.  — Мой коллега со времен пятилетки, доктор Отто Гюнтер Октавиус.