Бабочки в животе и тараканы в голове

После той ночи мысли Дэвида только чаще стали возвращаться к виновнику всей бури в его мыслях, и ещё чаще — к вопросу, что, чёрт возьми, с этим делать. Он собирался порвать с тем, что зарождалось в пределах этого судна. Хотя, теперь, честно говоря, и всё без того хилое желание отпало. Сегодня, пират внезапно явился в его каюту. Дэвид никак не привыкнет, что пора перестать удивляться этому, особенно после той ночи. — Как продвигается маршрут? — Спросил Дэвид, рутинно осознавая, что поднимать разговор первым придётся ему. — Жутко, — ворчливо буркнул Смоллетт, лёжа на койке, вертя в руке ловко украденные из докторского камзола часы. — Матросы, нанятые Джоном, ещё ужеснее, чем я думал поначалу. Совершенно не желают слушаться, плётка скоро порвётся. Кто такой Дэйви? — О, — неожиданно стушевался доктор, оторвавшись от своей трубки, — это я. Тоесть, так любили звать меня старые друзья. Часы — подарок от них. На этих словах пират прыснул смехом. — Что? Хочешь сказать, друзья тебе не коверкали имя? — Наигранно возмутился Дэвид. Ухмылка стёрлась с уст Смоллетта. Он сел, задумчиво сосредоточились на гравировке на часах. — Алекс, — коротко произнёс он. — Хм, интересно, могу ли я сказать, что имею право тебя так называть? — Возможно. — Так же резко на его лице появилась ухмылка, и он протянул лекарю руку, поймав чужю ладонь, так же, как и изумлённый взгляд. — Алекс, — смаковал этот звук Ливси. Со стороны могло показаться, что он просто попробовал что-то новое и неожиданно вкусное. Вдруг Александр потянул его за собой на кровать, оказавшись снизу. Пират испустил короткий смешок, на что доктор только вздохнул и закатил глаза. Встать ему не позволили крепко обвившие его шею руки. Потому, он просто расслабился, опустив голову на подушку рядом со Смоллеттом, лёжа на его груди, мало задумываясь о том, что может быть тяжёл для него. Через некоторое время, он почувствовал, как ему в пах упирается что-то твёрдое. В недоумении, Дэвид хотел встать, но Александр обвил ногами его бёдра, прижав к себе. Через несколько секунд удивления доктора, он задвигал тазом и поясницей, создавая трение между ними. Ливси привстал на локтях, капитан позволил ему это сделать, ослабив хватку рук, и лукаво улыбаясь. — Алекс, что ты делаешь? — Раскрасневшись от смущения вымолвил доктор. Пират в ответ только крепче прижался к нему, теперь уже весь раскачиваясь вперёд-назад, а скрещенные сзади голени то и дело расцеплялись, скользя из-за сапог, к слову, ещё утром вычищенных до блеска. Дэвид искренне хотел прекратить это. За всё время, даже с упоением целуя его уста, доктор ни разу не думал о том чтобы проспать с капитаном. Он не испытывал к нему влечения подобного рода. К тому же, Дэвид никогда не был с мужчиной, да что там, даже с женщинами у него был довольно небогатый опыт. Ливси совсем не думал об этом, он не хотел причинять боль своему возлюбленному, зная насколько для него это больная тема. Но вот он, сам об этом просит. Лекарь уже подумал: не пьян ли капитан? Но от обычно попахивающего выпивкой разбойника не несло от слова совсем. В воздухе витал лишь ясный запах возбуждения, кажется, уже не только капитанский. От того, как бесстыдно Александр тёрся о него, развратно прикусив нижнюю губу; от его наглой улыбки, взгляда наполненного похотью и желанием, низ живота разгорелся пожаром. Его естество ответно прижалось к Александру, чьё уже изнывало от желания, оставив мокрое пятно на кюлотах. Почувствовав это, Алекс победоносно осклабился, и прикрыв глаза, застонал. Снова