***
-Я думаю, люди, которые нас видят, думают что мы баночка. — философски пробубнил Гарри, когда они с Найлом уже сидели на газоне перед их домами. -Хто? — непонимающе спросил Найл. Хотя они с Гарри и выпили одинаково, но на Стайлса это явно оказало более сильный эффект. -Па-роч-ка! — меленно повторил парень и пьяно хихикнул, после чего незамедлительно икнул и снова захихикал. -Ааааа — очень умно отреагировал Найл. — А я подумал что с огурцами. — и тут уже была очередь Найла смеяться. Гарри тоже развеселил смех его друга хотя он и не понимал, что его вызвало. И вот два пьяных семнадцатилетних парня смеялись во весь голос лежа на газоне. -Ладно, мне надо идти, а то Джемма будет доставать меня всю ночь с расспросами о том, где я был и не был. Покеда, Найлер. -Давай, я тоже пойду, а то мама наверняка волнуется, где я опять с тобой пропадаю. Хотя ей и не привыкать, хе-хе. Мальчики обнялись на прощание и удалились каждый в свой дом. Джемма, на удивление Гарри, лишь пожелала брату спокойной ночи и хитро ухмыльнулась, мысленно обещая себе атаковать брата с утра пораньше, пока он еще будет чувсвтовать действие хмеля на своей шкуре. Мама тоже крикнула пожелание приятных снов из гостиной, и Стайлс младший с легким чувством в душе направился к себе в комнату. Ну а что, мама не заметила его пьяной походки, потому что не увидела, а сестра не стала допрашивать. Хотя он подозревал, что девушка не хотела делать это на виду у матери, поэтому завалится в его комнату чуть позже, но он надеялся что к этому моменту будет спать самым крепким сном. Так оно и случилось — стоило Гарри переодеться и коснуться головой подушки, как он незамедлительно провалился в царстивие Морфея.***
Кровать Стайлс предусмотрительно поставил в самую темную часть комнаты, чтобы утром ни один солнечный луч не мог разбудить его. Так что даже летним утром, когда рассвет начинается в 4 и свет нещадно пробиватся сквозь шторы, он мог преспокойненько спать и не думать о том, что где-то там за стенами его комнаты уже вовсю летают птички и бабочки, а цветы распускают свои бутоны. Он не видел солнышко с улицы, а его не видел никто. Такое расположение его места для сна только способствовало ежедневным опаздываниям, потому что «если я открываю глаза, и вижу, что еще темно, то я их сразу закрываю». Хотя учителя и не считали этот его девиз достаточно уважительной причиной для опоздания, но парня все устраивало. Прекрасный сон о том, как Гарри стал белкой-летягой и парил с ветки на ветку в диких джунглях, прервал неожиданно пробравшийся в комнату холодный ветерок, пробежавшийся по его ноге, которая оказалась за пределами одеяла, а за ним последовало тихое шуршание и звук веток, бьющихся об стекло. В полуспящем состоянии Гарри пытался вспомнить, когда он успел расхлебянить окно. Однако почти сразу он решил, что это Джемма забралась к нему в комнату и, как обычно, открыла все, что открывается, ведь «Гарри, у тебя нечем дышать, если бы не я, ты бы тут уже задохнулся». И сейчас она сидит на его пуфике и ждет когда брат проснется от лютого холода, вызывающего мурашки. Нет, серьезно, как она выживает в таких условиях?! Каждый раз оказываясь в комнате Джеммы у Гарри было только одно желание — одеть свитер, теплые пушистые носки, укутаться в плед и попивать горячий шоколад. В этот момент размышления Гарри прервали тихие шаги по ковру, который лежал в середине комнаты, за ними последовал глухой звук. Такие обычно издают тяжелые сумки, которые ставят на поверхность уставшие таскать их люди. Гарри все еще полуспал, поэтому лишь молча лежал, стараясь не двигаться и не выдать того, что он почти проснулся, выжидая дальнейших шагов от Джеммы — он искренне не понимал, что же задумала его сестра и так ли обязательно заниматься этим посреди ночи. Ведь завтра будет целый день, который она может посвятить издевкам над опохмеляющимся братом. Но старшие сестры на то и старшие сестры, их мотивы никогда не будут понятны человечеству. Тут раздался звук расстегивающейся молнии, достаточно тихий, но слух у Гарри превосходный, так что его не обманешь. Парень стал внимательнее прислушиваться, чтобы разгадать, чем же занимается сестра. Для пояснения ситуации — он лежал лицом в стену и решительно ничего не видел. Окно закрыли. Но это Стайлс понял не потому, что Джемма как обычно его громко и показательно захлопнула, а из-за того, что ему больше не было холодно и ветка больше не билась об раму. Мальчик напрягся и уже больше не желал играть с сестрой в эти странные игры. Его жутко клонило в сон и он собирался как можно скорее уснуть, о чем он и решил сообщить сестре, так и не повернувшись в ее сторону. Если бы он был менее разговорчивым и просто уснул, наплевав на проделки Джеммы, возможно эта ужасная трагедия и не произошла бы. «Сестра» бы его так и не заметила, а поняв что в доме есть больше одного человека, также тихо скрылась бы через это окно. Но Гарри все же произнес: -Джееммс, если ты и дальше продолжишь шарахаться по моей комнате, надеясь услышать, где я был вечером, боюсь мне придется тебя прогнать.