* * *
Компания в гостиной редела на глазах. Сейчас у барной стойки остались только самые стойки и веселые. Климента вовсю травила шутки, от которых оставшиеся в лице ее подруг Александры, Елизаветы, Ии и Мирославы и японцев Сомеоки, Эндо, Фубуки, Кидо и Каземару заливались смехом. После очередной шутки Жукова рухнула от смеха на стойку с таким грохотом, что собравшиеся не сдержались и загоготали еще громче. Сомеока аккуратно толкнул хохочущую Клименту в плечо. – Ты себе ничего не отбила? – спросил он, когда она выпрямилась. – Ты же слышал звук, – хихикнула Антонова, – там отбивать нечего. – О, старая Лиза вернулась, – широко улыбнулась Жукова. И действительно Елизавета распустила хвостик и заплела парные косички. Они были короче тех, что она носила в отрочестве, но все такие же милые. – Тебе так идет больше, – сказал Фубуки, стоявший рядом с ней. – Спасибо, – девушка немного смутилась. – Но я не могу так всегда ходить. – Почему? – удивился он. – Разве ты сама не можешь решать, что и как тебе носить? – Нет, не могу, есть порядок, – ответила она. – Какой? – Я больше не ребенок. – Но?.. Елизавета приложила палец к своим губам, показывая, что не готова говорить об этом. По крайней мере, не на публике. Широ решил поговорить с ней откровенно, поскольку после умилительных воспоминаний о юности, в его голове вновь возник образ милой и веселой девушки, которой он запомнил Антонову. Они допили свои напитки и вышли в холл, но, чтобы сделать их разговор еще более доверительным, Фубуки отвел Елизавету в библиотеку. Там уже никого не было, и в соседней бильярдной – тоже пусто. Молодые люди уселись на диван. – Что ты хотел спросить? – улыбнулась Антонова. – Расскажи мне, что тебя беспокоит, – взволнованно спросил он ее. – Что ты имеешь в виду? – она попыталась сделать вид, что не понимает, о чем он говорит. – Ты была такой жизнерадостной, веселой, легкой, – он взял ее за руку. – Что произошло? – Я просто выросла, – она отвела взгляд в сторону. – Взрослой девушке не пристало ребячиться. – Это же ведь глупость! – удивился Широ. – Кто тебе это сказал? Елизавета замолкла, опустив взгляд. Она аккуратно вытянула свою руку из его руки, поднявшись с места. Дойдя до книжных полок, она обняла себя за плечи. По всей видимости, на заданный вопрос она была не готова отвечать. Фубуки тоже встал с места, подойдя к ней со спины. Он сначала вытянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но затем все-таки решил ее обнять. Руками он осторожно обвил ее талию, немного удивившись тому, насколько худой она оказалась, прижав ее спиной к своей груди, а свою голову положив ей на плечо. Антонова замерла, широко распахнув глаза от удивления, но отстраняться, не стала. Она аккуратно положила свои ладони на его руки, прижавшись к нему. По телу разлилось невероятное тепло, которое приносило умиротворение и защищенность. Хотелось стоять так вечность, просто обнимаясь, чувствуя друг друга. Это все будоражило эмоции и взывало к каким-то странным воспоминаниям. Будто они точно также стояли где-то вместе. Но это ведь не правда? Они не видели друг друга до этого злополучного матча? Но откуда у них это четкое ощущение того, что когда-то это с ними происходило? – Пойдем спать, – предложила Елизавета после длительной паузы. – Давай еще чуть-чуть так постоим, – предложил Широ. – Хорошо, – она не стала сопротивляться и настаивать на своем, просто ей тоже было слишком уютно и комфортно, что не хотелось прекращать это никогда.* * *
Мужчина в очередной раз покинул свой темный рабочий кабинет. Это начало входить у него в привычку, которая, однако, ему не нравилась. Все-таки сидеть в четыре стенах вдали от посторонних в тишине и покое он любил больше. Конечно, можно назвать его базу местом шумным, но наличие людей в коридорах даже в количестве двух-трех человек его напрягало. Хотя все сотрудники это знали и старались к нему напрямую не обращаться, только через Саншайн, с которой у него были близкие деловые отношения. Дойдя до нужного помещения, он вошел в него. Там его ждала Саншайн, увидев его, она достала из кармана белого халата пульт. Когда он оказался рядом с ней, то она нажала на кнопку. Свет в помещении потух, и большое зеркало, которое висело на стене напротив входа, стало окном, через которое можно было увидеть детскую комнату, где сидели