* * *
Кира и Волкова весь вечер провели друг с другом, флиртуя, заигрывая, иногда ведя себя слишком расковано на людях, за что получали замечания от своих друзей Мидорикавы и Дарьи. Однако им было все равно, они были друг в друге. Химия между ними была крайне странная даже для них двоих, поскольку ранее ни он, ни она не испытывали такое влечение и теплоту к кому-либо. Одновременно это смущало и вдохновляло. Вдруг они действительно были теми половинками, которые искали друг друга всю жизнь. Парочка ушла из гостиной, когда сексуальное напряжение достигло своего пика. После продолжительной страсти оба развалились обнаженными на кровати, стараясь восстановить дыхание. Хирото притянул Викторию к себе, зацеловывая ее лицо, а она заливалась радостным смехом. Затем он устроился на боку, прижав к себе девушку и уткнувшись в ее волосы и вдыхая ее запах. Он был таким знакомым. Мятным, но при этом уникальным. Он опьянял Киру, заставлял желать обнимать эту девушку до конца жизни. Жить одним днем с ней, дышать одним воздухом. Как она вскружила ему голову, а под алкоголем, ему хотелось слиться с ней в единое целое. И то же самое чувствовала Виктория. Каждое прикосновение Хирото отдавалось сильным сердцебиением у нее в груди. Воздуха не хватало, и будто температура тела поднималась. Будто каждый раз ее сердце останавливалось. Еще никогда ни один из них не испытывал эти эмоции. Или испытывал? – Могу я сказать глупость? – прошептал Хирото на ухо Виктории. – Конечно, – улыбнулась она. – Мне кажется, будто я знаю тебя лет восемь не меньше, – он поцеловал ее в щеку. – Будто мы с тобой уже были знакомы. С тобой так хорошо. – Это самое милое, что мне доводилось слышать, – хихикнула девушка. – Не верю, тебе точно это все говорят. – Мне говорят, что я красивая и сексуальная, но что со мной хорошо, я слышу впервые. – Буду исправлять это, – хохотнул Кира, перевернувшись на спину. – Знаешь, может, я сейчас прозвучу ужасно, но я от части рад, что мы оказались в этом положении. Знаешь, почему? – Почему? – Волкова устроилась на груди молодого человека, подняв на него немного обеспокоенный взгляд. – Если бы нас не похитили, мы бы с тобой никогда бы не пересеклись, – тихо сказал он. – Посуди сама, ведь после матча, скорее всего мы бы разбежались по своим делам, даже не сказав ни слова друг другу. А сейчас... Волкова только сильнее прижалась к молодому человеку, а Кира в свою очередь только сильнее обнял ее. Возможно, это действительно не честно по отношению к остальным, но если бы история сложилась иначе, еще не факт, что они смогли бы быть вместе. Видимо, действительно, что все, не делается – к лучшему в этом лучшем из миров.* * *
Основной состав обеих делегаций решил провести вечер по настоянию Аэлиты в клубе. Репрынцева сказала, что после такого эмоционального матча всем надо снять напряжение и, видимо, угробить печень. В клубе глава Футбольной федерации России сняла ребятам VIP ложу, чтобы «простые смертные» им не мешали восстанавливать эмоциональное равновесие. Но это им не давалось просто. Юлия, Анфиса, Наталья, Афуро, Сузуно, Нагумо и Сагинума сидели на диване, который полукругом огибал большой круглый стол. Сначала они выпили по одному алкогольному коктейлю, но спокойствия им это не принесло. В ход пошла вторая порция, но это им тоже не помогло. Тогда пришлось прибегнуть к следующему плану, и в бой вступили самые крепкие напитки. На середине третьей партии, начались шумные разговоры. Теруми и Юлия, сидевшие ближе всех друг к другу, уже во всю обсуждали красоту Афроди, что в прочем не было таким уж сюрпризом для всех. Анфиса строила глазки Фууске, но он предпочитал делать вид, что не замечает заигрывание. Наталья спокойно мешала содержимое бокала трубочкой, Сагинума