***
То была ночь, а может ранее утро, но Бондрюд очнулся от чьего-то прямого взгляда. Сверлящее чувство проникающее в самый мозг и разлагающее ощущение гипноза. Наначи сидела на краю кровати вплотную к пустому, поставив лапы на его грудь и очень-очень внимательно смотрела на морду, словно искала какие-то изъяны, измеряла длину клыков и в целом пыталась понять, а хорош ли этот спермодонор для будущего поколения? Ничего не выражающий взгляд кроме похоти говорил сам за себя, бред, скорее всего та самая звериная натура взяла верх. Бондрюд ничего ей не сказал хоть слегка и испугался столь резких перемен в проведение, только попытался потянуться, как его лапы прижали назад к кровати коленями. Прям как два мешка цемента придавили. Откуда столько сил в столь нежном создание? - Полегчало смотрю? – Крольчиха наклонился голову, так чтоб уши торчали торчком и немного свисали – Сколько время? Потянувшись к будильнику, его снова схватили за лапу и прижали к кровати, только на этот раз пустая забралась на живот и выставив передние лапы над головой, внимательно смотрела в глаза… . Глаза… Где зрачок? Почему-то ее глаза были сплошь радужкой и крошечная точка зрачка. Что-то не так, снова, но уже совсем по другому. Еще один аспект который должен был напрячь исследовательскую чуйку, это полное отсутствие одежды на девушке. Но из-за ее шерсти этот факт не особо был заметен. Картина сложилась в голове не сразу, но стоило только белому свистка подумать, о том что задумала эта пустая… - Нет, - Бондрюд попытался встать со скрипящей кровати, но он явно недооценил девушку, которая просто прижала его бедрами и не выпускала – Ты же мне потом всю плешь проешь, я сказал нет! Вместо внятного возражения, Наначи просто что-то цокнув языком зарылась носом в белую шерсть на груди самца и замурчала. Звуки зараждавшейся где-то глубоко в девушке, заставили встать шерсть дыбом по всему телу Бондрюда . Пушистый хвостик стал влиять из стороны в сторону как от восторга в области паха, искатель искренне не испытывал никакого возбуждения, ему даже казалось, что сейчас будет совершен акт изнасилования. В его блядь владыческую сторону. - Наначи слезай с меня, - Таки выдернув одну лапу из под колена девушки, Бондрюд приложил все усилия, чтоб свалиться с кровати и утащил кролика за собой по глупости – Отпусти! Вцепившись в желаемое как в последнюю еду в Бездне, Наначи продолжала ластиться под белое тело. Лапами уже ища чужие уши, чтоб воспользоваться тем самым грязным приемчиком в виде рефлексов. Вся ситуация напрягала, Взывать к адекватности по всей видимости было бесполезно, такое состояние можно было назвать кайфом и зачастую живые существа не особо отдавали себе отчет в действиях под его свойствами. Бондрюд не мог подобрать слов и придумать хоть что-то, в этой палате они закрыты без оружия и кнопок о помощи. Юркие лапы все-таки достигли своей цели и ласково пригладили пушок на хрящевых тканях, да так нежно и аккуратно, что Бондрюд сам потерялся громко замурлыкав. Вся земля ушла из под ног, прошибая телом теплой него и удовольствием. Именно из-за этого он прилег на девушку нежно зарывшись мордой в шерстку на шее. - Фу, нельзя, - В чувство его слегка привел язык, лижущий морду по всюду, наверно такой жест можно было считать поцелуем, - Не не не не. Остатки рассудка заставили встряхнуть голову, так что пальцы Наначи потеряли эрогенные точки на ушах и Бондрюду удалось выпрямиться на руках, возвышаясь над пустышкой. В такой позе они очень сильно походили на любовников, ласковая и извивающейся самочка так и приглашала к себе своим поведением. С клыков стекала слюна при этих мыслях, прямо на морду Наначи, а та дурная слизывала чужую слюна с губ и прижимала уши к черепу создавая образ милой сексуальной девушки. Надо будет сделать пометку в журнал о наблюдениях, о своих слабостях и ее привычках. - Кончай прелюдию – Рычит зверь когда задние пушистые лапы Наначи коленями упираются в член и начинают тереться – Я не хочу! Лжёт владыка зажмурив глаза, подобное поведение ему было не свойственно и даже не понятно. Причиной тому могли быть именно теплые отношения с бывшей ассистенткой отягощенные бременем долга. Очень гибкое тело без женской груди, но зато с сильными ногами и руками. Видимо Наначи не до конца потеряла контроль и смогла сориентировать свой желания так, чтоб все-таки получить своё. Оставив штаны с ремнем в покое, она чуть приподнялась на локтях, медленно касаясь языком выпирающего целого клыка еле задевая черные губы. Маленький черный носик уперся в большой и потерся вызывая еще одну волну мурашек по телу, видимо теперь была выбрана другая тактика ласки и соблазнения, а не подчинения и насилия. Бондрюд хотел сказать еще пару слов, чтоб окончательно вразумить