Лапша с молочным шоколадом

Русые волосы до ужаса распушились и забавно завились в некоторых местах, однако Аделине было глубоко плевать на свою внешность. Она с железным, нерушимым спокойствием глядела на забинтованную руку, раздумывая над всеми проблемами. Хорошо, что девушка была в одиночестве, и никто не мешал ей закрыться в своей тёмной норке под названием "комната". Вместо уютной и мягкой кровати, она села на пол, мельком посмотрев на высокое зеркало. Совсем недавно карие глаза радовались длинноволосой красавице в дорогом костюме, она, в точности повторяя движения, глядела из зеркала и произносила лишь взглядом «Ты справишься». Но спустя несколько дней этот образ сдулся. Расставание, "состояние", банда, а теперь ещё и сломанная рука, как добивающая арматура врезалась в бедную голову, рушая все планы. Адели с зевком раскинулась на холодном, но до мурашек приятном, полу. Взгляд вновь упал на зеркало, как же захотелось его разбить к чертям, чтобы не видеть себя такой слабой, беспомощной, до ужаса низкой. Девица продолжила бы лежать на твёрдой поверхности, но от мучительных мыслей её отвлекли тяжёлые шаги по коридору. Некто шёл устало, медленно, словно вымученный мертвец. Проходя возле девичьей норки, "зомби" остановился, видимо он о чём-то раздумывал, но после резко и быстро ушёл в противоположном направлении. Аделина с лёгкостью смогла расслышать невнятные ругательства на итальянском, любопытство подняло ослабевшее тело и направило его к двери. Девушка остановилась, прислушиваясь к удушающей тишине, что было естественно в такое позднее время. Только вот любопытство не унималось, оно заставило высунуть русую макушку, а после и голову из образовавшегося дверного проёма, только в коридоре также оставалось пусто, словно несколько секунд назад здесь не было никакого человека. Немного постояв, кареглазая решила закрыться на своей территории, депрессируя до утра, но вдруг, совсем вдали послышался тихий, до боли знакомый смех. Этот смех был низким, похожим на плач, по-настоящему душераздирающий. Именно этот звук заставил ужаснуться и полностью выйти из комнаты. Босые ноги Адели с еле слышным топотом, пробежали по коридору. Смех не утихал, но и громким не становился, у девушки просто сердце сжалось от боли и жалости к этому голосу, которым владел обычно сильный, выносливый Джером. С каждым шагом юная особа утверждалась в нерушимом факте, это и есть тот самый старший "добрый" брат, имеющий схожие проблемы с их общей болезнью. Совсем скоро Адъенти остановилась возле комнаты, скрывающей в себе настоящего мученика, однако в ней резко стало тихо. Будто мученик понял кто наведался к нему ночью. — Джери, можно войти? — девушка улыбнулась этому сокращению имени, она сразу вспомнила первый год в Лондоне и проведённые с братом игры, которыми он пытался её развеселить. Спустя какое-то время Аделина услышала. — Сестра, прошу, возвращайся в свою комнату… — от этой серьёзности юная особа с тяжестью выдохнула излишки кислорода и неуверенности. Перед глазами всплыла новая теория насчёт излечения, вдруг забота сможет ему помочь? Из-за этого Адъенти проигнорировала команду брата, с решимостью открывая дверь и быстро запирая её за собой. На это Джером ничего не ответил, лишь устало засмеялся, уставив свой взгляд на пол. Он, как и младшая сестра, ненавидел слабость, молодого человека просто разрывало от ненависти к себе за проявление этих слёз, особенно перед милой Адели. Вследствие чего, собрав остатки сил в дрожащем теле, кареглазый прошептал. — Уходи… Пожалуйста, прошу… У меня закончились таблетки… Я боюсь… — Джером резко замолкнул на последнем слове, в мозги въелось это неприятное «боюсь». Он сжал свои дрожащие кулаки, садясь в кресло и вновь отворачиваясь от сестрёнки, будто он сдерживал себя, чтобы не сделать что-то постыдное. Но лохматая девчушка этого не заметила, она уверенно прошла вглубь спальни, хорошо ориентируясь в темноте, и медленно, с высшей степенью заботы и любви к брату, обняла его за плечи здоровой рукой, положив свою голову на удобное, хоть и подрагивающее, плечо. — Вот сейчас я постараюсь тебе помочь, а ты не сопротивляйся этому, огромная бука. — шутливо произнесла Адели, крепче обнимая своего сводного брата, а он в ответ в первый раз всхлипнул и горько, совершенно тихо, заплакал, прижимая к себе сестру так, как дети прижимают любимую игрушку, и при этом чувствуя себя, словно настоящий наркоман, который внезапно получил желаемую, всеми любимую дозу. Русоволосая этому не противилась, она сама не заметила свои слезинки, которые сами покатились по непонятной причине. — Ты безнадёжна… В кого ты такая непослушная? — с улыбкой спросил Джером, продолжая