смотрел на людей, которых лихорадило на танцполе, а Нагумо откровенно скучал. – У тебя такие шелковистые волосы, – пьяная после Лонг-Айленд Юлия, трогала хвостик Теруми, играясь с ним. – Чем моешь голову? – Это секрет, – Теруми медленно отпил из своего бокала. – Вредина, – девушка надула губки. – Юль, может, притормозишь немного, – Наталья казалась самой вменяемой из всей компании. – Все нормально, – махнула рукой девушка. – Это мой последний. – Надеюсь, ты же знаешь, что в Лонг-Айленд льют абсолютно все, что можно пить, – закатила глаза Логинова. – Я провожу ее до дома, – успокоил Наталью Афроди. – Смотри, чтобы она не упала в канаву по дороге, – вздохнула она. Тем временем Анфиса все еще продолжала бросать недвусмысленные взгляды на Фууске, но под градусом начинала делать это все более и более откровенно. В похожем состоянии Сузуно, конечно, старался не терять лица, но в какой-то момент поймал себя на мысли, что тоже готов позаигрывать с миловидной девушкой, и в какой-то момент он ей подмигнул, от чего ее глаза радостно заблестели. Сагинума же отстукивал пальцами по столу бит песни, которая сейчас сотрясала стены клуба. Нагумо же в свою очередь достал телефон из кармана, решив пойти на крайние меры, пока алкоголь в его крови позволяла ему это сделать. Он отправил сообщение Репрынцевой, чтобы выпросить у нее телефонный номер Гульшат. Аэлита ответила не сразу, но номер предоставила, предупредив о том, что у Аюповой есть жених, который может покалечить особенно наглых ухажеров, на что Харуя ответил, что его это не пугает. Получив заветный номер, молодой человек под каким-то сомнительным предлогом решил покинуть клуб. Его, кончено же, нагнали Сагинума и Сузуно, решив узнать настоящую причину, по которой Нагумо решил оставить их компанию. – У меня просто появилось более интересное занятие, – ухмыльнулся Харуя. – А тебе, Сузуно, лучше вытащить Анфису потанцевать. Она весь вечер смотрит на тебя глазами недоенной коровы. – Что же это за занятие? – поинтересовался Сагинума. – Спасение дамы попавшей в беду, – Нагумо поторопился покинуть товарищей, пока те не начали задавать еще больше вопросов. Не получив внятного ответа, Фууске и Осаму вернулись к девушкам и Теруми. Анфиса тоже встала со своего места, начав изучать людей на танцполе. Когда Сузуно подошел к ней, DJ сменил трек. Уже по первым аккордам стало понятно, что сейчас будет играть «Get Lucky» в исполнении Daft Punk. Коновалова радостная повернулась к молодому человеку, взяв его за руку. – Пойдем танцевать, – широко улыбнулась она. – Это моя любимая песня! – Ладно, – пожал плечами Фууске, давая девушке возможность вытащить его на танцпол. Она взяла его за руку и спешно направилась на первый этаж. Послышалась первая строчка, когда они присоединились к дрыгающейся толпе. Сначала Анфиса просто танцевала, но затем ее взгляд снова был направлен на Фууске. Каждое ее движение, каждый ее жест будто манили молодого человека, говоря о том, что в этом мире ее не интересует ничего кроме него. Ее короткое платье в пайетках переливалось под светодиодами клуба. Сейчас она была словно сирена, манящая моряка в свои коварные руки. Сузуно сдался, последние капли его здравого смысла растворились в коктейле из музыки, соблазнительного танца, томного взгляда. Он приблизился девушке, довольно нагло водрузив руки ей на талию. Она стала двигаться только сексуальнее, вызывая в нем животные инстинкты, пробуждая его горячую натуру, скрытую за холодной оболочкой. Эта чертовка знала, что делает: так манипулировать его мужским нутром, его желаниями, его инстинктами, дразня его чувства и эмоции. Она вроде позволяла ему многое, но как только дело доходила до чего-то вроде поцелуя она сразу же отстранялась. Какая хитрая. Фууске попался