Изумрудная Молния

Нагумо шел по больничному коридору, сжимая в одной руке подстаканник с двумя пластиковыми стаканами с кофе, а в другой – пакет со сладостями, которыми хотел порадовать Гульшат. Он сам не мог до сих пор понять, что именно привлекло его в этой девушке. Ему просто хотелось узнать ее, порадовать ее. Что-то на уровне простого желания, которое так трудно обосновать. Может быть это то, что люди зовут влюбленностью? Харуя замер у двери в ее палату, вслушиваясь, вдруг Аюпова была не одна. Но в помещении было тихо, поэтому он аккуратно толкнул мыском правой ноги дверь, и она открылась. Гульшат подняла взгляд от журнала, ласково улыбнувшись, узнав своего гостя. – Я же обещал, – развел руками молодой человек. – Привет, – девушка свесила ноги с кровати, чтобы встать с нее. – Прости, я пришел позже, чем хотел, – он поставил пакет со сладостями на столик и протянул стакан с кофе прямо ей в руки. – Латте без сиропа, как просила. – С-спасибо, – на ее щеках появился робкий румянец. – Ничего страшного, никто не знал, что будет матч. – Ты его тоже смотрела? – От него было не скрыться. Они сели на кровать с одной стороны, попивая кофе. Они время от времени перекидывались рядовыми фразами. Нагумо посмотрел на девушку, и ей явно хотелось, что-то спросить у него, и он прекрасно знал что именно. – Ты хочешь узнать, удалось ли нам вычислить их местоположение? – спросил Харуя. Гульшат опила кофе, подняв взгляд на него и кивнув головой. – Нет, – отрицательно покачал головой Нагумо. – Здесь нет подходящей аппаратуры, чтобы перехватить сигнал, но Аэлита и Тоуко занимаются этим. Они уже попросили представителей наших стран направить в ООН прошение, чтобы привести сюда военное оборудование. – Понятно, – тихо сказала девушка, опустив голову. Почувствовав, что его слова расстроили ее, Нагумо перешел ко второму плану, потянувшись за пакетом. Аюпова с любопытством наблюдала за тем, что он собирается делать. Достав из пакета коробочку, Харуя открыл ее и представил ей четыре капкейка разных вкусов. – Капкейки? – удивилась девушка. – Мне неловко так. Зачем ты меня так балуешь? Кофе и сладости. – Просто, – ухмыльнулся он. – Для этого нужна причина особенная? – Не знаю, – неловко улыбнулась. – Спасибо тебе за доброту. Мне последнее время такого тепла не хватает. Синяк, который еще вчера заметил молодой человек, стал чуть менее заметным, но он все равно вызвал гнев. Харуя не понимал, как можно поднимать руку на такое невинное создание, на такую неженную девушку, которая сейчас так мило поедала капкейк. Нагумо улыбнулся, наблюдая за этой картиной, но в животе его предательски заурчало, на что обратила внимание Аюпова. – Бери, я столько не съем, – улыбнулась она, протянув ему капкейк из коробки. Так они съели все сладости, запив его кофе. Они продолжили говорить о разных ненавязчивых вещах. Когда время подошло к поздней ночи, Нагумо решил, что ему пора идти, а Гульшат надо выспаться. Она догнала его у двери, подойдя к нему очень близко. – Ты придешь завтра, – прошептала она. – Можно и без кофе и сладостей. – Если ты хочешь, – сказал он, коснувшись ее волос на макушке, – я приду. Она подняла свои большие карие и очень грустные глаза на него. В них можно было увидеть безмерную благодарность, которая нежным теплом отдалась в сердце Нагумо. * * * Ужин после матча проходил в гробовой тишине, только звук столовых приборов и треск искусственного камина прерывал ее. Никому просто нечего было сказать после всего того, что произошло на поле. Эти химеры, электрические ошейники, матч, нападение на Дарью. Стресс испытали все, и чувствовали себя абсолютно опустошенными и измученными. Александра скребла по тарелке вилкой – ей еда даже в рот не лезла. Она подняла взгляд, заметив, что Эндо смотрел на нее. Это было немного странным, особенно выражение, с которым он смотрел. В голову пришла фраза, которую он сказал ей, перед тем как они вышли из комнаты: «от тебя очень вкусно пахнет». И этот взгляд, в нем была какая-то искра страсти, которая была не свойственна Мамору до этого. Поняв, что они слишком долго смотрят друг на друга, они оба опустили глаза в тарелку, продолжив ковырять вилкой в еде. В какой-то момент, Климента стукнула ладонями по столу, встав с места. Все повернулись и посмотрели на нее, удивившись. Девушка, однако, не поднимала взгляд от стола, и было видно, что