Изумрудная Молния

Нагумо закончил опрашивать первого судью. Его показания не имели никакой ценности, так как не привносили никакой новой информации в расследование. Молодой человек вышел из палаты по больничному коридору, где время от времени проходили медсестры и врачи. Ему осталось опросить еще одного судью, который лежал, по какой-то причине, в другом крыле больницы. Харуя не думал сейчас о похищении, он в принципе не думал о чем-то серьезном, скорее хотел скорее разделаться с делами и завалиться в бар, чтобы немного забыться. В конце концов, несмотря на все споры, Кира и Мидорикава были его друзьями, людьми, с которыми они прошли через многое. Товарищи, с которыми он начал играть в футбол. Их похищение сказалось на нем, как бы он не хотел отрицать это. Как в прочем и на Сагинуме и Сузуно. А как сейчас тяжело было Ягами, которая оказалась во главе корпорации, чьи акции значительно упали из-за дурных новостей. Проходя мимо одной из палат, он увидел в ней Аэлиту. Любопытство пересилило его. И он встал рядом с приоткрытой дверью, решив подслушать разговор. Это была палата, где лежала Гульшат. Девушка казалась еще не совсем здоровой, но явно чуть бодрее, чем тогда, когда ее госпитализировали. Она сидела в пижаме на кровати, грустными глазами смотря на женщину. – Я не пущу его к тебе, даже не уговаривай, – женщина была явно не рада этому разговору. – Но он мой жених, – тихо сказала девушка. – Папа потребовал, чтобы он пришел ко мне. – Мне плевать, что там требовал твой отец, – Репрынцева уперла руки в бока. – Он может катиться к черту, как и твой жених. Хотя какой это жених, фикция сплошная. – Но... – Аюпова хотела было что-то возразить, но Аэлита не дала ей этого сделать. – Будь он самим Аллахом или пророком Мухаммедом, я не допущу, чтобы он был здесь. Это мое окончательно решение. Гульшат опустила голову, обхватив руками колени. – Гуля, дорогая, – Репрынцева села на койку рядом с девушкой, – я сделаю все возможно, чтобы расторгнуть твой фиктивный брак. Я не могу видеть тебя несчастной, и я не допущу того, чтобы тебе в девятнадцать лет сломали всю жизнь и заперли в клетку. – Спасибо большое, Аэлита Карловна, но даже я, наивная дурочка, не верю, что это возможно, – с грустью сказала Аюпова. – Ты не представляешь, что можно сделать, обладая безграничными связями, – она потрепала девушку по голове, вставая. – Сейчас ты можешь отдохнуть от этого мудака. Что я и попрошу тебя сделать. Женщина направилась к выходу, а Нагумо поторопился пройти дальше по коридору, чтобы случайно не пересечься с ней и не вызвать подозрения, что он мог подслушать их разговор. Где-то полчаса он разговаривал со вторым судьей, но и он не мог дать ничего нового для расследования. Он вышел из палаты, тяжело вздохнув, так как посчитал, что зря только потратил свое время. Сейчас ему хотелось только вернуться к себе в отель и выпить чашечку крепкого кофе. Написав сообщение Тоуко, что он сделал все, что от него требовалось, Харуя направился к выходу, снова проходя мимо палаты, где лежала Гульшат. Он заметил, что она явно была чем-то расстроена. Девушка сидела на кровати, притянув колени к груди, и задумчиво смотрела в окно. Свет из него аккуратно падал ей на лицо, делая и без того мягкие его черты еще более воздушными. Что-то заставило его приоткрыть дверь и зайти в палату. Девушка повернулась на звук и удивленно посмотрела на него. – Привет, – сказал Нагумо. – Привет, – тихо ответила она. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Хорошо, – ответила она. – А ты? – Я вроде не лежу в больнице, поэтому, можно сказать, отлично. – А что ты здесь делаешь? – Наверное, ты слышала, что судьи, которые были на матче, пришли в себя. Я приехал брать их показания. – И как? – Никак. Ничего нового они не рассказали. Нагумо прошел вглубь палаты и сел на стул рядом с девушкой, смотря на ее лицо, которое от новости об отсутствии прогресса в расследовании стало еще грустнее. – Я слышал, что у тебя там все подруги, – сказал Нагумо, не зная, как продолжить разговор. – Да, Ксю, Ия, Вася и Лира, – кивнула Гульшат. – Я очень переживаю за них. – Вы очень близки. – Мы, на самом деле, всей командой близки. Девочки столько усилий приложили, чтобы разорвать мою... – она не договорила, неловко отведя взгляд в сторону. – Жаль, что все так сложилось. Последнюю фразу девушка сказала очень тихо, но почему-то Нагумо подумал о том, что речь шла про ее свадьбу или помолвку, но вся эта история явно давалась ей нелегко или она просто не хотела обсуждать это с незнакомцем. – Скажи, я могу тебя кое о чем попросить? – спросила Аюпова, вновь посмотрев на Харую. – Внизу наверняка есть автомат с кофе или что-то подобное. Ты не мог бы мне принести чашечку. Я очень хочу кофе, но мне его не подают, так как считают, что я сюда попала из-за повышенного давления. – Без проблем, – ответил Нагумо, вставая с места. Ему потребовалось около пяти минут, чтобы спуститься в холл, взять две чашки кофе и вернутся обратно в палату. Все это время Гульшат не сдвинулась с места, задумчиво смотря на свои ноги под одеялом. Когда Харуя протянул ей чашку, он заметил большой синяк на ее руке, который она старательно затем попыталась скрыть. Лишних вопросов он задавать не стал. Девушка отпила из стаканчика кофе, немного скривив личико. Когда Нагумо тоже отпил кофе, то понял реакцию девушки. Кофе был крайне невкусный. Но, наверное, на безрыбье и рак рыба. – Спасибо большое, – сказала Аюпова. – За что? Кофе же отвратительный, – Харуя вернулся на свое место на стуле. – Давай я тебе завтра лучше принесу кофе из городской кофейни. Ты что любишь больше? – Латте без сиропа, – неловко ответила она. – Вот, завтра и принесу его. – Зачем тебе это? Мы же с тобой толком не знакомы. – Может быть, ты мне понравилась, – он подмигнул ей, отчего она смутилась и отвела в сторону взгляд. Нагумо отпил еще немного отвратительного кофе, не отводя глаз от девушки. Он действительно считал, что она достаточно симпатичная, хотя и понимал, что она помолвлена. Он побыл с ней еще некоторое время. Когда Нагумо спустился на первый этаж, то стал свидетелем необычной картины. В холле три молодых человека спорили между собой. Почему-то Харуя сразу понял, что один из них – это жених Гульшат, а другие два – люди, которых Аэлита попросила не пускать жениха к ней. Будто ему подсказала это интуиция. Все трое о чем-то спорили, причем тот, что был один – был крайне эмоциональным, два других вели диалог весьма сдержано. Нагумо не стал подходить близко, ведь и так было понятно, о чем они говорили. Выйдя из больницы, он глубоко выдохнул, подняв взгляд на здание за собой. Из входной двери вылетел возможный жених Гульшат, чертыхаясь во все стороны. Он запрыгнул в машину без верха, видимо, которую он арендовал на острове, и тронулся с места. Харуя только посмотрел ему в след, подумав, что Аюпову надо спасать от этого типа, только как это сделать он не знал. Ведь такая милая девушка, не заслуживает того, чтобы всю оставшуюся жизнь делить постель с такой истеричкой, которая вероятно еще и рукоприкладством занимается. Сейчас Нагумо поставил себе новую цель, но для этого ему надо было поговорить с Репрынцевой, что, вероятно, будет не простым делом. Но он уж точно никогда не искал легких путей.