шестнадцать детишек. Всем им было на вид около пяти лет. Кто-то собирал конструктор, кто-то играл в куклы, кто-то в машинки, а кто-то рисовал. Мужчина без особого энтузиазма смотрел за происходящим. Все-таки детей, как ни крути, он не любил. – Хоть на людей становятся похожими, – сказал он, потянувшись. – Рассказывай про них. – Что именно? – уточнила женщина. – Чьи гены, как зовут, какой характер – все, что можно, – мужчина скрестил руки на груди. – Давайте начнем с тех, кто в «лего» играет, – сказала она. За собиранием «лего» были заняты четверо детей. Первый был довольно высокий, смуглый мальчик. У него были розовые волосы и зеленые глаза. Примечательным были две родинки на лице: одна у глаза, вторая – на подбородке. – Это – Кай, – начала Саншайн. – Его сделали из генетического материала Жуковой и Сомеоки. По характеру и внешне он скорее похож на Жукову: шумный, активный, с лидерскими качествами. Мы рассматриваем его как потенциально капитана команды. Однако есть одно большое «но» – он весьма агрессивный и несдержанный. Если его высвети из себя, может завязать драку. – Интересный экземпляр, – протянул мужчинка. – Я так понимаю, он – нападающий. – Именно. Предлагаю пойти дальше. Рядом с Каем сидела невысокая девочка. У нее была бледная, молочная кожа, большие грустные глаза и светлые волосы, уходящие в легкую синеву. – Это – Изольда. Гены – Антоновой и Фубуки, – продолжила Саншайн. – Мягкая и пугливая довольно. Будет полузащитником. Бегает везде вместе с Каем, он, кажется, ее под свою защиту взял. Изольда жестом показала, чтобы Кай сел к ней ближе. Она что-то шепнула ему на ухо, и через мгновение мальчик подошел к столу, где лежала миска с печеньем. Он взял одно и отдал его ей. – Я смотрю, она его в оборот взяла, – хмыкнул мужчина. – Что-то вроде этого, – согласилась женщина. – Кто там дальше идет? – спросил он. Рядом с Каем и Изольдой сидела рыженькая девочка. Ее лицо все было покрыто веснушками, а глаза – серо-голубого цвета. Она время от времени поглядывала за столик, где трое детей рисовали. – Это Флер-де-Лис, – сказала Саншайн. – Второй вратарь. – А кто первый? – удивленно спросил мужчина. – Гамлет, – спокойно ответила она. – Понял. – Девочка с претензией: в глаза скажет одно, но сделает все по-своему. Весьма упрямая, но наглостью не наделена, по головам не пойдет. Для ее создания использовали гены Агафоновой и Тачимукаи. – Ага, кто дальше? Последний в этой группе детей был мальчик с бледной кожей, светло-зелеными глазами и красными как пламя волосами. В его глазах было что-то с хитринкой, и, казалось, что у него очень взрослый взгляд для пятилетнего ребенка. – Это Гренуй, – начала Саншайн. – Он комбинация из генов Волковой и Киры. Будет нападающим. Что интересно, что когда дети смотрят мультики он один из немногих, кто не отворачивается на сценах с поцелуями. Возможно, что он раньше других начнет интересоваться сексом, но пока сказать не могу точно. – Нельзя как-то этого избежать? – поинтересовался мужчина. – Сама понимаешь, мне надо, чтобы они были идеальными игроками, а не любовниками. – Я буду делать все в моих руках, чтобы предотвращать любые контакты между ними, которые не касаются футбола, – строго заметила Саншайн. – Пока они играются вместе, но как только они дойдут до полового созревания, я собираюсь разделить их по разным корпусам, и встречаться они будут только на занятиях и тренировках. Мужчина ухмыльнулся такому подходу, не рассчитывая, что он может сработать, ведь детишки уже были весьма с характером и хитрые, кто знает, что они изобретут, чтобы обжиматься друг с другом по углам. Внезапно в одну из башен из конструктора врезалась машинка. Гренуй успел ее поймать, пока Кай крикнул что-то ребятам, которые игрались в другой части комнаты. Видимо, кто-то из них случайно толкнул машинку в сторону городка из конструктора. Среди нарушителей спокойствия было пять детишек. Один из них был мальчик со смуглой кожей, светлыми волосами и крайне приятным чертами лица. – Это Жавер, – Саншайн указала пальцем на него. – Тоже будет нападающим. Он, если так можно сказать, ребенок Шестаковой и Гоэнджи. Довольно спокойный ребенок, кстати. Думаю, что и подростком будет держать образ «крутого парня». – А рядом с ним кто сидит? – мужчина оторвал взгляд от своих рук, чтобы узнать про остальных детей. Рядом