Ночи Июня

Дверца машины хлопнула и я поморщился. С утра у меня болела голова и громкие звуки ситуацию не улучшали. Не улучшал ее и тот факт, что первый месяц лета я должен был провести в лагере. Родители знали, что по английскому будет тройка еще до того, как началась последняя четверть. Я и сам это знал, так что стараться даже и смысла не было. Кто же мог подумать, что это аукнется мне таким образом? Долгие сборы, час в дороге и вот я уже вытаскиваю из багажника чемодан, поглядывая на ржавые буквы над воротами. «Космос». Мы с родителями миновали ворота и пошли по узкой асфальтированной дорожке. По сторонам от нее росло бесчисленное количество сосен, воздух был настолько чистым, что дышать было тяжело. Через несколько минут я стоял перед белым двухэтажным зданием с покатой крышей. — Мы на месте, — сказала мама, хотя это и так было понятно. Как только мы вошли, нас встретил стройный хор голосов: вожатые и некоторые дети читали какой-то стих на английском. Голова разболелась сильнее. Я попрощался с родителями, втащил чемодан на второй этаж и нашел свою комнату. Потолок у нее был покатый, одно из окон выходило в крышу. Прямо рядом с ним стояла кровать, которая, впрочем, была занята. Еще две кровати стояли около стены и около огромного шкафа. На первой из них лежала гитара в чехле, так что выбрать у меня не получилось. Ну, по крайней мере нас будет всего трое. Это уже лучше, чем в некоторых других лагерях: мне рассказывали, что иногда живут по шестеро. Вниз спускаться мне больше не хотелось, так что я начал раскладывать вещи. Полки в шкафу и в комоде оказались пустыми, видимо, мои соседи просто заняли кровати и ушли. — Привет, — послышался чей-то голос. Я повернулся и увидел невысокого парня в очках и в черной футболке, лет четырнадцати на вид. — Привет, — ответил я. — Я Миша. — Семен. Он подошел к кровати у окна и молча стал выкладывать вещи из рюкзака в прикроватную тумбочку. Я подумал, что надо как-то установить контакт и спросил: — А что, там внизу закончилось? — Не, заезд официально еще час будет. В этот момент в комнату зашли еще двое парней. По таким сразу видно, что их все любят: очень уж они высокие и красивые, выглядят на все семнадцать. Один из них правда совсем дрищ, но думаю, ему это не мешает. — О, привет, — сказал тот, что выглядел покрепче. — Новенький? — Ну, видимо, да, — ответил я. — Будем знакомы, Стас, — сказал он, подошел ко мне и протянул руку. Пришлось ее пожать. — Семен, — сказал я, растянув губы в улыбке. — Ваня, — сказал другой парень. — Будем с тобой соседями. Он подошел к своей кровати и стал доставать гитару из чехла. — Может не сейчас? — спросил Миша, оторвавшись от разбирания вещей. — Голова с утра трещит. Я ухмыльнулся. Не я один такой, оказывается. -Ну так может, я бы тебя вылечил? — ответил Ваня, устраиваясь на краешке кровати и располагая гитару на коленях. — Напомни, сколько ты играешь? — встрял Стас. — Четыре месяца почти, — раздраженно протянул Ваня. — Тебе до лечения головных болей еще пару лет тренироваться, — сказал Стас. — Но есть и хорошая новость, если у кого-то выскочит геморрой, сразу же позовем тебя. Миша ухмыльнулся, а Ваня повернулся ко мне: — Ты теперь тоже тут живешь, — сказал он. — Так что имеешь право голоса. — Если честно, — ответил я. — У меня тоже с утра голова побаливает. — Да твою мать! — выругался Ваня. — Вы посмотрите на него! Что только не сделают люди, чтобы толпа не придала их остракизму! Он еще немного повозмущался, но гитару все же убрал. В дверь постучали. — Заходи, — крикнул Миша, как будто знал, кто там будет. — Всем привет! В комнату вошла девушка. Она была невысокого роста, очень бледная, худая и некрасивая. Возможно, если бы она носила макияж, ситуация была бы исправлена, но ее лицо было чистым. Волосы ее были выкрашены