* * *

Вторая совместная тренировка команд прошла лучше, чем первая. Все-таки время, проведенное вместе, немного помогло сгладить углы, хотя до полноценной слаженности было еще далеко. На тренировки Хирото и Виктория время от времени флиртовали друг с другом, чем у части вызывали негодование и раздражение, но им было все равно, так как они были полностью поглощены друг другом. После этого по командам снова пошел слушок, что их поселили парами неспроста. Видимо, сегодняшняя совместная ночь будет еще более напряженной, чем обычно. После ужина Климента начала обход по всем группам, чтобы подбодрить игроков и поднять боевой настрой. Как выяснилось от Александры, она всегда так делала перед важными матчами, когда была такая возможность. Сомеока наблюдал за тем, как она общалась с троицей: Кариной, Яной и Ириной. Когда она собралась уходить, Шестакова чмокнула Жукову в щеку. Вообще, даже судя по тренировкам, девушки были в основной своей массе тактильными: они обнимались, чмокали друг друга в щеки, тискали за разные части тела, в том числе и за пятые точки. Для японцев, привыкших к сдержанности эмоций, это было забавным. И вот Климента уже вышла из комнаты и направилась к другой группе футболистов, которая развлекалась за стеной. Когда объявили время отбоя, все разошлись по своим комнатам. Рюго уступил право первой пойти в душ Клименте, и она им с радостью воспользовалась. Когда настала очередь Сомеоки, он долго бурчал, что из-за девушки в ванной было слишком жарко, так как она явно мылась под очень горячей водой. Вернувшись в спальню, он заметил странную картину. Жукова сидела в той размашистой футболке, в которой спала, на краю кровати. Она была явно понурая и подавлена. От нее прямо шла какая-то негативная и удрученная энергетика, чтобы было неожиданно, ведь все время до этого Жукова либо шутила, либо смеялась, либо просто была очень шумной. А сейчас она была пугающе тихой. Сомеока подошел к ней, аккуратно положив на ее плечо руку. Девушка дернулась, повернувшись лицом к Сомеоке. – Что-то случилось? – спросил он. – Страшно, – совсем тихо ответила она, что Рюго даже не расслышал. – Повтори, я не расслышал, – неловко замялся он. – Ничего, просто загрустила, – на ее лице снова появилась улыбка, хотя не такая веселая, как раньше. Жукова развалилась на кровати, потянувшись. Рюго в свою очередь отошел к зеркалу, посмотрел на щетину, которая начала активно расти, подумав, что завтра придется бриться. Климента повернулась на живот, с интересом изучая спину Сомеоки. Девушка от столь притягательной для нее картины задумчиво закусила губу. Рюго повернулся к ней, а она только улыбнулась ему. – Ты сейчас в Италии играешь? – девушка, перевернулась на спину, вновь сев на край кровати. – Да, – кивнул он, забравшись на свою сторону кровати. – И тусишь сейчас с Масератти, Дженерани и Росса? – ухмыльнулась она. – Ты их знаешь? – Их нет, но я знаю двоих людей из вашей компании. Пьеро Габанни и Зорана Кадича. – Правда? – удивленно посмотрел на нее Рюго. – Точно, они же играли в одном чемпионате с тобой. – А еще Зоран тип мой бывший, – хохотнула Жукова. – Хм, – хмыкнул Сомеока, – как его бывшая, скажи, он всегда такой молчун? – Почти, – кивнула она. – Он не очень любит разговаривать, особенно на матчах. Это его плюс большой. – Потому что он не перечит? – Нет, потому что его движения на поле сложно предугадать, – хмыкнула она. – Когда мы встречались, меня не волновал тот факт, что мне будут перечить. – Когда вы с ним встречались? – Во время «Мировой футбольной границы». Сам понимаешь, какие это отношения: дальше поцелуев и прогулок за ручку не зашло. А когда по домам разъехались так и перестали «любить» друг друга. – А сейчас? – А что сейчас? – Сейчас кто-то есть? – Я свободна как ветер. Хочешь приударить? – Жукова игриво посмотрела на Сомеоку. – Спокойной ночи, – молодой человек забрался под одеяло, не желая отвечать на вопрос, так как он поставил его в тупик. Девушка похихикала и тоже забралась под свое одеяло. Некоторое время они лежали друг к другу спинами, но вдруг Рюго почувствовав, что Климента забралась к нему, положив подбородок ему на локоть. – И все-таки ты не ответил на мой вопрос, – шепотом на ухо спросила она. – Спи, женщина, – заворчал Сомеока, слушая как Жукова заливается смехом на своей стороне кровати.