ее трясло от гнева. – Что-то случилось? – взволновано обратила Яна к своему капитану. На это Жукова только вышла из-за стола, уходя в холл. Сначала никто не понял, что случилось, а потом Елизавета выскочила следом за подругой. По комнате пошли первые разговоры и шепоты. Сомеока, почувствовал, что должен оказать какую-то поддержку своей соседке по комнате тоже направился к холлу, но столкнулся с ней в дверях. Он опустил взгляд на ее руки, в которых она держала четыре бутылки вина, которые она, видимо, взяла в баре. Рюго удивился этому, но пропустил ее к столу. За ней следом зашла Елизавета, по ее лицу было видно, что ей не нравится эта идея, но она также принесла еще две бутылки. Удивительно, но они были совершенно одинаковыми. Так на столе оказалось шесть бутылок белого сухого вина. – Pinot grigio? – Хирото изучил бутылку. – Хорошее. – Ты разбираешься в вине? – игриво улыбнулась Виктория. – Не верь ему, – махнул Мидорикава. – Ничего он не разбирается в вине. – Я люблю коньяк больше, – ответил Кира, поставив бутылку на место. – Там есть покрепче, – сказала Климента. – Только я предлагаю начать с чего-то легкого. К тому же пить на понижение нельзя. – В смысле? – удивленно посмотрел на нее Торамару. – В прямом, алкоголь надо пить от самого легкого до крепкого. Вообще в идеале не смешивать вообще и не много, но в нашем случае это не поможет, – ответила она. – А вас в Японии этому не учат? Парни переглянулись, и по их замешательству девушка поняла, что ответ был отрицательный. – Понятно, – протянула она. – Ничего сейчас научим. И еще чему-нибудь научим. Возможно, даже и хорошему. Девушка подошла к столу со стоны, где сидели Тачимукаи и Иллирика, взяв бутылку, которая была рядом с ними. – Пьют совершенно все, даже те, кто никогда не пил, – громко произнесла она. – Потому что после того, что мы пережили это единственное, что поможет нам восстановиться. – Алкоголизм не лучший способ восстанавливать нервы, – хмыкнул Фудо. – У тебя есть другие варианты? – развела руками Жукова. – Короче, молодые люди, вы поможете разлить напитки по бокалам или дамам опять все самим делать? Сомеока подошел к ней, а она вручила ему бутылку и штопор, послав воздушный поцелуй. Через некоторое время все начали есть и распивать вино, разлитое по прозрачным бокалам, которые поблескивали при искусственном свете. Уже после первых глотков, обстановка начала разряжаться. * * * Аэлита выставила на стол перед Тоуко два бокала для мартини, наполненных до краев прозрачным коктейлем. Это была «Маргарита». Зайзен удивленно посмотрела на нее. – Вы обещали вино, – покосилась она на бокал. – Без разницы, – махнула Репрынцева. – Я в таком состоянии, что залпом бы выпила стакан водки, но не буду травмировать твою психику. Аэлита жила в президентском номере самого дорогого отеля на острове. Как она призналась сама, оплачивала она его из собственного кармана. Здесь было две спальни, балкон с джакузи, бар, гостиная, рабочий кабинет, гардероб и ванная с туалетом. Зачем одному человеку столько пространства, учитывая то, что Репрынцева, по собственному признанию приходила сюда только ночевать, было не понятно. Хотя она сама сказала, что сделала это, чтобы обломать какого-нибудь чиновника, который бы сюда водил своих любовниц. Тоуко и Аэлита уже выпили по половине бокала. – Итак, я жду историю, – начала Зайзен. – Не гони лошадей, – женщина отпила «Маргариту». – Сейчас прикончим по бокалу, возьмем по второму и пойдем в гостиную на диван. К этому надо быть готовой. – Мне? – спросила дочь премьер министра Японии. – Это такая жуткая история? – Нет, – отрицательно покачала головой Аэлита. – Мне. Чем пьянее я буду, тем красочней будет история. Девушка и женщина пошли по плану, допив коктейли, они наполнили бокалы новой порцией доверху и переместились на диван. Усевшись, Аэлита отпила немного «Маргариты», смакуя ее вкус. – Я расскажу тебе только первую часть истории, так как вторую ты могла наблюдать самостоятельно, – сказала Репрынцева. – Вторая часть это «Международная футбольная граница»? – уточнила Тоуко. – Именно, – кивнула Аэлита. – Надо начать с моей биографии, чтобы было общее понимание, как я оказалась в этой истории двадцати разных девушек. Она сделала паузу, чтобы отпить немного коктейля, продолжив: – Мой прадед – революционер, он основал СССР. Мой дед – партийный деятель, он