был мальчик немного ниже роста Жавера с ярко-красными глазами и каштановыми волосами. Его взгляд был сосредоточенный, серьезный для ребенка его возраста. Он внимательно что-то просчитывал в своей голове, прежде, чем толкнуть машинку, чтобы она достигла финишной прямой быстрее, чем машинки его товарищей. – Это – Шерлок, будущий стратег команды, потому что он очень одаренный и умный, – сказала женщина. – Для его создания мы использовали гены Памфиловой и Кидо. – Не удивительно, что получился ребенок индиго, – ухмыльнулся мужчина. – Хотя я слышал, что на детях гениев природа отдыхает. – Природа, может, и отдыхает, – начала Саншайн. – Но когда в игру вступает наука, появляется возможность создать то, что нужно. – Именно поэтому науку я люблю больше, чем природу, – хмыкнул он. – Что там за девочка с ними? Девочка была единственной, кто играла в машинки с мальчиками. Она была очень маленькая с большими зелеными глазами и черными волосами и еще довольно худенькой. – Это Пеппи, – кивнула женщина. – Гены – Рабинович и Торамару. Ее фишка в том, что она крайне непредсказуемая, предполагается, что у нее также будут хорошие навыки. Играется в основном с мальчиками. – Томбой, значит, – мужчина потянулся. – Кто с ними еще? Рядом был мальчик с черными волосами и темно-зелеными глазами. Он был весьма смазливым, и по его поведению и манере держаться было видно, что он довольно самовлюбленный. – Дальше у нас идет Дориан, – продолжила Саншайн представление будущей футбольной команды. – Может тоже быть стратегом, пока не понятно, потому что особо никак не проявил в этом заинтересованность. Точно можно сказать, что он любит себя и делает все для исполнения своих желаний и достижения целей. Для его создания мы использовали гены Щербаковой и Фудо. Последний ребенок, игравший в машинки, был высокий мальчик со смуглой кожей и светлыми волосами. У него были черные как уголь глаза, и он постоянно широко улыбался. – Последний мальчик в этой компании – это Гэтсби, – кивнула женщина. – Яркий и активный мальчик, очень позитивный. В отличие от Кая, он не агрессивный. Мы использовали гены: Мухиной и Тсунами. – Подожди, – начал мужчина, – но почему он блондин? Ведь и Мухина, и Тсунами с розовыми волосами? – Мухина крашенная, на самом деле она блондинка, – ухмыльнулась Саншайн. – Если обратить внимание на ее брови, то все станет на свои места. Она их не красит, они у нее – светлые. – Понятно, никогда не интересовался ей, – хмыкнул мужчина. – Она мне всегда казалась самой скучной, несмотря на свой внешний вид. – Не стоит никого из них недооценивать, они интересные каждая и каждый в своей степени. Далее взгляд мужчины переключился на девочек и одного мальчика сидящего рядом с кукольным домиком. Они довольно мирно играли друг с другом, причесывая, переодевая кукол и рассаживая их в розовых комнатах. Первой на глаза им попалась девушка с бледной кожей, большими голубыми глазами и лазурными волосами. Даже для ребенка она была слишком красивой, и страшно было подумать, что с ней станет, когда она подрастет. – Это – Лолита, – взглядом указала Саншайн. – «Ребенок» Юдиной и Каземару. Будет защитником. И у меня по поводу нее есть определенные опасения. – Какие именно? – спросил мужчина. – Она может стать довольно активной в сексуальном плане, – сказала женщина. – Но я постараюсь сделать так, чтобы это никак не оказало влияния на ее игру. – Не сомневаюсь в тебе, – ответил мужчина. – Давай дальше, я уже хочу вернуться к себе. Там родители делают братиков или сестричек, мне интересно на это посмотреть. Саншайн кивнула, переключившись на следующего ребенка, пропустив мимо ушей странное вуайеристичное желание ее начальника. Следующая девочка была с серыми волосами, янтарными глазами и смуглой кожей. Она время от времени отвлекалась от кукол и поглядывала на Шерлока, но возвращалась к игре, когда ее дергали за плечо. – Это – Анна, – сказала Саншайн. – Для ее создания мы взяли материалы Третьяковой и Сакумы. Немного растерянная и витает в облаках, но в целом это легко исправляется. Рядом с ней сидела девочка небольшого роста с синими волосами и карими глазами. Ее лицо было довольно хитрым, будто она что-то гадкое задумала, но, кажется, ничего плохого произойти не должно было. – Ее зовут Роза, – ответила она. – Использовали гены Черновой и