Человек Паук: Буря над домом

      Первый месяц осени близится к своему закату. Двадцать третье сентября. На крыше ветер разбивается о вентиляцию, несется потоками вверх, где слетает даже самая туго затянутая кепка; тучи с неба не сходили, но Мишель, укутавшись в новую подаренную Питером куртку, села вместе с ним в укромном безветренном месте. Она наблюдала за оранжевыми кронами вдали, за тусклыми слоями над горизонтом, и как будто что-то холодное пролилось, застудив сердце. Взгляд невольно опустился на непричесанную макушку супергероя — Паркер сидел с тесно прижатой спиной к её груди.       Она рассматривала его вроде бы с удовольствием, а вроде бы с беспокойством, все по причине марлевой повязки, которой давно уже как не было. Трещина полностью сошла на нет, возобновились дни тренировок бойцовской тактики и духа. Начала появляться Соболь, с новостями и без, в шинели или с вооружёнными кибер-манекенами. Дни отсырели. Параллельно этому в прежний режим вошли практические занятия, лекции. Если честно говорить — она и сама взяла за правило проводить не менее часа исследуя П.М.К., что, по сути, прекрасный справочник молодому биологу.       Единственное изменилось кардинально — её проект удался. Отклик мозга на приказ стрелять паутиной работал безотказно.       Грудь наполнилась прежним жаром телесной близости. Леденящие чувство растаяло в глубине сознания. Мишель ловко пересела к Питеру на колени.  — Ближе к обеду — практика, — с толикой сожаления начала она — нам лучше через полчаса быть на площадке, а то снова придется откладывать.  — Погода лучше не стала…  — И не станет.       Получив досадный кивок от супергероя, Джонсон прижала его к губам, с острым желанием не приступать к заключительным тренировкам без поцелуев. Её красная кепка, вышедшая козырьком из безветренной зоны слетела вниз к земле. Было все равно — волосы уносило тяжелым холодным воздухом, заныли кончики ушей, а ей было тепло до щекочущего смущения.       Секвойный лес окружавший лабораторию относился к заповеднику. Здесь и вправду проще простого встретить диких животных, чего не скажешь о людях. К счастью, с позволения верхушки, Человеку Пауку разрешили провести пару часов и даже сломать несколько веток — удивительно. Здесь солнце цедилось редкими лучами, темные толстые стволы зарывались в зеленую почву, и трава омывала голые лодыжки морозящей росой. Повсюду можно спотыкнуться о скрытые валуны. Мишель, сидя на камне, наблюдала за увлеченными перелетами Питера, там, где-то за гущей листвы, где ветер и вовсе останавливает движение, откуда тучками падают капли. Ему нужно привыкнуть.       «Странно.» — усмехнулась она про себя. Вроде бы на сто таких перелётов он упадет максимум шесть раз, а за тридцать может, а точнее должен не упасть; вроде бы уверенно он увиливает от стволов и толстых ветвей; вроде бы хрупкость человека для него забыта, а все равно щемящие чувство в груди просит паутине не сорваться, и не исчезнуть. Нет, она спокойна. Из положения сидя перешла в лежачее, положив голову на тот самый камень. Ей лень высказать свое волнение. Годы наблюдения за действиями таинственного героя в маске, за всем, что с ним случилось, она понимала в какой он здесь безопасности, даже от самого себя, не говоря уже о врагах — по периметру расставлены камеры и, возможно, за монитором сидит именно Нед. Она совсем не чувствовала жути, пусть он свалится на лысый булыжник, врежется в ствол или дерево переломит от столкновения, оно грохнется на тело всем чудовищным весом. Последнее звучало еще более жутко. Ребра, насыщенные мутированными аминокислотами треснут, как сухарики, вены отдавит и кровь перестанет приливать к конечностям, уснет сознание, она не сможет помочь самостоятельно, придется звонить в комплекс.  — Пи-ит. Пит. Питер!  — Что-о-о?  — Поосторожней!  — Ага. — послышался грохот, шелест и еще раз, более гулкий грохот. Джонсон вскочила и выбежала в кусты за спиной.  — Ты в порядке?  — Да-а-а. — он лежал, распростершись у корней секвойи, раздавив несколько грибов. Городская, легкая рубашка и джинсы были в грязи, с уха торчал лист. В целом же, нет и царапины.  — Неужели так быстро осечка?  — Нет, все нормально. Я просто впустил её в ветку, что за густым пучком листьев.  — Ну и?  — Не было там ветки, показалось. Она со вздохом закатила глаза и поплелась обратно к полюбившемуся булыжнику.  — Что следующее?  — Грузоподъемность. И здесь проблема. Как насчет свалить одну секвойю?  — А со службой по охране природы поговорить не хочешь?  — Черт.  — Да, и как ты собирался свалить восьмидесятиметровое дерево? Учитывая, что это самое маленькое здесь.  — Да я только предложил. Не хочу проверять на преступниках, по типу Скорпиона. Джонсон задумалась. Кое-как стряхнувший с себя грязь, Паркер сидел рядышком, упорно выковыривая с уха песчинки почвы.  — Стоп. Так ведь нам, по сути, не грузоподъемность надо проверять, а силу натяжения! Насколько сильно натянется паутина, под весом… предмета.  — А это мысль! Придется пожертвовать частью коры. Паркер шаг за шагом отходил все дальше от ствола, увеличивая длину паутины. Когда дистанция между ним и опорой составила в три легковые машины, он схватился рукой за конец и продолжил движение.  — А если кора сорвется?  — Я увернусь. Паучье чутье подскажет.  — Оно спасает тебя от врагов, но при этом молчит, если нападает тот, кого ты считаешь другом. С чего ей предупреждать о летящем отрезке паутины, если ты сам же и оборвал её?  — Вот не надо нагнетать. Я верю в себя. — он тем временем оказался далеко за границей поляны, расстояние натяжения превысила саму длину нити.  — Ну уж прости! Я просто объективно рассуждаю.       Раздался хлопок.  — К вечеру будем сидеть в мед. пункте. — отчеканила Мишель над распростертым с покрасневшим лбом супергероем. — Повезло не в глаз. Или у тебя сетчатка из кевлара вперемешку с титаном.  — Да. Именно такие у меня глаза.       Третьим был особенный прием нападения на врага при полете, где условным негодяем была все та же секвойя. Тишина. За считанные секунды скрывшийся из виду экспериментатор теперь на полном ходу несется меж веток. Вот он вылетает на солнечный центр поляны, на высоте уже двадцати метров, выстреливает паутиной в ствол и притянув себя к дереву наносит сокрушительный удар ноги. Исполинское растение пошатнулось, скорее завибрировало, отчего разлетелись в стороны птицы. Природа сердито зашумела, а вскоре неторопливо, но бесконечно попадали листья с верхушек. Каменистая поляна озеленилась и секвойю и весь этот лес стало жалко. — Молодец, Пит! Еще сильнее и в портфолио еще один иск. Сам знаешь от кого! — недовольно огрызнулась она.  — Мне нужно быть готовым…  — Ты готов как никогда! — супергерой покорно спустился на землю, — Нам разрешили находиться здесь для проверки режимов паутины, не забыл?  — Конечно, не забыл. Давай передохну.       С подошвы до воротника Джонсон испачкала одежду, отчего без особых раздумий, решила было продолжить лежать на холодной траве. Паркер перехватил её и положил к себе на колени. «Теплый, нежный Пит» — она с улыбкой расстегнула верх куртки и прижалась к голой шее. К своему разочарованию стоило признать, едва ли он станет легче относиться к своей работе, навряд ли бросит эти попытки научится все более смертоносным ударам, приемам, просто потому, что к нему вернулись веб-шутеры. Однако, тяжесть не сходила в глубине чувств. Горячность влюбленности помогала отвлечься на время, только на время. Когда это чувство перестало быть волнением, а перешло в страх — она долго пыталась понять. Размышляя перед сном, в часы безнадежной лени, а порой и в самые ответственные моменты, Мишель пришла к новостному сюжету о происшествии на металлургическом заводе. — «Мертвый человек. Сколько еще ему придется увидеть мертвых людей?» — сердце съёжилось и внезапно обрело решительность, но немного иную, чем, когда она придумала идею паучьих желез. Взгляд застыл на молнии куртки, спущенной всего на треть.  — Ха-х-ах! Глупость какая!  — Ты чего?  — Ничего! На черта мы в такую грязь выползли?  — Сама же потащила! — на что Мишель громче засмеялась и напомнила про эксперимент.  — Может начнем?       С недавних пор меню П.М.К. приобрело новую вкладку, с именем «Архив Нити», где весь проект записан до мельчайших подробностей. Именно там, мини рамкой обведённые, возможные варианты использования паучьих желез. Всего четыре, один из которых освоен интуитивно, в ходе стимуляции.  — Сначала пройдемся по знакомым. Она, с ноткой не утекшего энтузиазма, спросила у супергероя чего необычного было в «длинной» паутине, и тот сразу приметил скорость до которой та долетает до цели. Она была не просто больше обычной, но теперь она словно мелькала молнией перед глазами. Это было понятно еще при первых стимуляциях, стало проблемой на самостоятельных попытках, и все же преимуществом в бою.  — Враг теперь не уследит за полетом паутины, как и не способен увернуться от пули. Его скорость почти равна пневматическому ружью, благодаря огромному давлению создаваемому мышцами. Будь осторожен спасая людей. Следующим таким же простым была «очередь» или «короткая» паутина. Таким Питер заклёпывал рты сонному дозорному, и как-то раз спас Бреда в автобусе. С этим нужно было поработать. И здесь Мишель не знала, что именно чувствует её супергерой когда переключает тот условный предохранитель и, наконец, спросила.  — Предохранитель? Нет. Зато я чувствую сами железы. Как нечто растянутое вдоль рук, без центра и почти что без веса. Оно ощутимо холоднее остального тела, и когда я хочу выстрелить паутиной, то холод этот сливается с теплом вокруг него, а сами нити перестаю так отчетливо ощущать. Когда же я хочу прекратить стрельбу, то просто разделяю холод и тепло обратно. — он замолк, — Хех, а ты, когда-нибудь пыталась осознать наличие собственных ног, представить их чужими, а потом снова присоединить? Она неуверенно помотала головой и жестом пригласила продолжать.       Стрелять пучками паутины получалось не сразу. «Короткие» выстрелы не менее важны, чем «быстрые». При случае, как можно понять из инструкции, можно попаданием вырубить противника. Для этого Паркер должен переключаться между теплом и холодом рывками, то запрещая, то позволяя паутине выстрелить.       Прошел целый час в напряженном старании прицелится и поразить каждое из выбранных деревьев. Мишени вверху, за углом и вдали, почти на краю возможностей желез. К тому времени Мишель проштудировала текст, лист за листом, и удовлетворенно сняв с себя очки, объявила о третьем этапе. Хлипкая сеть, в полтора метра диаметром. Ей, выпущенной из любой руки, не составит труда приковать негодяя к земле, к стене или к капоту патрульной машины. Широко раскрыв глаза, Питер внимал каждому слову о новом режиме. Почти такой же, но в виде гранаты, был встроен в костюм от Тони Старка. К сожалению, не в одном бою он им так и не воспользовался, отчего вновь обрести приятный бонус доставляло ностальгическое удовольствие. Все прекрасно видно по взгляду, по тому, с каким рвением он принялся тренировать этот прием. Чтобы напрячь мышцы, он загибал все пальцы, кроме большого, одновременно, и уже через пару минут ближайшую секвойю облепило паутиной.       И, наконец, четвертая — двойная паутина. Джонсон прекрасно знала, что в богатом ассортименте бывших веб-шутеров такого не было.  — Тебе надо согнуть два средних пальца, — он показательно выполнил просьбу и длинная паутина вцепилась в ствол.  — Дальше.  — Прицелься в соседний ствол. Ага. Теперь согни указательный и мизинец. Натянутая паутина словно отцепилась от Питера и вылетевшим концом попала прямо в цель.  — Теперь… два дерева связаны с друг другом. Это… это романтично.  — Хах. И все?! Мишель взяла с земли надломанную ветку и отошла на десять шагов.  — Давай, стреляй по палке, а потом в какое-нибудь другое место. Смотри, чтобы расстояние между мной и выбранной точкой было больше десяти шагов. Питер тщательно прицелился, боясь попасть по её руке, и совершив точный выстрел избрал далекий булыжник. От натяжения веточка слетела с руки в сторону камня, оставив на ладони маленький порез.  — Ничего страшного. Идеально для обезоруживания. Можно привязать к чему-то. Или… тащить за собой сразу двух людей, а то и четырех. Не забудь, у тебя две руки.  — Круто! А Нед читал о режимах?  — Нет, конечно! Пойдем, сделаем ему сюрприз. Мне кажется, он больше тебя обрадуется.       Нед, по своему обыкновению, засиживал на практике. Нужно было переодеться. Отложив в стирку все верхнее, Мишель запрыгнула на кровать. Её час подработки близился медленно и позволял подольше остаться с парнем.       