обустраивал СССР. Мой отец – революционер, он развалил СССР. Я – деятель, я строю судьбы. Я понимаю твою растерянность, но вспомни, как строится компания. Есть топ-менеджеры – они у всех на виду и их все знают, а есть просто руководители, которые делают свое дело, и о них никто ничего не знает. Винтики, если так будет проще. Так вот, моя семья – это винтики, без них конструкция просто развалится. Имена моих предков в мировую историю не вошли, но их значимость в мировых событиях не меньше, чем тех, кто в этот период засветился. Моя семья очень большая. Мой прадед наплодил целый ворох детей, мой дед дал жизни не меньшему количеству людей. И мой отец на свет произвел троих, по крайней мере, известно, что нас трое. Может, есть еще кто-то. Каждый раз, когда я прихожу на светские мероприятия, я могу плюнуть в любую сторону, и обязательно попаду в своего родственника, дальнего или близкого. И о нас никогда, никто не будет говорить вслух. Потому что мы лишь винтики. Женщина замолкла, пытаясь собраться с мыслями, но затем возобновила свой монолог: – Я была чуть старше тебя, когда мне предложили возглавить футбольный клуб. Я согласилась, поскольку всегда любила футбол, но меня готовили винтиком, чтобы встроить в систему, я не могла полностью отдаться любимому занятию. И возглавить футбольный клуб – это единственное, через что я могла бы прикоснуться к футболу. Это был клуб «Феникс», который после развала СССР переживал не самые лучшие года. Во многом нынешняя система строения клуба была создана мной. Две детских команды, смешанные. Две команды средних школ: мальчики и девочки. Две команды старшеклассников, которые тоже делятся по половому признаку. После моего прихода дела в клубе пошли чуть лучше, но все резко стало еще лучше, когда ко мне в качестве тренеров пришли два молодых на тот момент человека. – Кто они? – удивленно и заворожено спросила Тоуко. – Роман Ефимов и Андрей Мичевич, – ответила Аэлита. – Это одновременно грустное событие и самое прекрасное. Одна сломавшаяся карьера дала ход двадцати другим. Роман Ефимов был выдающимся футболистом, игроком национальной сборной, гордостью страны. Невероятный игрок, который мог бы дать фору самым лучшим игрокам в мире. Но у судьбы были свои планы на этого человека. Открытий перелом. На матче с иностранной сборной, я даже не могу вспомнить, кто это был. Травма не совместимая с карьерой. Травма, сломавшая некогда позитивного человека. Тоуко на этих словах жадно отпила коктейль, приготовившись слушать историю дальше. – Дружба – это удивительная вещь, – задумчиво протянула Репрынцева. – Когда Роману сообщили, что он больше никогда не сможет играть в футбол, его лучший друг, не меньшая футбольная звезда, Андрей Мичевич, сообщил, что покинет спорт вместе с ним. Ведь сиять на футбольном небосклоне они договорились вместе еще будучи малолетками. Когда ты бывший спортсмен, у тебя нет особого выбора куда идти, если ты не получал другого образования. Так они пришли ко мне. Я их приняла, представляя, какой опыт они могут передать ученикам. Надо сказать, что Андрей сначала проявил себя лучшим тренером, чем Роман. Но это все было из-за того, что помимо карьеры, у Ефимова разрушилась и личная жизнь. Его любимая жена, начала охладевать к нему. Даже рождение сына не помогло. Сначала Роман тренировал одну из команд с малышами, а Андрей был назначен тренером женской средней команды. Потом у меня ушел тренер мужской команды. На пенсию. Тогда я произвела рокировку. Андрея поставила к мальчикам, а Романа – к девочкам. Это событие и разрушило его брак окончательно, так как его жена была убеждена, что он спал с одной из своих учениц, хотя это было не так. Я думаю, что она это сказала, чтобы у нее был хоть какой-нибудь повод уйти от него окончательно. Так его сын, Женька, остался жить с матерью и практически не видел родного отца. – По сути, – задумалась Тоуко, – она обвинила его в педофилии и не подала в суд. – Именно поэтому, я считаю, что это была лишь отговорка, – кивнула Репрынцева. – Конечно, Роман и пальцем не тронул ни одну из своих подопечных. Была у него одна любимица, но она была просто талантливой футболисткой. Он возлагал на нее большие надежды, но она оказалась той еще гадиной. – Что она сделала? – спросила Зайзен. – Она и две ее подруги, – начала Аэлита, – избили Ирину Щербакову. Щербакова, тогда была еще