в ее сети и не смел этого отрицать, и чем дальше заходил их танец, тем сильнее его начинало трясти от желания. В один прекрасный момент, Анфиса позволила прикоснуться к себе, и рука Фууске уверенно оказалась на внутренней стороне бедра Коноваловой. Медленно он начал подниматься к ней под платье. Сама она прижалась к нему спиной, замирая от его движений. Еще мгновение, и молодой человек разворачивает ее лицо, чтобы страстно впился в ее губы. Любимая песня, страстный поцелуй от человека, которого хочешь, что еще можно желать в этот момент? Конечно только большего.* * *
Несмотря на царившую в гостиной атмосферу флирта и дружелюбия, Ирина и Акио умудрились поругаться. Последней каплей стало то, что Фудо довольно резко бросил Щербаковой фразу про ее происхождение, назвав «избалованной принцессой». В этот момент она не выдержала, уйдя к себе в комнату. Подумав, что им еще длительное время придется ночевать вместе, молодой человек решил извиниться и направился за ней. Поймал он ее на лестнице, схватив за руку, Ирина повернулась и одернула руку. – И что это за представление? – хмыкнул он. – Знаешь, сколько я над этим всем работала, – девушка провела рукой сверху вниз, акцентируя внимание на своем образе, – чтобы потом услышать «избалованная принцесса». У меня как появилась возможность, я ушла из родительского дома. – И откуда мне это знать? – возмутился Фудо. – Я, что, экстрасенс, по-твоему? – Однако про моих родителей ты знаешь, – парировала девушка. – Об этом со всех сторон трещали, – скрестил руки на груди Акио. – Про тебя и Мирославу всегда говорят как про «принцесс». Нигде не было сказано, что у тебя какие-то проблемы с родителями. Ирина замолчала, вздохнув. – Интересно, что такого тебе они сделали, что ты на них так взъелась? – скорее риторически спросил Фудо. – Ничего, – ответила Щербакова. – Если ты не хочешь говорить, то так прямо и скажи, – прыснул Акио. – Я прямо и отвечаю. Ничего они не сделали, если так подумать. – И тогда, что за претензии к ним? – Они слишком правильные. Прямо катастрофично правильные. Знаешь как Мать Тереза и Папа Римский, а учитывая, что они еще и верующие, то это сравнение как нельзя им подходит. Мне всегда тошнило от их приторной правильности. – То есть тебя не били? – Нет. – Твоим желаниям потакали? – Скажем так, сначала осуждали, а потом соглашались. – Точно избалованная принцесса. Твои родители для тебя делали все, а ты этого не ценишь. Акио поднялся по лестнице, задержавшись на последней ступеньке. Он развернулся и немного презрительно посмотрел на девушку, чего она не ожидала. – По крайней мере, – начала он, – тебе удалось получить родительскую любовь. Просто ты эгоистка. Я даже разочарован. Фудо вернулся в комнату, сев на кровать. Ему казалось, что Ирина была, возможно, и балованной, но, по крайней мере, адекватной девушкой. Случившийся разговор только укрепил тот стереотип в голове, который он почти смог разрушить. Горький привкус разочарования не отпускал его. Просидев некоторое время в одиночестве, он хотел было вернуться в гостиную, чтобы сбить алкоголем горькое чувство. Однако в коридоре напротив двери он увидел Щербакову. Она сидела на полу, прижав колени к себе. Кажется, она плакала, так как ее плечи нервно вздрагивали. – Ты опять концерт решила устроить? – раздраженно бросил он, захотев пройти мимо нее, но она схватила его за штанину, задержав. – Я не эгоистка, – ее голос дрожал от слез, подняв голову, она продемонстрировала свои заплаканные красные глаза. – И никогда ей не была. Мне не были нужны деньги родителей. Появилась возможность я начала подрабатывать самостоятельно. Да, они мне делали подарки. Да, у меня были, например, дорогие туфли. Но это не делалось, потому что я хотела этого. Это была