Шинобу в Аду

Впоследствии Доума вспоминает следующие два года, как самое ужасное и прекрасное время в своем существовании. Шинобу заснула и никак не просыпалась. Он по-прежнему заходил в её покои ежедневно, расчесывал спутанные волосы, обтирал женское тело влажным полотенцем и говорил не замолкая. Иногда он приходил с закатом, ложился рядом и подолгу вглядываясь в спящее лицо Кочо. Это было странно, редко какая женщина могла так надолго захватить его внимание. Музан являлся только несколько раз, проверял самочувствие новообращенной, давал ей свою кровь и уходил. Но судя по слухам эксперименты не прекращались, хотя все они были обречены на провал. Доума знал о каждой попытки, но интереса они в нем не вызывали. А вот девушка спящая в комнате занимала мысли и в какой-то момент он стал забывать о незавидной судьбе бывшей охотницы если всё пойдет по плану. Со временем Доума перестал ставить защиту на комнату, и зимней ночью у него было время пожалеть об этом. — Все таки жива, опять — эта была первая мысль, что посетила Шинобу после пробуждения. В спальне холодно, если бы обычный человек заснул здесь скорее бы всего умер, но она больше не... бабочка сглатывает не прошеный ком в горле. У неё все еще есть способ стать человеком, надо просто использовать противоядия. Долгая работа с Тамое приносило определенные преимущества, например лишний антидот. И даже если её тело не выдержит обратного обращения, умереть все равно лучше, чем продолжать такое существование. Шуршит футон, едва слышно скрипят доски, прежде чем с шумом раздвигающиеся створки впускают в комнату серебристый свет луны. Он отражается от белого снега и Кочо вдыхает морозный воздух, мысль о побеге кажется такой нереальной. Возможно за те дни сна ей что-то внушили, но сейчас это не важно, красота снежной ночи — очищает душу и помыслы, расставляя все по своим местам. Она поворачивает голову на скрип открывающейся двери, замечая на пороге Доуму. Демон смотрит словно завороженный чем-то, наверное она бы спросила, но ей плевать. Он приближается очень медленно, боясь спугнуть бабочку. Холодные ладони захватывают её лицо в плен и он сильно сутулится в попытках оказаться ближе. Доума видит себя в сетчатом отражении её глаз, в них нет презрения или ненависти которую он ожидал, только бесконечное равнодушие. — Ты прекрасна, как бабочка на снегу — его сердце трепещет, если эти чувства не любовь, то что же? Как жаль, что Доума не может её съесть, хотя прожить с ней вечность тоже будет очаровательно. Шинобу понимает к чему все идет, но нельзя поддаваться эмоциям. Надо спрятать ненависть к нему глубоко в сердце, и ждать подходящего момента. Она не отводит взгляда до самого конца, позволяя мужским губам впиться в неё и увлечь в сумасшедший поцелуй.