первый год в Фениксе. По–вашему в первом классе средней школы. Есть у нее одна беда, не всегда следит за тем, что говорит. Вот и получила за это. Я не оправдываю нападавших, нет. Я просто констатирую факт. После этих событий, когда Роману пришлось исключить любимицу, он, скорее всего, окончательно сдался. Я удивлена, что он не покончил с собой, а нашел силы жить дальше. Однако больше он никогда не выделял одну в своей команде, а учил быть всех единым целым. Аэлита допила бокал, поставив его на кофейный столик. – И теперь начинается самое интересное, – сказала она. – В этот год в команде было четыре пополнения: Ия Памфилова, Ксения Третьякова, Василиса Молчанова и Климента Жукова. Первые три пришли из младшей группы, последняя – переехала из Знаменска Астраханской области. Тогда Роман сказал на совещании, что хочет, чтобы его команда приняла участие в «Футбольной границе России». До этого там могли играть только мальчики. Чтобы на турнир попали девочки, надо было, чтобы кто-то сверху протолкнул эту идею. Тогда президентом Футбольной федерации России был премерзкий тип. Мне не составило труда добыть на него компромат, чтобы надавить на него. – Вы его шантажировали? – удивилась Тоуко. – С такими людьми все средства хороши, – ответила Репрынцева. – Благодаря полученной информации, он дал девочкам шанс заблистать на футбольном небосклоне. При условии их победы, помимо мужского турнира, должен был бы проводиться и женский. Как понимаешь, теперь у нас две «Футбольные границы». Проходят в одно время и в одном месте. – И как «изумрудкам» это удалось? – удивленно спросила Тоуко, поставив пустой бокал на столик. – Они просто сами по себе очень талантливые, – улыбнулась Аэлита. – И очень везучие. Первый их противник была команда с их же округа: ребята довольно посредственные, но среди них было два драгоценных камня: Поливанов Виталий – вратарь – и Соловцов Аркадий – полузащитник. Команда называлась «Царственный Лотус». С ними было все очень просто. Следующим соперником и первым противником на региональном этапе стала команда из Центрального округа Москвы – «Пламя». Удивительный случай, когда команда была создана для одного игрока. Это был Лавин Реми Наполеон. Его команда тоже не оказалась особенно сильной, ведь он там был единственным стоящим игроком. Второй противник на региональном уровне была команда «Звездная» из Северо-восточного административного округа. Там интересным был только Голеевский Владимир. После них под когти «Изумрудного феникса» попала команда из Северо-западного АО, «Авиаторы», где интересным был только Кирилл Анохин. Что примечательно в этот момент капитаном стала Климента, вместо Елизаветы. В команде пошли непростые времена, но они их преодолели. У Жуковой есть харизма и твердая воля, и с ними она далеко пойдет. В общем, феникс разодрал авиатора, и должен был столкнуться с серьезным противником в лице «Агатового феникса», который стал чемпионом прошлого года. Это была жестокая игра, но фортуна оказалась на стороне «изумрудок». И обе команды вышли в финальную часть соревнования. – Почему? – удивилась Зайзен. – Победители прошлого года автоматически переходят на национальный уровень, – спокойно ответила Репрынцева. – Как и у нас, я просто думала, что у каждой страны свои правила, – ответила Тоуко. – Именно так, – подтвердила Аэлита. – В нашем случае, победитель «Футбольной границы России» отправляется представлять свою страну на «Международной футбольной границе». – Ага, – протянула дочь президента. – Так «изумрудки» и попали на международный чемпионат? – Не совсем, – отрицательно покачала головой женщина. – Во-первых, им надо было преодолеть оставшееся команды со всей России, а потом и еще одну несправедливость. Но о ней как-нибудь в другой раз. А пока вернемся к чемпионату России. На национальном этапе «Изумрудный феникс» первым делом столкнулся с новосибирским «Сибиряком». Интересные ребята, особенно Красильников Илья и Морозов Федор. Матч был непростым, но фортуна и в этот раз поддержала девочек. Дальше шли любимцы этого турнира – «Сверхновая» из Казани с Урусовым Рамилем и Баймаковым Гумером. Но даже любимчики не смогли сломить волю наших амазонок. И вот перед ними не менее интересная команда из Химок – «Хирон», где блистали Шахов Валентин и Корсак Тимур. Также на скамейке запасных сидела еще одна, на тот момент только