обнимать сестру таким образом, чтобы она не смогла увидеть его крокодильих слёз. — Да я уже сама не знаю… Лучше расскажи, что случилось? Ты хотел ко мне зайти, но передумал? — от этих вопросов юноша вздрогнул, он сразу вспомнил желание поговорить с сестрой, но почувствовав накатывающий смех и слёзы, развернулся и ушёл к себе. Немного успокоившись, молодой человек произнёс. — Я испугался за тебя… Просто нам нужно поговорить обо всём, в том числе и о "состоянии", даже несмотря на наш уговор вместе с остальными обсудить все темы завтра, после сна… Только вот ни Джо, ни наши братья, не смогут понять этого чувства, мне плохо Адели. Мне страшно. И в первую очередь я боюсь себя, ты даже не представляешь какие мерзкие мысли приходят ко мне… Я просто устал. — русоволосый, можно сказать, исповедался, только девушка не смогла понять последнее, что за «мерзкие мысли»? — Джером, я знаю тебя, на самом деле ты хороший. — эти слова вызвали у взрослого парня грустный смешок, но после долгой паузы пошёл очередной поток слёз. Он плакал сильно. Долго. Крепко прижимая к себе сестру и часто со всей силы сжимая её мятую футболку. Через постоянные всхлипы он повторял. — Нет. Я ужасен. Я отвратителен, Адели. — Что ты такое говоришь? Джером, ты самый лучший брат на свете! Да, бывали у нас ссоры, но ты стараешься ради всех родных из последних сил! — школьница высказывала приятные слова с лёгкостью. Появилось такое ощущение, что у самой младшей Адъенти был нескончаемый запас нужных слов и действий для близких, которые она использует даже в самом херовом состоянии. Русоволосая максимально нежно поглаживала брата по макушке, отстраняясь от него и смотря с искренней улыбкой. — Запомни, ты имеешь для меня и для всей нашей семьи важное значение. Мы любим тебя. Так что перестань говорить о том, что ты мерзкий. Я тебя хорошо знаю, ты другой. Джером ничего не сказал, что-то переключилось в его взгляде, сработал щелчок, заставляющий зрачки на красных глазах расшириться. Он глядел на девушку долго, как-то изучающе, будто прямо сейчас из-за каких-то утверждений жизнь перевернулась. Адъенти перестал плакать, впервые за долгие годы он почувствовал облегчение. Юноша закрыл глаза, выпуская последнее, что терзало измученную душу. — Ко мне в голову пришёл слишком жестокий план, чтобы заполучить одну девушку, которую я полюбил. Всё бы ничего, но её родные против наших отношений… Те люди тоже из бандитской группировки, они так просто не подпустят меня, из-за чего часто думаю о том, чтобы убить каждого члена её семьи. Но с другой стороны я не могу, нет, точнее не хочу этого делать. Так как из-за того плана я чувствую себя монстром, я понимаю, что так нельзя. — Джери, понимание этого уже делает из тебя человека. Вот я например хотела убить Кисаки, хоть даже не знаю кто это, но очень сильно хотела. Потому что из-за него мои друзья в опасности и чудом избегают смерти. Только я сама устала вестись на эти грязные методы, теперь до меня дошло, что убийство может тяжело даваться, даже в попытке отомстить… — Джером опустил взгляд на свои колени, на них уже давно уселась сестра, только он будто не заметил этого, начал думать о чём-то своём, начиная тихо, чуть ли не шёпотом, говорить. — Я долго думал насчёт того, почему тебя бросил Баджи… Честно, это может звучать очень странно, но мне кажется, что он к тебе что-то чувствует… — Адели резко подняла брови вверх, удивляясь, что именно Джером заговорил о человеке, которого сильно недолюбливал. — Ты не слышал, что он мне говорил при расставании… — прошептала Адели, шмыгая носом. — Но я видел как он рвался тебя искать сразу после расставания. Даже меня не побоялся, постоянно спрашивал короткие вопросы, чтобы понять, когда ты ушла, в какую сторону и так далее. Мне кажется, что тебе следует его поблагодарить, может купить чего-то в знак примирения… — Эти слова заставили Аделину почувствовать напряжение. По девичьей щеке потекла первая слезинка, она вспомнила его длинные угольные волосы. Потом на ладонь капнула вторая слезинка, в память врезалась его широкая улыбка и фирменные клычки. Потом третья, четвёртая и множество других солёных капель заставляли вспомнить множество моментов. Его голос, его руки, его бунтарство и преданность. То как Кейске отвёз её на свидание, где подарил подвеску в виде солнца. Пальчики кареглазой сразу потянулись к шее, пока до сознания не дошло, что нет у неё этого украшения и скорее всего не будет больше никогда. Именно на этом моменте некая сила задавила грудную клетку, у Адели началась истерика и единственный, кто помог ей справиться с этим приступом, был Джером, он продолжал гладить сестру по голове, с серьёзным и очень несчастным лицом.