в темно-зеленый цвет, а одета она была в огромную цветастую футболку и синие джинсы. — Ну что? — спросила она даже не взглянув на меня. — Все на месте, — ухмыльнулся Ваня и достал из прикроватной тумбочки огромную бутылку шампуня. Девушка подошла к нему, взяла бутылку, отвинтила крышку и понюхала содержимое. А потом вдруг сделала глоток. В этот момент наши взгляды наконец пересеклись, и мое выражение лица, видимо красноречиво выражало мое удивление, потому что она рассмеялась и сказала: — Ты не волнуйся, там просто вискарь. — Ой, не оправдывайся, — сказал Ваня. — Ну любишь ты шампунь глушить, ну и что? Не жидкое же мыло! Девушка рассмеялась, закрыла бутылку и передала ее обратно. — Внизу тихо, — сообщила она. — Вроде как еще всего несколько человек должны приехать. — В этот раз как-то мало людей, — сказал Стас. — Раньше всегда больше приезжало. — Ну так оно и понятно, — ответил Миша. — Сене, двум Дашам, Аслану и Кириллу по семнадцать стукнуло. — Жаль, что они больше не приедут, — вздохнула девушка, садясь на пол, возле кровати Вани. — Мы раз восемь за год собирались, — сказал Стас. — Тебя ни разу не было. — Я виновата что-ли, что меня родители не пускали? — взвилась она. Они продолжали, а я сел на свою кровать и достал телефон. Связи не было, так что пришлось открыть одну из предусмотрительно загруженных оффлайновых игрушек. Поиграть мне правда нормально не удалось. Не прошло и пяти минут, как нас позвали вожатые. Видимо, последние несколько человек все-таки приехали. Вожатые разделили нас на две группы, в которых мы играли в игры на знакомство. Кидали друг другу мяч, называя имя того, кому кидаешь, пытались повторить имена всех, кто стоит в линейке перед тобой, рассказывали о себе. Все те, с кем я уже познакомился, кроме Миши, оказались в другой группе, поэтому, в отличие от других, лажал я постоянно. Хотя имя девушки так никто и не сказал, так что она бы мне не сильно помогла. Во всяком случае, я запомнил имена двух вожатых, что уже не так плохо. Сразу после всего этого, мы отправились на обед. Как только я увидел, что мои соседи заняли край длинного стола, я сел рядом. — О, а вот и ты, — сказал Ваня, рядом с которым я приземлился. — Всех запомнил? — Нет, не особо, — ответил я. — Это ничего, — сказал сидящий напротив меня Стас. — Через неделю сможешь с закрытыми глазами перечислить всех. Я не особо понял, зачем для этого нужно закрывать глаза, но ничего не сказал. Вместо этого я слабо улыбнулся и кивнул. — У меня такой воспрос, — сказал Миша. — Вы почитать взяли? — Взяли ли мы почитать? — отозвался Ваня. — Да у меня с собой целая передвижная библиотека! — О, значит поделишься книгами со мной? — ехидно прищурился Миша. — А то в прошлый раз из-за тебя я остался без чтения. На лице Вани застыло выражение ужаса, от чего девушка с зелеными волосами громко расхохоталась. Настолько сильно, что в итоге закашлялась. — Соня! — послышался громкий голос одной из вожатых. — Можно потише ведь! — Извините, Ольга Николаевна, — прохрипела она. — Постараюсь больше не шуметь. — Совсем болезная стала, — проговорил Ваня. — Еще немного и покинет наш бренный мир. — И не мечтай, — ответила она. — Я вас тут всех переживу и станцую на ваших могилах. — Ну, этого пережить несложно будет, — сказал Миша, указывая на Ваню. — Его точно скоро кто-нибудь прибьет. — Эй! — возмутился парень. — С таким отношением я скорее выпилюсь! — Мой поинт остается тем же, — невозмутимо ответил Миша. — Тебя пережить несложно. Ваня, скрестив руки на груди, демонстративно надулся. — Да не обижайся ты, — улыбнулся Миша. — Соня тоже недолго проживет. — Я думала, ты на моей стороне! — вскинулась девушка. — Тебя прямо сейчас уже готовы убить человек пять, — сказал Стас. — И их количество увеличится, если ты не перестанешь орать. — Вот ты