***
У них всё всегда чудесно, они полны сил и идей, шутят, смеются. Без них скучно в компании, они готовы помочь в беде. Их любят и ценят. Кажется, они — самые счастливые люди на свете. Но это только видимость. За маской весёлости скрываются печаль, боль, страх и тревога. Что же с ними не так? И как им помочь? В моей практике большинство тех, для кого диагноз «депрессия» стал потрясением, страдало как раз от «улыбчивой» депрессии. Некоторые даже о ней не слышали. Человек с таким расстройством кажется окружающим счастливым, постоянно смеётся и улыбается, но на самом деле испытывает глубокую печаль. «Улыбчивая» депрессия часто проходит незамеченной. Её стараются игнорировать, загонять симптомы как можно глубже. Больные либо не знают о своём расстройстве, либо предпочитают его не замечать из-за страха прослыть слабыми. Улыбка и сияющий «фасад» — просто защитные механизмы, чтобы скрыть настоящие чувства. Человек тоскует из-за разрыва с партнёром, трудностей на работе или отсутствия целей в жизни. А порой просто чувствует: что-то не так — но не знает, что именно. Такие люди не выпадают из социального контекста, стараются улыбаться, стыдятся признать свою душевную боль. Они активны в общении, стараются «держать лицо». А тем временем в глубине души испытывают колоссальные страдания. И лишь наедине с собой они переживают массу тяжёлых чувств: апатию, тоску, вину, безвыходность и бессмысленность. Это состояние тем опаснее, чем оно менее заметно для окружающих людей. Никому из близких и в ум прийти не может мысль о том, что вот он — человек рядом — глубоко несчастен. Оставаясь наедине с собой, такие люди чувствуют усталость и отчаяние, теряют смысл жизни. Иногда они сами не понимают, что происходит, списывают дискомфортные ощущения на внешние факторы и стресс, откладывая поход к врачу. Но чем дольше тянуть с лечением, тем выше риски суицида. Самоубийство — реальная опасность для таких людей. Обычно люди, страдающие от классической депрессии, тоже могут думать о самоубийстве, но у них не хватает сил, чтобы преобразовать мысли в реальность. Те же, кто страдает «улыбчивой» депрессией, достаточно энергичны, чтобы спланировать и осуществить суицид, поэтому такой вид депрессии может быть даже опаснее, чем классическая её разновидность. Но это ещё не всё. Знаете про синдром спасателя? Спасатели — это люди, которые стремятся постоянно кому-то помогать. Вы скажете, что в этом нет ничего плохого. И это так. Но любое поведение человека двояко — в нём можно увидеть и положительные стороны, и отрицательные. Кроме того, есть такое понятие, как степень выраженности. Мы будем описывать спасателя с достаточно высокой степенью выраженности. Итак, это человек, который стремится кого-то спасти. При том, зачастую, это желание может быть достаточно иррациональным — не имеет значения, насколько человек, которому, по мнению спасателя, требуется помощь, действительно в затруднительном положении. Достаточно сказать «помоги», и спасатель тут же бросается на выручку. В таких ситуациях спасатель зачастую не отдаёт себе отчёт в том, насколько плачевно его собственное состояние. Обычно о таких людях говорят, что они готовы отдать последнюю рубаху. Мир был бы действительно в удручающем состоянии, если бы не было спасателей. Но что чувствуют при этом сами спасатели, что их побуждает к такому поведению? Когда спасатель бросается на помощь, это, прежде всего, та потребность, которая присуща ему самому. Вся его сущность — это спасение. И после каждого спасения, он ищет, сознательно или бессознательно, следующую «жертву». Кризисные ситуации или бедствия — самая благодатная почва для реализации своего влечения. Удовлетворяя свою внутреннюю потребность, которая была сформирована ещё в детстве, спасатель бессознательно пытается спасти себя из какой-то ситуации, в которой он оказался, будучи ребёнком. Предпосылками могут быть также ситуации, когда детей заставляли отвечать за более младших или слабых. Но и в этой ситуации спасатель, будучи пресыщенным этими детскими «спасениями» и заботой о других, не повторяет паттерн поведения, а поступает так, как бы хотел, чтобы поступали с ним. Это является потребностью ощутить, что он ценность и он также достоин спасения. В этом вся боль и дефицитарность этой спасательной функции — она даёт лишь видимость ценности, когда спасение удаётся. В реальности же эта ценность тут же иссякает, и больному требуется новая «жертва». Эта ценность от спасения других не может «наполнить» спасателя и закрыть пустоту внутри него. Это происходит, так как ощущение значимости не настоящее, спасатель находит лишь что-то похожее на то ощущение ценности, которое так ему необходимо и которое он не получил в своём детстве. Вполне нормально и гуманно, когда люди помогают друг другу, оказывают поддержку и не оставляют в беде. Но есть определенная крайность — это синдром спасателя. Когда человек выстраивает свою жизнь таким образом, что он постоянно кому-то помогает, что-то делает ради других, другие от него зависят и без него не могут. Как правило, с годами эта позиция усугубляется, человек начинает буквально жить интересами кого-то другого. Чем опасен этот синдром? 