***

С того вечера Шинобу больше не запирают в комнате, правда свободы действия ей это не добавило. Вторая луна ходит по пятам, они играют в карты, в го*, иногда его прислужники поют им, а ещё они занимаются сексом. Он наклоняет её над столом умело раздвигает мешающую ткань, упирается твердым членом в само естество. Прелюдии излишни, первый дискомфорт пропадает, после нескольких толчков. Доума никогда не приходилось насиловать девушек, они сами были рады разделить с ним ложе. Хочется услышать сладкий голосок Шинобу, но когда он кончает, взаимность отходит на второй план. Всё в ней возбуждает, то как она улыбается, то как задумавшись заправляет прядь волос за ухо и как стискивает зубы когда он входит на сухую. В доме нет ни одного места где бы Доума не взял её, бабочка не сопротивляется, но с каждым разом его убийство в воображении становится все более изощренным. “Надо ослабить его бдительность” — она в очередной раз закрывает глаза, чтобы не видеть довольное выражение на лице демона. Она привыкла подолгу сидеть в горячих источниках, и до царапин раздирать себе кожу губкой, чтобы стереть прикосновение его холодных пальцев. Больше всего её беспокоила нарастающая ненависть не только к Доуме, но и к самой себе, за то что позволяет этому произойти. Самое любимое время стал сон, та реальность грёз была такой приятной, что просыпаться не хотелось. “Надо жить, не сдавайся” — Доума уже не стеснялся прислуги и ему на самом деле было плевать что его прикосновение не возбуждают. Демон чувствует взгляды прислужниц, поднимая маленькое тельце и прижимая к груди. Короткие волосы щекочут нос, сладкий запах девушки окутывает своим ореолом. Ловкие пальцы нащупывают клитор в тщетных попытках вызвать отклик возбуждения, но Шинобу сжимает зубы не позволяя вырваться из своих губ ни единого звука. Это заводит еще сильнее и на этот раз он хочет экспериментов. Пальцы обжигают кожу холодом проходя по бедрам и проникая во вторую дырочку. Ох, уж, этот взгляд осознания, новые эмоции на постоянно улыбающимся лице, вызывают трепет. Сердце бьется быстрее, лицо покрывается румянцем и одним резким движением он заменяет пальцы членом. Красные губы девушки распахиваются в безмолвном крике боли, и он впивается в них поцелуем. Для неё это Ад, для него Рай. Она начинает радоваться приходу Музаны, потому что в эту ночь Вторая луна к ней не прикасается и в один из таких вечеров, она потихоньку начинает приводить свой план в исполнение. — Я могу создать антидот от вреда солнца — Шинобу закидывает наживку и ждет реакции. — Какая дерзость — Музан усмехается — неужели ты думаешь, что справишься с тем над чем я работаю не одну сотню лет? Или ты знаешь где найти голубую паучью лилию? Когтистая лапа захватывает её подбородок в плен притягивая к себе и заглядывая в глаза, словно пытаясь прочитать мысли. Но тщетно, Музан не обладает власти над теми кто избрал путь голода. Кочо улыбается настолько ласково, что мужчина на миг сомневается. — Можно попробовать найти другой способ. Просто дайте мне шанс — и Музан сдается, буквально за несколько дней он организовывает лабораторию и Кочо с удовольствием использует её, чтобы скрываться от второй луны. В один из загруженных работой дней она просыпается днем и с ужасом понимает, что Доума лежит рядом. Глаза демона закрыты, но вряд ли он спит. Мысль об его уничтожении приходит мгновенно, ей даже не придется сражаться, надо просто открыть плотно зашторенное окно. Скорее всего солнечные лучи уничтожат и её тело, но она готова пожертвовать своей жизнью если это убьет его. Тихо поднимаясь с футона, ноги сами несут к окну, а руки дрожат от предвкушения, а всё тело колотит от ненависти к беззаботному демону. Пальцы лихорадочно борются с замком на створке, и вот она свобода. — Твою ж … — слова обрываются не заканчивая предложение, и затылок горит от самодовольного взгляда. — Это так мило, Шинобу-тян. Ты готова разделить мою смерть — девушка смотрит на ледяную стену, разделяющую их от солнца. И когда мужчина встает, подходит и заключает дрожащее от гнева тело в холодные объятья, приходится приложить немало усилий дабы улыбка выглядела убедительной. Доума склоняется и вдыхает запах волос, быстрыми движениями избавляясь от ненужной одежды. — Когда же ты наконец умрешь? — он смеётся обжигая шею леденящим дыхание и касается губами уха, нежно переходит поцелуями ниже к затылку, к спине. Доума не злится, его забавляют попытки девушки. — Даже если ты никогда меня не полюбишь, я готов принять твою ненависть — руки скользят по груди, животу, а потом перехватывают маленькие сжатые кулачки — смерть от твоих рук будет не так уж плоха. Обещай мне, что разделишь со мной эту участь. — Гори в Аду один — он опять смеется на этот раз не споря о существовании загробной жизни. С того дня приходится приложить всё своё обаяние, чтобы прислужницы принесли в дом нужные растения. И когда последний ингредиент добавлен, остается продумать как выбраться отсюда не пострадав. Она смотрит на календарь, через пару дней в городе будет праздник, там можно оставить письмо для оставшихся Столпов, чтоб те помогли ей выбраться из плена. Им необязательно убивать Доуму, этим она сама займется позже, надо отвлечь его. Кочо вдыхает стараясь перебороть отвращение и идет исполнять свой план. Она застает демона за трапезой, он слизывает кровь со своих длинных пальцев и рот моментально наполнился слюной. — Шинобу-тян прости за бардак, я сейчас доем — тело мертвой девушки сливается с ним не оставляя ничего. В одно мгновение он оказывается очень близко к ней, аромат крови пропитывает каждый участок его тела и это манит. Доума скидывает её одежды и наваливается сверху, вдыхает запах фарфоровой кожи, и торопливо ласкает податливое тело. Неожиданно для себя она возбуждается, это срабатывает как пощечина. — Как неожиданно, тебя возбуждает запах крови — он читает её как открытую книгу и это раздражает. Кочо краснеет выдавая себя с головой, а демон продолжает свои издевательства дразня. Вечно недоступная Шинобу, беситься на реакцию своего тела, на пошлости что шепчет мужчина на ухо и на оргазм что в конце накрывает тело. Некоторое время после секса он просто обнимает Кочо прижимая к себе, словно в любой момент готов поглотить её без остатка. — Будешь моей женой? — этот вопрос бьет под дых, с такой силой что девушка не сразу находит слова для ответа. Она выворачивается из сильных рук, садиться и смотрит в расслабленно развалившегося Доуму. К горлу подкатывает нервный смешок и ответ “Нет”. Кочо едва ли успевает заткнуться до того как покажет свои истинные чувства. — Твои жены долго не живут — это звучит, слишком резко для дружелюбной шутки, почти обвинение в тех бесчисленных смертях к которым он причастен. — Да, но с тобой я хочу провести вечность — такая перспектива хуже Ада, если он прямо сейчас убьет её это, будет предпочтительней. — В данный момент, я больше пленница в твоем доме, нежели невеста хозяина — Кочо отворачивается, не давая ему разглядеть эмоции на лице — может для начала сходим на свидание? Доума некоторое время молчит, а потом немного задумчиво, словно это решение не сразу пришло ему в голову проговаривает: — Я слышал от прислужниц, что скоро в городе праздник с фейерверками, думаю это неплохое место для первого свидания. Он состоится через пару недель, думаю у нас есть время к нему подготовиться. Кочо чувствует как сердце подпрыгивает в груди, ловушка захлопнулась, улыбка на губах, такая искренняя, что Доума замирает вглядываясь в каждую черточку на её лице.