пользовался хорошей стратегией, — обратился к нему Миша. — Молчал бы дальше, прожил бы дольше всех. А так тебя сегодня же ночью Соня подушкой придушит. — И кто же в итоге дольше всех проживет? — спросил Ваня. — Я вам не Пифагор, чтобы такие ребусы решать. — Семен, — ответил Миша. — Меня тоже пришлось списать со счетов, потому что я вам все это рассказал, а гонцов с плохими вестями обычно не жалуют. — Поздравляю! — Ваня хлопнул меня по спине, отчего я подавился супом. — Ты у нас тут самый долгожитель! Они продолжили говорить о чем-то своем, а я ел и наблюдал за остальными. Через пару человек от меня сидел парень, чье имя я все-таки смог запомнить. Женя. С очень темными волосами, со смуглой кожей и в майке. Рядом с ним сидела, видимо, его девушка. Красивая, но непримечательная. А вот рядом с ней была девушка, на которую я обратил внимание еще во время этих детских игр на знакомство. Красивая, с длинными рыжими волосами и веснушками на лице. Ее имя я тоже запомнил: Лена. Я отодвинул пустую тарелку из-под супа и принялся за второе. Краем уха я слышал разговоры, но бОльшую часть внимания старался уделять тарелке. Потому что меня не просто отправили в лагерь. Меня отправили в место, где все друг друга давно знают, где есть внутренние шутки, устоявшиеся группы и, скорее всего, даже свои легенды. Я на этот праздник жизни безнадежно опоздал. После обеда по расписанию был тихий час. Вернее даже два часа. Прямо как в детском саду. Переодевшись в пижамы, мы устроились по кроватям. — Спать будешь? — спросил Миша у Вани. — Сплю я по ночам, — ответил тот. — Знаешь же какие красивые июньские ночи? — Это да, — протянул Миша. — Тогда я напишу Стасу и Соне. Ничего не поняв, я взял телефон и открыл игрушку. Она была очень простой: бежишь вперед, маневрируешь между поездами и пытаешься не упасть. От мыслей это отвлечь не могло. Я буквально физически чувствовал, как я не вписываюсь. Во время похода от столовой к корпусу это ощущение пропало, но сейчас появилось с новой силой. Почему красота июньских ночей — причина спать? Разве не должно быть наоборот? Вначале я падал часто. Потом реже. Через десять минут, когда я уже набил восемьсот тысяч очков, в дверь постучали и в проеме появился Вадим Георгиевич, один из вожатых. — Ребята спят уже? — спросил он у меня. Я посмотрел на Мишу и Ваню, они действительно лежали и мирно посапывали. — Вроде да, — сказал я. — Ты тоже спи, — посоветовал он. Дверь за ним мягко закрылась. Через несколько секунд я услышал хихиканье. — Ваня, не пали контору, — прошипел Миша, вылезая из-под одеяла. — Да ладно тебе, — ответил Ваня, садясь в кровати. — Он бы не вернулся, он же наш. — В каком смысле «ваш»? Миша и Ваня посмотрели на меня так, как будто забыли, что я умею разговаривать. В принципе, я бы их за это не винил. — Вадим Георгиевич раньше ездил сюда в качестве ребенка, — сказал Миша. — Шесть лет назад была его последняя смена. — И мы ее видели, — с гордостью добавил Ваня. — И Соня видела. А вот Стас позже появился. — Не такое уж это и достижение, — осадил его Миша. — Женя там тоже был, помнишь? — Ну так нас всего-то человек пять осталось, — возразил Ваня. — А пройдет немного времени, и мы исчезнем. Вдруг дверь открылась и Миша с Ваней в панике накрылись одеялами. — Ой, да ладно, я же не такая страшная! — сказала Соня. — Так мы тебя за дверью и не видели, — проворчал Миша, садясь. — Вот сейчас видим, и то не очень хорошо. Соня хихикнула, прошла к кровати Вани и села по-турецки у него в ногах. — Теперь только Стаса ждем? — спросила она. — Ждем, — подтвердил Ваня. — Он будущий филолог, как-никак, начинать собрание нашего книжного клуба «Дружба» без него никак нельзя. — «Дружба» — тупое название, — сказала Соня. — Давайте либо придумаем что-нибудь получше, либо вообще оставим без