***
Белый свисток – Это артефакт особого класса, в первую очередь он живой и у него есть разум, чувства, мысли. Сладжо рассказывал о своем свистке как о питомце, который требует ухода и внимания. Он гладил костные крылья на своей шей как гладят любовницу на грязном ложе, извиняясь за всю боль и страдания. - Хочешь такой же? – Спросил он тогда ехидно и погладил юношу по щеке, поднимая его лицо за подбородок, заставляя смотреть себе в голодные до ласки глаза – Я расскажу тебе про бездну всё что знаю, научу всему, что умею сам. Придет время и ты сам получишь свой белый свисток. Еще юный, хоть и смышлёный Бондрюд, у которого тогда было другое имя, молча сглотнув слюну соглашаясь кивнув головой. Чем подписал себе приговор на долгое сексуальное рабство в обмен на знания и шанс стать кем-то большим. Дурная слава педофила ходила о Сладжо по всему континенту, и видит бездна, все это оказалось правдой. Много лет Бондрюд проклинал свою смазливую рожу с бледной кожей как у ребёнка, но оно того стоило. Стоило… каждая гребанная ночь в компаний этого человека, который подарил ему бездну и взял в обмен за это, еще больше Не смотря на всю ту нежность и заботу, которую Сладжо к нему проявлял, любые его прикосновения дарили только мерзость и ненависть по отношению к самому себе. С каждым днем призрение к своим рукам, волосам, коже росла все больше, вылившись в полное безразличие к миру и происходящему. В день когда Бондрюд сложил руки перед алтарём, Сладжо стоял у него за спиной с гордой поднятой головой как отец, довольно шептал. - Молодец. В тот день, о его имени забыли, а искатель похоронивший свой чувства и воспоминания в зооголике, назвался Бондрюд, взяв гордое звание Владыки Зари. Новый день принес новую жизнь, что было до рассвета в ночи, уже не имело никакого значения.***
Кровь плясала разводами вокруг белой шкуры, когда Наначи дернула Бондрюда за ухо и потащила его на верх. Воспоминания от которых владыка зари бежал многие годы рассеялись туманом в голове, возвращая того в реальность. Повязка на лапе его пустышки окрасилась в красный, рана снова открылась и стоило белому свистку это увидеть, как разум вернулся в голову окончательно. Мерзкий голос Сладжо выбило из головы и захотелось жить. Оттолкнувшись лапами от дна, он схватил кролика в лапы и поплыл наверх. Легкие обожгло свежим воздухом, и Наначи дергалась в его хватке откашливаясь от воды. - Урод, - Вырвавшись из лап, девушка подплыла к берегу, на четвереньках выползая из воды, бинты с ее ноги сползали являя окровавленный рубец– Урод, сука! Что ты удумал? Ничего не ответив, Бондюрд только вышел из воды и отряхнулся, с морды его все еще стекала вода с кусками крови. Глаза полные зрачков словно напуганные искали за что зацепиться взглядом, дыхание в отличие от Наначи у него было спокойным. Приступ все еще не отпустил, некоторые забытые моменты всплывали в голове принося боль. Картинка за картинкой, вся жизнь до того как он получил белый свисток, проносилась перед глазами. - Пятнадцать минут, тебя не было аж пятнадцать минут – Пустая попыталась встать на ноги, но тут же одернула больную ногу зашипев – Утопиться решил? - Кто тебя просил лезть? - Что? - Кто тебя просил лезть за мной? Не найдя что ответить, Наначи со слезами на глазах отползла к своему рюкзаку, стала в нем рыться разбрасывать все пожитки. Пока в лапе у нее не оказался тот самый свисток, от которого Бондрюд отшатнулся сделав шаг назад. - Что это? – Переходя на крик, Наначи бросила свисток в Бондюрда и попала ровно в грудь – Ты решил утопиться из-за этой херни? Словив реликт в лапы, мужчину затрясло, уши его встали торчком, лапы анимели, а хвост застыл нервно дергаясь