Маленькие перемены

Его внутренности дрожали, пока этот клятый кусок металла грохотал по неровной сельской дороге. Сложив руки и охлаждая о стекло висок, пустой взгляд Цветана обнаружил, что он сосредоточен на компашке девочек-подростков, которые занимали два сиденья перед ним. Они болтали слишком пронзительными для его нынешнего настроения голосами. Паническое выражение лица одной девушки после случайного зрительного контакта подсказало ему, что его похерфейс был таким же мерзким, как и всегда. Где-то в глубине автобуса заплакал ребенок, и он подумал, не виноват ли он и в этом. Он бы не удивился, если бы был. Цветан общественный транспорт не любил, да и большинство вещей, содержащих слово «общественный». К сожалению, в такие дни, как сегодня, ничего не поделаешь. Колледж надвигался, аки гроза, и постепенно сокращал его сбережения. Если он когда-нибудь купит машину, то уж точно не в ближайшее время. Они миновали знакомый знак «Добро пожаловать в Тролль-Таун», украшенный граффити с сущим рейтингом 0+. На этом этапе малевать на этом знаке больше не считалась вандализмом. Он был похож на гигантскую доску для рисования всего города. Цветан предполагал, что он был единственным местным жителем, который так и не удосужился нарисовать дурацкую закарлячку. Он невольно покачал головой, глядя на городские холмы, покрытые травой, потому что нет, Розочка, они не похожи на шарики фисташкового мороженого. Они похожи на траву, и последнее, что ему сейчас нужно, — это чтобы твои глупые милые маленькие метафоры и твое глупое милое личико всплывали в его мыслях каждый раз, когда он смотрит на эти клятые холмы. Автобус остановился. Наконец-то. Цветан вышел, пробормотав водителю «спасибо», и сразу решил, что он не в настроении топать десять минут до дома. Однако мысль о том, чтобы бухнуться лицом в ближайший стол, говорила многое о его душе. В конце концов он сделал именно это, проскользнув в кабинку «Кафе-мороженого мистера Динклза» и уткнувшись головой в скрещенные руки. Если бы он был незнакомцем в этом городе, его бы затопила толпа озабоченных лиц, но он был Цветаном, и все, кто его знал, предпочитали оставить его в покое. Все, кроме одного. Он услышал ее раньше, чем увидел. Каким-то образом ему всегда удавалось различить звук стука по запястьям несомненно разноцветных браслетов. Затем его теория была подтверждена ее безошибочным напеванием под нос, и пара коленей столкнулась с его собственными. — Не сейчас, — сказал он, не поднимая глаз, приглушив слова рукавом. — Ой, да ладно! Еще слишком рано меня игнорить, обычно ты даешь мне пару секунд, чтобы поговорить. Цветан с каменным выражением лица поднял голову. Розочка улыбалась, обхватив щеку одной рукой, а другой шевеля пальцами в знак приветствия. — Привет, мишка-ворчунишка! — Не сейчас, — повторил он, снова ударившись лицом об стол. — Если не прекратишь дуться, мороженое растает. Это привлекло его внимание. Слегка присев, он только сейчас заметил экстравагантно большое карамельное мороженое рядом с маленькой простой чашечкой шоколадного мороженого. Розочка ерзала на месте, переводя взгляд между двумя угощениями. — Я знаю, ты всегда говоришь, что любишь шоколадное мороженое, и всегда заказываешь его, когда приходишь сюда, но по сравнению с моим оно такое маленькое и простое. Хочешь, принесу тебе побольше? Я могу… — Все нормально, — Цветан попытался не поднимать уголки губ и вытащил бумажник. — Сколько? Она недоверчиво моргнула. — Цветан, ты же на мели. Он открыл бумажник и мгновение таращился в пустую бездну. — Ого, спасибо за напоминание. Не позволила мне притвориться… ни на минуту. Какая же ты молодец. Не знаю, что бы я без тебя делал. — Ня-я-я, ты никогда еще не был ко мне так… — Сарказм, Розочка. Сарказм. Ее улыбка сменилась, кажется, хмурым взглядом. Проблема заключалась в том, что Розочка не умела хмуриться, ну вот вообще. — Не позволил мне притвориться… ни на минуту. Цветан фыркнул и запихнул в рот ложку мороженого. — Чего тебе? — Ну, я увидела, что ты вошел, и просто… — она фыркнула и вытянула руки по поверхности, имитируя драматичный шлепок. — Ты супился больше обычного. А это о чем-то да говорит. И ты даже не дал мне поздороваться. Но мороженое, кажется, подняло тебе настроение… «Ах, да. Именно дерьмовая чашка мороженого подняла мне настроение, а не олицетворение солнца, сидящее прямо передо мной.» Нет, он не мог сказать ей этого, даже если якобы саркастично. — Но что случилось-то? Что-то не так? Я подумала, что от мороженого ты оттаешь. — Ее глаза расширились от осознания. — Прямо как