названия. — А чем тебе не нравится нынешнее? — ухмыльнулся Миша. — Ты издеваешься? — приподняла бровь девчонка. — Дру-у-ужба, — медленно проговорил Миша. — Ты как будто чувствуешь на языке привкус советского коллективизма и оптимистического взгляда в будущее. — Романтика, — согласился Ваня. — Ой, да ну вас, — закатила глаза Соня. — Дружба, так Дружба. — Нет, ну если ты придумаешь что-то лучше, можешь вынести предложение на следующем собрании совправклуба, — сказал Миша. — Совправклуба? — переспросил Ваня. — Совета правления клуба, — объяснил Миша. — У вас тут опять попытки вернуть к жизни Советский Союз? — послышался от двери голос Стаса. — Нихрена ты тихий! — воскликнула подпрыгнувшая от неожиданности Соня. — Вот ты и будешь главным советским шпионом! Ваня рассмеялся, а Миша перебрался на подоконник окна, которое выходит в крышу. — Товарищи, — пафосно произнес он. — Первое собрание ежесменного книжного клуба «Дружба» объявляю открытым. Я очень рад, что мы продолжаем нашу славную традицию без потерь участников. И рады приветствовать в наших рядах нового бойца — Семена. Они взаимодействовали настолько естественно, что я сам почти утвердился в мысли, что меня в комнате нет, а все происходящее — просто довольно странное кино. Поэтому, когда Миша произнес мое имя, я чуть не подпрыгнул, как Соня, испугавшаяся Стаса. — Уж не думал ты, что мы тебя забыли? — улыбнулся Ваня. — Не дождешься! — Что за книжный клуб? — наконец спросил я. — Товарищ Иван, достаньте книги, — не выходя из образа скомандовал Миша. Ваня запустил руку в рюкзак и выудил оттуда… обычную пачку сигарет. Красные Мальборо. — То есть вы просто курите вместе? — удивился я вслух. Соня рассмеялась: — Пацаны, мы тут с вами такого пафоса нагнали, что он уже реально подумал, что у нас тут книжный клуб, — чуть ли не задыхаясь, проговорила она. — Шифруемся мы просто, — сказал Стас. — Советский Союз возрождаем между прочим, а вокруг шпионы. — Будешь? — спросил Ваня. — Да, давайте. Не то, чтобы я прям хотел. Но они пригласили меня поиграть с ними, а тусоваться всю смену одному у меня желания нет совсем. На ближайшие три недели у меня другого общества не будет, так что лучше всего будет просто подыграть им. Не знаю как, но мы все впятером уместились на подоконнике. Помогло, конечно, то, что Ваня устроился на коленях у Миши, а я оказался вжатым в стену. Соне и Стасу тоже вряд ли было комфортно. — Открываю шлюз! — скомандовал Ваня и поднял стекло. Оно открывалось как крышка, наверх. Мы все взяли по одной сигарете и закурили. Весь дым выдувался наверх, пепел сбрасывался в прихваченную мыльницу. Курили, конечно, недолго. Первым закончил Ваня, потом Соня, потом Стас и Миша. В конце концов, я тоже докурил и мы слезсли с подоконника. — Ну и костлявая же у тебя задница, — сообщил Миша Ване. — У меня шикарная задница! — возразил тот. — Просто у тебя вкус так себе. — Это не дело вкуса, это дело синяков, которые образовываются на моих ногах прямо в данный момент! Ваня показал Мише язык и ушел в ванную, смывать в унитаз окурки и отмывать мыльницу. — Мыпельница, — глубокомысленно изрекла Соня, устроившаяся в изножье ваниной кровати. — Поздравляю, ты достигла просветления, — сказал Стас. — Я его уже давно достигла, — парировала она. Послышался смыв туалета и бегущая из крана вода. Через несколько секунд Ваня вышел и забрался к себе в кровать, укрыв ноги одеялом. — Вы встречаетесь, что-ли? — спросил я у Вани с Соней. Они рассмеялись, а Миша сказал: — А я говорил, что о вас двоих слухи скоро ходить начнут. — Я так тебе скажу, — обратилась ко мне Соня. — Для советской женщины мужик — не мужик, а товарищ. — Цитаты великих людей, — прокомментировал Стас и в него тут же полетела подушка Вани. — Сексуальная битва подушками у нас по расписанию завтра, — сказал Миша. — Не