Коридор спал.  — Слушай, из-за всего, что произошло в эти месяцы, я совершенно перестал думать о… простых вещах.  — Например? — она повернулась на бок, лицом к нему.  — О будущей профессии. Куда пойдем учиться, ты ведь думала? Небось, на выбор и хотела потратить последний учебный год. Иногда кажется, словно я выдернул тебя из нормальной жизни. Да, возможно, впереди научная карьера… но хочется ли тебе по-настоящему?       Джонсон вскинула плечами, после чего принялась ласково смачивать ему губы. Прозвучавшие как извинение слова заставили выдохнуть скуку, пробудить приятное желание доказать обратное.       В дверь постучали. Без ожиданий ворвался в комнату Лидс.  — А я-то вас в лесу собрался искать!  — Ты разве не на практике?  — А как же! — невозмутимо подтвердил программист, — Только у этой самой практики изменилось место дислокации. Машина приедет через двадцать минут.  — Стой… почему? Командировка? Куда? — затараторил Питер, — Практикантам не дают командировки.  — А тут вот какая штукенция вышла. Мистер Октавиус, которого вы тихо мирно допрашивали, поинтересовался некоторыми находками комплекса. И знаешь, М’Джей, что ему приглянулось?  — Нет…  — Чего — нет? — Паркер растерянно взглянул на неё.  — Да! Он захотел исследовать радиорезистентного.  — Какого?  — Так, Пит. Ты уже помилуй, не молвила я, барышня, но нашли ученые паука, вероятно, родственника тому паукообразному, который тебя укусил.  — А… стоп, погоди… чего ты молчала?  — Это все потом, потом. Я почему искал вас, а нет, одну тебя искал. Когда мне предложили ассистировать Отто, я сразу же побежал к технику и выпросил его взять и подругу супергероя. Тот совсем не стал возражать, мол, умной ему показалась девочка.  — Я, вроде, не особо при нем говорила…  — Наверное, потому и посчитал умной. Ну так что, ты уезжаешь?       Ответ Мишель дала не сразу, а решившись кивнула, и подарила прощальный поцелуй. Доктор предпочитал водить самостоятельно, на казенной недорогой японке старого образца. Несмотря на относительно слабый двигатель, он гнал, не боясь аварии или поломки. Ожидаемой тряски не было совсем, а салон, удивительным образом, лишен всех привычных кнопок. Джонсон не знала, как открыть окно, запереть на предохранитель дверь или даже её открыть. Все решал водительский дисплей, слишком навороченный для такого авто. Оставалось изучать мастерски отполированный и окрашенный в серые и красные полосы полимер корпуса; слушать Неда, вздремнуть наконец, хотя поездка обещает быть недолгой. Им не в родной город.  — И давай наш куратор, Халк, объяснять мне про невероятного паука с невообразимыми способностями. А я-то все знаю! Ну… старался естественно выражать непросвещённость, и радость, от такого сюрприза. Нелегко, на самом деле.  — Вы и до этого знали о животном? — Отто с ухмылкой взглянул через стекло заднего вида.  — Ой, черт!  — Ты дурак Нед!  — Да не волнуйтесь, не расскажу. Если вам удалось проникнуть в облако комплекса, то вы, как минимум, не безнадежны.  — Разве такая не безнадёжность полезна? — монотонно отчеканила Джонсон. — Неправильно это.  — Оно-то, конечно, дело, неверное. Но навыки они и есть навыки. А если мыслить объективно, по-научному, так сказать, то пренебрежение способностями означает их не уважение и неизбежную потерю. Согласитесь, а?  — Согласны.  — А в нашем мире… эх, тем более после ужасной пятилетки, пренебрегать навыками — роскошь непозволительная.       И она и Лидс промолчали, как бы не представляя, что ответить. Леса заповедника, тем временем, пропали из виду, отчасти потому, что машина объезжала вокруг низкую горную систему, у подножья которой и открыли центр науки.  — Продолжу. Сколько в облако не лез — все под шифром. Доктор Беннер, собственно, так и не объяснил ничего. Подозрительно…  — Давай просто доверимся ему. Скажи, флэшка у тебя с собой?  — Со мной.  — Ну и дурак. Незачем с ней повсюду таскаться.  — А еще ведь может друг ваш прознать. Хе-хе.  — Он разрешил мне брать иногда.       Джонсон от услышанного ещё сильнее нахмурилась.  — Не сердитесь. — заметил это ученый. — Чисто юношеское любопытство. Как я его понимаю! Сам таким был. Не больно-то вырос.  — А вы, доктор Октавиус, как стали ученым, в какой области? — Нед присел поудобнее, в ожидании рассказа.  — Как вам угодно. Могу быть нейробиологом или… биоинженером, робототехником нехилым. Честно, я, в общем-то, и не доктор. То есть, это не степень, а прозвище для друзей.  — Как же вы стали тогда столь умным человеком?  — Ум выражается не в образовании, а в способности принимать верное решение в самых безвыходных ситуациях, идти напролом. Даже верить во что-то — своего рода дело ума. А хотите поподробнее, тогда давайте по приезду. Сейчас перейдем на оживленную трассу, не стоит мне отвлекаться.  — Хорошо. Мы с радостью послушаем       Лаборатория находилась в центре портового городка Клейтона, где-то в окружении десятка предпринимательских домов. Дорожный трафик здесь слабее, чем в Куинсе или на Манхеттене, что заметно ускоряло прибытие. Войдя внутрь мрачного безоконного здания Мишель поежилась. Здесь не лучшее отопление, освещение и в принципе не пахнет комфортабельностью. Огромный зал, куда они вошли, и вовсе провонял промышленностью двадцатого века. Вокруг люди в синих комбинезонах, кто в толстых очках, кто открывал забрала сварочных масок, чтобы обменяться репликами с товарищами. В середине огромная груда, казалось бы, беспорядочно раскиданных инструментов и разнообразного металла. Однако рабочие подходили к мусорной горе без растерянности и без поиска, словно знали наизусть где что лежит. Пик этого изваяния упирался в железные решетки. Весь зал был на пополам разделен решетками, как бы импровизируя тем второй этаж. Там тоже быстрым шагом промелькнули рабочие. Откуда-то на пол сыпались искорки и мигала одинокая у служебного входа лампа.       «Жутко, но так честно.»       Старковский комплекс прилизан до мельчайшей соринки, почти полностью автоматизирован и пуст. Настолько пуст, что здание повсюду веяло тайнами, наблюдением и отчаянными лицами, отдавшими свои сердца науке. В лаборатории, а точнее, в мастерской Октавиуса, все открыто матерились, били по заглохшим инструментам, и хохотали над старым баяном, и чего говорить, если иные не стеснялись поглазеть на неё саму. Неприятно, с одной стороны, с другой она беспрепятственно подошла к груде материалов и взяла кусок кварца, колбу фосфора и стала внимательно рассматривать этикетки на них. Никто не подошел с криком: не трогай чужую собственность. Некоторые химические элементы, хранимые здесь, взрывоопасны. Условному рецидивисту ничего не стоит подорвать все к чертям. И когда она вытащила одну из опасных колб, к ней подошел дюжинный мужчина со светлой щетиной и с усмешкой предостерег:  — Ты эт… осторожней, да. А то маникюрчик повредишь! Ха-хах.       Маникюра на ней не было, на практике запрещено, но работягу это явно не волновало. Лидс с мистером Октавиусом подошли к особому закругленному углу с прозрачной перегородкой. Мишель мигом к ним присоединилась. Вход, такой же стеклянный, открывался обычным ключом. Его кабинет представлял собой сверхтехнологичную кузнечную придворного кузнеца. К стене, как на расстрел, расставлены станки разных мастей, с сенсорными дисплеями и процессорами. Среди них вокруг металлического стола пришпорены две механические руки напротив друг друга. Справа от них почти в притык умещались два 3D-принтера. Последний упирался в левый край перегородки кабинета. Напротив, на правом краю, огромная махина, напоминающая кузнечный горн, но при ближайшем рассмотрении оказалась настоящая лазерная установка, для резки металла, создания отверстий и для прочего подобного. Им объясняли это в школе, на курсах робототехники. Пусть она в будущем и бросила их, оставив Питера и Неда, но, по проклятию всезнайки, прекрасно помнила лекции. Отчасти потому её не особо удивили отдельные экспозиции оборудования — распространенные, далеко не самые дорогие. Более всего поразила открытость главного мастера, к своим наёмникам. Обычно гении стараются спрятаться в темные чуланы и не ставить прозрачные ограждения.  — Вот вы, дорогие мои, небось думаете, лишь воспитанный человек может столько выучить. Это я к прошлому вашему вопросу возвращаюсь, мистер Лидс. Он облокотился на металлический стол. Будучи низкого роста, тот ему был выше пояса.  — Оно-то, может, и так, но ко мне никаким манером не относится. Если скажу, что плохо учился в школе, то ничего не скажу. Нет, я ненавидел школу. Этот противный хихикающий шёпот по всему классу, вечно кто-то над кем-то смеется; злой, но слепой преподаватель; неугомонный сосед по парте и перемены: галдёж, толкотня, кто кого, кто куда, и такая же злая, но слепая воспитательница, что лишь вздыхала на моих уродов одноклассников. Да. Как вы поняли, последних я не мог терпеть более всего. Не буду рассказывать подробности, скажу: при всей моей любви к науке, школа, со всей её армией идиотов, была мне адом. Как итог, позорный до слез аттестат, и закрытая дверь в престижный колледж. И ведь я даже сделать ничего не мог. Ненависть к учебе пересилила любовь к обучению, так что я и вправду вышел без знаний, без умелого пользования грамматическими формами вроде бы родного языка, мыслил узко, получил привычку застревать в соседском доме, где была приставка. Я был слишком слаб, чтобы дать отпор школе и был слишком слаб, чтобы заставить себя учиться, не смотря ни на что.       Мишель краем уха слушала рассказ Октавиуса, присев прямо на грязный пол и глядя через стекло. В какой-то момент её внимание переключилось на скрежет пошатанных колес тележки. Через пару мгновений мимо проехала клетка с тем самым пауком. Она проследила взглядом за ним, пока ученый в синем халате не завернул в дверь, что изначально была заперта.  — Родители мои были суровы и не богаты. Неудивительно, что падшие прахом их надежды на единственного сынка, заставили помрачнеть еще более. Заставили работать неофициально продавцом в бутике, а параллельно учить слесарное дело. Безобразница. В редкие свободные минуты или, когда не было посетителей, учил общую биологию, затем отдельно физиологию человека и т.д. Где-то на этом этапе я начал представлять все эти живые, полные кровью ткани в виде проводов и контактов. Благо, в мое время по масс медиа был бум робототехником и меха. Шли годы. Мы не богатели, я толстел, становился бледнее и болезненней, но до чего же много узнал о мире. Интересный факт: мальчуганом был тем еще расистом, по большей части из-за того, что в основном доставалось от афроамериканцев. И если бы не наука, а точнее эволюционная биология, таковым наверное, бы и остался.  — А… откуда вы брали информацию? С интернета? — поинтересовался Нед — Там же… надо уметь искать надежные источники.  — Нет, друг мой, за интернет надо платить. Я брал с библиотеки. К тому же, добрая библиотекарша давала почитать свежие журналы. Ну… продолжим. По совершеннолетию я, в тайне от родителей, устроился лаборантом в одной частной компании — с очень большим трудом, учитывая отсутствие необходимого диплома, да и слесарем волочить не собирался. Это раз. Второе — чуть позже узнали родители. Думал, за самостоятельность поздравят, а нет, просто начали брать мою бедную зарплату на покрытие собственных долгов. Я их не виню. Отец работал строителем и на тот момент лишился на работе ноги, а с этим и дохода, основного в семье.       Как ни старалась Мишель слушать доктора, она не могла отвязаться от мыслей о пауке и то и дело корила себя, за то, что теряла нить разговора. Так она металась глазами по мастерской, пока не увидела наверху комода железного робо-жука с логотипом комплекса. Вскоре Отто сделал паузу в рассказе, чтобы прибраться на рабочем столе. Она этим воспользовалась.  — Извините, а… что это за робот? — она ткнула указательным пальцем.  — Этот? А-а, моя разработка специально для технического отдела вашей лаборатории. Мистер Лидс наверняка видел его уже.        Тот кивнул.  — Видите ли, сервера для функционирования облака работают непрерывно, а ломаются лишь в отдельных мелких частях. Их надо ремонтировать, но чтобы ремонтировать, надо отключать и разбирать, что неудобно в условиях непрерывной работы. Этот робот способен устранять поломки залезая в процессор, он, знаете ли, способен менять свою форму в зависимости от отверстия. Наконец, ему не страшны наэлектризованные детали сервера.       