будущая «изумрудка» Ольга Рабинович. Тренер не выпускал ее на поле, но когда стало ясно, что «изумрудки» разрывают на части «Хирона», то тренер использовал свое секретное оружие. Хоть матч и закончился в пользу «Феникса», но после выхода Рабинович на поле, ему не удалось забить больше ни одного гола. После этого, поняв, что только с другими девочками она будет сиять, Ольга перешла в «Изумрудный феникс» и стала ее полноценной частью. – Как интересно, – ухмыльнулась Зайзен, – я не думала, что девочки были соперницами. – Это был первый и последний раз, – пожала плечами Репрынцева. – Дальше их ждали только мальчики. И первыми был «Невский ФК» из Санкт-Петербурга, где можно отметить только Голицына Эдуарда. Фортуна опять оказалась на стороне девочек, и вот перед ними предпоследний соперник – «Акулы» из Сочи, где играли Новиков Виктор и Иванченко Гавриил. Им не повезло, ведь именно в тот день Яна Шестакова бросила Виктора, чем несказанно помогла «изумрудкам», так как когда в команде нет боевого духа, то и сопротивляться они толком не могут. И вот остался всего один соперник. Женщина замолчала, рассматривая пустые бокалы. – Ты хочешь еще? – спросила она, смотря на допитые коктейли. – Давайте, – кивнула Зайзен. – И историю, и коктейль. Аэлита и Тоуко вернулись к бару, где Репрынцева сделала еще по порции им. По ней было видно, что она не знает, как подойти к этой истории дальше. – Любовь – странное чувство, – начала женщина. – Она может сделать тебя сильнее, а может и сломать. Как пелось в песне, «в раба мужчину превращает красота». Так и случилось с Филиппом Журавлевым из «Приморского бриза», которые представлял Находку. Маленький городок в Приморском крае. Сама победа против команды из Владивостока для них была уже достижением, а тут они в финале. Знаешь, что им помогло в этом? – Что? – неуверенно спросила Тоуко. – Любовь, – ответила Аэлита. – Мальчик Филипп очень сильно любил девочку Ию. И, когда он узнал, что она принимает участие в чемпионате, он сделал невозможное, чтобы встретится с ней в финале. Но любовь его и погубила, оказавшись один на один с ней, он не смог сражаться и был повержен. Так «Изумрудный феникс» стали победителями «Футбольной границы России» и открыли всем девочкам в стране путь в футбол. – Захватывающая история, – ухмыльнулась Тоуко. – Брось, – отмахнулась она. – Я просто пьяная. Женщина и девушка захохотали, так как после третьего коктейля были уже очень веселыми. – У меня есть предложение, – сказала Репрынцева. – Берем по четвертому коктейлю и идем плавать в джакузи. – Но у меня нет купальника, – ответила Тоуко. – Зачем он тебе? – ухмыльнулась Аэлита. – Будто ты не видела обнаженных женских тел. – Я и мужские видела. – Тогда чего стесняться? – Действительно. Хохоча, женщина и девушка сделали себе еще по «Маргарите». Они оставили свою одежду в номере, а сами вышли на балкон двадцать второго этажа, чтобы до поздней ночи обсуждать разную ерунду под звездным небом, наслаждаясь обнаженными телами теплой водой и игривыми пузырьками джакузи. * * * Пьянка продолжилась и после ужина, так как разбежавшееся по телу вино принесло хоть немного расслабления игрокам, которые были на грани того, чтобы сорваться. Молодые люди переместились в гостиную с баром. Сначала все как-то старались быть в одной компании. Но когда в компании много человек, то невольно все будут делиться на группы поменьше. Например, Яна, Ирина и Карина некоторое время сидели и распивали алкоголь втроем, но потом к ним присоединились Фудо, Тобитака и Гоенджи. Все шестеро были чуть навеселе, и перешли от вина на более крепкие напитки. Пока Ирина и Яна обсуждали какую-то ерунду с Гоэнджи и Фудо, Карина пожирала взглядом Тобитаку, и он заметил это. Он ухмыльнулся ей, пересев поближе. Белякова не стала отсаживаться, а только отхлебнула виски из стакана. – Я бы нарисовала тебя, – сказала она после длительной паузы. – Я не думаю, что я хороша модель, – ответил Сейя, замявшись от такой неожиданности. – Это не тебе решать, – спокойно ответила она, отпив еще из стакана. – И как бы ты меня нарисовала? – поинтересовался он, посмотрев на нее. – Для начала портрет, – ответила она. – Может потом что-то поделикатнее. – Поделикатнее? – Ты стесняешься? – Не сказал бы. – Тогда с этим проблем не будет. Они оба замолчали, время от времени потягивая напитки из стаканов. Между