мороженое. — Она радостно захихикала. — Цветан, Цветан! Представляешь? Я… я даже не планировала эту шутку, просто взяла и сказала! — Она запрокинула голову, воздух наполнился чистым смехом. Забавно, как она могла найти столько радости в такой глупости. Цветан позволил себе несколько драгоценных мгновений молчания, прежде чем глубоко вздохнуть, на случай, если он обнаружит, что в следующий раз, когда она ожидает, что он заговорит, у него не будет дыхания. — Ужасная шутка. — Я знаю, — прохрипела Розочка, прежде чем сесть и попытаться взять себя в руки. Она перекинула через плечо несколько распущенных розовых, как жвачка, прядей и принялась уплетать собственное замороженное лакомство. — А теперь расскажешь, в чем проблема? — Я устал, — ответил Цветан автоматически. Она слишком сильно ткнула его ложкой. — О-о-о-о, нет! Когда что-то не так, ты говоришь, что устал. Сегодня я на это не куплюсь. В чем дело, Цветан? Иногда он говорил ей, чтобы шла лесом, иногда он действительно разговаривал с ней. Все зависело от настроения. Как ни странно, сегодня именно сочетание желания излить свое разочарование и мягкая сладость мороженого на языке заставила его заговорить. — Я не могу найти жилье, — выпалил он, выхватив телефон и ткнув значок галереи. Розочка в замешательстве нахмурилась. — Для колледжа? Цветан кивнул. — Точнее, могу, но… типа. Я просто не могу найти хорошее жилье, я могу… просто… просто посмотри. — Не найдя слов, он сунул ей телефон и пролистал фотографии, которые сделал за сегодня. Картинки ветхих кухонь, дырявых потолков, изъеденных молью плюшевых кушеток, одна фотография неудобней другой. Даже Розочка, умевшая найти светлую сторону даже в скисшем молоке, не выглядела впечатленной. — Я знал, что Берген-Таун — свалка, но не ожидал, что все квартиры будут такими плохими. — Цветан скривился, когда его палец остановился на особенно заметном коричневом пятне на бежевом ковре. Он не хотел даже думать о том, что это за пятно. — Они не все такие, — возразила Розочка, наклоняясь вперед. — Я уже купила себе квартиру, и выглядит она восхитительно. Она на Вест-стрит, пробовал там искать…? — Розочка. — Он внезапно почувствовал сильную усталость. — Я знаю, что не все квартиры такие. Но единственные, что я могу себе позволить, — дрянные. Ты же сама сказала, я на мели. Я не ребенок мэра. У меня деньги из карманов не валятся. Я не ты. Так. Это не должно было прозвучать так горько. Сияние на блестящих щеках Розочки потускнело, и она кивнула. — О-о, да… э-э-э… — Она откашлялась. — Да, ты прав. Извини. — Ничего. На самом деле всё не так уж и плохо. — Он пожал плечами. — Выживу как-нибудь. Куплю тепловые одеяла. Все будет хорошо. — А в общежитии не можешь поселиться? Цветан покачал головой. — Соседи, Розочка. Соседи. — Верно, верно… — пробормотала Розочка и проглотила еще одну порцию липкой карамели с посыпкой. Они погрузились в уютную тишину на несколько минут, прежде чем она едва не выкрикнула: — Стоп! — Что?! — Цветан не хотел кричать. Хотя с тех пор, как он познакомился с Розочкой, он так и не привык к ее поразительным вспышкам. И по сей день от них прыгал. — Ты сказал «тепловые одеяла»… разве эти квартиры не…? — она прищурилась. Внезапно она встала, уперев руки в бедра, и посмотрела на него со странным выражением лица. Взгляд должен был передавать суровость, но в нем всегда была легкая мягкость, которая никогда полностью не исчезала. «Когда-нибудь Розочка станет отличной мамой», — рассеянно подумал Цветан. — Да не такая уж это и проблема… — Цветан! Берген-Таун зимой как ледник, и ты это знаешь! У тебя все пальцы на ногах отвалятся, и, ох, если ты сейчас плохо танцуешь… — Я никогда не говорил, что плохо танцую, я просто не люблю танцевать! — Про насморк я вообще молчу. Как ты на пары будешь ходить, если всю зиму будешь болеть?! — Эй, эй, маленькая мисс Позитив. Подумай, какой я сильный иммунитет выработаю. — И ты готов пройти через все это только потому, что артачишься и не хочешь терпеть совместное проживание. Цветан выдохнул и поднял руку, чтобы вытереть лоб. Надо будет вздремнуть, когда вернется домой. — Ты же знаешь, я бы не выжил, если бы делил с кем-нибудь свою комнату. Очевидно, она знала это, когда вздохнула и ее лица коснулось раздражение. Он подождал, когда она опустится и рухнет на свое место, но она сегодня явно не закончила его удивлять. — Так, знаешь что?! — рявкнула Розочка, хлопнула ладонями по столешнице и, наклонившись, встретилась с ним взглядом. Их носы оказались в дюймах друг от