Когуре. Самая гибкая в команде, но при этом самая вредная. С ней пока сложнее всего, но думаю, что смогу найти к ней подход. Единственный мальчик среди девочек был высокий и довольно пухлый. У него были зеленые волосы и темно-синие глаза. Он был довольно добродушным на лицо, и не вызывал никаких негативных эмоций. – Это Пьер – продолжила женщина. – Он будет защитником. Его мы сделали из генов Молчановой и Кабеямы. Он неспроста играет с девочками, мальчики довольно часто его задевают из-за того, что он довольно мягкий по характеру. – Хм, – протянул мужчина. – Интересно. Это будет мешать команде? – Я уже работаю над этим, – ответила Саншайн. – Я сделаю все возможно, чтобы минимизировать конфликты. Трое оставшихся детей сидели за столом и рисовали. Одним из них был высокий, худой молодой человек с фиолетовыми волосами и голубыми глазами. Он рисовал какие-то довольно мрачные картинки: темные пейзажи, вороны, пауки и прочее. – Этот мальчик – Фауст, – сказала Саншайн. – «Сын» Беляковой и Тобитаки. Мрачный мальчик и довольно закрытый. У него талант к рисованию, но и в футболе он тоже неплох. Рядом с ним сидела девочка с зелеными волосами и карими глазами. Ее кожа была довольно смуглой, а лицо немного недовольной. Она с удовольствием вырисовала цветы и солнечную поляну. – Это Скарлетт, – продолжила Саншайн. – Мы использовали для ее создания гены Брагиной и Мидорикавы. Будет полузащитником. Девочка принципиальная и довольно наглая. Часто как голос разума выступает в команде, уже пару раз предотвращала драки. Последний ребенок был тот самый, за которым следил мужчина с самого его появлнения на свет. Это был мальчик с каштановыми волосами и карими глазами. Сейчас он рисовал свою воображаемую семью: маму, папу и себя. – Это – Гамлет, – вздохнула Саншайн. – Последний ребенок и вероятный капитан команды – Гамлет. Мы использовали материал Фокиной и Эндо для его создания, однако что-то пошло не так. – В чем проблема? – уточнил мужчина. – Он оказался не таким ярким и активным, как Эндо, – тихо сказала она. – Он любит проводить время в спокойных играх и рисовании. Я, конечно, попытаюсь его растормошить, но, мне кажется, что тут мы провалились. – Я тоже был довольно скрытым ребенком, – сказал мужчина. – Но сейчас огромная кампания находится под моим контролем. Скорее всего, он раскроет свой потенциал позже. Не списывайте его со счетов. – Хорошо, – она прикрыла глаза. – Как скажете. Собственно, это все дети. – Готовьте их хорошо, – сказал мужчина, отходя к входной двери. – Нам нужна только победа, и ничего кроме нее. – Задачу поняла, – кивнула головой Саншайн, наблюдая за тем, как мужчина покинул комнату. Она сама подошла к окну, наблюдая за тем, как дети игрались друг с другом. Затем она нажала на пульт, включив свет в помещении, в котором находилась, а сама вышла в одну из боковых дверей, оказавшись в комнате, где сидели дети. Она строго оглядела их, и, понимая, что их ждет, они покорно отложили свои игрушки и подошли к женщине. Взглядом она указала им на дверь, и они, молча, вышли из помещения в линеечку по росту, направившись по своим комнатам.* * *
Иногда под действием алкоголя наступает стадия, когда ты считаешь себя повелителем вселенной. Именно в этой стадии находились девочки из «Изумрудного феникса», они довольные скакали под музыку, которая лилась из колонок в гостиной. Их движения граничили с откровенной сексуальностью, которую обычно все приличные леди держат в узде, но спиртные напитки раскрепостили их, и вот уже они довольно двусмысленно обнимали друг друга и смеялись. А молодые люди тем временем наблюдали за происходящим, стараясь сдерживать свои позывы, хотя это было тяжело. Кидо особенно внимательно следил за Эндо, который довольно откровенно иногда приставал к Александре. Юто напоминал своему другу, что тот женат, и должен сохранять верность своей жене. Однако, задурманенная голова Мамору явно не хотела усваивать информацию из вне и активно затирала воспоминания о совместной жизни с женщиной, которая сейчас переживала за него. В какой-то момент он даже перестал это делать, поняв бесполезность сего действия. Пусть его друг делает то, что он хочет, в конце концов, ему быть в ответе за это, и он сам уже сделал все, что было в его силах. А перед Кидо возникла своя проблема, о которой он не мог не думать. Ия