***
В кабинете Казекаге свет всегда горел допоздна. Но не сегодня. Гаара, обычно засыпавший под самое утро прямо за рабочим столом, сейчас лежал на диване, прикрыв глаза. Чуть ранее Сакура осмотрела его раны и велела ложиться спать, чтобы поскорее восстановиться. Именно это парень и пытался сделать. Казалось бы, теперь, когда в голове нет постоянного угрожающего голоса Шукаку, он мог, наконец-то, выспаться. Однако, несмотря на общую слабость в теле и дикую усталость, уснуть совершенно не получалось. Мозг все ещё активно пытался осознать, что с ним произошло. Он был мертв. Буквально. До сих пор Гаара помнил, как он сидел в каком-то ослепляюще-ярком, одновременно бесконечном и тесном пространстве и чувствовал, как постепенно его собственная личность растворяется в этом самом пространстве. Помнил ощущение абсолютной беспомощности и потерянности. Все эти воспоминания сдавливали сейчас голову Казекаге как тиски. Ему казалось, что стоит только уснуть, и он снова окажется там, где-то на границе между жизнью и смертью. Гаара открыл глаза и встал с дивана, отбросив попытки провалиться в сон. Свет лампы на столе на секунду ослепил его. Казекаге окинул взглядом кабинет, ставший ему после вступления в должность заодно и квартирой. Такой родной вид: полукруглый стол с разложенными по стопкам бумагами, несколько стульев, диван в углу. Гааре никогда не нравилось захламлять лишней мебелью место, где он жил. Но сейчас эта привычная обстановка казалась несколько чужой, неуютной. Стены кабинета словно давили на него, напоминая то место, где он оказался, когда умер. Стало трудно дышать. Гаара бросил взгляд на открытое окно. Ему резко захотелось сейчас оказаться на свежем воздухе, где угодно, лишь бы не в замкнутом пространстве. Сначала Казекаге решил было выйти на балкон, но от этой идеи он быстро отказался. Хотелось побыть одному, а там его сразу заметили бы живущие здесь же Канкуро или Темари, которые поспешили бы завалить его вопросами. Несмотря на искреннюю любовь к брату и сестре, сейчас Гааре совершенно не хотелось говорить с ними. Поэтому, выбравшись из кабинета через окно, он запрыгнул на крышу и сел на краю в самой дальней ее части. Здесь его точно не будут искать. Ещё в детстве он часто забирался сюда, когда не хотел никого видеть. Свесив ноги, Гаара слегка откинулся назад и поднял голову к небу. Ночь сегодня была практически безоблачной, и тысячи звёзд ярко освещали крыши домов. Ему нравились такие ночи. В подобное время он чувствовал себя спокойнее, чем обычно. Взгляд Гаары переместился на дома, из окон которых сочился теплый свет. Как часто в детстве он смотрел на эти окна и думал, что каждый житель в каждом из этих домов ненавидит его. И он сам искренне терпеть не мог всех жителей родной деревни. Гаара тяжело вздохнул. Сегодня казалось, что все в Суне вышли встречать его и радовались его возвращению. Вот оно:мечта, к которой он шел, сбылась. Он — Казекаге, а люди, считавшие его монстром, наконец, признали его. Но почему тогда он не чувствует облегчения? Почему нет ощущения радости от исполнившейся мечты? Гаара и сам не до конца понимал, что именно он чувствовал в этот момент. Размышления Казекаге прервал знакомый голос: — Гаара! Почему ты здесь? Ты же должен был отдыхать, а прыгаешь по крышам,— в голосе Наруто звучали нотки беспокойства. Гаара вздохнул. Он действительно хотел побыть один, наедине со своими мыслями, но, пожалуй, в данный момент, Наруто был единственным человеком, против присутствия которого он не возражал. Он повернулся к другу. — Не могу уснуть. Решил немного побыть на улице. — Ааааа, — протянул Наруто, — не поверишь, та же проблема. Можно я тут рядом приземлюсь, посижу немного? — добавил парень, широко улыбнувшись. — Присаживайся. Наруто сел