1) Чем больше человек закрепляется в этой роли, тем сложнее ему выстраивать сбалансированные отношения с миром. Значит, неизбежны потери и разочарования. 2) Спасателя будут использовать и обесценивать, он не получит искомого удовлетворения. 3) Повышение значимости чужого мнения в жизни этого человека. Спасатель становится ещё более зависим от оценок других людей. 4) Такой человек всегда сфокусирован на чужой жизни, поэтому своя у него отсутсвует. Это не всё. Синдромом спасателя вроде обыкновеннее ничего нет… Но Антон естественно всё это имеет: и «улыбчивую» депрессию, о чём он совершенно не догадывается, и синдром спасателя (он давно привык всем помогать). Он часто даёт советы, хотя они давно искренне необходимы ему самому.***
Друзья у Антона есть: Дима и Сергей. Остальные попользовались им и выкинули (бывало и такое). Мальчишка всегда помогал друзьям, советы давал и смешил, никто в мире не знает, какой он настоящий. Селфхармом парень соответственно занимается, постоянно пьяные родители, крики, избиения — причины были. Вообще не жизнь, а ад. У Антона была девушка Ира Кузнецова, та лишь пользовалась его добротой, а в очередной день, украла все деньги и уехала к своему новому «возлюбленному».***
Антон проснулся от очередных оров отца по типу: «Какого хера ты спишь! Сука, вставай, пиздюк». Прозвищ у него было много, не сосчитать. — Не ори, — безэмоционально произнёс парень. Удар кулаком в лицо прилетел, как только Антон попытался встать с кровати. От резкой боли мальчик недовольно зашипел. — Ещё раз будешь со мной спорить, убью, сука, — ляпнул отец что-то неразборчивое и ушёл. Опять пьяный. Антон еле как встал. Из губы капала струйка крови, пачкая его кофту. — Блять, когда же это закончится? Побои, драки. Нахуй, будто клетка насилия какая-то. Не ну серьёзно, блять, — начал ругаться парень, одновременно ища салфетку на столе. Найдя салфетку, он вытер небольшую лужицу крови. Проблема не решилась, бордовая жидкость всё же продолжала стекать. Антон взял йод, что привычно валялся возле кровати, и, как будто не чувствуя боли, нахуячил себе на губу. Честно признаться, мальчишка привык, для него это обыденно. Парень подошёл к зеркалу: около подбородка был виден огромный синяк. Антон наплевал на это. Кому интересно вообще будет, что с ним произошло? А так, если что — с лестницы наебнулся. И снова взглянув на себя, он увидел покалеченное тощее лицо, в котором была видна пустота. Он натянул улыбку, теперь было видно: он самый счастливый человек, ведь никто не знает о его проблемах. Не позавтракав, он отправился в школу.***
Погода в Питере была дождливая — это хоть немного радовало парня. Обычно такое никого не радует, но Антон просто особый любитель пасмурной погоды. Не спеша, подросток шёл по грязному асфальту, не боясь, что его собьёт машина, шёл в наушниках. Любимой песней Антона была «Poison Tree» от исполнителя Grouper. Шастун мог слушать её часами, особенно, бредя́ по раннему Питеру. На автобусе ездить парень не любил, много людей и что ли… шума, в общем, не его тема. Только дойдя до школы, он убирал наушники. Мальчик тихо вздохнул и натянул улыбку, подходя к друзьям. — Здорова, ёжики, — с усмешкой сказал Антон, пряча грусть за улыбкой. — Привет, шпала. Ооо… Видно ты с сюрпризом. Чё за фиолетовый окрас? — спросил Сергей. — Наебнулся с лестницы, ноги спутались. В общем, долго рассказывать. — Елена Петровна уволилась, — с улыбкой сказал Дима. — Да ну? Эта шмара наконец уволилась. Всегда говорил, что ненавижу психологов. Психо-психологи… Они чё, как психи? — Наверное. Появился новый — Арсений Сергеевич Попов. — В смысле, блять? Новый? Когда успели? — Нет блин старый, конечно, новый. Он у нас лит-ру отчасти ведёт, ну не всегда будет, ну и психологию, естественно, — Дима ускорил шаг. — Ахуеть, вот это сюрпризик. Он наверно ещё противней, ну да ладно. Не впервые, пойдёмте, что ли, на улице похолодало. Они зашли в здание. Идя в свой класс, Антон не упустил момента, резко дёрнуть Диму за плечо, чтобы тот испугался (подъёбывать друзей смешно ведь). Позов же зная, что так будет, так же резко развернулся, выводя Шастуна из равновесия. Антон не выдержал, поскользнулся и упал прям на жопу. — Суука… — начал шипеть от боли Антон, в то время как все окружающие люди начали смеяться. Дима и Сергей слегка улыбнулись, но в их глазах было сожаление. Друзья хотели подать руку, но их опередили. — Ты в порядке, шутник? — кто-то дёрнул парня за руку, помогая встать. Антон резко открыл глаза и увидел перед собой совсем неизвестного человека. — Эм… да. А вы кто? — Ваш новый психолог, — окружающие люди не переставали смеяться. — Тише, прошу, — обратился он к толпе. — Не смешно смотреть на того, кто упал. — Всем смешно, на остальное насрать, — Антон начал подниматься, отряхивая брюки. — Не думаешь, что это как-то неправильно? — Возможно, но не ваше дело. Извините. — Согласен. Ладно, давайте, шуруйте в класс, — произнёс психолог и удалился. Антон же оглянулся на друзей, после чего они вместе пошли в класс.