их инициатива, я же не могла взять и кинуть коробку с обувью им в лицо, потому что несмотря ни на что, они мои родители, и я их люблю. Фудо, молча, смотрел не девушку, выслушивая этот монолог. Когда она замолкла, он присел на корточки напротив нее, уставившись ей в лицо. – Иди, умойся, – начал он. – Я схожу за выпивкой. Щербакова кивнула, вставая с пола и уходя в комнату. Акио сделал так, как и планировал. В комнату он вернулся с двумя стаканами с виски и колой. Они сели рядом друг с другом на кровати, сохраняя молчание. Девушка отпила виски, сейчас она вроде успокоилась. – Ты не подумай, я не плакса, – сказала Ирина. – Это спиртное. – Я понял, – ответил коротко Фудо. Они снова замолкли, потягивая алкогольный напиток. – Что ты имел в виду под фразой «удалось получить родительскую любовь»? – спросила Щербакова. – Ты сирота? – Нет, – отрицательно покачал головой Акио. – Хочешь поговорить об этом? – спросила она. – Возможно, позже, – ответил он. – Извини, я действительно перегнул палку. Мне не стоило оценивать тебя. Я же не знаю всей истории. Может тебя твои родители по батюшкам таскали. – Когда я увлеклась тяжелой музыкой, они как-то пригласили в гости священника. Он, к счастью, оказался адекватным и сказал, чтобы они не переживали по этому поводу. Фудо прыснул, представив себе картину, как из Ирины два священника изгоняли дьявола, как в легендарном фильме «Изгоняющий дьявола». – Даже до такого дошли, – удивился он. – Слава богу, что не до сеанса экзорцизма, – ухмыльнулась она. – Хотя «Последнее изгнание дьявола» мне понравился. Там актриса очень круто выгибалась в спине. Я даже как-то пыталась повторить. – Успешно? – Нет, конечно, – хохотнула Щербакова. Ребята немного поболтали еще, допив свои стаканы со спиртным. Затем они решили лечь спать, и после этого довольно приятного разговора, Акио все-таки смог изменить свое мнение об Ирине.* * *
Нинель закружилась в танце, услышав любимую мелодию. Все-таки Мухина очень любила танцевать, но также была время от времени очень опрометчивой. Двигаясь в танце, она не отпускала бокал с вином, из которого время от времени выплескивался элитный напиток. – Осторожно, – Василиса еле увернулась от расплескавшегося вина, которое оказалось на полу. Решив, что это неразумная растрата хорошего напитка, Тсунами аккуратно подошел к своей соседке по комнате и взял ее за руку. – Давай сюда бокал, – Джоске забрал у девушки посуду, которая могла в ее руках стать оружием массового поражения, и поставил ее на барную стойку. – Ну, раз так, то станцуй со мной, – пьяно улыбнулась Мухина. – А давай, – широко улыбнулся Тсунами, протянув девушке руку, и она утянула его в танец. Двигалась она просто потрясающе, но это было видно даже на поле. Ее движения всегда музыкальные и плавные, девушка будто танцует по жизни, как героиня мюзикла. Вообще, Нинель была такой яркой, будто действительно сошла с экрана телевизора, причем программа была какая-то старая, потому что одевалась она всегда в ретро стиле. Хотя даже не в ретро, а в стиле винтаж. И если приглядеться, то ее танцевальные движения были в стиле рок-н-ролл и джаз. Тсунами это нравилось, он находил это «прикольным». Все-таки соседка ему попалась необычная, но ритм она ловила хорошо, наверное, из нее получилась бы хорошая серфенгистка. Песня подошла к концу, и Мухина надула губы от обиды. И ребята, ответственные за музыку поставили трек в похожем стиле, чтобы порадовать ее. Услышав еще одну знакомую мелодию, она вновь изменилась в лице, став довольной как кот, который добрался до сметаны. И вновь она начала кружится в танце, но в этот раз она утянула за собой Джоске. Вот они уже вдвоем отплясывали под веселенький, но категорично короткий бит. После зажигательного танца, их друзья, будто