- по мере того как мальчик говорил, хриплым спросонья голосом, он перевернулся на другую сторону и открыл глаза. В эту же секунду он понял, что Джеммы не было в его комнате, и успел обвинить себя в своей глупости — какой бы проворной и аккуратной его сестра ни была, дверь всегда издавала предательски громкий скрип, когда ее открывают шире, чем на 10 сантиметров, и ЭТОТ звук всегда будил Гарри. Он был хуже будильника и совершенно точно снился мальчику в паре-тройке кошмаров. -Кто вы?! — только и успел воскликнуть Гарри, как мужчина, явно старше и сильнее его, схватил его и закрыл ладонью рот. Далее все произошло так быстро, что мальчик еда успел что-либо понять. Толчок. Удар. Еще толчок. Гарри оказался на полу, его голова болит, по лицу течет горячая кровь, обжигая веки и закрывая обзор. Последнее что он видит — злое испуганное лицо напротив, после чего из-за липкой жидкости на глазах он уже почти не может их открыть. Он пытается что-то сказать. Еще удар. Он почти потерял сознание, но все еще тянет руки к местам ушибов, он может это контролировать. И тут что-то ледяное прошлось у него прямо по горлу. На смену прохладе незамедлительно пришло жжение, и теперь Гарри хватался уже за рану на горле, из которой не переставая струилась кровь. Попытки говорить не увенчались успехом — он хрипел, кашлял, плевался, что угодно, кроме разборчивой речи. Гарри чувствовал, как теряет силы, а вместе с тем и сознание. Но он услышал, как открывалось и закрывалось окно — значит этот ублюдок убежал, как только порезал его. Ну и хорошо, зато его родные в безопасности. С этой мыслью Гарри отключился, потому что дольше находиться в сознании сил не было ни у него, ни у его тела. Кровь так и продолжала литься из его шеи и раны на голове, и это продолжалось добрых пару часов. Мальчик так и остался лежать на боку на ковре, залитом алой краской, поджав коленки к груди, с руками у горла, пережимающими слишком глубокую и длинную рану, с грязными, спутавшимися от крови волосами. Вся его одежда была перепачкана, а рот замер в немом крике. К утру губы посинели. Джемма, ворвавшаяся в комнату около 10 утра с улыбкой и твердым намерением выведать у Гарри откуда же он вчера пришел такой веселый, что его смех было слышно за километр, тут же закричала, и плача бросилась к мертвому телу ее младшего брата. На звук сбежались родители и, не веря тому что видят, стали вызывать скорую, полицию, 911, все подряд, прекрасно понимая разумом, что уже слишком поздно, но все еще надеясь душой, что они успеют. Все утро по дому раздавались всхлипы и слова «Гарри, нет, мальчик мой» «Этого не может быть» «Гарри, давай, щас приедет скорая и ты скоро проснешься». Найл, не понимавший причину такого столпотворения у дома Стайлсов в полдвенадцатого, набрал Гарри, но ему ответил еле слышный, сорвавшийся от постоянных рыданий, голос его сестры, со словами, чтобы Найл приходил к ним и она ему все расскажет. Чуя неладное, Хоран прибежал чуть ли не через минуту, а когда услышал о том, что случилось, не мог сдержать слез. Так они с Джеммой и просидели добрых полдня оплакивая то, что уже не исправить. Похороны состоялись через несколько суток, а еще через неделю дом выставили на продажу. В скором времени его купила семья Томлинсонов, как раз ждущая пополнения, поэтому такой большой дом с кучей комнат и по привлекательной цене показался им идеальным решением, так что в скором времени намечался грандиозный переезд. А Гарри все это время ходил вокруг своей семьи и друзей и искренне охуевал. Сначала от вида на собственное окровавленное тело, которое упаковывают в мешок, как покупку в магазине. Он честно кричал, и очень громко, о том что «Это МОЕ тело и оно мне еще пригодится, куда вы его увозите!». Потом от того, что его игнорировали вообще все, затем от новости, что Гарри — самого здорового из всех здоровых, собрались хоронить его же близкие, а потом от осознания, что он действительно умер, и теперь является не больше, чем призраком. В общем, Гарри охуевал.