только кисточкой. "Мой хороший, такой отзывчивый" Громкий шепот в голове так и заставлял упасть на колени, но эта привычка давно осталась в прошлом. - Это мать, Сладжо, она отдала свою жизнь за мечту сына, - Лапы затряслись следом, после чего свисток упал в воду и Бондрюд отвернулся от Наначи пряча испуганную морду – Не хочу об этом говорить. - Это твоя мать? – Игнорируя нарастающую обстановку истерий и просьбы своего спутника, Наначи все кричала – Сладжо тебе кто, брат, отец? - Нет, пожалуйста, замолчи. Намылив морду и уши Бондрюд старательно избегал взгляда на Наначи, не позволительно было показать ей свой эмоций испуганного юнца. Мыло горьким вкусом заползало в глотку, щипало глаза, но даже эта маленькая пытка не могла отвлечь от нахлынувших эмоции. Это его прошлое, оно уже не имело никакого значения и нужно просто, забыться, снова, как всегда. Не надо об этом думать, если не вспоминать, значит этого не было… смыв с себя мыло, Бондюрд увидел в отражение уже не привычную ему морду с заячьими ушами. Воспоминания подкидывали все больше угнетающих картин, теперь на него смотрело лицо, которое было от рождения. Смазливое, красивое, похожи на мальчишку. - Мою мать убили за долги, еще за год как я попал в бездну, а отца у меня никогда не было – Опустив хвост в воду, мужчина коснулся отражения и рябь воды изменилась уже на привычную морду, теперь своему отражению хотелось улыбнуться – Многие люди называли меня выблядок за спиной и я не совсем понимал почему. Я всегда был добр к ним, а они запрещали их сыновьям и внукам со мной общаться. Они все шипели и шипели, пока одна из соседок, которой я случайно разбил окно мячом, не назвала меня сыном шлюхи. Тогда до меня дошло. - Это не повод сдохнуть, спустя столько лет - Все еще злая Наначи держалась за ногу в которой пульсировала боль, ей все таки хотелось докричаться до мужчины и понять, что произошло – Мы все здесь не от хорошей жизни! Каждый Сирота который пошел за тобой, был брошен и без родных, мне даже есть не чего было! А ты тут скулишь из за того что твоя мать тебя любила и была проституткой? Она заботилась о тебе, хотя бы это должно быть поводом уважать память о ней и жить! - Я забрал тебя с улицы, верно? – Бондрюд повернулся к Наначи и улыбнулся оголив зубы, но сейчас его улыбка не казалась злодейской или опасной, скорее грустной – Селени кажется, дальний север. - Не заговаривай мне зубы Бондрюд, что с тобой случилось когда ты попал в бездну? Все-таки, она умная и с характером, прямо настоящий белый свисток. Наверное, если бы Прушка подарила себя ей, было бы не так обидно. Рико не идет с Наначи не в какое сравнение, как исследователь бездны. Бондрюд научил ее многому, хирургий, химий, некоторым секретам бездны и как в ней выжить. Проявлял к ней как можно больше доброты и заботы из всех подопытных. И только после того, как он убедился, что его личный комочек шерсти готов к самостоятельности, показал ей Митти, потому что знал, что Наначи уйдет вместе с ней. Воспитать и забрать жизнь Прушки было не просто, но еще страшнее было отпустить Наначи с Идофронта. Он любил своих детей, каждого кого привез в свою лабораторию. Каждого кого он принес в жертву науки он берег в своем саду пустышек и заботился о них, всех кого закатали в картриджи поддерживали обезболивающими и серотонином, чтоб в железном ящике они были счастливы. Он позаботился, чтоб они умерли достойно, чистый, сытые, любимые и нужные. - Я не зверь, - Снова повторяет пустой и выйдя из воды отряхнулся снова, но уже чистой шерстью без крови – Я исследователь. - Что случилось, - Четко и громко повторяет свой вопрос пустышка – когда ты попал в бездну, причем тут Сладжо? - Я