захотев подшутить над ними, поставили Элвиса Пресли «I Can’t Help Falling in Love with You». Тсунами протянул руку девушки, приглашая станцевать медленный танец. И она, не думая, втянулась в этот процесс. Время от времени они поднимали взгляд друг на друга. Близость тел вызывала дикое возбуждение. Нинель вспоминала все те вечера, когда Джоске оставался в одних пижамных штанах, обнажая свой смуглый подкаченный торс, и от близкого танца в ее глазах загоралось, и большее и большее ей хотелось впиться страстным поцелуем в губы Тсунами. Кажется, что это было даже взаимно. Когда песня закончилась, Нинель попыталась тайком увести Тсунами из гостиной. Но, надо признаться честно, все этого заметили, но предпочли сделать вид, что нет. Уже в холле Мухина ласково припала к губам Джоске, и он довольно нагло положил свои руки на бедра Нинель. Она только была рада такому повороту событий, и все дальше и дальше утягивала молодого человека в их комнату. Добравшись до своей комнаты, Мухина затолкнула Тсунами в комнату, нагло разорвав на нем рубашку, сгорая от возбуждения. Она губами припала к его торсу, зацеловывая его, медленно спускаясь к прессу, а от него еще ниже. Тсунами прикрыл глаза, наслаждаясь тем, что творила его игривая соседка. Вдруг, она резко расстегнула его штаны, приспустив их. Джоске было хотел остановить ее, но внезапно ему стало очень хорошо, что он решил ее не останавливать. Как-нибудь потом он ей возместит то, что она решила сделать ему сейчас.* * *
Напившись, Ольга стала вести себя еще более активно и безрассудно. Она не могла усидеть на месте, поэтому время от времени вскакивал с дивана, оглядывалась по сторонам, ходила по помещению, пока ей в голову не надуло пойти поиграть в бильярд. Торамару пошел за ней следом, чтобы она не натворила ничего плохого. Рабинович зашла в библиотеку, направившись уверенно в сторону бильярдной. Дернув ручку и приоткрыв дверь, девушка услышала страстные звуки. К счастью их услышал и Утсуномия, поэтому довольно быстро подбежал к двери и закрыл ее, при этом заметив краем глаза, какая пара предавалась занимательному времяпрепровождению. – Пойдем лучше в столовую телевизор посмотрим, – предложил он. – В бильярдной занято. – Карина и Тобитака занимаются сексом? – невинно спросила Ольга. – Ты еще маленькая для таких вещей, – смутившись, ответил Торамару. – Мне восемнадцать вообще-то, – закатила глаза Рабинович. – Ты школу-то закончила? – спросил Устуномия. – Да, еще в том году. И вообще по законам я могу голосовать и нести за себя ответственность. И сексом заниматься тоже могу. – Мне объяснили разницу в законах, но ты только недавно была еще подростком. – Но теперь я взрослая и могу делать, что хочу. – Что-то мне подсказывает, что возраст никогда не останавливал тебя. Рабинович вновь начинала движение по помещению, разглядывая полки с книгами. Торамару следовал за ней, наблюдая, чтобы она ничего не перевернула. В какой-то момент девушка остановилась и повернулась к Устуномии. Взгляд ее совсем поплыл, а тело вдруг перестало слушаться. Только чудом парень успел поймать ее. Оттащив бессознательное тело на диван, он аккуратно положил ее на него, попытавшись прощупать пульс. Вроде все было в порядке, пульс был на месте. Попытавшись привести девушку в сознание, он только получил в ответ бормотание на русском. Решив, что девушка просто уснула, молодой человек взял ее на руки и решил отнести к ним в комнату. Ольга не была тяжелой: ее маленький рост, довольное худое телосложение способствовали этому. Чем больше Торамару смотрел на нее, тем сильнее его мучило то, что она еще совсем юная и наивная. Не могло в его голове уложиться то, что она уже взрослая законодательно. Слишком инфантильной она была в его глазах, но кто