открыв их, пронзительно посмотрел Дэвиду в глаза, призывая согласиться. Всё это время, он не прекращал дразнить Ливси, бессовестно тереться о его член, выбивая из мужчины последние остатки здравого мышления. Доктор шумно выдохнул, мол, пошло всё к чёрту, и наклонится к лицу Александра, завлекая того в поцелуй. Лобзания не были такими лёгкими и нежными как всегда, они были жадными и страстными. Смоллетт тут же принялся хозяйничать во рту доктора. В конце концов, он сосредоточился на языке врача, сосал его и оттягивал, в просьбе облегчить себе задачу. Дэвид, немного пугаясь такой напористости и извращённости, всё же высунул язык, позволяя пирату делать всё что вздумается. Когда воздух кончился, они, наконец, оторвались от губ друг друга, яростно дыша. Не дав себе долго отдыхать, Дэвид голодно припал устами к загорелой шее Александра. Нежно целовал, двигаясь дальше оттянув ворот рубашки, но быстро понял, что ему недостаточно. Он приподнялся и принялся торопливо расстёгивать жилет капитана, позорно проигрывая пуговицам. Александр пытался помочь ему, но когда дошла очередь снимать промокшую от пота рубашку, не дотерпел. Притянул лекаря к себе и вновь впился в его губы, теперь грубее, оттягивая нижнюю губу, прикусив её до крови, заставив врача вздрогнуть и отстраниться. Дэвид, пожурив его за такую грубость, всё же снял с него рубашку. Глазам открылось настоящее сокровище, по его мнению, прекраснее любых богатств Флинта. Крепкий торс, хоть и не такой широкий из-за недоедания, могучая грудь. Тело капитана было усеяно мелкими и крупными шрамами, где-то всё ещё стояли синяки. Дэвид трепетно дотронулся пальцами до длинного шрама, рассекающего всю грудь, оставленного вражеской саблей, и поцеловал его. Затем, расцеловал все по очереди, оставляя красные кровяные мазки раненой губой, заставляя нетерпеливого пирата извиваться от желания. Но стоны Александра, как и собственное возбуждение заставили его поторопиться. Он стянул с разбойника сапоги и кюлоты, впоследствии избавив от всей одежды. И остановился. Неуверенность снова дала о себе знать. Дэвид бы остановился прямо сейчас, но бросить капитана так он не мог. Он робко наклонился и коснулся щекой бедра, вдыхая приятный запах. — Ох, Дэйви, прошу тебя! — Заныл Смоллетт. — Чего ты хочешь? — Спросил Ливси, волнуясь. — Возьми меня, сейчас! Щёки Дэвида стали пунцовыми, будто не он сейчас старательно выцеловывал тело капитана. Но он не хотел так поступать с Алексом. Боялся, что после этого, станет ещё одним насильником в его глазах. Он резко сел. — Хочешь, я буду?.. — Нет, — оборвал его пират, — я не смогу сделать тебе больно, не переживу. К тому же, я привык. — Александр, я не умею... Тоесть, не знаю... — он стал краснее томата, запинаясь, смущаясь говорить все эти вещи. Александр поднялся и прикрыл ему рот пальцем. — Я сам, — сказал он. — Разденься. Просьбу тот выполнил охотно. Первым делом сорвал шейный платок, который буквально начал душить его. Смоллетт снял его парик и швырнул на пол, он терпеть их не мог. Собственноручно сорвал докторскую рубашку. Когда Ливси оказался окончательно раздетым, Александр снова слился с ним устами, но ненадолго. Отстранившись, тяжело дыша, он поинтересовался: — У тебя есть масло? — Мазь сойдёт? — Вполне. Смазав пальцы кремом, Смоллетт сел на колени и принялся себя подготавливать, медленно растягивая задний проход, иногда морщась от боли. Дэвид сидел и не мог оторвать глаз, хотя очень хотел. Ему было ужасно стыдно на это смотреть. Он и не заметил, как пират закончил, и прижался к нему