ними росло напряжение. Им было тяжело друг с другом в комнате, так как практически сразу они привлекли друг друга. Много они не разговаривали, поэтому почти ничего не знали о прошлом друг друга. И сейчас, пока по телу расходится горячительная жидкость, им стоило поговорить друг с другом. Карина встала с места, проведя ладонью по руке Тобитаки, позвав его таким образом с собой. Она шла впереди, давай возможность молодому человеку разглядеть себя. Бледная кожа, почти белая. На ней было черное короткое платье с одним длинным рукавом. Оно было в обтяжку, демонстрируя худое, возможно даже немного болезненно худое, тело девушки. Сейя поймал себя на мысли, что ему это нравится. Парочка пришла в бильярдную. Карина допила виски, поставив стакан на один из бильярдных столов. То же самое сделал и Тобитака. Белякова подошла к одному из столов, взяла в руки белый шар, толкнув его в пирамиду из цветных шаров – они разлетелись в разные стороны по бильярдному столу. Пока девушка нагнулась над его поверхностью, Сейя изучал ее силуэт. – Расскажи мне о себе, – сказал он. – Про тебя ведь совсем ничего не известно. – Что именно ты хочешь услышать? – спросила Карина. – Все, – ответил Сейя, пристально посмотрел на него. – Если ты принесешь нам еще по стакану, я расскажу тебе, – Карина запрыгнула на бильярдный стол. – Как мало тебе надо, – ухмыльнулся он. – Может, я хочу тебе рассказать о себе, но мне нужно набраться храбрости. Тобитака хмыкнул и вышел из комнаты. Когда он вернулся, Белякова также сидела на столе, катая в руках один из бильярдных шаров. Приняв из рук молодого человека, она тут же сделала большой глоток. – Спасибо, – сказала Карина. – Я жду твою историю, – Тобитака отпил немного виски. – С чего мне начать? – спросила она, посмотрев на него. – С семьи, наверное, – пожал плечами он. – А так, с чего хочешь. – Я сирота, – ответила она, и Тобитака удивленно посмотрел на нее. – На мои восемнадцать лет, моя мать сделала мне подарок – она умерла. – А отец? – Умер, когда мне было одиннадцать. Он был милиционером, тогда еще была милиция, а не полиция. – На задании? – Да, накрывали наркопритон, его ранили в перестрелке. К глазам Карины подступили слезы, но она смогла их сдержать, но изменение в ее настроении было заметно и Тобитаке. – Вы были с ним близки? – спросил он, понимая, что это может вызвать негативные эмоции у девушки, но по ней было видно, что ее историю практически никто не знает, и, возможно, если она расскажет, то ей станет легче. – Очень, – кивнула она. – Я как Клим – папина дочка. Мать была по уши влюблена в отца, она родила меня только для того, чтобы угодить ему. Мы не были близки до его смерти и не стали ближе после нее. У нее из-за этого крыша поехала. – В переносном смысле? – уточнил он. – В прямом смысле. Она действительно сошла с ума. Тобитака не ожидал этого услышать, и даже не знал, что сказать девушке на это. – С тех самых пор, – она отпила еще немного виски. – Я такая, какая есть. – Мне очень жаль, – тихо сказал он. – Я никому не расскажу об этом. – Знаешь, – сказала она, будто пропустив его слова мимо ушей. – Папа был единственный мужчина, который мне не навредил и хотел сделать счастливой. Карина пристально посмотрела на него, допивая стакан с виски до дна. – Я смотрю на тебя, – ее глаза задурманились от алкоголя, а она уселась на столе, слегка раздвинув ноги, и стали видны чулки под ее платьем, – и не чувствую угрозы. Ты, правда, желаешь мне добра? – Почему это должно быть иначе? – спросил он. – У нас с тобой много общего. И я, и ты боролись за место под солнцем, если бы не футбол, никто не знает, где бы мы оказались. – Футбол, – повторила Белякова. – Да, меня спас футбол и друзья. Раз мы с тобой так похожи, может нам стоит стать ближе и позаботится друг о друге? Сейя допил свой стакан до дна, поставив его на бильярдный стол, ослабив галстук на своей шее. – Одному тяжело жить в этом мире, – сказал он, наблюдая за тем, как девушка сильнее раздвигает ноги. – Ты позаботишься обо мне? – шепотом спросила она. – Позабочусь, – кивнул он. – Если ты позаботишься обо мне. – Позабочусь, – Карина медленно начала стягивать рукав платья, и стало окончательно ясно, что на ней не было бюстгальтера. Тобитака не смог больше терпеть, поэтому он подошел к ней вплотную, впиваясь в ее губы жадным и властным поцелуем, взяв ее лицо в свои ладони. Она