слева от него, также свесив ноги. Взгляд Гаары задержался на друге. Наруто сильно вырос, черты лица стали более взрослыми, как и у него самого. Да и взгляд стал более серьезным, чем раньше. А привычные синие элементы на куртке сменили черные оттенки, неизменным был только оранжевый; наверное, это был его любимый цвет. Но, несмотря на все изменения, он явно был тем же самым Наруто, которым Гаара всегда восхищался. Сам Наруто не замечал пристального взгляда Казекаге. Он рассматривал вид ночной Суны. — А симпатично у вас тут, — слегка задумчиво произнес он, — впрочем, у нас в Конохе все же лучше. Гаара, поглощённый мыслями об изменениях в Наруто, не сразу ответил: — Да, красиво... — немного помолчав, добавил, — раньше я особо не замечал этого, но ты прав. И правда вид прекрасный. Узумаки повернулся к Гааре. Взгляды друзей встретились. — Ох, ну и напугал же ты нас. Мы тут все перенервничали, пол-Конохи на уши подняли. Я как узнал, что они тебя похитили — сразу подорвался, — поток слов Наруто не прекращался, — а уж когда увидел, что они с тобой сделали...нашли эти Акацуки с кем связаться! — Спасибо, — несколько неловко пробормотал Гаара, — словами не описать, как сильно я тебе обязан. Если бы не ты... — Давай не будем о том, что могло бы быть, — перебил Узумаки, — мы успели и спасли тебя. Это главное. Наруто изучал взглядом Гаару. — Ты как себя чувствуешь? — его голос внезапно стал серьезным, — не каждый день тебя с того света вытаскивают. Казекаге постарался придать своим словам больше уверенности. — Все в порядке. Голова кружится немного, но, думаю завтра уже буду в норме. Наруто скептически приподнял бровь. — Мне кажется, или ты что-то недоговариваешь? — прищурился он, — уверен, что тебя ничего не беспокоит? — Все нор...— начал было фразу Гаара, но оборвал на полуслове. Наруто достаточно проницателен. Все равно не поверит. Да и обманывать друга не хотелось, — есть кое-что, что не дает покоя. Но, — он отвернулся и поднял глаза к небу, — давай не будем об этом сейчас. Наруто проследил за взглядом друга и тоже поднял голову и замер, глядя на звёзды. Какое-то время они просто молча сидели; Гаара краем глаза смотрел на Узумаки. Ночной ветер развевал его торчащие во все стороны пшеничные волосы, а в глазах будто отражалось ночное небо. Казекаге сам не заметил, как засмотрелся на него. «Хорошо, что он сейчас тут», — пронеслось в голове у Гаары. Присутствие Наруто почему-то придавало ему уверенности в том, что он выбрал в жизни верный путь. Путь, на который лучший друг вдохновил его. Вот только...Хватит ли у него сил до конца следовать этому пути? Тревоги, мучавшие его, вспыхнули с новой силой. Все это время он думал, что отринул прошлое и стал после знакомства с Узумаки совершенно новым человеком. Однако в момент смерти он осознал, что это не так:вся тяжесть детства в статусе «живого оружия деревни», а заодно и «самой опасной угрозы» до сих пор непосильным грузом лежала на его плечах. От того он и не мог во всей полноте радоваться признанию со стороны жителей. Гаара опустил голову, уставившись вниз. Это не укрылось от внимания Наруто. — И все же, — осторожно поинтересовался он, — что же тебя так сильно беспокоит? На несколько секунд Казекаге прикрыл глаза, а затем его взгляд устремился куда-то далеко. — Понимаешь, — Гаара замялся, пытаясь подобрать нужные слова, — меня до сих пор не отпускает осознание себя в момент смерти. Когда я умер, вся моя личность, вся моя жизнь как будто отделилась от моего тела. Все стало таким далеким, как будто случившееся происходило и не со мной вовсе. А затем воспоминания начали ускользать. Я словно видел себя со стороны, но даже не знал, я ли это. Наруто не до конца понимал, но перебивать не решился. — И в один момент моего