бедную пустышку, но стоило ему приоткрыть рот как туда скользнул язык. Хватило одного только касания языка к языку, чтоб исследователь дернулся обратно и… «блять» Ухо зажатое в лапе стало сюрпризом, когти Наначи давили на те самые эрогенные точки, принося уже не блаженство, а самую настоящую боль. Попался, как мальчишка поверил, ни черта она не избрала другую тактику, это просто был отвлекающий маневр. Стоит теперь дернуться или заговорить, как половина черепа прожигает страшной пульсирующей мигренью. Женщины это зло, особенно пушистые, особенно если они хотят секса. Надавив на хрящик так, чтоб Бондрюд прогнулся и слегка отодвинулся назад скуля, Наначи широко раздвинула ноги и двинула бедрами вперед мазнув промежностью по подбородку хищника. Уже даже не намекая, а прямым языком указывая где ему, этому владыке зари самое место. Под хвостом! - Это насилие! Шипит Бондрюд скаля зубы и ухо у основания снова сжимают, так что рычание переходит в жалобный скулеж боли. Ситуация проигрышная, а самое главное мысли о побеге все больше склоняются к «почему бы и нет» Наначи ослабляет хватку и внимательно смотрит на пустого, который на удивление наконец высунул язык и провёл им по оголенной ляжке, слизывая немного солоноватой смазки. Как мало нужно мужчине, чтоб он наконец начал действовать, всего-то нужно знать куда бить. Вся промежность у Наначи была покрыта коротким кремовым мехом и только темные складочки самого влагалища блестели от смазки. - Это всё ради науки, - Четко выдает Наначи со стеклянными глазами, цитируя своего создателя – Продолжай. Синий язык нехотя прошелся еще чуть глубже, в надежде, что девушка потеряет хоть немного бдительности и получиться нанести удар хвостом по ее рукам. Но безуспешно, она смотрела так же внимательно, даже не наслаждаясь процессом и крепко держала его за яй… за уши… словно ждала чего-то, о чем знала только она. - А если зайдет Гуэй? Уже шепча спрашивает белый свисток снова ведя языком слишком медленно по половым губам, но не так чтоб касаться темной нежной части. Игра начинала ему нравится. - Значит весь Идофронт будет знать, чем мы тут занимались и в твоих же интересах побыстрее закончить! Это уже не ассистент, думает Бондрюд хватая лапами пухлые бедра пустышки и подтягивая к себе ближе, а самая настоящая наследница всего его культа научных наркоманов. Держа клыки как можно дальше от нежных складочек, язык таки скользнул внутрь на пробу двигаясь вниз и вверх по всей вульве. Свежая смазка с примесью теплоты на вкус казалась приятной, даже пьянящей. Взгляда соперничества друг от друга пустые не отводили, словно эта игра в гляделки была куда важнее, чем оральные ласки. Кто первый отведет взгляд, проиграл и позволил ситуации случиться. - Активнее! Рычит пустышка когда Бондрюд излишне осторожничает со сломанным клыком и боясь лишний раз поцарапать когтями нежное тело. Теплый слюнявый язык снова извивается вокруг, задевая клитор и специально его игнорируя еще пару секунд. Теперь игра походила на карточную в дурака, кто кого оставит с носом. Азарт происходящего был, интересным. Хватка на ушах не спадает, взгляд победителя Наначи не отводит, и Бондрюд впервые в своей жизни позволяет себе сдаться. Отдать власть правления кому-то другому и довериться в пушистые лапы.. Закрывая глаза и уже основательно пытаясь насладиться процессом, раз бежать не выходит, владыка уходит в ощущения с головой. Пусть возьмёт свое, коли так хочет, кто он такой, чтоб отказывать женщине в удовольствие. Внутри груди сразу же распирает какое-то неведомое ранее ощущение, похожее на голод и желание заботиться одновременно. Вместо того чтоб водить языком из стороны в сторону, как он делал это по своему желанию, почему-то движения стали равными и частыми. самые чувствительные места уже не игнорировались, Бондрюд слизывал вкусную влагу зарываясь носом в пушистый лобок жадно втягивая запах. Слишком уютный и домашний запах шерсти и свежескошенной травы. Все мысли о ней из головы испарились, не было ничего, только эти ощущения подчинения и доверия с какой-то жадностью и эгоизмом. Хотелось вылизать, всю, без остатка, выпить все соки только одному. И чтоб его почесали за ушком со словам, какой он хороший мальчик и достойный всего самого лучшего. Только когда коготки Наначи стали скрести по бетонному полу, и ее легкий стон коснулся уже отпущенного уха, Бондрюд понял, что свободен достаточно давно, но не мог оторваться. Сегодня эта кроличья самка выиграла, взяла за поводок того, кто еще не до конца понял свой пороки нового тела. Виляя хвостом над собственной спиной, Бондрюд все больше и больше нырял мордой между ног кролика и не мог остановиться ее вылизывать. Мокрым носом щекоча все самое нежное с клитором, а шершавый язык уже