уже стянула с себя верх платья, обнажив свою небольшую, но аккуратную грудь, начав расстегивать рубашку на Сейе. Теперь пути обратно у них не было. * * * Кристина глушила уже второй стакан с виски, заметив то, как Карина и Тобитака уходят куда-то вдвоем. Не трудно догадаться, чем такие походы заканчиваются. И, если честно, Чернова завидовала своей подруге и завидовала Виктории. Вторая уже забралась на колени Хирото, активно флиртуя с ним под осуждающий взгляд Дарьи, которая время от времени поправляла подруге юбку, которая от активной деятельности ползла наверх. Кристина, скривившись, отпила спиртного из своего бокала. Ее взгляд зацепился за Когуре, который стоял, облокотившись о барную стойку подливая себе алкоголя. Она заценила его задницу, подумав, что хоть он хоть и не слишком накаченный, но пятая точка вполне в ее вкусе. Поскольку в комнате было довольно тихо, то девушка решила найти что-нибудь, что могло бы разбавить эти пьяные разговоры. Посмотрев по углам, ей на глаза попались колонки, вспомнив, что в столовой был экран, на котором можно было включать видео, скорее всего, там же можно было бы включить и музыку. Немного пьяной походкой она добралась до столовой, с удивлением заметив, что там не было грязной посуды, которую футболисты оставили после ужина. Понимая, что это все убрали люди, она все равно нашла эту ситуацию напрягающей. На пустом столе лежал планшет. Она взяла его в руки: он оказался перепрошитым, и в нем не было ничего кроме разметки помещений. Чернова нажала на гостиную, где сейчас было большинство футболистов. Затем ей выпал поиск музыки, и она вбила самое первое, что пришло ей в голову – «Robbie Williams – Bodies». Тут же она услышала, что в соседней комнате начала звучать музыка. Она поторопилась вернуться с планшетом к остальным. Большинство удивленно изучало колонки, из которых лилась известная мелодия. – Сейчас я поставлю, что-нибудь поинтересней, – сказала Кристина, вбивая другую песню в поиске. – Поставь Синатру, – протянула Нинель. – Чтобы мы все здесь уснули? – спросила Чернова. – У меня есть идея получше. Так Кристина поставила «Lana Del Rey – Go-Go Dancer». Уже с первых аккордов, Климента узнала песню, засмеявшись, вспомнив о чем она. Кристина подошла к бару, попросив ей подлить алкоголя. Пританцовывая, она направилась было к Когуре, чтобы уломать его пойти с ней и провести время чуть веселее, но ее окликнула Жукова. – Крис, сделай что-нибудь секси! – улыбнулась она, отпив виски из своего стакана. Чернова пригнулась, чтобы затем взмахнуть волосами, при этом ее взгляд был устремлен на Когуре, и он это заметил. Некоторые девушки захохотали от действий своей подруги, а она продолжила свой путь к дивану, где сидел Юя. Они плюхнулась рядом с ним, отпив из стакана. Когуре посмотрел на нее, хмыкнув. – Не впечатлила? – спросила она. – Нет, – отрицательно покачал головой он. – Это не все, что у меня есть, – сказала она, сняв туфель с ноги, проведя мыском по ноге. Когуре вздрогнул от этого, шумно сглотнув. – Заинтересовала? – она слегка приподняла брови. – Возможно, – голос Юи почему-то стал более хриплым. Кристина уже тогда в наглую положила руку ему на бедро, аккуратно приближаясь к его области паха. Юя шумно вздохнул, посмотрев девушке в глаза. – Идем? – шепнула она ему на ухо. – Идем, – кивнул он. Они довольно быстро покинули гостиную, не обратив на себя никакого внимания. Чернова залпом допила стакан с виски, поставив его на первую ступеньку лестницы. Она поднялась на несколько ступенек вверх и попросила Когуре остановиться. Сделав еще несколько шагов, она с одной стороны приподняла юбку платья, чтобы удобней было снять с себя трусы. Кинув молодому человеку кружевное белье и прикусив губу, девушка направилась в их комнату. Юя посмотрел на ее белье, положив его к себе в карман. Также залпом выпив остатки алкоголя в своем стакане, он поспешил за девушкой и пришел в комнату как раз в тот момент, когда она расстегнула платье, и скинула его с себя, представ перед ним полностью голой. Молодой человек закрыл дверь в комнату, чтобы никто не мешал им заманчиво провести вместе всю ночь. * * * Виктория и Хирото тоже наконец-то покинули гостиную, целуясь прямо на ходу, чем вызвали у Дарьи и Мидорикавы непонятную эмоцию: негодование, равнодушие и усталость, ведь весь вечер они уговаривали ребят не заниматься