друга. https://64.media.tumblr.com/3a24283f5ffbcca168af29a7570cd3bb/tumblr_ojwcytoNyc1sx8lbso1_1280.png Цветан внезапно понял, как себя чувствуют олени в свете фар, плюс стучащее сердце и ослепляющий, но парализующий свет. Розочка теребила нижнюю губу, хотя в остальном выражение ее лица было твердым. — Ты будешь жить со мной, — заявила она настолько окончательно, насколько могла. — Чт…? Так. Он не мог дышать. Если фара отойдет к черту от оленя, он будет благодарен. Выдавив кашель, чтобы скрыть свою слабую попытку заговорить, Цветан протянул ладонь и оттолкнул ее за лоб. — Сколько раз нужно говорить о личном пространстве? — он посмотрел на нее ровным взглядом, как будто не она только что вызвала сбой в его мозгу на несколько секунд. — В смысле, буду жить с тобой? Розочка начала терять терпение. — В смысле, в моей квартире со мной. Я сначала не стала поднимать этот вопрос, потому что, эй, ты хоть когда-нибудь принимал мои предложения? Цветан слегка поерзал в сидении, его мысли устремились к стопкам отклоненных приглашений на вечеринку, скопившихся под его кроватью. — Но потом я услышала, что у тебя нет отопления, так что нет, я даже выбора тебе не дам. Я не позволю тебе хандрить весь период колледжа. Ты переезжаешь ко мне. Извини, приятель. Это не обсуждается. — Она резко кивнула и скрестила руки, на ее губах заиграла легкая самодовольная улыбка. — Нет. — Что? Нет? Цветан чуть не рассмеялся, увидев, как быстро испарилось её самодовольство, и на его месте появился взгляд надувшегося малыша. — Черта с два я стану с тобой жить. Ты никаких изъянов не видишь в этом плане? Никаких? Потому что я вижу много. — Назови хоть один. «С чего начать?» — Ты чуть ли не каждую неделю закатываешь вечеринку, и уж извини, но мне не хочется спать в клятом ночном клубе. — Ладно. Никаких вечеринок. — Я даже не мог… стоп, что? Розочка выглядела так, будто она была на деловой встрече, а не беседовала за мороженым с давним знакомым/другом/иногда врагом. Она пожала плечами: — Я могу устраивать вечеринки где угодно. Если я найду друзей… «Если. Как будто все население Берген-Тауна не полетит к ней, как ночные бабочки на свет». …тогда я обязательно скажу им, что в моем доме вечеринки проводить запрещено. Но я уверена, что у многих из них будет собственная квартира. Проблема решена. — А где я спать буду? На полу? — Ну, по первоначальному плану вечеринки были безостановочными, так что у меня есть свободная комната для всех, кто хотел бы переночевать. Цветан изучал ее лицо, надеясь найти хоть малейшую нерешительность. Ну, где же этот взгляд: «Минуточку. А может, я не хочу, чтобы какой-то кайфоломщик испортил мне весь колледж». Но он знал, что она так не думала. Розочка никогда бы так не подумала. Какая-то его часть иногда желала ей этого. Чтобы она время от времени избегала зрительного контакта с ним, притворялась, что она его не видит, потому что не хочет, чтобы ее день был испорчен, одаривала его натянутой вежливой улыбкой, которая ясно гласила, что она не хочет иметь с ним ничего общего. Черт, если бы она просто вела себя, как все остальные, тогда, возможно, ему не приходилось бы иметь дело с ее вторжением в его разум в 3 часа ночи. — Я-я не могу… — Теперь он начал барахтаться. — Мне не по карману. Ты же не ждешь, что я буду торчать в твоей квартире за бесплатно. Она уже нашла решение всех его проблем, да? Ужасная мысль осела, поскольку улыбка Розочки ни разу не дрогнула. — Я буду платить за квартиру, пока ты не накопишь достаточно, чтобы вернуть мне деньги. — А где я их возьму? Розочка почти обиделась. — Ты устроишься на работу, Цветан. Не думай, что я этого не знаю. Ты ненавидишь, когда у тебя слишком много свободного времени. Внимание к детали. Подарок ее навыкам скрапбукинга, проклятие его терпению. — К тому же, — ее голос был кротким, — я немного подумала и поняла, что не готова жить одна. — Она на посмотрела на него мягкими глазами и почти умоляюще изогнула губы. Так. Теперь какая-то бездумная часть его хотела сказать «да», что означало, что ему нужно убираться к чертовой матери, прежде чем он согласится на что-нибудь глупое. — Нет. — Цветан понял, что он извергает целую тираду «нет», пока поспешно вытаскивал свое тело из будки. Он надеялся, что под джинсами его подкосившиеся ноги не будут заметны. Он взглянул на Розочку, и его мгновенно задела обида на её лице, но его лицо оставалось нейтральным. — Спасибо за предложение и мороженое, но нет. Я рискну с той дерьмовой квартирой. Ладно, пока. И он ушел. Он пулей рванул в сторону выхода и шел по улицам быстрым шагом до тех пор, пока не добрался до дома.