резвилась в компании своих подруг: Мирославы, Александры и Клименты. Последняя выпила больше всех, но на удивление была достаточно трезвой, чтобы не валяться на полу. Сейчас Памфилова обнималась с Юдиной, о чем-то воркуя с ней на русском. Оставалось только догадываться, что они друг другу говорили. В какой-то момент Памфилова нетрезвым шагом дошла до Юто, взяв его за руку. – Пойдем, потанцуем, – улыбнулась она, взглянув ему в гоглы, наверное, она пыталась за ними разглядеть его глаза. – Я не танцую, – спокойно ответил он. Услышав этот диалог, Жукова что-то пропела на русском языке, от чего все девчонки залились смехом, даже Ия не сдержала широкую улыбку, прикрыв ее тыльной стороной ладони. – Прости, не обращай внимания, – сказала она. – Это обидно, что не танцуешь. – Ты можешь пойти еще потанцевать с подругами, – предложил Кидо Ие. – Да, конечно, – девушка опустила взгляд. – Я хотела это с тобой сделать, но ладно. Каземару, стоявший рядом с Юто, недовольно посмотрел на него. – Мог бы согласиться, – сказал он. – Ты явно ее расстроил. – Ты когда-нибудь видел, чтобы я танцевал? – спросил он. – Хочешь медляк поставим? – улыбнулся Ичирота, отпив из своего стакана горячительный напиток. - Давайте без этого обойдемся, – ответил Кидо. – К тому же я немного устал и хотел бы уже отправиться к себе в комнату. И, наверное, я это сделаю. Кидо опрокинул свой стакан, попрощавшись со всеми, и это заметила Памфилова. Она тоже пожелала всем спокойной ночи и направилась за Юто следом. Он заметил это и ее виноватое выражение лица. Он озадачено нахмурил брови, остановившись рядом с лестницей на второй этаж. – Что-то не так? – спросил он. – Это я должна у тебя спросить, ты ведь ушел, – замялась девушка. – Я что-то не так сделала? – Почему ты так подумала? – удивился Кидо. – Я просто устал и хочу спать, ничего большего. Ты можешь вернуться к остальным и продолжить веселиться. – Я уже со всеми попрощалась, поэтому будет неловко возвращаться, – сказала Ия, поднимаясь по ступенькам наверх. – Пойдем? Юто, ухмыльнулся, последовав за девушкой. Они дошли до своей комнаты, где толком ничего не изменилось на первый взгляд, но Кидо приметил, что что-то было все равно не так. Его сосредоточенное лицо привлекло внимание девушки. – Что-то случилось? – поинтересовалась Памфилова. – Не знаю, – сказал Кидо. – Здесь что-то изменилось, но я не могу понять, что именно. Ия огляделась по сторонам, пытаясь понять, что могло привлечь внимание гениального стратега, но ничего на глаза ей не попалось. Однако, она сама немного напряглась, потому что просто так такое чувство у Юто не могло возникнуть. Хотя кто знает, может ощущения его подводили, ведь глаза ничего толком не замечали в обстановке в их комнате. Она аккуратно положила руку ему на плечо. – Может, показалось? – спросила она. – Наверное, – согласился он. – Я пойду переодеваться в ванную, – сказала Ия. – Я быстро. Памфилова взяла ночную сорочку из шкафа и направилась в ванную. Кидо уселся на кровать, ослабив галстук на шее. Голова немного шла кругом от спиртного, и дико клонило в сон, поэтому он пытался дождаться, когда Ия выйдет из ванной, чтобы самому переодеться. Но девушка все не выходила, поэтому он решил переодеться в комнате. Он раскрыл шкаф, взяв пижаму, и начал переодеваться. Сначала он снял пиджак, потом галстук и рубашку, следом пошла обувь и штаны. Краем глаза он заметил, что Памфилова вышла из ванной и замерла в двери, наблюдая за молодым человеком. Кидо почему-то это очень понравилось, поэтому он начал переодеваться медленнее, позволяя ей разглядеть его тело. Когда он закончил, Юто повернулся и столкнулся взглядом с Ией, который она стыдливо отвела в сторону, будто ее поймали за чем-то непристойным. – Давай спать ложиться, – сказал Кидо, сделав вид, что ничего только что не произошло. – Хорошо, – Ия аккуратно устроилась на своей половине кровати, переживая, что теперь между ними может возникнуть напряжение в общении, чего ей очень и очень не хотелось.* * *