знает, может это все маска, а на самом деле это самая глубокая и серьезная девушка на планете. Устуномия принес Ольгу в комнату, уложив на кровать. Он закрыл дверь и начал ходить вокруг нее, пытаясь придумать, что делать с девушкой. Для начала, наверное, надо было ее переодеть в ночную сорочку. Самостоятельно он не решился этого делать. Поэтому хотел пойти за кем-нибудь, но дверь в комнату оказалась заперта на замок. Видимо, система посчитала, что этим двоим надо ложиться спать. Поняв, что переодевать ему придется Рабинович самостоятельно, Торамару мысленно проклял все и всех. Собравшись с силами, он начал снимать одежду с нее. Сначала пиджак, затем юбку, потом блузку. И каждый шаг он делал с небольшим перерывом, сгорая от стеснения и стыда, так как ему казалось это очень неправильным. Все эти манипуляции девушка перенесла стойко, видимо алкоголь так сильно ударил в голову, что пробудить ее не смог бы даже взрыв. Оставив девушку в одном нижнем белье, Торамару направился к шкафу и достал пижаму, в которой она все это время спала. Быстро надев нее, он отошел к зеркалу, чтобы восстановить свое нервное состояние. Он взглянул в свое отражение в зеркале, на щеках все еще оставался румянец не то от алкоголя, не то от смущения. Он аккуратно потрогал свое лицо, решив, что ему стоит умыться и тоже лечь спать. Но предварительно, Утсуномия сделал последнее – накрыл Рабинович одеялом. Девушка сладко перевернулась на бок, свернувшись в позе эмбриона. Все-таки она все еще была большим дитем, чем даже умилила молодого человека.* * *
По глупости Наталья взяла с собой Юлию, чтобы найти Анфису, которая после того, как ушла на танцпол с Сузуно, не вернулась обратно в VIP зону. Логинова забыла, что Матвеева не умела пить от слова совсем, поэтому последняя еле перебирала ногами, но послушно следовала за подругой. Пошли они в туалет, который находился в подвале клуба. Пока девушки спускались по лестнице, Юлия чуть не свалилась с нее, но вовремя была поймана Логиновой. С горем пополам подружки добрались до «тайной комнаты». Туалет в клубе был совместный. Большое помещение, где каждая кабинка выглядела как отдельная комната. С одной стороны было большое зеркало, под которым были раковины, точнее одна большая раковина в виде узкой ванны. Матвеева подошла к зеркалу, начав изучать свое лицо в отражении. – Какая же я страшная, – протянула она. – И на что я рассчитываю? Теруми такой красавчик. – Мы вообще-то ищем Фису, не отвлекайся, – Наталья дернула несколько ручек у дверей, но в кабинках никого не было. – Писать хочу! – громко заявила Матвеева, направившись к кабинкам. – Ты бы еще вышла на сцену клуба и в микрофон это объявила, – закатила глаза Логинова. Юлия дернула дверь одной из кабинок и ойкнула, подозвав к себе Наталью. Там, впившись страстным поцелуем, развлекались Сузуно и Анфиса. Его рука нагло ощупывала бедро девушки, а она сама поглаживала его по волосам, прижимая к себе. Логинова стояла в ступоре от увиденной картины. – Ура, нашли! – хлопнула в ладони Юлия. – Фиса! – завопила Наталья, чем привлекла внимание парочки, и они неловко отстранились друг от друга. – Я, конечно, все понимаю. Но вы могли бы хотя бы до отеля потерпеть? – Вообще-то я предлагал поехать ко мне, – Фууске, прижал Коновалову за талию к себе. – Но кто-то очень нетерпеливый. – Прости, – Афиса протянула последнее «и», смачно чмокнув молодого человека в щеку. – Нам пора ехать по домам, – констатировала Наталья, взглядом указав, чтобы парочка направлялась к выходу. – Я вызову такси нам всем. – Подожди, – вздохнула Юлия. – Я в туалет не сходила. – Ну, так иди, – развела руками Логинова. – Чего ждешь? Юлия завалилась в кабинку, а Логинова тяжело вздохнула, достав из сумочки телефон, начав вызывать