несуществования, я услышал знакомый голос, — Гаара опустил голову, и его блуждающий взгляд остановился на широко открытых голубых глазах Наруто, — твой голос. А вместе с ним в мгновение вернулось все то, что наполняло меня как человека. Не только светлые моменты, но и вся боль и тяжесть проблем, которые давят на меня сейчас. — Только не говори мне, что тебе проще было оставаться мертвым, хах, — Наруто попытался разбавить диалог неловкой шуткой, но при этом он явно немного помрачнел. Парень облокотился на обе руки и отклонился назад, не сводя глаз с рассказчика. — Прости, это не совсем то, что я имел в виду, — смущенно пояснил Гаара. — А что же? — взгляд друга вновь оживился. — Я думал, что, став Казекаге, я достиг своей цели, думал, что окончательно изменился и отпустил все плохое, что было в моем прошлом, — парень слегка вздохнул, — но, пережив смерть, понял, что воспоминания еще слишком влияют на меня. Там, по ту сторону, в один момент я снова ощутил себя одиноким, никому не нужным ребенком, которого ненавидели даже собственные родители. И с тех пор, как я очнулся, это чувство не покидает меня. А может, на самом деле оно было со мной всегда? — поставив локти на колени и придерживая голову, Гаара смотрел куда-то в сторону. Еще недавно он и не думал, что кому-либо вообще расскажет об этом. Но, почему-то ему казалось, что Наруто сможет понять его. Обоим было сложно в полной мере осознать все вышесказанное. На несколько минут повисло молчание. Лишь шум суровых пустынных ветров доносился издали. — Слууушай, — задумчивым голосом прервал тишину Наруто, — а ты ведь никогда не рассказывал мне, каким именно было твое детство. Так может поделишься? Того и гляди легче станет. — Хорошо, тебе я могу рассказать, — он немного помедлил с ответом, в то время как его немного тревожный взгляд блуждал по ночным улицам Суны. В момент ветер усилился, стало заметно холоднее. Почти в каждом доме погасли огни. Деревня мирно спала. Сейчас Гаара подумал, что никто из жителей никогда и близко не догадывался о всей той боли, через которую ежедневно проходил их Казекаге. Они совершенно не знали его. Даже родные брат с сестрой до конца не представляли, что творилось в его душе. А человек, с которым они были знакомы не так давно, с которым они редко виделись, искренне интересовался его жизнью и чувствами. И Гаара ощущал, что ему он может доверить все то, что накопилось в сердце. Повернувшись к другу и серьезно посмотрев ему прямо в глаза, он начал свой рассказ: — Все началось из-за Шукаку — Однохвостого. Сколько помню себя, он всегда был со мной. Он мог в любой момент начать проявлять свою силу, и тогда я мог случайно ранить других детей, даже брата с сестрой. Пара таких случаев — и уже никто не хотел даже подойти ко мне. А если кто-то и пытался подружиться, родители этих детей тут же уводили их подальше от монстра,— на этом слове Гаара на секунду запнулся, — брат с сестрой какое-то время продолжали играть со мной, пока я не ранил Канкуро. Сильно. С тех пор брат в открытую начал меня ненавидеть. А Темари — ну, думаю, она все ещё любила меня по-своему, как брата, но очень сильно боялась. Я чувствовал этот страх каждый раз, когда она приближалась ко мне. И чувствовать это было даже больнее, чем неприязнь Канкуро, — Гаара прервался и дал возможность воспринять рассказанное. — Да уж, —тихо пробормотал Наруто, — меня, конечно, тоже за человека не считали. И точно так же никто не хотел даже лишний раз смотреть на меня. Разве что дети, однако родители дергали их за руки, шептали что-то и уводили подальше. Все предпочитали просто игнорировать мое существование. Но я даже не могу представить, что случилось бы, если бы Девятихвостый начал атаковать людей...Наверное, ненависть ко мне была бы в десять раз сильнее. — Пожалуй...