***

Девушка проснулась ранним утром в своей комнате, с лёгкой головой на плечах. Несмотря на то, что она проревела всю ночь, было так хорошо. Ей не хотелось просиживать дома бессмысленные дни с бесконечным нытьём и выдумкой планов. Теперь хотелось действовать, хотелось быть полезной, а полезной быть тяжело со сломанной рукой. Первые трудности с переодеванием были пройдены успешно, в процессе девушка внушила себе, что полезные не обязаны быть красивыми, так что она проигнорировала макияж и укладку волос. Пышные пряди, словно у кучерявого клоуна, подпрыгивали, когда девица с улыбкой спускалась по лестнице. — Доброе утро! — воскликнула юная особа, мигом проскальзывая на кухню, где уже во всю орудовал Джо. — Доброго утречка! Чего ты так рано? — скинув в кипящую кастрюлю несколько яиц, рыжик развернулся к ещё немного заспанной Адели. Взгляд сразу упал на сломанную руку, что заставило молодого человека еле нахмуриться. — Не спалось… — просто ответила русоволосая, подходя к кипящей воде. — О мести думала? О Баджи? — с любопытством спросил Джо, отходя от плиты и как хитрый лис глядя на маленькую девочку, но она успела принять серьёзный вид, будто взрослая. — Да… То есть… Я начну действовать по плану… — И что надумала? — лис не унимался, он глядел прямо в душу, ухмыляясь. Только Адъенти сохраняла тишину. — Да ладно тебе, мне просто интересно, что пришло в твою прекрасную головку. — рыжик подошёл к своей ученице, потрепав по макушке. — Ты не будешь смеяться? — карие глаза упали вниз, будто сейчас девица выскажет самый главный, восхитительный секрет. — Не буду. — Я хочу пошатнуть «Вальхаллу»… Хочу расколоть группировку Кисаки Тетты, так же, как и он пытался расколоть «Свастонов». — молчание, до ушей доносилось только бульканье кипящей воды и шаги на втором этаже. Через какое-то время Джо вновь спросил. — Каким образом? — А для чего я "подружилась" с Осанаем? Джо, я делаю всё так, как ты учил. Стараюсь пользоваться связями. — вдруг в диалог встрял зевающий Роб, который явно пришёл только за едой. — Привет всем. Что обсуждаете? — дальше Роберт тихо, с каменным лицом прошёл к холодильнику, широко раскрывая дверцу, скрывающую приятный холодок. Было видно, что юноша хотел ещё поспать, но какое-то дело заставило его проснуться рано. — Привет, ни о чём серьёзном, выспался? — спросила девушка, когда старший брат вытащил из холодильника непонятную бутылку. — Неа. Как "состояние"? Ещё плакала? — юноша отпил непонятный напиток, от которого он сильно зажмурился. — Да, моя теория точно верна, мы с Джеромом проплакались. В следующую секунду Роберт поперхнулся и залился сильным кашлем, при этом сильно раскрывая свои карие глаза. А Джо засмеялся и похлопал согнувшегося парня по спине. — Что за кипиш без меня? — со смешком промурчал Фауст, выглядывая из дверного проёма. Однако в миг всё внимание на себя взял рыжеволосый, ведь его хитрое лицо сменилось на паникующее. Очень паникующее. — Блять! Я с вами про яйца забыл! Во сколько я их кинул в воду?! — воскликнул Джо, посматривая на Аделину, но увидев в её глазах незнание, продолжил — Всё! Адъенти, валите с моей кухни! Видимо я уже пропущу момент идеальных яиц! Переваренными съедите. — Яйца? — послышался низкий шёпот с лестницы. — Вы реально ссоритесь из-за яиц? — немного громче произнёс Джером, который вышел на шум, однако поток русоволосых голов заставил его пройти в гостиную. — Ну раз тут все в сборе можно поговорить… — с такой же улыбкой произнёс Фауст, который был явно доволен собой, причём довольно сильно. — А может подождём Джо? Или твоя информация не может терпеть? — Аделина взглянула на брата с примесью лёгкой обиды. Ей не нравилось, что братья пренебрегали её любимым тренером, словно он что-то среднее между другом и подчинённым. Только Адели воспринимала Джо как близкого человека, всё-таки он проводил с ней каждые дни за тренировками. — Я дом нашёл хороший! И мы с Робом заработали большие деньги! Вчера