* * *

Уже перед сном Тачимукаи сидел напряженный на краю кровати, время от времени поглядывая на ящик, где лежало то, что не давало ему покоя. Перед тренировкой «Молнии Японии» тоже разговорились по поводу романа Хирото, в основном все переживали, не наложит ли это след на общее их существование внутри замкнутого пространства, не повлечет ли это беременность Виктории или еще что-то, что могло бы ухудшить положение пленников. На это Кира заметил, что в комнате в ящиках есть упаковки с презервативами. И этот момент не давал Юки нормально находиться в одной комнате с Иллирикой. Сейчас девушка была в душе. Молодой человек неловко потянулся к ящику и приоткрыл его – цветастая упаковка «Durex» ехидно посмотрела на него. Резко захлопнув ящик, Тачимукаи пытался максимально унять чувство стыда, которое нахлынуло на него. Вода в душе прекратила течь, и через некоторое время в комнату вернулась Агафонова, вытирая волосы полотенцем. Юки краем глаза взглянул на нее: у нее была бледная кожа, рыжие волосы и игривые веснушки на щечках. Посмотрев на нее задорное личико, можно было прекрасно понять, почему рыженькие девушки пользуются большой популярностью у мужчин, хотя не только у них. Тачимукаи посчитал Иллирику достаточно привлекательной, но затем он вспомнил про «изделие номер два» в ящике тумбочки и прикрыл лицо руками. Агафонова развалилась на кровати, потянувшись. – Завтра будет матч, – протянула она. – Хотя нам с тобой не стоит рассчитывать выйти на поле. По крайней мере, мне точно. – Почему? – удивился он. – Мы с тобой запасные игроки. Скорее всего выставят Эндо, ему на замену пойдет Саша, потом ты, а потом уже я. – Тебе обидно из-за этого? – спросил Тачимукаи, тоже развалившись на кровати. – Немного, – кивнула она. – Знаешь, я сейчас в своей команде основной вратарь, тяжело оказаться снова на скамейке запасных. – Отчасти я с тобой солидарен, – согласился молодой человек. – Я очень уважаю Эндо, но иногда мне грустно, что я не могу помочь. – Но мы в любом случае должны быть готовыми, наше состояние тоже скажется на команде, – она прикрыла глаза. – Мы хоть и на скамейке, но тоже играем. – Ты права, – кивнул Тачимукаи. – Давай постараемся. Тачимукаи поднял руку и протянул ее ей, Иллирика пожала ее в ответ. По телу молодого человека прошла искра, чего он не ожидал. Привстав на локтях, он взглянул в ее лицо, сейчас она была достаточно сосредоточенной и задумчивой, но игривые веснушки все еще выдавали ее жизнерадостную натуру. Вскоре молодые люди устроились спать, а Юки вновь кинул взгляд на ящик, где лежали презервативы, и внутри него все больше и больше разрасталось сомнение.

* * *

На острове Лиокотт наступила ночь, но Натсуми не могла уснуть. Сначала она устроилась в кровати, но сон не приходил к ней ни в какую. Она ворочалась под одеялом, мучаясь от своих мыслей и переживаний. Вот она здесь, на Лиокотте, а супруг ее в плену. Это бездействие, не понимание ситуации натягивали нервы как струны скрипки – вот-вот они могли порваться. Эндо села на кровати, смотря на луч света на стене, пробивающийся через занавески. Она встала с кровати и вышла на балкон. Приятное тепло обдало ее лицо. Девушка облокотилась о перила, наблюдая за тем, как протекает жизнь курортного города. Пьяные молодые и не очень люди ходили по улицам. Получая удовольствие от жизни, забывая все свои проблемы и переживания, закидываясь алкоголем и едой. И возможно чем-то еще. Настуми некоторое время наблюдала за городком, решив, что стоит пройтись хотя бы до пляжа, возможно, успокаивающий шум океана сможет умиротворить ее. Она надела платье, обула босоножки на небольшом каблуке и накинула на себя джинсовую куртку. Выйдя на улицу, в ее голову закрались сомнения. Ведь одно дело смотреть на все происходящее с высоты третьего этажа, другое дело оказаться в этой веселой толпе, особенно когда у тебя плохое настроение. Пробираясь через компании к пляжу, Эндо уже пожалела, что решилась на эту авантюру. Все-таки пьяные люди, особенно мужчины, сейчас вызывали у нее только раздражение. Однако