— помолчав, Гаара продолжил, — но не смотря на это, сначала было не так плохо. У меня был человек, который принимал меня, заботился обо мне и любил. По крайней мере, так я думал тогда. — И кто же это был? —Брат моей матери — мой дядя. Его звали Яшамару. — А твоя мать…? — Умерла при родах, — он слегка прищурился. — Ох, — только и смог выдавить из себя Наруто. Тем временем Гаара продолжил свой монолог: — Яшамару всегда был рядом со мной, мне казалось, что он единственный, кто не видит во мне монстра. А ещё, он часто говорил мне о матери: что она любила меня, и что ее любовь до сих пор меня защищает, — взгляд Гаары погрустнел, в его груди сильно защемило, и он поспешил отвернуться от Наруто, чтобы тот не заметил эмоций, которые окрасили лицо. — Судя по всему, этот Яшамару был отличным человеком, почти как Ирука-сенсей, —раздумчиво ответил Наруто, а затем, смутившись, добавил, — с ним...что-то случилось, да? Его больше нет? Гаара не отвечал. Воспоминание о той ночи слишком явно встало перед глазами. Как и тогда, грудь пронзила острая, колющая боль. Несколько раз парень глубоко вздохнул, вбирая немного пыльного ветра в легкие, чтобы успокоить слишком быстро колотящееся сердце. После он медленно повернулся обратно к другу и продолжил рассказ. — Однажды я возвращался домой и на меня напал человек в маске Анбу. Хотел убить. Моя защита автоматически сработала, и этот человек был смертельно ранен. Я подошёл ближе, снял с него маску и увидел, — Гаара нервно сглотнул, — Яшамару. Наруто молчал, но по его лицу было видно, в насколько глубоком шоке тот находится. Гаара заметил, что Наруто искренне вовлечен и явно сопереживает, от того стало немного легче продолжать. Он даже позволил себе легкие эмоциональные нотки в голосе. —Дядя сказал мне, что это мой отец послал его напасть на меня, чтобы проверить, смогу ли я контролировать силу Однохвостого. Проверку я не прошел, — Казекаге прикрыл глаза от наплыва смешанных чувств. — Вот сволочь! — неожиданно воскликнул Наруто и с силой ударил кулаком по крыше, от чего Гаара удивленно посмотрел на друга, взгляд которого горел неподдельным гневом, — Я понимаю, он — твой отец и все такое, но других слов он просто не заслуживает. Ещё и твой дядя умер из-за его приказа...— Наруто явно был вне себя. — Не совсем, —опустив голову, прошептал Гаара. Узумаки вопросительно посмотрел на него. — Перед тем, как умереть, Яшамару кое-в чем признался мне, — руки Казекаге непроизвольно сжались в кулаки, — оказывается, все то время, когда он был добр со мной, на самом деле, втайне меня ненавидел. Ненавидел за смерть своей сестры — моей матери. А она — тоже ненавидела меня. И умирала, проклиная меня и всю деревню. Все, совершенно все его слова о любви были ложью. Не было в моей жизни никогда этого чувства, — на последней фразе он даже немного повысил свой обычно спокойный голос. Гаара снова отвернулся, продолжая прокручивать в голове снова и снова самое худшее воспоминание в его жизни — момент, когда он окончательно провалился во тьму. Наруто тоже молчал. Шок от истории был слишком сильным. Им обоим нужно было немного времени, чтобы понять, как сейчас реагировать и какими словами продолжать разговор. Гаара нахмурился. Он почувствовал раздражение. Когда уже прошлое отпустит его, и он просто сможет жить дальше...? Уже не думая о присутствии Наруто, не волнуясь о том, говорит ли он лишнего, Гаара медленно продолжил: — После этого во мне что-то сломалось. Я почувствовал ненависть ко всем. И тогда Шукаку вышел на свободу и разрушил полдеревни. Я убивал...очень-очень многих людей. Не контролировал себя, да, но, в тот момент, кровь нужна была не только Однохвостому. Я тоже хотел смерти всем этим людям, я искренне считал, что они заслужили, — голос Гаары стал жёстким, в какой-то момент он словно снова ощутил ту эйфорию, что испытывал в детстве, когда убивал.