сексом прямо у всех на виду. Чуть позже них Яна и Гоэнджи тоже покинули комнату, как и Ирина с Фудо. Ольга тоже куда-то ушла, но так как она напилась, то Торамару пошел ее ловить. Ксения сидела с бокалом вина рядом с Сакумой, который вел какой-то разговор с Кидо, рядом с которым сидела Ия. Девушка наблюдала за тем, как перемещались ее друзья по комнате, как кто-то флиртовал друг с другом, как Тсунами и Нинель танцевали под какую-то старую мелодию. Хоть она чувствовала себя чуть спокойней, ей все равно было нервно, ведь после такого матча, не осталось никаких иллюзий по поводу тяжелого положения, в котором оказались обе команды. Третьякова вновь вспомнила разговор, когда выяснилось, что Виктория и Хирото стали парой. Тогда Волкова говорила о том, что интимная близость помогает ей расслабиться. И эта мысль не давала покой Ксении, ведь даже после двух бокалов вина ей не становилось легче. Она допила свой напиток и вышла в холл. Это заметил Сакума и, извинившись перед Кидо, вышел за ней следом. Девушка стояла у входа на поле. Она поправила рукава рубашки, которые торчали из-под пиджака. Она, кстати, одна из немногих девушек, кто был в брючном костюме, а не в платье или юбке. Третьякова коснулась двери, но с ней ничего не произошло. Джиро подошел к ней со спины. – Что-то случилось? – спросил он. – Ничего, – отрицательно покачала головой Ксения. – И в этом проблема. Я так напряжена, что даже алкоголь не помогает. – Тебя можно понять, – сказал Сакума. – После этого матча нам всем нелегко, но мы должны помочь друг другу и поддержать. Он протянул ей руку. – Я хочу помочь тебе, – Джиро слегка улыбнулся, прикрыв глаза. – Ты доверяешь мне? – Да, – Ксения взяла его за руку. – Я доверяю тебе. Сакума притянул к себе Третьякову. Расстояние между ними стало критически маленьким, и мысли Ксении стали путаться. Вместо того, чтобы вернутся в гостиную, они долго смотрели друг другу в глаза. Сакума взял ее за вторую руку. Вот их лица очень близко друг другу, но никто не решался поцеловаться. Напряжение между ними нарастало, и они становились все ближе и ближе. Сакума отпустил одну руку, и провел рукой по красным волосам девушки, отчего она сначала дернулась, но потом поддалась ласкам. – Поцелуй меня, – тихо сказала Ксения, прикрыв глаза. Получив карт-бланш, Сакума не стал себя сдерживать, прильнув к ее губам. Сначала поцелуй был ласковым и робким, но чем дольше он длился, тем более страстным и уверенным он становился. В какой-то момент, в голову снова пришли слова Виктории, и сейчас был самый удачный момент сделать шаг к тому, чтобы перейти к близости. Когда Джиро прервал поцелуй, чтобы отдышаться, Третьякова потянула его к комнате, что удивило, конечно, молодого человека, но он пошел за ней следом. Когда они дошли до своей комнаты, Ксения вновь поцеловала молодого человека, робко пытаясь стянуть с него пиджак. Постепенно они начали избавляться от одежды. Все движения Третьяковой были неловкими и неуверенными, и чем меньше одежды оставалось на ней и Сакуме, тем меньше ей нравилось то, что она затеяла. Когда Джиро захотел снять с девушки лифчик, она замерла как вкопанная. В ее глазах вдруг начал отображаться страх. – Что-то не так? – тихо спросил Сакума, погладив девушку по щеке. – Я... – протянула Ксения, не зная, как сказать, что передумала. – Ты не готова? – прямо спросил Джиро, на что получил кивок. – Хорошо. Сакума сел на кровати, давай возможность Ксении приподняться. Пока они готовились к близости, они уже оказались на кровати в горизонтальном положении. Третьякова неловко опустила взгляд. – Прости, пожалуйста, – тихо сказала. – Не извиняйся, все в порядке, – ответил Джиро. – Это мой первый раз, и я... – девушка тряхнула головой. – Знаешь, Виктория сказала, что секс ее расслабляет, и поэтому я подумала... – Если это твой первый раз, то тебя это не расслабит, – ответил Сакума. – Я знаю, что тебя точно расслабить сейчас. – Что? – Сон. Мы будем спать сегодня вместе. В обнимку. Ксения кивнула. Сакума предложил ей переодеться в пижаму, пока сам он примет холодный душ. Когда он вернулся, они оба забрались под одеяло. Джиро прижал Третьякову к себе спиной, уткнулись в ее макушку, вдохнув ее запах. Девушка аккуратно прижала к себе руку молодого человека, чувствуя его тепло. И оно действительно ее успокоило, и она довольно быстро погрузилась в сладкий сон.