добравшись до пляжа, она с удивлением обнаружила, что там не было совершенно никого. Будто какая-то неведомая сила сдерживала все веселье подальше от берега. Вдохнув морской воздух полной грудью, она села на закрытый шезлонг, посмотрев вдаль, в море. То, что она слышала, что похищенная часть стадиона улетела куда-то за пределы острова. Интересно, смотрела ли она в нужную сторону? Там ли Мамору и ребята? А еще и совсем юные девушки? Чем дольше Эндо сидела в одиночестве, тем больше ее одолевала тоска, и тем сложнее морально ей было. Встав с шезлонга, девушка направилась, куда глаза глядят. Бездельно блуждая по улицам, переполненными людьми, она случайно задела плечом какого-то высокого парня. Извинившись перед ним, она с изумлением узнала своего старого знакомого. – Рококо?! – воскликнула она. – Это ты? Молодой человек нахмурился, но затем широко улыбнулся и заключил Натсуми в объятия. Рококо стал еще выше, волосы стали длиннее и еще более непослушными, а на подбородке красовалась аккуратная бородка. Он, конечно, похорошел, хотя и подростком он был весьма привлекательным молодым человеком. – Натсуми! – от такой наглости девушка опешила, но все-таки, вспомнив, откуда родом Урупа, обняла его в ответ. – Рад видеть тебя. Выглядишь потрясающе. – Спасибо, – девушка неловко убрала прядь волос за ухо, не ожидая, что ей сходу будут делать комплименты. – Я тоже очень рада тебя видеть. Но какими судьбами ты тут? – Приезжал матч посмотреть, но, я думаю, ты знаешь, чем все это закончилось, – ответил он. – Да, – кивнула она. – Именно поэтому я приехала, хочу докопаться до истины. – Сочувствую твоему горю, – тихо сказал он. – Спасибо. – Скажи, у тебя есть планы на вечер? – Если честно, то нет. – Не хочешь пойти в кафе чай выпить. Говорят, кофе на ночь пить вредно. – Хорошо, давай. Натсуми согласилась во многом из-за того, что ей хотелось отвлечься, но почему-то ей казалось, что встреча со старым другом ей в этом поможет. Сначала они просто шли и обсуждали, как изменился Лиокотт с их последнего путешествия сюда. Выяснилось, что у Рококо была какая-то встреча с другими футболистами, но он ее отменил, чтобы провести время с Эндо. Ей это польстило, но одновременно стало неловко. Однако Урупа поспешил успокоить ее, сказав, что это все ерунда и просто пьянка, если он один раз с ними никуда не сходит, то плохо от этого никому не будет. Они дошли до очень уютной кафешки, в которой практически никого не было, наверное, потому что в ней не подавали спиртное. Усевшись на летней веранде, выходящей на морское побережье, они заказали два чайника зеленого чая. Натсуми попросила Рококо рассказать о том, как сложилась его жизнь. После «Футбольной границы» он вернулся к себе домой и продолжил усердные тренировки. Когда он окончил старшую школу, его забрали в национальную сборную. Затем его приметил английский клуб, и сейчас он проживает в Великобритании. – Я хочу извиниться перед тобой, – начал Урупа, отпивая чай из чашки. – За что? – удивилась Натсуми. – Я не приехал, тогда на твою свадьбу, – ответил он. – Ты про это, – Эндо опустила взгляд, ведь они с Мамору действительно собрали на свое торжество почти весь футбольный свет, но вратарь «Маленького гиганта» не приехал на него. – Ничего страшного, бывает всякое. – Мне, правда, обидно. Я расстроил тебя, наверное. – Я так переживала, что, если честно, даже не думала об этом. – Расскажешь о том, как все прошло? – Как-нибудь в другой раз. В кафе вместе они провели где-то полтора часа. И от этого разговора Натсуми стало немного спокойней на душе, так как ей удалось отвлечься. После этого, Рококо предложил проводить Натсуми до отеля, на что она согласилась. Уже у самого входа они обменялись номерами телефона, и Натсуми пообещала, что как только появится какая-то инсайдерская информация по расследованию, она сообщит ему, однако, попросив его сохранить секретность. Урупа согласился на это, ведь даже будучи не слишком близким человеком для «Молнии Японии» и уж тем более для «Изумрудного феникса», он все равно переживал за своих коллег.