Но эта вспышка кончилась так же быстро, как и проявилась, кулаки разжались, а черты его лица смягчились. Сказав все это, парень почувствовал, что ему тяжело поднять взгляд на друга. Он верил, что тот его поймет и в то же время, боялся увидеть его реакцию на такое откровение. Наконец, спустя несколько минут, Казекаге нашел в себе силы повернуться к Наруто. После такого признания, он ожидал увидеть в его глазах все, что угодно: страх, презрение, осуждение, но к его удивлению, этого всего не было. В глазах друга было лишь...сочувствие. Совершенно искреннее. — Я помню, как с того дня на меня смотрели все жители Суны. Кто-то затравленно, кто-то с неприкрытой ненавистью. В тот день я остался совершенно один, наедине со своей болью. Знаешь,сейчас немного странно видеть в этих же самых глазах восхищение и уважение. Ведь если даже я не могу забыть и отпустить прошлое — как могут они? Не значит ли это, что меня никогда не признают по-настоящему? Гаара с некоторой горечью смотрел в голубые немигающие глаза Наруто. Он не ждал ответа на свой вопрос. Парень задал его скорее в бескрайнюю пустоту этой ночи. На весь этот разговор Гаара решился в надежде на понимание со стороны единственного человека, которому он мог доверить все свои сомнения и тревоги. И сейчас он чувствовал, что Узумаки понял его, как никто другой. — Знаешь, —блондин прервал уже становящееся неловким молчание, — хочешь, я скажу тебе то, что никому никогда не говорил? Гаара кивнул. Наруто закрыл глаза, словно собирался признаться в чем-то, что действительно скрывал ото всех. — Иногда, когда я остаюсь один, я вспоминаю свое детство. Все это одиночество, презрение окружающих. И тогда во мне просыпается, — Наруто замялся, подбирая наиболее точные слова, — что-то вроде внутреннего голоса. Он напоминает мне все, что говорили обо мне жители. И в те моменты мне хочется, чтобы они ответили за такое отношение ко мне. Мне кажется, что все те, кто признал меня, как-то подозрительно быстро изменили свое мнение. Так что, можно сказать, что я чувствую то же, что и ты. В этот момент Казекаге почти физически ощутил, как тяжёлый и тугой узел мыслей внутри постепенно ослабевает. Не он один испытывает все эти чувства. Раз уж даже Наруто не чужды подобные мысли, то для него, наверное, это тем более... естественно? — В такие моменты, я вспоминаю о людях, в чьем признании я не могу сомневаться. Ируку-сенсея, Какаши-сенсея, Цунаде, моих друзей: Сакуру, Саске, Шикамару, Конохомару. Раз я смог добиться их признания, то и с другими людьми, рано или поздно обязательно получится! — Наруто говорил с максимальным энтузиазмом, даже встал на ноги от переполняющих его эмоций, — Когда я узнал, что ты стал Казекаге — я был счастлив. Ты — теперь пример для меня, Гаара. А уж после того, что я узнал сегодня — тем более. Пройти весь этот ад и стать таким уважаемым в деревне человеком — это дорогого стоит. Да даже в Конохе все подорвались сразу спасать тебя! Не только я, а все, кто участвовал в этой миссии… Гаара удивленно слушал это все, не сводя глаз с Узумаки. Возможно ли? Человек, который всегда был ориентиром для него, сейчас стоит и называет его, Гаару, примером для себя, говорит, что он заслуживает уважения.