поставка нашей наркоты взлетела на ура! Хорошо, что я ещё с Хайтани подружился, они помогли этой гадости разлететься по Роппонги! Осталось только взять под контроль «Чёрных драконов» и наши прекрасные наркотики станут приносить такие деньжища! — младший из братьев говорил радостно, словно маленькое дитя. Его не интересовало то, что люди летят на дно из-за обычного белого порошка, совесть уже давно не мучает по этому поводу, ведь быстрые деньги всегда манят. — Я рада за тебя. За вас. — Аделина окинула взглядом Роба, который чуть ли не засыпал на стуле. — Если говорить насчёт дома, то вы молодцы и в любом случае идти мне за вами, только вот можно я сегодня в последний раз переночую в маминой квартире? — Зачем? — ошеломлённо спросил Фауст, но после резко прибавил. — Конечно можно, я не против, никто не против. Твоя жизнь, ты и решай, просто я переживаю насчёт "состояния", ведь сверху… — Я понимаю, что мой бывший является моим соседом… И да, мне намного легче, я многое выплакала. Плюс к этому без таблеток выходить себе никуда не позволяю. Так что всё будет хорошо, сегодня за мной трупы не придётся убирать. — Аделин… Тут ещё такое дело… — сонный Роб подал привычно серьёзный голос. — Я вчера говорил с отцом и умолчал о твоём переломе. Боюсь, если он узнает, то всем нам попадёт и из Японии нас всех вышлют. — Так и пусть не знает. Мы сможем позаботится об Аделине и сама она девочка не маленькая… Не хочу обратно. — пробурчал Фауст, недоверчиво взглянув на Джерома, который тихо и немного задумчиво сидел на мягком кресле, умудряясь следить за всем диалогом. — Ты же нас не сдашь? — Нет. Мы же ему не врём, просто не договариваем… — самый старший поднялся со своего места, уставив свой взгляд на сломанную руку сестры. В его спокойном взгляде что-то изменилось, будто искорки замигали, он проморгался, отгоняя странное чувство. — Всё хорошо? — обеспокоено спросила русоволосая, заметив эту непонятную замену взгляда, ощущение будто эти несколько секунд на неё смотрел совсем другой человек. — Да… Просто… Я пойду, нужно кое с кем встретиться… — Может я с тобой? — Аделина была готова рвануться за братом, но тяжёлая рука Роба остановила её, а сам Джером вовсе не заметил этого порыва. Он ушёл в неизвестном направлении. Только Фауст тяжело вздохнул, глядя на недовольную девушку. — Оставь его. Мы все переживаем за него и тебя в том числе, но даже ежу понятно, что трогать братца не стоит, по крайней мере сейчас. — после этого утверждения уголки губ младшего приподнялись. Его прекрасное настроение нельзя было испортить. — И ещё. Ты теперь официально Адъенти. Завтра привезут все документы с твоей новой фамилией… — глаза Роба медленно закрывались. Речь его становилась более невнятной. Вскоре, поняв, что бороться с сонливостью невыносимо, Роб встал и направился в свою комнату, досыпать. Фауст же посидел ещё немного, радостно стуча пальцами по столу, а после свалил, сказав лишь то, что пойдёт праздновать первые заработанные деньги без помощи отца. В итоге Аделина осталась сидеть одна в гостиной, пока с двумя тарелками еды не вышел Джо. Он не был удивлён, что из всех Адъенти осталась только одна, рыжик просто с улыбкой поставил огромную тарелку салата, из которой торчали две вилки, и блюдце с четырьмя яйцами. — Хорошо, что они свалили. Всё равно на твоих братьев у меня еды не хватит. — рыжик положил полезные вкусняшки за стол, а девушка сразу забрала одну вилку, для пробы салата. — Джо, ты же слышал? Мне опять нужно переезжать, только уже в дом Фауста и Роба? — парень задумался. Сомнений нет, он слышал, знал и уже переваривал информацию. — Ты можешь остаться тут… Если хочешь называть этот дом своим, то он будет твоим. — карие глаза в шоке раскрылись, она ожидала чего угодно, но не такого ответа. Увидев подобную реакцию Джо усмехнулся и продолжил. — Твоя мама спасла меня, если бы не она, то у меня было бы два пути, либо смерть от холода и голода возле мусорки, либо детский