***

Розочка не пыталась его догнать. Этот факт всю ночь грыз его разум и сердце. Ни крика «Цветан, подожди!», ни шлепков розовых босоножек о тротуар в попытке поспевать за ним. Похоже, ей наконец хватило. Цветан почувствовал облегчение при этой мысли. Наконец-то, Розочка смогла забыть о том, что было, наверно, самым неприятным аспектом ее жизни. Ей больше не придется разговаривать с соседским ворчуном. Цветан был счастлив избавиться от нее. Настолько счастлив, что он уже вытащил коробку с приглашениями на вечеринки из-под кровати и собирался провести всю ночь, глядя на них. Просто чтобы отпраздновать. Точно… Ночь обещала быть долгой. Он уже почти закончил восхищаться мастерством приглашения на ночевку, которое он получил в четырнадцать лет, когда завибрировал его телефон. Цветан развернулся в кресле-крутилке и взглянул на имя на светящемся экране. Розочка. Его живот скрутило. Из-за разочарования, конечно же. Открыв сообщение, он моргнул, увидев изображение. На него смотрели двое маленьких детей, стоящих на зимнем фоне. У них были яркие зубастые улыбки, свет от вспышки камеры застыл в их глазах. Девочка в розовой парке была вся растрепанная, а с ее шерстяной шапки катился ком снега. Цветан фыркнул. Эту фотку сделали после того, как он бросил снежок на голову Розочки? https://64.media.tumblr.com/c11d2f0ad2e057c76a59d41f02ecc54c/tumblr_ojwfpnAPnm1sx8lbso1_1280.png Его взгляд скользнул по экрану и изучил себя в молодости. Мальчик был просто в восторге, несмотря на то, что напоминал груду белья. На нем было не менее четырех слоев и зимнее пальто, и Цветан задался вопросом, сколько раз его дразнили за то, что он ковылял, как пингвин. Он заметил, как три пузырька чата выскакивают и исчезают под изображением, и приготовился к роману ностальгии, который Розочка планировала послать ему. Его телефон снова завибрировал. «Помнишь как бабушка цветунья не разрешала тебе выходить из дома пока тепло не оденешься?» Цветан застыл. В задней части его горла образовался комок, и казалось, что ему в живот упал камень. Он хотел разбить телефон об стену, он хотел взять каждое отдельное приглашение и разорвать их в клочья, он хотел накричать на Розочку, чтобы больше никогда не открывала своего поганого рта, потому что, Господи, это было низко. Его телефон ударился о стол, и он сделал несколько глубоких вдохов. Одна мучительная мысль всплыла в его голове, и он был вынужден признать её, прежде чем разбил фарфоровый орнамент с мышками, который Розочка купила ему на прошлое Рождество. Она не собиралась использовать его бабушку в качестве запрещенного приема. Спустя годы восхищение на ее маленьком четырехлетнем лице, когда Цветунья учила ее основам приготовления печенья, до сих пор стояло у него перед глазами. Розочка уважала его бабушку и ее желания, и она прекрасно знала, что если бы Цветан подумал о старушке во время их беседы в кафе-мороженом, они бы уже выбирали цвет занавесок. Розочка просто хотела того, чего хотела Цветунья. Ее сообщение не было попыткой задеть его, это было напоминание. Он очень долго писал очень короткий ответ: «ок».