Когда Кидо и Ия ушли, Каземару все-таки решил реализовать свой план и поставить какую-нибудь песню, под которую можно было бы потанцевать в паре. Песню он выбирал довольно долго, но все-таки решил, что для такого момента больше подойдет песня «(They Long to Be) Close to You» группы «The Carpenters». После первых аккордов он подошел к Мирославе и подал ей рук для парного танца. Она с удовольствием приняла его приглашение. Недовольная Климента пробурчала что-то про то, что по эту песню они все уснут, вернувшись к барной стойке. Александра также вернулась к бару, оставив молодых людей вальсировать в полном одиночестве. Каземару аккуратно вел девушку в такт музыке, а она спокойно отдалась ему в руки, следуя его движениям. Он смотрел в ее голубые глаза, такие красивые и яркие. Ее лицо с правильными чертами, большими глазами, пухлыми губками, аккуратным носиком – трудно было поверить, что эта красота появилась без помощи пластики или иного внешнего вмешательства. Природа распорядилась так, чтобы создать эту идеальную внешне девушку, будто кукла. Чем больше он смотрел на нее, тем чаще билось его сердце, и тем страшнее было держать ее в своих руках. В свою очередь Мирослава мило улыбалась Каземару, так как тоже находила его очень красивым, и, вспоминая какую волну восхищения он вызвал еще будучи старшеклассником, она была не единственной, кто так думал. И четверо их друзей стоявших за барной стойкой, тоже считали, что они слишком красивая пара. – Господи, как это мило, – протянула Климента. – Просто принц и принцесса. – Я тоже об этом подумала, – хихикнула Александра. – Очень красивая пара во всех смыслах. Когда песня закончилась, то парочка получила аплодисменты со стороны друзей. Каземару неловко улыбнулся, а Мирослава тихо хихикнула в ладошку. – Спасибо, что станцевала со мной, – он робко поцеловал ее в щеку, вызвав румянец на ее лице. – Не за что, – тихо сказала она. Со стороны бара послышались вздохи умиления, которые заставили парочку еще больше засмущаться. Однако руки они не отпустили и продолжили стоять рядом и смотреть друг другу в глаза. – Ну, поцелуйтесь уже, – пробурчала Жукова. Юдина залилась краской, как и Ичирота. – Что ты такое говоришь? – замялась девушка. – Да, ладно, чего стесняться то, – махнула рукой Климента. Ичирота решил никак не комментировать высказывания капитана «Изумрудной молнии», а просто предложил девушке пойти к ним в комнату. Она согласилась, и они оба покинули гостиную. Когда они пришли в комнату, Каземару ласково поцеловал девушку в тыльную сторону ладони, а она не сдержав свои чувства, обняла его. Они стояли так, прижимаясь друг к другу, вдыхая запах друг друга, чувствуя такое спокойствие и теплоту и что-то еще, что можно описать, как будто всю жизнь тебе чего-то не хватало, но потом ты нашел то, что дополняет тебя. Каземару посмотрел в глаза Мирославы, она посмотрела ему в глаза в ответ. Буквально мгновение их губы соприкоснулись в ласковом и чувственном поцелуе.* * *
Натсуми сидела на пляже, на шезлонге, наблюдая за тем, как на горизонте плывет туристический лайнер. Он медленно шел по воде, поблескивая огнями иллюминаторов кают и лампочками, украшающими палубы. Он был как большой слон, медленно перемещающийся по пустыни, следуя по своему маршруту на водопой. Зрелище действительно приковывало взгляд. После матча Эндо чувствовала себя немного спокойней, по крайней мере, она знала, что ее супруг был жив, видимо, даже здоров, но ее не покидало чувство беспокойства и еще какой-то подозрительности. Это чувство она не могла объяснить, что-то вроде шестого чувства, которого громко говорило ей, что что-то все-таки произойдет. Что-то Мамору все-таки сделает или с ним что-то случится. Откуда появилось это чувство? Не понятно. За ее спиной послышались шаги, она повернула голову и посмотрела через плечо, кто пришел к ней. Это был Рококо, которому она позвонила минут пятнадцать назад и позвала на встречу, чтобы поговорить о матче и дальнейших событиях. Молодой человек уселся с ней рядом, передав бутылку газировки, которую она попросила его купить. – Сколько с меня? – спросила Натсуми. – Ни сколько, – отрицательно покивал головой Урупа. – Это слишком маленькая сумма, чтобы ее возвращать. – Ладно, – неуверенно сказала она, открыв бутылку. Сначала они сохраняли молчание, наблюдая за тем, как слон-лайнер уходил за скалы. Затем Рококо посмотрел на нее, пытаясь не вербально спровоцировать диалог между ними. Эндо не сразу заговорила, потому что ей было трудно собрать мысли в кучу. – По крайней мере, я рада, что он жив, – начала она. – Но пока вытащить их мы не сможем. – Почему? – удивился