Недолго пережевывая сказанное, Джонсон вспыхнула.  — А могу я… поиграться? Подключить к своим очкам.  — О, конечно! Берите.       Наушники представляли собой замаскированные концы оправы очков. Достаточно их потянуть к ушам. Маленький жук подключен, и лампочка на морде ярко засветилась зелёным, после чего лапки с высокой скорости потащили его в сторону двери, куда уносили паука.       — Очень быстро из лаборанта я продвинулся к касте специалистов и все стало налаживаться. Отец, жалко, умер, затем и мать. Я остался один, сам по себе.  — Вы начали зарабатывать больше?  — Я начал изобретать! А потом пришло государство. Не знаю каким хотением, но владелец ушел с поста, компанию приватизировали, то бишь дали на попечение правительству. Персонал сократили. И как думаете кого в первую очередь уволили? Ни тех, кто по часу пил кофе ленясь, а тех, у кого не было диплома. Эх… с таким трудом и на улицу выкинули.       Жук пролез через вентиляционную шахту. Соседнее помещение, длинное, без дальнего конца, шумело поршнями в бледно-желтом дыму. Повсюду стояли ряды стеллажей, а на крыше бегали автоматизированные клешни. Дверь, соединяющая это место с цехом, изнутри оказалась толстой свинцовой броней. Робот слез со стены и стремительно начал переползать с укрытия в другое. Завод, куда их пригласили, был малой частью здания. Через каждый метр, по правой стороне, мелькали такие же свинцовые двери. По звукам в комнате работало трое рабочих. Двое разволакивали коробки по свободным полкам. Третий возился с привезённой клеткой, подключая её к энергопитанию.  — Слушай, а чего это тут членистоногое делает? Здесь же только железо всякое.  — Во-первых — паукообразное, а вторых — док так сказал. Добавил, мол, это как-то связано с нашими железяками.  — Вот значит, как! — искренне удивился грузчик. Нам, значит, малявки из Куинса мало? Решили своего восьмилапового киборга сделать. По образу и подобию, так сказать.  — По чем я знаю! Но в первичке, написано: объект на исследование, понимаешь?  — Жопу голую он тока понимает! — вмешался другой — Октавиус наш хочет понять всю супергеройскость мистера Паркера.  — О-о-о! Мистера!  — Не язви-ка. Этот «малявка» тебя сам на полметра ниже заделает.  — Ну и на кой ему супергеройскость эта?  — Вот пойди и спроси сам. Мужик мягкий, может и скажет чего. Я, лично, думаю, тот зеленый… мистер Беннер, попросил. Они же типа якшаются давно.  — Поддерживаю. — промолвил парень с тележкой и удалился.       — Ну, а как меня уволили, сразу перед глазами: магазин, паяльник. Горд ученый, не хотел возвращаться в юность. Решил жить на гос. грантах. Ужаснейших опыт. За несколько лет до пятилетки мне не удалось выиграть ни единого. Правительству обязательно что-то да не понравится в моих работах, но чаще всего прогорал из-за бумажной волокиты. Вы, ребята, не представляете, какая морока с документами на этих грантах!  — Получается, вы нисколько не заработали?  — Я не просто не заработал, а потратил колоссально много денег на изобретения.  — Как же тогда вы жили?  — Продавал неугодные правительству идеи простому народу. Например, умный компьютер в моей тачке.       — Сказать честно, еле сводил концы с концами. Снова неспособный ничего изменить. Прямо как школа, целый город стал адом. Только теперь вместо одноклассников сплошные бюрократы и дипломники. А все потому, что сил не хватило сопротивляться государству, они так-то должны были мне обеспечить вакансии после приватизации; и не хватило сил заставить себя отказаться от грантов, даже после второго провала. — Отто облокотился к столу, — Но не будем о плохом. Ведь именно тогда я понял: мое будущее в науке, моя сила в ней, и с тех пор я зовусь ученым не из гордости, а потому что все остальное — ничто. Даже власть, то и дело наступавшая мне на пятки. Какой бы она была, если бы не ученые политологи? Как в Древней Греции, мы бы до сих пор собирались толпой на избрание президента, и перекрикивали бы своими голосами друг друга. Тогда выигрывал ни тот голос, который образован, а тот, у кого глотка громче верещала. Такой была бы власть у нас! — он неожиданно замолк, ровным тембром заключил, — Конец. Так дошел до сюда.       