такси. Когда Юлия закончила свои дела, девушки направились на выход. Машины начали потихоньку прибывать, и все собравшиеся стояли у входа в клуб. Анфису и Сузуно отправили на первой машине, попросив сдержать свои страстные позывы до номера и не вгонять водителя в ступор. Они пообещали, что будут приличными, но почему-то им особенно никто не верил. В следующую машину сели Юлия и Афроди, который предложил проводить ее до дома. В принципе никто не был против, так как Матвеева была очень пьяной, и, скорее всего, когда ее тело соприкоснется с кроватью, ее будет тяжело поднять даже домкратом. Наталья и Сагинума остались вдвоем. Когда подъехала машина, девушка подняла взгляд на молодого человека. – Если хочешь, можешь проводить меня до отеля, – сказала она. – Хорошо, – ответил он, пропустив девушку вперед в салон автомобиля. Несмотря на то, что все футболисты разъехались по отелям, ночь еще не приближалась к своему концу. В клубах все также играла музыка, в барах все также звенели стаканы, по улицам все также ходили пьяные люди, забывшие обо всех проблемах, которые их ждут с утра. И кажется, что будто того матча, который транслировали на острове, будто и не было вовсе. Все было забыто и залито литрами горячительных напитков.* * *
Дарья и Мидорикава ушли вместе с вечеринки, но не для того, чтобы уединиться. Нет, они собирались лечь спать. Пока Рюджи был в ванной, умываясь и чистя зубы, Брагина сидела на кровати, смотря на свое отражение в зеркале. На нее в какой-то момент навалилась такая жуткая тоска и одиночество. Они заперты здесь, где нет выхода. Их заставляют сражаться, по сути, с монстрами. Один на нее даже напал, и она до сих пор видит перед своими глазами эту лапу, которая прошла в миллиметре от ее лица. Ей никогда не было так страшно за себя, за свою жизнь, за то, что она никогда еще не сделала. Сколько книг не прочитано, сколько мест не посещено, сколько эмоций не испытано. По щекам покатились одинокие слезы. Дарья постаралась их смахнуть, но их уже невозможно было остановить. И как бы она не старалась, ей не удалось сдержать свои рыдания. Когда Рюджи вышел из ванной, он тут же кинулся к девушке, сев рядом с ней. – Дашенька, что с тобой? – он сам не понял, почему назвал ее так, ведь ни разу они не давали повода друг другу называть себя ласковыми именами, но почему-то ему хотелось назвать ее так, это просто сорвалось с его губ. Это прозвище отдалось чем-то родным и теплым. Будто она уже где-то слышала это, будто Рюджи уже называл ее так. Странное и необоснованное чувство дежавю. Брагина подняла на него заплаканные взгляд, но решила ничего не говорить, так как слезы градом скатывались по ее щекам, и она не могла остановить эту истерику. – Н-ничего, – разрыдалась Дарья. – Тебе страшно? – шепотом спросил Мидорикава, на что получил утвердительный кивок. – Ничего, я понимаю. Если хочешь выговориться, сейчас самый лучший момент. – Я поняла, что боюсь, что мы останемся здесь навсегда, что я никогда не прочитаю все отложенные книги, – она довольно громко всхлипнула. – Я только квартиру купила, там мебель должны были привести. А моя морская свинка? Достоевский уже старый, он умрет, а меня не будет рядом. А еще... Еще... Дарья замолкла, так как ей было неловко говорить о следующей вещи. – Что еще?.. – тихо спросил Мидорикава. – Мне стыдно, – Брагина отвела взгляд в сторону. – Не бойся, я никому не скажу, – дружелюбно улыбнулся Рюджи. – Я никогда еще никого не любила, – тихо сказала она. – Я позже хотела замуж выйти, детей завести. Но здесь... Здесь это не получится. Мидорикава ласково улыбнулся, поняв, насколько нежная и трогательная девушка сидит рядом с ним. Дарья обычно кажется немного «сучкой», во многом из-за ее взгляда и время от времени резких фраз, но