Save me from myself

      Правитель смотрит на письмо в своих руках, слегка сжимая. Его содержание не передаёт и не передаст и грамма тоски; текст там путанный, а слова, через строку, зачёркнуты. Порой даже на истерический смех пробивает: как самонадеянно полагаться на кусок бумаги, который на протяжении шестнадцати лет игнорируют и, скорее всего, просто сжигают.       Мужчина смотрит на гонца, что нервно переминается с ноги на ногу, зная, куда его посылают.       Средь народа давно ходит слух, что правитель Росцоса спятил. После раздела земель он запретил любой импорт, любую пересылку писем и бумаг на территорию. Люд молвил, мол, молодой король совсем умом тронулся после «развода» с супругом, а кто-то, видимо особенно смелый, поговаривал, что ночью видал как ввозят тела казнённых. Но даже так Ким решил не разглагольствовать о ситуации между их государствами. Не хочется рисковать жизнями людей (а ведь среди них обязательно найдётся «смельчак».       Во многих краях до сих пор не могут понять как распался союз двух сверхдержав — Росцос и Дорна. Два государства, которые издревле поддерживали дружеские отношения. И когда-то даже породнились… Но даже после требований в мировом обществе о предоставлении причин, никто из правителей так и не дал ответов на волнующие всех вопрос. Единственное, что со временем стало обсуждаться — молодой омега, один, на троне. Это была самая популярная в первое время тема среди знати и самих королей. Всем хотелось посплетничать и обсудить насущное. В какой-то момент пошёл слушок, что молодой цесаревич силой сверг отца и его супруга, дабы захватить власть. Но слух так и остался слухом.       Парень смотрит на Его Величество, пугаясь выражения лица того. Ким был зол? Задумчив? Сложно было сказать. Обычно улыбчивый со всеми, король стал чернее тучи. И только громогласное: — В Росцос, немедленно. …звучало словно приговор.       Гонец дёргается. Одно лишь упоминание этого государства вызывало у многих дрожь, что уж говорить про обычных гонцов, которые могут лишь письма доставлять? Ему известны законы Росцос, и уж точно не хотелось закончить жизнь… так. По крайней мере, не с отрубленной головой. Парень, сглатывая и протягивая руки, забирает протянутый пергамент, и кланяется, после чего быстро выходит из главного зала, не обращая внимания на взгляды вслед. Уже знает — в них лишь сожаления. — Почему Вы до сих пор посылаете письма? — интересуется страж и правая рука Кима. — Вам даже ответ не приходит, как и, порой, гонцы, — вздыхает. Ким Намджун — верный защитник государя. — Могу узнать с какой целью?       Тэхён мысленно усмехается. Сколько он знает младшего Кима, столько же интересовался и о конфликте между государями. Всем интересно, да только те кто знает правду — мертвы. — Я надеюсь, что правитель этой страны всё-таки захочет вновь стать одним цнелым. Негоже государству с такой историей пребывать раздобленности из-за… недоразумения. Думаю, что наш мир возможен, как и при наших отцах, — чеканит заученную фразу. Давно пора это сделать, но омега не позволяет собрать совет двух держав, дабы подписать этот _чёртов мирный_ договор — Не думаю, — лицо стража искажает гримаса недовольства. Может, он не обучен той грамоте, что и их король, но все эти перебранки похожи на детский сад со стороны двух, казалось бы, взрослых людей. Младший неловко прокашливается, произнося: — Не хочу нагнетать, но сегодня значимый для Вас день.       После этих слов Тэхён меняется: весь подбирается, выпрямляя спину и кладя руки на подлокотники трона. Взгляд становится стеклянным, бегает по помещению, точнее, по стене напротив — по семейному портрету (если можно так назвать). Намджун смотрит туда же. На полотне изображена молодая пара. «И всё-таки это его супруга», — думает Намджун. Сама картина изображает двух молодых людей: омега, сидящий с прямым станов, в кресле, которое младший Ким неоднократно наблюдал в кабинете правителя, и сам правитель, только младше, чем сейчас. Они не серьёзны, но и не веселы. Скорее, просто счастливы, по глазам заметно.       Ким украдкой смотрит на правителя, который смотрит на картину с грустной улыбкой, подперев голову рукой.       Картина была написана в этот же день, и в этот же день он потерял двух людей — друга и будущего супруга. — Хотелось бы хоть ещё один раз увидеть его, — угрюмо произносит мужчина, смотря куда-то перед собой.       Намджун лишь вздыхает. Практически никто в этом дворце не обсуждает, что было до воцарения на трон Тэхёна. Есть пару слуг, которые могут рассказать лишь о самом государе, но не о прошлых правителях или супруге Кима. Да, возможно, все хранят молчание, дабы не быть казнёнными, но так хочется разгадать эту загадку прошлых лет. А может в Намджуне говорит его юношество, которое и недоумевает на подобные поступки — напрямую спрашивать о прошлом. Ким Тэхён никогда на него не кричит за подобную самовольность, скорее, тактично намекает, что не желает это обсуждать. — Какие будут Ваши действия? — спокойно выдаёт.       На самом же деле в душе целый ураган эмоций. Так всегда, когда наступает день «Х». Он хочет узнать, разобраться. Что, почему, зачем — и тысяча других вопросов. Киму надоело смотреть на разбитый, сгорбившийся стан альфы. Надоело смотреть на изнуряющего себя вечными делами страны человека, который до этого, наверняка, был счастлив. Что если омегу отравили? А может его увезли насильно куда-то заграницу? Или он вышел замуж за другого человека? И таких «если» и «а может» куча. — Сейчас я ничего не хочу. Прикажи слугам подготовить купальню, я не желаю сегодня никого видеть; отдых — единственное, что поможет мне с этим беременем. — Но… Хорошо, Ваше Величество, — склонив голову, произносит страж.       Как и всегда. Намджун надеялся, что его государь одумается, расскажет, что произошло в жизни такого, почему сейчас он не с любимым человеком. Но тот, не изменяя себе, отрекается, будто не хочет. Младший альфа когда-то пытался найти могилу, несколько раз. Возможно, там бы и нашёл ответы на свои вопросы. Но тщетно — ничего подобного не было. Это могло указывать на две вещи: омега жив и здоров, и сейчас находится где-то за пределами Дорна, и второе — он мёртв, но захоронен не в пределах земель государства.       Проводя мужчину тяжёлым взглядом, парень вздыхает. — Что же Вы скрываете? — произносит он в оглушающую пустоту зала.