прибыл в Ортс с идеей стать лунным свистком после того как похоронил мать, ниже четвертого уровня не рассчитывал спускаться, скажем так, адекватно оценивал свои возможности. – Скребя когтями по пещере Бондрюд как кот который соскучился по хозяйке улёгся мокрой головой на колени Наначи , теперь он это делал без зазрения совести, потому что это успокаивало и именно сейчас необходимо, чтоб прогнать ненужные видение – Спустя три года я сдал экзамен на этот свисток, мне таки дали доступ и снарядили в экспедицию под началом Сладжо загадочного. Я ему понравился сразу с первого взгляда, помню как он сказал, что я чем-то похож на его мать, волосы такие же светлые и тощий как ветка. Несмотря на боль и стекающую вместе с водой кровь, Наначи привычно стала чесать Бондрюда за ухом. Не смея заговорить или перебить, постепенно и ее гнев сходил на нет. - У нас был уговор, он учит меня всему, что знает о бездне и рассказывает как добыть белый свисток, в замен я должен был проводить каждую третью ночь с ним. – Не мурлыча, но и не рыча пустой наклонился к порезу на лапе, осматривая не ровные швы на шкуре – Это не было похоже на насилие, но я стал чем-то на подобие своей матери. Добровольно отдавал себя не За деньги, а за знания. За это я ненавидел себя долгие годы, пока не утратил чувства в бездне вместе со своим телом. Зооголик стал моей колыбелью покоя и спасением от тех воспоминаний. - Он мертв. - Это не изменит того, что случилось – Усмехнулся Бондрюд и провёл языком по ране, слизывая кровь, Наначи пискнув дернулась от боли – Тебе нужна новая повязка, у меня в рюкзаке еще остались бинты. - Это не оправдывает твоих зверств над людьми, нужно быть очень слабым, чтоб порождать из одного насилия другое – На рану которую Бондрюд основательно вылизал от крови и грязи, был нанесен компресс из заживляющей мази с обезболивающим – Ты не слабак Бондрюд, не строй из себя жертву. - Я и не ищу оправдания, просто хочу чтоб ты знала, что и я когда-то был человеком, прям как ты – Размотав белые бинты, Бондрюд порвал ткань осторожно стал затягивать лапу – Все верно, все в бездну попадают имея какую-то историю, теперь ты единственная кто знает и мою. - Даже Гуэй не знает? Искренне удивилась Наначи чувствуя как уходит боль из лапы. То с какой осторожностью Бондрюд накладывал повязку, стараясь избегать лишних прикосновений когтей, очень грело под сердцем. Сеичас он был похож на кого-то, кому стоило доверить тыл и жизнь. - Даже Гуэй. - Но почему ты решил рассказать именно мне? - На некоторые вопросы, даже я не могу дать ответ – цитирует он сам себя затягивая бинты как можно крепче, Бондрюд завязал повязку и ещё раз внимательно все осмотрел, после чего поднял глаза на морду Наначи – Нравится тебе это или нет Наначи, но мы теперь вместе, может не до конца жизни. Но сейчас, ты единственный не человек, которому я хочу доверять. - Опять звучит как признание в любви, - Буркнула девушка сложив лапы на груди и надув губы – И что со всем этим доверием случиться, когда мы найдем выход из наших гормональных проблем? - Каждый из нас пойдет своей дорогой, ты вернешься домой, а я останусь на Идофронте. – Наначи выдернула больную ногу из лап Бондрюда с широко открытыми глазами, если бы нога не болела, пяткой в нос зверюге б прилетело – Каждый будет жить, так как хотел, разве не ради этого ты потащила меня с собой? Попытавшись встать и отпрянув от когтистых лап в добром жесте помочь, Наначи на одной лапе допрыгала до своего рюкзака. Все еще мокрая шерсть хорошо прятала накатившие слезы к глазам. Жгучая и непонятная обида засевшая глубоко на сердце шкребла не хуже когтей этого не человека, не до зверя. Она глубоко ошиблась, подумав, что