опережайте график. Подушка полетела обратно Соне, та ее поймала, отряхнула, взбила и вернула Ване. Они болтали и в шутку переругивались еще долго. Иногда замечали меня, что радовало. Может, я не так уж сильно и опоздал. За полчаса до окончания тихого часа Соня и Стас ушли, а Ваня и Миша удостоверились, что в комнате не осталось запаха сигарет и закрыли окно. — Может еще освежителем воздуха пшикнуть? — спросил Ваня. — Для надежности. — Ну пшикни, — безразлично ответил Миша. — Только не на меня, пожалуйста. Вскоре комната стала пахнуть «морским бризом», отчего у меня ужасно заслезились глаза. — Помирает, — констатировал Ваня. — Аллергия, наверно. Еще немного и анафилактический шок. — Да просто не надо было полбаллона распылять, — проворчал Миша. — Мне самому полшага до зареванной маленькой девочки. — Так и у тебя аллергия, — сказал Ваня. — Ты тоже помираешь. Помереть никто не успел, потому что пришел Вадим Георгиевич, чтобы нас разбудить. — Вы либо прямо от души в туалет сходили, либо не такие умные, как я вас помню, — сказал он вместо приветствия. — Такое ощущение, что мы при таком раскладе выиграть не можем, — задумчиво произнес Ваня. — Откройте окно и собирайтесь, идем на полдник. Мы дошли до столовой, поели и вернулись в корпус. Рассадив нас на диваны в одном из холлов, нам вручили тест на уровень английского языка. А я уже и забыл, что это не веселые каникулы, а каторга в наказание за годовую тройку. Я не знаю, сколько мы там сидели, но когда у нас забрали листки с ответами, темнеть еще не начало. Я был уверен, что завалил аудирование, а вот другие части написал вполне неплохо. Даже лучше, чем я думал. До ужина еще оставалось много времени, так что нас отпустили по комнатам. Я попил воды из кулера и поднялся к себе, где уже сидели Ваня, Миша, Стас и… не Соня. На кровати Вани устроились Женя и его девушка, имя которой я так и не узнал. На моей же кровати сидела еще одна неизвестная девчонка. — Дамы, господа, знакомимся! — оживился Ваня. — Это наш новый сосед — Семен! — Женя. — Катя, — представилась его девушка. — Аня, — сказала девчонка, сидящая у меня на кровати. — Ты извини, Миша на свою кровать не пускает. — Да ничего, — сказал я. — Можешь продолжать сидеть. Сам я устроился на полу, там же, где сегодня утром сидела Соня. Был велик соблазн достать телефон, но нужно было худо-бедно социализироваться. — Как тебе у нас? — спросил Ваня у Кати. — Не жалеешь пока, что приехала. — Не жалею, — ответила она. — Мне почему-то казалось, что будет хуже, а тут даже розетки в комнатах есть. — Ну да, когда слышишь название «Космос», представляются разваливающиеся совковые здания, — подтвердил Женя. — С радиоточками? — ухмыльнулся Миша. — Да, типа того, — кивнул Женя. — Это еще что, — сказал Стас. — Вот попробовали бы жить месяц в деревянной избе с туалетом на улице… — Это он о боевом прошлом рассказывает, — пояснил Ваня, кажется, для меня. — О поездках к бабушке в деревню. — Я на неделю так ездила, — подала голос Аня. — Там при мне курице голову отрубили, я закатила истерику и меня забрали. — Фу! — воскликнула Катя. — То есть ты хочешь сказать… — проговорил Стас. — Что так можно было? — Ну, мне было пять и я девочка, — сказала Аня. — Тебя бы, возможно, еще и сделали бы виноватым за то, что не ведешь себя как мужчина. — Справедливо, — протянул Миша. — Сони здесь очень не хватает, — вздохнул Ваня. — Она такую телегу разогнала бы про гендерные роли и патриархальную систему… — Ну так-то, — начал Женя. — Мужчины и правда сильнее и храбрее женщин. — Скажи это Зое Космодемьянской, — ответил Миша. — Так это давно было. — А у храбрости есть срок годности? — Эх, Соню бы сейчас сюда, — снова вздохнул Ваня. — Ну так иди найди ее, — раздраженно сказала Катя. — Посмотрим, что она скажет. Ваня с готовностью