Слова друга наполнили сердце Казекаге уверенностью. — Скажи, неужели нет людей, в чьем признании ты бы не сомневался? — поинтересовался Наруто. — Есть, — не колеблясь ответил Гаара, — ты. В твоей искренности я не сомневаюсь. А ещё Темари и Канкуро. Думаю, с ними мы наконец-то стали настоящей семьей. — Ну вот, — просиял Узумаки, — пока рядом с тобой есть такие люди, ты сможешь все! На мою вот поддержку ты всегда сможешь рассчитывать. Нас, джинчуурики, так просто не сломить! Мы с тобой ещё всем докажем, чего стоим! Ты вот уже доказал. А я — ни за что не уступлю тебе. Совсем скоро, я стану Хокаге. — Я не сомневаюсь в этом, — губ Гаары коснулась еле заметная улыбка, — тем более, без тебя —я бы ничего не смог добиться. Если бы тогда,на экзамене чунина ты не показал бы мне новую цель в жизни, не думаю, что смог бы измениться. — Что за глупости! — возмутился Наруто, — ты всего достиг сам. Даже если я повлиял на это косвенно, это ты ежедневно доказывал всем этим людям, что ты на их стороне, что ты нужен им. Это ты стал Казекаге, несмотря на все, через что прошел, несмотря на своего отца, дядю, несмотря на всех тех, кто не хотел тебя видеть на этом посту, тех, кто посылал к тебе убийц, как тогда, на нашей совместной миссии. Пока я путешествовал с отшельником-извращенцем, ты в одиночку справлялся со всем этим, — глаза Наруто горели уважением и восхищением, — когда сегодня я увидел, как вся деревня встречает тебя, даже немного позавидовал, ведь мне до такого ещё далеко. Но я обязательно справлюсь! А твои сомнения — это естественно, ты не сможешь просто разом взять и выкинуть все то, что с тобой случилось. Но не позволяй этим воспоминаниям отравлять тебе жизнь. И тогда, однажды ты окончательно справишься со всеми призраками прошлого. Помни, что есть люди, которые никогда не откажут тебе в помощи. И то, что произошло сегодня — доказало это! Пылкая речь Узумаки отчётливо впечатывалась в сознание Гаары. Он смотрел на друга снизу вверх, заворожённый той силой, которая сейчас исходила от его фраз и жестов. Казекаге чувствовал, что его друг прав. Все тревоги и сомнения, терзавшие его после воскрешения, сейчас, если не пропали окончательно, то, как минимум, наконец, утихли. «Поразительно», — мелькнуло в голове у Гаары, —«какое сильное влияние на людей имеет Наруто. Это прямо дар». — Спасибо, Наруто, — прикрыв глаза, совсем тихо произнес он, — Мне важно было услышать все это именно от тебя. Я думаю, что ты...прав. Когда ты говоришь так — я чувствую в себе гораздо больше уверенности. — Не будешь больше впадать в отчаяние? — нахмурившись, уточнил Узумаки. — Как Казекаге я все равно не имею права долго быть в таком состоянии, — увидев в глазах Наруто, что тот недоволен таким ответом, Гаара добавил, — не буду. Теперь не буду. — Ну, вот и славно, — успокоившись, блондин снова сел рядом, — и вообще, мы уже тысячу лет не виделись, рассказывай, что там у тебя происходило? Мне крайне интересно, каково это вообще — быть Каге. — Тогда, может продолжим беседу в моем кабинете, —немного смутившись, предложил парень, —К тому же ночью в пустыне сильно холодает. — Уф, это точно, — подтвердил Узумаки, поеживаясь,— кошмар, а не климат. Бросив последний взгляд на ночной город, Гаара встал и направился в сторону окна, ведущего в его кабинет. После этого разговора он ощутил спокойствие, и уже не нуждался в уединении на крыше. Сейчас ему наоборот хотелось уюта в таких родных стенах своих апартаментов. Зайдя в кабинет, Казекаге вежливо предложил Наруто присесть на диван, но тот, с ухмылкой взглянув на него, попросил: — А можно в твое рабочее кресло сесть? Ну пожааалуйста! Должен же я привыкать к тому, как быть Каге! Гаара про себя улыбнулся этой наивности друга. И как этому человеку удается сочетать силу и серьезность с детской непосредственностью? Стоило Казекаге одобрительно кивнуть, Узумаки тут же плюхнулся на его кресло и начал с интересом разглядывать папки бумаг, аккуратно сложенные на столе, книжные полки по бокам. Гаара был уверен, что друг уже представляет себя на месте Каге. И, он не мог про себя не отметить, что ему шла эта роль. Из Наруто вышел бы прекрасный Хокаге. Сам Гаара взял стул и сел по