Бондрюд готов принять свой новый шанс на другую жизнь. Он все еще хочет вернуться домой, на Идофронт и жить привычной жизнью исследователя, но уже Благословленным. - Возвращайся на Идофронт, - Прорычала пустышка впервые за всю свою жизнь, как настоящий хищник – Тебе нет нужды учиться новым привилегиям, пол-года перед гоном в запасе у тебя есть, лекарство найдешь. - Ты меня видимо не так поняла, я… - Не найдешь, знаешь где меня искать, будем встречаться раз в пол года, - Перебила, хватило таки на это смелости – Здесь ты не найдешь решения проблемы, только усугубишь всё. Спасибо, что проводил. - Не понимаю, чем обусловлена твоя реакция на правду. Это ведь то, чего мы оба хотели. - И не поймешь Бондрюд, в тебе нет тех качеств, которые бы помогли понять - Взгромоздив на спину рюкзак, пустышка попробовала наступить на ногу, было уже не так больно и прихрамывая, но добраться до дома возможно – В отличие от тебя, я еще помню, что такое быть человеком. А тебе остаётся только пустые инстинкты и холодное сердце доставшейся от прошлой жизни. Не смотря на то, что мы оба пустышки, мы слишком разные и у нас ничего не выйдет. Я не твоя пара, я твоя проблема, от которой ты хочешь побыстрее избавится. - Это не так, я всего лишь хочу чтоб все было честно! - Засунь свою честность как можно глубже себе в задницу. Не логично, опять что-то было сказано не так и Бондрюда гонят домой. Когда Наначи прихрамывая вышла из пещеры с озером, пустой вернулся к берегу, чтоб поднять свисток Сладжо. С ним все было просто, как Загадочный сказал так и будет, но его внимание не приносило ничего кроме желания побыстрее это все закончить. С женщинами, которые гордо ждали лорда рассвета в Ортсе было иначе, они быстро старели и забывали, из-за разницы времени на глубине. Находили себе кого-то попроще, выходили замуж и рожали уже второго ребенка, когда Бондрюд возвращался. Ни кто и никогда не проявлял к Владыке зари настоящую заботу, только потому что она была не нужна. Так что же изменилось? Сжав свисток в лапе со всей силы, так что костяная ткань с хрустом треснула, Бондрюд высыпал в озеро осколки белого свистка своего наставника. Вода омывала уже мертвое каменное существо, наверняка этот свисток был несчастен и плакал по своему хозяину. Мать которая верила в своего сына до последнего, верно служила до момента его смерти. Ни к чему, ей подниматься наверх, пусть останется и упокоиться здесь. В Тихом, чистом месте, каждая любившая женщина того достойна. Любившая… Гуэй мог не так выразиться перед всеми молящимися руками. Сказать «пиздуй налаживай личную жизнь с единственным существом, которое проявило к тебе любовь и сострадание» было бы не этично и подорвало бы его авторитет среди молящихся рук. Все и так весело на волоске, черный свистки отбились от рук и не боялись выпивать. Наначи тащила его за собой не для того, чтоб он понял причину проблемы и нашел ее решение. А совсем с другими мыслями. Ей было одиноко, все эти года с ее любимой митти, которая не могла ей дать ни ласки, не заботы и только отнимала внимание и силы. Наначи не хотела возвращаться в пустой дом, одна. И позвала с собой именно его, хотя могла спуститься ниже к Фапуте и Регу. Быть тупым конечно сложно, все же элементарное было на поверхности. - И как теперь быть? – Спрашивает пустой у осколков когда-то любящей женщины – Я же не умею, всего этого … Столько правильных слов было сказано, и все они наверняка причинили ей боль. Потому что правильно, не всегда должно быть, иногда нужно уступить место эгоизму и эмоциям. Собрав рюкзак и надев на себя все свое обмундирование, Бондрюд вышел из пещеры взглядом ища кролика. Но той и след простыл, вот тебе и раненный в самую пятку.***
