Серёжу не пугала смерть.

Огненные волосы безжалостно трепал ветер, спутывая их все больше и закрывая лицо их обладателя. Россыпь веснушек, которые покрывали обнаженную спину так красиво контрастировали на фоне этого серого, бедного и совершенно безвкусного города. Руки, привязанные к столбу уже начали краснеть от жёсткой верёвки и портили кожу некрасивыми пятнами, заставлявшими Разумовского брезгливо одергивать себя от мысли, что его тело будет сожженно, с множеством гематом, которые так ему не нравились. Серёжу не пугала смерть, его наоборот забавляла вся эта ситуация. Ему нравился тот факт, что люди пришли посмотреть на него, он вглядывался в эти лица, жаждущие крови и сдерживал себя, чтобы прямо сейчас не разорваться от накатившей волны истеричного смеха. Серёжа считал всю это ситуацию абсурдной, а всех собравшихся людей - глупыми. Три дня назад к Разумовскому ворвались в дом и мгновенно скрутили, даже не дав никаких объяснений. Конечно он имел рыжие волосы, сам был довольно худым и не вёл особо активный образ жизни, проводя все свое время в маленьком домике на берегу безымянной реки, но был готов поклясться, что в роду никогда не было ведьм и прочей нечисти, а сам он совершенно абсолютно не имел никакого отношения ко всем этим баночкам, зельям и домам на болотах, да даже чёрного кота у него не было, был только черноволосый Волков, который и в помине не был похож на маленькое и пушистое животное. Серёжа не был преступником, он не убивал и не воровал и уж точно не думал, что когда-то закончит свою жизнь прилюдной казнью, как какой-то сброд, но вот, он уже около получаса был привязан к еловому столбу и обложен сухими ветвями, которые были готовы вспыхнуть от малейшей искры. А все потому, что у него черт возьми, рыжие волосы, доставшиеся от покойной матери и совершенно недружеские отношения с его давним другом. Черт. Не надо было тогда так ластиться к нему при людях. -... Сергей Разумовский, как и все ведьмы будет безоговорочно сожжен в пламени правосудия по приказу Коттона Матера, чьё решение спасёт жизни жителям нашего города! - немного помолчав, палач все же добавил. - Вернём ведьму обратно дьяволу и освободим город от нечисти! Всё слова "вершителя правосудия" доходили до Сергея, словно через вату, а чтобы осмыслить их, требовалось немало усилий, но подступивший ком в горле и совершенная пустота в голове не давали здраво мыслить. Лишь сейчас до Серёжи дошел весь ужас происходящего. Горячая слеза медленно скатилась по щеке, Серёжа даже сначала её и не заметил, если бы за ней не скатилась ещё одна, а потом ещё и ещё... - Олег, прости меня...- Разумовский всхлипнул и словно в горячке начал тихо шептать извинения уже даже не контролируя бегущие ручьем слезы. Серёжу не пугала смерть, Серёжу пугало ужасное, безумно реальное видение Волкова, который вернётся домой и так не застанет своего любимого человека, сидящего у окна, наблюдающего за птицами, что играли на водной глади. Пугало, что он больше никогда не сможет крепко обнять любимого после долгой разлуки. Как же невыносимо страшно было представлять, как Олег, что и так был сломлен до предела, узнает эту новость. И что самое страшное, Олега Волков вероятнее всего ждёт такая же участь, если он не покинет этот мерзкий город, оставив старые воспоминания в таком же старом доме за хлипкой дубовой дверью, пока эти мерзкие твари не успели привязать его к столбу. Огонь вспыхнул и начал поглощать ветку за веткой, облизывая их своим жаром. Яркие языки пламени отражались в загнанных, полных слез и отчаяния голубых, словно июльское небо, глазах. Огонь безумно правильно и красиво очерчивал угловатые черты бледного лица, играл с волосами в "кто кого прекраснее" и дарил Разумовскому превосходную красоту, словно это была выдуманная картина малоизвестного художника, который так умело видел во всем прекрасное, даже в смерти и обречённой любви. Серёжа закрыл глаза и снова увидел Олега, только уже улыбающегося ему так чисто, так искренне и лучезарно и тоже, как дурак начал улыбаться своему мужчине, наплевав на то, что это всего лишь видение, обман спятившего воображения. Разумовский представил, как касается рукой чёрных, как смоль, волос и почувствовал тепло, тут же отметая вариант с тем, что пламя уже рядом. Было приятно и уже не так тягостно умереть, видя перед собой родного человека.