Save me from myself

      Молодой омега сидит в кресле, читая очередной роман. Это стало обыденное увлечение стало хобби. Юноша очень увлёкся литературой, что не могло не радовать, но и огорчало, как родителя, так и преподавателей. Почему огорчало? Всё просто: бессмысленные, по словам старых маразматиков, тексты, не совпадающие с реальностью. Отец же не был против предпочтений сына в литературе, но всё-таки желал видеть его за изучением более серьёзных вещей, например, экономики или входил в курс политических дел. Он же единственный наследник государства Росцос. — Господин Чон, — слуга останавливается в дверях комнаты, кланяясь. Омега отвлекается от книги, поворачивая голову в сторону двери. — Ваш отец желает Вас видеть, — неуверенно смотрит на юношу. Сегодня правитель был явно не в духе.       Парень вздыхает, откладывает книгу и встаёт с насиженного места. — Подготовьте купальню с мелиссой.       Женщина лишь кивает, отходит от прохода, пропуская молодого омегу.       Проходя по коридорам, украшенными гобеленами, Чимин только-только осознал, что его вызвал отец. Вызвал, а не пришёл сам, как это бывает зачастую. Это означало одно — отцу снова доложили о его походах, возможно, кто-то видел как он убегал с территории замка.       Омега проходит в зал. Слуги сновали то от одного угла в другой, обстановку в помещении, в кои-то веки решили обновить: на карнизах окон, вместо тёмных штор наконец-то были повешены красные шторы, которые парень видел в последний раз лет десять назад; по стенам «струятся» свежие бутоны лаванды, будучи посаженные в кашпо. Государь сидел с хмурым видом, смотря в одно из открытых окон. Хотелось б младшем Чону знать о чём думает родитель, а также с чего вдруг он решил поменять всё тёмное на светлое — даже подсвечники не обошли стороной!       Заламывая пальцы, парень мнётся в проходе, пока его не окликают, прося дать пройти. Вздохнув, он проходит, к трону. Даже это движение, которое явно попадало в обзор правителя, не отвлёк его от созерцания чистого голубого неба. — Здравствуйте, отец, — парень отвешивает лёгкий поклон, после поднимая голову. Встретившись с холодным взглядом который был обращён теперь точно на него, парень невольно сглатывает и ёжится. Прежде омега не смотрел на него так. Обычный от взгляда папы веет тёплом и нежностью, даже, порой, умиротворением, а сейчас это взгляд строго государя земель, который желает защитить свою территорию от врага. — Что-то случилось? — Меня оповестили, что ты был на границе с королевством Дорн, — таким же холодным тоном произносит мужчина. — Ах, — юноша бездумно смотрит на старшего омегу, который будто в душу глядит. — Простите, просто… — Что ты там делал? — Там был фестиваль, фестиваль красок! — восторженно воскликнул он, хлопнув в ладоши. Сейчас его чувство — это восторг. Юноша не замечает, как меняется взгляд мужчины. Тот становится колким и более злым чем до этого. Всё в зале будто останавливается и замирает, все слуги смотрят напряжённо на правителя, который сжимает руки в кулаки, сдерживая свой гнев. — Я только одним глазком, правда, — дует губы и смотрит из-под опущенных ресниц. — Сколько раз мне повторять, чтобы ты не ходил на границу?! — Чонгук встаёт со своего места, практически рыча. Руки не слушаются от слова совсем, начиная дрожать от гнева (или нет?). Чимин подмечает это, но решает тактично промолчать. Прежде отец не показывал таких бурных эмоций при упоминании государства Дорн. Даже, когда сын впервые ослушался его указа о запрете на посещение соседа. — Отец, извините, — младший несколько раз кланяется, — в нашем королевстве не так много проходит фестивалей, я хотел, очень хотел посмотреть… — Если это повторится, я не посмотрю на то, что ты мой единственный сын — ты будешь казнён! — слова звучат эхом по залу.       Чимин ужасается словам родителя. Много ходит слухов, что правитель спятил — каждого гонца из соседнего государства казнит. Он слышал и слышит это во многих посёлках и городах, куда разрешается выехать. Неужели ненависть на соседнее государство настолько велико? — Хорошо, — он склоняет голову, не готовый возразить. — Уходи! Что б глаза мои тебя не видели, — прорычал Чон, смотря на сына.       Тот часто кланяется, а после быстро вбегает из тронного зала, будучи напуганный словам старшего омеги. Один лишь взгляд на слуг приводит тех в чувство и в помещеии вновь воцаряет атмосфера небольшого хаоса. Чонгук грузно опускается на трон, откидывает голову и прикрывает глаза. Он видел как во взгляде юноши потух огонёк озорства и радости, но по-другому попросту не мог. Чимин — единственный сын и наследник семьи Чон, с недавних пор, и если с ним что-то случится, мужчина места себе не найдёт, а на трон сядет другой претендент.       Чон открывает глаза после нескольких минут «отдыха». Уставившись в потолок, на котором играют солнечные блики и люстр и многих других золотых украшений, тихо шепчет: — Почему он весь в тебя?