опуская в само влагалище скрючивая его так, словно как собака лакал воду. Человеческого не осталось совсем. Она ведь именно этого хотела, знала, что сорвет башню обоим на этом моменте и добилась своего. Показывая еще больше граней их природы и тел, то как их будет тянуть друг к другу каждые полгода. Весь белый мех на бороде пустого был мокрым от слюны и смазки, на пол все капало с пушистых ягодиц и пошлые звуки хлопающего языка во влагалище становились все более частыми. Наначи глубоко дыша и попискивая приподнялась на одной руке, так чтоб наблюдать за происходящим. Второй рукой она зарылась в шерсть Бондрюда на затылке и почесывала его молча намекая, что он все делает правильно. Сколотый зуб больно впивался внутреннюю часть бедра, когда Бондрюд отвлекался и вылизывал ноги в самых нежных местах и зализывал ссадины от этого клыка. Сладкая нега изнутри поднималась все выше и становилась сильнее, словно внизу живота медленно сворачивается кусок нервов от щекотки. С открытого рта капнула слюна и тогда Бондрюд открыл глаза, глядя затуманенным взглядом преданного щенка прямо на покрасневшую и запыханную Наначи с пошло опущенными ушами. Еще ни кто в Бездну не мог похвастаться таким доверием от владыки зари. - Хорошо, мне хорошо – Почесывая белый загривок Наначи уже постепенно приходила в себя и отдавала отчет в действиях, но прекращать не хотела – продолжай. Сбавив темп Бондрюд медленно, но с напором стал опускать язык из пасти прямо на клитор и медленно облизывать. Полностью концентрируясь на одно только месте и движение. Все что он берег в себе от хладнокровного исследователя, испарилось подчистую, оставляя одни звериные повадки с желанием кому-то принадлежать. Наначи откинулась назад с немым криком, чувствуя все больше тепла перерастающее в огонь. Бондрюд пошел ей на уступки, именно сейчас, именно сегодня, и вот сейчас доведет до оргазма. Его крепкая спина покрытая белым мехом, хотелось потянуть за этот мех и кричать от удовольствия. Но получилось только приподняться на ногах, с широко открытыми глазами и застывшем вдохе, чувствуя как немеет лицо перед самым главным. Оргазм Бондрюд выпивал до дна, вылизывая все соки сокращающихся теплых узких стенок. Доставая языком до самой шейки матки и заполняя собой полностью, слыша как глубоко и жадно дышит Наначи цепляясь за его голову. Сладко, обоим, до изнеможения и трясущихся коленей. Резкий толчек лапки в лоб и задние ноги кролика уперлись в плечи, делая небольшой выпал. - Черт, черт, - Наначи еле связывала слова пытаясь отползти от Бондрюда и пряча взгляд постыдных глаз – Только не так, черт… Слизывая остатки соков с усов, щек и подбородка, Бондрюд сам сел на корточки и поймав равновесие за счет хвоста стал наблюдать за пустышкой. Перед глазами плыли серые пятна, обоняние напрочь отбито, а из всех звуков вокруг пустой слышал только голос Наначи и стук ее сердца. Приходилось прикладывать не малые усилия, чтоб не поддаться внутренним желаниям обнять и вылизать уже все пушистое тело, чтоб покрыть своим запахом и гордо от этого скалиться как влюбленный… дурак. - Нет, - Храпит крольчиха и отползает уже в другой край палаты – Только не ты! И здесь опустилась всё. Возбуждение, настроение и сам Бондрюд уселся задницей на пол, пустым взглядом уставившись на девушку у которой медленно начиналась истерика. Вот и вся присказка о пустышках, где четкая граница человеческого и звериного на лицо. Желание и похоть, с ненавистью и презрением. С усов Наначи капали слезы, но владыка не хотел их утереть, ему было… плевать… Наоборот, теперь хотелось придушить глупую самку как можно скорее, оторвав ей уши и медленно прожевывать каждый кусочек тела. Дверь скрипнула, в след за звуком раздались шаги Гуэрра принёсшего завтрак и лекарства - Фу вонища, чем так пахнет? – Остановившись по середине палаты и взглянув сначала на сидящего без различного начальника с мокрой мордой, а потом на голую плачущую Наначи до него все никак не доходило – Что с ней? - Ничего, все нормально, не надо было запирать хомячков в одной клетке – Встав с пола и потянувшись лапами к потолку, да так что все кости в скелете хрустнули Бондрюд направился к выходу – Карантин закончен на пару дней раньше, проводи ее до комнаты, пусть собирает вещи и валит куда хочет. Хоть на шестой, хоть в самое дно! Как интересно все вышло, вся эта выходка была целиком и полностью ее инициатива. А виноват остался как обычно Бондрюд. По крайней мере он себя таковым считал, но совсем немного, где-то очень-очень глубоко в душе остатка человечности. На которую все его подопытные так рассчитывали , вот стоило ее показать, как ты снова плохой… Первым делом Бондрюд отправился под горячий душ, чтоб смыть с себя любые признаки и запахи другой пустышки.***