подскочил на ноги. — Товарищ Семен, пойдемте на поиски нашей главной партизанки, — позвал он меня. В разговоре я особо не участвовал, так что я встал и пошел за ним. — Пойдем воды попьем, а то я от дегидратации помру. — От чего? — От обезвоживания. Мы встали у кулера, Ваня налил воды в одноразовый стаканчик и в несколько глотков его осушил. — Еще поживу, — сказал он, улыбаясь. — Мы разве не должны найти Соню, — спросил я. — Не-не-не-не-не, их с Женей в таких дискуссиях сталкивать нельзя. — Почему? — Я не хочу сказать, что Соня идеально ведет себя в дискуссиях, — начал объяснять он. — Но как бы она не пыталась взывать к логике и здравому смыслу, башку Жени пробить можно разве что железной арматуриной. И Соня это знает, но все равно каждый раз попадается на эту удочку, а потом злится. И на Женю, за то, что он дурак, и на себя, за то, что попалась. — И что мы тут будем делать? — спросил я. — Воздухом свежим подышим, — усмехнулся Ваня. — К тому же в комнате не до конца выветрился «морской бриз», через несколько минут начали бы рыдать кровавыми слезами. Ваня подошел к окну, отдернул занавеску и прижался лбом к стеклу. Не совсем зная, куда себя деть, я решил задать пару вопросов о происходящем здесь. — Катя тут в первый раз? — Ага, — ответил он. — Они с Женей учатся в одном классе и уже года полтора встречаются. Он тут старичок, наконец-то затащил и ее тоже. А она полкласса своих прихватила. — Аню тоже? — Не, Аня тут давно своя. Через пару лет после меня начала ездить. Ну и ей четырнадцать, а им всем по шестнадцать. Мы замолчали и я не совсем знал, что еще я хочу у него узнать. Естественно, на первом месте у меня стояли внутряки, но тут надо знать, о чем спрашивать. Разве что… — А есть какие-нибудь старые легенды об этом лагере? — спросил я. Ваня оторвался от стекла и посмотрел на меня. — А ты знаешь, о чем спрашивать, — ухмыльнулся он. — Есть парочка. Но я их плохо рассказываю. На следующем собрании книжного клуба можно будет расшевелить эту тему. — Ну хоть что-нибудь! — Ладно, — сдался Ваня. — Видишь вон ту сосну с обрубленной веткой? Он показал в окно и я действительно увидел нужное дерево. — Да, — сказал я. — На нем женщина повесилась. А ветку срубили, чтобы отпечаток не остался. Я задумался. Даже если это действительно произошло, эффект же получился прямо противоположный. Если вам так хочется, чтобы все забыли о повесившейся женщине, не стоит так явно отмечать место, где это произошло. — Я же говорил, что плохой рассказчик, — ухмыльнулся Ваня. — У нас в клубе есть получше. Вскоре мы вернулись в комнату, сообщив, что Соня магическим образом исчезла. Еще через некоторое время нас повели ужинать. После ужина мы вернулись в корпус и вожатые включили первую часть Гарри Поттера на английском. Хотя бы с субтитрами. После фильма мы быстро схомячили второй ужин и настало время отправляться на боковую. — Сегодня город спит? — спросил Миша у Вани. — Я сегодня точно сплю, — ответил тот. — Весь день этого ждал. — А почему ты тогда во время тихого часа не поспал? — спросил я. Ваня посмотрел на меня как на дурачка, а потом протянул: — Потому что у меня режим сна легко сбивается. К моменту, когда Вадим Георгиевич зашел нас проверить, мы уже лежали в кроватях и начинали засыпать.

***

Я услышал странное шуршание и проснулся. Перед глазами был шкаф, тот самый, в котором сейчас лежали все мои вещи. Я повернулся на спину, и застыл. В изножье кровати стояло странное существо. Это как будто был Ваня, но в тоже время и не он: вместо кожи он был покрыт древесной корой, волосы стали гораздо длиннее, превратившись в листья, сам он вырос, а глаза его светились. Я глубоко вздохнул и проснулся уже по-настоящему. Ваня и Миша мирно посапывали в своих кроватях, больше в комнате никого не было. Просто кошмар, вот и все.