Рококо. – Оборудование, которое находится на острове недостаточно мощное, чтобы отследить сигнал трансляции, – начала Натсуми. – Для этого сюда надо привести военное оборудование. А для этого надо подать заявку в ООН, они должны ее одобрить и только потом мы сможем привести необходимое оборудование и определить их местоположение. – Это будет очень долго, – возмутился Урупа, вскочив с места. – Ненавижу все эти организации. От них пользы никакой нет. Натсуми вспомнила новости о том, что в родной стране Рококо уже второй год идет гражданская война. И ООН до сих пор не предпринял ни одного полезного шага, чтобы как-то разрешить конфликт и прекратить несправедливое кровопролитие. Видимо, эта ситуация окончательно разрушила у Урупы иллюзии по поводу того, что в этом мире есть хоть какая-то справедливость. – Ты сейчас в Лондоне живешь, да? – спросила вдруг она. – Да, в клубе играю, – кивнул он, сев снова рядом с ней. – Остальные тоже в иностранных клубах. Никого на родине не осталось, если ты об этом. Мы даже фонд с ребятами создали, чтобы помочь обычным людям, у кого нет такой возможности сбежать от бандитов. – Ты большой молодец, – сказала Натсуми, похлопав его по плечу. – Но почему ты нам это не рассказал о нем? Мы бы тоже помогли, продвигали бы его в социальных сетях. Сейчас я познакомилась с ребятами из России, у них тоже большая аудитория. – Спасибо, – грустно улыбнулся он. – Но мы пока справляемся сами, но, наверное, помощь нам нужна все-таки. – Мы поможем, – улыбнулась она. – Только вызволим наших и поможем вашим. Рококо воодушевленно улыбнулся. От слов Натсуми ему стало спокойно на душе, и почему-то он был уверен, что и похищенных футболистов найдут, и его соотечественникам, попавшим не по своей воле трудной жизненной ситуации, помогут. И возможно в том мире все-таки существует справедливость. Также и Эндо стало спокойнее после разговора со старым другом, однако ощущение беспокойства окончательно не покидало ее. Шестое чувство активно било тревогу. Ее сейчас сильно волновало, чем сейчас был занят ее супруг.* * *
Вечеринка подходила к концу, и Александра и Эндо ушли к себе в комнату. И уже в коридоре Мамору не стал сдерживать свои порывы, так как рядом никого уже не было и можно было пуститься во все тяжкие. Он прижал ее к стенке, прильнув к ее губам. Фокина не смогла сдержать себя, ответив на поцелуй. Все началось еще в самом начале, когда Эндо обратил внимание на ее духи, хотя Александре казалось, что они такие же как были и вчера. Однако Мамору чувствовал какой-то странный шоколадный запах, который взывал к его основному инстинкту. На протяжении всей вечеринки он пытался то прикоснуться к ней, то обнять, то еще что-нибудь сделать. Александра сначала сопротивлялась, хотя ей нравилось, что ей оказывают знаки внимания, но делала она это исключительно из женской солидарности, переживала за ее чувства. Хотя это внимание возбуждало, в конце концов, такое не часто с ней бывало. Однако, мысль о том, что его дома ждет жена, не покидала ее, поэтому топить свой негатив она решила в выпивке. Сначала в вине, а потом, поскольку она тесно общалась с Климентой, в ход пошел виски с колой. И чем пьянее она становилась, тем меньше ее уже беспокоило то, что она падает в яму, из которой ей будет сложно выбраться. Мамору разорвал поцелуй, только ради того, чтобы начать покрывать поцелуями ее шею. Она аккуратно попыталась вырваться из его объятий, предложив пройти в комнату, чтобы их не застукали Климента и Рюго, которые еще не ушли к себе или кто-то из друзей, живших в соседних комнатах. Эндо согласился, но, взглянув в его глаза, Фокина не увидела там чего-то кроме страсти и похоти. Что же с ним случилось? Почему его так вдруг потянуло к ней, что он не может даже остановиться? Эндо завалился на кровать, утягивая с собой Александру, прижимая ее спиной к себе. Шея, уши попали под жаркие ласки молодого человека. Сначала он не решался тронуть девушку в других местах, но затем, осмелев, водрузил руку ей на грудь, слегка сжав ее. Фокина сдавленно простонала, все еще борясь с собой и своими желаниями. Чем дальше, тем меньше она могла сопротивляться, тем больше ей хотелось окунуться в омут с головой, чтобы только шептать его имя и стонать от удовольствия. Когда рука Мамору полезла под платье Александры, она прекратила последние попытки отказать ему. – Прошу, не останавливайся, – тихо прошептала она. Это был последний рубеж, который отделял правильный поступок от неправильного, добро от зла. Теперь пути обратно не было. Эндо навис над Фокиной, впиваясь в ее губы страстным поцелуем. Потом, скорее всего, они пожалеют об этом. Но это будет потом, а сейчас они полностью погружаются друг в друга.* * *