в глубине души это была романтичная и мягкая девушка. Рюджи очень это растрогало, и он прижал к себе рыдающую Брагину. Она обняла его, тихо всхлипывая ему в грудь. – Выберемся, – ответил он. – Мы точно выберемся. И мебель в квартиру привезут, и свинка тебя дождется. И замуж ты выйдешь. Все будет хорошо, просто нам надо постараться. Он начала аккуратно гладить ее волосы, стараясь успокоить и унять ее бушующие эмоции. Кудри ее были очень мягкими, хотелось их трогать и трогать все больше и больше. От такой близости между ними стало на душе так тепло, однако одновременно с этим их двоих не покидало чувство дежавю, будто они уже делали что-то подобное. Друг с другом.* * *
Тачимукаи упустил из виду Иллирику, когда они проводили время в гостиной. Он зависал с основной группой ребят, пока Агафонова была с подругами. В какой-то момент, когда комната начинала пустеть, Юки поймал себя на мысли, что не видит свою рыжеволосую соседку. Он извинился перед ребятами, и отправился на ее поиски. На первом этаже ее не было, что говорило о том, что она ушла в комнату. Поднявшись к ним, его внимание привлекла приоткрытая дверь. Он прошел в комнату и увидел, что дверь в ванную приоткрыта тоже. Пройдя в небольшое пространство, он увидел Иллирику сидящую на полу рядом с туалетом. Тачимукаи понял, что ее, видимо, тошнило, поэтому вышел в комнату за бутылкой воды, которых было предостаточно в маленьком холодильнике. Подойдя к девушке, он сел напротив нее на корточки, протянув бутылку. Агафонова подняла на него глаза. – Тебе стоит выпить воды, – сказал он. – Спасибо, – тихо ответила она, взяв бутылку из его рук. Она сделала несколько глотков, так как ее все еще мутило и пить толком не хотелось, но она сделала усилие над собой, чтобы не довести себя до обезвоживания. Юки внимательно смотрел на заплаканное и измученное лицо своей соседки. – Тебе стоит пойти отдохнуть, – кивнул он. – Ты явно перебрала. Девушка ничего не ответила, только немного стыдливо отвела взгляд в сторону. – Ты же понимаешь, что не могла помочь пуме? – тихо спросил он, и девушка удивленно посмотрела на него. – Это ужасно было смотреть на то, как их мучают током, но мы сами в роли пленников. Нас самих могут начать так пытать. Мы ничем бы им не смогли помочь. Не вини себя, пожалуйста. И не стоит убиваться так, чтобы упиваться до смерти. Иллирика сжала в руках бутылку с водой, зажмурив глаза. – Сейчас нам надо думать о себе, о том, как выбраться, – тихо сказал Юки. – О нас беспокоятся, нас ждут наши близкие и друзья. – Нюра, – тихо сказала Агафонова. – Моя кошка. Она ждет меня дома, а эта пума очень была похожа на нее. У них одинаковый взгляд был, когда я впервые увидела Нюру. – Вот как, – улыбнулся Тачимукаи. – Ты очень добрая, но иногда стоит быть немного эгоистом. – Могу я тебя обнять? – тихо спросила она. – Мне немного одиноко и холодно. – Конечно, – кивнул он. Тачимукаи опустился на колени, чтобы ему было удобнее. Иллирика немного неуверенно обняла его за шею, прижавшись. Юки тоже аккуратно обнял ее, не прижимая, но ласково поглаживая по спине. Девушку немного трясло не то от холода, не то от того, что она в принципе себя неважно чувствовала. Они сидели так на полу в ванной комнате, вслушиваясь в биение сердец. Они делали это исключительно по-дружески, но было определенное ощущение, что что-то похожее уже случалось с ними. Агафонова снова отстранилась, сев напротив молодого человека. Тачимукаи еще раз посмотрел на ее измученное лицо, решив предложить лучшее, что в данной ситуации можно было бы сделать. – Выпей еще воды и ложись спать, – сказал он. – Ты слишком много перенесла сегодня, лучшее сейчас – выспаться. – Ты прав, – кивнула девушка, открыв бутылку с водой и сделав несколько больших глотков.