дом. — обычно весёлый парень сейчас говорит так грустно и серьёзно одновременно. Воспоминания о бедном и несчастном детстве с биологической матерью приносили лишь боль, которую Джо уже давно научился скрывать. — Адели, я хотел вернуться, помочь Сэкере-сан, но в этом мире осталась лишь её дочь. Значит я должен приглядеть и оказать этой прекрасной девочке нужную поддержку. — Но а как же твоя жизнь? Ты ведь хотел вернуться в Париж… — русоволосая сразу замолкла, подумав, что она наговорила чего-то лишнего. Упоминать сейчас город, скрывающий плохие воспоминания, было не лучшей идеей. — Не хочу туда. Мне и тут хорошо. Только вот пару никак найти не могу. Все тут в основном натуралы, а геев не так много! А если и есть, то не моё! Как-то даже подзаебался искать "того самого", уж лучше выбрать хорошего кандидата для ебли в зад и не париться! И как назло у меня карт нет чтобы погадать. Может они мне скажут где тот самый? — под конец своей бурной речи Джо погрустнел. На самом деле данная личность скрывала в себе безнадёжного романтика, он мечтал об серьёзных отношениях, которых по факту у него не было. Лишь короткие свидания и секс стали для него некой основой. — Джо, я уверена, ты встретишь свою любовь. Может стоит походить на свидания в слепую? Я могу поискать подобные мероприятия, если хочешь. — Аделина умело поедала салат, пока Джо что-то обдумывал. Они молчали какое-то время, но вскоре рыжик подал свой голос. — Не нужно. Жизнь всё сама расставит.

***

Аделина шла долго. Медленными шагами она проходила сквозь негостеприимные улочки, где бездомные кошки, яростно шипели, отбегая подальше, а пыльный воздух так и бил в ноздри, заставляя нахмуриться. «И какого чёрта Осанай сюда перебрался?» думала девушка, поправляя здоровой рукой лямку рюкзака с пачкой денег, которые ей оставил отец на "мелкие расходы". Данной девице было не жалко этих зелёных бумаг, она понимала, что сегодняшняя инвестиция принесёт свои плоды. Главное, чтобы всё шло по плану. Наконец-то русоволосая остановилась возле маленького домика, ещё немного и эта постройка должна будет стать заброшенной. Она останется лишь кладбищем для дохлых крыс и приютом для бедных детей. Однако сейчас, в этом полуразваленном здании, будет проходить серьёзный диалог. Именно сегодня вся история завернёт на совсем другой, страшный, неизведанный путь. Только при этом волнения Адъенти не чувствовала. Она без стука отперла деревянную дверцу, сразу оглядывая неубранную комнату. Осанай уже ждал её. — Здравствуй, как самочувствие? Ты же только недавно с больницы. — кареглазая прошла вглубь, игнорируя паутины в углах комнаты. А молодой человек усмехнулся, понимая, что эти вопросы совсем не интересны данной девчонке. — Я пришёл сюда ради того чтобы отомстить Кисаки… — юноша достал пачку дешёвых сигарет, незамедлительно закуривая. После он прибавил. — И плюс к этому мне интересна моя щедрая доля. Так что не распинайся, говори, что ты задумала. Аделина равнодушно присела на скрипучий диван, прямо возле своего курящего собеседника. Её веки немного прикрылись в неком раздумии, но через пару секунд она взглянула на Осаная, как на настоящего подчиненного, нет, скорее, как на пешку, которая начнёт кровавую игру. Стальным голосом юная особа произнесла. — Хорошо. Тогда слушай меня внимательно. Повторять не буду. Я хочу собрать второе поколение «Мёбиуса», которая объявит войну группировке Кисаки, то есть «Вальхалле»… — девушка взяла короткую паузу, давая переварить безумную информацию закашлявшемуся от дыма человеку. — Понимаю, звучит как бредни фанатика, ведь люди из «Вальхаллы» являются бывшими «Мёбиусовцами». Но именно ты поможешь мне полностью разгромить Кисаки. А используем мы для этого тех самых индивидов, которые потеряли, по их мнению, своего настоящего главаря в «Мёбиусе», теперь они тупо слушают кучку опасных мальчишек, например ёбнутого Ханму Шуджи… И к сожалению, они не пойдут за мной, я даже на японку не