Сомеока умылся прохладной водой, чтобы немного прийти в себя. Это ему помогло совсем немного, а в голове тем временем пронеслась мысль, что с Климентой очень опасно пить. У нее самой будто в желудке была черная дыра, в которую проваривались еда и алкоголь, и держаться с ней на одном уровне было тяжело, если вообще возможно. Решив, что пора укладываться спать, Рюго вышел из комнаты, чтобы забрать Клименту, которая осталась в нежилых помещениях одна. Когда он вышел в холл, то заметил, что она сидела на ступеньках, потягивая виски из стакана. – Сколько можно пить? – вздохнул он, спускаясь к ней и сев рядом. – Ты не забыл про меня! – воскликнула Жукова. – Забудешь тебя, – ухмыльнулся он. – Потому что я такая незабываемая? – она довольно потрясла волосами. – Потому что чокнутая, – хохотнула Сомеока, отбирая у нее стакан с выпивкой. – Хватит тебе пить уже. – Эй! – недовольно протянула она. – Отдай. – Я о твоем здоровье забочусь, – Рюго сделал большой глоток, чтобы уберечь печень своей соседки ценой своего здоровья. – Какой заботливый, – хохотнула она, прижавшись к его руке и начав активно тискать его бицепсы. – Что-то мне подсказывает, что у меня на руках будут синяки от твоих шаловливых пальцев. – А ты не жадничай. Или хочешь, я тебе дам свою грудь потрогать? Сомеока поперхнулся воздухом от неожиданности, и, пользуясь случаем, Жукова увела из его рук стакан с выпивкой, опустошив его одним глотком. – Точно чокнутая, – восстановил дыхание Рюго. – Мое предложение все еще в силе, – Климента игриво задергала бровями. – Откуда ты знаешь, может мне нравится бегать за девушками, – вздохнул Рюго. – Я могу встать и побегать от тебя, – спокойно сказала она. – Не бойся, я на каблуках – далеко не убегу. Резким движением руки Климента кинула пустой стакан через плечо. Он разбился с характерным звуком. Сомеока слегка выпрямился, чтобы посмотреть на осколки стекла, разлетевшиеся по полу. – Это ты полосу препятствий сделала? – он взглядом указал на осколки за ее спиной. – Скажи, что не так со мной? – вдруг серьезно спросила она. – В смысле? – нахмурился Рюго. – Ты – хорош, я – чертовски хороша, почему ты даешь заднюю? – не унималась Жукова. – Я не даю заднюю. – Нет, даешь. Я тебе не нравлюсь? – Нравишься. – Тогда в чем дело? – Я не привык так сразу переводить отношения в горизонтальную плоскость. – Я слишком настырная? – в ее глазах появилось такое разочарование, что Рюго стало не по себе. – Я этого не говорил, – отрицательно покачал головой он. Климента понурила голову, разглядывая осколок на полу перед собой. Стакан разлетелся по всему полу холла, и его частички игриво поблескивали под светом люстры. Сомеока тяжело вздохнул, притянув к себе Жукову за талию. – Прости меня, – тихо сказала она. – Я часто перегибаю палку и... – Тебе не стоит извиняться, – он аккуратно придвинул ее к себе ближе. – Все в порядке. Я понимаю, разница культур... – Я даже по нашим меркам чокнутая. – По крайней мере, с тобой весело. Молодые люди довольно долго просидели вдвоем в обнимку. Им просто было хорошо и уютно друг с другом, и эта назойливая похотливость медленно сходила на нет. Почему-то им казалось, что у них еще будет время порезвиться, а пока стоит друг к другу привыкнуть. Затем их обоих начало клонить в сон. Интересно, сколько сейчас времени? Спортивный браслет говорил, что они уже как четыре часа должны были спать. Значит ли это, что сейчас четыре утра? Скорее всего, нет, но это было не важно, ведь здесь, в плену, был совсем другой распорядок дня. В конце концов, поняв, что бороться бессмысленно, молодые люди решили отправиться спать. Встав с лестницы, Жукова отряхнулась и почувствовала странные движения рук Сомеоки на ее теле. Через мгновение он взял ее на руки. – Какой же ты мачо, – глаза Жуковой заблестели от восхищения. Рюго ухмыльнулся, унося девушку в их комнату. Так последняя пара покинула место бурной вечеринки. Наконец-то в импровизированном отеле воцарилась тишина.