другую сторону стола, напротив Узумаки. — Ну, а теперь, — важно развалившись в кресле произнес Наруто, — рассказывай, как вообще живётся в таком статусе. Сначала Гааре было сложно придумать, что бы такого рассказать, чтобы это было не скучно слушать другу, при этом, не выдав слишком много военных секретов деревни. Пришлось вспомнить про своих первых учеников, про их сдачу экзамена чунина, про все опасности, с которыми они тогда столкнулись. На удивление, общаться с Наруто было очень легко, как будто они и не расставались на эти три года. Неловкость, которую Казекаге почти всегда испытывал в повседневном общении, рядом с Наруто прошла очень быстро. Вскоре уже сам Узумаки рассказывал о своих похождениях с Джирайей. Признаться, тут интересных историй было гораздо больше. С другом и его учителем постоянно происходили забавные или захватывающие ситуации. Стрелка часов на стене кабинета перевалила уже за три часа ночи, а тем для разговоров у друзей, казалось, хватит ещё надолго. Тем не менее, Гаара чувствовал, что его начинает клонить в сон. Да и Наруто уже прилёг на стол, вытянув вперёд правую руку и положив на нее голову. — А вот ещё, однажды, когда мы с отшельником-извращенцем пошли на горячие источники…— Узумаки протяжно зевнул, а затем, пробормотав что-то совсем невнятное, закрыл глаза. Через несколько минут Гаара услышал его тихое размеренное посапывание. Подперев щеку ладонью, Гаара смотрел на спящего друга. Взгляд его скользнул по растрепанным волосам Узумаки, по его непривычно спокойным и расслабленным чертам лица, по вытянутой на столе руке. В груди внезапно разлилось непривычное тепло, чувство, которого он то ли не знал, то ли успел забыть. Оно было приятным, хотелось задержать это чувство в груди как можно дольше. В голове зазвучал голос Яшамару: «Для душевных ран не существует лекарств…и боль может не уйти никогда. Единственное, что может облегчить боль — это любовь». «И почему я вспомнил это именно сейчас?» —мелькнуло в мыслях у Казекаге.Парень снова пристально посмотрел на вытянутую руку Наруто. С детства Гаара не любил прикосновения. До сих пор, когда Темари или Канкуро пытались его приобнять — он неловко отстранялся. Он понимал, что песчаная защита не сработает, если ему ничего не угрожает, но все же, подсознательный страх остался. Однако сейчас ему впервые захотелось самому коснуться другого человека. В голове всплыли мысли о том, как он берет Наруто за руку, слегка поглаживая его ладонь. Интересно, какая она на ощупь? Наверное, очень теплая и мягкая. Гаара одернул себя. «Какие странные мысли лезут в голову», — пронеслось у него в голове. Но любопытство начало брать верх над Казекаге. Осторожно его рука скользнула по столу. Парень нервно сглотнул. Да что же это с ним? Ничего особенного, просто одно прикосновение. Надо же когда-то в конце концов побороть этот страх. Осмелев, он уже был готов коснуться пальцами руки Наруто. Прикрыв от смущения глаза, он протянул свою ладонь, и, в сантиметре от руки друга, резко отдернулся. В момент, когда их пальцы почти соприкоснулись, по телу как будто прошел электрический разряд. Гаара досадливо нахмурился. В данной ситуации он не мог переступить через себя, хоть и очень хотелось. Сейчас, когда Наруто мирно спал, прикасаться к нему казалось Казекаге чем-то неправильным, хоть он и не мог объяснить для себя почему. Часы показывали полчетвертого ночи. Гаара почувствовал, что сейчас, как и Наруто, заснёт. По-хорошему надо было бы прилечь на диван, где намного удобнее. Но ему очень хотелось оставаться поближе к другу. Как и Узумаки, он лег на стол, подложив под голову руку. Вторая же рука оставалась в паре сантиметров от ладони Наруто. Хоть Гаара не мог пересилить себя и коснуться ее, ему хотелось, чтобы их ладони оставались так же близко. Парень отчаянно стремился как можно дольше сохранить в груди это невероятно теплое чувство, возникшее в нем рядом с другом. Сквозь полузакрытые веки, он затуманенным взглядом смотрел на слегка улыбающееся во сне лицо Наруто. Эта картина вызвала и у него самого непроизвольную, едва заметную улыбку. Перед тем, как провалиться в глубокий сон, Гаара одними губами прошептал: — Спасибо...***