похожа, а вот за тобой ребята рванутся стадом. Они переметнутся обратно под крыло "папочки", если почувствуют силу с твоей стороны. А внешнюю оболочку и иллюзию настоящего величия я тебе легко смогу придать, так как у меня есть для этого средства и голова на плечах. — Чего? Как ты это всё видишь. — юноша сделал глубокую затяжку, его тело напряглось, но голос оставался таким же стальным. «Пытается побороть страх?» подумала Аделина, быстро раскрывая рюкзак и доставая оттуда пачку банкнот. Осанай немного расслабился. — А тебе не кажется логичным, что человек, у которого украли всё, восстанет для мести? Именно так все подумают, и именно эта информация разлетится по улицам Токио, заставляя встать на нашу сторону не только бывших «Мёбиусовцев», но и других ребят. Только не переживай, этот фарс будет недолгим. Потом я дам тебе вторую долю, и ты исчезнешь из Токио, начиная новую беззаботную жизнь где твоей душе угодно. Потерпи месяц. После я сама распущу второе поколение. — Осанай уставился в окно, забыв о сигарете, которая начала немного подпаливать его пальцы. Вскоре он почувствовал неприятное жжение, цокнул, кинул сигарету на пол и придавил её стопой в грязных кроссовках. — Получается я вновь стану главой «Мёбиуса» и верну своих ребят? Стоп, тогда же у Кисаки не останется людей!— на лице молодого человека появилась мерзкая улыбка. Он засмеялся. — Я смогу убить его! Смогу же?! Да и зачем мне уезжать?! Я буду руководить своей группировкой! Всё будет как в старые времена! — Осанай резко встал и развернулся к русоволосой спиной, взявшись за голову. Парень не заметил, как девушка достала пистолет добрейшей души человека по имени Джо. Но после одного громкого выстрела было забавно глядеть на испуганное личико, которое смотрело то на дырку в стене, то на Аделину с оружием. — Слушай меня! Никакого прошлого «Мёбиуса» не будет. Думаешь я это делаю из любви к тебе или к группировке, которая насилует девушек и избивает их до полусмерти вместе с их парнями?! Нет. Я делаю это ради благополучия «Токийской Свастики»! Будет второе адекватное поколение, под моим личным наблюдением! Ты и шагу без моего ведома не сделаешь, иначе я прострелю твою голову, не задумываясь. Считай, что я и есть глава этой совершенно новой группировки! И предупреждаю, либо ты сваливаешь через месяц с моими деньгами, либо ты будешь гнить прямо под этим домом. Разговор окончен. Жди моих указаний.

***

Сегодняшнее путешествие Адъенти не совершилось, но ей уже так сильно хотелось домой. И это желание появилось не из-за усталости или плохого настроения. Просто сердце готово выскочить и рвануть куда угодно, только не к парню с шикарными угольными волосами, всё это из-за сильного волнения. Ноги, еле перемещаясь, провожали к пятиэтажке, а здоровая рука сжимала связку ключей, будто сейчас она не идёт домой к старому другу-бывшему, кареглазая направляется на расстрел. Было страшно, намного страшнее чем разговор с Осанаем, нет, страшнее чем ссора с Джеромом. И это чувство не проглотить, оно нервно давит и давит на грудь, заставляя ещё больше переживать и отрывать очередной заусенец. Только когда русоволосая переступила порог подъезда, она додумалась выпить таблетки, точнее, проглотить их, затолкнуть в сухомятку. Но даже для лекарства нужно время, Адели постояла минутку, разглядывая первый этаж, но как только волнение начало затихать, она вздохнула побольше воздуха и быстро начала подниматься к пятому этажу. В этот момент в голову лезло всё, что связано с Баджи, за минуту перед глазами пронеслись их дружеские и любовные отношения. И вот наконец этот долгожданный чертовский пятый этаж. Аделина запихнула ключи в карман, чтобы после громко постучать по железной двери. Тишина. Девушка пока не отчаивалась, она вновь постучала. Тишина. И даже звонок в дверь не решил проблему. Русоволосая усмехнулась сама себе, прикрыла глаза и замучено прошептала. — Дура, он не обязан быть сейчас дома. Какая же ты дура.