всем телом, весь раскрасневшийся, дрожащий, с новой искрой похоти в глазах. Он повалил доктора на спину и оседлал. Велел не двигаться. Приподнялся, и взяв в руку, направил в себя, медленно насаживаясь на член Ливси. Когда тот вошёл в него наполовину, Александр вздрогнул. Перед глазами вспышками появлялись сцены того, как Трелони жестоко брал его. Он пытался отогнать видения, убеждал себя в том, что перед ним не Джон, а Дэвид. Дэвид, который никогда не причинит ему боли. — Алекс, что с тобой? — В голосе Ливси было явное беспокойство. — Всё хорошо, — успокоил его Смоллетт, и продолжил. Приняв доктора полностью, он выждал некоторое время, давая себе привыкнуть, и борясь с горькими воспоминаниями, стал двигаться, сначала совсем медленно, заставляя Дэвида кусать губы и стонать, затем быстрее, увеличивая темп. Немаленький размер Ливси, хоть и зажившее от ран, но уже растянутое колечко мышц принимало гораздо легче, чем когда-либо Джона. Пират затрясся, и выгнулся, заскулив, когда орган доктора задел волшебную точку внутри него. Дэвид не мог оторвать от мужчины взгляд, от того, как пират таял на нём, такой открытый. Сжимающие до этого одеяло пальцы впились в капитанские бёдра, пытаясь заставить его двигаться быстрее. Но пират просил врача быть более терпеливым, и тогда доктор переместился на его упругие ягодицы, сминая их и массируя, пытаясь отвлечься. Александр двигался слишком медленно, от чего Дэвида пробирала мучительная дрожь. Он умолял капитана двигаться быстрее, и в какой-то момент, тот внял его мольбам. Он стал яростнее насаживаться на член доктора, громко стоная. Так, что Ливси испугался, что их может услышать весь корабль, и благодарил себя за то, что плотно закрыл дверь. Как бы то ни было, страх быть услышанным, страх, что в любую минуту в каюту могут зайти, гнал волны нестерпимой неги от шеи по позвоночнику, к паху и до самых ног. Он внезапно перевернулся и подмял Александра под себя. Тот испуганно вскрикнул, и даже попытался высвободиться. Дэвид замер. — Ш-ш-ш, прости, прости, Алекс, я не хотел. Успокойся. И поцеловал его, трепетно, со всей нежностью, что только мог. Оторвавшись, он увидел в синих глазах спокойствие. — Всё в порядке, — заверил его капитан. — Не останавливайся. Впредь Дэвид был осторожен и мягок доставляя удовольствие своему возлюбленному, до тех пор, пока тот сам не потребовал чтобы доктор двигался быстрее и глубже. Ливси охотно исполнил "приказ", выбивая из пирата совсем пошлые громкие стоны, грубо вдавливая его в постель, прижимая к себе одной рукой за талию, а второй, придерживая за бедро. Когда доктор почувствовал, что близок к разрядке, он приподнялся на коленях, и сжав бока капитана, насаживал его на себя, стараясь входить как можно глубже. С гортанным стоном он кончил внутрь, и вопреки желанию замереть, продолжил двигаться, надрачивая пирату, помогая ему дойти до финала. Вскоре, пират почти с криком излился в руку доктора. Обмяк под Ливси, тяжело дыша. Дэвид завалился на его груди, обессиленный. Они долго лежали, вслушиваясь в дыхание друг друга. Александр похоже уже прощался с реальностью. Тогда, Дэвид хотел встать, чтобы достать платок и вытереть семя с них. Но едва сел, Алекс схватил его за запястье, не давая уйти. — Я здесь, я никуда не ухожу, — успокоил его доктор. Пират недоверчиво отпустил его. Обтерев себя и капитана, Дэвид натянул рубашку, и спросил. — Ты будешь одеваться? Тот лишь промычал, он был слишком измождённым для этого. Когда Ливси снова забрался под одеяло, Смоллетт обхватил его руками и окончательно заснул.