Джонсон бросила грузчиков и, попеременно отвлекаясь на рассказ доктора, продолжила исследовать помещение. Рабочие болтали о пустяках, а их рассуждения о пауке не вызвали у неё не капли подозрения. Напротив, надежду, что хотя бы добрый, но упертый техник раскроет тайну паучьего чутья и поможет Питеру понять самого себя.  — Манчестер теперь уже не тот. Потеряв большую часть состава еще тогда, они совсем сбились.  — А я тебе говорю! С возвращением ветеранов все наладится. Играет ведь сейчас.  — Да поздно уже. Зато сколько маленьких клубов поднялось, за счет трансферов!  — Разумеется.       Расстояние между роботом и ею увеличилось. Прошипели первые помехи и, уже собираясь поворачивать обратно, Мишель приметила странную жуткую картину. Она по-прежнему сидела в очках прислонившись к стеклу. С её волос медленно по виску текла капля пота. Добравшись до скулы, примыкающей к поверхности, капля лопнула и поползла вниз по прозрачной перегородке. От щекочущего холодка шпионка очнулась. Камерами паучка она разглядывала цельнометаллическую арку, в которой закрепленный клешнями безмятежно спали массивные с полчеловека клешни. Всего четыре змеились толстыми чешуйчатыми шеями от углов до единственного ранца в самом центре.  — Точно, как у Скорпиона. — бесшумно процедила она. Вспомнился диалог рабочих. — Наивное заблуждение.       Внезапно проступивший холодок от лопнувший капли заставил её очнуться. Первейшим делом было сделано пару быстрых кликов, и на краю экрана засветился красный яркий значок SOS для Соболя. Рассказ доктора подходил к концу. Ей нужно поймать Неда и убираться отсюда поскорее, не вызывая подозрений.  — Мой… наверное, последний вопрос. — увлеченно продолжал Лидс, — Как вы жили во время пятилетки? Откуда такой цех? Разве в то время у людей были деньги покупать ваши изобретения?  — Парадоксально, мой дорогой друг, но именно эти, несомненно ужаснейшие годы запустенья, спасли меня. В мире бардак, страны трескались, будто древние монументы, до народа дела не было. А когда жить становится невозможно и приходится выживать, то дипломы и гранты обесцениваются и наверх встают только по-настоящему достойные, те что все приобрели собственных трудом. Я в эти годы принимал много заказов, следовательно, не волновался о цене; познакомился к мистером Беннером, а также со множеством иных интересных партнеров.       Джонсон, неловко изображая невинность, подобралась к другу и незаметно дернула его за рукав. Однако, не успев тому ничего сказать, как с испугом подпрыгнула от сильного грохота. Это прогремела входная железная дверь. Послышались оживленные голоса и топот. Гостей было трое. Двоих она не знала, но на третьего с ужасом не могла отвести взгляда. Это был Тумс. С трудом пересилив себя она обернулась к доктору.  — Вижу… к вам гости. Мы, пожалуй, пойдем. Нам вообще-то срочно надо. — нечто несуразное, глупое выпалила Мишель и чувствуя растерянный взгляд Неда, осознавшего ситуацию, попятилась назад.  — Ну куда же вы. Мне бы хотелось подробнее обсудить о содержании вашей таинственной флэшки, ой… простите, подарка Питера.  — Говорила же, зачем её надо было брать?!  — Зачем было об этом спрашивать?!  — Так, так, так, не во время мы, однако, зашли, — за спиной послышался грузный бас, — простите док, что без предупреждения.  — Ничего страшного, Крейвен. А вы практиканты пожалуйста флэшку.        Мишель вопросительно взглянула на Лидса. Тот, поджав губы, вытащил носитель с глубокого внутреннего кармана, и бросил к ногам Октавиуса, хотя тот и приготовился ловить. От такого жеста мужики за спиной расхохотались. Доктору не оставалось ничего как нагнуться с полным телом и поднять флэшку.  — Вам не стоит бояться. — послышался голос отца Лиз, — Мы не жестокие люди. Просто современные бизнесмены.  — А мы и не боимся. — твердо возразила Джонсон, видя бешеное мигание сигнала тревоги на дисплее.  — Говори за себя, — прошипел ей Лидс.  — Не боитесь? Потому что вас спасет Человек Паук?  — Что если да? Знаете, почему его называют дружелюбным соседом?  — Посвяти.  — Потому, что он всегда рядом!       Сигнал перешел на монотонный писк остановившегося сердца и за спиной троицы раздался режущий оглушительный бум.