Вот и наступил момент прощания делегации из Конохи с Казекаге. Гаара, Канкуро и Темари вышли к воротам Суны, чтобы проводить жителей союзной деревни. Было раннее утро, поэтому солнце только понималось над горизонтом, придавая стенам розоватый оттенок. Невыспавшийся Наруто с удовольствием бы остался в деревне песка ещё хотя бы на полдня, но Какаши-сенсей был непреклонен. Они и так уже достаточно злоупотребили гостеприимством Казекаге. Узумаки окинул взглядом друга. В отличие от него, Гаара привык спать всего по несколько часов, поэтому выглядел сейчас относительно бодро. Да и вчерашний разговор на него явно хорошо повлиял. Сейчас в глазах Казекаге не было и тени вчерашней подавленности, а черты лица приобрели абсолютную расслабленность. В душе вдруг проснулась лёгкая грусть. Уходить не хотелось. Наруто вспомнил вчерашнюю ночную болтовню в кабинете. Он ведь ещё столько хотел обсудить с Гаарой. Теперь парень четко осознал, что будет скучать. В отличие от остальных своих друзей, с которыми он может практически в любой момент увидеться, Казекаге — занятой человек, к тому же из другой деревни. Потерявшись в своих мыслях, он и не заметил молчание и взгляды остальных присутствующих, направленные на него. Очнулся Наруто от довольно болезненного тычка Сакуры в бок, и понял, что все остальные уже произнесли формальные слова прощания. Теперь все ждали подобного и от него. Будучи застанутым врасплох, Узумаки сбивчиво произнес: — Нууу, в этой части прощания обычно пожимают руки и все такое, — наткнувшись на взгляд Казекаге, он осекся и опустил глаза, — ну, не то, что бы я умею это делать, но... Именно в этот момент, по какой-то неведомой ему причине, мысль о том, чтобы пожать руку Гааре, ещё и при всех, очень смутила Наруто. И тут Казекаге повел себя совершенно неожиданно. Он сделал шаг вперёд и первый протянул руку Наруто, слегка одобрительно улыбаясь. Узумаки почувствовал, что его щеки заливаются краской. «Да что это со мной в самом деле?»— удивился он такой странной реакции про себя. Отбросив все мысли, парень уверенно пожал в ответ руку Гаары. Ладонь друга была меньше его собственной, очень теплой, а кожа была немного грубоватой. Узумаки задержал взгляд на ясных бирюзовых глазах. Они выглядели непривычно...счастливыми. Лицо Казекаге озаряла еле заметная, но искренняя улыбка. Настроение Гаары передалось и Наруто. Немного крепче сжав ладонь друга, Узумаки широко улыбнулся в ответ. Ему показалось, что это их рукопожатие много значит для Гаары. Хотя почему только для него? После этого, казалось бы, незначительного жеста, Узумаки вдруг явно ощутил, что после произошедшего, дружба, связывающая его и Гаару стала настолько крепкой, что сохранится на всю жизнь, несмотря на расстояние. В душе стало совершенно легко. Поняв, что он держит руку Казекаге уже дольше положенного, Узумаки немного смущённо отстранился, кивнул другу, прежде чем вся делегация развернулась и направилась в сторону родной Конохи. Солнце поднялось выше, и в пустыне стало совсем жарко. Поднявшись на очередную дюну, Наруто не удержался и оглянулся на почти скрывшуюся из вида Суну. Они были так далеко, что парень не мог увидеть, стоит ли там еще Казекаге, провожая взглядом уходящих жителей Конохи, или уже ушел заниматься более важными делами. Но он все равно мысленно произнес: — Еще увидимся, Гаара.