Родной дом встречал хозяйку пылью и холодом. Скрипнувшая лестница нуждалась в ремонте, шторы на входе поела моль. Кухонная утварь покрылась ржавчиной и кое где мхом, зелень в целом покрыла большую часть мебели. Неделя уборки, замена опорных бревен и можно жить, так словно ничего и не случилось. Сбросив рюкзак на пороге пустышка облегчённо выдохнула. - Родненьки, я так по тебе скучала – Упав мордой в мягкий матрас, поднимая целое облако пыли, Наначи перевернулась на спину обращая взор на зеленый балдахин – Ты не поверишь, что со мной случилось за все это время. Разговаривать в пустоту с домом, стало привычкой еще когда Митти была жива. Два молчаливых собеседника которые всегда выслушают и поймут, такие привычки спасали от сумасшествия, а может были его предвестниками. Но кому какая разница, чем развлекает себя отшельница на четвертом уровне с хвостом и ушами кролика. - Первое и самое эпичное, я была на дне, меня чуть не съели бешенные люди, представляешь? – Дом ответил гуляющим по потолку сквозняком – Мою новую подругу Рико, которая была у нас в гостях, правда спасти не удалось. А еще Бондрюд дорвался до благословения, идиот навлек на себя то, о чем и понятия не имел. Ой целую книгу можно написать о том, как он адаптировался. Я встретила Митти на шестом уровне, да да нашу Митти, не настоящую, но воплоти. Дом словно подсказывая, уронил один из мячей Митти на пол и Наначи подорвавшись посмотрела на него. Пыль на полу была не равномерной, свежие следы вели в пещеру по соседству. Судя по львиную следам, здесь шарился Бондрюд, и это насторожило и удивило одновременно. Как он успел быстрее нее и зачем? Сказала же, иди домой, приходи в гон. - Спасибо круглый, так устала, что забыла о безопасности. Улыбнувшись в потолок, девушка встала с кровати и прихрамывая направилась в пещеру. Проклятие здесь нет, но зато зеленый ковер с цветами покрывал все вокруг. Среди могильных камней, у ручья, Бондрюд сидел на траве и хвостом пытался оглушить рыбу. Рыбалка уровня белого свистка. - Мы кажется уже все друг-другу сказали. - Нет, моя Дорогая, это ты всё сказала, а мне и рта не дала открыть – Без брони и маски, среди привычного ландшафта пустышка смотрелся как-то ну очень уж по родному – Готова меня выслушать? Многообещающие молчание мужчина принял за знак согласия и улыбнувшись, подошел к Наначи ближе. Все-таки он на голову выше и этот факт бесил ее сейчас больше всего. - Мне жаль, и я прошу прощения. - Кирку мне в бухту – Ахнула пустая глупо и часто моргая от удивления – За что? - За то, что не так понял цель нашего похода, мне вправду тяжело тебя понять и все что было связано с человеческим уже не имеет веса при принятии каких-то решений. Но сейчас я опираюсь на то, что можно назвать инстинктом. – Погладив пушистое ухо и почесав за щечкой у Наначи, так что та со всем простительным Нааа от кайфа уткнулась в грудь хищника – Я тебя не оставлю, до тех пор как не умру. - Точно влюбился, - Довольно шелестит кролик потираясь носом о шерсть – А как же твое, медикаментозное лечение привязанности? - Его не будет, мы вернёмся на Идофронт вместе. - И никаких опытах на людях? Бондрюд удивленно глянул уже на свою самку, потом посмотрел на целое кладбище вокруг с еще более ошарашенным взглядом. И снова на Наначи, которая виляя хвостом в обнимку прижималась к нему как собака соскучившейся по хозяину. - Ладно, никаких опытов, но картриджи все равно будем делать. - Из больных детей и в разумном количестве! Строго под учёт! - Хорошо, компромисс достигнут? Взвизгнув как девочка, Наначи на одной только лапе под прыгнула утыкаясь носом к носу и глубоко целуя уже точно, своего самца.